опора. Довольно большая комната ярко освещена четырьмя масляными лампами. В глубине - жарко натопленная печь, черная дверца распахнута, и там колышется огонь. От кастрюль на плите вкусно пахнет. Около печи стоит пожилая хозяйка и настороженно смотрит на Сварога, засунув руки под передник по крестьянскому обычаю. За грубо сколоченным столом у окна двое мужчин немногим моложе хозяина отставили высокие глиняные кружки и таращатся столь же опасливо. Сварог огляделся, повесил плащ на прибитые рядом с дверью потемневшие оленьи рога, поставил рядом топор, взглянул на хозяина. Тот кивнул на сидящих: - Соседи, заехали вот да и припозднились, остались до утра... - А что это у них в кружках, не пиво часом? - Пиво. - Хозяин живенько пробежал в угол, к лежащей на козлах бочке, нацедил кружку. - Пиво старое, домашнее, покупного не держим... Сварог подошел к печи. Глядя на ало-золотистое пламя, отхлебнул из кружки. Его прошиб легонький озноб - то ли озяб под дождем, несмотря на теплый плащ, то ли, что вероятнее, сказалось все пережитое. - Значит, вот так вы здесь и живете... - не оборачиваясь, произнес он. - Так и живем, - откликнулся хозяин. - Таверна захирела, по дороге почти никакого движения, разве что соседи заедут... - Может, вам в комнату поесть принести? - предложила хозяйка. - Комнат много, поедите, поспите... - А что, мысль, - сказал Сварог. Ему не хотелось сидеть с незнакомыми людьми, отвечать на их вопросы - очень уж устал. Он вяло повторил: - Это мысль. Несите-ка в комнату побольше еды и выпить тоже не забудьте... Пожалуй, он изрядно продрог. Так и колотит всего. Даже талисман промерз... талисман! Талисман был ледяным. Видимо, он все же вздрогнул, потому что хозяин сочувственно спросил: - Уголек стрельнул? - Уголек, - медленно сказал Сварог. - Прямо на руку... Интересно, на чем это приехали соседи, если во дворе не видно повозки, а в конюшне не было лошадей? Он произнес про себя заклинание. Только не торопиться... Опустил левую руку в карман, набрал полную горсть серебряных монет и с маху швырнул через плечо в сторону сидящих за столом. За спиной раздался дикий вопль, упал табурет. Тогда только Сварог обернулся, держа шаур наготове. И чуть не заорал сам - вместо хозяина с хозяйкой, вместо заезжих соседей были четыре чудища, клыкастых и когтистых, мохнатых, с собачьими носами, в нелепо сидящей людской одежде. В точности похожие на того, привезенного в императорский дворец по его душу. Ямурлакские вампиры. Они шипели, пятились к двери - между ними и Сварогом неодолимой преградой лежали серебряные монеты, и один из "соседей" неуклюже отставил левую лапу, курившуюся зеленоватым дымком. Серебряная звездочка ударила "хозяину" в грудь, и взлетели клубы зеленого дыма, вампир навзничь рухнул на пол. Сварог давил на спуск, не отнимая пальца, поливая их дождем свистящей серебряной смерти. От нелюдского воя ломило уши. Твари гурьбой, мешая друг другу, пытались протиснуться в дверь. Но это удалось лишь одному, и выскочивший на крыльцо Сварог срезал его посреди двора. Оглянулся внутрь комнаты. Две твари лежали неподвижно, третий пытался ползти, и Сварог выпустил ему звездочку в затылок. Замер. Прислушался. В конюшне бились и ржали лошади. - Карах! - позвал он во весь голос, перегнувшись за перила. Скрипнула дверь, Карах осторожно выглянул наружу, побежал к Сварогу, далеко обогнув лежащего вампира. - Хозяин, я же предупреждал про раухов, а ты не обратил внимания, нужно было сразу попробовать серебром... - Ладно, ладно, - сказал Сварог виновато. - В следующий раз буду к тебе прислушиваться, честное слово... Есть еще кто в доме, не чуешь? - Больше никого... Сварог все же пошел проверить комнаты. Взял с подставки лампу, принялся обходить дом. Открывал пинком дверь за дверью, светил внутрь, держа шаур наготове. Карах тенью крался следом, выглядывая из-за его ноги. Везде пусто, пыльно, но не видно следов разгрома - все выглядит так, словно хозяева внезапно ушли. Только никуда они не уходили - в одной из комнат обнаружились два высохших трупа, прямо-таки мумии. Жуткий оскал, прилипшая к костям желтая кожа... - Хозяев застали врасплох, - сказал Карах. - Если тут и были животные, они убежали... или их съели. - Но они же пили пиво, эти... - Они едят и пьют человеческую еду и питье запросто. Но любят полакомиться. - Серенький домовой содрогнулся. - Они и таких, как я, едят... - Может, они и в самом деле не особенно-то настроены были лакомиться и не собирались нас впускать? - рассуждал вслух Сварог. - Нет, он же мог показаться в натуральном обличье, любой удрал бы сломя голову, плюнув на ливень. А он, паскуда, нарочно отошел подальше, когда я входил в ворота, чтобы лошади не забеспокоились раньше времени... Если бы не талисман, он преспокойно улегся бы спать. И его