я и по морю в Шаган отнимет у вас не больше двух недель - погода стоит благоприятная, в это время штормы у берегов континента редки. Времени у вас достаточно. Если все пойдет гладко... - Он помолчал и вдруг признался, сделав над собой некоторое усилие: - Знаете, я пытаюсь молиться. Получается плохо, мы почти забыли, как это делается. Подозреваю порой, что и Гленор пытается... Рядом звонко щелкнули каблуки. Это вошел пилот: - Милорд, вы были правы. Нас преследуют. Вимана без ходовых огней, держится примерно в двух лигах от нас. Насколько я могу судить, наблюдение с их стороны чисто визуальное. - Вот так, - криво усмехнулся Гаудин. - Нет закона, запрещавшего бы летать за другой виманой. Кому-то страшно хочется узнать, куда мы собрались... Катрик, установите "паутину". - Но, милорд... - Я отвечаю. Поставьте "паутину" и увеличьте скорость, пусть врежутся на полном ходу... - А это законно? - спросил Сварог, когда хмурый пилот вышел. - Совершенно незаконно, - признался Гаудин с хищной улыбкой. - Более того, подобное воздушное хулиганство решительно запрещено. Однако станции наблюдения подчиняются мне. И наш преследователь, кто бы он ни был, жаловаться ни в коем случае не побежит, можете мне поверить... Он движением век погасил свет в салоне и напряженно уставился во тьму за окном. Сварог смотрел туда же. Ярко светили звезды, слева, довольно далеко, россыпью огней сиял чей-то манор - судя по обилию и разноцветью, там задавали бал. На фоне звезд вдруг вспыхнула путаница ярко-сиреневых линий, и в самом деле похожая на паутину, горела секунды три, потом погасла, в том месте зажглись малиновые вспышки, тут же провалившиеся вниз. - Ну вот, самая обычная вимана, - сказал Гаудин. - Ничего страшного - повиснут на "уровне безопасности", спасатели чуть помедлят, ибо получили от меня недвусмысленный приказ... Не надо столь удрученно морщиться. Тот, кто вывел из строя ваш ял, поступил не в пример подлее. Я надеюсь, вы в меру злопамятны? Ничего, право, нет плохого в том, чтобы быть в меру злопамятным и мстительным... Главное - не увлекаться. ...Огромный снольдерский речной пароход, белый с тройной алой каймой по бортам, гордо именовался "Морской Король" и выглядел скорее длинным, трехэтажным барским особняком, по капризу свихнувшегося архитектора украшенным парой высоченных гребных колес и двойной трубой с фигурными коваными раструбами. По здешним меркам лайнер был сама роскошь и возил исключительно чистую публику, дворян и Сословия - а прочих деликатно отпугивал запредельными ценами на билеты. В каюте Сварог обнаружил даже ванну, воду забирали из реки системой хитро устроенных труб и подогревали паром. В дополнение ко всем роскошествам на пароходе, вне всякого сомнения, имелись и шпики в широком ассортименте, от речной полиции до заграничной разведки, их просто не могло не оказаться на судне, совершавшем регулярные рейсы меж портами двух сопредельных держав, соперничавших исстари. Сварог попытался было вычислить хотя бы одного-единственного топтуна, но быстро оставил это занятие - пришел к выводу, что хорошего шпика ни за что не вычислишь с маху, а иной насквозь подозрительный субъект, неустанно зыркавший по сторонам колючими глазками, вероятнее всего, окажется везущим большие деньги или ценные бумаги агентом богатого банкирского дома. Он сам, кстати, в таком именно обличье и выступал, щеголяя в бархатном хомерике с увесистым кошелем на серебряном поясе, в сопровождении рыжеволосого "племянника". Ну а замок его сундука был бы не по зубам любому здешнему шпику - что вряд ли кого-то насторожило бы, купцы обожают хитроумные запоры... Единственное неудобство - то и дело приходилось уворачиваться от попыток настоящих купцов втянуть его в какую-нибудь сделку. Вот и сейчас, в ресторане, он едва отвадил почтенного дельца, предлагавшего партию тканей со склада в Балонге. Купец наверняка был настоящий и серьезный, но дешевизна партии наводила на мысль, что в Балонг этот товар попал от мореплавателей, кои любят именовать себя джентльменами удачи, хотя судебные протоколы и прочие юридические бумаги упорно именуют их несколько короче и непригляднее... Купец перестал настаивать, когда до него дошло, что Сварог все понял. И тонко намекнул, что чрезмерная осторожность и излишняя в торговых делах щепетильность способны лишь навредить. Разведя руками, Сварог сообщил, что маменька воспитала его в духе именно чрезмерной щепетильности, а поскольку старушка крепкая, до сих пор держит в руках бразды и ключи от главной кассы, дело, собственно, и не в воспитании даже... Купец сочувственно похлопал его по плечу и обнадежил: мол, все мы смертны, а старушки особенно... Сварог согласился, допил свой графин "Оленьей крови" до самого донышка и покинул ресторан. Привлеченный короткой, непонятной возней, сопровождаемой странными звуками, он поднялся на верхнюю террасу и