прямо под вывеской, изображавшей жену боцмана, Сварог подтолкнул локтем привратника: - Не узнаешь? Зазнался? - Ваше сиятельство! - Тихо, - сказал Сварог. - Здесь я - барон Готар. - Тетка Чари вас как раз поминала, а вы - вот он... - Она здесь? - Скоро будет. Прошу, ваша милость, прошу! Этот с вами? Ну тогда ладно... Да, а капитан Зо жив оказался, слышали? - Слышал, - сказал Сварог. Они с Паколетом уселись в дальнем углу. Заведение первого разряда - высокие зеркала, чистехонькие скатерти на столах, резные дубовые панели, позолота, хрустальные люстры... Ничего похожего на продуваемый сквозняками, рассохшийся и прогнивший дом в Руте. Паколету было неуютно, но Сварог толкнул его ногой под столом и шепнул: - Делай вид, что ты переодетый граф... Он сунул мордатому лакею золотой и велел отправить кого-нибудь в дом графини Дино, передать, что барон жив и здоров, но задержится. Потом заказал хороший ужин, благо и сам успел проголодаться. И понемногу, в промежутках между блюдами, рассказал почти все - о том, что произошло с принцессой, о том, что он ее ищет, о том, что с найденной принцессой предстоит отправиться в три королевства. И даже о том, что он - лар. Он лишь не стал посвящать собеседника в сложности большой политики... - Хитрющий вы человек, ваша милость, - сказал Паколет с крайне печальным видом. - Теперь я к вам пришит намертво. И не сбежишь, и не продашь. Выложи я все это любой серьезной конторе, проживу ровно столько, пока они не убедятся, что больше я ничегошеньки не знаю... Таких свидетелей на этом свете ни одна полиция долго не держит... - Зато будет домик, - сказал Сварог. - А хочешь - дворянство. Уж извини, я за тобой не гнался, за шиворот не хватал, сам на меня набежал... Боишься? - Еще бы. - Это хорошо, - сказал Сварог. - Главное, чтобы ты боялся в меру. И люди, что будут работать со мной из одного страха, мне не нужны. Лучше уж сразу распрощаемся и разбежимся по-хорошему. Так что - подумай. - Уже подумал. Ронерцы, ваша милость, люди азартные и рисковые, а равенцы - особенно. Вот оно что... Может, с бабкой посоветуемся? Увидит, что я взялся за благое дело, - дурного не присоветует... - Непременно, - сказал Сварог. - Ты, значит, слышал что-то краем уха? - Ага. Мудрено было бы не услышать. Тихари оживились несказанно, и наши, и от сопредельных соседей, и от соседей дальних, и вообще непонятно кто шныряет... Перетрясли всю "ночную парикмахерскую", то есть... - Тех, кто кошельки по ночам, - догадался Сварог. - И днем тоже... Что у вас обо всем этом говорят? - Да болтают, что отыскалась какая-то девка, как две капля воды похожая на принцессу. Белено ее изловить и доставить ко двору, чтобы работала двойником. В старину у каждого приличного короля, а то и вельможи, были двойники - здорово помогает против покушений. Ну а в том, что такую девку ищут соседи, нет ничего удивительного - она и им пригодится на предмет заговоров. Только наши, кто поумнее, считают, что все запутанней - очень уж много шума из-за какой-то похожей девки... Значит, говорите, она еще в городе? Нам бы еще парочку латро... [Жаргонное слово "латро" имеет два значения: разбойник или наемный убийца, а также - солдат-наемник.] - В каком смысле? - В смысле - солдат. Я так понимаю, вы хотите собрать человек несколько на манер верных оруженосцев? Лучше всего поискать Вольных Топоров или отставников из армии. Тех, кто сейчас не у дел, а денег не скопил и сидит на мели. И не юнцов, а людей в среднем возрасте - они битые-перебитые, любопытствовать отучились давно, и за приличную плату работают, как обученный мясницкий пес: зря не гавкают, мимо ноги не цапнут и спят на