прикончили бы. - Что будем делать, хозяин? - спросил Карах. - А что прикажешь делать? - сердито спросил Сварог. - Ворота заперты, до утра перебедуем. Хотя такая скотина может со своими когтями и по забору взобраться... Серебра набросаем вокруг, вот что. Стараясь не смотреть на недвижно лежащих вампиров, он подошел к бочке и налил кружку до краев. Вы хотели, чтобы я поскорее освоился? Прекрасно, я преспокойно стою посреди комнаты и пью пиво, но меня вывернет, откровенно говоря, если съем хоть кусочек из аппетитно пахнущих кастрюль. Но пива я выпью и постараюсь удержать его внутри... Спать он улегся в конюшне, завернувшись в плащ. Вопреки ожиданиям, кошмарные сновидения не посещали, он почти сразу провалился в тяжелое забытье, пару раз просыпался, слушал спокойное пофыркиванье лошадей и вновь засыпал. А потом Карах осторожно потеребил его за рукав, и он открыл глаза. Солнечные лучи проникали в конюшню, стояло такое ясное утро, что все вчерашнее показалось дурным сном. Но посреди двора лежал на прежнем месте мертвый вампир, и пришлось, поборов брезгливость, оттащить падаль подальше - иначе лошади ни за что не хотели выходить из конюшни, храпели и пятились. - Я всю ночь караулил, - сказал Карах, когда они выехали за ворота. - Ближе к рассвету поднялось какое-то странное зарево на полнеба. Вон в той стороне. - Пожар где-нибудь. - Хозяин, я столько пожаров в ночи видел... Очень странное было зарево, совсем не похожее на пожар, оно вдруг поднялось к самым звездам, медленно так... - Он запнулся, поискал слово: - Равномерно. Поднялось, замерло, потом враз пропало. Нехорошее зарево. - Нехорошего здесь навалом, я смотрю, - процедил сквозь зубы Сварог. Вернувшись в поле, он быстро отыскал место, где они вчера сбились с дороги. Отдохнувшие лошади шли бодрой рысью. Сварог узнавал урочища, холмы и повороты, испытывал приятное нетерпение при мысли, что, возможно, вновь увидит _е_е_, рассеянно слушал болтовню Караха, прочно зациклившегося на ямурлакских вампирах. И остановил коня на вершине горы, долго всматривался, не веря. Взялся за подзорную трубу и убедился, что все так и есть. Не было Фиортена. Весь окружающий пейзаж остался прежним, кроме Фиортена. Вот оно, странное зарево. Простой пожар такого натворить не мог. Черный валик угля на месте окружавшей деревню стены, вместо домов и садов, хлевов и амбаров - невысокие кучки пепла. Странная, страшная карта. Никаких развалин, ничего полуобгоревшего - один пепел. И тишина. Дома и постройки в деревне были главным образом каменные, и если уж камень превратился в пепел... Это не орда налетчиков с горшками горючей смеси. Это оружие, мощное устройство. На них что-то сбросили. Или рвануло на земле. Как бы там ни было, деревня сгорела в один миг. Это бомба - но ни в одном государстве Талара нет столь мощных бомб. Разве что лары... но зачем им расправляться столь страшно с никому не мешавшей и никому не угрожавшей деревней в Пограничье? - Говорят, в старину случались такие битвы, - сказал Карах. - Камень горел, как сухое дерево, а дерево вспыхивало, как солома... - А люди? - зачем-то спросил Сварог. Карах промолчал. Конечно, глупо думать, что кто-то спасся, если рвануло посреди ночи. Это даже не Хиросима - гораздо хуже... Вспомнив про Хиросиму, Сварог погнал коней галопом. Но вскоре опомнился - во-первых, это не похоже на атомный взрыв, во-вторых, поработай здесь атом, они и так давно схлопотали бы смертельную дозу. Бог ты мой, не остановись он поболтать с Карахом, не начнись ливень, не сбейся конь с дороги - Сварог вполне мог добраться к ночи до Фиортена и оказаться там в момент взрыва... Вообще-то и такое оружие лару не страшно - но как знать... Кто-то наносит удары, нервничая, спеша и оттого ошибаясь и опаздывая... - Карах, это правда, что дьявол никогда не делает ошибок? - спросил он вдруг. - Говорят, сам дьявол никогда их не делает, - ничуть не удивившись, ответил Карах. - А вот его слуги частенько ошибаются, нет в них того совершенства... Нет, это люди, хозяин, я отчего-то чувствую. Очень плохие люди, очень злые, но все-таки люди. ...