ерт. -- Ты бы еще стаканчик святой воды выпить предложил... Дай, что ли, помереть спокойно, я все-таки в Ад собираюсь... -- Фармазон, да объясните же наконец! -- Тс-с-с... не мельтеши и ничего не бойся. Он... уже ушел. А я... я твою спину своей прикрыл, за что и... Я честно попытался ощупать рукой неширокую спину нечистого. Между крыльев ничего не было, выше тоже, на пояснице нет, а вот ниже... Мои пальцы осторожно нащупали длинный шипастый стебель с листочками -- роза?! -- Не елозь руками по интимному, без толку... Лучше почеши под лопаткой напоследок. Да не под этой, под левой! Вот, хорошо... ага... да, да, еще... Тьфу, черт! Совсем забыл, что помираю... -- Фармазон! Вы не можете умереть -- вы дух! -- Много ты знаешь о нас, духах! -- рявкнул бес и вновь перешел на трагический полушепот: -- Если... увидишь Цилю, передай ему... Ну, что я... Короче... поцелуй его за меня, знаешь куда... -- Куда? -- кротко спросил мелодичный голос, и в проеме арки засияла белая фигура светлого ангела. Анцифер, -- все еще держа на себе нахально обвисшего Фармазона, попытался предупредить я. -- Осторожно! Вы в зоне обстрела... -- Не волнуйтесь, Сереженька, слуги Зла не могут причинить вред носителю Добра и Истины. Того, кто на вас напал, здесь уже нет. Но я бы очень хотел знать, куда именно вы должны были бы меня поцеловать, по мнению нашего рогатого искусителя? -- А... он, по-моему, уже и... как бы... не дышит? -- Ну что вы?! -- Ангел ласково улыбнулся и шагнул к нам. -- Сейчас так задышит, так задышит, вы даже удивитесь. Минуточку, и... -- Вау-а-а-а!!! От дикого вопля черта у меня буквально отключилось левое ухо. Фармазон взвился вверх, схватившись за задницу и подпрыгивая, как отбойный молоток. Анцифер невозмутимо протянул мне извлеченную из тела Фармазона розу. Внешне цветок почти ничем не отличался от обыкновенного. Почти... У этой розы нижняя часть стебля была железной и острой, как игла. Живая плоть цветка непостижимо естественно переходила в холодный металл. Я ощутил легкую дрожь в коленях... -- Там, на улице, еще две такие же, -- кивком головы показал светлый дух. -- Одна в тротуаре, другая в стене. За вами кто-то охотится. И должен признать, он избрал для этого весьма странное оружие... Фармазон? -- Даже не подходи ко мне, Айболит недоделанный! Чтоб у тебя все перья на фиг повылазили... Разве можно так драть?! Не предупредив, без анестезии... -- А что такого? -- Что такого-о?!! Да она же с шипами! -- едва не плача, взвизгнула черная жертва стальных роз, и я поспешил примирить близнецов: -- Ребята, будьте благоразумны! Начинать ссору именно сейчас -- преступно и нелогично. Фармазон прикрыл меня собой, это хороший поступок. Анцифер избавил Фармазона от постороннего предмета... в неподходящем месте, и это тоже хорошо. Я очень благодарен вам обоим, но давайте поспешим к сэру Мэлори, и, может быть, ему удастся пролить свет на эти странные происшествия... Черт и ангел немного потоптались, потом нечистый выругался сквозь зубы и хлопнул меня по плечу: -- Ладно, у меня отходчивый характер, пошли. -- Не ходите, Сергей Александрович. -- Почему? -- не понял я. -- Пусть сначала этот тип сам объяснит нам, что, собственно, происходит. И клянусь муками Спасителя, он знает обо всем гораздо больше вашего сэра Мэлори... x x x Нам надо было спешить, и в иное время мне вряд ли понравилась бы идея проводить служебное расследование в неизвестно чьем проходном дворе. Анцифер и Фармазон, две противоположные половинки моей души, вечно собачатся. Но, с другой стороны, по той же причине совершенно не могут существовать друг без друга. Поэтому разбираться, кто прав, а кто виноват, просто бессмысленно. Традиционно -- прав ангел, не прав черт, так вас устраивает? Фармазон, по природе своей, создан для того, чтобы толкать меня на все смертные грехи. Вот и сейчас, упорно избегая смотреть в глаза праведному Анциферу, наш темный дух насвистывает какую-то попсовую мелодию и явно выискивает возможность незаметно слинять... -- Фармазон! -- Да? Елы-палы, сколько себя помню -- вечно был крайним! Чуть что -- сразу все в крик, в амбиции, в обвинения, пальцем в нос тычут, коленом в грудь стучат... -- Фармазон, мы ждем! -- Так я тебе прямо в лицо, открыто и честно, принципиально и бескомпромиссно заявляю -- не жди! Мне твои ожидания до балды! Не нравится -- могу уволиться, ищите себе более покладистого черта... Я, между прочим, за нашу прошлую одиссею по сей день объяснительные пишу, доволен?! -- Фармазон, не надо... -- Я приобнял взбунтовавшегося беса за плечи и подтолкнул ангела. -- Успокойтесь, пожалуйста, не думайте, что мы вас не ценим. И я, и Анцифер прекрасно понимаем, что вы делаете все возможное, чтобы вредить моей душе как можно меньше. Просто у вас такая паскудная работа... Но мы к вам привыкли и не хотим никого другого, правда? -- Истинная... -- вздохнул