му морю, Как возвышенна смерть в белопарусном гордом гробу... Если водкою можно залить и бездонное горе, Море выправит нервы, с колен поднимая судьбу. А потом я пройду по всемирным анналам и весям, Где сомкнутся вселенные с лязгом гигантских клещей. Но века утверждают, что мир бесконечно чудесен, Если мы не ломаем природную сущность вещей. Отдавайте любимым цветы, небеса и планеты. Отдавайте поэзии радость любви и потерь. Пусть окрасится ночь фейерверком стихов и сюжетов И замки упадут. И стучащим откроется дверь... x x x Я судьбу свою разыграю сам В освещеньи знакомых тем, А моя любовь спит по кабакам И, похоже, довольна всем. Я дарил цветы, я хотел помочь... Объяснял, где честь, а где грязь, Но моя любовь уходила в ночь, Не скрываясь и не таясь. Не прощал обид, не считал потерь, На охоте бил - только влет! А моя любовь открывала дверь Для любого, кто не придет. Все, чего хотел, получил давно... Скажешь птицам - петь, и поют! Но моя любовь молча пьет вино И идет, куда позовут. Я блуждал впотьмах, я искал ответ И решился, в конце концов... А моя любовь мне смеялась вслед, И менялось ее лицо. Мне любые мерки грехов малы, Если эта любовь, не та... По серебряной пуле загнав в стволы, Я до срока - плачу счета! x x x Предрассудительный вопрос, Как бег по краю... Пусть в вашей жизни все всерьез, А я - играю. Балансирую на берегу В опасном танце, Я Вас уже не сберегу... Зачем пытаться? Хватаю воздух на скаку, Борясь с зевотой, Ловлю заблудшую строку И брежу нотой! Верблюжьей шкурой ляжет степь К подножью ночи... Наш прошлый век фальшиво слеп И так просрочен... Качает Время на Весах Атлант угрюмый, И смутно помнят паруса Отдышку трюма. К плечам ласкались ковыли, Звенели цепи, Зачем же Вы свой мир сожгли, Оставив пепел? И мой горит, как камыши, Но боль честнее... Ваш пепел спрятан в глубь души, А мой - развеян... x x x Я сегодня - Дон Сезар! Я небритый, но при шляпе. За спиной шумит базар, То ли в песне, то ли в храпе Мается торговый люд. Кроя мир непостоянства, Нехорошим морды бьют, Отстранясь от сна и пьянства... Улыбаюсь всем подряд, Хмурю брови, строю рожи! Мне сегодня - черт не брат! И судья любой прохожий... Город похмелен весной... Примиряющая зелень С лиц сползает пеленой И восходит на деревьях. Благодушные коты С крыш стекают торопливо, Спины выгнули мосты Элегантно и лениво. Я сейчас пойду - влюблюсь! Рифмы взяв в небесном хоре, И стихами расстелюсь Первой встречной Терпсихоре... x x x Войди в рассвет, пока роса легка, Пока вокруг всего и понемногу... Дежурный ангел сдвинет облака И выправит бумаги на дорогу. Короткий путь из небыли в сюжет. Короткий вздох о прошлом безразличьи. Любимых глаз необратимый свет И запах трав, и этот щебет птичий... Все, как у всех, банально и смешно, Рассказано, отыграно, пропето... И повторяться было бы грешно, Но так удобно, как иным поэтам. Дай мне слова,- я их сплету в строку. Хотя бы звук - он зазвучит иначе... И музыка, что вечна на слуху, Не разразится в смехе или плаче. Она сгорит, как нотная тетрадь, В огне каминном, пламенно и нежно. Я все прощу, я все смогу понять - Безудержно, безумно, безнадежно... x x x Ты - моя, а не чья-то. Другие лишь пена... Сорняки, меж которых бредешь по колено. Талый паводок, дань прошлогоднему бреду, Невозможность пути по остывшему следу; Сигаретный дымок, отравляющий небо, Невозможная быль, отреченная небыль... Ты - моя! Мы друг другу даны, как эпоха. Мы - от первого сна, до последнего вздоха, Предназначены быть обоюдным дыханьем И всегда говорить кружевными стихами... Ты - моя! И не стоит наивно пытаться Утверждать, будто выцвели гроздья акаций. Будто ветры не жгут, будто сосны не плачут, Будто грубости наши хоть что-нибудь значат, Что расстаться когда-нибудь будет возможно... Все неправда, любимая, все это ложно. Даже сплетни пусты и проблемы излишни - Все давно решено и отмечено свыше. Где сведутся мосты, где откроются двери... Ты - моя. И я сам в это скоро поверю... x x x Ночью холодно... имя твое не греет. На вокзале вообще плохая погода. Надо быть, наверно, чуть-чуть мудрее, Ведь умнеют другие от года к году. Далеко до рассвета, и режет уши Истеричный визг поездов унылых. В них другие люди, но кому-то нужно Встретить только их, дорогих и милых... Медитация на параллельность рельсов, А глаза слипаются от усердья. Но, наверное, стоит нарушить цельность, Чтоб почувствовать боль в глубине предсердья. Я