одно ухо... - Неплохая мысль, - кивнул Сварог. - Где их проще всего искать стоит? - На постоялых дворах и в порту. Хозяйственные, что скопили денежек и решили расплеваться с акиллой ради домика в предместье, тут не годятся. Нужны те, кто прокутился и ждет удачи. Прикажете поискать? - Не спеши, - сказал Сварог. - Хозяйка этого заведения получше тебя разбирается и в портах, и в латро... - Она и впрямь такая, как на вывеске? - Вон она идет, оглянись и сравни. Паколет обернулся: - Ну, если она и впрямь жена боцмана, боцман не на торговом корыте служил и ловил отнюдь не рыбку... - Уж это точно, - сказал Сварог. К ним приближалась тетка Чари, в черном атласном платье пониже колен, с бляхой Серебряной гильдии на груди, чуточку даже помолодевшая и выглядевшая гораздо пикантнее. Лакея, по неловкости налетевшего на нее спиной, она, совершенно как в былые времена, ткнула кулаком в поясницу и тихо пожелала схватить якорь в задницу. Остальные зашмыгали по залу еще проворнее. Нет, от прежних ухваток она отрекаться не собиралась. - Вот так гость! - На лице была искренняя радость. - Не помню только, как вас титуловать... - Барон Готар, - сказал Сварог. - Ах ты! Значит, это вы того кабана и проткнули? Слышала, как же. Туда ему и дорога. - Она села рядом со Сварогом, махнула лакею: - Ратагайского сорокалетнего, живо! - и показала пальцем на потолок: - Значит, добрались благополучно? По правде говоря, и обрадовалась же я, узнавши... - Как вы ухитрились? Тетка Чари понизила голос: - Я тут привадила одну клушу. Баронесса, из титульных [титульный дворянин - человек, пожалованный титулом, но не имеющий родового замка или поместья; есть и титульные чиновники, нигде не служащие, но имеющие право на ношение соответствующего вицмундира (с отличительным знаком); в последнее время появились и титульные военные]. Муж служит по таможенному департаменту, вдруг да пригодится когда-нибудь... Ну, подарочки-наливочки... И позволила она мне в знак особого расположения глянуть в телевизор. А в телевизоре показывают торжественный выход императрицы, и за ней среди прочих шествует един крайне мне знакомый путешественник, быстро промелькнул, да у меня глаз острый. Нет, как вы на графа Гэйра похожи... - Оказалось все же, сын, - сказал Сварог. - А я что говорила? Неспроста было такое сходство... Знаете, что Зо живехонек, и на дне там лежал вовсе не "Божий любимчик"? - Знаю. - Ну вот, а наделали шума, не опознав толком стеньги. Что с вас взять, сухопутных, да и воздушных вдобавок... Капитана Зо на дно пустить трудно, я еще тогда сомневалась. - Она покосилась на Паколета. - А это тоже милорд? Нет, местный, по роже видно... Выходит, вы опять в делах и хлопотах? - И в нешуточных, - кивнул Сварог. - Вы-то как? - А что я? Недельки через две, как вы нас покинули, собралась и я в дорогу. Вот, позавчера открылись, последний политес навели. Чуть не все накопления убухала. Тут, как видите, трактир, рядом и на втором этаже - комнаты для проезжающих из чистой публики, и никаких клетушек с девками, и никакой дурной травки. Конечно, к себе приличный постоялец может водить, кого хочет, лишь бы выглядели пристойно и гостили тихо. А вот травку - ни в каких видах. Перека вон в ливрею обрядила, идет она ему, как зайцу лангила. Сама приписалась в Серебряную гильдию, подол чуть не до колен, лет двадцать назад бы такую юбчонку... Полицейские уже в гости заходили, не ниже квартального, дворяне в трактир потянулись, постояльцы есть, денежка закапала... - Она вздохнула. - И отчего-то, граф, моментально накатила дикая скука... Думала, жить станет весело и легко, а скука уже заедает до полной невозможности, что