ю часть Харлана и остановятся на реке - так что ни Снольдер, ни Ронеро не потеряют ни клочка земли. А судьба Харлана его соседей ничуть не волнует. Есть узкий проход меж истоками Итела и побережьем, по которому демоны могли бы выйти к Святой Земле. Но они не пойдут через Хелльстад - еще двадцать лет назад они вышли к его границам и почему-то остановились. То ли наша тамошняя нечисть пострашнее пришлой и способна внушить последней почтительный ужас, то ли ворон ворону глаз не выклюет... Так что на ближайшие десятилетия угроза сводится к уничтожению большей части Пограничья, кусочка Ямурлака и половины Харлана. А там, по мнению иных ученых, демоны перегрызутся меж собой, увидев, что не в состоянии расширять далее свои владения, и все как-нибудь уладится само собой. В конце-то концов, на континенте тысячи лет существуют Хелльстад и Ямурлак с их нечистью - и обитатели Хелльстада не лезут наружу, а черные маги и чудища Ямурлака и вовсе благополучно вымерли, лишь редкие экземпляры той или иной породы еще скрываются в глуши... И континент вовсе не провалился в тартарары, наоборот. И еще. Единственным из государств Севера, уцелевшим в своих нетронутых границах, так и осталось королевство Шаган. Если вы хорошо помните географию, оно не защищено никакой рекой. Но демоны отчего-то туда так и не вторглись. Это вселяет дополнительные надежды в души государственных мужей. Старые как мир надежды, сводящиеся к простой формуле: "Авось как-нибудь образуется". - А лары? - А ларам - в высшей степени наплевать. Их войска могли бы за пару часов смести эту нечисть с лица земли. Но им пока что плевать. По их меркам, все началось совсем недавно - что для лара полторы сотни лет? - и их самих никоим образом не может коснуться. Первое время они еще развлекались, охотясь на тех тварей с воздуха, но потом забава наскучила. - Ах ты, - сказал Сварог. - Дайте мне добраться назад, я возьму свои корабли и такое устрою.... - Если вам разрешат, - сказал Борн, не глядя на него. - А вам, скорее всего, не разрешат. Здесь своя большая политика... - Но у меня есть личная дружина... Боевые корабли... Борн медленно повернул голову и посмотрел ему в глаза: - Эта дружина и эти корабли принадлежали еще вашему предшественнику. Неужели он не догадался бы их использовать? Неужели он в одиночку странствовал но земле, полагаясь только на собственный меч, потому что не догадался? Сварог замолчал. Он стоял и смотрел, как разворачивается, набухает попутным ветром синий парус. На душе лежала непонятная тяжесть, оставлявшая мерзкий осадок, как в бутылке с дрянным портвейном. Выходило, что его мнимая свобода на деле снабжена надежными решетками. - А что гласят на сей счет ваши пророчества? - спросил он угрюмо. - У вас, я заметил, им большое значение придают... - О пророчествах мы хорошо поговорили в день первой встречи, - сказал Борн. - За последние столетия их нагромоздили столько, что некуда складывать. Сейчас, когда пророкам уже не грозит костер и другие серьезные неприятности, прорицателей, как легко догадаться, развелось видимо-невидимо... Старые мастера внушают больше доверия, но, во-первых, они грешат невероятно туманным стилем изложения, а во-вторых, немногое уцелело. Существовал некогда Кодекс Таверо, написанный в незапамятные времена. Он считался наиболее достойным внимания и выгодно отличался ясностью формулировок. Но от него остались лишь разрозненные обрывки, перемешанные с позднейшими подделками. Капитан Зо по праву гордится своим экземпляром - у него двадцать три пророчества из семидесяти семи, а это считается самым полным сводом из сохранившихся. О будущем короле Глана, рыцаре с хелльстадским псом, написано именно там. Говорят, до наших дней сохранились лишь четыре полных Кодекса - один затерялся где-то на островах, другой якобы хранится в Храме Ашореми, третий - у гномов, четвертый - у короля Стахора в Горроте. Даже если это правда, островов в океане превеликое множество, гномы, по слухам, давно вымерли и дороги в их подземелья уже не найти, а в Храм Ашореми и библиотеку короля Стахора может сунуться лишь полоумный. - Между прочим, у меня в подземелье висит череп одного из горротских королей, - сказал Сварог и тут же устыдился столь детской похвальбы. - Между прочим, даже граф Гэйр и герцог Орк обходили Горрот стороной, - сказал Борн. - Доспехи предков нам не всегда приходятся по плечу. - Вы знаете Орка? - Бог ты мой, его знают везде, - сказал с ухмылкой Борн. - Он ухитряется, не нарушая традиций невмешательства в земные дела, развлекаться на земле так, что в одних местах о нем складывают баллады, а в других - пугают им детей. И то и другое - не без оснований... Бойтесь его. И держитесь подальше. - Почему? - Потому что есть люди, настолько далеко стоящие и от зла, и от добра, что совершенно невозможно предсказать, куда их приведет судьба. И от таких