обнаружил в уголке любопытную картину. Какой-то субъект сидел, привалившись спиной к вычурным перилам, и, закатив глаза, держался обеими руками за живот. Он-то и издавал эти странные звуки, и вид у него был самый что ни на есть печальный. Над ним, заложив руки за спину, стояла Мара и откровенно любовалась своей работой. Судя по золотому шитью на синем хомерике, мелко завитой светлой бородке и таким же кудрям, субъект был купцом из Балонга. - Прелестно, - сказал Сварог, подходя. - Не слышу объяснений. - Терпеть не могу, когда мне руки в штаны суют, - объяснила Мара. - Да еще потные. - Это, конечно, аргумент, - сказал Сварог. Купец что-то забормотал. Сварог наклонился к нему послушать. Выпрямился, хмыкнул: - Видишь ли, он страшно извиняется - он-то был уверен, простая душа, что ты - мальчик... - Да? - фыркнула Мара. - В таком случае добавлю-ка я ему еще немножко... - Отставить, - сказал Сварог, наклонился к стонущему купцу. - Между прочим, в Ронеро только что ввели новую статью насчет педиков. Там что-то веселое и увлекательное насчет тисков на известное место и раскаленного железа... Пожаловаться в Равене портовым властям? Ты ж, сукин кот, самым нахальным образом развращал мою юную, непорочную племянницу, полагая ее племянником... Насчет нового закона он врал, конечно. Но от ронерского короля Конгера, последние двадцать лет вполне заслуженно носившего прозвище Ужасный, можно было ожидать любого сюрприза - и купец в ужасе закатил глаза. Ободряюще похлопав его по плечу, Сварог кивнул Маре, приказывая следовать за ним, и пошел прочь. Отойдя подальше, остановился и спросил с интересом: - А разве боевая машина имеет право возмущаться, когда ее лапают? - Если это не входит в правила игры, - сказала Мара. - Глупости, отлежится и подумает о жизни... Смотри, скоро причалим. Последний снольдерский порт, завтра утром - Равена... - Не боишься? - Я не умею, - сказала Мара. - Взрослые почему-то удивляются, когда я это говорю, но я и в самом деле не умею бояться... - Ничего, подрастешь - научишься, - сказал Сварог. - А то, знаешь, тем, кто не умеет бояться, в первую очередь и прилетает в лоб что-нибудь тяжелое... - Если бы в нашей работе нужно было уметь бояться, нас бы этому научили. Логично. Увы, жизнь сплошь и рядом протекает не по логике. Сварог не стал ей этого объяснять, просто взъерошил темно-рыжие волосы на затылке и уставился на берег - "Морской Король" и в самом деле приближался к пристани, где уже выстроились в готовности повозки с углем, ящики с вином и носильщики. Пассажиры степенно стояли в сторонке. - Смотри, - тихо сказала Мара. - Вон там, у штабеля, - милорд Брагерт. - Действительно, - всмотревшись, кивнул Сварог. - Интересные дела... У штабеля окованных железом ящиков стоял Брагерт собственной персоной - в строгом коричневом хомерике без шитья, с объемистым кошелем у пояса. Программа такой встречи никак не предусматривала, и Сварог озабоченно нахмурился. Брагерт тоже их высмотрел. Он был на удивление серьезен и мрачен. Едва опустили трап с фигурными балясинами перил, Брагерт поспешил на борт, взбежал на верхнюю палубу с вовсе неуместной для серьезного купца прытью и направился навстречу Сварогу, распростерши руки, горестно вопя на весь пароход: - Вы были правы, почтенный Торма, а я жестоко ошибся! Этот мошенник и впрямь задал стрекача со всей наличностью, да еще взгрел из кассы все латеранские векселя! Ужас! Разорение! Пойдемте скорее, посмотрим, что можно спасти! Сварог изобразил соответствующее случаю потрясение чувств. Они чуть ли не бегом направились в каюту. Слышавшие вопли Брагерта купцы поглядывали кто сочувственно, кто со злорадством, радуясь, что их самих беда обошла, а благородные дворяне брезгливо уступали дорогу, вздернув подбородки, демонстрируя всем видом, что они-то бесконечно далеки от торгашеских делишек и сопутствующих тому невзгод. Мельком Сварог заметил, что любитель мальчиков в синем хомерике торопится к трапу, подталкивая кулаком в поясницу согнувшегося под тяжестью его сундука носильщика, - а ведь плыл в Равену. Видимо, решил не испытывать судьбу... Мара захлопнула за ними дверь каюты и осталась снаружи нести караул. Когда они остались одни, Брагерт ничуть не просветлел лицом. - Плохие новости, лорд Сварог. Не особенно, но все-таки, - сообщил он, плюхаясь на мягкий диванчик. - Гаудин меня вчера забросил сюда, бродил, как зверь по клетке, в ожидании вашего парохода... Скверное донесение получили. На таможне в Равене лежит розыскной лист на почтенного купца Торма и его юного племянника. - Кем выдан? - спросил Сварог спокойно. - Полицией казначейства [термины "министр" и "министерство" - относительно новые, в обиход введены лет двести назад; иные учреждения до сих пор именуются на старинный манер: "казначейство" (министерство финансов), адмиралтейство (военно-морское министерство) и др.; по неписаной, но