Через несколько часов Сварог и сам уверился, что дьяволом тут и не пахнет, когда его конь, пугливо выгибая шею и осторожно ставя ноги, шагал посреди обугленных развалин Старой Гавани, Фир Норта. _Э_т_и_ дома спалили самым обычным образом - кое-где еще шипели головешки, лениво поднимались струйки дыма, колеблемые ветром с реки. Каменные стены уцелели, но покрыты копотью снизу доверху. Это уже были злоба и ненависть, не укладывавшиеся в обычные человеческие понятия. Уничтожение Фиортена еще можно как-то понять с военной точки зрения, но Фир Норт... Сварог искал Басса и нашел в конце концов - израненного, обожженного, распятого на дверях "Приюта моряка" - единственного здания, оставленного нетронутым. Большие ржавые гвозди загнали в лодыжки и запястья по самые шляпки, кровь темными вертикальными полосами засохла на грязной двери, но Басс, казалось, еще жив. Когда спешившийся Сварог остановился перед ним, немилосердно ругаясь про себя, веки Басса дрогнули, медленно приподнялись, стекленеющие глаза раскрылись, и Сварог напрягся, осознав, каких трудов Бассу стоило сфокусировать на нем осмысленный взгляд. - Граф Гэйр... Где все... - Не знаю, - почти крикнул Сварог. - Кто это сделал? Где... - Быстрее уезжайте отсюда, - внятно выговорил Басс и уронил голову на грудь. - Он умер, хозяин, - сказал Карах. - Он правильно говорил, нужно побыстрее отсюда уезжать. Здесь был кто-то непонятный, страшный, я таких не встречал... Сварог прыгнул в седло, на ходу подхватил уцепившегося за полу плаща Караха и поскакал к реке. Причал тоже сожгли. Кое-где он обрушился в воду, но много обуглившихся свай торчало над мутными волнами, и в некоторых местах сохранился обгоревший настил. Отовсюду несло гарью, у берега колыхались черные головешки. А уардах в ста от берега торчали из воды, накренясь, верхушки трех мачт, и концы оборванного такелажа колыхались, протянувшись по течению... Сердце у Сварога оборвалось. Сомнительно, чтобы в этом безлюдном месте за эти дни бросил якорь второй трехмачтовый корабль. Значит, все они на дне - веселые бесшабашные удальцы, спасшие его из Хелльстада, и Акбар, и загадочный помощник капитана, которого Сварог так и не увидел, и пузатый кок по кличке Мышиный Соус, сбежавший в море от какого-то графа из Вольных Майоров и на прощанье подавший хозяину к столу замаскированную в невероятно аппетитном соусе тушеную мышатину, каковую граф почти всю и слопал, пока не узрел наконец на дне блюда хвостики... - Пусть вода вам, господа, будет пухом... - бездумно повторял он привязавшуюся строку из слышанной на корабле баллады. "Ладно, - подумал он, не отрывая взгляда от верхушек мачт над мутноватой водой. - Может, меня всего-навсего и требовалось крепко разозлить. Что ж, разозлили на свой хребет. Я еще долго намерен прожить на этой планете, но не хочу, чтобы рядом по-прежнему обитали виновники всех этих гнусностей. Плевать на неизвестные подробности. Ясно одно: капитан Зо и его ребята, Борн, Басс, Блай, жители Фиортена - все это были хорошие люди, и тот, кто их убил, должен получить сполна. Такие вот мотивы, не лучше иных, но и не хуже многих... Убедили. Теперь это и моя война". - Карах, тебе не кажется, что я опасный спутник для долгого путешествия? - спросил он. - Что делать, - сказал Карах. - Хозяев не выбирают, уж какой попался... Ты меня забрал, придется служить. - Знаешь что? - Сварог повернул коня. - Вообще-то сейчас начинается самое интересное - мы в автономном плавании, наших ходов никак нельзя предугадать наперед, потому что мы сами их не знаем... - Он старательно изучал карту. - Правда, дорога отсюда всего одна. В пятнадцати лигах ниже по реке значится некий Рут, обозначенный как обитаемое место. Некуда нам ехать, кроме как в Рут. А если на дороге... - Что-то есть в воздухе, хозяин, - прервал Карах. Сварог глянул вверх, но ничего не увидел. Только редкие облачка и черное круглое пятнышко у горизонта - чей-то замок. - Ты про него, что ли? - спросил он, показав туда. - Нет. - Карах задрал к небесам озабоченную мордочку. - Это гораздо меньше, подвижнее... а теперь его нету... - Ладно, исчезаем отсюда. - Сварог подхлестнул копя. Часа через полтора они без всяких приключений добрались до обитаемого места под названием Рут. С первого взгляда было ясно, что раньше городок был не в пример обитаемее. Сварог долго ехал по пустым улицам, состоявшим исключительно из заброшенных домов - богатых некогда, бедных, средних. Не разрушенных или сожженных при штурме - просто брошенных однажды раз и навсегда. Иные носили следы разграбления в спешке, но по большинству видно было, что в них похозяйничали обстоятельно, не спеша и ничего не опасаясь, аккуратно сняли с петель двери, вынули стекла из окон, забрали все, что могло пригодиться в хозяйстве. Захватчикам такое ни к чему. Значит, постарались земляки и соседи, а дома определенно принадлежали тем, кто подался на полдень за лучшей долей. Сварог свернул за угол. Там уже начинались обитаемые места - из труб идет дым, на улицах попадаются прохожие, а на удобном месте, которое не обойти и не объехать, расположился патруль - пятеро в шлемах и кольчугах, с мечами, копьями, арбалетами и единственным мушкетом военного образца. Тут же стояли две оседланные лошади, а на высоком шесте развевался незнакомый флаг - красная, желтая и белая вертикальные полосы, на красной изображен черный меч острием вверх. Странный флаг, не значившийся ни в одном геральдическом справочнике. А уж в здешней геральдике Сварог разбирался