дальше будет, и думать боюсь... - Присоединяйтесь ко мне, - скорее шутя сказал Сварог. - Весело будет, ручаюсь... - А что вы такое затеяли на сей раз? Знаю я ваши дела - если хоть немного удались в папашу... Вот уж в ней Сварог был уверен, не выдаст и не подведет. Склонившись через стол, он фразах в десяти изложил суть дела. Тетка Чари ошарашенно слушала, потом запустила столь соленую руладу, что два лейтенанта Малиновых Драгун за соседним столиком покосились на нее с уважением и завистью. - Живут же люди! - восхищенно охнула она. - С ума сдвинуться, что заворачивают! - И поскучнела. - Скука скукой, да не сняться мне с вами, граф, отяжелела в корме, с мели не сойду, да и страшновато опять пускаться в такие дела... Но помочь - всегда пожалуйста. Денег у вас, конечно, завались, значит, одалживаться не будете... Может, что узнать, потолкаться в порту? Я уж там кое-кого встретила... - Мне бы наемника, - сказал Сварог. - А лучше двух. Серьезных, солидных и готовых на все без лишних вопросов и колебаний. - Парочку сразу не обещаю, а один найдется прямо сейчас. У меня на постое. Второй этаж первым отделали, и пока трактир еще не открылся, я уж три недели постояльцев пускала... Товар первостатейный. Въехал он сюда, что твой герцог, весь в золоте да три недели золотишко это и спускал, пока не остался в одном исподнем. Капрал Шег Шедарис, из Вольных Топоров. А почему первостатейный? Потому что пятнадцать лет в Топорах и живой, до капрала дослужился. Трусов они быстро раскусят и моментально выгонят, так что, если мужик полтора десятка лет отмахал железом и остался не особенно и продырявленным, при трех медалях, это о нем малость говорит... И потом... Пропился он, обормот, до исподнего, сапоги спустил и опустевший сундук - но из оружия и амуниции хоть бы дрянной шомпол тронул... Я уж его, грешным делом, хотела к хозяйству с какого-нибудь боку присовокупить, мужчина видный и с понятием насчет скучающей вдовы... Да уж ладно, забирайте. Сейчас-то разговора с ним не получится, похмелился последним поясом с серебряными цацками, а завтра я его возьму в оборот, полечу рассольчиком... Нет, ну дела! Принцессу я видела. Красивая девка, жалко. Вы в порту не искали? Да нет, в порту знали бы, то есть я бы непременно знала... Да, а ведь у нас и Руте через неделю после вашего отбытия была добрая потеха! Князь со своими орлами налетел-таки на Готар, все из себя в боевом азарте, а в Готаре старого барона уж под забором закопали, управители от нового, то есть от вас, вовсю распоряжаются, народишко от ваших щедрот до сих пор не протрезвел - одним словом, полные реформы со снижением податей и хмельными надеждами... 8. 15 И 14 - Вот тут останови, - сказал Паколет извозчику, спрыгнул и завозился у щеколды. Во дворе бдительно загоготали проснувшиеся гуси. - Подождешь, - приказал извозчику Сварог. Тащиться назад пешком не хотелось. - Отчего же не подождать, хоть до утра, если монета соответственная... - Извозчик поудобнее устроился на облучке, свесил голову на грудь и моментально задремал. Следом за Паколетом Сварог вошел на темный двор, замощенный досками. Справа, в загородке из жердей, беспокоились гуси, гоготали и вытягивали шеи в дыры. В маленьком деревянном домике горела тусклая лампа, свет пробивался под дверь мерцающей полоской. Над входом висели в ряд пучки сушеных трав - корнями вверх. Они вошли. В комнате бабушки не оказалось никаких атрибутов колдовского ремесла - обычная комнатка небогатой опрятной старушки. Сварог ступил на домотканый коврик, лежавший у низкого порога - и в комнате раздался высокий, певучий звук, словно кто-то задел висевший на