асс, народ давно созрел для революции. Наемники сдуру выхватили клинки и закрыли своего господина щитами. Толпа поняла, что ее боятся... За Скиминока! -- оглушительно громко заорал Бульдозер. За Бесса! -- поддержал я, выхватывая меч. За госпожу Лию! -- неожиданно для всех заорал тот самый мажордом, что тащил ведро с подсолнечным маслом, давая в морду ближайшему стражнику. Тут оно все и началось! Народ обалдел от демократии и, видя во мне факел перестройки, ринулся наводить в стране порядок. Я видел, как Вероника выбралась на заданную позицию и уже что-то шептала, размахивая руками. Видел, как Луна, появляясь подобно случайной тени, незаметно "сняла" трех стражников у эшафота. Может, и мне настала пора помахать Мечом Без Имени? Только побыстрее, еще чуть-чуть, и отряд принца сообразит, что преимущество в вооружении на их стороне... Нам повезло. Из-за общего бардака и отсутствия какого-либо руководства каждый занялся тем, что ему больше по душе. Наемники принца окружили его тройным кольцом щитов и организованно отступили внутрь замка. Раюмсдаль бесновался посередине, выкрикивая грязные оскорбления в мой адрес. Половина зрителей швырялась в воинов всяким мусором, половина ударилась в грабеж и разгул, слуги Бесса освобождали Лию. Почему не своего господина? А я почем знаю? Может, за время своего короткого правления она им очень полюбилась... Мы с Луной отвязывали от столба Бульдозера. Наши руки лишь на миг соприкоснулись, но жаркая волна ударила мне в голову. Господи, да еще одна такая встреча, и я влюблюсь в нее, как мальчишка! Остынь, ландграф, дел полно, сейчас они опомнятся... Мама дорогая! Не-е-ет! Вероника ухитрилась-таки зафурычить невозможно грозное заклинание, и в середину двора рухнула огромная шаровая молния! От грохота и дыма казалось, что наступил конец света но это полбеды... Огненный шар, взорвавшись, разлетелся на тысячу маленьких шариков, размером не больше воробьиного яйца. Они брызнули во все стороны, жаля без разбору правых и виноватых. Неприкрытым доспехами людям пришлось очень туго. Лорд Скиминок! Спасите меня! Я уже исправился-а-а... О, черти полосатый! Молнии подожгли хворост, которым обложили несчастного белокурого рогоносца. Барон Бесс должен был разделить страшную участь первых христианских мучеников. Про него все как-то забыли. Мы с Луной, Лия с Бульдозером, мажордом со слугами -- единой толпой затоптали пламя, едва успев извлечь ошалевшего хозяина, покрытого синяками и ожогами. Но позади нас уже гремел рев дружины Раюмсдаля. Местные революционеры быстро скумекали, что к чему, и не стали изображать из себя борцов за светлое будущее коммуны. Они удрали так быстро, как будто гнались за олимпийской медалью по бегу на марафонскую дистанцию, предоставив нас собственной судьбе. Вот тут мне пришлось поработать мечом. Десяток слуг были в основном безоружными, Жан отмахивался тем самым столбом, у которого его должны были сжечь, а его супруга рвалась в бой, размахивая маленькими кулачонками. Кого-то я убил, кого-то ранил, но долго так не повоюешь -- значит, настало время магии. Вероника! Купол давай! Слушаюсь, лорд Скиминок! Все. Можно было сесть на землю и отдышаться. Все наши были защищены волшебной прозрачной сферой, непробиваемой для оружия врага. Все живы? Да, милорд. -- Лия шмыгнула носом и повисла у меня на шее. -- Я волновалась за вас. Сколько времени -- и ни одной весточки! Приезжаете в последний момент, без дракона, в несвежей рубашке... Ой, да вы еще и расцарапанный! Вероника никогда не умела за вами ухаживать. Нет, милорд, вы уж как хотите, но одного я вас больше никуда не отпущу! Да ладно... Живой ведь. -- Я погладил ее по голове. -- Жан, балда стоеросовая! У тебя же постельный режим. Кто разрешил покидать кровать?! Но... ну... но как же... так я и... А если рана опять откроется?! Имей в виду, я тебя попросту сдам в больницу. Дел полно, мне некогда возиться с недорезанными больными. Я здоров, милорд! -- жалобно взвыл он. -- Ради всего святого, возьмите меня с собой. Вы же знаете, я еще не искупил свой долг перед королем Плимутроком! Лорд Скиминок, каковы ваши планы на будущее? -- скромно пролепетал подгорелый хозяин замка. Об этом стоило подумать. В прозрачные стены купола били чем попало. Разбить не разобьют, но на нервы действует. Однако надо же как-то отсюда выбираться. В прошлый раз вылезали через подкоп, но сейчас этот номер не пройдет. Купол-то ведь защищающий, а не притягивающий. Следовательно, догонят и убьют. А вот нельзя ли двигаться вместе с куполом? Вероника! Да, милорд. -- Юная ведьма с помелом на изготовку приняла стойку "смирно". Подумай, как можно заставить купол двигаться вместе с нами. Никак. Почему? Ну... это примерно то же самое, как накрыть муху стаканом. Сдвинешь -- муха может улететь. А если купол перевернуть, то мы будем бултыхаться на дне, как домашние