лучше держаться подальше, ибо отстраненность и от добра, и от зла порой похуже верного служения злу... Он надолго замолчал. Воспользовавшись паузой, Сварог решился: - А вы не можете мне сказать, куда мы плывем? - Нет, - решительно ответил Борн. - И дело отнюдь не в недоверии к вам. Когда мы будем на месте, уже никто из тех, что хотели бы нам помешать, ничего не сможет изменить. Судя по тому, что за нас пока что не брались всерьез, о нашей миссии имеют лишь самое смутное впечатление. А любое сказанное сейчас слово может стать известным... - Вы опасаетесь ларов? - напрямик спросил Сварог. Борн взглянул так, что Сварог почувствовал себя несмышленым ребенком. Потом штурман сказал, старательно взвешивая каждое слово: - Это очень разные вещи - бояться всего на свете и стараться предугадать все возможные опасности... Сварог промолчал - сработал армейский рефлекс. В предстоящем походе ему отводилась роль новобранца с лысыми погонами, а новобранцы не имеют права соваться с расспросами и к старшине, не говоря уж о командире части. Капитан Зо очень мил и любезен в роли гостеприимного хозяина, но Сварог нутром чувствовал, что в походе это будет командир, способный согнать семь потов и вымотать все жилы. И команда у него наверняка подобралась соответствующая... ...Причаливали на рассвете, когда над рекой еще стоял туман, звезды пропали с неба, предметы не обрели еще четкости очертаний, одна сторона горизонта была уже украшена тоненькой ало-золотой полосочкой, а противоположная - укутана мраком. "Божий любимчик", на котором были убраны все паруса, стукнулся бортом о длинный деревянный причал, сработанный когда-то на века из потемневших бревен лиственницы. Кранцы из толстых канатов смягчили удар. Вдоль причала, если присмотреться, могло разместиться десятка два кораблей, но Сварог, сколько ни напрягал взгляд, нигде не увидел других мачт. Два человека в коротких плащах ловко приняли канат и сноровисто закрепили его на толстом деревянном столбе. Сварог стоял у борта, поеживаясь от утреннего холодка. Поодаль, на берегу, смутно вырисовывались в тумане длинные строения. Он одернул только что выданный кафтан, к которому еще не успел привыкнуть, - его переодели с головы до ног во все новое, в добротную, но простую суконную одежду и кожаные сапоги. И вручили нагрудную бляху Золотой гильдии с лоранским гербом. Ножны для меча дали другие, деревянные, обтянутые холстиной, с медными скрепами. Вручили еще вязаный колпак с кольчужной подкладкой и кинжал с серебряным лезвием. Получился вылитый купеческий приказчик. В карман, застегивавшийся на роговую пуговицу, он спрятал шаур, о котором все же умолчал (отдавая плотнику звездочки, Сварог при нем, разумеется, не стрелял). Точно так же были одеты Блай, Борн и три матроса. Боцман перевязал усы простой тесьмой. Только капитан Зо, выступавший в роли купца-хозяина, был экипирован чуточку роскошнее - пуговицы на кафтане у него были не роговые, а серебряные, ножны меча обтянуты кожей, сапоги украшены оловянными бляшками, а на груди висел знак Сословия мер и весов. Свою великолепную серьгу он снял и с нескрываемым сожалением вдел в ухо простецкое серебряное кольцо. Борн вновь вооружился арбалетом, двое матросов взяли мушкеты и короткие копья с широкими наконечниками, третий прихватил пистолеты и топор на длинном топорище. Блай сохранил добрую половину своего арсенала. Видимо, в здешних краях семерка хорошо вооруженных торговых людей выглядела вполне обыденно и подозрений не вызывала. - Лорд Сварог... - Капитан Зо взял его за локоть и отвел в сторону, к мачте. - Слушайте внимательно. Вы были военным - это хорошо. Дело предстоит крайне опасное. Возможно, опасности возникнут в последнюю минуту, возможно, будут сопровождать с самого начала, последуют в любую минуту, с любой стороны и в любом облике. Если встретятся совершенно безопасные места, я вас предупрежу. Следите за остальными и не отставайте от них ни в чем. Если они рубят - рубите, если бегут - бегите следом. И не лезьте ни с какими инициативами. Моим приказам повиноваться беспрекословно. Вот, пожалуй, и все. Только скажите еще: что вы там спрятали в карман? Нет, показывать не обязательно, поверю на слово. - Вы что, через одежду видите? - удивился Сварог. - Жизненный опыт. И зоркий глаз. - Это оружие. Стреляет почти такими же звездочками, которых у Блая целая пригоршня в мешочке. Только серебряными. - Шуму много? - Совершенно бесшумная штука. - Это хорошо. А коли уж стреляет серебром - хорошо вдвойне. Серебра у нас мало, поиздержались... - Он обернулся к остальным, тесной кучкой стоявшим у борта: - Ну, пошли, и да хранят нас Морские Короли... Борн, привязь у собаки надежная? - Хватит на две недели. - Ну, нам хватит и недели... при удаче. Трогаемся! Они спустились по узкому трапу и зашагали меж длинных строений с крохотными оконцами и широкими