стене виолон. То ли пение потревоженной струны, то ли стон. Сварог прянул в сторону, и непонятный звук оборвался. Старуха медленно встала. С морщинистого лица на Сварога смотрели молодые глаза строгой учительницы. И тут же низко поклонилась, прижав обе руки к груди: - Добро пожаловать, светлый король... - Ух ты, сработало! - восхищенно прошептал за спиной Паколет. - А я думал - чудит бабка... - Вы, бабушка, меня ни с кем не путаете? - спросил Сварог. - Камень не путает, - сказала старуха. Теперь Сварогу припомнилось, что нога и в самом деле наступила на какой-то лежавший под ковриком посторонний предмет. Он нагнулся, поднял край половичка - там лежала широкая каменная плитка, плоская, почти квадратная. - Осколок Асконского камня, - как о чем-то совершенно будничном, сказала старуха. - А камень этот, ваше величество, исстари славился тем, что стонал, едва его касался тот, кому на роду написано стать королем. А мне вот на роду написано умереть вскоре после лицезрения короля, над чьей головой засияет множество корон. Ну что ж, грех жаловаться, пожила... - Бабка, ты что плетешь? - забеспокоился Паколет. - Не из таких переделок выходили... - Помалкивай, - отрезала старуха спокойно. - Только и умеешь глаза отводить, чтобы кошельки вытаскивать. Потому и дальше не продвинулся... Ему на роду написано быть королем, мне - прожить, сколько отмерено, и ни часом дольше, а тебе, мошеннику, - раз в жизни послужить хорошему делу... Садитесь, ваше величество. - Спасибо, конечно, - сказал Сварог, усаживаясь. - Только не верится что-то, хоть и предсказывали уже однажды. Плохо представляю, что мне делать с коронами, особенно если их много. - Что делать - это уж ваша забота, - сказала бабка. - Кто ж вам это подскажет? Только берегитесь мостов... - Мне и это уже говорили однажды, - сказал Сварог. - Стоп, стоп... А ведь вас свободно можно назвать бабкой-гусятницей? - Так и зовут. - Тогда вам привет от старой пряхи по имени Грельфи. - Значит, жива еще? - кивнула старуха. - Вот кому повезло, никаких тревог и хлопот - угодила век доживать при императорском дворе. Ах, как мы с ней, будучи молодыми, спешили радоваться жизни... Так радовались, что этот вот шалопай, - она кивнула в сторону Паколета, - княжеским внуком мог бы быть, хоть незаконным, да княжеским... Ну да вам это скучно покажется. Подумаешь, две девки с ветром в голове... Вы ведь за серьезным делом пришли? У вас на душе тревога... Сварог рассказал. - Вот оно что, - задумчиво сказала старуха. - То-то от королевского дворца в последние дни веет таким злом, что людям понимающим оно прямо-таки видится в облике черного ветра... - Можете вы ее отыскать? - спросил Сварог. - Попробую увидеть, где она, что вокруг нее... Достаньте ее вещичку, любую, хоть носовой платок. Попытаюсь. Человека с гиманом трудно отыскать белым колдовством, сразу вас предупреждаю, но черной магией, хвала Единому, и вовсе невозможно... - Тем лучше, - сказал Сварог. - Значит, Сенгал ничего не добьется. А Орк со Стахором - тем более. - Сенгал-то не добьется, магией Изначальных он ее не достанет. Что до горротцев - тут, ваше величество, вы крупно ошибаетесь. Они - самые опасные. Потому что никакая это не черная магия... - Как так? - не на шутку удивился Сварог. - Всем известно... - Заблуждение - это и есть то, что всем известно, - сказала старуха. - Стахор вовсе не черный маг. Ну да, Горрот разместился на месте древнего королевства Шелориса. Ну и что? Под Джетарамом, глубоко в земле, покоится капище Черного Бела, но нынче там черной магией и не пахнет... Стахор оказался умнее многих и хитрее. Пока другие гонялись за тайнами старинной черной