твердой традиции, сановник, возглавляющий "старое" учреждение, стоит выше министра (даже если министр и превосходит его чином)]. - Понятно. То есть, я хотел сказать, совершенно непонятно. - Еще бы. Если уточнить, что за полицией казначейства может скрываться кто угодно - от морской разведки до Королевского Кабинета. И наоборот. Хватало примеров. Предписывается вас обоих немедленно задержать. Основания не указаны, но в данном случае это и не обязательно. Полиция казначейства ищет купца, самое обычное дело - неуплата налогов, нарушение таможенных правил, мошенничество, ложное банкротство... Если подходить буквоедски, вы можете обжаловать это в столичной Купеческой палате - выдачу на вас розыскного листа, в котором не указаны вины, но самозванцу соваться в Палату с такими жалобами как-то не с руки... - Как насчет совпадения? - спросил Сварог. - Исключено. Когда в таких вот случаях подбирают имена, тщательно проверяют, чтобы не случилось совпадения. Еще один Торма Трай, да еще с племянником, точно так же плывущий в Равену на снольдерском судне, - нет, не верю я в совпадение... - ухмыльнулся он. - Собственно, все не так уж плохо. Описания внешности нет. Никакого. Только имя, сословие и упоминание о безымянном племяннике... можно сказать, ровно столько, сколько может узнать средний колдун, применив Заклятье Ключа. Если он видел вас в хрустальном шаре, именно так и получится: облик ваш знает, фальшивые имена тоже, а вот глубже проникнуть не способен. Официально-то мы давно изъяли все хрустальные шары, а владевших должными заклятьями переловили, но разведке не пристало верить официальным сообщениям... Колдуны вас, часом, где-нибудь по дороге не тревожили? - Нет, - сказал Сварог. - Если только ваша методика не дает сбоев, никакого колдуна я ни разу поблизости не чувствовал. И Мара тоже. Как насчет утечки... - и он многозначительно показал пальцем на потолок. - Исключено. Сварог сказал без выражения: - Если мне память не изменяет, в проникновение за облака людей Князя Тьмы тоже не верили сначала... - И все же, - твердо сказал Брагерт. - Ну что ж... Как нам теперь быть? - Либо отступать... - Не пойдет, - сказал Сварог. - Либо сменить одежду, статус, документы и плыть дальше, бодро притворяясь, будто ничего не произошло... Мы подумали и решили, что самый простой и оттого действенный выход для вас - стать самим собой. - Графом Гэйром? - слегка удивился Сварог. - Ну что вы! Бароном Готаром. Одним махом снимает все сложности... - Брагерт расстегнул свой кошель, достал золотой дворянский пояс с массивной вычурной пряжкой. - Вот ваш компьютер, Гаудин решился-таки снабдить, после этаких новостей, когда стало ясно, что задание ваше чуточку осложняется... И разрешил дать вам шаур, сделали, какой вы просили. - Он положил на диван ремни с кобурой, из которой выглядывала рукоятка небольшого черного пистолета. - Не оставляйте его где попало: как только окажется от вас далее, чем на пять уардов, тут же рассыплется в прах, мирно и бесшумно... Если что, достаточно отбросить подальше - и никаких улик. Вся одежда, какую вам придется изготовить, будет с защитным слоем, выдержит меч, копье... Только лоб постарайтесь не подставлять... - Лихо, - сказал Сварог. - У меня создалось впечатление, что Гаудин беспокоится, а? - Вы бы на его месте не беспокоились? - Брагерт, - сказал Сварог, - есть что-то, что Гаудин от меня в этом деле скрывает? - Ничего конкретного, право, - ответил Брагерт почти сразу же. - Слово дворянина. Не считаете же вы нас настолько подлыми? - Не считаю, - сказал Сварог. - Но не могу отделаться от ощущения, будто от меня что-то скрывают. Брагерт досадливо поморщился, глянул на часы, на дверь каюты. Слегка понизил голос: - Я бы это назвал иначе. Вас не во все посвящают. По-моему, это логично и вполне объяснимо. И есть чисто человеческие причины... Вам самому было бы приятно сознаться кому-то в слабости? Ну, не слабости, не знаю, как назвать... - Я знаю, - сказал Сварог. - Как бы тут дипломатичнее... Рубите мне голову, но я убежден, что налицо некоторые расхождения меж декларируемым могуществом и реальностями... Ему показалось, что Брагерт вздохнул словно бы облегченно: - Я-то ожидал больших ересей, лорд Сварог... Ну да. Ну и что? Любое государство во все времена чуточку преувеличивало свои возможности, и сановники это любили, и отдельно взятые ведомства, от конюшенного до военного... Речь, правда, не о могуществе. Что касается военной, технической и научной мощи, во всем этом мы неизмеримо превосходим землю. Другое дело, что возможности восьмого департамента чуточку пониже декларируемых. И еще. Мы частенько сталкиваемся с тем, чего не понимаем и не знали прежде. Это не столь уж великая тайна, известная многим и на небесах, и на земле. Вы ведь это хотели услышать? Ну и услышали. Изменилось что-то в вашем отношении к нам или к