сконечно вам благодарна  и  безусловно  незамедлительно  впишет
ваши имена в свою золотую книгу славы. Позвольте  в  день  юбилея  Поселка
поздравить вас с достигнутыми успехами и искренне  пожелать  новых.  Слава
Науке!
   Президент Всей Науки, Архистратиг Аэрологии, Почетный
   Пифагор, Верный Ломоносовец и прочая, и прочая (подпись)


   Телеграмма была на бумаге верже,  подпись  нацарапана  собственноручно,
бланк лежал в  планшете  из  кожи  редкого  животного  йесина,  а  планшет
пристегнут к  личному  лейбсьянс-адьютанту  Президента.  Лощеный,  весь  в
золотых аксельбантах, золотых Ньютонах, серебряных Декартах, он  вылез  из
самолета фельдсвязи и, не обращая  внимания  на  близкие  пожарища,  гордо
маршировал к выходу с летного поля. Аэродромные собаки таращились на него,
лениво побрехивая вслед, и никто еще, в том числе он сам, не знал,  что  в
этот миг очень далеко отсюда полтора  десятка  серьезных  хвороб  одержали
наконец верх над казавшимся изначальным и бессмертным,  но  тем  не  менее
очень старым и недужным человеком, Героем Науки  и  анекдотов,  холодеющей
рукой  сжимавшим  своего  плюшевого  медведика,   украшенного   платиновым
ошейником с бриллиантами; что пришла та, что приходит за всеми людьми, как
ни спасайся от нее уверениями в собственном бессмертии, и  Президент  Всей
Науки - умер, умер, умер...