магии, он искал знания, забытые и новые, искал там, где до него никто искать не додумался. И набрал нешуточную силу. Так я чувствую, а словами объяснить не могу, не знаю я столь ученых слов... Берегитесь Горрота. Будь это магия, с ней не в пример проще и легче было бы справиться, а знания побиваются лишь знаниями. Идите, ваше величество, побыстрее раздобудьте вещичку от принцессы - коли уж вы появились, мне осталось недолго, нужно успеть, сколько смогу... - Ну, дела, - сказал Паколет во дворе. - Что же, мне теперь вас вашим величеством называть? - Зови просто - командир, - сказал Сварог. - Смекнул? - Ясно. Вот только не нравится мне, что бабка о смерти заговорила. Ох, не нравится. Бабка сроду не ошибалась... - Должны же и колдуньи когда-нибудь ошибаться, - Сварог похлопал его по плечу. - Сам я до сих пор сомневаюсь насчет королевских корон над моей непутевой головушкой... Ну, держи ухо востро. Связь через "Жену боцмана". Он под гогот гусей захлопнул калитку, шагнул в накренившуюся на рессорах коляску, откинулся на обитое кожей сиденье. Извозчик мгновенно проснулся: - Едем, ваша милость? - Едем, - сказал Сварог. - Давай на Королевскую. Особняк графини Дино. Знаешь? - Еще бы. С неделю назад возил туда художника, так ейные дворяне, пока ждал, у меня с упряжи три серебряных бляхи срезали, так мимолетно, что и концов не найти... - Кстати, почему улица так называется? Короли там в самом Деле жили? - Да нет, ваша милость. Жила там лет двести назад одна кондитерша, и была она, надо полагать, весьма соблазнительная - раз тогдашний король к ней, одевшись ловчим, ездил пять раз на неделе. Шило в мешке не больно-то утаишь, со временем опознали его величество, прозвали улицу Королевской, а потом оно так приклеилось, что старое название забыли, а новое в официальные бумаги залетело да так и осталось... Гуся ездили подбирать, ваша милость? Он принял Сварога за любителя гусиных боев, каким оказался сам, и пустился в длиннейшие рассуждения о любимом виде спорта. Как всякому фанату, ему наплевать было, что Сварог молчит, - болтал за двоих, вполне серьезно подавая за Сварога реплики и вопросы, свято веря, что судьба послала ему родственную душу и оба оживленно беседуют. Сварог лениво глазел по сторонам. В небе сиял Юпитер - стояло полнолуние, вернее, полноюпитерье, или, совсем точно, полносемелие (Юпитер здесь именовался Семел). Далеко перевалило за полночь, но жизнь продолжалась, самая разносторонняя, а то и непонятная, как всякая ночная жизнь. Наслаждаясь свободой, разгуливали "ночные дворяне". Дело в том, что по здешним законам должника дворянского звания кредиторам изловить было непросто. С восхода солнца до заката (отмечаемых ударами колоколов Главной Башни) дворянина можно арестовать в его собственном доме только за строго определенные преступления (в число коих неоплата долгов не входит). Точно так же его нельзя сцапать за долги на улице - с заката до восхода. Легко сообразить, что неисправные должники днем отсиживались дома, а с первым ударом закатного колокола величаво выплывали на улицы, от чего возникали разнообразные детективные коллизии: шпики кредиторов шныряли по пятам, стараясь подпоить или иным способом удержать потерявшего бдительность должника на улице - до рассветного колокола. Дошло до того, что на иных злостных неплательщиков стали принимать ставки - сколько они продержатся в столь пикантном состоянии. А там, понятно, пошли и махинации... Улицы заливало алое сияние, тени пролегли невероятно четкие. Кто-то устроил серенаду под окном, наглухо задернутым тяжелыми портьерами. Они, однако, порой вздрагивали, когда уголок легонько