потом вернусь к оживленью темы. Подниму паруса на забытом судне, Изменю свой стиль и с лицом богемным Яркостью метафор смою "серость будней". Может быть, усну. Паровоза крабик В чертовой дали, там ему нескучно. А меня во сне вряд ли кто ограбит - Ради двух стихов и неновой ручки... x x x Не прощай меня... Никогда. Я могу предать тебя снова. Уходи, не сказав ни слова, В обреченное - никуда... Мы обязаны будем жить, Спотыкаясь на каждом круге, И позволить собакам выть На безлунную тень разлуки. Проклиная капкан колец, Подчиниться законной власти, Торопясь отскрести с сердец Накипь чистой, безумной страсти... Не прощай меня... Не спеши. Мы и так с тобой разминулись, Подозрительным взглядам улиц Доверяя тепло души. Хлещет яростных снов поток, Где под звездами роковыми Полушепотом, между строк, Неуклюже скрывая имя... Мы стараемся соскользнуть В бездну быта, но параллельно Изнутри обжигает грудь Невозможность - дышать раздельно! Не прощай меня... В том пути Давит небо сырою ватой. Если мне суждено уйти, Так хоть в чем-нибудь виноватым. Напридумай себе обид, А причины найдутся сотни... Не прощай... Пусть меня простит Тот, кто дал мне тебя и... отнял. x x x Ты вновь уходишь в страну без ветра. Я разбираю неровный почерк... Как безоглядно и беспросветно Скулят у входа замерзшие строчки... В этой стране все не так. Иначе Дышат деревья и плачут кони, Кот подбирается на карачках К осоловевшей в дугу вороне. Там стрелки часов, сойдясь на волос, Скрестили клинки, как лихие князья. Все ваши заповеди воют в голос: "Нет!" - а если и есть - "Нельзя!" Там падают с крыш оловянные капли, И жидкий свинец выпивается махом! Там меч самурая со знаком цапли Питается чисто животным страхом. Азотная горечь слезы мужчины Здесь служит для гравировки стали. Шуты и герои, сменив личины, Упьются в монмартровском квартале. Зеленое солнце взлетит к зениту, Где Фэб лучами бьет мимо цели... Как ненавязчиво полуоткрыты И губы женщин, и двери борделей. Я в эту страну ухожу с закатом, Ища тебя по ночной прохладе... Мне что-то шепчет гитара с бантом О дробном стуке костяшек сзади. О том, что ночью стреляют в спину, Что тело мое украдут наяды... А если пахнет вино маслиной, То так отбивается привкус яда. Но в этой стране между двоеточий Всегда есть место - оттиснуть палец! И только здесь престарелый кормчий Наводит на воду зеркальный глянец. На хрупких гранях цветка и праха Сойдутся на крест и быль и небыль... А в звездной патоке тень Аллаха Покажется светлой дорогой в небо! Здесь нет запретов, как нет законов. Воздушные поцелуи теплы на ощупь. Здесь на плечи мои, словно два погона, Легли твои руки и... гаркнула площадь Восторженно троекратным "Да здравствует!". О, нас здесь любят и благословляют, В моей стране - мы доныне царствуем, Нас балует пламя и море качает. Вольготно бродить по ладоням Вечности Своих же загадок, своих же ответов... Свеча слезливая - нам не советчица, А напоминание о греховности лета. Но жизнь продуманна и случайна, Что ж, нас в нее окунули заживо... На чуждых пальцах - осколки тайны. Не надо лезть. И не надо спрашивать... x x x Для графини травили волка. Его поступь была легка... Полированная двустволка, Как восторженная строка! Он был вольный и одинокий. На виду или на слуху. Стрекотали про смерть сороки Беспардонную чепуху. Упоенно рычала свора, Егеря поднимали плеть,- Все искали, где тот, который Призван выйти и умереть? Нет, любимая... Даже в мыслях Я не буду ничей холоп. Я уже не подам под выстрел Свой упрямый, звериный лоб. И моя негустая шкура Не украсит ничей камин. Пуля - дура. Конечно, дура... Только в поле и я - один... Все бело, и борзые стелят Над равниной беззвучный бег. Эх, дожить бы хоть до апреля - Поглядеть, как растает снег... Как по небу скользят беспечно Облака до краев земли... И влюбиться в тебя навечно, За секунду до крика: "Пли!!!" x x x За минуту до разлуки Ты спешишь замедлить шаг И заламываешь руки, Что-то тихо ворожа... Ты прекрасная актриса, В шуме рамповых чудес Наши яркие репризы Отмечают скромность пьес. Вот вокзал. Лениво стрелки Расчленяют циферблат. Чувства скупы. Дождик мелкий. Можно отступить назад. Дом. Квартира. Утро. Рано... Душ сродство. Взаимный такт. Страсть в безбрежности дивана. Затянувшийся антракт. Ты смеешься, ты сгораешь, Плачешь, мечешься, поешь... Ты уже не замечаешь - Где играешь, где живешь? Слово классике! Из Блока В меру выспренний