Анцифер, возводя очи к небу. -- Пусть уж будет знакомое Зло, чем подсунут неизвестно какого активиста. -- Вы серьезно? -- недоверчиво буркнул черт. Мы кивнули. Фармазон вытер нос шелковым рукавом и поочередно пожал нам с ангелом руки. -- Без обид, братаны... Я ведь тоже не сволота распоследняя, понимание имею. Был у меня на днях разговорчик с шефом нашим, из особого отдела... Короче, нужные намеки я получил, ошибки осознал и добрые наставления принял к сведению. -- Получили испытательный срок за добрые дела? -- Что-то вроде того... Кроме шуток, парни, мне вам правду говорить, ну... заметут же! И так личное дело в сплошных выговорах, а тут еще Циля... всегда во всем белом. Не могу... -- Ну, в смысле, правду говорить не можете. Это нам привычно, а лгать? -- Обязан! -- мрачно хмыкнул нечистый. -- Это моя наипервейшая обязанность, так сказать, руководство к действию -- лгать, обманывать, мошенничать... -- Кажется, я понял вашу мысль, Сереженька... -- задумчиво протянул Анцифер. -- Что ж, заботиться о благе ближнего -- самое богоугодное дело. Даже если твой ближний принадлежит к противоположному клану... -- Это комплимент или наезд? -- не понял черт. -- Не волнуйтесь, это всего лишь точка зрения, -- пояснил я. -- А теперь, пожалуйста, ответьте на пару наших вопросов. Да, да, именно так, как от вас требует начальство... Служба превыше всего, вы меня понимаете? -- Угу... иезуитом бы тебе быть, Серега... Уважаю! Валяй допрашивай. -- Кто на нас нападал? -- Арабский террорист из группы Хаттаба, имя знаю, но не скажу. Рост средний, брит наголо, борода лопатой, крив на один глаз, при чтении Корана слегка заикается! -- Так, значит, доподлинно не знаете... А почему такие странные розы? -- Их специально выращивают в секретных лабораториях Ирака. Стреляют из спортивных луков, а черенки мажут ядом амазонской кобры, чешется -- жуть! -- Ладно, он и не может знать этого мерзавца со смертельно опасными цветами. Спросите лучше, не был ли он в курсе готовящегося покушения на вас? -- Не был, не знал, не участвовал... -- повесил голову обличенный Фармазон. Анцифер примерился и, приподняв подол, смачно пнул братца ногой в... раненое место. Нечистый не остался в долгу, и мне вновь пришлось встревать между драчунами. -- Не мог я его предупредить, не мог! Права не имел, чтоб ты знал! -- орал вырывающийся Фармазон. -- Но ты спроси, кто ему подножку вовремя подставил?! Кто его из-под обстрела в подворотню затолкал?! Кто собственный зад не пожалел, хозяина прикрывая?! Ты спроси его, спроси, спроси, а уж потом бей! -- Да я тебя, мозготрепа рогатого, сейчас здесь же, в асфальте, закопаю! Твоим же хвостом удушу и в канализацию рылом засуну! Я ж из тебя... Господи! -- Неожиданно опомнившись, белый ангел медленно опустился на колени. -- Господи, прости меня, грешного... В слепой любви и заботе о Сергее перешагнул я границы кротости и смирения, осквернил уста свои грязной руганью, а разум недостойными помыслами. Прости мне, Господи! Ибо сказано, что лишь Словом твоим всех врагов повергавши... Словом Божьим, но не кулаком и оскорблениями! Друзья мои, я нижайше прошу у вас прощения... Дайте мне пять минут, я должен помолиться. -- Давно бы так, а то взял моду... Ты ему слово -- он тебе два, ты ему аргумент -- он тебе в ухо! Пойдем, Серега, нехай наш чисто-плюйчик в одиночку покается. -- Фармазон, -- тихо спросил я, когда мы отошли на пару шагов, -- скажите, если можете, то, что произошло с Банни, -- это из-за меня? -- Нет, из-за моей троюродной бабушки! -- отмахнулся черт. -- В этом мире все, всегда и везде -- из-за тебя! Даже если ты в этом абсолютно не виноват... Ну что ж, Фармазон и не мог бы сказать мне большего. Честно говоря, у меня самого были кое-какие подозрения, но говорить о них вслух казалось несколько несвоевременным. По крайней мере, сейчас... Не стоит отвлекаться на пустые теории, слишком рискованно руководствоваться непроверенными данными. Пора наконец делать то, зачем пришли. То есть отважно пройти к соседнему дому, подняться на последний этаж и позвонить в квартиру старого рыцаря сэра Томаса Мэлори. Он известнейший в городе маг, писатель, историк и архивариус, если кто и способен мне помочь, так это он... Дождавшись, пока Анцифер закончит молитву, мы дружно вышли из-под арки и направили свои стопы к памятному дому. К памятному в том смысле, что именно здесь мне впервые пришлось доказывать свое право называться мужем ведьмы. Да... катаклизм получился еще тот! А ведь всего лишь прочел одно небольшое лирическое стихотворение... После чего асфальт в двух близлежащих кварталах пришлось класть заново. До дверей квартиры сэра Мэлори добрались без приключений. Звонка не было; как поклонник старых традиций, хозяин дома предпочитал молоток. Я дважды ударил в металлическую табличку с надписью "Стучите". -- Кто там? -- строго спросила