голый, но с ног до головы в золотых украшениях, резко развернул меня лицом к алтарю. Теперь я уже не сомневался, что это за каменный стол и для чего он служит. А так же кристально ясно понял, что помощи ждать неоткуда. Я обернулся к Наташе и подмигнул ей. Моя супруга облегченно выдохнула и тоже ответила мне самым ободряющим взглядом: "Делай с ними что хочешь, милый, я не буду вмешиваться..." Вот и замечательно, если общество нуждается в героях, то на любой спрос всегда найдется предложение. Пока четверо жрецов накидывали мне на запястья и щиколотки кожаные петли, я неторопливо, с расстановкой, начал первые строчки: Мой прекрасный палач... Я сейчас непослушная жертва... (Анцифер протестующе распахнул рот, но Фармазон ловко пихнул туда подол одеяний белого ангела. Тот так и замер...) Никакими тисками нельзя удержать мою страсть. Пусть безносая Смерть направляет горячее жерло -- Есть другая и более, более высшая власть. Мой прекрасный палач... Что вы можете взять, кроме боли? Изощренности женщин еще не положен порог... В процессе чтения меня разложили на алтаре, и четверо маньяков, обливаясь слезами, повисли, распиная меня, как лабораторную лягушку. Здоровенный жрец, рыдая, поднял к побледневшей луне уродливый обсидиановый нож, а я читал, закрыв глаза и ни на что не отвлекаясь... Мерно капает кровь, но поверьте, что, будь в моей воле, Я бы сам вам помог, сунув ногу в "испанский сапог". Мой прекрасный палач... Ваши сладостно нежные руки Остужают огонь. Я готов на все это, но лишь... Невозможно так долго кричать от тоски и разлуки, Ожидая разрыва горящих страданием мышц. Мой прекрасный палач... Моя вера, любовь и надежда. Почему нам четыре коротких, обрывочных дня Отпустила судьба? Если кожа ползет, как одежда. Вниз с ободранных плеч и вконец обнажает меня... Мой прекрасный палач... Обозначив закат на рассвете, Мне осталось недолго в мучительном свете бродить. Головою отрубленной, падая, сладко отметить Роковой поцелуй на твоей вдохновенной груди... После того как я выдохнул последнее слово, наступила долгая, долгая тишина. Казалось, смолкли все звуки, даже ночной треск цикад и перешептывание звезд. Глаза открывать было рановато, а первое, что я все-таки услышал из внешнего мира, -- это невероятно дружные мужские рыдания! Жрецы выпустили ременные петли, я повернулся и сел. Картинка разворачивалась самая что ни на есть сентиментальная. Все присутствующие на площадке ацтеки, как потенциальные жертвы, так и раскаявшиеся палачи, буквально ревели в голос. Мужчины обнимали друг друга, гладили по головам, хлопали по спинам, утешая и успокаивая, но не прекращая обоюдного слезоразлива. С пленников тут же поснимали веревки, состояние умиленности, любви и братства завладело массами. Нездоровая мужская солидарность захлестнула всех! За исключением двух девиц и моей супруги, естественно. Наташа давилась от распирающего ее хохота, но на ацтекских девушек акты жарких мужских объятий произвели неизгладимое впечатление. По-моему, эти представительницы слабой половины человечества были готовы удавиться от зависти... Не ожидал, что мое стихотворение сработает именно так, в общем-то, речь шла о любви между мужчиной и женщиной. Но, с другой стороны, я же практически никогда и не знаю, как оно шарахнет в той или иной ситуации. В довершение всего прямо на освободившемся алтаре в обнимочку рыдали мои верные Анцифер и Фармазон. Что их так объединило, понятия не имею, но посмотреть на это стоило! Народ внизу, похоже, начал слегка волноваться. До них пока не доходили флюиды истинной мужской дружбы, внезапно охватившей жрецов и пленников. Вроде бы даже раздавались негодующе-возмущенные вопли, но до нас они, по счастью, не долетали. Я протолкался между братающимися, едва успевая пожимать руки и увертываться от самых сердечных объятий, спеша к своей жене. Наташа прижалась щекой к моей груди и потерлась об нее, мурлыча, как котенок. Девицы ацтеков уставились на нас с тупым коровьим любопытством. -- Все хорошо, милая. Сейчас я тебя развяжу, и мы пойдем домой. Однако не все оказалось так просто. Пока я ворковал с любимой ведьмой, откуда ни возьмись набежала темная тучка, прикрыв на мгновение чистый лик испуганной луны. Самое удивительное, что из-за этого явно природного явления на круглом серебристом диске четко вырисовался граненый профиль Уицилопочтли! На площадке мгновенно прекратились слезы. Разомлевшие лица мужчин посуровели... И хотя видение исчезло буквально в ту же минуту, но этого короткого напоминания жрецам вполне хватило для того, чтобы в полной мере осознать свою миссию. Правда, осознали несколько странным образом... Они ласково попрощались со всеми мужчинами и попросту отпустили их домой. Те веселенькой группкой, и старый и малый, запрыгали по ступенькам пирамиды вниз, явно намереваясь занять рублевые места среди зрителей. На площадке