стишок... Ты со всеми так жестока? Я со всеми так смешон?! Критик в действо не влезает, Молчаливо кофе пьет. Как упрямо не стреляет Бутафорское ружье... Но к финальным песнопеньям Празднуя толпы экстаз - Ты убьешь меня на сцене В первый и последний раз... x x x Мой прекрасный палач... Я сейчас непослушная жертва, Никакими тисками нельзя удержать мою страсть. Пусть безносая Смерть направляет горячее жерло,- Есть другая и более, более высшая власть! Мой прекрасный палач... Что вы можете взять, кроме боли? Изощренности женщин еще не положен порог... Мерно капает кровь, но поверьте, что будь в моей воле, Я бы сам вам помог, сунув ногу в "испанский сапог". Мой прекрасный палач... Ваши сладостно-нежные руки Остужают огонь. Я готов на все это, но лишь... Невозможно так долго кричать от тоски и разлуки, Ожидая разрыва горящих страданием мышц. Мой прекрасный палач... Моя вера, любовь и надежда. Почему нам четыре коротких, обрывочных дня Отпустила судьба? Если кожа ползет, как одежда, Вниз с ободранных плеч и вконец обнажает меня... Мой прекрасный палач... Обозначив закат на рассвете, Мне осталось недолго в мучительном свете бродить. Головою отрубленной, падая, сладко отметить Роковой поцелуй на твоей вдохновенной груди... x x x "Боже, боже, боже, боже! Я люблю, а он не любит..." Как твои стихи похожи На распахнутые губы. На песочные галеты, На случайные снежинки, На вопросы без ответа, На ответы без ошибки... Все так хрупко и непрочно, Но с наивностью ребенка Ты спешишь погладить строчку, Как заблудшего котенка. Ты не думаешь о стиле, Стихотворческом законе,- Словно голуби, кормились Рифмы у тебя с ладони. Быт жестокосердно-скучен. Ты живешь с открытой дверцей. Каждый может плюнуть в душу, Протереть и оглядеться, Медленно поправить шляпу, Уходя к своей машине. Вот уже стекают на пол Неприступные вершины... В ритме стрессов и коммерций Сколько стоит вдохновенье? Исцарапанное сердце Словно вздох стихотворенья. Разноцветный кубик-рубик, Искры прошлого тревожа: "Я люблю, а он не любит! Боже, боже, боже, боже..." x x x Начало холодов. Тугой, ранимый ветер, Как лезвие скользит, а шея так бела... Ты кутаешься в шарф, ты говоришь о лете, А под ногою хруст декабрьского стекла. О, этот первый лед... Невыносимый символ Сердец или дверей, предместий или чувств - Из колоннады лет неровным снегом выпал, Оставив на губах солоноватый вкус... Меняются вблизи поступки и деревья - От неприступных фраз, до непрозрачных крон. Белеет на холстах рубцовская деревня, И капает с небес покровный перезвон. Любимая, прости... Граненые метели, Напав исподтишка, бьют в спину, не дыша. Ты не придешь во сне, чтобы согреть в постели, И мечется в душе косая сталь ножа... Измерим пустоту в хрустальном дне бокала. Заблудшие стихи загоним в стойло книг. Друг друга помянув в старинных мадригалах, Серебряным кольцом оттиснем каждый миг. Прими случайный взгляд с отравленной картины, По буквам спой судьбу, и, комкая листок, Твой черно-белый шарф на шее Коломбины Затянут в узелок, последний узелок... x x x Любимая, мне плохо без тебя... Мне холодно и ветрено, и страшно. По половицам, жалобно скрипя, Проходит сиротливо день вчерашний, Лелея пожелтевшие листы Сентябрьского клена на ладони. Качает память невские мосты, Где злобно пляшут клодовские кони, Роняя пену с бронзовых удил На грудь слепому яростному галлу. Где черный ангел гордо-легкокрыл, Но навсегда привязан к пьедесталу. Сковал гранит свинец угрюмых вод, И тучи повторяются по кругу... Любимая, уже который год Бредем в опасной близости друг к другу. Мы - дети, заплутавшие в бору. Наш путь завален жесткими снегами. Мы зажигаем спички на ветру, Но как мгновенно умирает пламя... И кажется вот-вот за горизонт, Приглаживая крылышки украдкой, Зареванная Муза уведет Хромающую, белую лошадку... x x x Тебя украли у меня. Теперь ты спишь в чужой постели... Как освистали свиристели Бег рыжегривого коня! Безумно угрожать свинцу, В висок влетевшему без правил... Того, кто вел тебя к венцу, Никак не упрекнуть в бесправьи. Ликуй, законная струя! Напыщенно и неумело Листает камерное дело Червонокрылый судия. Ты руку подала сама, Как луч прощального заката... Тогда зима... Теперь зима... И есть ли кто-то виноватый? Чем пахнет пепел прошлых встреч? Еще до твоего рожденья Намеревался нас сберечь Беспечный бог Предназначенья. Прошел молитвенный экстаз В каком-то ненормальном