пельмени мисс Горгулии. Так... Хорошо, это возможно, хотя... Слушай, помнишь то заклинание, каким ты лишила веса барона де Стэта? Помню, но... Что вы задумали, милорд? Я чувствовал себя в ударе. Мы пересчитали свои силы. Бесс, Лия, Жан, Вероника, Луна, десять слуг барона. Луна... Она не встревала в разговор, ни о чем не спрашивала, ни на что не намекала, но... как она смотрела! Ненавязчиво, вскользь, мимоходом -- я ни у кого не встречал таких теплых глаз. Я мог бы смотреть в них часами. Какая девушка! Мне все в ней нравилось, где-то в глубине души я был уверен, что мы придумаем, как отвертеться от ее планового задания, не нарушая дурацких устоев и специфического кодекса чести. Ну не хочет она меня убивать! Я и сам этого не хочу. Погуляем в поисках компромисса... Милорд, а вы удержите помело? Может быть, все же доверите это дело мне? Только не ей, лорд Скиминок! Вероника вечно все путает. Вы не боитесь, что вместо веса она вышибет из нас дух?! -- встряла Лия. Дорогая, она не лишит нас веса, а лишь уменьшит его, чтобы милорд сумел нести всех нас. -- Мой оруженосец заботливо обнял ее за плечи. -- Давайте рискнем. Я не очень люблю все это волшебство, но другого выхода нет. Меня метла не выдержит, а на руку милорда можно положиться. Тот, кто усомнится в этом, - первый получит от меня в глаз! -- грозно пообещала Лия. -- Но дело в ином. Лично мне кажется, что многих проблем можно было бы избежать, если разумно... Баста! -- рявкнул я. -- Хана демократии, конец демагогии, Гитлер капут всему плюрализму! Давай еще голосование устроим. Разделимся на партии и начнем набирать кворум. Консолидироваться надо, чукчи забайкальские! Электорат благополучно поорал да смылся, а нам с вами этот межрегиональный конфликт не бальными туфельками расхлебывать!! Тут радикальные меры нужны! Все сразу припухли и умолкли. Если кто чего и понял, то виду не подал. Они там у себя в мозгах все это по три раза перекрутили, вернулись к тому, откуда пришли, и выдвинули вперед делегата. Лорд Скиминок, ваша образованность выше всех нас вместе взятых! -- под одобрительные хлопки поклонился барон Бесс. -- Мы исполнены уважения к вашему ратному опыту и смиренно ожидаем последующих указаний. Ну, то-то... Значит, указания проще некуда. По знаку Вероники все дружно подпрыгивают. Кто выше -- получает приз! Здорово! -- загалдел народ. Ей-богу, как я их всех люблю. Идем на черте что, в двух шагах -- разъяренные воины с буйно помешанным садистом во главе, план... ну, план спасения такой мудрый... Если бы не я его придумал, то первый засадил бы в психушку автора. Вот расскажу до конца, вы со мной согласитесь. Юная ведьмочка настроилась на заклинание, нужным образом скрестила пальцы и крикнула: "Гоп!" Мы дружно прыгнули вверх. Победила, кажется, Луна. По-моему, ей во всех спортивных упражнениях достанется пальма первенства. Да я и так готов давать ей приз за призом! Простите, отвлекся... Вероника ухитрилась перевернуть купол. Правда, он зачерпнул изрядное количество земли, но приземлились мы уже на перевернутую сферу. Дальше -- больше. Вес все присутствующих, кроме меня, уменьшился втрое. По плечам Бульдозера я добрался до края купола, уцепился за него правой рукой, а в левой крепко сжимал метлу. Принц с наемниками несколько замешкался от изумления. Он никак не мог понять, что ж это за военную хитрость мы затеяли? Некогда объяснять... Вероника! Включай метлу. Есть! Но я ни за что не ручаюсь. Предупреждаю, милорд, она может вас сбросить... Мама! Предупреждает она! Поздно! Метла вывернулась из-под меня, как любовница при звонке мужа. Я повис на высоте метров трех между помелом и краем купола, вцепившись в них мертвой хваткой. Стражники Раюмсдаля пораскрывали рты... Двигатель заводи! Жми на газ, несчастная, я же упаду! Вероника щелкнула каблуком, и метла рванула вперед, волоча меня с куполом, наполненным полегчавшими людьми. Принц плевался и топал ногами, глядя, как законная добыча ускользает из его похотливых ручек. Что-то свистнуло у меня над ухом. Ого! Они стреляют. Значит, я ошибся, у мерзавцев есть-таки арбалеты. Метла несла нас вперед с хорошей крейсерской скоростью, но если наемники бросятся к лошадям... Я ведь тоже долго в таком положении не повисю! Судя по крикам внизу и стуку копыт, они додумались до погони. Плохо дело... Метлу держать еще можно, но вот купол совершенно не предназначен для переноски. Сквозь прозрачные стены я видел бледные лица своих друзей и понимал, что теряю силы. Одна Лия подпрыгивала, тыча пальцем в небо. Хотя непонятно было, чего она добивается. Но в тот момент, когда мои бедные пальцы уже выпускали край купола, я поднял глаза вверх и сквозь соленый пот увидал сияющий город, спускающийся с небес... Не самая мягкая посадка... Им в куполе ничего, у них весу меньше, а вот меня так приложило спиной о кочки, что на какое-то время и