двустворчатыми дверями. Больше всего эти сооружения походили на лабазы. - Это что, город? - тихо спросил Сварог у шагавшего рядом Борна. - Когда-то это место называлось Фир Норт. Один из самых крупных торговых портов в верховьях Итела. Раньше здесь были лоранскне земли. Потом люди ушли. Кое-кто остался, но корабли сюда перестали приходить... Вскоре они вышли к зданию, когда-то кипевшему жизнью. На первом этаже располагалась большая таверна. Они распахнули дверь с выломанным замком, прошли по залу меж грубых столов, на палец покрытых пылью, мимо пустой стойки (за ней сиротливо стояла сломанная пустая бочка с проржавевшими обручами), поднялись на второй этаж по рассохшейся скрипучей лестнице. Судя по многочисленным дверям с выведенными облупившейся краской номерами, здесь в старые времена помещалась гостиница. - Зря сняли вывеску, - сказал Сварогу капитан Зо. - Добрый старый "Приют моряка", сколько здесь было выпито, сколько золота утекло в карманы шлюх, сколько зубов вымели с мусором... Вот тут Блай юнгой и потерял невинность. - Вот за этой самой дверью. - Блай на миг приостановился. - А вот эту дверь я вышибил лет пять спустя. Но не кулаком, конечно, а шкипером из Нолы... Капитан Зо толкнул кулаком одну из дверей. Человек, сидевший там у окна, ничуть не удивился их появлению. Он молча кивнул и показал на стол, где одиноко чернела пузатая бутылка рома. Оживившиеся моряки стали разбирать со стола оловянные стаканчики, а Блай ловко выковырнул пробку кончиком кинжала. - Посмотрите в окно, лорд Сварог, - сказал капитан. - Мы уже привыкли, а вам будет интересно... Сварог выглянул вниз. Туман уже рассеялся, и прямо под окном шагом проезжали семь всадников в плащах с откинутыми на спину капюшонами. В первый миг они показались Сварогу смутно знакомыми, словно он где-то с ними уже встречался. А потом он сообразил: это же они сами, Сварог, капитан и остальные пятеро! - Басс, несмотря на годы, все еще крепок. - Капитан Зо кивнул в сторону незнакомца. Тот ухмыльнулся, погладил седеющую бородку. - Дня три эти двойнички продержатся, а когда улетучатся подобно дыму, мы будем уже далеко и, что характерно, совсем в другой стороне... Басс, было что-нибудь серьезное? Или кто-нибудь серьезный? - Пустяки. Мелкие сошки. Они по-прежнему уверены, что вы помете к Храму Ашореми. Туда вся банда и отправилась. Конечно, они все равно пустят окрест разъезды и пару-тройку ублюдков на свободную охоту, но с этими вы справитесь. Может, и меня больше не побеспокоят... - Басс, ты особенно не рискуй, - сказал капитан. - Здесь не Диони, и тебе уже не двадцать... - Нам не двадцать, Зо. Это ты в основном рискуешь шкурой, а я - выживший из ума чудак, вместе с кучкой таких же дураков никак не собравшийся уйти из запустелого порта... До сих пор подозрений я не вызывал. - Вами может заняться кто-то сильный, старина, способный прошибить твои миражи и иллюзии... - Я знаю, - сказал Басс. - А что прикажешь делать? Оставить все на мальчишек? Они ж жить торопятся, и потому получается сплошной звон мечей со световыми эффектами. Они негромко заговорили о чем-то своем, неизвестных и непонятных Сварогу делах, и он больше не прислушивался. Сидел прямо на полу, как и остальные, прихлебывал ром по глоточку, потому что второй бутылки, похоже, не предвиделось, и сердце чуточку замирало в предчувствии странствий и опасностей. Чувства его были двойственными - он с нешуточной тоской, как дом родной, вспоминал замок и Меони, но в то же время ни о чем не сожалел, он как-никак был в деле, предстояло что-то серьезное, и жизнь его, как ни прикидывай, обретала какой-то смысл - а ведь с ней, признаться, давненько такого не случалось... Так они просидели с час. Вторая бутылка все-таки появилась, но не было ни шума, ни болтовни - все напряжены до предела перед броском в неизвестность, и Сварог, пройдя парочку словно бы и не существовавших войн, прекрасно понимал спутников... Лошадей они нашли уже оседланными. Капитан Зо особо тщательно проверил ремни, крепившие к его седлу какой-то длинный продолговатый сверток, попробовал ногой стремя и ловко вскочил на коня. Басс распахнул ворота конюшни, и семеро один за другим проехали мимо него. Заброшенные склады и дома, в которых давно никто не жил, тянулись долго. Потом пошла поросшая травой дорога, вившаяся среди невысоких холмов, - одни покрыты редколесьем, другие голые. Пару раз попадались замки - еще не развалившиеся, возведенные прочно, на века, но почему-то с первого взгляда становилось понятно, что и там давным-давно нет ни единой живой души. Но какая-то жизнь в округе все же теплилась - то в стороне от дороги обнаружится возделанное поле, то замаячит на горизонте стадо из десятка-другого коров. Несколько раз попадались повозки - крестьяне поглядывали на всадников сторожко, с видом наученных горьким опытом, одни держались так, словно