приподнимала девичья рука. А через несколько домов кто-то непринужденно разлегся посреди улицы, пристроив под локоть оплетенную бутыль. Прогуливались парочки, кого-то оттеснили подальше от уличного фонаря и лупили доской от забора, из распахнутых дверей кабачков и заведений для гусиных боев валили табачный дым, пьяные песни и ругань, а из распахнутого на третьем этаже окна донеслись нежные звуки флейты. В доме напротив жена торжественно встречала загулявшего супруга - звонко разлеталась глиняная посуда, грохотали опрокинутые табуреты. В переулках кое-где звенели мечи, вдоль стен пробирались личности, пытавшиеся прикинуться невидимыми, проезжали тяжело груженные купеческие возы и шибавшие в нос издали бочки золотарей, скакали дворяне, рысили полицейские... Район был не из респектабельных, но Сварогу такая жизнь нравилась. Было в ней что-то от того загадочного, бурного, кровавого и романтичного времени, когда жестокие пираты писали недурные стихи, талантливые поэты выполняли грязные шпионские поручения, ваятели, не догадываясь, что потомки провозгласят их безгрешными гениями, вспарывали животы недругам и совращали кто служанок, кто мальчиков, священники наблюдали звездное небо и защищали осажденные крепости. Собственно, здесь сейчас именно такое время и стояло. Быть может, ему когда-нибудь предстояло заслужить у потомков титул Великой Эпохи. А может, уместиться в паре строчек пухлого академического труда. Король Конгер удостоится короткого абзаца в учебнике, а имена тайных агентов и потаенные политические игры, как водится, канут в небытие. И никому не будет дела до людей, сто лет назад мучительно старавшихся переиграть противника, потому что прошлые заботы и тревоги покажутся устаревшими и мелкими в сравнении со своими... Сварог прекрасно понимал, что многое от него не зависит, как ни пытайся воспрепятствовать. Но Орка он обязан был взять на себя и выставить из Равены. Во-первых, Орк с помощью горротцев может найти Делию первым. Во-вторых, он станет серьезнейшей помехой, едва поймет, что Сварог все же начал свою собственную игру. Выставить Орка из Равены, но так, чтобы герцог не заподозрил Сварога, - сущая головоломка... Головоломка... Натравить на него протектора? А если у герцога есть заступники не хуже? Распустить о нем некий невероятно компрометирующий слух, такой, что он будет вынужден убраться сам? Но какой? И тут Сварога осенило. С озарениями так и обстоит - либо они вообще не появляются, либо настигают, как удар молнии. Чем больше Сварог обдумывал идею, тем сильнее она ему нравилась. Он бесцеремонно оборвал рассказ извозчика о потрясающем гусе по кличке Серая Смерть: - Сейчас открыты какие-нибудь мастерские? - Это которые? - Ювелиры, медники... - Сварог лихорадочно думал. - Вот именно, ювелиры! - Целый квартал. Там день и ночь делают головоломки, не из жести и кости, как для простонародья, а дорогие, для благородной публики. Ночная смена подмастерьев непременно трудится... - Гони! - приказал Сварог. Он метался по кварталу ювелиров, как вихрь. Подмастерья получали монеты горстями - с пожеланием помнить, что его здесь никогда не было. Сварог не сомневался, что они промолчат: ювелиры были народом серьезным и сплетничать о клиентах, даже самых странных, не любили. Вдобавок им подвернулся удобный случай заработать втайне от хозяина... Впрочем, он принял все меры предосторожности, размещая заказ по частям. В одной мастерской ему из тонкого серебряного листа за квадранс [четверть часа] смастерили коробочку размером с портсигар и крышку для нее. В другой столь же быстро нарезали из такого же листа пятнадцать квадратиков по указанной