дышалось с трудом. Встать не могу и не хочу! Больно... Эх, жизнь -- жестянка! Кому пироги да пышки, а нам синяки да шишки. Такого количества тумаков, как здесь за прошедший месяц, я не получал за все прошлое приключение. Какой, на фиг, герой?! Меня же все время бьют! Кто хочет, тот и обижает! Все, кому не лень, заманивают, гоняются, терроризируют, угрожают, выспаться не дают! Уйду я от них... Вот, ей-богу, найду Зубы и уйду. Нельзя же так с приезжими, в самом деле... Храбрый потомок Ризенкампфа мудро повернул войска назад и скоренько скрылся в лесу. Кому же, как не Раюмсдалю, знать силу и огневую мощь Локхайма. Это приятно. Хотя с какого лешего он здесь взялся? Танитриэль говорила, что она на Темную Сторону ни ногой. Однако, вот, прилетела. Неужели ради меня? М-м-м... Лестно... Заботливые руки Бульдозера подняли меня на ноги. Меч Без Имени по-прежнему висел в кольце на поясе. Удивительное дело, сколько ни падаю, ни разу не порезался о собственное оружие. А уж как заточено лезвие -- бриться без мыла можно! Следом за Жаном налетела шумная толпа, и мы все бросились отплясывать несуразный танец сумасшедшего счастья. Хорошо жить! Особенно остро это чувствуешь там, где твоя жизнь подвергается ежедневной встрече со смертью. Прошу всех ко мне! -- возбужденно вопил оживший владелец замка. -- В подвалах есть тайная комната (я уверен, что ее не вскрыли), там припрятаны четыре бочки старого вина. Я устрою пир в честь нашего невероятного избавления! Побродил бы ты с нами, понял бы: ничего такого особенного в этом событии нет, - презрительно хмыкнула светловолосая вредина. -- Милорд по три раза на день спасает нас, по пять раз в неделю вершит героические подвиги, ну и не реже десяти раз в месяц избавляет мир от очередного Великого Зла. Я, например, обстирываю, обшиваю, готовлю, даю стратегические советы. Или вот Жан, он лентяй невозможный, и то... Был недавно случай! Сейчас расскажу. Там такое было! Ужас! А тут наш Бульдозер на боевом коне, с бревном наперевес, в женском платье... Оп! Тяжелая ладонь красного как рак рыцаря мгновенно запечатала словесный родник его милой жены. Прошу тебя, любимая, в другой раз. Она всегда так переживает каждую прошлую историю... У нее даже давление подскакивает. Все устали. Милорду нужна помощь лекаря. Не стоит лишний раз утруждать себя пустыми россказнями. Да, кстати, а чем ты можешь угостить нас на обед? Больше он ничего не сказал, потому что Лия вырвалась и оставшуюся часть пути все ее успокаивали, отговаривая от немедленного развода с Жаном. Локхайм плавно спускался под звуки камерного оркестра, намереваясь сесть на поляну позади замка. Как-то совершенно случайно оказалось, что мы с Луной идем рука об руку и никто не обращает на нас ровно никакого внимания. У каждого свой собеседник, а общая болтовня толпы никак не мешает спокойному интимному разговору. Вероника о чем-то шепталась с Лией, Бульдозер спорил с Бессом, слуги орали старинный походный марш, а я... Я впервые не знал, о чем говорить. Вы... Да? Угу... В смысле? Вы очень ловко убрали стражу у эшафота. Я просто восхищен вашим профессиональным даром. А, вы об этом... - погрустнела убийца. Наверное, я сморозил глупость. Действительно, чего же восторгаться умением хрупкой девушки бить бронированных мужчин?! Это не самое дамское дело. Вовсе нет! Я хотел сказать, что у вас глаза красивые. Правда? -- посветлела она. Да. Просто я здорово огрубел в манерах. Суматошная жизнь, несбалансированное питание, вечная нервотрепка, сплошные мордобои, тревожный сон и стрессы, стрессы, стрессы... Бедный мальчик! Что она сказала?! Как она меня назвала? Двумя словами окунула в такой водопад ласки и тепла!.. Хорошо еще, мои ребята не слышали, они бы убили ее за подобное обращение! Меж тем Луна, откинув прядь волос со лба, спросила напрямик: Лорд Скиминок, а кем вам приходится эта черноволосая девушка с горящими глазами? Вероника? Один раз я спас ее от костра, второй раз -- от чертей, третий -- от неудачного замужества. Вот и все. Мы друзья. От замужества?! -- Она закусила губу. -- Тогда все понятно... Ее жених оказался негодяем! -- торопливо бросился объяснять я. -- Мне пришлось немного подраться и стащить ее прямо с брачной постели. А теперь вы как честный человек на ней женитесь? Ну уж не-е-т. С чего это вдруг? Если я стану жениться на всех, кого спас в вашей гостеприимной стране, то за мной гарем ездить будет! Но таковы рыцарские традиции! Значит, настала пора в корне изменить устаревшее законодательство. Если следовать точному соблюдению ваших антигуманных правил, то, может, мне и на кастратке жениться надо было? Вы спали с кастраткой?! -- отодвинулась в сторону успыхнувшая наемница. Господи, зачем я это сказал? Что она обо мне подумает? Нет, конечно! Уверяю вас, нет! У меня все на месте, ничего не откусано, просто... Просто вы ее возжелали! Но... не