для жертвоприношений остались мы с женой, две неорганизованные девушки, ну и жрецы, естественно. Тот, что был самым высоким, улыбаясь, начал делать мне знаки, общий смысл которых сводился, видимо, к одному: "Ты свободен, друг! Иди домой, тебя никто не тронет. А вот гражданочкам придется задержаться..." Похоже, мое стихотворение опять выкинуло злую шутку: ацтеки в любом случае намеревались принести кровавую жертву и для начала решили положить на алтарь Уицилопочтли три женских сердца. Одно из них -- моей жены... Все дальнейшие события происходили очень быстро, гораздо быстрее, чем я о них рассказываю. Не меньше дюжины жрецов без предупреждения бросились вперед и мгновенно скрутили всех. Всех -- это включая меня, так как я, естественно, грудью встал на защиту своей супруги. Трех вырывающихся женщин успешно притащили к алтарю, а я вопил благим матом, не в силах справиться сразу с четырьмя тяжеленными мужиками, облапившими меня со всех сторон. Они ласково просили не беспокоиться и не мешать богослужению, но их руки были сколь нежны, столь же и тверды. Я бился, как кот в мешке! О том, чтобы прочесть еще одно стихотворение, не было и речи... В голову не приходило ничего подходящего, да и времени не было. Впору хоть выть от бессилия! Но вот когда я увидел, как Наташу первой растянули на каменном столе... Господи, я взревел не хуже китайского дракона и рванулся так, что рухнул навзничь вместе со жрецами! Выбираясь из-под пытающихся удержать меня тел, краем глаза я успел уловить яростную золотую вспышку у алтаря. Раздался грохот, и перед пораженными ацтеками, на самом краю каменной площадки, возникла стройная девичья фигурка в матроске. Золотые волосы двумя эффектными волнами развевались на ветру, а тонкие бровки сошлись под углом над огромными голубыми глазами. -- Я -- Сейлор Мун! И я вершу справедливость во имя Луны! -- Банни?! -- хором переспросили мы. Мы -- это я, Анцифер и Фармазон. По счастью, она нас пока не узнала... x x x Банни Усаги Цукино, Сейлор Мун, Принцесса Лунного королевства, непобедимый воин в матроске, наша любимая двоюродная сестренка из Петрозаводска... Она стояла на носочках, на самом краешке, так, что казалось -- одно неосторожное движение, и она сорвется вниз, разбив себе затылок о камни пирамиды. Руки гордо сложены на груди, губки плотно сжаты, складками мини-юбки играет ветер, а в золоте волос горят огненные рубины... Лично я на месте жрецов сразу бы признал ее богиней, извинился, отпустил всех, и дело бы кончилось без драки. Но у высокоцивилизованных ацтеков были свои взгляды на божественную суть происходящих событий. Оправившись от удивления, все тот же высоченный жрец шагнул вперед и, не выпуская тяжелого ножа, нахально заявил: -- Какое имя ты назвала, незнакомка?! Быть может, мы ослышались, и ты скромная богиня дождя -- Чалчиугхикуэ? Или же Тэп-чи-чи, грозная дочь Великого Кобры? А может быть, ты просто... -- Я -- Сейлор Мун! -- Серебряный голосок Банни звенел непередаваемой смесью гнева и жалости. -- Что вы собираетесь сделать с этими несчастными девушками?! -- Их сердца должны обагрить теплой кровью алтарь нашего бога. Такова воля Уицилопочтли, и мы исполним ее. -- Сейчас же отпустите всех! Только попробуйте тронуть хоть какую-нибудь из этих бедняжек пальцем, и вы будете иметь дело со мной! -- Ты не понимаешь, о чем просишь... -- укоризненно покачал головой помрачневший жрец. -- Возьмите ее. Уицилопочтли обрадуется, увидев на своем алтаре такое храброе сердце! Торжествующе улыбаясь, двое или трое молодчиков пошли выполнять приказ. -- Банни, беги! -- попытался выкрикнуть я, но она меня не услышала. Или просто сделала вид, что не услышала. В любом случае бежать она не собиралась... Золотистые волосы волной взвились вверх, а в тонких девичьих пальцах сверкнула увенчанная красным камнем золотая диадема. -- Я не позволю вам вершить беззаконие! То, что произошло в дальнейшем, вряд ли поддается спокойному описанию. Кажется, прямо из жезла ударила сумасшедшей силы взрывная волна, и агрессивных жрецов раскидало, как кегли. Не скажу, что они испугались... Судя по всему, напугать людей, ежедневно общающихся с Уицилопочтли, довольно трудно. А может быть, им просто было стыдно отступать перед какой-то девчонкой... Не хочу гадать, но, как бы то ни было, все жрецы оставили в покое пленников и дружной гурьбой пошли мстить нашей Банни. Освободившись, девицы резво дернули вниз, а я, прихрамывая, кинулся к алтарю. Наташа закинула руки мне на шею и обняла крепко-крепко, ее била нервная дрожь. А что вы хотите, да любая другая женщина уже давно умерла бы от страха, лежа распростертой жертвой под ножом религиозного фанатика! -- Милая моя, родная, любимая... Все хорошо, все уже позади, сейчас Банни им покажет! -- Я, успокаивая, гладил ее по голове, а Наташа лишь хлюпала носом. Какая бы ни была ведьма ваша