дверь. -- Сергей Гнедин, муж ведьмы, -- без малейшей запинки ответил я. Дверь подумала и распахнулась: -- Заходите. x x x Вошел я один, мои личные духи легко растворились еще на пороге. Расположение комнат было мне знакомо, хозяин, скорее всего, ожидал в рабочем кабинете. Хотя, зная его щепетильность в вопросах дружбы и гостеприимства, я был удивлен, что меня не вышли встречать с распростертыми объятиями. В жилище мага и писателя не заметно никаких изменений. По-видимому, он все так же жил один, старательно оберегая свой холостяцкий быт. Много книг, коллекционное оружие, масса сувенирчиков со всех миров и измерений и... какой-то сугубо больничный запах лекарств. Пройдя в обшей сложности восемь комнат, я наконец остановился перед старинными дверями рабочего кабинета, здесь стоило постучать еще раз... -- Глюкотам зум? -- Гнедин Сергей Александрович, -- погромче доложил я. -- Входите. -- Дверной замок тускло щелкнул, а дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы можно было протиснуться боком. -- Входите медленно, держите руки на виду и не делайте резких движений. Я почувствовал, что попал не туда... Сэр Мэлори сидел в инвалидном кресле-каталке, до пояса прикрытый треугольным щитом с грифоном, в рогатом самурайском шлеме на голове. Из-под нижнего края щита в мою сторону смотрело черное дуло укороченного автомата Калашникова. -- Сэр Мэлори... что случилось?! Несколько бесконечно долгих мгновений колючие глаза старого рыцаря пристально смотрели на меня. Я не отводил взгляд. Волшебник облегченно вздохнул и опустил оружие: -- Ради всего святого, простите меня, мой юный друг! Я бесконечно рад вас видеть, но увы... обстоятельства таковы, что в последние дни жизнь любого порядочного джентльмена упала до стоимости медной монетки. В Городе становится по-настоящему опасно... Эта гнезиус Сейлор Мун, бурбунус з нифт и з рузболтомт, сокрямо шпынгают сля?! И сля навершим под эгидой извечной борьбы со Злом! Видите ли, она утверждает, что мы все здесь -- демоны! Как будто демоны, фозиум фик фляк фук фикус... -- M-м... если можно, не так быстро! -- взмолился я, сэр Мэлори помрачнел, но вовремя вспомнил о своем долге хозяина: -- Почтеннейший Сергей Александрович, я вновь вынужден просить вашего прощения. Все время забываю, что вы у нас человек приезжий. Так сказать, постоянно-изменчивая магическая единица... Плидаун сид! -- Из противоположного угла ко мне резво подбежало высокое дубовое кресло, я сел, с удовольствием вытянув ноги. -- Чибос? Липтос? Цукарин млеко энд сушкер на глинуриум бель де шин? -- Не откажусь. -- Как оказалось, я его правильно понял. В воздухе мгновенно появился серебряный поднос с дымящимися чашечками ароматного бразильского кофе. Сгущенное молоко и крекеры дожидались в отдельных вазочках. Опустив щит и уложив на прикрытые пледом колени свой автомат, мой хлебосольный хозяин первым взял чашку. Кофе был растворимый, но довольно приличного качества. Я понял, что разговор будет насыщенным, и решил не торопить события. Когда сэр Мэлори волнуется, периоды на непонятном языке в его речи становятся втрое длинней, а я и так не всегда улавливаю общий смысл его "клюкотаканья"... Мы перебросились парой вежливых светских вопросов. Он поинтересовался здоровьем Наташи и успехами Фрейи, я рассказал о переиздании его книги в питерском университете и слегка коснулся воспоминаний о битвах с волком-обо­ротнем. Сэр Мэлори хлопнул в ладоши, приказывая коньяку появиться на столе. Это означало, что время для серьезной беседы наступало. На мгновение мне даже показалось, что в темно-янтарной жидкости отразилась завистливая физиономия Фармазона, но видение тут же исчезло. -- Она появилась в Городе дня два тому на­зад... -- медленно заговорил волшебник, покачивая в руке пузатый бокал с многолетним ко­ньяком. -- Девушка, совсем юная, но полная праведного гнева. Ее одежды сияли белым и красным, а волосы отливали расплавленным золотом. Вне сомнения, она являлась светлой феей иного мира, где Добро так давно победило Зло, что люди воспринимают лишь одну половину реальности. Как вы знаете, наш Город находится вне времени и вне пространства. В него легко попасть из любого измерения, он всегда открыт для всех, и все сущее здесь насыщено магией. Магия же не бывает плохой или хорошей, черной или белой, это зависит лишь от того, кто ее использует. Белые маги черпают вдохновение из законов природы, черные подчиняют себе потусторонние силы, но все это условности, и границы меж ними могут быть весьма зыбкими. Согласитесь, ведь вроде бы Город наполнен нечистой силой, а основной закон поведения в нем очень светлый: "Живи и дай жить другим!" Я молча кивнул. Коньяк обволакивал дурманящим теплом, и перебивать старика, когда он произносил такие длинные речи без "замыкания", явно не стоило. -- Так вот, эта прекрасная фея, бесспорно, была самым