больше, чем во всем остальном: эти знания ему запихнули в голову в первую очередь. Согласно здешним правилам и традициям, красный цвет символизировал отвагу, желтый - богатство, достаток, а вот белый был траурным цветом. На белых конях везли хоронить покойников, в белые одежды облачались неутешные близкие. Одни лишь горротские короли, издавна славившиеся весьма своеобразным чувством юмора, сделали свой флаг белым... Его заметили и взяли на прицел. Сварог спокойно ехал прямо на них - и остановился в трех шагах, отметив, что наконечники стрел серебряные. И наконечники копий - тоже. Он разглядывал их, а они разглядывали его. Чтобы не нагнетать напряжения, Сварог заговорил первым: - Документ показать, орлы? - Сам рисовал? - спросил старший, изучив документ. Остальные хмыкнули невесело. Сварог сказал чистую правду: - А откуда я знаю, кто его рисовал? Орлы хохотнули чуть веселее. Старший бросил: - Не шевелись. Проверим. Серебряный наконечник копья медленно поднялся к его груди - Сварог добросовестно замер, - коснулся шеи и отодвинулся гораздо быстрее. Лица у патрулей стали чуточку дружелюбнее, но старший, как ему и полагалось по должности, остался собранным и подозрительным: - Смотри, если что... Тут у нас адвокаты не водятся. Откуда едешь? - Из Фиортена, - бухнул Сварог и пожалел, что проговорился. Но что прикажете делать, если других названий он попросту не знал и врать о незнакомых местах опасался? - Как там? - Паршиво, - сказал Сварог. - Нет больше Фиортена. Один пепел остался. - Кто там был? - Ох, знал бы я кто, - сказал Сварог устало. - Он бы у меня кровью умылся... Кабаки в городе есть, ребята? Типа постоялого двора? Они молчали. Расступились, правда, и он медленно поехал прочь. Вдогонку все же крикнули: - Через базарную площадь, налево у зеленого дома - и прямо до самой реки. Постоялый двор тетки Чари. Карах смирнехонько сидел под плащом. Прохожие, как один, оглядывались на Сварога - кто украдкой, кто открыто. Сварог понял, что приезжие здесь - вещь редкостная, что он станет темой для вечерней болтовни, ибо с новостями здесь плоховато... Трижды ему предлагали продать второго коня, один раз спросили, не ожидается ли какой войны, а однажды поинтересовались, не он ли беспутный племянник мамаши Микоты, лет двадцать назад сбежавший искать приключений и с тех пор не объявлявшийся. Сварог каждый раз молча мотал головой. Он почувствовал вдруг, что Карах зашевелился под плащом, пробрался к шее. Это могли заметить со стороны, и Сварог, не поворачивая головы, прошипел сквозь зубы: - Тихо! Что там? - Хозяин, убей его! - зашептал Карах из-под капюшона. - Убей его сейчас же! Это плохой! Сварог придержал коня, украдкой оглянулся - нет, никто вроде бы не обратил внимания, как приезжий пустился в дискуссию с собственным плащом. - Вон тот, в черной шапке! - не унимался Карах. - Убей его побыстрее! Сварог растерянно огляделся. Он как раз проезжал по базарной площади, где не особенно шумно торговали рыбой, старой одеждой, живыми овцами, дровами и пивом. Покупателей было самую малость побольше, чем продавцов. У лотка с рыбой, точно, стоял худой человек в буром кафтане и высокой черной шапке, какую носят на полудне Снольдера - круглой, с плоским донцем и наушниками. Человек этот ничем особенным не выделялся. Гильдейской бляхи у него не видно, но здесь их никто не носит. - Убей его! - чуть ли не крикнул Карах. Сварог колебался. Вспомнил, что однажды уже пропустил мимо ушей предостережения Караха и кончилось все дракой с вампирами, а могло кончиться и печальнее... Пробормотал заклинание, и рука сама дернулась к топору. На месте человека в черной шапке колыхалась мгла, черный сгусток тяжелого дыма, то принимавший зыбкие очертания человеческой фигуры, то переливавшийся в знакомый уже образ - шар над прямоугольником. - Ах, вот это кто... - сквозь зубы пробормотал Сварог. - Карах, держись! Он отвязал повод заводного коня, накинул его на столбик ближайшего навеса. Еще раз произнес заклинание. Теперь он вновь видел лишь худого человека, отвернувшегося к лотку с рыбой, - видел то, что и все остальные на площади, окруженной невысокими каменными домами с острыми крышами. Сварог развернул коня так, чтобы оставить худого справа, пустил вскачь. Лезвие Доран-ан-Тега шелестяще свистнуло в воздухе, и сразу же вокруг завопили. Сварог оглянулся, натянул поводья. Отсеченная голова худого еще кувыркалась высоко в воздухе, невесомо выписывая круги вопреки законам природы и тяготения - словно живое существо, выбиравшее, где бы приземлиться на грязный булыжник. Обезглавленное туловище прочно стояло на ногах, из перерубленной шеи не брызнуло и кровинки, руки подняты ладонями вверх, словно готовятся поймать непоседливую голову, которой, дело житейское, захотелось вдруг полетать