готовы были соскочить и припустить в поле, другие держали на виду топоры и громоздкие старинные мушкеты. Видимо, многие еще с понурым фатализмом цеплялись за родные очаги, продолжали сеять на прадедовских пажитях и гонять скот на прадедовские пастбища, рассчитывая, что на их век спокойной жизни хватит, а в крайнем случае можно успеть сбежать. Растянутая на полтора столетия, неспешно продвигающаяся опасность незаметно становится привычным злом, сопровождающим с колыбели и оттого обыденным. И все равно это была агония, обезлюдевшие края, когда-то процветающие околицы Лорана, которые Лоран отсек, как загнивший палец. Края, живущие ныне без всякой власти, законов, подданства и управления, где полагаться приходится только на себя. В других местах, как мимоходом просветил боцман, еще сидели сеньоры, но отсюда благородные господа убрались. Судя по немаленькой ширине дороги, обозначенной с обеих сторон каменными столбиками с лоранским гербом, она в лучшие времена была оживленным торговым трактом. Солнце уже клонилось к закату, когда они встретили человека, который никуда не спешил и на диковатого крестьянина ничуть не походил. Он бросался в глаза издали - из-за полосатой желто-красной одежды, щедро разукрашенной нашитыми там и сям маленькими зеркальцами. Сначала, издали, они и увидели одно мелькание солнечных зайчиков на обочине. Капитан Зо вытащил из-под кафтана подзорную трубу - он ее держал за пазухой, как предмет, безусловно неуместный в экипировке бродячего купца, всмотрелся, тщательно запрятал трубу обратно и покачал головой: - Странствующий циркач. Похоже, один. Публика это обычно придурковатая - попробуй-ка годами глотать огонь и разбивать кирпичи о темечко, но шляется везде и знает много. В оба смотреть у меня! Он подстегнул коня, и остальные рысью потянулись за ним, держа руки поближе к оружию. Человек, разбрасывавший вокруг себя солнечные зайчики, мельком стянул на них и вернулся к прежнему занятию - он заботливо перебирал и вытирал тряпкой разложенные на пустом мешке атрибуты фокусника: ярко раскрашенные палочки, какую-то посуду, блестящие шары и тому подобную чепуховину. - Эй, если вы грабители, брать у меня нечего, - сказал он, глядя на подъехавших дерзко и весело. - А если честные купцы, ничего у вас купить не могу - не на что, братва... - Мы в розницу и не торгуем, - сказал капитан Зо с хорошо сыгранным небрежным презрением, приличествующим серьезному купцу. - Идешь из Фиортена или в Фиортен? - Из, - лаконично ответил тот, ничуть не смущенный холодной отповедью. - Что там слышно? - Там суматоха. Нагрянул отряд харланцев, молотит в ворота бревном и требует кого-то им выдать. Отряд большой, сотни три. Сплошь конница, причем гвардейская, - все в черном с белым. - Интересно, - сказал капитан Зо. - Расскажи-ка поподробнее. Я как раз еду туда за товаром, оставил там повозки и людей, но если такая заварушка... - Это точно, лучше переждать, - кивнул циркач. - Под шумок почистят вашу милость от лишнего добра и хорошо еще, если душу не вытрясут... А они могут. Законов в этих краях никаких не наблюдается, равно как и властей. - Это точно, - в тон ему сказал капитан Зо. - Ну совершенно никаких, ты совершенно верно подметил, наблюдательный ты парень, я смотрю, приятно с таким встретиться на дороге и побеседовать о всяком разном... Он продолжал плести словесные кружева, небрежно, с застывшей улыбкой, выплескивая этакий шизофренический поток сознания, и это не могло не преследовать какую-то цель. И Сварог наконец понял. Капитан попросту ждал, когда у встречного сдадут нервы, чтобы посмотреть, как он себя поведет. А циркач, слушая идиотскую болтовню, явно занервничал... - И скажи ты мне, друг любезный... - Капитан вдруг замолчал и несколько мучительно долгих мгновений смотрел сверху вниз на собеседника, меряя его взглядом. - А что это у тебя в мешке живое ворочается? Циркач молниеносно присел на корточки, протянул, не глядя, руку к мешку, но в воздухе свистнуло короткое копье, с противным хрустом вошло ему в шею, отбросило назад, и, пока он падал, в груди у него появились две стрелы. Боцман Блай перекинул ногу через седло, спрыгнул и обрушил на мешок страшный удар топора, принялся рубить, так быстро, что топор превратился в туманную полосу. Шипящее мяуканье тут же оборвалось, от мешка плеснули зеленые брызги, он разлетелся под ударами на кучу лохмотьев, перемешанных с кусками кого-то непонятного, истекающими густой зеленой жидкостью: вот вроде бы ящеричья лапа, кусок перепончатого крыла, чешуйчатый хвост, еще конвульсивно свивавшийся в кольцо... Только теперь Сварог догадался выхватить меч. Но вмешательства уже не требовалось: Циркач лежал неподвижно в нелепой позе, подогнув колени к подбородку, а от мешка и неведомого живого существа остались одни ошметки. - Тьфу ты, - с некоторой даже скукой сказал капитан