чистым и добрым существом. Говорят, что когда она впервые возникла на улице, то даже попыталась поиграть с маленькими вампирчиками в сквере. Дети всегда невероятно милы, а у этих крошек длина клыков еще не достигла и двух сантиметров... Трагедия произошла в момент возвращения родителей малышей. Уверен, что они лишь искренне хотели поблагодарить фею за доброту, но та внезапно поняла -- кто, собственно, перед ней стоит! Ее лицо исказилось гневом, алый камень диадемы вспыхнул кровавым пламенем, а в руках заиграл золотой жезл с полумесяцем. Что-то крича о защите добра и справедливости, она обрушила на несчастных настоящий торнадо! Ураган просто смел обомлевших родителей, бедные вампиреныши взахлеб рыдали от горя... Кое-кто из прохожих деликатно попытался объяснить девушке нецелесообразность такого поведения, но в тот же миг рядом с ней возник высокий юноша в черном смокинге и маске. В его руке блеснула алая роза со стальным стеблем, и первый же сердобольный оборотень получил тяжелую рану в плечо! Эта парочка "во имя Луны" терроризировала Город до самой ночи... Я поперхнулся коньяком. Нет, только не это... Это не может быть наша Банни! Наверное, просто кто-то похожий, дублер, подделка, грубый оттиск с оригинала... Не может же наша сестренка на самом деле физически уничтожать живых существ?! Предательский голос внутри меня сообщил, что очень даже может. Особенно если все эти существа -- демоны, вампиры, колдуны и оборотни. Но... если это и так, откуда она взяла Силу? Ведь мы-то знаем, что на самом деле никакая она не Сейлор Мун... Меж тем сэр Мэлори, словно бы и не замечая моего задумчивого состояния, продолжал в том же духе: -- Наутро меня попросили переговорить с ними. Видите ли, мы мирно сосуществуем уже не одно столетие, и опасные сумасшедшие феи с уголовными кавалерами нам не нужны. Но я даже не успел раскрыть рта, как шипастый стебель насквозь прошил мне бедро! От гнева и от боли я был вынужден ударить очень сильным заклинанием, однако им удалось бежать. Еще несколько жителей были жестоко ранены этими безумными розами. Многие боятся выходить на улицу... Кто знает, когда смертоносная парочка решит нанести следующий удар?! Мы не хотим рисковать... -- Она, эта девушка, называла свое имя? -- кое-как выдавил я. -- О, еще бы! "Сейлор Мун!" -- кричала она. Такое не забывается... "Я -- Сейлор Мун! Борец за Добро и Справедливость! Я несу возмездие во имя Луны!" Вот так... да, именно так она и кричала. -- Хрюкотам ляпе! -- Что вы сказали?! -- поразился седой маг. А что я сказал? Так это, оказывается, я ска­зал... x x x Сэр Мэлори любезно предложил мне остаться ночевать у него, сотворив для этой цели отдельную комнату. Я постарался с максимальным удобством разместиться на жесткой солдатской кровати. При всем своем гостеприимстве старик придерживался твердых спартанских правил -- рыцарей положено содержать в строгости! Ну а если что не так, то я ведь вроде муж ведьмы, следовательно, сам способен о себе позаботиться. Несмотря на изрядное количество алкоголя в крови, мне не спалось. У моего изголовья неслышно возник белый ангел. Это хорошо, я как раз хотел задать ему несколько несложных вопросов... -- Сереженька, вы не забыли помолиться на ночь? -- Каюсь, забыл. А вы не забыли кое-что мне сообщить? Анцифер долго делал недоуменное лицо, старательно хлопая глазами, понял, что отступать некуда, и шумно всплеснул руками: -- Ну конечно! Господи, ну как же я мог забыть?! Вы имеете в виду вашу записку Наталье Владимировне... -- Именно, -- строго подчеркнул я. -- Ту самую записку, которую вы, по идее, должны были вручить ей из рук в руки. Так вы дождались Наташу? -- А... э... в смысле, вашу супругу? -- Анцифер, не стройте из себя идиота, у Фармазона это лучше получается. Естественно, мою супругу, кого же еще?! -- Ах, ее... Ну как же иначе, дождался, разумеется! Хотя эта свинская выходка моего братца с кофе, это... скажу я вам... Он ведь горячий был, и пятна не так легко отстирываются! -- Анцифер, прошу вас... -- А что? Да вы знаете, сколько сейчас рекламируют стиральных порошков и как трудно выбрать среди них единственный, действительно полезный товар?! О-о-о! Истинно говорят: реклама -- суть игрище бесовское! Я почувствовал, как меня охватывает совершенно непростительное раздражение вкупе с искушением наколдовать сию же минуту еще одну чашку кофе, применив ее по методу Фармазона. Ангел это как-то уловил и бочком, бочком отодвинулся в сторону. -- Сергей Александрович, я прошу вас выслушать меня спокойно и без эксцессов. На самом деле все не так уж и плохо... Когда ваша жена, немного усталая, пришла домой, я как раз развесил свои ризы на балконе. Для всех они невидимы, места много не занимали, ну и... Все! Не делайте такие глаза, я уже перехожу к главному. Наталья Владимировна прочитала вашу записку и крикнула... Нет, правильнее будет