миру? - Нет, пожалуй, - сознался Сварог. - Вот видите... - Он отвел взгляд, машинально покосился на дверь каюты. - Скажу больше. Несколько дней назад наши средства постоянного слежения зафиксировали ночью над Равеной крайне любопытное явление. Одно из тех явлений, что недоступны взору непосвященного и фиксируются лишь особыми приборами. С вашего позволения, я не буду подробно описывать его суть - слишком сложно и по-ученому заумно. Скажу коротко: имело место применение неизвестной нам черной магии. - А дальше? - Нет никакого "дальше". Такие вещи случаются, хоть и крайне редко. Явление фиксируют, регистрируют, описывают - и начинается долгое, нудное расследование. Иногда оно завершается успехом. Иногда так и не удается отыскать концов. Мы многое забыли и многое утратили. Как писал Асверус: "Портной над нами подшутил, оставив ножниц след, - и вот природы дивных сил как будто вовсе нет"... А они есть, только мы разучились их опознавать, не говоря уж о том, чтобы пользоваться ими... - Его лицо стало задумчивым и грустным. - Знаете, лет пятнадцать назад случился интересный инцидент. В Магистериуме испытывали новое устройство для исследования космоса, какой-то чертовски сложный телескоп, не оптический, на ином принципе. И один их молодой магистр забавы ради навел его на Талар. И увидел совершенно другой мир - иные континенты, моря, города... До сих пор не улеглись страсти. Никто не понимает, что, собственно, он видел. И что это за мир. А повторить эксперимент так и не удалось - шла настройка, аппаратура работала в самых причудливых режимах, записи не велось. В конце концов наши ученые мужи ради вящего спокойствия постановили считать, что имели дело с иллюзией, созданной настраиваемой аппаратурой. Электронный мираж - такие тоже бывают... Правда, магистру этот случай сломал всю карьеру - он не успокоился, бросил все прежнее, стал сущим анахоретом, до сих пор пытается воспроизвести условия эксперимента, ни о чем другом и думать не хочет. Так что ничего особо страшного не происходит, лорд Сварог. Чуточку стыдно было Гаудину признаться перед вами, чужаком, в том, что он не столь могуществен, как принято считать. Вот и все. И нет пока оснований думать, что наблюдавшийся феномен как-то связан с вашей миссией. Когда о вас и слыхом не слыхивали, случались феномены и удивительнее. И давно уже молчаливо признано, что не стоит особенно ломать над ними голову. Магистр, ставший одержимым одной-единственной навязчивой идеей затворником, - еще не худший исход. Не так давно один из экспертов, занимавшихся островом Диори, сошел с ума. По его теории, мир, в котором мы живем, являет собой замкнутую временную петлю. И развалины города на равнине Бри Лейт якобы развалины нынешней Латераны. _Н_ы_н_е_ш_н_е_й_. - А может... - Вздор, - твердо сказал Брагерт. - Ничего похожего. Но теория изложена ярко и убедительно, как с сумасшедшими порой бывает, кое-кто верит до сих пор... Скользкая дорожка, одним словом. Я все это наговорил исключительно для того, чтобы вы не чувствовали себя жертвой хитрющих интриганов и не ломали чересчур голову над неизвестными явлениями... Работайте спокойно, вот и все. Как с Марой, все нормально? - Да пожалуй, - пожал плечами Сварог. - Притерлись вроде. - Вы ее, главное, не обижайте. - Обидишь ее, как же... - Сварог прислушался. - Колокол? - Ага, сейчас станут убирать трап. Ну, я пошел. Удачи! Хлопнула дверь, и еще долго было слышно, как Брагерт, удаляясь, поносит на чем свет стоит жуликоватого приказчика. Сварог впустил Мару и запер дверь на засов. Задернул синие вышитые занавески, повертел в руках пистолет-шаур - конечно, в десять раз удобнее того, прежнего, - взял пряжку-компьютер, закрыл глаза, сосредоточился. Совсем другое дело, если тебе старательно вложили в голову полный курс обращения с этой штукой, до последней запятой. Мысленные команды, вставшая перед глазами зеленовато мерцающая схема. Стой себе зажмурившись, едва заметно пошевеливая пальцами. А для непосвященного, стороннего наблюдателя - сущее колдовство, вдруг, откуда ни возьмись, на полу возникает одежда, дворянские высокие сапоги из мягкой кожи, бадагар с пышным сиреневым пером, меч. Вот только холодом тянет все явственнее, снег, неизбежный спутник такового вот сотворения, тает на полу десятками мокрых пятнышек... - А драгоценностей не будет? - спросила Мара чуточку разочарованно. - Мы же дворяне. - Мы бедные дворяне, - сказал Сварог. - Совсем даже захудалые. Хотя, конечно, все не так: покойный барон, скопидом такой, все мало-мальски ценное держал в ронерских банках, так что до своих закромов еще нужно добраться... Но как только доберемся, куплю тебе драгоценностей, хочешь? - Хочу. - А тебе можно? Мара чуточку замялась, подумала: - Ну, вообще-то, если правила игры требуют... Мы же дворяне, и по документам, и на самом деле... "Будет тебе еще одна кукла, - подумал