отдельно. Голова упала на обрубок шеи и утвердилась на нем левым ухом. Пространство вокруг худого подернулось туманом, пронизанным тусклыми молниями, и вот тут-то началась настоящая паника, продавцы и покупатели брызнули во все стороны, даже овцы, мемекая, припустили прочь. Значит, все видели то же, что и Сварог, - как посреди площади возникает, принимая все более четкие, завершенные очертания, повисший над черным прямоугольником белый шар и с его бока немигающе таращится глаз - без век и ресниц, с желтой радужкой и белым кошачьим зрачком. Нечто вроде туманного диска возникло над шаром, рассыпая искры. Змеистые желтые молнии хлестнули по крышам домов, с грохотом расшвыривая черепицу и жестяные колпаки труб, опустились ниже, вышибая звонко лопавшиеся оконные стекла, выворачивая камни из стен, потянулись еще ниже, к людям... Сварог выхватил шаур. Вереница свистящих серебряных звездочек пронеслась над ушами коня. И повторилось то, что Сварог уже видел однажды с палубы "Божьего любимчика", - спиралью завертелся густой черный дым, пронизанный зелеными вспышками, омерзительный вой, злобный и жалобный, пронесся над площадью и оборвался. Послышался сухой скрежет, дым кучей пыли осел на грязную булыжную мостовую. Никто уже не кричал, только овцы блеяли, носясь по площади, а люди застыли неподвижно. Сварог подумал, схватил повод запасного коня и поскакал прочь - не устраивать же пресс-конференцию с митингом? Постоялый двор под вывеской "Жена боцмана" стоял на отшибе у самой реки - приземистый каменный дом с конюшней и деревянными пристройками, все это обнесено добротным деревянным забором. Посреди двора величественно возлежала свинья и бродили куры. Сварог проехал в распахнутые ворота и остановил коня у широкого крыльца. Дверь распахнута настежь, но внутри тихо. Из конюшни появился угрюмый высоченный детина. Рукава засучены, за пояс заткнута короткая, тщательно обструганная дубинка. На трактирного слугу он походил не больше, чем Сварог на герцогиню. Но спросил предупредительно, как положено: - Чего изволите? - Есть, пить, ночевать, - сказал Сварог. - Все эти удовольствия можете предоставить или только некоторые? - Все, ваша милость, если есть денежки, - ответил детина. На правом запястье у него Сварог заметил синюю татуировку - русалка с огромной пивной кружкой. Похоже, морская тематика не ограничивалась вывеской. - Расседлать, ваша милость? - Расседлай, - сказал Сварог. У него самого это до сих пор получалось довольно неуклюже. Детина, ничуть не удивившись, принялся за работу. Сварог заметил, что и у него получается не лучше. Карах смирнехонько притаился в откинутом капюшоне плаща. Сварог стоял, прислонившись плечом к столбу, наблюдал с интересом, как детина возится с пряжками и ремнями, беззвучно чертыхаясь поднос. - Где плавал? - напрямик спросил Сварог. Детина не стал вздрагивать и цепенеть. Буркнул, не отрываясь от работы: - Везде помаленьку. - Фогороши в городе есть? - Где их нет? Позвать? - Зови. - Гулять будете, ваша милость? - Немножко. - С радости или с горя? - А что, есть разница? - Еще какая, - хмыкнул детина. - Почему-то с радости все спокойно обходится, а как завернет кто с горем, непременно норовит, подлец - уж простите, ваша милость, - запалить таверну. Вы из которых? - Пожалуй, с горя, - сказал Сварог. - Правда, нет у меня такой привычки - палить таверны. "И вообще, я в таверне впервые в жизни", - мысленно добавил он. - Мне что, - сказал детина. - Мое дело предупредить - хоть воды поблизости и навалом, за баловство с огнем и по башке схлопотать можно. Будь вы хоть харланский герцог. - Там герцогиня. - Будь вы хоть сама харланская герцогиня. - Учту, - сказал Сварог. В таверне и в самом деле никого почти не было. За одним столом молча потребляли пиво серьезные люди - четверо гуртовщиков с бычьими головами на бляхах Серебряной гильдии. Судя по гербам, гуртовщики были ронерские. За другим столом тихонько резалась в кости компания - на вид сплошь темные личности непонятного сословия, числом восемь. За третьим, уронив голову в блюдо с кое-как обглоданными копчеными ребрышками, мирно похрапывал субъект в довольно приличном камзоле. Остальные столы, десятка полтора, пустовали. Сварог подошел к стойке. Из задней комнаты, вытирая руки передником, вышла тетка лет сорока, с крепкой, отнюдь не расплывшейся фигуркой, не лишенная секс-эппила, но сущая бой-баба на вид. Если это и есть жена боцмана, боцман прочно сидит под каблуком. - А налейте-ка мне, хозяйка, чего-нибудь для начала, - сказал Сварог, прислоняя к стойке топор. Хозяйка налила ему из кувшина в большой оловянный стакан. Он попробовал - одна из разновидностей здешнего коньяка, не самая скверная. Выпил до половины, посмотрел на хозяйку, а хозяйка посмотрела на него: - Это вы гулять собрались? - Да