перед входом?" -- "Знаешь, сколько у него машин? Три". Она отперла черный ход -- в глубь дома вел узкий коридор. "А чего свет не зажигаешь?" -- "Соседи заметят... Норман жаловался, что они всюду нос суют, да". Вика взяла меня за руку и повела вперед (судя по шороху, она вела другой рукой по стене). "А почему ты говоришь шепотом, если дома никого?... Черт!..." -- я споткнулся о какие-то ступеньки. "Из-за собаки: услышит -- начнет брехать, -- отвечала Вика. -- Ты б лучше под ноги смотрел... А то я на тебя епитимью наложу: пять лет компьютерного моделирования холерной эпидемии шестисотого года, -- обернувшись, она приблизила свое лицо к моему и хихикнула, -- для нужд гуманитарной науки". Мы стали подниматься по винтовой лестнице. Я зацепился плечом за что-то, висевшее на стене... кажется, картину... потом за что-то еще... Лестница кончилась, впереди светлел проем двери. Мы оказались в комнате странной восьмиугольной формы, обставленной антикварной мебелью. В одно из окон светила полная луна, в другое виднелась верхушка дерева -- я понял, что нахожусь в башне, в правом крыле дома. Тяжелые бархатные шторы с роскошными кистями тихонько колебались от наших движений, толстый ковер пружинил под ногами. На вычурной тумбочке стоял телефон в стиле "ретро", с никелированным раструбом для рта и резиновым раструбом для уха. "Сюда! -- шепотом позвала Вика. -- Помоги открыть", -- она склонилась над резным секретером на выгнутых ножках, пытаясь повернуть торчавший из дверцы ключ. "Что ты хочешь достать?" -- история, в которой я легкомысленно согласился участвовать, нравилась мне все меньше и меньше... "Увидишь", -- хмыкнула Вика. "Ну уж нет! -- чуть громче (от раздражения) сказал я. -- Хочешь, чтоб я помог -- изволь объяснить, что происходит!..." -- я демонстративно убрал руки за спину. "Ты думаешь, я -- воровка?! -- взвилась Вика. -- Тебя в соучастники вовлекаю?... Если хочешь знать, он мне их подарил!" Я поразмыслил: действительно, какая из нее воровка... "Ладно", -- неохотно шагнув к секретеру, я взялся за ключ. "Никогда не могла открыть его, зар-разу!" -- прошипела Вика у меня над ухом. Х-хрум... -- щелкнул замок. Дверца распахнулась, обнаружив множество ящичков с изящными эмалевыми медальонами на крышках. "Где они?... -- Вика стала выдвигать и задвигать ящички. -- Черт бы их побрал!..." Я раздраженно отвернулся к висевшему на стене гобелену, изображавшему рыцаря на коне. В лунном свете видно было плохо... я приблизил лицо вплотную к ворсистой поверхности, пытаясь понять, отчего доспехи рыцаря как-то непонятно серебрятся... "Нашла!" -- воскликнула Вика. -- Vicky? -- насмешливо произнес низкий, рокочущий голос. -- You said you'd never come back, didn't ya?* Вспыхнул свет. Содрогаясь от неловкости, я отпрянул от гобелена... на меня смотрел атлетически сложенный, но уже грузноватый мужчина лет под сорок в расшитом золотом халате. Из-под халата высовывались поросшие рыжей шерстью ноги. -- Who the hell are you?!* -- выпятив челюсть, мужчина шагнул вперед. Синхронно с ним, я шагнул назад и уперся спиной в гобелен. -- Хи май френд, йес, -- объявила Вика. -- Ноу бизнес фор ю, Норман! -- I'll talk to you later, bitch!* -- огрызнулся Норман, зловеще усмехаясь. -- Gotta do your fucking boyfriend first.* -- OK, OK! -- заторопился я. -- We are leaving... leaving now,* -- я повернулся к Вике. -- Пошли отсюда... быстро! -- Oh yeah?... Really?* -- мужчина подбоченился, выставив огромную ступню в оттороченном мехом тапке. -- And how about me kicking your ass for the road?* Что на это ответить, я не понимал... пауза затягивалась. По лицу моей подруги было видно, что у нее есть, что сказать, но она не знает, как это сформулировать на проклятом иностранном языке. -- I asked you a question, mister,* -- сжимая кулаки, Норман шагнул вперед. -- How about me kicking your Russian stinking ass?!...* -- он находился уже совсем близко. -- And then sue you for breaking and entering.