Сварог. - Бьюсь об заклад, будь твоим начальником кто-нибудь другой, ему и в голову не пришло бы подарить тебе колечко, а у тебя язычок не повернулся бы попросить - уставы не велят... Вот и ладненько. Ребенку нужны куклы". Он взял платьице, бросил Маре: - Топай в ванную. Вещички купеческого племянника сразу выброси мне. - Я могу и здесь... - Опять? Она удалилась в ванную. Вскоре оттуда вылетели в приоткрытую дверь вещи "племянника", потом раздался шум льющейся из крана воды. Купеческая одежда кучей лежала на полу. Короткое заклинание - и она исчезла без следа, как дым. - А говорят - Джеймс Бонд, Джеймс Бонд... - проворчал Сварог, бегло пробежал документ с печатями, удостоверяющий личность барона Готара, вольного ярла. Племянница (как и "племянник" допрежь) по малолетству имела право обходиться вовсе без документов. Сварог зажег масляную лампу со стеклянным колпаком и фарфоровым абажуром, белым, в сиреневой цветочек - в каюте заметно стемнело, наступал вечер. Натянул красно-зеленые штаны, селадоновую [селадоновый цвет - бледно-зеленый] рубашку с кружевным воротником и манжетами, посмотрелся в зеркало - что ж, получился вполне добротный барон, не хуже иных прочих. Растянулся на постели и закурил. Скрипнула дверь ванной. - Интересно получается, - сказал Сварог, не глядя в ту сторону. - Люди Гаудина, прохвосты, мою подпись на документе подделали. Я же и есть барон Готар, сам должен подписывать всем подорожные, и себе в том числе. Снабжать меня бумагой с моей же собственной подделанной подписью - это уже особый цинизм. Как думаешь? Посмотрел в ту сторону. Аккуратно уложил сигарету в стоявшую на полу пузатую медную пепельницу: - Та-ак, кошка. Это как прикажете понимать? - А ты не знаешь? - спокойно спросила Мара. Платьице лежало на кресле, а она стояла, завернувшись в широкое льняное полотенце, безмятежно смотрела на Сварога, чуть склонив голову к левому плечу, совершенно женским, уверенным взглядом, не допускавшим двойных толкований. Потом преспокойно убрала руки, и полотенце соскользнуло на пол. - Кошка... - грозно начал Сварог, героически пытаясь отвести взгляд. Не получалось, хоть ты тресни. - Ой, да брось, пожалуйста, разыгрывать святого Амакоса, - тихо сказала Мара. - Сними лучше свои кружева идиотские. Сварог сел и медленно стянул через голову рубашку. Он честно пытался бороться с собой, но не выходило. Никак. Он никогда не числил себя в сексуальных маньяках и половых неврастениках, да вот беда - представшая его взору фигурка была уже отнюдь недетская. Просто юная женщина точно знала, чего хотела. И никакого совращения малолетних. Вот и все, если вкратце. Чтобы не хотеть ее, нужно оказаться либо импотентом, либо идиотом, а о партийной организации здесь вряд ли услышат в течение пары-тройки ближайших тысячелетий... Стоя на коленях у постели, Сварог в последнем приступе благонравия попытался внушить себе, какая он скотина, но самобичевание очень быстро вылетело из головы. Мысленно махнув на все рукой, он коснулся губами нежной кожи. Мара, не открывая глаз, легонько прижала ладонями его затылок, и он ощутил щекой нежный изгиб бедра. Дальнейшее случилось легко и нежно, и, пока его язык господствовал над влажными тайнами, мучительное наслаждение пронизывало тело так, что хотелось кричать, кровь колотилась в виски, и он впервые потерял голову. Кажется, она стонала. Кажется, ее тело медленно выгибалось и опадало, как колеблемый ветром стебель цветка. Плохо соображая, зная лишь, что обрел наконец необъяснимое, долгожданное, Сварог лег с ней рядом, слушая тяжелое дыхание, обнял по-настоящему и ни о чем больше не сожалел. 5. ПРИНЦЕССА, КОТОРОЙ НЕТ ...Так уж ему везло, что, выйдя утром из каюты уже в дворянском облике, при мече, золотом поясе и баронском перстне, он нос к носу столкнулся с капитаном. Капитан в великолепном мундире, синем с серебром, тоже при дворянском поясе, мече и графском перстне, остановился с маху, не скрыв изумления. Он прекрасно помнил Сварога как почтительного купца, и теперь недоуменно шевельнул пышными усами: - Оказывается, и на моей скромной посудине случаются чудеса. Как я успел заметить, ваш племянник уже превратился в очаровательную благородную девицу, теперь, понятно, очередь за вами... Сварог с ходу преподнес ему историю барона Готара - совершенно правдивую (он лишь ввел в нее юную племянницу, бедную сиротку, вдруг оказавшуюся законной наследницей богатого поместья). Капитан задумчиво шевелил усами. Сварог сообщил, что на означенное поместье претендует еще дальний родственник, от которого следует ждать любой подлости, и девчонку необходимо было доставить в Равену окольными путями, в замаскированном виде. Выслушав вежливо и внимательно, капитан фыркнул: - Век живи - век учись. Каждый день узнаешь что-то новое, увлекательное - еще и этим моя служба мне мила... Вежливо раскланялся и ушел, прежде чем Сварог