раже, Но как ты улыбалась краже Самой себя не в первый раз... Я тупо ждал. Один из всех... Судьба смеялась и визжала, Когда другие брали верх Над тем, что мне принадлежало! Я был ничем не лучше их... Над головой ломая шпагу, Когда высокопарный стих Коверкал рифмы и бумагу, И мудрость веселилась всласть... Ты получила, что хотела. Душа возвышена, но тело... Всегда берет над нею власть! x x x Вот и нет меня, будто не было... Растворясь в снеговой глуши, Я кажусь себе сонной небылью Половины твоей души. Погадай, полукавь у зеркала, Посчитай диких звезд лучи... Божья искорка не померкла ли На венце у твоей свечи? Распечатана и раскована Белой сказкою у окна, Этой ночью ты коронована, Словно царственная весна! Твой надел, пресвятая вотчина, В боголепной лежит тиши. Горькой песнею оторочена Золотистая вязь души... Но в какой-то день приснопамятный, Заскучав по родным глазам, Я войду в твой храм белокаменный, Упаду лицом к образам. Ощутив неземное счастие, Отдышусь от пальбы и гроз И приму, как глоток причастия, Сладкий вкус твоих детских слез... x x x Какой нелепый век! Как беспросветна мгла! Я - просто человек. И я не делал зла. Я не стрелял в людей, Не жег детей и жен. Я верою своей Так не вооружен. Да, я стоял в строю, Несущем только смерть. И знал, что я пою Не то, что надо петь. А пыль из-под сапог, Как нимб над головой. Забыв, что значит Бог, Я знал, что он со мной. Нас мчали поезда, И долг присяги гнал. Да, я пришел сюда, Но я не убивал! Мои друзья стократ Стреляли вся и всех. Я был плохой солдат: Я помнил слово "грех". Пусть всех друзей моих Ждет преисподняя, Но почему за них Ответить должен я? Завязаны глаза, Войны жесток оскал. Меня нельзя, нельзя... Ведь я не убивал! Но лишь один ответ, Как смерти жадный храп,- Довольно, страха нет. Покончим с этим... Залп! x x x Мы все мечтали о дальних странах, Где волны пляшут, где ветры воют. Мы все делились на капитанов, На пассажиров и китобоев. Ломались снасти, хрипела пена, По фунту лиха, по пуду соли... Мы вырастали, и постепенно Менялись взгляды, менялись роли. Все так непросто - живем, как в тигле. Посмертной славой конец увенчан. И китобои обычно гибли, Всегда спасая детей и женщин. Но сгинуть лихо не так уж трудно... Кто будет первым в финале пьесы? И капитаны, покинув судно, Спивались к черту, стрелялись к бесу! Сминались судьбы, и рвались нити, А в синем небе все так пристойно... И выходило, как ни вертите, Что пассажиром куда спокойней. В кортеже звездном летит планета... Мы привыкаем, что как ни странно, Но окупает цена билета Жизнь китобоев и капитана. А пассажиры, сойдя по трапу, Вдруг вспоминают ушедших к рыбам И аккуратно снимают шляпу, Себя поздравив за точный выбор... x x x Тяжелый крест мечтателей Нам плотно лег на плечи, И в разных храмах матери Спешили ставить свечи, А мы, упившись досыта Тоской о дальних странах, Вручали души господу, А тело океану. Мы были дивно молоды Без граней и условий, А в наше время золото Ценилось выше крови. И только пушки ахали, Отплюнувшись картечью, И плакали, и плакали По нам, заблудшим, свечи. Блеск алых звезд над стапелем Знак силы и азарта, И восковою капелькой Жизнь падала на карту, А смерть свистала около, И я берег от ветра Листок стихов, заботливо Прикрытый пистолетом... x x x Далеко до Басры и Багдада, Бьется время в вымышленных клетях, В третьем путешествии Синдбада Скрыто все чадрой тысячелетий... Что нас ждет на том и этом свете? Мы поднимем головы из праха. Дайте парусам соленый ветер - Вечное дыхание Аллаха. Верьте все, что мы вернемся вскоре В город минаретов, снов и лилий. Ах, какое ласковое море Нас качает в бирюзовой сини... Шелк, стекло, фарфор, душистый мускус, Жемчуг с берегов Слоновой кости. Свет - пророку, а шайтану - уксус! Чтоб он сдох от зависти и злости! Старое вино сродни святыне, Золотом засыплем дно морское. Лучшие румийские рабыни Усладят наш взор... и все такое... Если море есть, не надо рая. Если есть корабль - у ног полмира! Златокованой парчой Китая Устилайте улицы Каира! Все отдам - любовь не знает судей! Я теперь увижу так не скоро Маленькую родинку над грудью Моей дивной пэри из Бальсоры... Путь планет доныне не разгадан, Время стерло все - мечты и краски, Но опять рассказывает сказки Старый нищий с именем Синдбада... x x x Я пришел в этот мир. Это было давно... Кривоногий сатир Пил под кленом вино. Были жидкими выси, Тряхни - звездопад! Дни