* В последний раз я участвовал в драке десяти лет от роду -- никогда не умел драться... да и нужды как-то не возникало. Впрочем, даже если б умел... Мой нынешний противник был на полголовы выше и килограммов на тридцать тяжелее. -- I didn't break in, Vicky let me in,* -- парировал я, лихорадочно перебирая варианты. -- You shouldn't be getting into a fight, man... you've just checked out of the hospital!...* Уговоры действия не возымели -- мне предстояло решить, как подороже продать свою жизнь. Припоминая виденное в кино, я принял боксерскую стойку... увы, это не произвело на Нормана решительно никакого впечатления. Он размахнулся и... Т-р-рах-х!!!... Раздался треск, по комнате разлетелись какие-то обломки... Что произошло?... Глаза Нормана выпучились, как у краба; несколько мгновений он пытался удержать равновесие, но не удержал и грохнулся на пол. По дому раскатился глухой звук удара. Где-то истерически, со взвизгиваниями залаяла собака. -- Сережа, ты цел? -- Вика выронила обломанную спинку стула и кинулась ко мне. -- Цел, -- неуверенно отвечал я. -- Что с Норманом?... Держась за руки, как испуганные дети, мы приблизились к неподвижно лежавшей фигуре. Расшитый золотом халат задрался, обнажив толстые мохнатые ляжки. -- А он... не того?... -- я опустился на колени. -- В смысле... дышит? -- Дышит, кажется... смотри! -- Вика указала на едва заметно поднимавшийся и опускавшийся живот. Наступила тишина, смешанная с собачьим лаем. Мне вспомнился фильм "Мизери", в котором отрицательная героиня, будучи огрета пишущей машинкой, дважды оживает и бросается на положительного героя. -- А-а-а... Застонав, Норман открыл мутные глаза. Мы с Викой отскочили. -- Fucking bastards...* Кряхтя от напряжения, он поднялся на ноги. Волосы на его затылке были алы от крови. -- Should I call an ambulance?* -- предложил я. -- Don't worry,* -- лицо Нормана исказила злобная гримаса. -- I'm calling the police.* Шатаясь, он подошел к телефону и стал стучать по клавишам. -- Vicky, we gotta go... -- сказал я почему-то по-английски. -- То есть, пошли... пошли СКОРЕЕ! -- я схватил девицу за руку и потащил из комнаты. Спотыкаясь, мы скатились по ступенькам. Вика дернула меня за свитер: "Через парадный вход быстрее!" -- она с натугой распахнула высоченную дверь, и мы оказались в обширном зале. Слева, сквозь арку виднелась уходившая в бесконечность анфилада комнат; в самой последней комнате горел свет и белела распахнутая постель. Справа располагался монументальный камин, над которым красовалась голова оленя с необыкновенно раскидистыми рогами. За стеной бесновалась собака (судя по голосу, мелкая -- той-терьер или болонка... я вообразил Нормана с болонкой на руках и прыснул). "Ты чего, рехнулся?" -- обернулась Вика. Оскальзываясь на зеркале паркета, мы пересекли каминный зал, затем еще одну комнату и оказались в прихожей. Вика отомкнула входную дверь; мы вывалились на крыльцо и понеслись к воротам. Сердце билось у меня в горле, колени были ватные... наконец мы оказались в машине. -- Почему он дома? -- я никак не мог попасть ключом в зажигание. -- Ты ж говорила, его не будет! -- Его в Дублин вызывали, а он, видно, не поехал, -- отвечала Вика. -- Скорее!... Что ты сидишь, как засватанный?! Я завел мотор и утопил акселератор до пола -- прокрутившиеся на месте шины издали неприятный визг. Поворот направо, поворот налево... нас занесло, и машина чуть не врезалась в фонарь. Через минуту мы вылетели на улицу, ведущую в центр. -- Уф!... -- Вика откинулась на спинку кресла. -- Ловко я его стулом уделала, а? -- Рано радуешься! -- нервно отвечал я. Мимо нас мелькали фонари, деревья, чугунные ворота, каменные заборы... -- Почему? Улица неожиданно вильнула вправо -- я резко затормозмозил. Вику дернуло вперед, чуть не ударив лицом о приборную доску. -- Из Кэнли есть только один выезд, -- (я обогнул угол и опять нажал на акселератор). -- Если полицейские доберутся туда раньше нас -- конец! -- Как один выезд? -- удивилась девица. -- Да ты просто сверни куда-нибудь и... -- Здесь вокруг Шэннон... -- перебил я. -- Кэнли находится в излучине реки! Луна светила мне в глаза. Шины скрежетали на поворотах. Я покосился на Вику -- та размышляла... -- Я придумала, да! -- объявила девица. -- Делаем так: встаем у обочины, выключаем фары, будто это чья-то запаркованная маши... -- Господи! -- задохнулся я от женской глупости. -- Посмотри по сторонам: много ты видишь запаркованных машин?! Вика очумело повела глазами -- вдоль дороги не было ни одного автомобиля! Специфика данного пригорода: все машины стоят в гаражах или, как минимум, за заборами безразмерных участков... Перед тем, как мы вылетели на верхушку холма, у меня хватило ума погасить фары. -- Смотри! -- ахнула Вика. Нам навстречу ехали две полицейские машины (я отчетливо видел синие вспышки мигалок). Выезд из Кэнли находился между ними и нами... пожалуй, ближе к ним. -- Сереж, надо парковаться! А вдруг пронесет? Вспышки приближались. Я вытер со лба холодный пот. -- Надо подъехать ближе к краю Кэнли, -- мой голос прозвучал хрипло... я откашлялся. -- Там дома победнее и участки поменьше, машин на улице должно быть больше. Секунды улетали от нас прочь. Дорога вилась вниз по холму. Вдоль тротуара стали появляться автомобили... -- Сереж, паркуйся... дальше откладывать нельзя. Я бросил машину к обочине, пристроился позади белой Хонды и выключил мотор. Вика соскользнула с кресла и скорчилась под приборной доской; длинные ноги ее сложились, как у кузнечика. Я повалился боком на освободившееся сиденье, уткнувшись лицом в ее кудри. Наступила тишина. Потом раздался звук приближавшейся машины... ближе... ближе... мимо нас пронесся, разбрызгивая вспышки, первый полицейский автомобиль. Но где же второй?... (Одна за другой, секунды тонули в тишине -- как лемминги в море.) Затем я услыхал шорох шин, и на потолок кабины легли, вздрагивая, синие сполохи. "Что там?" -- прошипела Вика; ее плечо напряглось под моей ладонью. Холодея от страха, я выглянул в окно: второй полицейский автомобиль остановился посреди улицы метрах в десяти от нас. "Одна машина проехала мимо, -- прошептал я, -- а вторая перегородила дорогу здесь... секут фишку, с-собаки!" Опять наступила тишина... я вдруг заметил, что на середине дороги лежит окурок сигары -- не сигареты, а именно сигары. И что на заборе, на другой стороне улицы намалевано аршинными буквами название ансамбля "U2"... Щелк!... Дверца полицейского автомобиля отворилась, выпуская наружу полисмена -- здоровенного детину с кобурой на поясе (я пригнулся). Под аккомпанемент вспышек он закурил, облокотившись на капот своей машины... на лице его появилось задумчивое выражение. Я опустил голову на сиденье, опять уткнувшись в Викины волосы. Прошло неопределенное количество времени. Вика сопела у меня над ухом. В кабине становилось душно. Проклятый полисмен докурил, зевнул и стал прогуливаться туда-сюда. Потом сел в машину и, не закрывая двери, высунул ноги наружу. Синие вспышки постепенно доводили меня до безумия. "Открой окно", -- вдруг прошептала Вика. "Нельзя", -- отвечал я сквозь зубы (чтобы ее волосы не лезли в рот). "Почему?" -- "Окна -- 'электрические'... гудят, когда опускаешь". Наступила тишина. Внутри полицейской машины неразборчиво бормотала рация. "Мне дурно", -- объявила Вика вполголоса. "Ш-ш! -- зашипел я. -- Ты хочешь загреметь в полицию?!" -- "Говорю тебе, меня скоро стошнит, да!" -- настаивала девушка. Прежде, чем ответить, я досчитал про себя до пяти. "Надо потерпеть, Вика, -- как можно убедительнее зашептал я. -- Мне тоже душно... и говори, пожалуйста, тише". -- "Ты лежишь себе спокойно на кресле, а я скорчилась черт знает где!" Терпение мое было на исходе... "Я не могу залезть под приборную доску, как ты, потому что мне мешает руль... и вспомни, кстати, из-за кого мы тут оказались!" Вика дернулась, въехав мне по носу затылком. "Я подамся