сказать, закричала... А если совсем честно, то заорала во весь голос, выражаясь о вас и о своей родственнице такими словами, которые я никогда не решусь повторить. Поверьте на слово -- я покраснел так, что меня стало видно! -- Однако-о... -- Вот именно! А когда ваша супруга поняла, кого она перед собой видит, то потребовала немедленного и подробнейшего отчета о произошедших событиях. Что я мог?! Это от обычной женщины еще можно попытаться удрать (проблемно, но можно), а ведь Наташенька у вас -- ведьма! И ведьма -- во всех смыслах этого слова. -- Что-что? Не понял... -- Тысяча извинений! -- тут же спохватился увлекшийся Анцифер. -- Я вовсе не имел в виду, что она страшная, как Баба Яга. Просто... ей быстро удалось вытрясти из меня душу. Она, знаете ли, умеет убеждать! Когда мне сквозь зубы пообещали, что сейчас со мной сделают, если я сию минуту не признаюсь, где вы... Откровенность порой бывает более чем спасительна. -- Итак, Наташа где-то здесь, в Городе? -- Не знаю, не факт... Я предельно коротко изложил всю суть проблемы. Наталья Владимировна выслушала молча, потом ушла в комнату, закрыла дверь, а потом... когда я посту­чал... В общем, ее там уже не было. -- Исчезла, как Банни? -- Вряд ли... По-моему, она просто куда-то ушла, без всякого давления и по своей воле. -- Все ясно, -- важно подтвердил я, хотя ясности не было ни на грош. Сколько знаю мою Наташу, она не будет сидеть дома сложа ручки, когда с ее близкими случилась беда. Речь не обо мне. У меня есть опыт путешествий по Темным мирам. В конце концов, рядом Анцифер и Фармазон, которые всегда выручат в трудную минуту (либо потопят окончательно). А вот за пропавшую сестренку действительно стоит поволноваться. Особенно если учесть, каких дел она здесь успела наворотить... -- Сереженька, я что-нибудь сделал не так? -- Нет, нет... все в порядке, все правильно, спасибо. Вот только... почему вы сразу не пошли за Наташей? Вы могли бы вместе прийти сюда, ведь вам всегда известно, где я нахожусь. -- А-а... ну, я говорил, кажется... -- вновь потупился белый ангел. -- Мои одеяния сохли на балконе. Наталья Владимировна буквально прижала меня к стенке, а на мне было только... м-м-м... нижнее белье. Я поэтому так легко и сдался! -- Ладно, не переживайте, дружище. Да, кстати, а где у нас Фармазон? -- улыбаясь, зевнул я. -- Он очень занят. Похоже, у него действительно большие задолженности по отчетам... Раньше я полагал, что это у нас наверху самая разветвленная канцелярия. Оказалось, нет! У них внизу тоже все не слава богу... Кажется, ангел говорил что-то еще и еще... Глаза слипались, веки тяжелели, и я мягко погрузился в глубокий сладкий сон. Меня убаюкала мысль о том, что Наташа здесь, где-то рядом, а значит, все будет хорошо, потому что моя жена -- ведьма... К сожалению, сон был коротким. Надрывный голос Фармазона, звенящий, словно испанская сталь, яростно пытался пробиться сквозь непоколебимо-уверенный тон Анцифера. Их словесная дуэль поначалу казалась мне естественным продолжением сна, и я не торопился вставать... -- Циля, пусти! Ты меня знаешь, лучше пусти по-хорошему... Я ведь сейчас так орать начну -- потолок трещинами покроется! Рота, подъе-о-ом!!! -- Изыди, нечистый, не вынуждай меня повышать голос... -- Ой, ой, ой... щас у меня от страха копыта побледнеют! Сидит тут надутым, крылатым сусликом в завитом парике и не пускает меня к любимому хозяину! А если у меня сообщение важное? Если вопрос жизнью и смертью припахивает?! -- Сомкни уста, искуситель, ибо от тебя совсем другим припахивает... Господи, что ты пьешь, что ты пьешь, Господи?! -- Ты у Господа спрашиваешь или у меня? -- У тебя, естественно! Господь самогонку хлестать не станет... А уж закусывал наверняка салом и луком... Да ты -- хохол! -- Не надо переходить на личности, генацвале... Или, клянусь аллахом, я назову твою национальность, невзирая на то, что ты давно уехал с родной Чукотки и сбрил пейсы!! Вот примерно к этому времени я окончательно осознал неизбежную необходимость вмешаться. После таких слов Анцифер и Фар­мазон, как правило, начинают выяснять отношения на кулаках. Силы у них примерно равные, практику наработали оба, начинает обычно... Однако, когда я обернулся, дабы в сотый раз призвать драчунов к примирению, близнецы полюбовно сидели на пуфике рядышком, плечом к плечу, крыльями ко мне, приглушенно переговариваясь о чем-то своем. Золотистое сияние нимба одного отбрасывало теплые блики на рожки другого, более пасторальной картинки я не видел... -- Простите, что разбудили, Сереженька, но вам, к сожалению, действительно пора вставать. Фармазон уверяет, что все мы в большой опасности. -- Неужели? Это что-то новенькое, -- зевнул я, опуская ноги с кровати и кутаясь в одеяло. -- Вы не поняли меня... Не вы в опасности, а -- мы! Все мы, трое. -- Ум... но вы же -- духи?! Разве с вами что-то может