совсем... Возжелали! Нет! Да! А чего мы, знаете ли, так орем? -- первым опомнился я. Луна пожала плечами. Не знаю... Как-то само получилось. Простите меня. Хотите, я перед вами ворота распахну, как перед победителем?! Хотите? Хочу, - улыбнулся я. Она с детским визгом бросилась вперед, схватилась за створку ворот и потянула их на себя. Мне надо было подумать о том, почему они вообще закрыты? Надо было вспомнить о подлом характере Раюмсдаля. Надо было вообще... В проеме оказался привязанный за веревочку, стоящий на упоре взведенный арбалет. Щелкнула тетива. Никто не успел даже ахнуть, когда тяжелая короткая стрела насквозь прошила мне грудь... Давно не виделись, ландграф... - Знакомый вкрадчивый голос позвал меня из ниоткуда. Я открыл глаза. Точно! Сухая фигура в черном плаще с капюшоном, зазубренная коса на плече, белый оскал черепа и зеленые искорки в глубоких провалах глазниц. Вот и свиделись. Да ты не горюй -- все герои смертны, всех когда-нибудь убивают. А уж ты и так навоевался побольше других. Пора, пора... Я почувствовал себя легким и бесплотным. Смерть взяла меня за руку, бормоча что-то утешающее. Мы поднимались в синее небо, а внизу царило горе. Я разглядывал свое тело, над ним, стоя на коленях, рыдал верный Бульдозер. Маленькая Лия билась в истерике, и слуги Бесса тщетно пытались ее успокоить. Вероника рвала на голове волосы и рычала, как раненая рысь. Локхайм завис над землей, с его борта спустили серебряную лестницу. По ней буквально слетела бледная Танитриэль в голубом платье. Луна... Луна так и стояла у ворот, зажмурив глаза. Она все-таки его убила! -- в отчаянии бросил кто-то. Я думаю, Лия. Наемница безвольно опустилась на колени и закрыла лицо руками. Не трогайте ее, болваны! Она же ни в чем не виновата! -- заорал я. Они не услышали. Мой голос больше не звучал для моих друзей. Мы уносились выше и выше. Ощущение невероятного покоя снизошло на мою истерзанную душу. Кончились беды, сражения, погони. Остановилось время, замерла суета, затихло тщеславие. Все показалось таким пустым, надуманным, тленным... Какая кому разница -- кто победит? Зло и Добро сменяют друг друга уже тысячи лет. Они так часто делали это, что сами уже с трудом отличаются друг от друга. Победит Раюмсдаль - он железной рукой поставит на колени все Соединенное королевство и Окраинные княжества. Больная фантазия идиота не доведет его до добра, так что рано или поздно он все равно свернет себе шею. Добро в итоге одержит верх и будет тем сладостнее, чем больше Зла успеет натворить потомок Ризенкампфа. Есть ли смысл торопить события? Хорошо, пусть победит Плимутрок с дочерью и зятем. Злобыня от всей души прочешет Темную Сторону огнем и мечом! Его православной душе только дай загубить какого-нибудь выразительного нечистого. Но всех вырезать невозможно. Значит, будут зреть заговоры, таиться месть, сыпаться яды, точиться зубы. Доброе дело рассыплется, дав в результате тысячи маленьких зол, и они надолго отравят жизнь не одному поколению. А потом будет новый бунт, мятеж, восстание, кровь, боль, смерть... О чем задумался, ландграф? О бренности всего земного. Чушь! Выброси из головы. Летим ко мне, выпьем по маленькой. А... не понял, - закашлялся я. -- Это что, так принято? Все умирающие должны выпить с вами бокал забвения? Впервые слышу, - задумалась Смерть. -- Но мысль интересная. Я поговорю там наверху. Действительно, может получиться неплохая традиция! Ты какое предпочитаешь, красное или белое? Все равно, лишь бы много. Ой, да ты в печали! Открой душу бабушке. Мы все же старые друзья, чего таиться. Влюбился небось? Нет. Врешь. По глазам вижу, что влюбился. Ну, расскажи, расскажи! Может, я чего тебе посоветую. В каком смысле? В прямом. Ну, как завладеть ее вниманием. Как очаровать девушку, как привлечь. Это, друг ты мой усатый, целая наука. Я всего насмотрелась, мне такие ловеласы попадались! Вот увидишь, через неделю она будет твоей! Моей?! -- в ужасе взвыл я. -- Нет! Не надо. Пусть уж она живет. Я не хочу ее смерти! Странный ты... Можно подумать, я хочу. Дураку понятно, что если она умрет, то ни о какой любви между вами не может быть и речи. Если ты, конечно, не страдаешь некрофилией? Да ничем я не страдаю! С какого рожна вы вообще завели со мной этот разговор?! Сколько мне известно, усопшим полагается тишина и покой. Ишь, развыступался тут! -- деланно возмутилась Смерть. -- А кто тебе сказал, что ты, собственно, усоп? Как кто?! Вы что, ничего не видели? Меня же убили!!! Из арбалета! Стрелой! Навылет! Не ори! Всех ангелов распугаешь, хулиган... Подумаешь, убили его! мало ли кого убивают? Ну так не действуйте мне на нервы! Слушай, а с тобой, оказывается, без поллитра не договоришься! Двигаем ко мне. Пойми главное, будь ты обычный жмурик, я бы с тобой не возилась. А что же во мне необычного? -- искренне удивился я. Только то, что