не ведали чисел, События - дат. Обреченные боги Твердили, скуля, Величавый и строгий Акафист корабля! Я пришел в этот мир И его же отверг, Я отпраздновал пир Всех религий и вер. Мышцы свиты в кольцо, Поглядим, кто слабей? Я смеялся в лицо Однобокой судьбе... И, застряв в облаках, Время падало ниц - В потревоженный прах Древних царств и гробниц! Я пришел в этот мир И поставил печать. Я еще не решил - Что стереть, что начать? Бесполезный ответ Над вопросом зачах... Мирозданья скелет, Покачнув на плечах, Я швырнул его в тлен И под траурный звон, Поднимаясь с колен, Распахнул горизонт! Но с последним - "прости". Память выставит счет Вечной жаждой пути И ответом - за все! x x x Дым вулкана, покинув кратер, Черной смертью ползет за нами. Ночь темна, и забит фарватер Затонувшими кораблями. На борту больше нет команды, Море приняло всех матросов. После пушечной канонады Всюду видится тень Курносой... Мне давно бы открыть кингстоны, Словно кто-то толкает сзади. Но я слышу! Я слышу стоны! Из-под сонной зеленой глади Вышло солнце, и сотней сабель Замелькали на море блики. Я вернусь, я спасу корабль, Сам к себе прорываюсь в крике, Сам себе отдаю команды, Выполняя их в срок и строго. И дрожат в нетерпенье ванты, Судно верит в меня, как в бога! Вам знаком дефицит отваги? Надо жить и любя, и смея! Благородные наши шпаги Впредь не будут лежать в музеях! Я вернусь, я спешу, я вижу! Синий берег, далекий остров, А по палубе шаг чуть слышно, Как костяшки стучат по доскам. Крики чаек и шум прибоя... Не спешите с салютом - рано... Тело в парус, отдайте морю Прах последнего капитана... x x x Надоело... Я устал притворяться. Коль поймете - не осудите строго... Ну какой я капитан, что вы, братцы?! Отправляйтесь без меня, ради бога! Грани жанра не увяжешь с судьбою... Жизнь придумаешь себе поподробней... И ведь было это все не со мною, Но от первого лица петь удобней. Я особо и не врал, право слово, Мне и штилей и ветров - даже слишком. Что касается штормов, безусловно, Мне о них известно только по книжкам... Все моря мои, на контурной карте, Разрисованы старательно, с толком. Я писал стихи в каком-то азарте И себя считал просоленным волком! Океан ко мне вливался сквозь стены, И я впитывал раскрывшейся кожей Крики чаек, клокотание пены, Раздававшиеся где-то в прихожей... Что поделаешь, вот так все и было. Жизнь в матрасной суете, на кровати... Мое время от меня уходило На сверкающем, как солнце, фрегате. Я умнее стал и многое знаю, И наивных планов больше не строю. Ну какой я капитан? Понимаю, Самому смешно... Да что же такое?! А... послать всю эту жизнь, тоже тяжко... Да, прощайте. Не увидимся вскоре. Привезите мне на память тельняшку Или раковину с запахом моря... x x x Что в имени твоем? Осенний лед, И привкус Греции, и аромат распада, И на столе раскрыта Илиада, Читаемая ночи напролет. Жестокий век... Кормящийся с копья Всегда при деле, гость кровавых пашен. Хрустальная картинка бытия Уже дрожит, как скрип осадных башен. Уже грохочет в небе щит на щит - Литая медь взбесившихся героев, И на ветру курганном догорит Наивная, обманутая Троя! В дощатом брюхе гордого коня Таится мрак, и меч ползет из ножен, Как меж камней гремучая змея, И Смерть, кривляясь, топчет бездорожье... О лик войны! Над павшими - костер. Живым - вино, добыча и рабыни. Подправленный Палладой приговор Цветущий край низвел в полупустыни. Что в имени твоем? Какая тень, Воссоздавая мрачные фантомы, Мне нагадала бесконечный день, А вместо ночи - предрассветной дремы. Старо как мир... Конечно же старо, Но имя?! Имя - таинство и мера, Где каждый звук звенит, как серебро Немеркнущих монет времен Гомера... x x x Храм мой - тело твое белое... Вольно трактуя строку Писания,- Господи, что я с собою делаю В явном соблазне непонимания... Читаю ладони твои, как Библию, Вглядываясь в каждую черточку пристально, Иду Израилем, прохожу Ливию, Возвращаюсь в Россию жадно, мысленно... Лбом запыленным коснусь коленей: Так, припадая к порогу церковному, Раненый воин, бредущий из плена, Спешит к высокому и безусловному Слову; Наполненные смирением, Рвутся цветы из под снежной скатерти, Или осенних лесов горение Огненной лавой стекает к паперти. Плечи твои... Не на них ли держится Весь этот свод, изукрашенный фресками? - Не Богоматерь, не Самодержица, Не Баба степная с чертами резкими... Не нахожу для тебя сравнения. Сладко притронуться, как к святыне... В