Зо. - Василиск. Ничего интересного, тем более необычного. А говорили, василиски окончательно перевелись. - Он что, убивает взглядом? - спросил Сварог. - Да нет, бабья болтовня. Но парализует качественно. Мы провалялись бы достаточно долго, чтобы этот скот успел связать всех, как цыплят на продажу, и радостно бежать за подмогой... - Интересно, правду он болтал насчет Фиортена? - мрачно спросил боцман Блай. - Врал, конечно. И насчет осады, и насчет трех сотен. Видишь ты где-нибудь следы большого отряда? То-то. И коням, и людям нужно жрать. Слишком много овса и припасов пришлось бы с собой тащить. А путь из Харлана неблизкий. Нет, я охотно верю, что харланская конница сшивается где-то в Пограничье, но на сотни ей счет не идет. Несколько десятков. А у такого отряда кишка тонка осадить Фиортен. Либо они торчат у Храма Ашореми, либо рыщут ниже по реке. Басс дело знает. А этот был дурак. Сразу нужно было выпускать эту тварь из мешка, а не разговоры разговаривать... Ладно, закопайте все это поодаль от дороги и поторопимся. Часа полтора они неслись то галопом, то размашистой рысью. Когда по обе стороны дороги появились поля и необозримые виноградники, солнце уже скрылось за горизонтом, и они еще долго ехали меж бесчисленных рядов увитых лозой подпорок, поднимавшихся в гору. Кони начали стричь ушами и радостно пофыркивать, без понукания ускоряя бег: чуяли близость жилья. Сварог и сам явственно почуял запах дыма. Капитан Зо остановил коня на перевале, обернулся к своему отряду: - Вот вам и Фиортен и, что характерно, никаких харланцев вокруг. Сварог подъехал к нему. Да, чтобы взять деревню, пришлось бы повозиться. Окруженные высокой каменной стеной, в низине меж гор стояло несколько сот крепких каменных домов под черепичными крышами, от которых поднимались многочисленные дымки. Деревья, сады и огороды, амбары, в середине - круглая большая площадь. На ней горели огромные костры, и на фоне высокого желтого пламени мелькали в танце вереницы взявшихся за руки фигурок. - Ваш старый капитан снова на высоте, - сказал Зо. - Чтобы совместить приятное с полезным, я рассчитывал подгадать к празднику, так оно и оказалось. Он среди друзей, в полной безопасности, так что можете поразвлечься. Но смотрите у меня, в меру. Неплохое место, лорд Сварог. Деревня богатая, фригольдерская, а при переселении они лишились бы всех вольностей, вот и решили остаться... Тяжелые дубовые ворота распахнулись для них беспрепятственно, едва караульные перекинулись парой слов с капитаном Зо. Лошадей они оставили в конюшне у ворот, там же сложили и большую часть оружия, но когда Сварог собирался снять меч, капитан перехватил его руку: - Милорд, в этих краях меч всегда держат при себе. Даже ложась спать в собственном доме, к постели прислоняют... Позже, когда они всей гурьбой вышли на площадь, Сварог убедился, что с оружием здесь и в самом деле не расстаются - и у пляшущих вокруг костров, и у тех, кто стоял вокруг, даже у подростков, мечи висели на поясах, даже женщины в ярких рубашках с широкими рукавами и белых коротких юбках с искусной вышивкой носили длинные широкие кинжалы. Понятно, в здешних местах крепкое хозяйство нужно уметь отстоять от многочисленных охотников до чужого добра, и подтверждать это умение, должно быть, приходится часто... Сначала они не разделялись, стояли у огромного чана, где шипело и пузырилось в свете факелов и костров черное молодое вино, и его наливали всем желающим, сколько принимала душа. Правда, вино было легкое, по-настоящему праздничное - ниоткуда не торчали ноги упившихся, никто не рвал друг на друге рубахи. Сварог самокритично подумал: у нас, с этаким бесплатным чаном, давно бы все опошлили до полной похабщины... И отпил из кружки, скупо, пару глотков - ему приходилось сиживать в молдавских винных погребах, и он хорошо помнил коварство молодого вина: льется в глотку, как родниковая водичка, но стакана после четвертого вдруг обнаружишь, что блаженно покоишься под столом... Вскоре компания странствующих купцов как-то незаметно распалась. Сначала где-то в хороводе исчез боцман Блай, потом потерялся один из матросов, туманно объяснив про живущего по близости кума, потом пропали остальные двое, которых Сварог не знал по именам, а спустя немного времени рядом не оказалось ни капитана Зо, ни Борна, и Сварог остался один, не особенно этому огорчившись. Он стоял, прислонившись к столбу, поддерживавшему навес над чаном, отпивал по глотку из тяжелой глиняной кружки и чувствовал себя прекрасно. Особенно когда с приятностью озирал женщин, благо посмотреть было на что: у легких рубах вырезы глубокие, на обнаженных шеях ожерелья из древних золотых монет, кавалеры, ухарски вскрикивая, кружат дам, волнующе взметываются короткие юбки, грохочут барабаны, свищут дудки, старики невольно выпрямляют спины, подростки, прячась в боковых