случиться?.. -- Не скажите... Фармазон ведь уже намекал вам, как мало вы знаете о нас, духах... Но объяснять некогда, вспомните-ка, среди оружия сэра Мэлори случайно не попадался пулемет? x x x Естественно, я потребовал, чтобы меня немедленно ввели в курс дела. А разве вы поступили бы иначе? Но оба братца проявили поистине родственное единодушие, дружно начихав на все мои требования. Я не придумал ничего умнее, как надолго и всерьез обидеться. Демонстративно гукнулся на твердую постель, с головой завернулся в одеяло, а потом еще и попытался имитировать неблагозвучный храп. Прекратил сам, быстро и без уговоров... Просто потому, что близнецы развили кипучую деятельность, а меня прямо-таки распирало от любопытства. В серьезную опасность пока не очень-то верилось... Во-первых, Наташа где-то рядом, она сейчас в полной силе и никогда не допустит, чтобы меня здесь обидели. Во-вторых, я нахожусь в доме у одного их крупнейших магов Города, а старый аристократ скорее умрет, чем позволит, чтобы его гостю перебили сон. Ну и в-третьих, Анцифер и Фармазон -- известные паникеры. Черт вряд ли раскроет ангелу очень уж полезную информацию, скорее всего, мы имеем дело с очередной аферой нечистого... -- Серега, вставай, все уже на мази. Атака начнется минут через десять, так ты хоть тапки надень. -- Что это?! -- Моему взору предстала огромная черная конструкция, покачивающаяся на коротком треножнике. -- Станковый пулемет Дегтярева, -- счастливо ответствовал бес, любовно поглаживая вороненый ствол. -- Классический армейский образец, отечественное производство, в управлении доступен даже ребенку. Мощность, по совести говоря, умопомрачительная -- кирпичную кладку за двести метров рушит! -- Я спрашиваю, не что это, а что это?! В смысле, что все это значит? -- Циля, по-моему, он впал в болезненное самомнение... -- Нечистый и его братец обменялись сочувственными взглядами. -- Я ж тебе популярно, по слогам, объясняю: пу-ле-ме-т-т-т! А ты что, рассчитываешь всех врагов боевой раскраской своих трусов распугать? И не надейся, начинающий извращенец, там народец с крепкой психикой, их твоими парусами в ландышах не свалишь... -- Прекрати, Фармазон! -- вмешался наконец добрый Анцифер. Пока я с раскрытым ртом переваривал все оскорбления черта, белый ангел ловко надел на меня тяжеленную холоднючую кольчугу. Хорошо, что я еще сидел, а то так бы и рухнул от непривычного давления на плечи. -- Ты же видишь, хозяин в ступоре, ему не до того, он молит у небес победы в грядущей и неизбежной битве. -- Шлем бы надо... -- с сомнением протянул рогатый критикан, сбегал куда-то и принес... противогаз! Пару минут они рьяно спорили, надевать его на меня или нет. Фармазон уверял, что в нем я выгляжу более грозно, но Анцифер уперся, справедливо считая, что в таком наморднике я никак не могу уповать на поддержку высших сил. На смех -- да, а вот на поддержку -- увы... Стало совершенно ясно, что пора брать бразды правления в свои собственные руки, иначе случится страшное... Я просто деградирую как личность! -- Ладно, вы меня убедили. Я готов действовать, защищая всех нас (подчеркиваю -- всех!) от той неизвестной опасности, что так не вовремя всем нам угрожает. Близнецы установили пулемет у распахнутого оконца, предоставив мне максимальный обзор пустынных улиц и дремлющего ночного сквера. На первый взгляд ничего особенно жуткого заметно не было. Луна светила в полную силу, и ее яркости вполне хватало даже для чтения, при хорошем зрении разумеется. На небе ни облачка, звезд -- как гороха, легкий ветерок, сдержанно шумящие деревья, в голову лезет исключительно лирика. Я поудобнее устроился у пулемета, щелкнул предохранителем и попытался пристальнее вглядеться в сиреневую ночь. Анцифер с Фармазоном, после того как я приготовился к бою, потеряли интерес к моей особе, болтая исключительно о своем: -- Как обычно они идут в атаку? -- Когда как, Циля... Бывает, выстраиваются в ряд, бывает, налетают вразнобой, бывает, бросаются попарно. Это же демонессы, разве их, баб, предугадаешь? -- Но двоюродная родственница не пострадает? -- Она со своим хахалем в первые ряды не полезет. Девочку будут беречь как приманку. Но ты не переживай, нам и без ее участия подвигов на три Героя Советского Союза хватит! -- С Божьей помощью... -- Ага! Че б ты без меня делал, с одной Божьей помощью?! Мало у нас своих разборок, так еще и Ее Серость, пушистая с хвостиком, того гляди, пожалует... -- Я присмотрю, чтобы Наташеньку не зацепило. -- Сначала у хозяина лишний раз уточни, может, он наконец-то настроился побыть вдовцом? Создавалось впечатление, что у ребят явный мандраж. Они и вправду сильно напуганы... Я повернулся к Анциферу, но рот открыть не успел -- Фармазон выпрямился и ткнул пальцем в ночное небо: -- Вот они! Серега, ты их видишь?! Вот же они, цыпочки. Все тут, как на подбор. В руках