каждой молитве - благодарение Древне-возвышенной латыни! Дай мне войти, позабыв уклончивость Пришлых законов. Взгляни на шрамы. Время любого бессилия кончилось. Нужно держаться легко и прямо. Храм мой - прими меня сирого, серого... Не с плюсом, минусом - со знаком равенства. Губ твоих горних коснуться с верою И причаститься Святыми Таинствами Поздние встречи (2001) x x x Твой подарок - на руке Ободок степного солнца. Мир, сбегающий к реке, Оборвался у оконца... Нет, вагонное стекло, В кандалах оконной рамы, Равнодушно отсекло Город, детство, сына, маму... Мне не слышно ваших слез. Только грустные улыбки Говорят, что все всерьез - От судьбы и до ошибки. Все! Разрублены узлы... У взбесившейся эпохи Очертанья скулы злы И напряжены при вдохе. Выдохну... Толкну в плечо Ослепленный рок событий. На мгновенье отвлечет Путь, расчерченный на нити, На две узких полосы, Где безвольно каплют звуки... ...Многоточием часы Разбавляют век разлуки. x x x Девочка глядит из окошка - За окошком едет рыцарь на кошке. Или, может быть, на медведе... Непонятно - куда он едет? Может, хочет спеть серенаду О любви с каштановым взглядом И кудрями спелого лета? Рыцари - такие поэты... Если даже ловят дракона, Говорят с ним о красе небосклона, И загадывают гаду загадки, И играют, простодушные, в прятки. А потом они дерутся, недолго. У драконов велико чувство долга. И кончается весь бой - отпираньем Душ, и дружбой, и взаимным братаньем. ...Смотрит девочка в окно на балконе,- Едет рыцарь на крылатом драконе. Тихо плачет позабытая кошка. Все красиво... только грустно... немножко... x x x Я помню звук твоих шагов, Как дети помнят сердца стук Во чреве матери. Из снов Слагался бледный мой испуг. Мне снилось, будто ты ушла. Я падал, я бежал, я звал, Забыв про боль, не помня зла... Какой бездушный карнавал - Сломал, смешал и в порошок Растер все то, что было мной... Наверное, нехорошо Вот так размахивать судьбой. Но кажется, еще чуть-чуть, И жилы лопнут от тоски. Свинец прочертит сладкий путь Через саднящие виски. А там, сквозь пистолетный дым, Судья всех бед и всех побед, Слезу уронит серафим На мой червленый эполет... x x x Верстаю страницу к странице мелеющих дней, Чьи постные лица незримой бегут чередой. Расстреляна птица и дым револьверный над ней Не порохом пахнет, а срезанною резедой... Не надо слияний дождей и промозглой тоски, Призывов вождей, наставляющих "песенно жить!" С семи этажей, сединой умиляя виски, Шагнуть в облака и навек вместе с ними уплыть... Позволить судьбе отрицать моногамность души. Легко прорицать откровенья библейских цитат. Укладывать спать под подушку стальные ножи, Чтоб даже во сне не бояться вернуться назад... Изломанный ритм веселит до икоты гортань. Со смуглых ланит я губами снимаю упрек... А небо знобит пьяных туч кучерявая рвань, И падают звезды и, плача, сгорают у ног. Останки, обломки, осколки былых анфилад... И мертвые волки неслышно скулят о луне. Нелепые толки под сердцем устало саднят, Как теплые письма, что ты не отправила мне... Ф. Г. ЛОРКА В возвышенную обитель Я брошен упрямством стали. Где ты, мой ангел-хранитель? Меня вчера расстреляли... Четырнадцать пуль порвали Мне грудь полновесной болью. Меня в пыли закопали, Посыпав могилу солью, Чтоб я никогда не ожил, Чтоб я не вернулся к детям И ворон над бездорожьем Ни-че-го не заметил! А я, не дыша от крика, Отплевывал комья глины, И запахом базилика Звенела земля равнины. Я выполз, я шел, хромая... Дорога казалась длинной, И звезды к исходу мая Слегка холодили спину. За что меня убивали? Хотелось бы знать, не так ли... Ромашка Святым Граалем Неспешно ловила капли Моей недопетой крови... И только слепая вера Стояла над изголовьем Расстрелянного романсеро... x x x Скоро год, как я живу тобой, Заключенный круговым движеньем, Замкнутым зеркальным отраженьем В серебро с эмалью голубой. Скоро год, как я дышу не в такт С окружающим реальным миром, Нестыковку лиры и квартиры Разделяет арестантский тракт. Скоро год, как я иду туда, Где звезда святого Вифлеема Катится по плоскости колена В пруд, где не расколется вода. Скоро год, как я ношу цветы К пьедесталу собственных иллюзий, Своенравно-кареглазой Музе Возводя горящие холсты. Скоро год, как теплая ладонь Чуть касалась лба, благословляя, А в камине тихо догорает Наших писем святочный огонь. Скоро, скоро - подытожив срок, Век пройдет, и я поставлю крестик... Мы