улочках, подталкивают друг друга в спину, но на площадь выйти не решаются. "Нет, у нас бы давно нажрались и передрались", - подумал Сварог и поежился от странного ощущения: все, кого он знал и помнил, еще только должны были родиться через долгие тысячелетия, и погибшие еще не погибли... Пропасть, отделявшая его от прежней жизни, оказалась столь широка и бездонна, что рассудком совершенно не воспринималась. Тем более теперь, когда дикая музыка будоражила кровь, и все женщины казались прекрасными. Но та, что стояла поблизости, черноволосая, в красной рубашке и вышитой юбке, красавицей не казалась - она ею была. И юной девочкой она отнюдь не выглядела, так что Сварог, давно не имевший дела с юными, лишь приободрился. Попросту подошел и спросил ни к чему не обязывающим тоном: - Я тут стою и удивляюсь - вы красивая, но никто вас не зовет танцевать... И спохватился - быть может, с точки зрения местных обычаев совершил какую-то жуткую бестактность. Но нет, черноволосая открыто посмотрела ему в лицо, усмехнулась и сказала: - Я колдунья. Многие меня побаиваются - просто так, без неприязни, по традиции... - Как-то так получилось, что я колдуний не боюсь, - сказал Сварог. - Я ими даже восхищаюсь иногда. И сегодня тоже. - А если мне на самом деле сто лет и я только прикидываюсь молодой? - Быть этого не может, - сказал Сварог. - Я сам умею колдовать, так что... - Колдовать ты не умеешь, - ответила она. - Ты просто выучил ровно столько, сколько тебе позволили, а это совсем не то... - Она рассмеялась, видя его легкую оторопь. - Теперь понимаешь, что такое - умение колдовать? Вот видишь, и ты испугался... - Ничего подобного, - сказал Сварог браво. - Я просто огорчился. Раз так, ты прекрасно понимаешь, что у меня на уме, и пошлешь ко всем чертям... - Чтобы понять, что у тебя на уме, не нужно быть колдуньей. - И что? - Сварог вопросительно поднял брови. - И ничего, - засмеялась она. - Любая колдунья - еще и женщина. И если ей не сто лет... - Она протянула руку. - Пошли в круг? И они вошли в круг, понеслись в хороводе вокруг костра. Сварог выделывал руками и ногами совсем не то, что остальные, но никто не обращал внимания. Главное было - попасть в ритм, не сводя глаз с ее улыбающегося лица, и это оказалось не так уж трудно. Труднее было уйти с площади незаметно. До рассвета весь мир был лишь нежным теплом и запахом сена. ...Сварог пошевелился, зашуршало пахучее сено. Узкое горизонтальное окошко под самым потолком давало достаточно света, чтобы он мог рассмотреть ее лицо, ставшее строгим и печальным. - Вот и все, - сказала она тихо, мягко отстранила Сварога, когда он потянулся к ней. - Вот и все... - Но... - сказал он и замолчал, совершенно не зная, что еще сказать. - Вот и все. Ты, конечно, можешь сказать, что безоглядно меня полюбил и непременно вернешься ко мне после ратных трудов... но ведь это будет неправда, верно? - Верно, - сказал Сварог. - Я и сам не знаю, что со мной будет завтра... - Вот видишь. Что бы с тобой ни случилось, сюда ты уже не вернешься. А если и вернешься, то только для того, чтобы вновь остановиться на ночь и утром ускакать дальше, на сей раз навсегда. Так что не нужно ничего обещать. Благо оправдываться не за что. - Неловко как-то... - Потому что ты еще не освоился в этом мире. Откуда ты, я не знаю, но чувствую - из страшного далека... Ни в чем себя не упрекай и не старайся усмотреть сложности там, где их не должно быть. Нам было хорошо - вот и все. - Она натянула рубашку на плечи, стянула шнурком на груди, ласково провела ладонью по щеке Сварога. - Нам было хорошо... Правда, мне еще и тревожно. Что-то недоброе впереди. Но здесь ничего иного впереди и ждать не может... - Почему же вы отсюда не уйдете? - спросил Сварог. - Потому что Фиортену - три тысячи лет. Когда-нибудь мы уйдем, но это будет в предпоследний миг... Понимаешь? - Понимаю, - сказал Сварог. - А вы успеете почувствовать, что пришла пора? - Успеем. Береги себя. Возьми. Не знаю, в какого бога ты веришь, но это всем помогало... На черном шнурке покачивалась каменная фигурка, вроде бы изображавшая человека, но настолько окатанная, словно бы оплавленная временем и прикосновениями бесчисленных рук, что не понять уже, кого она в незапамятные годы изображала. - Повесь на шею. - Что это? - Это алар. Дух-покровитель из тех времен, когда здесь еще не было Фиортена, когда лары еще не ушли за облака. Их находили в старых курганах, насыпанных еще до потопа и Шторма. - До чего? - спросил Сварог. - Ох, ничего ты не знаешь, я вижу... Шторм - так называется череда катастроф, войн и несчастий, предшествовавших уходу ларов в небеса и упадку на земле. А потоп случился лет за пятьсот до Шторма. Надень на шею. Теплый, правда? - Теплый... - Он станет холодным, когда тебе будет грозить опасность большая, нешуточная. Уберечь не сможет, но предостережет... Сварог надел шнурок