Анцифера дрогнула пулеметная лента, ангел поднял на меня кроткие глаза и едва слышно прошептал: -- Мы сделали все, что могли... Не промахнитесь, Сереженька! Не далее чем в сотне метров от нас, прямо в звенящем воздухе, возникли четыре девичьи фигурки. Я протер глаза... Девочки казались живым воплощением мечты любого семнадцатилетнего романтика. Пышные волосы, осиные талии, коротенькие юбки и обалденно длинные ноги! Я поначалу никак не мог разглядеть их лиц, хотя почему-то сразу поверил, что они прекрасны... Девчушки свободно парили над сквером на уровне нашего окна, о чем-то оживленно переговариваясь. Я недоуменно развернулся к Фармазону... -- Нет, не сейчас! Не дави на гашетку раньше времени, пусть подойдут поближе... -- Вы что, с ума сошли?! Да я вообще не намерен ни в кого стрелять, а уж в девчонок подросткового возраста -- тем более! -- Сергей Александрович, -- поспешил вмешаться ангел, -- не давайте красивым иллюзиям себя обмануть. У этих милых подружек внутренняя сущность черна, как проклятие Сатаны! Они пришли за вами и не отступятся, пока не получат вашу душу. Эти демонессы только и ждут... -- Чушь! -- взорвался я. -- Можно подумать, что мне не доводилось ничего читать о демонах женского рода?! Я видел в кино всяких красоток, превращавшихся потом в вампиров, но... Согласен, что Зло может принимать любые, самые искушающие формы, но не настолько наивные! Эти девчонки больше похожи на стайку юных фей, спешащих на дискотеку в соседнюю рощицу эльфов. Но даже если предположить худшее, то хладнокровно расстреливать из станкового пулемета беззащитных представителей нетрадиционных магических меньшинств... Да за кого вы меня принимаете, вандалы?! -- Серега, они группируются! Сейчас начнут шороху наводить... -- забеспокоился черт, подталкивая меня под локоть. -- Ну! Давай же, не тяни... Пора! -- Не буду. -- Ась?! -- Фармазон вытаращился на меня, как дед на репку. -- Я сказал: не буду ни в кого стрелять! Я с ними... побеседую. Четыре стройных силуэта за окном разлетелись в стороны, образуя квадрат. Откуда-то свыше прозвучал неуловимо знакомый голос: -- Я несу возмездие во имя Луны! На мгновение мне показалось, что я узнаю этот тон... Ну конечно же, Банни! Значит, она все-таки здесь и нам не придется разыскивать ее по всем измерениям. Самое страшное позади, уф... Облегченно вздохнув, я поднялся во весь рост и радостно закричал: -- Эгей, Банни! А ну вылезай, коварная беглянка! Пошли домой, если не вернемся к ужину -- Наташа мне ухо откусит. Пожалей популярного поэта... и заодно познакомь меня со своими подружками! Ответ поступил через секунду. Зеленовато-желтая переливающаяся молния вылетела с левой стороны безобидного диска луны и с грохотом разорвавшегося снаряда влепилась в наш карниз! x x x Взрывной волной меня отшвырнуло в сторону, тонкая испанская кольчуга уберегла от мелких осколков, но, падая, я здорово ушиб указательный палец на правой руке. От боли и обиды хотелось верещать раненым зайцем. Что здесь происходит?! Почему Банни решила меня убить? Да, согласен, мы не сразу поняли друг друга. Возможно, где-то, в чем-то, как-то я даже был несколько... м-м... нетактичен, но ведь за это не убивают! Сильные руки Фармазона подняли меня, встряхнули и поставили на ноги. -- Убедился, скромный российский миротворец?! А теперь иди и покажи вон тем макакам в юбках, что партизаны не сдаются! Бледный Анцифер так и сидел у пулемета с лентой в руках, словно мраморная скульптура, символизирующая глубокую скорбь о несовершенстве мира в целом. Глаза ангела кучно замерли в районе переносицы, отказываясь разъезжаться. Девчушки за окном заливались торжествующим смехом... -- Ну, чего встал, как пограничный столб? -- Фармазон, я... я не могу... Не могу стрелять в людей! -- Да не люди они, не люди! Демонессы! Дал же Бог тупоголового хозяина... Прав, ой как прав был Циля насчет Божьей кары. Есть она! Вернусь в Ад -- всем расскажу, чтоб уверовали... -- Банни! Это же я, Сергей, Наташин муж! Не стреляйте... -- Договорить не удалось: второй сияющий шар, уже ярко-оранжевого цвета, сорвавшись с пальцев другой девочки, бросился мне в лицо! Как я увернулся, не помню... Наверное, плашмя упал на пулемет, потому что здорово расквасил губу. Алые капли на черном металле быстро вернули сознание и восхитительно легко задели в моем сердце не тронутые доселе струны. Вокруг все заволокло дымом, судя по отблескам огня, загорелась кровать. Не оборачиваясь, я обеими руками взялся за оружие и повел стволом в сторону гомерически хихикающих нахалок. -- Мы защитницы Добра и Справедливости! Мы несем возмездие во имя... Перемазанный копотью черт подхватил все еще не пришедшего в себя ангела и переставил в угол, как дорогую напольную вазу. После чего плюхнулся рядом со мной, подавая пулеметную ленту: -- Серега, выровняй дыхание, расслабь плечи и целься на уровне