давно, конечно, будем вместе. Дай-то бог... x x x Скажи мне: "да". Уверенно и просто. Одно лишь слово - "да". Я позабуду Свой долгий путь к промерзшему погосту В надежде на рождественское чудо. Я вспомню томно-ласковую осень И жаркий лед январских поцелуев, Снежинки, расшибавшиеся оземь, Шептавшие пред смертью: " Аллилуйя..." Ну надо же, как быстро мчится время... Вот целый год, спеша, скатился в Лету. Прозрачная надуманность камелий Нас заставляет обернуться к лету И расчертить буквально поминутно Те несколько веков, что нам остались... Вот век перинный - мягко и уютно, Вот жесткий век - из вороненой стали. Век золотой - весь из опавших листьев... Он самый щедрый, но недолговечный. Небесный век - возвышенный, как мысли, Как бисер, рассыпаемый беспечно. А ты твердишь, что нам осталось мало. Но, милая, мы прожили - столетья! Под царственным копытом Буцефала Крошились сплетен злые междометья... Нас медленно, но верно все простили. О эта христианская эпоха... В твоих кудрях искринки звездной пыли, Ты бродишь там одна, и это плохо. Мелькает строф сверкающая рвань, Дрожа в хитросплетеньях черных полос. Но дважды вряд ли переступишь грань, Где отнимают и любовь, и голос. Где хайкой утонченного Бассе Нефритовый рассвет над Волгой зачат. Скажи мне "да!", что будет значить - все! Скажи мне "все...", что ничего не значит... x x x Не бывает далека зима сугробная... В небе месяц затаенной грустью мается. Заневестилась подруга белолобая... Не меня ли так упорно дожидается? А и грустно молодцу, да все невесело... Все не в душу, все в тоску, в печаль жестокую... Что ж кручина над рекой туман развесила? Понапрасну, что ж, аукаю и окаю? Белолобая подруга, саван траченый, Не ходи за мной по свету, зря баюкая... У меня да что ни долг, то неоплаченный. У меня что ни любовь, то бесприютная... Не ходи, не торопи, небось успеется. Коли что не за горами, так уж сбудется. А пока в моих кудрях метели стелятся... А пока моя душа ветрами студится... Разведу вину вином да не посетую. Всех прощу слезой, рекою, пряной вербою. Залатаю платье песнею неспетою И отправлюсь за тобой с святою верою. А длинна ли, коротка ли жизнь загробная - Ни один же возвращения не праздновал... Поцелуй меня, подруга белолобая, Никому о нашей свадьбе не рассказывай... x x x Может быть, где-то есть жизнь без тебя? Но ведь была в недалеком "когда-то"... Может быть, можно прожить не любя, Над суетой поднимаясь крылато? Просто парить, не касаясь земли, Мыслью и взглядом, сознаньем и словом... Не возвращаясь туда, где цвели Вишни в знакомом саду богослова... Где обреченно вздыхала сирень, Книге церковной закладкой служила Пара ромашек, и сладкая тень Древнеславянского душу томила... Чай был настоян на мяте. Лимон Ели вприкуску, сощурившись - кисло... Стрелки считали часы в унисон, Вкруг обходя терпеливые числа. Сотовый мед, белый хлеб на столе... Боже, когда это все-таки было?! Где это место на грешной земле, Где ты меня безоглядно любила?.. ...Вечер в дома колотушкой стучал И на кладбище с упрямой заботой Имя твое и мое - отчищал Ветром от ржавчины и позолоты... x x x Уходи... С моей ладони Скатывайся вниз, как капля. Падай палевой звездою в задремавшие сады. Отражается в затоне Месяца кривая сабля. Ходит Золушка по людям, собирая лоскуты. Хочет сшить обновку к балу... Работящая нимфетка, Ты достойна уваженья, но... наивный человек... Понимаешь, фей так мало, Я и сам их вижу редко. А уж выполнить желанье - не допросишься вовек! Мне хотелось бросить к черту Опостылевшую раку - Нет святых мощей. И сразу небо сделалось глухим, Быт сильней сжимал аорту Вдохновенному маньяку, Тот, с завидным постоянством, убивал свои стихи. Золушка! Не надо песен О собачке с белым бантом, О шиповнике и розе, о свече и вере в сны. Ах, душа - не много весит... В гроб с багрово-алым кантом Сложим все, что отскребется от расстрелянной стены. Как-нибудь наступит лето, В многомудрости решений Мы уйдем, как все уходят, в обеззвученную мглу По натертому паркету Наших прошлых отношений, Нарушая все законы, вверх слезинкой по стеклу... x x x Тебе не нужен сон, тебе не нужен пес, Тебе не нужен я... Ты мечешься без толку В разорванном кругу, где каверзный вопрос Навязчивый ответ хоронит втихомолку. Люблю. Люблю тебя... Стараюсь не кричать, Ты водишь коготком по сердцу, множа раны. И на моем челе, как Каина печать, Прорезан ряд морщин. С упорством пилорамы Судьба