в жиды, в педерасты, в поэты, в монахи, -- продекламировала она, -- все что угодно, лишь бы не нравиться ВАМ!" -- последнее слово она произнесла в полный голос. Похолодев, я выглянул в окно. О ужас!... Полисмен стоял на дороге, прислушиваясь. Потом он вытащил фонарик и направился к Хонде впереди нас. "Допрыгалась, -- прошептал я с ненавистью, -- он осматривает машины..." Вика издала невнятный звук, будто подавилась. Стада мыслей, как ошалевшие бизоны, с топотом помчались у меня в голове: арест, суд, срок (наверное, небольшой), потеря работы... Полисмен наклонился к окну Хонды и, светя фонариком, стал всматриваться. Секунды текли, резонируя со взрывами пульса у меня в черепе. "Что там?" -- прошептала Вика. "Смотрит внутрь Хонды, -- отвечал я. -- Мы следующие". Полисмен выпрямился и шагнул в нашу сторону. Я нырнул вниз... Хр-р-р... "Come over here..."* Хр-р-р... "Must be gone..."* -- ожила вдруг рация в полицейской машине. То немногое, что я расслышал, вселяло надежду. "Его вызывают куда-то... к дому Нормана, наверное, -- прошептал я. -- Они думают, что мы скрылись..." "Coming over",* -- послышался голос полисмена. Я приподнялся на ватном локте и выглянул наружу: страж порядка уже сидел в машине. Закашлял стартер... Слепя глаза вспышками, автомобиль проехал мимо (я пригнулся) и исчез за поворотом. -- Пронесло! -- сказал я, садясь. -- Сматываемся отсюда, живо! Пока я заводил машину, Вика выкарабкалась из-под приборной доски и немедля опустила окно. Не зажигая фар, я тронулся с места... руки мои тряслись -- я даже на всякий случай сбросил скорость. Через минуту Кэнли остался позади; при первой же возможности я съехал с главной дороги. И сразу же повернул еще раз, еще раз, еще раз... -- инстинктивно, как животное, стараясь запутать след. Когда мы выехали на шоссе, я включил фары и опустил свое окно -- холодный ветер, смешанный с облегчением, ударил в лицо. -- А помнишь, как ты... -- задыхаясь от смеха начал я, -- ...мол, тошнит... -- дикий хохот обуял меня, не давая говорить. -- А ты... ты... конец, мол, допрыгались!... -- вторила Вика. Стрелка спидометра трепетала на отметке 110 миль в час. Нас подбрасывало на микронеровностях дороги. -- Ву-у-ху-у-у!... -- заорал я на индейский манер. -- Ура-а-а!!!... -- поддержала Вика и хлопнула меня по плечу с такой силой, что машина вильнула в сторону. 6. BDSM* Усиленно моргая (чтобы стряхнуть с ресниц слезы смеха), я свернул с шоссе. Пережитые приключения переполнили меня взрывчатой энергией и странным образом изменили восприятие мира. Знакомые до буквы вывески магазинов казались теперь исполненными тайн. Деревья возле реки загадочно махали ветками на фоне звездного неба. Мистические ароматы насыщали воздух... Мы подъехали к дому. Я запер машину и отпер входную дверь; оживленно переговариваясь, мы вошли внутрь. Вика обняла меня за шею: -- Идем наверх. Взявшись за руки, мы взбежали по лестнице и устремились в спальню. Вика зажгла ночник. Я хотел сразу же повалить ее на постель, но она вывернулась... -- А почему ты не спрашиваешь, за чем мы ездили? Я остановился: действительно, за чем? Какого сокровища ради я рисковал карьерой и благополучием своей семьи?... Вика сунула руку в карман и широким жестом достала... -- Наручники?!... За каким дьяволом?... Не говоря ни слова, девица плюхнулась на кровать, просунула ладони сквозь прутья спинки и попыталась защелкнуть наручники на той стороне -- так, чтобы ладони нельзя было вытащить обратно. -- Тебе мешали мои руки? -- она улыбнулась. -- Теперь они мешать не будут! У меня застучало в висках... -- Стой! -- я полез на кровать и стал расстегивать Викин комбинезон. -- Я тебя раздену сначала. Путаясь в пуговицах и молниях, я стащил с Вики одежду и замкнул наручники. Вид девушки, беспомощно распластавшейся на кровати, возбуждал меня до перебоев в сердцебиении... почти до обморока. Задыхаясь, я потянулся, чтобы выключить ночник... -- Не надо, -- остановила меня Вика. 