жена, она в первую очередь женщина и ей так же, как и всем, необходимо надежное, мужское плечо... -- Лунная диадема, в бой! О, что же делалось в этот момент с лучшими представителями духовной элиты Чолулу... Есть вещи, которые лучше увидеть собственными глазами. Вопящих и ругающихся жрецов носило по кругу на высоте двух метров и с приличной скоростью. Кто-то летел вниз, гулко стукаясь пустопорожней головой о жесткие плиты пирамиды, кто-то отдыхал ногами вверх у алтаря, кто-то увертывался от собственного обсидианового ножа... Короче, весело было всем! Ну, по крайней мере, все участвовали... Свое хулиганское сражение наша сестренка завершила эффектным спусканием побитых ацтеков по лестнице вниз. Каждый получал нечто вроде напутственного пинка и кубарем летел к земле, старательно пересчитывая ступеньки. Не прошло и пяти минут, как на вершине пирамиды стояли лишь мы с Наташей да наша блудная Банни из Петрозаводска. Ее щеки раскраснелись, а в голубых глазах все еще горел азарт боя, возможно, поэтому она узнала меня не сразу. -- Я... хотел сказать спасибо! Ты очень вовремя появилась. -- Не за что! -- широко улыбнулась она. -- Творить добро и вершить справедливость во имя Луны -- священный долг каждого воина в матроске. -- Все равно, спасибо, от нас обоих. -- Я протянул ей ладонь, она тоже и... неожиданно отдернула пальцы. Бровки Банни взлетели вверх, а в глазах появилась обида и разочарование. -- Это... ты, колдун! Как же я сразу не узнала тебя, жестокий повелитель слов?! Ты снова решился встать у меня на пути... -- Татьяна! -- сурово прикрикнул я, выставляя свою супругу чуть вперед. -- Не мели чушь, хватит! Пора бросить опасные детские фантазии и повернуться лицом к реальному миру. Вот, поговори со своей старшей сестрой и пойми наконец... -- У меня нет такой сестры! -- Как это нет?! А вот это кто, по-твоему, перед... -- Злобный чародей! -- истерично взвыла Банни. -- Ты своими руками погубил двух моих сестер -- Сейлор Марс и Сейлор Меркурий! Но теперь тебе не удастся избежать возмездия... Зови на помощь хоть всех демонов бездны -- я одолею их! -- Наташа? -- Мне ужасно захотелось плюнуть на все, бросить здесь эту экспрессивную сумасбродку и, не вдаваясь в подробности, тихо вернуться домой. Все, надоело, пусть сама выкручивается, как хочет... -- Мпиума... му мням... нум? -- Что, что? Моя жена отвернулась, вытащила что-то изо рта и сказала уже совершенно членораздельным языком: -- Девочка не в себе, она даже меня не узнает. Любимый, не будь к ней слишком строг, это переходный возраст... -- Ну, если ты так считаешь... -- вынужденно согласился я. Наташа подмигнула Банни, быстро поцеловала меня и развернулась к лестнице: -- Ребята, мне пора. Я обещала Фрейе заглянуть к ним на утренник. Не скучайте без меня! Сережа, Танюша, не ссорьтесь, будьте умничками... пока! Через мгновение ее и след простыл. Мы с сестренкой непонимающе уставились друг на друга. -- Куда это она? -- первой не выдержала Банни, я пожал плечами: -- Понятия не имею. -- А зачем вообще приходила? -- Вот этого уж точно никто не знает... Наташа у нас -- женщина загадочная. -- Не похоже, что только ради тебя... -- подковырнула Банни, мне ничего не оставалось, как стыдливо хихикнуть. И в самом деле, моя драгоценная супруга заявилась сюда не потому, что страшно соскучилась. Она вошла в раж, подхватила какую-то заразную болезнь, вроде страсти к коллекционированию, и явно разгуливала по Мексике, преследуя собственный интерес. Господи, да она же сама говорила, что искала нечто ценное в кресле статуи Уицилопочтли! А если она это "нечто" получила, то сейчас наверняка удрала в Город, торговаться с Семецким... Я уже был готов поделиться своими логическими умозаключениями с сестренкой, но вдруг противоположный край площадки внезапно озарился двумя холодными вспышками. Мгновением позже к нам шагнули две стройные девочки в матросках. Банни вышла к ним навстречу и, не оборачиваясь, возвестила: -- За мной пришли мои подруги и сестры. Я не буду убивать тебя сейчас, хотя память о жестокой смерти тех, чья кровь на твоих руках, никогда не даст мне спать спокойно. Выбери время и место, колдун! Мы сразимся один на один. -- Я не буду с тобой сражаться! -- Тебе придется. Я все равно никогда тебя не прощу... -- Тогда чего тянуть? -- При одном взгляде на торжествующие личики демонесс было ясно -- мне не выжить при любом исходе поединка. -- Хочешь убить -- убей! Я не стану сопротивляться, только сделай все побыстрее... -- Не искушай судьбу, колдун! -- резко завелась Банни. -- Еще одно только слово, и я не смогу удержаться... -- Испанцы... -- С высоты пирамиды я увидел длинную колонну одетых в черное людей. Холодный свет луны играл на доспехах и оружии, а все население Чолулу беспечной толпой сбилось у подножия храма. Никто, ни одна душа не видела кровавых конкистадоров Кортеса, беспрепятственно