ты не умер... Тьма. Белый камень с двумя глазками. Апартаменты Смерти. Дубовое кресло с резными летучими мышами. Вышколенные слуги из числа ночных кошмариков, неслышно скользящие по гранитному полу. Красивая смена горячих блюд, разнообразные закуски, уйма разносолов, тонкие вина. На отсутствие компании тоже грех пожаловаться. Смерть необыкновенно интересный, хотя и несколько циничный, собеседник. Нет, правильнее будет -- собутыльник. Еще точнее -- собутыльница! Я не помню, сколько дней мы гудели. Во Тьме нет деления на дни и ночи. Я засыпал в кресле или мордой в салате, возможно, меня относили на кровать, но просыпался я там же, где сидел. За столом со Смертью, в промежутке между тостами, с неизменным бокалом в руке. Когда безносая выполняла свои прямые обязанности, ума не приложу. О своем душевном состоянии также ничего толкового не скажу. Я не знаю, как себя чувствуют другие умершие люди. Наверное, поэтому и не могу рассказать ничего интересного о загробном мире. Ни Ад, ни Рай, ни Чистилище я не прошел. Ангелов не встречал, чертей видел и раньше, но при других условиях. Трудно, знаете ли, воспринимать себя усопшим, поглощая вино, уминая тушеное мясо и болтая на тысячи разных тем. Впрочем, здесь вру. Тема разговоров была в основном одна: "Ты меня уважаешь?" Ты пой-ой-ми... нельзя так долго бегать! Н-н-рушение всех т-р-диций! Ландграфы стоко не живут! Н-не понял? П-щему?! Ну... нельзя им стоко жить. Не-ве-ж-ли-во! Они усю эту... г-рмонию, вот! Г-рмонию нарушат. П-думаешь! Не все ли рав-но? Между Злом и Д-б-ром должна быть эта... г-рмония! Понял? Понял. Надо добрать зюдям жла, как говорила В-роника. А пощему я тут... пью, если меня там... Где? Та-а-ам... далеко, уже хоронят? Сущий сюда... Ты меня уважаешь? Угу! Зак-куси грибочком. После шестого тыканья мне удалось нацепить маринованный шампиньон на двузубую вилку. По правде говоря, для этого мне пришлось прижать его ладонью. Вяло прожевав, я с удивлением поймал себя на ощущении абсолютной трезвости. Во всем организме не осталось и следа алкоголя. Вот блеск! Какой гонорар можно было отхватить за патент подобного лекарства! Смерть щелкнула плюснами и со столов мигом убрали все. Похоже, наконец начинался серьезный разговор. Я построжел, но безносая начала издалека: Ненормальный народ вы, рыцари... То подвиги совершаете, то собачитесь друг с другом на турнирах. Выбираете себе даму сердца, а женитесь в результате на другой. Понятное дело, что ни одна дура не будет сидеть у окна, по тридцать лет дожидаясь, пока вы наисполняете все свои скоропалительные обеты. Питаетесь одними иллюзиями, почти у каждого третьего гастрит. Обычно не доживаете до старости, богаты редко. Все, что способны завещать детям, так это старый меч да выспренний девиз. Все вас хвалят и ругают, любят и предают, чтят и ненавидят. Вот ты -- кого-то бил, кого-то спасал, отделял светлое от темного, а смысл? Они закопают твое тело в землю и забудут. Ну, не сразу... пусть через год, два, три. Но ведь забудут наверняка! В чем же основная цель твоей беготни? Я еще местных могу понять, они так воспитаны, у них гены. Но ты? Тебе в твоем мире не дают мечом помахать или более насущных проблем нет? Полным-полно! -- кивнул я. -- Экология, например. Потом можно положить голову в борьбе за исчезающие виды растений. Повозрождать племенное казачество. Настоять на неотвратимых реформах Вооруженных сил. Безапелляционно требовать выгула собак в строго установленных местах. Пострадать за чистоту языка у продавщиц коммерческих киосков. Повоевать за мир, это у нас вообще очень популярно. Как кому заняться нечем, так он сразу начинает бороться за мир. Причем, во всем мире. А зачастую и со всем этим миром. В общем, выбор есть. Без подвигов не останешься. Вот видишь. Ну-ка, расскажи об этой борьбе поподробнее. Очень интересно, как у вас с ней справляются? Да обыкновенно. Вот, положим, вы решили, что мир вокруг недостаточно хорош и нуждается в коррекции. Берете дубину побольше, а потом идете куда-нибудь. Находите так кого-нибудь, прямо излагаете ему свою доктрину борьбы за лучший мир. Если он не согласен, то бьете его дубиной по башке -- одним оппонентом меньше. Если согласен, то он тоже берет дубину и двигает с вами, задавая похожие вопросы прохожим. Выигрывают те, кого окажется больше. Они объявляют себя истинными борцами за мир, а прочих -- светлыми жертвами, павшими за прекрасное будущее. Все как у нас, - хмыкнула Смерть. -- Тогда чего ты так переживаешь из-за того, что тебя исключили из игры тут? Не знаю... Просто хотелось, чтобы все закончилось хорошо. Я не воображаю себя последней инстанцией в вечном споре Добра и Зла, ни о чем не жалею и ни от чего не отказываюсь. Это была славная жизнь... Плохо то, что ценить ее мы начинаем лишь после смерти. Но ведь это и означает наличие более высоких целей и побуждений! Я старался