7. BDSM (окончание) Я проснулся от какого-то звука. Ночник не горел. За окном виднелась луна. У стены темнел монолит Викиного чемодана. У меня в мозгу клубились сладкие воспоминания. Надо же, и сам не заметил, как задремал... сколько я спал -- две минуты?... Пять?... -- Сережа! Я повернул голову -- на меня смотрела Вика. В ее зрачках плавали отражения луны. -- Освободи меня... там должна быть кнопка. Я не сразу понял, о чем она. Потом до меня дошло. -- И долго ты так лежишь?... Извини, -- я просунул руки сквозь спинку кровати, стал расстегивать наручники... у меня не получалось. -- Погоди, сейчас зажгу свет... Я включил ночник. -- Нет здесь никакой кнопки! -- Ищи лучше, -- Викин голос окрасился раздражением. Я проверил еще раз. -- С чего ты взяла, что здесь должна быть кнопка?... Девушка снисходительно усмехнулась: -- А как по-твоему открывал их Норман? Хм... дел с наручниками я до сих пор не имел. -- Ключом, наверное... здесь есть замочная скважина. Воцарилось молчание. Затем -- тонкой струйкой, но непрерывно усиливаясь -- и, наконец, сметающим все потоком -- страх затопил меня от ногтей на ногах до волос на макушке. -- Вика, у тебя есть ключ от наручников?!!! Несколько секунд девушка молча смотрела на меня. -- Проверь еще раз, -- голос ее дрогнул. -- Там должна быть кнопка, слышишь? -- в глазах у нее, как в колодцах при землетрясении, заплескались слезы. В который раз я осмотрел наручники. Кнопки не было. -- Сережка, мне надо в туалет, -- с жуткой интонацией сказала Вика. Если б я мог испугаться больше, я бы это сделал. Как... каким образом вывести ее в туалет?... мысли у меня путались. -- Дай сообразить... -- залепетал я. -- Может, принести что-нибудь... э... какую-нибудь емкость... -- Емкость?!... -- голос Вики был страшен. -- Как я, по-твоему... в емкость? Я не нашелся, что ответить. -- Сереж, -- неожиданно спокойно сказала девушка, -- надо сломать спинку кровати. Выломать эту штуку, -- она указала глазами на массивный деревянный прут, позади которого были застегнуты наручники. -- А как я объясню это жене? -- А как ты объяснишь голую женщину, прикованную к кровати? Действительно -- как? Нужно что-то придумать... Подумать как следует -- и приду... -- Сереж, ты русский язык понимаешь? Мне нужно в туалет! -- в Викином голосе задребезжала истерическая нотка. Мной овладела паника; мысли разбежались, прыгая, как блохи. Я вдруг заметил, что шторы на окнах распахнуты, и нас, в принципе, могут видеть соседи... Хрусть!... Вика изо всех сил дернулась, пытаясь выломать державший ее прут -- но тот не поддался. (На запястьях девушки появились красные отметины. С одного раза... надо же, какая нежная у нее кожа!) Хрусть!... Еще один рывок -- опять безуспешно. На кровати, наверное, останутся царапины... что я скажу жене? Я было сунулся, чтобы осмотреть спинку супружеского ложа, но устыдился и остался на месте. Хрусть!... Злополучный прут стоял, как влитой. На мгновение мы с Викой застыли, глядя друг на дружку -- лицо девушки было снежно-белое, глаза -- бешеные... Вдруг она изогнулась, будто в припадке эпилепсии. Одеяло отлетело в сторону, полог заколыхался, я в ужасе вскочил на ноги. А Вику скрутила еще одна судорога... еще одна... еще одна... Длинное тело ее выгибалось дугой, перекручивалось винтом... -- Стой!... -- завопил я. Вика замерла, глядя на меня безо всякого выражения. Грудь ее вздымалась и опадала, колени и локти тряслись. -- Я попытаюсь открыть замок отверткой. Шлепая босыми ногами, я слетал в гараж, притащил ящик с инструментами. (Вика лежала в той же позе и с тем же отсутствующим выражением лица. Будильник на тумбочке показывал 3:18.) Я выбрал отвертку потоньше и погрузил в замочную скважину... что теперь?... Мешала спинка кровати... было неудобно... Мне вспомнился герой фильма "Молчание ягнят" Ганнибал Лектер, открывший наручники при помощи обломка авторучки... Может, и мне попробовать авторучку?... Прошло минуты две. В какую