какая там гульба, - сказал Сварог. - Легкое расслабление тела и души, с должной музыкой. С горя, признаться, но таверну поджигать не намерен, не беспокойтесь. - Перек пошел за фогорошами. Девок поискать? Тут этот промысел не особо процветает, ну да шлюхи везде сыщутся. - Уж это точно, - философски сказал Сварог и допил остальное. - Только ну их к черту. Не тянет что-то. - Это Вольного Топора-то? - Вы меня, хозяйка, не шибко пытливо расспрашивайте, я и врать не буду, - сказал Сварог. - Тоже верно... - Вы и в самом деле жена боцмана? - Вдова, - сказала хозяйка. - Вместе плавали, пока мой дурак не сотворил последнюю в его жизни глупость... - Это какую? - Знаете, ваша милость, вы тоже не всюду нос суйте, вот и поладим. Если тетка Чари будет помнить про все глупости, свои и мужнины... - Понятно, - сказал Сварог. - А на "Божьем любимчике" плавать не доводилось? Тетка Чари посмотрела на него крайне внимательно и помолчала, словно ждала чего-то. Не дождавшись, пожала плечами: - Так ведь каждый прохиндей про себя думает, что он - божий любимчик... Но в глазах у нее определенно что-то этакое мелькнуло. - Бросьте, - сказал Сварог. - Я здесь человек новый, да не вчера родился. Конечно, есть какой-то тайный знак для своих или пароль, но я его не знаю... Вы мне только одно скажите: за последние два дня "Божий любимчик" здесь проходил? Он поднял руку так, чтобы она увидела перстень Борна. Сам не знал, откуда такая уверенность, но русалку Переку явно наколол тот же умелец, что разрисовал иных моряков капитана Зо. - Ни слуху, ни духу... - мотнула головой тетка Чари. - Так... - Сварог повесил голову. - Тогда налейте еще, что ли. Она плеснула в стакан и задумчиво сказала: - Может, проще будет вас сразу со двора взашей вышибить? Не люблю я загадок и не люблю, когда чего-то не понимаю... - Да ладно вам, - сказал Сварог. - Переночую и поеду. И никакого от меня беспокойства. Вы мне лучше соберите поесть, я и в самом деле жрать хочу... - А этот, что в капюшоне у вас сидит? - Что, видно? - Ухо торчит. А теперь спряталось. - Да он безобидный, - сказал Сварог. - Сама знаю. Когда была маленькой, в деревне, у нас в амбаре целых два жили. Косу мне заплетали. Ну, вон туда садитесь, что ли. Он забрал топор и уселся за массивный стол. Тетка Чари, сделав несколько рейсов от стойки, понаставила перед ним тарелок и кувшинов. - Ага, вот и фогороши ваши идут, торопятся, голубчики, с похмелья небось... Она принесла стопку оловянных стаканчиков, вложенных один в другой, - для фогорошей, рассевшихся за столом и откровенно потиравших руки. - За знакомство? - Сварог поднял стакан, разглядывая их. Народ был колоритный - музыканты из снольдерских степей, в синих штанах, желтых рубашках и красных жилетах, все потертое и штопаное, но на шеях сверкают диковинные золотые украшения, а на пальцах - массивные золотые перстни с крупными самоцветами. Этой привилегии - носить кольца с драгоценными камнями - завидовали все сословия и гильдии, ибо подобным правом обладали одни дворяне. - Как же это вы, ребятки, всей этой красоты с похмелья не спустили? - спросил Сварог. Старший, черный, как ворон, усач, сверкнул ослепительными зубами: - С Сильваны, должно быть, ваша милость? Обычаев наших не знаете? Подыхать будем, а не пропьем. Традиция. Фогорош может ходить хоть голым, но если он при сабле и драгоценностях - чести его урона нет. Ваше здоровье! Музыку лучше слушать после пары наперсточков, а чтобы играть и петь душевно, потребно этих наперсточков не меньшее количество. Посему поднимем и опростаем, не унижая себя закуской! У вас печаль или вовсе наоборот? - Хороший человек умер, - сказал Сварог, ощущая уже после чарки коньяка приятную сдвинутость сознания. - А потому урежьте-ка "Тенью жизнь промчалась", да так, чтобы... - И никак иначе! - успокаивающе поднял ладонь старший. - Дело знакомое весьма и насквозь. Гей! Они встали, разобрали инструменты - две явные скрипки, нечто похожее на гитару, только прямоугольное, обвешанный колокольчиками бубен, - переглянулись, кивнули друг другу и действительно урезали так, что все кабацкие шумы и все печали отодвинулись невероятно далеко, осталась только мелодия, удивительным образом и лихая, и горестная: Гей, сдвинем чары! Трещат пожары, звенят клинки и мчатся скакуны. Милорды, где вы? Заждались девы, хоть мы бывали девам неверны... Тенью жизнь промчалась! Тенью жизнь промчалась! Тенью жизнь промчалась! Не плачьте обо мне. Тенью жизнь промчалась! Тенью жизнь промчалась! Бешено умчалась на белом скакуне... И уже не наши и мечи, и чаши, под тобою пляшет белый аргамак, знающий дорогу к черту или к богу. Конь мой белый, трогай... Скрипка рыдала над самой его головой, потом фогороши разомкнули кольцо, кружили меж столиков, то приближаясь к Сварогу, то отдаляясь, полузакрыв