одой разноцветными парусами. Он все-таки раздобыл меч и то и дело касался его рукой, но рассматривать не решался - боялся, что Назер отберет. - Красиво, правда? - спросил Назер, и кто-то кивнул. Вокруг стояли еще человек десять, опиравшихся на копья и топоры. - Куда ты смотришь, Эант? Ты вон туда посмотри - не берут его ни годы, ни бури... На желтом песке чернел накренившийся на левый борт старый корабль, отсюда, с горы, расстояние, отделявшее его от воды, казалось ничтожным, он словно готов был сняться и поплыть, разворачивая испачканный кровью парус. - Меня всегда интересовало, кто разнес ему борт, - сказал Назер. - Мидакрит, вы это сами сделали, верно? - А кто же еще? - хмуро сказал Мидакрит. - Нужно было сразу разломать его на дрова. - Ничего, успеем. Эант, отдай-ка меч Мидакриту, он ему привычнее. Эант насупился, но Назер сам расстегнул перевязь: - И нечего бычиться. Драться - дело нехитрое. Драться за умы - дело посложнее. И именно это именно тебе предстоит, так что не торопись лезть в свалку. - Ага! - сказал кто-то. - Они готовы, Назер. На окраине города, на фоне густой серебристо-зеленой листвы олив, посаженных вдоль дороги в Элевзис еще во времена царя Эгея, вспыхнул ослепительный солнечный зайчик. Погас, снова блеснул, и еще раз, и еще. Назер отвинтил крышку цисты, осторожно вытащил стрелы. Наконечники налились багровым сиянием, казалось, они шевелятся - и люди отодвинулись. Назер положил стрелу на тетиву. На его руках вздулись мышцы, он до предела натянул лук, помедлил, словно этот миг, проводивший борозду между прошлым и настоящим, борозду, которую невозможно уничтожить и никогда не забыть, имел свой вкус и запах, и его нужно было запомнить, вздохнув полной грудью. У Эанта замерло сердце в слабом ужасе, тишина была прозрачной и тяжелой. То ли тетива выбросила стрелу в прохладный осенний воздух, то ли стрела сама рванулась вперед. Может быть, ей самой смертельно надоел за эти годы бронзовый сосуд, может быть, она на свой лад радовалась свежему воздуху и простору. Пронзительный свист вязнул в ушах, как попавшая при купании вода. Нестерпимо яркая алая искра, словно поджигающая в полете воздух, оставляла за собой огненную нить - казалось, ее увидят и слепые. Эта нить протянулась над дворцом и храмами, кварталами ремесленников и базарными площадями, садами и улицами, коснулась бронзовых гарпий, и крыша Дома Богинь Вихря провалилась внутрь, дымя и разваливаясь, взлетел столб желтого пламени, смешанного с черными клубами дыма, здание рассыпалось, как сложенный детворой из щепок домик. На улицах замелькали крохотные фигурки - люди бежали туда, где буйствовал огонь. Назер наложил на тетиву вторую стрелу, и еще одна огненная нить протянулась над Афинами. Словно клок высушенного солнцем сена, вспыхнула казарма "гарпий" возле гончарных рядов. Теперь там и сям появлялись новые кучки людей, целеустремленно спешивших к заранее известной им цели, и предметы, которые они несли в руках, временами отбрасывали яркие блики - солнце играло на блестящих остриях мечей, топоров и копий. - Давай! - азартно выкрикнул Эант. - Там еще казарма, у фонтана! Назер, натянувший было лук, внезапно повернулся и выпустил стрелу совсем в другую сторону, в направлении моря. Ослепительно сверкавшая нить пролегла над песком, алая искра коснулась старого корабля. Померещилось или правда было - над пустынным берегом пронесся стон бессильной злобы. Столб дыма потянулся к небу. - Вот так, - сказал Назер. - Клянусь огнем, в мире и так достаточно падали. Он вновь стал похож на очень красивого веселого сатира, белые зубы сверкали из буйной бороды, глаза смеялись, и по-прежнему было ясно каждому смотревшему на него, что земля велика и могуча, что ее хмельные соки кипят животворящей силой, что ни угасания, ни смерти - нет. - Малыш, я вижу на твоем лице выражение триумфатора, - сказал он. - Рано, ты уж поверь. Всего лишь три столба пламени. Нам еще столько предстоит сделать. Особенно тебе - твоим оружием будет слово. Пошли? Он поправил меч и стал спускаться с горы, и за ним двинулись другие. Эант заторопился следом. Впервые он не обиделся, когда его назвали малышом. 1985