бы сторону я ни крутил отверткой, проклятые наручники не открывались!... Что делать?... Вика молчала... интересно, она хочет по-маленькому или по-большому?... Если по-маленькому, то я принесу... э... кастрюлю. А если по-большому?!... Что делать?... А если наручники перепилить?... Но у меня нет ножовки!... Может, попросить у соседей?... Но сейчас ночь!... ЧТО ДЕЛАТЬ?!... -- Я открыть не могу. Надо вызывать слесаря. Вика молчала. -- Здесь есть слесаря, которых можно вызвать ночью в случае аварии. Вика молчала. -- Я пойду, позвоню... а ты потерпи пока, малышка, ладно?... Я сбежал вниз, отыскал телефонный справочник, стал судорожно листать: locksmiths... emergencies... Наконец нашел какой-то номер -- отстучал на телефоне -- стал считать гудки: один... два... три... четыре... на семнадцатом бросил трубку. Разгильдяи хреновы!... Написано: "Звоните 24 часа в сутки", -- а к телефону не подходят!!!... Я опять бросился листать справочник... Дозвонился я лишь с третьего раза. Объяснить, что произошло, не решился -- пришлось врать, что ребенок заперся в гараже и не может открыть дверь. И что у него истерика. Что отчасти было правдой. Продиктовав адрес, я поплелся наверх. Перед дверью спальни помедлил, собираясь с духом. Затем вошел. -- Слесарь сейчас приедет. Вика лежала в той же позе и все так же дрожала... Какой же я идиот! -- ведь она сбросила одеяло. -- Подожди, малышка, я тебя укрою, -- я накрыл ее одеялом, но трястись она не перестала. -- К-когд-да п-приед-дет с-слес-сарь? -- у девушки громко стучали зубы. -- Через двадцать минут. -- Од-день м-меня, -- она всхлипнула, -- п-пожал-луйст-та... Я заметался по комнате, собирая Викину одежду: трусы... гольфы... кофточка... комбинезон... где бюстгальтер?... она его, кажется, не носит. Кофточку, естественно, одеть не удалось. Я попытался прикрыть грудь девушки нагрудником комбинезона, но тот был слишком узок -- соски торчали наружу. (Вика безучастно смотрела в потолок и тряслась.) Что делать?... Я разрезал одну из своих футболок на плечах, нацепил на Вику и заколол разрез английскими булавками... Дин-дон, дин-дон, -- пропел звонок. -- Скоро все будет хорошо, малышка, -- прошептал я, судорожно застегивая бретельки комбинезона. Перед тем, как выйти из комнаты, я огляделся: ничего не забыл?... И лишь тогда понял: я -- голый!... Идиот!!!... Я метнулся в ванную, сорвал с крючка купальный халат и огромными скачками помчался вниз. Дин-дон, дин-дон... Запахивая халат, я открыл дверь. На крыльце стоял пожилой, основательного вида мужчина с чемоданчиком в руке. Лицо его источало беспокойство о запертом в гараже ребенке. -- Where's the child?... Don't worry, young man, I'll fix it in a blink!* -- Actually... -- я отступил в сторону. -- It's not actually a child...* -- Not a child?...* -- недоуменно повторил слесарь, входя. -- Who is it, then?* -- It's... er... a girl.* -- A girl?... How old is she?* -- I think she's about... er... twenty-two.* -- Then how come she's locked herself in the garage?* Это был трудный вопрос. Я держал паузу, сколько мог... -- She's not actually in the garage. She is in the bedroom.* Слесарь пригладил волосы. Потер подбородок. Похоже, он был терпеливым человеком. -- Let me get this straight, young man: twenty-two-year-old girl has locked herself in the bedroom and you want me to get her out. Right?* -- Not exactly...* -- я переступил босыми ногами по холодному керамическому полу. -- It's my girlfriend... She's in the handcuffs, attached to the bed... And we can't get the cuffs off 'cause we've lost the key... And now she wants to go to the toilet... it's pretty embarrassing actually...* -- я не знал, куда деваться от стыда. -- I see,* -- сказал слесарь рассудительно. -- Shouldn't be too hard... shall we go upstairs?* Я осмелился поднять взгляд -- он говорил без тени усмешки. Блаженны чувства юмора не имущие... -- Yeah, let's go!