входящих в город! -- Вы что, не понимаете?! Это же испанцы! -- Слово сказано... -- хищно улыбнулась одна из демонесс, поигрывая длинной цепью из золотых сердечек. -- Отдай колдуна нам, сестренка... -- Испанцы-ы! -- уже в полный голос заорал я, тыча пальцем за спину Банни. Все три воина в матросках глянули вниз, а когда обернулись... -- Это ты привел их сюда?! Ты знал, что творят эти звери в человеческом обличье, и все равно привел их в беззащитный город... Смерть предателю! -- Смерть! -- дружно подхватили демонессы, и началось... x x x Все три девочки в матросках взмыли вверх, дабы обрушить на мою скромную особу гром и молнии! Если Наташа искренне полагала, что я и тут способен справиться с ситуацией, то она меня явно переоценивала... На этот раз Банни с подружками ударили одновременно. -- Лунная призма -- в бой! -- Цепь Венеры -- в бой! -- Высший Гром -- в бой! Я, кажется, даже не успел протестующе вякнуть как следует, когда золотая цепь сердечек, вытянувшись на невероятную длину, мигом обмотала меня от плеч до колен. Сразу же вслед за этим длинная зеленая молния с шипением отколола кусок гранитной плиты, на которой я стоял. И в тот миг, когда я уже почти падал с пирамиды, лунный талант Сейлор Мун сказал свое заключительное веское слово, огромной силы взрывной волной подбросив меня вверх, аж до серебряной луны. Той самой, что вечно взыскует какой-то справедливости... Ну, может, на деле я до нее немного и не долетел, но разве что самую чуточку... На факте падения с такой высоты можно было бы поставить точку и закончить повествование, если бы не мои верные духи. С воплем падая в темную неизбежность, я решился открыть глаза, только почувствовав резкий рывок вверх. Правда, орать не перестал, потому что до земли было все равно изрядно... Белый ангел, устало хлопая крыльями, двумя руками держал меня за воротник. Парить он с таким грузом не мог, но падение замедлял весьма существенно, действуя на манер парашюта. -- Сереженька... -- нежно прохрипел он. -- Прекратите вопить, ради всего святого! Вы меня отвлекаете... Узрев капельки пота на его светлом челе, я мгновенно заткнулся. Мы уже опустились почти до уровня крыши храма Уицилопочтли на пирамиде, но ангел предусмотрительно брал влево, надеясь, что Банни с подругами не сразу разгадает наш маневр. Если бы я и хотел чем-то ему помочь, то все равно не мог -- тяжелая цепь надежно сковывала все движения. -- Ну, вот он -- я! Оцени, Сергунь, какой высокий сервис. -- Ты только подумал, а я уже сразу здесь! -- Рядом с нами, бодренько щелкая двуручными плоскогубцами, нахально захлопал черными крыльями Фармазон. -- Нуждаетесь в помощи, партнеры? -- Волк тамбовский тебе партнер... -- привычно огрызнулся Анцифер. -- Режь цепь, хозяин и без нее тяжелый! -- Да уж, килограммов семьдесят пять наверняка... -- А с цепью все восемьдесят! -- В конце концов, вы меня взвешиваете или спасаете?! -- успел втиснуться я, но мой крик души близнецы восприняли абсолютно без эмоций. -- Спасаем, спасаем, но на развес... -- сухо буркнул черт, ловя плоскогубцами золотые звенья. -- Не дергайся, сейчас я ее сниму. Главное, ни одного колечка не потерять, да, Циля? -- Естественно, все-таки наш первый совместный заработок... Как видите, моя жизнь их не особенно волновала. Разбалованные у меня духи, что ни говори... Вот опущусь на землю, непременно их приструню, дайте только опуститься. -- Готово? -- Не переживай, Циля, почти весь благородный металл сберег в целости и сохранности. Держи хозяина крепче, сейчас я его отмотаю. -- Черт ловко закружился вокруг меня, профессионально-ковбойскими движениями накручивая себе цепь на левую руку. -- Да, ты был прав, братан, не меньше пяти кило чистого веса! Циля, вернемся в Петербург -- я угощаю! -- Без излишеств, -- строго напомнил ангел и обернулся ко мне: -- Все в порядке, Сергей Александрович? Мы скоро сядем... -- По-моему, не стоит торопиться, взгляните! -- Я указал пальцем вниз. Там уже полыхали крыши домов, а дикие крики боли и ужаса быстро уничтожили в глазах Анцифера все симптомы золотой лихорадки. Светлый дух прикрикнул на Фармазона, и они в четыре крыла успешно доставили меня в какой-то полутемный проулок. Я упал на твердую землю и заметался, не зная, куда бежать. Оставаться среди ацтеков наверняка означало лишь новую казнь на пирамиде, но и на милосердие испанцев рассчитывать тоже не приходилось. Из сомнений меня вывел звонкий смех над головой. Метрах в трех в самых вольных позах искренне веселились две демонессы. Та блондиночка, что швырялась сердечками, подмигнула первой: -- Ты надеялся убежать от нас? Цепь Венеры еще никого не отпускала... -- Он здесь! -- громко крикнула вторая, с темными кудрями. -- Великий Такседо Маек, мы нашли его! -- А где Банни? -- спросил мужской голос, раздавшийся из ниоткуда. -- Эта сумасшедшая спасает детишек... -- а