глаза, ничего не видя вокруг, ни на миг не прекращая игры. Сварог поднял глаза - трое из числа темных личностей сидели напротив и выразительно поглядывали на свои пустые стаканы, прихваченные со стола. Сварог налил им, пригляделся внимательно - рожи были самые продувные. - Внесем ясность, - сказал он, полез в карман, вытащил пригоршню серебра и аккуратно высыпал на стол. - Вот это все, что у меня есть. И я могу по-мужски угостить винцом кого-нибудь, но ужасно злюсь, когда меня, сиротиночку, хотят обидеть... Усекли? У него оставалось еще десятка три монет в потайном кармане, но об этом он не стал распространяться. - Нет, такого даже грабить жалко, - сказал один, не отрывая, как и остальные, завороженного взгляда от серебряных кружочков. - Как дите малое... - Не понял, - сказал Сварог. - Мы, ваша милость, не записные душегубы и не святые, - сказал собеседник. - Так, посередке где-то болтаемся. Потому что тут, в Пограничье, не любят чересчур уж сволочного люда, но и святым здесь никак не житье. Мой папа - умнейший был человек, хоть и сплясал в конце концов с Пеньковой Старушкой [Пеньковая Старушка (или Конопляная Тетушка) - виселичная веревка] - всегда меня учил, что не стоит грабить того, кто тебе непонятен, а то боком может выйти... Вы что, сударь мой, никогда не слышали, что в Пограничье, в противоположность всему остальному миру, серебро не в пример дороже золота? - Слышал, - сказал Сварог. - Но не слышали, _н_а_с_к_о_л_ь_к_о_ дороже. Иначе не стали бы все это на стол вываливать. Вечереет, в кабаке народишко скопляется, и не все такие осмотрительные, как мы, не у всех был такой мудрый папа, как у меня, так что вы от греха подальше все это спрячьте... - Он придвинул Сварогу деньги, ухитрившись при этом ловким движением мизинца отправить две монеты себе в рукав. И тут же поднял руку, подперев щеку ладонью, чтобы монеты провалились поглубже к локтю. - Значит, что? Значит, в здешних делах вы совершенно не разбираетесь, и вам, сдается мне, ох как пригодятся люди, которые за десяток серебрушек дадут дельный совет насчет чего угодно. А то и поручение выполнят за умеренную плату. Другие за вас и больше бы дали. - Это кто? - тихо спросил Сварог, перегнувшись к нему. - Да ездят тут всякие... Сварог сгреб монеты, отсчитал десять и положил перед ним, а остальные спрятал. - Это за советы или за ответы на вопросы? - За ответы, - сказал Сварог. - Ваша милость, тут четвертый день крутятся харланские шпики с полными карманами серебряных и ищут, кто бы согласился для них хватать всех едущих из Ямурлака. - Значит, вы настолько честные, что предпочитаете десяток серебряных полному карману? - Расклад такой, что именно так и выходит. Потому что - гораздо безопаснее. Парочка из тех шпиков уже пляшет с Конопляной Тетушкой. Не любят у нас харланцев. А молодой князь, хоть и сопляк, себя поставить сумел. Словом, мы вас предупредили. Народ здесь разный, так что я бы на вашем месте долго в Руте не задерживался. У тетки Чари вам будет безопасно, но разговоры подадут. Уже по всему городу болтают, как вы этого черта на базаре замочили, только что наши ребята пришли, рассказали. А когда все, кто здесь пьет, по домам разойдутся, все будут знать, где вы на постое имеете честь обретаться. - Тогда перейдем к советам, - сказал Сварог, сделал знак фогорошам, чтобы продолжали. - Вот еще восемь. - До десяти двух не хватает... - Восемь, да две в рукаве - десять, нет? Прохвост рассмеялся и, сложив ладонь ковшиком, смел монеты со стола себе в пригоршню: - Верно, десять... Что вам посоветовать? - Как мне побыстрее попасть в Харлан. Вот теперь темные личности по-настоящему удивились: - Но ведь они вас ищут... - И тем не менее, - сказал Сварог. - Ну, вам виднее. Может, они просто не хотят, чтобы вы в Харлан добрались, а может, прятаться и в самом деле лучше там, где светлее. Мой папа тоже, бывало, краденое прятал в лавочке аккурат напротив резиденции квартального полицмейстера... Утречком садитесь на коня и скачите вниз по реке, в Адари. У нас здесь одни рыбацкие лодки да два княжеских корабля, а в Адари - приличный по меркам Пограничья порт. За два десятка серебряных вам шикарную посудину продадут - с палубой, трюмом, каютой, капитаном и тремя корабельными патентами на три разных названия... А если отыщете в кабаке "Петух и пивная кружка" такого Брюхана Тубо и сложите пальцы вот так, - он показал, - да отсыплете ему еще пяток, он сам для вас и разыщет, что нужно, пока пиво пьете, вам и бегать не придется. - Ладно, - сказал Сварог. - Но если что... - Под землей найдете, дело ясное, - кивнул тот. - Не сомневайтесь, все честно. Только с князем не связывайтесь, он у нас романтик, голову задурит, и пропадете... - А ну-ка, брысь отсюда! - цыкнула неизвестно когда подкравшаяся хозяйка. - Тетка