через голову. Теплая фигурка скользнула на грудь, пониже креста. - Спасибо, - сказал он. - А теперь иди. Тебя уже заждались. Где твой меч? Сварог растерянно зашарил вокруг, разбрасывая сено, наткнулся на ножны. - Ну вот, - засмеялась она. - Сразу видно, что ты нездешний. Меч всегда должен лежать под рукой... В воротах Сварог обернулся к ней, хотел сказать что-то нежное и серьезное, но не нашел слов. Женщина прижалась к нему, гибкая, сильная, теплая, крепко поцеловала и отстранила, заглянула в глаза: - Иди и не оглядывайся. Мужчины не должны оглядываться, иначе выйдет не к добру... Сварог быстро шагал мимо просыпавшихся домов - зевали и лениво ворчали на него кудлатые собаки, в хлевах мычали коровы, в кухнях гремела посуда. Вставало солнце, и он вдруг вспомнил, что так и не узнал ее имени, да и свое не называл, но возвращаться, понятно, не стал - чувствовал, что этого никак нельзя делать. Да и не нашел бы дороги. Он прекрасно помнил ее голос, ее запах, ее тело, но дороги назад не нашел бы, как ни старался, не помнил ворот, мимо которых только что прошел, улочек, в которые только что сворачивал. А ведь забывчивостью он никогда не страдал... У деревенских ворот его и в самом деле ждали возле оседланных коней все шестеро спутников. Обошлось без мужских шуточек вслух, только боцман Блай хитро подмигнул - левым глазом, правым, левым, правым. - Ну, приятное позади, - сказал капитан Зо. - Впереди теперь, увы, одно полезное, то есть насквозь опасное. По коням! Он первым въехал в ворота и приказал: - Рысью... Между прочим, в окрестностях и в самом деле болтались харланские конники, десятка два. Но очень быстро убрались в сторону Храма Ашореми. Что доказывает: Басс постарался на совесть. Капитан Зо остановил коня, протянул руку: - Ну вот, милорд. Добро пожаловать в Ямурлак. Вон там, где торчит истукан, Ямурлак и начинается. Покосившийся каменный истукан с полузатершимися древними письменами на груди торчал на обочине дороги, и не было никакого зримого рубежа - одна и та же земля по обе стороны незримой черты, одна просторная долина с синей каемкой гор вдали, лес и дорога. Только мерные столбы оказались другими - не круглые столбики с государственным гербом, а каменные шары. Зловещая слава Ямурлака, страны злых магов, безвозвратно ушла в прошлое уже вскорости после Шторма. В отличие от Хелльстада, местные твари были гораздо менее опасными, и на них с превеликим удовольствием отправлялись охотиться окрестные сорвиголовы. А населяли Ямурлак в основном самые обычные люди, хоть и баловавшиеся нехорошей магией. Так что предпринять против них лихой поход тоже считалось своего рода хорошим тоном, причем никто не собирался на отвоеванных землях селиться, дружины удальцов вторгались сюда, чтобы пожечь и порубать в свое удовольствие, а потом уйти на полном галопе. Такие привычки, а вдобавок и странные, неизвестные за пределами Ямурлака эпидемии, довольно быстро страну обезлюдили, хотя еще лет триста назад, мимоходом упомянул Борн, здесь прозябала парочка городов и несколько деревень. Потом и их извели под корень последние искатели золота и экзотических редкостей, и окрестные короли всерьез задумались: а не поделить ли опустевший Ямурлак меж собою? Но тут грянуло нашествие Глаз Сатаны, и эту идею моментально отбросили. Ямурлак умер, как и населявшее его в древние времена зло. В земле и в мертвых городах, по достоверным слухам и преувеличенным россказням, таилось, правда, немало такого, чего и не стоит выкапывать и подбирать, чтобы не пожалеть потом. А по земле хоронились в глухих уголках крайне редко встречавшиеся образцы многочисленных некогда разновидностей нечисти - по-настоящему жуткие и грозные твари вымерли или старательно уничтожены, а то, что затаилось, было, конечно, опасным, но никак не подходило под категорию "неодолимое". Примерно так можно подытожить знания на сей счет, вложенные Сварогу в голову под гостеприимной крышей Магистериума. О деталях и частностях тамошние технократы не позаботились. Так что вся надежда была на спутников. Спутники держались настороженно, но не хватались за оружие при каждом шорохе. Проходил час за часом, долины сменялись перелесками, а те - нависавшими над дорогой скалами и урочищами, но ничего не происходило. Временами то далеко в поле, а то и близ дороги попадались мертвые города в разных стадиях разрушения, города непривычной, диковатой архитектуры, и тогда снова и снова завязывались жаркие споры - стоит ли пошарить в покинутых домах как-нибудь на досуге и все ли, что там может отыскаться, обязательно приносит несчастье. Блай и один из моряков были уверены, что кое-что способно пригодиться, и в доказательство приводили вполне достоверные случаи. Другие двое с тем же пылом и на столь же многочисленных примерах доказывали обратное. Слушать и тех, и других Сварогу было чертовски интересно, но