терзает плоть, я не виню тебя. Я сам тебя вознес в такие эмпиреи, Что дня не проживу, не мучась, не любя, Да что тебе с того, Когда уже не греет Холодная ладонь, и хочется бежать, И не смотреть в глаза, и не дышать на руки, И принимать отказ легко, как благодать, И в ссылку уходить, как в каторгу разлуки. Но ты не веришь мне. Ты знаешь, что сказать. Ты отдала мне все, что посчитала нужным. Ты подвела итог. Кто мог предполагать, Что долгим будет век, а путь настолько вьюжным? Вот бесится в виске предчувствие конца? И надо бы успеть, как шар вбивая в лузу, Поэзии вернуть две порции свинца, А ветер отпоет, а ночь отплачет Музу. Накинем черный плат и бросим пепел вверх, Раз звездной пыли лоск не украшает обувь. И млечной полосы дежурный свет померк,- Нам нечего делить, когда виновны оба... За серые слова, за пролитую кровь, За слезы и вино в слепящий миг кончины, С нас спросят в небесах - за смятую любовь, Не приведи Господь, нам не назвать причины... x x x Вкус медной денежки во рту под языком... Харон весло обмакивает в Лету. Я сам с собой сегодня не знаком И в каждой песне путаю куплеты. Мороз, мороз! Ты не морозь меня. Чего стараться? Ни жены, ни дома... Никто не ждет, а белого коня И след простыл... Ночная глаукома Навеки ограничивает взор Одним пятном безлико-грязной формы. Лишь зодиак чеканит свой узор, Да Норны плавно переходят в нормы. Нормально... Отдышавшись до петли Простить, смешав, потери и утраты, Всеядности кладбищенской земли Пожертвовав тупой удар лопаты. За все мои высокие грехи Мне денег в рот досыпят сами боги, Чтоб я молчал и не читал стихи Мешая перевозчику в дороге... x x x Безверье рождает - тлен. Это хуже плена... В наручниках есть стремление к внутренней свободе. А так... не предательство, не измена, Просто нет веры. Все на исходе... Родная, я тоже ходил по этому краю. Всковыривал вены и носом дышал в Пространство. Познанье того, что от любви умирают?- Легко переходит в почти беспробудное пьянство. Но даже в предрвотном, дурманном, хмельном угаре... Когда молча падаешь в мягкую прель асфальта - Вся лирика кажется бряцаньем на кифаре, Разбросанным в лоне рек, словно цветная смальта. И вязкая кровь от спирта горчит устало, Неспешно сползая с разбитой губы на плиты... И не было слышно хотя бы зеванья зала, Но зрители были - эстеты и сибариты. Родная, мне тоже хотелось мечтать, и петь, и За руки держать детей, гуляя втроем по саду, И птицам весною распахивать дверцы клети, И каждому дню давать по гитарному ладу. Ты помнишь, я тоже использовал галстук для... Тот самый, который ты же мне подарила. Какой удобной себя проявила петля... Скользящим узлом, по шелку, без всякого мыла. Конечно, не помнишь... Я не писал сам, Друзья и не знали имени адресата. Но шею долго уродовал то ли засос, то ли шрам Цвета несвежего финского сервилата. Родная, все кончилось... Я, к сожаленью, жив! И даже трезв сегодня, что, впрочем, редкость... Неторопливо бросаю стихов ножи в Прозрачную стену плача... плевать на меткость! Мне не к чему ждать земных, неземных чудес, Тяжесть разлуки влача по пустому кругу. И если б Слово и вправду имело такой же вес - Ты была бы здесь, удерживая мою руку. Ты сумела б найти именно то звено, Ту ноту, тот тон, тот оттенок краски... А если там, наверху, Всевышнему не все равно И он хочет увидеть счастливым финал развязки... Родная, тогда не надо играть в судьбу! А просто жить друг другом до того момента, Когда мы услышим: "Божьему рабу Венчается раба Божия..." Занавес. Аплодисменты... x x x Уезжаю от тебя В нелюбимый мною город. Чайки серые парят Над Невою, и покорно Сфинксы сторожат гранит. В облаках больничной ваты Голос, что-то говорит О наличии крылатых Самолетов, мыслей, птиц, Но не ангелов, жестоко... В неулыбчивости лиц Сразу виден оттиск Рока. В вежливости четких фраз Снисхождение к невежде. Все богини напоказ Выставляют грудь в надежде, Что появится герой, Вырвет их из-под балкона И умчит к себе домой, В край вина и кардамона. В мир, где солнце правит власть, А зима бежит без боя. Где целуют губы всласть И смеются над судьбою. Потому-то все подряд, Морщась от дождя и ветра, Музы жадно ловят взгляд Загулявшего поэта! x x x Каждое утро несу конвертик И, возвращаясь, не жду ответа. Ты далеко, и тобою вертят Разные люди... зачем-то... где-то... Можешь быть слабой, это естественно, А я... что я? Становлюсь философом. Упиваясь собственным бездейст