Чари, да мы вполне мирно беседуем... - Собеседник Сварога вскочил и примирительно развел руками. - Соколик мой, я таких на нок-рее вешала... - тихонько сообщила тетка Чари. Вряд ли она шутила - темные личности сразу поскучнели и, учтиво раскланявшись со Сварогом, заторопились прочь, однако тетка Чари мгновенно извлекла из-под передника нечто напоминавшее деревянные грушевидные нунчаки, сгребла самого разговорчивого за запястье и крутанула так, что тот взвыл. - Стоять, выползок черепаший! Ваша милость, деньги у них забирать будете? - Не надо, они их честно заработали, - сказал Сварог. - Ну-ну... Все равно - брысь! - Она присела рядом со Сварогом. - Надоели, не клиенты, а сплошная шпана. Нет, пора закрывать все к русалочьей матери и перебираться в Ронеро, полузабытую милую отчизну. Благо про нас там все и забыли, все сроки давности вышли, гончие листы давно не кружат... Сварог вежливо помолчал. Хозяйка посидела, слушая музыку, вздохнула и сказала, как показалось Сварогу, со значением: - Знала я одного штурмана, ужасно любил, когда ему играли "Тенью жизнь промчалась". И все говорил, что закажет ее по себе вместо заупокойной... Сварог выдохнул: - Может, мы и разных штурманов имеем в виду, но мне отчего-то кажется, что одного. - Вы не из Старой Гавани едете? - От Старой Гавани остались одни головешки, - сказал Сварог. - И три мачты из воды торчат. "Божий любимчик" должен был нас ждать... - А Зо? С ним что? - Мы... ну, в общем, мы прорвались поодиночке, - сказал Сварог. - Может, Зо просто припозднился. Может, там на дне вовсе и не "Божий любимчик"... - Ну да, - горько усмехнулась тетка Чари. - В таких делах, голубчик мой, обходится без всяких "может". Говорила я своему дураку. И Вентрасу говорила... - Вентрас в Винете, - вырвалось у Сварога. Тетка Чари нисколечко не удивилась: - То-то и оно... - А что такое эта Винета? - Как вам еще до сих пор голову не оторвали? Ведь ничегошеньки не знаете... А интересно, знаете хоть, на кого вы жутко похожи? - Знаю, - сказал Сварог. - До чего мир тесен... - Мир-то большой, только вы бродите по старым дорогам вашего двойника, вот и нарываетесь. Вы, часом, не сын? - Вот уж нет, - сказал Сварог. - Долго объяснять, вам наскучит. Я и сам еще не разобрался до конца в иных странностях. - Понятно. Может, вам чем помочь? Вы, конечно, не наш, но явно как-то с нашими повязаны... - Спасибо, сам справлюсь. Скажите, если эти прохвосты что-то посоветовали, на них можно полагаться? - Можно. И рады бы положить грех на душу, да помнят, где живут. Если что, я им устрою грустную жизнь на фоне сплошных неприятностей... Утром уедете? - Скорее всего. - А выскочить из этого дела никак не можете? - Не хочу. - Ох, беда с вами, с идейными, - вздохнула тетка Чари. - Не умеете вовремя остановиться. Правда, мой дурень был не из идейных, да тоже не сумел остановиться вовремя. Вот и крутись теперь слабая женщина со всем хозяйством... - А Перек? - Перек хорошо умеет махать абордажным топором да лазить по мачтам. А для хозяйства нужна смекалка. Ничего, вскорости начну собираться в Ронеро, подожду пару дней, вдруг Зо на горизонте все же обозначится... - Если появится, скажите ему, что я ушел в Харлан. - Тоже, нашли место. Сплошные колдуны. Одно меня утешает: если эти твари, шары чертовы, пойдут дальше, от Харлана половинка останется... - А вас не беспокоит, что они пойдут еще дальше? - Они ж не могут переходить реки. Разве что найдется сволочь, устроит им мост. Достаточно натянуть шелковинку поперек реки, иной нечисти это, что мост каменный... - Боюсь, сволочь отыскалась, - сказал Сварог. - Один сегодня был на базаре. В человеческом виде. - А я решила, брехня. - Я сам видел. - Нет, пора отсюда сматываться. Уж если стали людьми оборачиваться... Значит, его и в самом деле угрохали? - Да как раз я его и... - сказал Сварог. - Идите вы! Я-то думала, брехня, пришел старый Шовер, а этот, не сбрехнувши, чарку ко рту не поднесет... - осеклась, уставилась через плечо Сварога. - Вот сюрприз! Князь! Сварог обернулся. Гомон приутих, даже фогороши заиграли потише. В дверях стоял светловолосый юноша, почти мальчишка. Вокруг высокой тульи шляпы поблескивает княжеская корона, на груди серебряная цепь (хотя согласно законам геральдики князю полагается носить золотую, строго определенного фасона). Двое в кирасах и рокантонах [рокантон - шлем с широкими железными полями (у разных мастеров выгнуты на разный манер) и высоким железным гребнем; носят его в основном кавалеристы, личные стражники дворян и королей] вошли следом, встали по сторонам двери. Тот, что проверял сегодня на окраине документы Сварога, кивком показал на него князю. Князь направился к столу. Солдаты остались у двери. Тетка Чари проворно вскочила: - Ваше сиятельство, честь какая... соизвольте снизой