как мог. Вышло то, что вышло. Вот и все. Больше ничего не хочешь спросить? Может быть... Кто будет следующим ландграфом? Ты. Я? Да. Черт с ними, с бюрократами! -- раздухарилась Смерть. -- Какая кому разница, заберу я тебя сейчас или через несколько лет?! Кому это надо? Обойдутся! Это имеет решающий вес для Вечности? Да никто и не почешется. Ну их всех... туда... в неприличное место! Почему я всегда обязана соблюдать этот паршивый нейтралитет?! Мне тоже интересно! Имею я право на капризы? Имеете! Кто бы поспорил... Только объясните Христа ради, я все-таки умер или нет? Ландграфы умирают пышно и торжественно, а не от глупой арбалетной стрелы, пущенной неизвестно кем! Все равно мне не ясны отдельные детали. Если я тут и я живой, то как мое мертвое тело лежит там с пробитой грудью? Только не уверяйте меня, будто ничего такого не было. Я сам все видел! Какое твое дело?! Очень хочется полазить в пространственно-временных аспектах многослойности реальной жизни после смерти? Оставь науку специалистам. Много будешь знать, скоро состаришься! Не лезь в душу... Давай заключим устный договор. Ты уходишь под мою ответственность и даешь честное слово вернуться лет через пятьдесят по первому моему требованию. По рукам? Идет. Вот только хочу спросить, а с чего это вы лично ко мне так неожиданно лояльны? Не задавайся... - сквозь зубы посоветовала Смерть. -- За тебя просили... И не вздумай особо болтать о том, что я тебя отпустила. Мне ничего нельзя отдавать добровольно! Беги к своей девчонке... забыла, к которой? Ну, да на месте разберешься. Там, у камня Судьбы, тебя уже ждут. Иди, ландграф! Все еще смутно понимая происходящее, я осторожно встал и направился к выходу. Сухопарая фигура Смерти повернулась ко мне спиной. Нехорошо как-то... Надо хотя бы проститься и поблагодарить... Сударыня... - Я быстрыми шагами пересек залу, опустился на одно колено и поцеловал белую руку скелетообразной старушки, как целуют кисть самой прекрасной дамы сердца! На долю секунды мне показалось, что в черных глазницах блеснула влага. Иди же, а то еще оставлю... Не оборачиваясь, я двинулся к выходу и бодрым маршем вышел к камню Судьбы. Меня действительно ждали... Кэт?! Да, а вы не ожидали меня здесь увидеть, правда? -- Богиня Катариада улыбнулась мне самой чарующей улыбкой. Что она со мной делает? Вот я, например, женат, но Танитриэль мне нравится. Луна, так та вообще не идет из головы. Но Кэт... О, это история особая. Во-первых, более красивой женщины в мире просто нет! Богиня любви и красоты, тут не поспоришь. Во-вторых, как богиня она бесплотна. Недосягаема! Это и огорчает и придает ей неуловимый шарм. Одного взгляда на нее достаточно, чтобы навсегда потерять голову. Представляете, перед вами женщина, равной которой не создавала природа, вы ее видите, вы ее хотите, а она... Эфир, небыль, фантазия! Как вы меня нашли? Это нетрудно. Я узнала о вашей трагической гибели, уточнила по своим каналам, что ни в Ад, ни в Рай вы не попали. Оставался только распределитель. Вы чем-то приглянулись Смерти, и поначалу она ни в какую не хотела вас отдавать. Признаться, мне пришлось подключить к этому делу самые высокие инстанции. У нас наверху кое-кто кое с кем даже подрались! Из-за меня? Конечно. Всем ужасно интересна эта захватывающая история. Вас настолько нелепо убили, что многие небожители сочли подобную случайность чрезмерно случайной. Вы меня понимаете? Не совсем... Пока мне никто толком не объяснил -- живой я или мертвый? Катариада нежно взяла меня под руку, и ее жаркая грудь упруго ткнулась мне в предплечье. Уф... Снова и снова повторяю себе, что богини бесплотны. Зато сразу пропало желание на что-либо жаловаться. Хотя... Если она будет меня прижимать так регулярно, я завалю ее жалобами. Обидами и упреками на несовершенство мира. Только пусть приласкает... Я волновалась за вас. Правда? Да. Наверное, я покраснел. Вот ведь, переживает, пока я к другим бегаю, стыдоба! Не думайте о них. Они просто земные женщины, их любовь меня не тревожит. Здорово... Она уже все обо мне знает. Приятно, что ничего не надо объяснять, но вообще-то иметь такую жену... Не спрятаться, не скрыться! Но Кэт так глянула мне в глаза... Я ей все прощу. Не говорите ничего, ландграф. Пока я нужна вам -- я буду приходить. Мне не требуются слова, когда я стану лишней, я пойму это гораздо быстрее, чем вы... А сейчас пойдемте. По дороге я отвечу на все ваши вопросы. Я вернусь в мир? Да. Мы обставим ваше воскрешенье со всей возможной пышностью. Если похороны ландграфов обычно бывают предельно торжественны, то как же должно отмечать их возрождение?! Как феникс из пепла, восстанет новый герой и возьмет все, что ему принадлежит по праву. Меня учили рыцарскому обращению с дамами. Почти интуитивно я опустился на одно колено и поцеловал руку богини. Нежная кожа пахла ландышами и... она была