груди. Это хорошее, надежное оружие, его многие душманы в пекле недобрым словом поминают. А хочешь, пой что-нибудь! Или стихи читай, это успокаива­ет... Вспышка справа! Мягче, легче, ласковее... Огонь! Тяжелый пулемет в моих руках забился, словно живое существо, дыша красным огнем и яростно отплевываясь свинцовыми струями. Невзирая на боль в распухшем пальце, на кровь, сбегающую с губы по подбородку, я обрушил на вертлявых демонесс всю мощь грозного оружия Дегтярева! Мне одиноко в небе без тебя, И облака вздыхают, теребя Край горизонта перышком лебяжьим... Девчонки бросились врассыпную, светящиеся шары, ломаные молнии, мыльные туманы и блистающие цепи разом ударили по нашей маленькой цитадели. А ты бесцельно бродишь в Эрмитаже -- Среди холстов, портьер, скульптур, картин, Старинных ваз, свисающих гардин... Пот заливал глаза, все смазывалось в мельтешащие цветные круги, а грохот разрывов закладывал уши. Я вцепился в пулемет мертвой хваткой и сам не слышал своего голоса: Лепнины потолочной, стройных стен, Диан, не преклоняющих колен Перед мужчиной. Смотришь не дыша... За моей спиной уже вовсю бушевало пламя, быстро подбираясь к остолбеневшему ангелу. Фармазон крикнул что-то ругательное мне в ухо и кинулся тушить Анцифера. Я даже не отреагировал, я стрелял... На серебристый свет карандаша Буше или Гольбейна. А паркет Хранит твой шаг, как сохраняет след... Внезапно над сквером вспыхнуло синее пламя, и в вертикальном столбе света уродливо изогнулась девичья фигурка. По-моему, она прокричала: "Умираю-ю-ю!" Потом ее тело рассыпалось, синий свет погас. Атака демонесс на мгновение захлебнулась. Прозрачность неба, где сегодня нет Тебя. И, кажется, меж строк Я таю в небе. Пуст и одинок... Пулемет вздрогнул и замолчал так неожиданно, что мои руки еще некоторое время тряслись, а пальцы не хотели разжиматься. Все исчезло... В немом небе больше не было стройных девочек в мини-юбках, неоновых вспышек, взрывающихся сфер, а тишина казалась настолько незамутненной, что хотелось заплакать. Хлопая ладонями по дымящимся дырам на балахоне, подошел недоверчивый черт. Фармазон молча посмотрел мне в глаза, облизал пересохшие губы и тихо опустился рядом. Мы так и сидели, спина к спине, вполоборота к раскуроченному подоконнику, тупо разглядывая уже явно бледнеющую луну. Ту самую, во имя которой здесь только что пытались вершить невразумительно-кровавую справедливость... -- Надо было предупредить сэра Мэлори. -- Не надо. Старикан спит и видит сны, его наши разборки не касаются. Ты не поверишь, но в этом Городе всем абсолютно по фигу, что в двух шагах от чьего-то дома идет крутая битва с применением огнестрельного оружия. Каждый вправе выяснять отношения с каждым! Туристическая виза тебя не спасает... -- Как комната? -- Как заливной лужок во время танкового сражения на Курской дуге. -- Спасибо. -- Не за что. -- Меня хотели убить? На этот раз нечистый долго собирался с ответом, я не торопил его. Вопрос не был риторическим и не был таким уж глупым, как могло показаться на первый взгляд. Вряд ли в Городе кто-то всерьез желал моей смерти, здесь никого не убивали просто так. Чтобы поесть -- да, чтобы напиться крови -- тоже да, за несмываемое оскорбление, в пьяном угаре, в неконтролируемой вспышке агрессии -- да, да, да! Но проводить планомерную атаку, чтобы хладнокровно и без всякого повода убить человека, имеющего определенную славу и находящегося здесь в гостях... это слишком. -- А ты очень вовремя стишок читанул... -- с какой-то затаенной ноткой зависти протянул нечистый. -- Не знаю, как и что ты там у себя подразумевал, но сработало тютелька в тютельку. Ведь ты без стихов черта с два в нее попал бы, уж можешь мне поверить! Завалить демонессу, это тебе, брат, не поклонницу на диван­чик... -- Фармазон, прекратите пошлить. В стихотворении действительно ничего такого не было... и не подразумевалось! Я сам не знаю, с чего вообще начал что-то читать. -- Ага, и я тебе якобы верю! Ладно, что было -- проехали... Я не об этом речь веду. Короче, у нашего начальства из-за тебя крутые неприятности. -- У нашего?! -- Ну, у моего, у моего! Цепляется к словам, как этот... Ты лучше суть лови -- против тебя разработана полная целевая программа. План действий спущен сверху. Мне не доверяют. Сестрицу вашенскую похитили согласно начальственным указаниям, знали, что ты за ней пойдешь... Да и я тоже знал! Знал и сказал! В смысле, доложил! Подтвердил, полнометражно! И нечего... -- Я молчу... -- И нечего тут так молчать! Молчит он... благодетель. Лучше бы вспомнил, кому ты хвост в прошлый раз своими стихами прищемил?! Вспомнил? Вот теперь молчи, имеешь право... Когда я вспомнил, то продолжать разговор на эту тему расхотелось. В памяти всплыл высокий дворец неземной архитектуры, тронный зал, на стенах мозаикой изображены порнографические сцены, моя жена в стеклянной