хихикнули липовые воины в матросках. -- Ее надо вернуть, мы не можем позволить ей творить добро. Я оставляю вас. -- А что делать с ним? -- Что хотите... -- равнодушно ответил го­лос. -- Город уже горит, я буду рядом с нашей глупышкой. К сожалению, в последнее время она задает слишком много вопросов... Это усложняет контроль. Не возитесь с ним долго... -- Как получится... -- мурлыкнули девчонки. -- Неужели мы должны отказывать себе в самых невинных удовольствиях? -- Я сказал -- недолго! -- Привет Банни... -- рассмеялась блондинка, а в изящных пальчиках темноволосой вновь заиграли зеленые молнии. Сверху упала знакомая роза, вонзившись в теплую землю проулка. -- Чего ждешь, дубина?! -- включилось у меня в левом ухе. -- Беги, пока не пристрелили! -- Не сюда! -- властно поправили справа. -- Вам в другую сторону. Уж извините за приказной тон, Сереженька... Я глубоко вздохнул и рванул с места на самой большой скорости, на которую только был способен. Мой рывок получился настолько помультяшному удачен, что, когда демонессы отхихикали свое, мною в переулке и не пахло. Я бежал как никогда в жизни! Ангел и черт, переругиваясь у меня в голове, корректировали движение. Налево, прямо до поворота, теперь направо, переждать, пока рухнет дом, опять направо, за забор, перепрыгнуть через два трупа, по прямой на свет пожара... бам-с!!! Я с разлету врезался лбом в медную кирасу испанского конкистадора. Удар был настолько силен, что отбросил его к боевым товарищам, а меня в какие-то колючки. Конкистадор грязно выругался по-кастильски (видимо, я ему чем-то не угодил) и, поднявшись, дал знак своим головорезам. Близнецы с обеих сторон дружно подхватили меня под мышки, поставили на ноги, и погоня приобрела вдвое интригующий характер. Впереди -- мы трое! Несемся как угорелые: я -- молча, Анцифер -- подхватив полы белых одеяний и в голос распевая псалмы; Фармазон -- лихо перепрыгивая через препятствия и вслух выражая самое нелестное мнение об испанском командовании. Если ему верить, то приличные набеги так бездарно не планируются; умные люди сначала город грабят, а уж потом жгут; на женщин вообще не стоит отвлекаться, они все равно никуда не денутся, а вот золото убежит. Ну и так далее в том же духе. Не подумайте, будто бы я такой уж пунктуальный зануда, просто все происходящее вокруг было настолько страшным, что если бы я сознательно не фиксировал внимание на безбожной болтовне Фармазона... Поверьте, там было от чего сойти с ума. Ужасающие сцены разгула обезумевшей от крови солдатни, подогреваемой бесноватыми священниками, хаотично сменяли одна другую. На площади перед пирамидой мы просто завязли в оголтелой толпе людей, убивающих друг друга. Пробиться вперед оказалось невозможным, сзади напирали разгоряченный погоней конкистадор с тремя товарищами. А над их головами уже завывали, словно рыдающие гарпии, две стройные девочки в матросках. Демонессы явно упивались кровавым ужасом происходящего. В насыщенном ультрамарине неба самодовольно хохотал Уицилопочтли, а по Млечному Пути медленно уплывал маленький плот с восседающим на нем благообразным старцем. Не выдержавший конкуренции Кетцалькоатль покидал негостеприимную Мексику... Заглядевшись на небо, я получил тяжелый удар в спину и едва не вывернул кисть, кубарем покатившись по камням. Анцифер кинулся меня поднимать, а черт в общей суматохе дал подножку тому солдату, что вторично замахнулся на меня алебардой. Он хряпнулся менее удачно и вроде бы притих... К моим ногам подползла маленькая перепуганная девочка. Совсем малышка, не старше нашей Фрейи, и я тоже обезумел! Подхватил длинный обломок копья, завопил и с размаху гукнул по шлему злопамятного конкистадора. Вот ему-то уж точно не стоило за мной гоняться... От удара он опрокинулся навзничь, но уже через минуту я со всех сторон был окружен взбешенными испанцами... -- Спина к спине у мачты, братаны! Не робей, отмашемся! x x x Нет, мы бы не отмахались. Подобное вранье писатели охотно вруливают нетребовательным читателям усредненного "фэнтези" и дрянного детектива. Один, с палкой, при поддержке двух вечно грызущихся духов, против как минимум двенадцати толедских клинков -- это даже не смешно. Наоборот, слишком грустно, чтобы долго говорить об этом всерьез. Положение спасла небезызвестная Банни Цукино, в пиковый момент отважно вставшая между мной и солдатами. -- Я -- Сейлор Мун! Вынужден признать, на испанцев это не произвело большого впечатления. Нет, вру! Произвело, конечно, но не совсем то, на что, видимо, привыкла рассчитывать наша сестренка. Увидев перед собой столь аппетитно одетую девчонку с обалденными ножками, они восторженно ухнули, а потом разом бросились вперед, явно намереваясь взять ее, как ценный приз! Банни завертелась волчком, и волна бледно-голубого света заставила нападающих замереть на месте. -- Браво! -- не удержался я, но