успел подвергнуть его небольшому испытанию с помощью магии, дабы узнать, до какой степени капитан во все это поверил. Ситуация создалась щекотливейшая. Они были уже в Ронеро, но пароход оставался кусочком снольдерской территории, где капитан второй после бога. Правда, все обстояло не так уж плохо. Для таларского дворянина позором считается стать полицейским осведомителем. Зато заграничный шпионаж - занятие по той же древней традиции вполне дворянину, самому титулованному, приличествующее. Значит, самое большее, что может сделать капитан, если он имеет отношение к секретным службам, - упомянет о странном бароне в своем донесении, вернувшись в Снольдер. И только. Нет, все обойдется... Он поднялся на верхнюю террасу, отыскал Мару, молча встал рядом. Она подняла на Сварога лукавые глаза: - Выспался? Ну вот, а ты боялся... Сварог, по-прежнему ни о чем не сожалевший, вдруг заподозрил, что начинает краснеть: щекам стало что-то очень уж подозрительно горячо. Он повернул рыжую синеглазую кошку лицом к себе и крепко поцеловал. Отстранил, взглянул серьезно и внимательно. Судя по ее удивленным глазам, ее еще ни разу не целовали на палубе роскошного парохода, и вообще, похоже, обходились гораздо незамысловатее и проще, чем следовало бы обходиться с красивой девушкой в развеваемом легким утренним ветерком красивом коротком платьице ронерской дворянки. Сварог прекрасно знал, что такое спецназ, и потому ничуть не надеялся на мгновенное перевоплощение ее в нормальную девушку - такое случается только со сказочными принцессами, да и то заколдованными, но некие надежды на будущее все же питал. Воевать должны мужики. Сварог притянул ее к себе, и она неумело приподнялась на носках, обхватив его за шею. Сзади деликатно покашляли. Они отскочили к вычурным перилам, и капитан во всем великолепии прошествовал мимо, позвякивая золотыми шпорами и бормоча словно бы себе под нос: - Бедные сиротки, конечно, одиноки и печальны, и утешить их - долг подлинного дворянина... - Может, следовало бы его убрать? - деловито предложила Мара. - Я могу незаметно, никто ничего не заподозрит, он вообще умрет через неделю... Перемена была столь резкой, что Сварог с досадой махнул рукой. - Я что-то глупое предложила? - Нерациональное, - сказал Сварог, чтобы не вдаваться в дискуссии. - Нет ни смысла, ни потребности... Красивый город? - Да. Только стратегически уязвимый. - Не без этого... Равена, как и прочие столицы, размещалась по обоим берегам Итела. Пароход уже пересек городскую черту, и по обе стороны уплывали назад высокие каменные дома под острыми черепичными крышами, берега были забраны в серый гранит, и над крышами дрожали потоки раскаленного воздуха, пронизанного едва заметными дымами: город просыпался, повсюду готовили завтрак. Кое-где над берегами еще стелился сизый рассветный туман, знаменовавший здешнюю зиму. "Зима, тоже мне, - подумал Сварог, глядя на низкие портовые здания, проступавшие сквозь зыбкое полупрозрачное марево. - Ни снега, ни настоящих холодов. Только-то и всего, что самую чуточку прохладнее, - да облака, когда зарядят зимние дожди, выглядят унылее и угрюмее, чем летом". Правда, он еще не видел нынешнего лета своими глазами, и эта фраза была вычитана из здешнего романа. - Тебе не холодно? - Разве это холод? - удивленно взглянула Мара. - Вот на Сильване... И потом, нас учили переносить холод. - А как получилось, что вас так рано научили... - Заниматься любовью? - непринужденно закончила за него Мара. - Это просто. Видишь ли, женщина показывает гораздо лучший результат, если незадолго до того была с мужчиной. Наука. Так нам объясняли на лекциях, и я пришла к выводу, что наука права. - Ну да, наука, - проворчал Сварог. - Чему бы путному учили, яйцеголовые... Мара потупилась в наигранном смущении: - Но я вчера ночью поняла, что многому нас довольно бездарно учили... - Кошка, во второй раз ты меня покраснеть не заставишь. - Но в первый раз ты и в самом деле покраснел. Этак пикантно запунцовел... - Р-разговорчики, - сказал Сварог. - Меня, понимаешь ли, по-другому учили. Хватит. Давай о делах. Если, паче чаяния, нас вздумают задержать на таможне, будем прорываться. Жестко. - А это будет рационально? - Пожалуй, - сказал Сварог. - Я обдумал. Графиня, к которой мы едем, особа при дворе влиятельная. Из ее особняка нас согласно здешним законам смогут извлечь только по "золотому листу", именем короля. И заниматься нами будет личная королевская полиция. А у нас найдется чем расположить к себе короля... - Если прикажешь, я его расположу к нам очень быстро. Нас учили... - Молчать, - сказал Сварог. - Тебе известно, что такое ревность? - Но какое отношение это имеет к работе? - искренне удивилась Мара. Сварог мысленно плюнул и промолчал. Таможенное дело здесь пребывало отнюдь не в зачаточном состоянии и было поставлено на совесть. Причал оказался обнесен