он немного тревожился, до сих пор понятия не имел, куда они едут и что собираются делать. Ясно, что капитан Зо не подряжался собирать виноград или класть печи, и все же опасность, про которую знаешь наперед, придает определенности... Когда они проезжали мимо черного замка с высокими башнями, увенчанными странными усеченными конусами, обращенными раструбами к небесам и оттого напоминавшими гротескные зенитки, на полурассыпавшуюся стену моментально взобралось что-то серое, мохнатое, величиной с кошку, зеленоглазое, с пушистым коротким хвостом - и печально заухало, застонало, замахало лапками, закричало что-то вполне членораздельное. Сварог насторожился, но его спутники отнеслись к серому завывавшему созданию прямо-таки наплевательски, покосились мельком и больше не обращали внимания. - Да это ихний домовой, - пояснил Блай. - Чуть ли не единственная тут совершенно безобидная скотина. И даже в некоторых смыслах полезная. Можно бы подобрать, да не стоит возиться. Капризный, скот. Моря не выносит совершенно, на корабле быстро дохнет, а зачем он нам такой? Хочешь, забирай. На суше может пригодиться. Слышишь, надсаживается? Скучно ему без хозяина, падле. - У меня уже есть один, - сказал Сварог. - Куда мне два? Еще передерутся. - Уж это точно, долго шерсть летать будет... Ну, подаришь кому-нибудь. - Ну его, - сказал Сварог. - Не возвращаться же. - А на обратном пути можно и пошуровать, - мечтательно сказал Блай. - Поискать бутылки с джиннами. Их тут еще хватает, говорят. Знал я одного капитана. Попалась ему бутылка с джинном, а тот оказался духом земли, знай таскал изумруды, да не какие-нибудь, ронерские... - Я тоже знал одного судового врача, - отмахнулся капитан Зо. - Единственного, кто спасся с "Прекрасной рыбачки", когда на ее борту откупорили бутылку с джинном... - Джинны, конечно, разные бывают, - согласился Блай. - Духи воздуха - самые ненадежные. Но ведь и рискнуть можно... - Иди один и потом откупоривай в чистом поле, - сказал капитан. - Это сколько угодно. Когда я буду подальше. - Когда-нибудь и рискну. - Ну-ну... - Капитан Зо вдруг натянул поводья, достал подзорную трубу, всмотрелся: - С вашими джиннами... Тихо! Одна, две... Три. А говорили, вымерли... Ну, может, и обойдется. В лес, живо! С захода налетали, плавно, бесшумно взмахивая крыльями, три черные птицы, донесся их протяжный крик, странно похожий на человеческий, но некогда было приглядываться - Сварог уже мчался вслед за остальными в лес, под раскидистые кроны темных елей. Всадники остановились, держась тесной кучкой. Со всех сторон лезли в лицо колючие ветки. Кони беспокойно приплясывали. Сварог видел, как Борн выстрелил наудачу, но стрела не долетела, запуталась где-то в кронах. Сверху, словно в ответ, раздался хриплый хохот. Сварог встал на стременах, отвел ветку, мешавшую рассмотреть кусочек неба. Птицы, выставив лапы с кривыми когтями, кружили над самыми верхушками елей, то и дело заслоняя небо и солнце. Они были громадными, крылья не меньше трех уардов в размахе, и на длинных голых шеях сидели самые натуральные старушечьи головы с раскосмаченными седыми волосами, злющими лицами, клыкастыми, почти безгубыми ртами. Сварогу показалось, что он встретился с одной взглядом, и он инстинктивно выпустил ветку, шумно свистнувшую мимо щеки. Время шло, а странные создания, крича заунывно и зло, кружили над лесом. - Капитан, они не отвяжутся, - сказал Борн. - Придется драться. - Может, обойдется, - хмуро ответил капитан. Но в этот миг сверху раздалось каркающее: - Оставьте нам коней! Оставьте коней! И убирайтесь! Хотим есть! Будет хуже! - Ничего не пойму, - сказал капитан. - Мне голову давали на отсечение, что этих поганых ворон ни одной не осталось. Последнюю убили лет восемь назад. Басс не мог ошибиться. - Значит, ошибся, - сказал Борн и добавил со странной интонацией: - Бойся не бодрствующего, бойся спящего... Давайте, капитан. Что, если они подпалят лес? - Сказки. Если... Что-то долетело вниз, обрушилось на лес сразу во многих местах, шипя и свистя, и сразу же потянуло удушливым дымом, треск пламени раздался со всех сторон. Сварог услышал команду капитана "За мной!", понесся следом за остальными, низко нагнув голову к конской шее, чтобы не выхлестнуло глаза и не зацепило суком по башке. Спутников он почти не видел - лишь порой, высовывая голову справа или слева, замечал впереди конские зады и людские спины и тут же прятался за гривастую шею, как черепаха в панцирь. Хорошо еще, кони были приучены держаться вместе. Еще два раза на лес обрушился свистящий огненный дождь, пожар разгорался, тянуло жженой смолой. Конь под Сварогом начинал беситься, вот-вот готов был понести. Пылающая ветка с маху хлестнула по груди, рассыпав жалящие искры. Над головой неотвязно шумели крылья. Внезапно лес кончился, и конь с разлету вынес Сварога на огромную поляну - посре