* -- я бросился вперед, указывая дорогу. Когда мы вошли в спальню, Вика лежала с закрытыми глазами. (На мгновение я испугался, что она потеряла сознание, но потом -- по дрожащим векам -- понял, что просто зажмурилась от стыда.) Не снимая ботинок, слесарь влез на кровать и с глубокомысленным видом обследовал наручники. -- Won't be a problem, young man!* -- огласил он диагноз. Он раскрыл чемоданчик и осмотрел свои инструменты. Потом выбрал какую-то блестящую штуку. Что он делал, я разглядеть не мог, ибо видел лишь рифленые подошвы ботинок, зад в потертых джинсах, спину в клетчатой рубашке и дергавшиеся локти. Вдруг раздался щелчок, и слесарь посунулся назад: в руках он держал наручники. -- Done!* -- объявил он торжественно. И тут же (кажется, даже не раскрывая глаз) Вика слетела с кровати и выскочила из спальни. Хлопнула дверь туалета, стукнула щеколда... Пока слесарь собирал чемоданчик, я рассыпался в благодарностях. Мы спустились на первый этаж. -- Where are you from?* -- From Russia,* -- неохотно объяснил я. (Рассказывать о себе не хотелось категорически. Лимерик город маленький -- история эта запросто может дойти до моих коллег. Или коллег моей жены. Или...) -- You speak very good English. Where did you learn it?* -- It's a long story...* -- уклончиво отвечал я. -- How much do I owe you?* -- Fifty pounds, young man.* Я сходил за бумажником: -- That's quite reasonable, many thanks...* -- Oh well, I shouldn't be charging you at all,* -- сказал слесарь, принимая деньги. -- Just think of the fascinating story I'll tell tomorrow to my friends at the pub...* Я в ужасе поднял глаза... несколько мгновений держалась леденящая кровь пауза. -- Just kidding, young man... just kidding!* Разразившись демоническим хохотом, слесарь вышел на улицу. 8. Утром Я раскрыл глаза и с минуту лежал неподвижно. В щели между задернутыми шторами брезжило утро, по крыше стучал средней силы дождь. Викина половина постели была пуста, на подушке лежала изрезанная футболка. Голова у меня болела от недосыпа и легкого похмелья. Вчера, после ухода слесаря Вика говорить со мной не пожелала, и мы сразу легли спать. Представляю, в каком она сейчас настроении... Я встал, оделся, умылся. Спустился на первый этаж. Вика была на кухне -- смотрела в окно на пропитанную водой лужайку, потемневшие от дождя цветы и двух растрепанных ворон, гулявших по соседской крыше. Несмотря на включенное отопление, девушка была одета будто для улицы -- в толстый свитер под горло и длинную теплую юбку. -- Доброе утро. Вика не ответила и даже не обернулась. Я подошел и коснулся ее плеча. -- Ты на меня обиделась? Она молча кивнула. -- Из-за кровати?... Что я не стал ее ломать? Она кивнула еще раз. -- Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину? Вика повернулась ко мне: под глазами у нее лежали тени, лицо осунулось. -- Мне нужно съездить в город. -- Хорошо. Я отвезу тебя после завтрака. Когда и откуда тебя забирать? -- Я вернусь на такси... да, кстати, мне нужны деньги, -- Вика исподлобья посмотрела на меня, но тут же отвела взгляд. -- Я тебе потом вышлю из Москвы. -- Ради Бога, это не обязательно... -- поспешно махнул рукой я. -- Сколько тебе надо? Девушка подумала, закатив глаза к потолку. -- Сто фунтов. Надеюсь, мои чувства не отразились на лице... -- Хорошо. По пути в город мы остановимся у банкомата, и я... -- Спасибо. -- И я дам тебе ключи -- чтоб ты могла... -- Спасибо. Пока я завтракал, Вика ушла наверх (от еды она отказалась), а когда вернулся в спальню, чтоб одеться, -- спустилась вниз. Наконец мы сели в машину. Куда именно она собирается, Вика не объяснила, да я и не расспрашивал; мы вышли на главной улице Лимерика, рядом с банкоматом. Я набрал денег; прикрываясь зонтиком (моим, кстати, ибо свой она забыла дома), девушка спрятала банкноты в сумочку. Мы стояли посреди тротуара, под моросящим дождем. Нас обтекала густая толпа. Сейчас я понимаю, что поступок мой был по-мальчишески глупым... наверное, даже жестоким, но тогда... тогда я просто не смог удержаться. -- Ты похожа на истеричную девочку, -- сказал я, презрительно сощурившись, -- ушибленную чужой, солдатской правдой. Не дав ей ответить, я повернулся и зашагал к запаркованной неподалеку машине. 