воительница смерила меня холодным взглядом: -- Ты еще жив, колдун? Я делаю это не ради тебя, а ради бедной крошки. Она так похожа на Сейлор Малышку! Но ты вступился за нее, быть может, когда-нибудь сможешь измениться. Не трогайте его, девочки! Я поднял глаза. Две демонессы над моей головой в бессилии скрежетали зубами, но было ясно -- в присутствии Банни они не рискнут напасть. -- Дай ее мне. -- Великая Сейлор Мун нежно взяла на руки ацтекскую девочку, поцеловала, что-то прошептала ей на ухо и плавно поднялась вверх, уносясь с ребенком в чернеющий за пирамидой лес. -- Восстановите справедливость во имя Луны-ы! -- донеслось напоследок. Демонессы вздохнули посвободнее и коварно усмехнулись. Я же, в свою очередь, едва не застонал от методичной нудности повторяемого сценария. Итак, меня опять бросали одного на растерзание испанской военщины и двух нехороших девочек. Появившиеся рядом близнецы строго констатировали мою несправедливость, -- я оставался не один... -- Ну, че? Ноги в руки и двигаем по ветерку! -- Догонят... -- недоверчиво покосился я. -- Не впадай в уныние, помнится, по Библии -- это страшный грех. Будешь унывать, точно попадешь к нам в Ад! -- оптимистично посоветовал черт. -- А если серьезно, то твоя сродственница затормозила резвых тореадоров минут на десять, так что слабенькие шансы у нас все-таки есть. -- А о демонессах я позабочусь, -- предвосхищая мой вопрос, пообещал ангел. -- Мне кажется, я сумею вам помочь, с Божьей помощью, разумеется... Дайте мне десять минут. -- Великий Гром -- в бой! -- раздалось сверху, и темноволосая красотка в плиссированной юбочке запустила в нас первую молнию. Мы этого ждали... Поэтому легко сумели увернуться. Анцифер исчез, а мы с нечистым духом бросились петлять меж еще не пришедших в чувство испанцев. В какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что меня все это страшно забавляет! Мне нравилось прятаться за спинами закованных в доспехи бородачей, строить рожи белеющим от ярости девицам, швыряться в их сторону камушками и бесстыже гоготать, как шимпанзе. Сейлор Юпитер безрассудно расходовала весь боезапас и, хотя честно перепахала полплощади, в меня пока не попала ни разу! Ее фронтовая подруга дважды примеривалась воспользоваться золотой цепью и дважды откладывала атаку. Должен признать, что на этот раз я не был легкой мишенью. Я петлял, увертывался, полз по-пластунски, падал ничком, закрыв голову руками, но... в конце концов блондинка меня все-таки подловила! Сияющая цепь из бесчисленного количества золотых сердечек витиеватой змеей сверкнула в воздухе и, опутав по пути четырех испанских солдат, мастерски захлестнула мне щиколотку. Пытаясь освободиться, я свалил всех четверых, шлепнулся сам и понял, что это -- финиш... Финита ля комедиа! Демонессы мгновенно воспользовались ситуацией, встав надо мной, как черные ангелы возмездия. -- Добей его, сестра, -- предложила светленькая. -- С удовольствием! -- Ее спутница подняла руку и... -- Остановитесь, порождения Сатаны! -- тонким голоском потребовал кто-то, и в самом тоне говорящего сквозила такая несгибаемая уверенность, что демонессы соизволили обернуться. Я тоже посмотрел, приподнявшись на локте... Сухонький старичок с книгой, в монашеском одеянии, с венчиком седых волос вокруг розоватой тонзуры. Похоже, один из тех неистовых священников, что прибыли вместе с Кортесом и Писарро, дабы обратить в истинную веру пребывавшие в язычестве племена. Не знаю, как другие, но этот монах явно знал, против кого шел... -- Я не позволю вам губить светлые христианские души! Изыдите, дьявольские отродья! -- Вздорный старик... -- злобно сощурилась демонесса в зеленом, опасно поигрывая новой молнией в руках. Причем самой большой из всех, что я видел. -- Не лезь не в свое дело! -- В сущности, нам нужен только этот чело­век. Пока только этот, -- жеманно подмигнула вторая. За спиной дедушки возник мой Анцифер, что-то быстро шепча священнику на ухо. Тот прислушивался и кивал... -- Изыдите вон! Я не позволю вам причинить вред ни одному сыну Господа нашего, ибо все мы его дети. -- Можно договориться... -- начала было блондинка, но более нетерпеливая воительница уже вздымала руку для удара -- Умри первым, глупый раб своего Господа! -- Пригнитесь! -- взвыл я, пытаясь оттолкнуть старичка с линии атаки, но цепь держала надежно -- я только еще раз упал, больно ссадив локоть. Зеленовато-синяя шаровая молния, сорвавшись с пальцев демонессы, обрушилась на неприметного монаха, инстинктивно выставившего перед собой молитвенник. Я было зажмурился... Но случилось чудо! Молния, едва коснувшись потрепанной книжки, резко отфутболила назад, с удвоенной силой ударив в грудь ничего не понимающую злодейку. Стеклянный шар зеленого сияния заключил в себя скорчившуюся фигурку, и нечеловеческий визг потряс округу: -- Уу-ми-и-ра-а-ю-ю-ю!!! -- Шар