теплая! Наверное, мое удивление было столь явно написано на лице, что Кэт рассмеялась. Мне стало стыдно. Потом я рассердился. Весь красный вскочил на ноги и страстно коснулся ладонью ее груди... Гром не грянул, молнии не заблестели, а грудь оказалась именно такой, как я ожидал -- горячей, упругой и полной. Она настоящая... В каком смысле? -- мягко улыбнулась богиня. Мне говорили, что силиконовая хрустит... - ошарашенно выдал я, без сил опустившись на пол. Катариада смотрела на меня с невыразимой смесью застенчивости и ласки. Вот так самые отъявленные атеисты, столкнувшись с небесным божеством, становятся религиозными фанатиками! Какая женщина... Мне все равно ужасно интересно, каким образом вам удалось так договориться со Смертью, что она добровольно отпустила меня погулять? Добровольно? О нет... Смерть ничего не отдает добровольно. На нее надавили сверху и выторговали для вас отсрочку в пятьдесят лет. Хотя лично мне показалось, что она спорила лишь для проформы. А кому вообще пришла в голову такая идея? Мне, - просто ответила небесная красавица, выводя меня из Тьмы. Знакомые края... Безрадостный пейзаж, тусклое солнце, мертвый песок и пустота на сотни верст вокруг. Богиня по-прежнему шла со мной рука об руку. Наверное, я ей нравлюсь. Танитриэль кок-то говорила, что я обаятельный... Сверху опустилось розовое облако, Катариада бросилась в него с визгом, как в ванну, полную пены. Через минуту она вылезла, отфыркиваясь, и подмигнула мне смеющимися глазами. Карета подана, милорд! Я вздохнул, гикнул, разбежался и с размаху прыгнул в розовую сказку -- прямо в нежные объятия смеющейся богини... Облом! Вот так из самых сладких грез попадаешь в лапы жестокой действительности. Не везет мне в последние времена на личную жизнь. Интиму -- завались, эротики сколько угодно, а вот чуть дальше... Так сказать, к непосредственному тесному контакту, единству душ и тел -- ну, никак! Обидно. Почему так? Вокруг уйма красивых, одиноких, располагающих во всех отношениях дам-с. и каждый раз, когда романтическая атмосфера достигает критической точки, в самый неподходящий момент все идет насмарку. Нет, надо с этим что-то делать... В тот самый миг, когда наши губы уже соприкасались друг с другом, яркий солнечный свет заставил меня на минуту зажмурить глаза. Мир сместился. Вот мы и на месте... - с ласковой печалью в голосе сказала Кэт. Я огляделся. Наше облако висело прямо над Локхаймом, стоящим на опушке близ замка Бесса. Денек был не по траурному светел, но на стенах Тающего Города полоскались черные полотнища. Людей не видно, возможно, находятся в часовне. Помещение достаточно обширное, человек сто смело поместится. Нас пока не видно, - пояснила Кэт. -- Вы должны пройти внутрь, найти свое тело, слиться с ним и восстать. К сожалению, я сама вам больше ничем помочь не смогу. Вы обещали уточнить, кто стоит за Раюмсдалем и где находятся Зубы? -- вспомнил я. Богиня на мгновение задумалась, повела округлыми плечиками... Мне казалось, что вы выяснили все это и без моей помощи. Там подняла голову престарелая патронесса Гнойленберг, она бабушка принца. Зубы находятся на севере. Это горный хребет или даже цепь пиков. Внутри расположена древняя цитадель -- родовое гнездо Ризенкампфов. Учитывая, что их кровь всегда стояла на стороне Зла, они не могут размножаться обычным путем. Ваша задача -- не позволить принцу заиметь наследника. Что же мне, его за уши их брачной постели вытаскивать? Я не уверена, но вроде бы там не все так просто... Постели, как таковой, даже нет. Все заключено в биолого-технических возможностях из древних знаний. Но вполне возможно, что принцу понадобится женщина... для сохранения плода. Так, может, в целях профилактики скрестить недоумка с кастраткой и таким образом навсегда обезвредить этого сексуального маньяка? Ах, ландграф, ландграф... И вы слабы, как все мужчины... Я заткнулся. Надо же было вспоминать о той зубастоногой твари? Теперь Кэт будет думать... Ну, виноват! Исправлюсь! Рвану в монастырь замаливать грехи, скопившиеся у меня в чудовищном множестве. Хотя, пожалуй, кардинал Калл отпустит мне их скопом за сравнительно маленькую епитимью. Надо всего лишь подбросить ему пару оригинальных выражений для проповеди. В прошлый раз, помнится, он стибрил у меня словечко "офигеть!". Ладно, уговорили. А как именно я должен воссоединиться? Как подскажет вам ваше сердце. Ведь это происходит впервые. Чудо невозможно предугадать даже богам. Прощайте, ландграф. А... Кэт, одну минуту! -- решился я. Живой или мертвый, а упустить такую возможность просто преступление. -- Я хотел бы... то есть, если вы не против... в смысле, может быть... как-нибудь... Но я пойму... Мы встретимся, - чарующе улыбнулась она, тая в воздухе. Розовое облачко опустило меня вниз. Я решительно спрыгнул на землю и зашагал в сторону Локхайма. Трава под моими