9. Искусственная рука Когда я вечером подъехал к дому, во всех окнах горел свет -- Вика уже вернулась. Я прошел на кухню и... остановился в изумлении: на столе красовалось блюдо с жаренным гусем. Раскрасневшаяся Вика обкладывала птицу маслинами. -- Здорово! -- похвалил я. -- Я сейчас сбегаю за вином. -- Я уже купила, да, -- девушка указала на бутылку австралийского шираза на подоконнике. -- Что празднуем? -- Наш последний день вдвоем... ведь завтра приезжает твоя жена? Наступила неловкая пауза... -- И какие у тебя планы? -- осторожно поинтересовался я. -- Завтра перееду к Норману. -- К Норману?... -- удивился я. -- Не волнуйся, -- Вика удовлетворенно улыбнулась, -- я у него уже была, и мы мило поболтали, да. Я показала ему бумажку -- ну, приглашение, чтоб я визу получила -- где он обещался поселить меня у себя. И, кстати, оплатить все мои расходы... Так что я имела полное право приводить гостей, а у него не было ни-ка-ко-го права этих гостей бить! -- девушка положила оливку под гусиную попку и наклонила голову, рассматривая свое творенье. -- То есть, между нами все кончено, конечно, но он разрешил мне пожить у него до отлета. -- Впечатлен твоей дипломатичностью, -- похвалил я. -- Это называется инерцией сознания, да. Неофилов всегда меньше, чем неофобов, -- отвечала девушка. -- Давай ужинать, а то гусь стынет... Из-за стола мы встали часа через полтора. Гусь оказался исключительно вкусным, равно как и салаты (рыбный и овощной). Вика была необыкновенно мила и домовита -- ни дать, ни взять новобрачная, ухаживающая за молодым мужем. Она не цеплялась к словам, не искала поводов для обиды, не ругала меня за сексизм и неуважительное обращение. Очевидно, поняла, что во время эпизода с наручниками я сделал все, что мог, и теперь ей было неудобно... После ужина мы отправились гулять вдоль реки: ливший с утра дождь кончился, и я повел Вику к развалинам старинного замка, расположенным неподалеку. По пути мы глазели на цапель, стоявших по колено в воде, и собирали ежевику. Обратно шли уже в темноте и через каждые десять метров целовались, как школьники. От реки поднимался туман... Потом мы зашли в паб. Я заказал Вике сладкого ликера, себе -- виски; мы расположились за столиком возле камина. По случаю рабочего дня посетителей было немного. Толстые некрашеные балки поддерживали закопченный потолок, на стенах висели картинки из старинной ирландской жизни. От камина исходило ровное тепло. Вика склонила голову на мое плечо, и ее кудри приятно щекотали мне шею. Было грустно: надо же, всего за несколько проведенных вместе часов я успел привязаться к этому сумасбродному созданию... Домой мы вернулись около двенадцати. -- Идем спать? -- Вика кокетливо заглянула мне в глаза. Мы поднялись в спальню. Тут меня ждала неожиданность: покопавшись в чемодане, девушка достала... наручники! -- Надеюсь, это шутка? Не говоря ни слова, она вытащила из кармана маленький ключик, картинным жестом вставила в замочную скважину и повернула. Наручники раскрылись. -- Я взяла ключ у Нормана, да. -- А я думал, ты соскучилась по нашему другу -- слесарю. Вика рассмеялась и скрылась в ванной. Я пошел в другую ванную. Полудохлые струи падали мне на плечи... никакого удовольствия. Жаль, в Лимерике нет высоких домов -- оттого и напор слабый. То ли дело в Москве. Но зато в Ирландии воздух чистый. И тихо. И белые грибы на клумбах растут. А в России зато девушки красивее -- раз в десять. Или даже в сто. Я выключил душ и стал растираться полотенцем. Эх, нет счастья в жизни!... Когда я вернулся, Вика уже лежала, укрытая по горло, и возилась с наручниками. Я дозастегнул их (на левое запястье девушка уже надела их сама) и было собрался... -- Погаси, ночник, пожалуйста.