лопнул, рассыпавшись изумрудной пылью, и еще одним воином в матроске стало меньше. Как успела сбежать блондинка, я не заметил... Старенький священник, нимало не удивясь произошедшему, бросился поднимать бессознательно лежащих соотечественников. Анцифер и вновь объявившийся Фармазон быстренько освобождали мою ногу от золотой петли. -- Пойдемте домой, Сергей Александрович, вам здесь больше делать нечего... Я встал, чуть прихрамывая, сделал первые два шага. Кажется, начинало свежеть... Небо стало чуточку светлее, а силуэты звезд более размытыми. Местные жители давно разбежались, основная масса испанского отряда, замороженная Банни, потихоньку приходила в себя, но нам пока не угрожала. Разве что тот упрямый конкистадор в медном панцире, пошатываясь, поднялся на ноги и, опираясь на двуручный меч, попытался следовать за мной. Но он не прошел и пары шагов, как на его пути встала огромная серебристо-пепельная волчица. Вздыбив шерсть на загривке и оскалив клыки, Наташа в два счета объяснила мстительному воину, почему он должен от меня отстать... Испанец отбросил меч и побежал к священнику исповедаться в страшных грехах. Я положил руку на плечо своей супруги, мы молча вышли за город, и пошли по едва заметной тропинке к находящемуся неподалеку храму доброго бога. Говорить не хотелось ни о чем... Мысли были или слишком длинными, или чересчур короткими, но и те и другие требовали некоторого напряжения, а я едва волочил ноги. Ангела и черта рядом не было, они наверняка заняты золотодобычей, а значит, в ближайшее время не появятся. Ну и... фиг бы с ними! Наташа здесь, она у меня самая лучшая ведьма, что ей стоит вывести меня обратно в крысюкинские катакомбы? Да ничего не стоит! Вот только обещаний, данных генералу Кошкострахусу Пятому, я не выполнил... Восемь золотых змей не достал. Ни одной не достал, если быть объективным... Кому какое дело, что у меня не хватило на это времени? Правильно, никому... Храм Кецалькоатля встретил пробуждающимся птичьим пением и сырой прохладой подземного хода. Привычные запахи канализации появились примерно через полчаса. Переход, как всегда, был незаметным... x x x О том, что было после, я очень смутно помню. Страшный нервный шок от посещения доколумбовой Америки оказался слишком тяжел для моей интеллигентской психики. Вот уж где поистине была Преисподняя... Кровь, огонь, ужас и хохочущие демоны в узорных испанских шлемах! В жизни своей не видал ничего отвратительнее и, надеюсь, никогда больше не увижу. Пока смертельная опасность угрожала лично мне, пока я убегал или догонял, сражался и сопротивлялся изо всех сил, -- весь кошмар окружающего воспринимался лишь жутковатой декорацией. Только когда все кончилось, разум постепенно стал осознавать и анализировать произошедшее. Начнем с того, что в себя я пришел уже в Городе, в своей постели. Как оказалось, я спал почти два дня подряд... Моя жена провела меня в дальние катакомбы крысюков, где я и потерял сознание. Солдаты генерала доставили беспомощного шпионуса в военно-полевой госпиталь, а оттуда наверх, в Наташину квартиру. Кошкострахус лично прислал собственного врача, лечившего всех классической касторкой и клизмами, но моя супруга встала на дыбы. Под угрозой немедленного съедения кадровый доктор удалился, поджав хвост. Наташа восполняла мои упавшие силы куриным бульоном, ананасовым соком и орехами на меду. Кофе не давала, как ни упрашивал, только молоко... При такой лечебной диете и долгом успокаивающем сне я уже на второй день мог самостоятельно сидеть в подушках, почитывать питерские газетки и в одиночестве размышлять о вечном. Жену опять где-то носило, Семецкий трижды оставлял ей сообщения на автоответчике, но Наташа никому не спешила раскрывать свои карты. Я догадывался, какие у нее козыри в рукаве, но, честно говоря, поделиться собственными догадками было не с кем. Да, кстати... Если вы скоропалительно подумали, будто Наташа беззастенчиво бросила меня на произвол судьбы, в когтистые лапы злобной Сейлор Мун, -- так вы глубоко ошибаетесь! Зная жену, могу с полной уверенностью заявить, что она специально давала мне возможность проявить себя, почувствовать уверенность в собственных силах, но при первой же серьезной опасности наверняка бы пришла на помощь. Она, несомненно, держала ситуацию под контролем, и со мной просто не могло случиться ничего ужасного. Все это Наташа рассказала мне самолично, подтвердив свои слова таким поцелуем, что не поверить ей было абсолютно невозможно... Об Анцифере и Фармазоне я вспомнил только сегодняшним утром, когда меня, болезного, разбудил телефонный звонок Кошкострахуса Пятого. Мне удалось высвободить руку из-под одеяла, не дожидаясь, пока телефонная трубка прилипнет к моему уху. Генерал самым торжественным тоном оповестил, что мне присвоено очередное воинское звание, и чисто по-отцовски поблагодарил за золото, якобы