солидной решеткой в два человеческих роста, и покинуть его можно, только пройдя через низенький и длинный кирпичный домик (и у домика, и по ту сторону решетки там и сям прохаживались стражники в темно-бордовом, выглядевшие отнюдь не лопухами). Сварог не без грусти вспомнил патриархальные обычаи харланской столицы. Здесь была более цивилизованная страна - следовательно, взятки брали не в пример изящнее и культурнее, хорошо еще, что дворян первыми пропускали в таможню. Внутри домик был разгорожен вдоль кованой решеткой в половину человеческого роста, перемежавшейся десятком широких столов, за которыми восседали чиновники в темно-зеленых вицмундирах таможенного департамента, судя по знакам различия - мелкая сошка. - Пустяки, - тихо сказала Мара, наморщив нос. - Если что, хватай твой любимый топор и иди первым, я прикрываю... Сварог положил перед пожилым узколицым чиновником свою подорожную. Тот внимательно прочитал ее, потом еще раз, гораздо медленнее, уставился в потолок, перевел желчный взгляд на Сварога: - Так... Барон Готар - это вы и есть, надо полагать? - Да уж надо полагать, - сказал Сварог. - Где же это у нас Готар? - В Пограничье, - сказал Сварог, чуть насторожившись. Чиновник задумчиво уставился в потолок: - Слышал что-то такое, как же... Ни суверена, ни порядка, ни надлежащей администрации... Весело живете? - Как посмотреть, - сказал Сварог. - С утра всякую шваль вешаем, не одних только канцелярских крыс, хотя, если придет такая потребность, любую чернильную душу с Конопляной Тетушкой повенчаем и слез лить не станем... Стоявший за спиной чиновника стражник откровенно заржал. Чиновник поджал губы, с ног до головы оглядел Мару: - Дочка? - Племянница, - сказал Сварог. - Понятно. Троюродная, надо полагать? Или родство еще более дальнее? Что ничуть на теплоту тесных родственных отношений не влияет, вовсе даже, я бы сказал, наоборот... Стражник приготовился заржать, но встретил взгляд Сварога и с ходу передумал. У Сварога же возникли стойкие подозрения, что дело нечисто. Сначала показалось, будто таможенник примитивно вымогает взятку, но тут же стало ясно, что все гораздо серьезнее. Судя по жалкому серебряному шитью - всего-то по три коротеньких веточки остролиста на каждом рукаве и узенькая кайма на воротнике, - таможенник пребывал в убогом чине канцеляриста, сиречь третий от конца согласно здешней Табели о рангах. Пояс на нем был не дворянский, а серебряный, Сословия Чернильницы. Чиновник столь ничтожного класса, к тому же не дворянин, ни за что не стал бы держаться столь нагло с благородным, пусть даже захудалым бароном из Пограничья. Скорее наоборот - именно дворяне из Пограничья не в пример более свирепо относятся к малейшему посягательству на их честь. Будь Сварог обычным вольным ярлом, чиновник давно лишился бы половины зубов - он вдобавок ко всему ни разу не назвал Сварога ни "вашей милостью", ни даже "лауром". И неприятности у ярла были бы минимальными - благородные свидетели подтвердят, что чернильная крыса сама спровоцировала барона столь хамским обращением, грузный маркиз возле соседнего стола уже сделал Сварогу недвусмысленный знак, могущий означать лишь одно: "Да заедьте вы ему в ухо, ваша милость!" Сварог ограничился тем, что придвинулся к столу и грозно сказал: - Шевелись, крыса чернильная, уши обрежу! Чиновник, опустив глаза, стал копаться в бумагах. А Сварог вдруг ощутил, как по вискам ему словно бы провели чем-то мягким и пушистым, невидимой кроличьей лапкой. Вот оно что. Здесь, в зале, был колдун, осторожно прощупывал Сварога Заклятьем Ключа. Наверняка и Мару тоже. Дохленький колдун, признаться. Интересно, где он? Кто-нибудь из праздно бродивших по залу стражников? - Ну? - спросил Сварог. - Скоро ты там? - Порядок в нашем деле необходим, ваша милость, - ответил чиновник, не поднимая глаз от вороха печатных бумаг. - А то случаются... бароны и племянницы... Невидимая пушистая лапка продолжала оглаживать виски. - Ну? - повторил Сварог. - Как там в вашем розыскном списке? Насчет противоестественных сношений с чиновниками - типа мужеложства или взятки - про меня ничего не написано? Не грешен? Стражник заржал. Канцелярист поднял глаза: - Добро пожаловать в славное королевство Ронеро, ваша милость. - Благодарю, - сказал Сварог. - Это вы, кажется, со стола обронили? Он положил прямо на розыскные листы медный полугрош - самую мелкую монетку, какая ходила здесь в обращении. Чиновник очутился в пикантном положении: взять грошик - засмеют сослуживцы, гордо смахнуть со стола - можно и получить по морде. Поэтому он притворился, будто никакой монетки на столе и нет. Стражник распахнул решетчатую дверь, и Сварог с Марой сделали первые шаги по королевству Ронеро в качестве совершенно благонадежных приезжих. Два носильщика волокли следом не подлежащий досмотру сундук благородного лаура - в котором и не имелось ничего