ногами не приминалась. Значит, все и вправду не так просто... Совершенно удивительные ощущения. Не страшно ни капли! Чего бояться? Я уже умер, побывал в гостях у Смерти и получил длительный отпуск. Раз мне не рады ни в Аду, ни в Раю -- к чему печали? Я с удовольствием вернусь обратно. Вот оно -- философское отношение к бытию! Жив -- хорошо, умер -- тем более не о чем беспокоиться. А тут столько новых впечатлений... интересно, похож ли я сейчас на привидение? В апартаментах Смерти зеркал не было. Сам я, насколько могу судить, по-прежнему упруг и плоте. Ел, пил, спал, все такое прочее, как нормальный живой человек. Но ведь я все-таки умер! С другой стороны, с чего бы это такой элитной дамочке, как Катариада, целоваться с ходячим трупом или туманным призраком? Господи, сколько непонятного... И хоть бы одна научная вша взялась объяснить! Так неторопливыми рассуждениями короталась дорожка до Локхайма. Из замка выбежал чей-то мальчик, пронесся мимо меня и скрылся в небесном городе. Я ему орал, шумел, даже руки навстречу выставил -- ноль внимания! Он меня не заметил. Значит, я невидим. Плохо! Попробую сорвать ромашку... Получилось! Это очень даже хорошо! Невидимость плюс возможность передвижения предметов дает отличный шанс поразвлечься. Побуду-ка я барабашкой! Сейчас пойду пощекочу Лию, щелкну по носу Веронику и вытащу стул из-под Бульдозера. А потом... о! Потом можно пойти и подсмотреть за Танитриэль в ванной. Эх! Гулять так гулять! Задержусь на пару деньков с воскрешением, но обязательно найду Раюмсдаля. Уж я ему устрою веселую ночь длительных кошмаров с фальшиво поющим привидение! Заикаться станет. По гроб жизни запечется мечтать о власти над миром. Да я ему... Такую кузькину мать покажу! Луна... Они же, наверное, думают, что она меня убила. Все все видели, но... Под горячую руку они ее на лоскуты изорвут. Ребята меня слишком любят, для моих врагов это опасно. В средневековье суровые нравы и быстрая расправа. Обязательно должен найтись кто-то, кто своей головой ответит за пролитую кровь. Пусть даже случайно, по ошибке, без злого умысла -- искупительная жертва должна быть принесена. И я вполне допускаю, что в их понимании наемная убийца -- самый беспроигрышный вариант. Тогда тратить время преступно! К черту Локхайм, там пока обойдутся и без меня, а я вернусь в знакомое подземелье замка Бесса. Если она жива, то в плену. Сколько помнится, в Тающем городе тюрем не было вообще. Я, запыхавшись, вбежал в злополучные ворота и нос к носу столкнулся с двумя рогатыми стражниками. Лица у обоих печальные, алебарды небрежно прислонены к стене, а на правой руке у каждого завязан пышный черный бант. Солдатня трепалась о своем... Ну хоть одним глазком посмотреть бы на похороны! Не трави душу, самому хочется. Ты же видишь, все ушли, одни мы как два дурака сидим в охране. От кого бережемся? Принц сюда вряд ли заявится -- уж слишком хорошо ему тут под зад дали. А бабка его? Это ж такая злющая ведьма... Да, она особа весомая. Ей палец в рот не клади -- сапог не оставит. А вынос-то когда? Вроде после обеда. Сейчас народ в часовне молится, потом прощание с телом. Ландграфа, слышь, хотели сначала в Серединное королевство увести, там схоронить, ближе к столице. Ну? Ну, вот и передумали! Решили, что если у нас на Темной Стороне будет стоять могила Скиминока, то на землю благословение снизойдет. Ух ты! Он, что же, святой был? А то?! У него ж отец Сан-техник! Не может быть? Вот горе-то... Какого человека потеряли! Я сидел напротив этой парочки нос к носу и искренне веселился. Все равно меня не видно и не слышно. Стражи продолжали травить баланду насчет древних героев, благосклонно упомянули Лию, вспомнили свою личную отвагу в сражении у трех несостоявшихся костров... Вот уж врали! Дело-то нехитрое, солдатское. Я уже собрался уходить, но... А наемницу когда казнят? Хотели сразу после похорон обезглавить. А сейчас вроде решили пораньше, чтоб, значит, ни на что потом не отвлекаться. Голову королева Локхайма хочет отвезти в Ристайл. Жаль ее... В смысле, девушку жаль. По мне, так и нет в его смерти никого виноватых! Ты потише тут! Мало ли... Госпожа Лия, да господин Жан и ведьмочка та, длинноносая, тоже говорят, что не надо казнить. Но королева словно на дыбы встала! Она всех заставит заплатить за гибель лорда Скиминока! И наемницу, и Раюмсдаля, и даже саму Гнойленберг. Да... она дама строгая -- скажет, как обрежет! А что ж тогда из подвала часовые ушли? Ведь сбежит пленница... В том-то и дело, что не сбежит. Она уж, считай, третий день как бы не в себе. Сидит в углу молча, не ест, не пьет. Плачет... По нему все бабы плачут. Ох, и шустрый, видать, мужик был, этот свирепый ландграф! Слышь, а правду говорят, будто бы сама Танитриэль к нему сваталась, а он и отказал? Все, я слышал достаточно. Пора за работу. Так, где подвал? Основная сложность за