безвозмездно переданное в фонд подрастающего поколения крысюкинской нации. Но я -- то отлично помнил, что сам, своими руками уж точно ничего никому не передавал! С этим еще предстояло разобраться, как, пожалуй, стоило все-таки попытаться встать, улыбнуться миру и выяснить у любящей жены, что произошло новенького в мое отсутствие. Прошлепав в ванную комнату, я подмигнул Наташе, напряженно сидящей у компьютера, и, пустив теплую воду, долгое время блаженно отдыхал под душем. Уже когда протянул руку за полотенцем, меня посетила нехорошая мысль о том, что супруга ко мне не пришла. Прошу прощения за интим, но, если я в душе или в ванной, а у Наташи нет срочных дел, она ни за что не упустит случая ко мне присоединиться. Ну, собственно, как и я сам в аналогичной ситуации... Любовь -- это святое, и глупо упускать предоставляемые ею возможности. Короче, в этот раз Наташа не использовала шанс подарить мне кусочек счастья. Я опоясался полотенцем на манер гавайцев и цошел выяснять причины. В том, что их несколько, сомнений не было, с одной она бы и сама справилась... -- Милая, ты не переутомилась за клавиатурой? -- Милый, будь умничкой, отвяжись, пожалуйста. Я уже полтора часа бьюсь над этой программой, а она все не хочет открываться... -- Любимая, быть может, я все-таки останусь и ты позволишь мне попробовать? -- Любимый, это ведь не картинки с девочками в "Сексонике" открывать... Тут даже моего образования не хватает, а ты у меня чистый гуманитарий. -- Родная, ну, в данном-то случае образование вряд ли что принципиально решает... А кстати, откуда ты узнала про "Сексоник"? -- Родной, мне Фрейя рассказала. И не красней, девочки ее возраста вечно подсматривают, у них повышенный интерес ко всему тайному. Зайчик мой... -- Только не зайчик! -- Ладно, не ворчи... Я всего лишь хотела сказать: попробуй, если хочешь. -- Моя жена толкнулась пяткой в пол, отъехав на вертящемся кресле в сторону. Я склонился над монитором и взялся за мышь. Вход в программу был "запечатан" некой головоломкой, но при логическом анализе ее удалось взломать за пять минут. Вернее, я просто предложил оригинальное решение, а уж Наташа поняла, как правильно его применить к неразрешимому объекту. Как только на экране вновь замелькали цифры и тексты, моя супруга, с присущим ей тактом, снова попыталась меня спровадить. -- Нет, дорогая! Я уже не болен, не переутомился и отстрадал свое в витаминном голодании. Мне можно сказать самую страшную правду, я выдержу. Что у тебя там? -- Сережка-а-а, -- заканючила она, -- у меня могут быть свои маленькие женские секреты?! -- Если совсем маленькие, то могут. Но если такие крупные, что их приходится прятать за головоломными замками... -- Господи, да это всего лишь аукционная система торгов в Городе и окрестностях! -- О, так мы что-то продаем или покупаем?! -- Продаем, -- многозначительно, с нажимом, пояснила Наташа. -- Только не всем надо знать, что продаем и кому. -- Счастье мое, -- постепенно начал прозревать я. Если раньше в моей голове лишь зародились недостойные подозрения, то теперь они выросли, окрепли и встали в полный рост. -- Уж не хочешь ли ты сказать, что сумела раздобыть в пирамиде ацтеков еще один артефакт?! -- Не хочу и не скажу! И тебе никому говорить не советую... Наши маги, как только узнают, такой хай поднимут -- хоть из дому без охраны не выходи! -- Значит, ты нашла... вторую половину? -- ахнул я. Наташа долго смотрела мне в глаза, ничего не говоря, но так многозначительно, что задавать вопросы больше не хотелось. -- Да. Но я тебе этого не говорила... В принципе дальнейшие расспросы не имели смысла. Я почти развернулся, почти пожал плечами, почти собрался на кухню выпить кофе, как что-то щелкнуло у меня в мозгу. Хронологическая цепь воспоминаний мгновенно нарисовала любезную супругу с рукой, застрявшей под изваянием Уицилопочтли, ее освобождение, попытка что-то сунуть себе в рот и невразумительный отказ говорить по неизвестной, но очень важной причине. Первая половина печати на одной половинке (прошу простить за каламбур!) кожи с задницы жреца, а вторая, соответственно, на... -- Так эта гадость была у тебя во рту?! -- А куда я, по-твоему, должна была ее сунуть?.. -- тихо выдавила Наташа, уставясь в пол. У меня словно пропал дар речи. Я махал кулаками, крутил пальцем у виска, фыркал и плевался, топал ногами, потел, икал, но не мог от возмущения сказать ни слова! Моя домашняя авантюристка сидела как мышка, уставясь носом в тапки и сложив ручки на коленях, намертво придавленная гнетом моего праведно кипящего гнева. Я думал, что лопну от невозможности высказаться... В конце концов просто упал в угол, держась за сердце и шумно хватая ртом воздух. Наташа пулей умчалась на кухню за водой, потом отпоила меня валерьянкой, потом почти волоком отбуксировала в спальню, а потом... Вплоть до самого вечера я не сомне