предосудительного, кстати. В Равене наличествовали извозчики - еще один отличительный признак цивилизации. И торговались они вполне цивилизованно - угадав приезжего, заламывали несусветную цену. Сварог, однако, не видел смысла экономить, и через пару минут они с Марой уже сидели в запряженном парой каурых габолере [габолер - карета, у которой при необходимости складной кожаный верх опускается на две стороны, вперед и назад, а оконное стекло убирается в дверцу]. Извозчик болтал без умолку, расписывая достопримечательности и исторические места, мимо которых они имели честь проезжать. Сварог ему не мешал - это было даже интересно и позволяло, не вызывая подозрений, вертеть головой во все стороны. В какой-то миг он вопросительно глянул на Мару, та чуть заметно кивнула и подняла указательный палец. За ними следили. Уардах в сорока позади, не обгоняя и не приближаясь, тащился всадник на чалой лошади, судя по одежде - небогатый дворянин. Он подхлестывал лошадь, когда экипаж рысью проносился по улицам, где не было ни достопримечательностей, ни исторических мест, и натягивал поводья, когда извозчик ехал медленнее... Из чистого любопытства он попросил возницу сделать крюк и проехать по набережной - чтобы взглянуть на Мост Короля Уитреда, самый большой на планете, соединявший берега Итела вот уже четыреста лет (а река здесь была шириной лиги в полторы). Как обычно и водится, ни снимки, ни видеозаписи не могли передать очарования и мощи серой гранитной громады, вздымавшейся на овальных быках настолько высоко, что под мостом свободно могли проплывать не особенно крупные корабли. Это был целый городок - с многочисленными лавками, тавернами и мастерскими по обе стороны проезжей части, с несколькими храмами, полусотней статуй и монументов. По стародавней традиции городок этот пользовался всеми правами квартала - с соответствующими чиновниками, полицией, отличительным знаком и прозвищем для обитателей. Как не единожды случалось в истории (и не только таларской), стойкая молва гласила, что без помощи дьявола архитектор никак не мог обойтись... Наперерез им промчался что есть духу трубивший в рог всадник - судя по черно-синей накидке, расшитой золотыми лилиями, королевский герольд. Извозчик мгновенно натянул вожжи. Двигавшиеся навстречу экипажи тоже остановились, не доезжая до перекрестка. - Что такое? - спросил Сварог. - Король изволит следовать, ваша милость. Вслед герольду проскакали двое в красных мундирах и коротких черных плащах - ликторы, личная стража. За ликторами - четверка синих мушкетеров. Вскоре раздалось басовитое урчание мотора единственного в Ронеро автомобиля, а там показался и он сам, неспешно миновал перекресток - огромная, синяя с золотом карета с чистейшими, почти невидимыми стеклами, королевским гербом на дверцах, посеребренными колесами и двумя лакеями на запятках. Шофер сидел снаружи, на чуточку переделанном облучке, и выглядел раз в десять спесивее любого короля - учитывая уникальность его профессии, даже простительно. Насколько Сварог помнил, это был какой-то герцог. Автомобиль, понятно, снольдерской работы. За стеклами Сварог увидел четкий орлиный профиль Конгера Ужасного и златовласую головку Делии. Лицом к ним на переднем сиденье застыли, напряженно выпрямившись, двое раззолоченных придворных. У дверцы скакала черноволосая красавица в парадном мундире полковника синих мушкетеров - Арталетта, герцогиня Браг, незаконная дочь Конгера. Следом - еще четверо мушкетеров и блестящая кавалькада придворных. Лошади извозчика вели себя на удивление спокойно - как и все остальные, бывшие на улице в этот миг, запряженные в экипажи и верховые. "Охрана чисто символическая, - отметил Сварог. - В то время как даже министру полагается по чину восемь ликторов. Ну, сие нам знакомо, ничего странного. Короли и императоры, носившие заслуженные титулы Жестоких, Ужасных и Грозных, как правило, доживали до преклонных лет и умирали естественной смертью, почти не сталкиваясь с покушениями и серьезными заговорами - зато мягких и либеральных венценосцев били табакерками в висок, тащили на эшафот, свергали и изгоняли..." - Куда это он? - спросил Сварог. - В храм Хорса, - охотно ответил извозчик. - Не в пример батюшке, король наш - человек богобоязненный, храмам покровительствует весьма благочестиво, и всем богам оказывает почет... Сварог усмехнулся. Просмотренное им у Гаудина досье короля являло образ далекого от всякого благочестия циника и материалиста, истребившего в борьбе за престол четырех родных братьев, разогнавшего ротой черных драгун уитенагемот [уитенагемот - совет при короле, состоящий из представителей знати, Сословий, а в последнее время и Гильдий; родословная его восходит к седой древности - народным собраниям и советам старейшин; своей присягой утверждает восшествие короля на трон (а в редких случаях и избирает короля), участвует