Сварогом мерке. В третьей на квадратиках выгравировали цифры - от единицы до пятнадцати. Получилась выполненная наспех и грубовато, но готовая к немедленному употреблению головоломка под названием "пятнадцать". Прибыв наконец в особняк графини, Сварог расспросил дежурившего в прихожей дворянина и совершенно точно выяснил, что в Ронеро такая головоломка совершенно неизвестна. "А ведь выгорит, - подумал он весело. - Определенно выгорит..." - Ваша милость, а что с ней делают? - приставал заинтересовавшийся дворянин. - Через часок объясню, - отмахнулся Сварог. - Ну, наконец-то! - В прихожей появилась графиня, небрежно запахивая халат из розовых кружев - не халат, а одно название. Дворянин превратился в статую. В другое время и Сварог не остался бы равнодушным, но сейчас мысли подчинены одной цели... - Маргилена, милая, - сказал Сварог, сжав ее руку. - У вас найдется в доме большая, пустая комната? - Ну, танцевальный зал... Больно! - Простите... Пойдемте туда, немедленно! - Сумасшедший, у меня такая нежная кожа... Подождите, я возьму лампу. Нет, по этой лестнице. Мара уже спит, а я ложусь поздно, да и интересно было, куда вы запропастились... Слева отворилась дверь, выглянул граф в халате, но, узрев супругу под руку со Сварогом, сделал вовсе уж скорбное лицо и тихонько юркнул назад. - Все еще ждет? - спросил Сварог. - Конечно. Пришлось его ублажить на скорую руку, но сей похотливый субъект не успокоился. Однако уже двадцать второе, так что ждать ему придется долго... Сюда. - Она вошла первой, поставила лампу на ближайшее кресло. - Ничего, что темновато? - Пустяки, - сказал Сварог, достал из кармана головоломку и положил ее на паркет. Оглянулся, сел в кресло. - Вам лучше уйти, вы легко одеты, а здесь сейчас станет холоднее... - Чепуха. Если вы затеваете что-то интересное, я хочу посмотреть. - Она решительно опустилась в соседнее кресло. - А это будет страшно? - Боюсь, это будет скучно, - сказал Сварог. Действительно, копировать вещи с помощью заклинаний - скучная работа и еще более скучное зрелище. В особенности если заниматься этим приходится долго. Но ничего не поделаешь, надо стараться. И Сварог трудился, как отбойный молоток. Выходило штук двадцать в минуту. На паркете росла груда плоских серебряных коробочек, посверкивавших в алом свете, лившемся сквозь высокие окна, они громоздились друг на друга, вырастали кучи, рассыпались, звеня. В зале стало холоднее, повсюду летали снежинки. Графиня стоически терпела, но в конце концов не выдержала: - В самом деле, не столь холодно, как скучно... Вы до утра собираетесь их штамповать? Я-то полагала, магия - крайне увлекательное зрелище... - Не всегда, - сказал озябший Сварог. Осмотрел кучу, глянул на часы. - Штук пятьсот. Хватит для начала... - И что теперь будет? Сварог встал, разминая спину, чувствуя себя так, словно затащил мешок с углем на верхушку Главной Башни. - Если я все правильно рассчитал, будет превеселое зрелище, - сказал он. - Утром прикажите сложить все это в мешки, кроме одной, и пришлите ко мне самого толкового вашего человека. - Он удовлетворенно оглянулся на кучу. - Да, для начала хватит. Результата, правда, придется ждать пару дней... - За это время я умру от любопытства. - Она поежилась. - Если раньше не умру от холода. - Пойдемте, выпьем по бокальчику. Вы увидите нечто, ужасно вам знакомое. Там нет окон, и я упросила Гаудина поставить эти великолепные лампы с непроизносимым названием, а еще выпросила замок, каких у нас не делают, ключ только у меня, и при случае я там спасаюсь от сладострастного супруга, когда на него нахлынет это извращение - волочь в постель собственную жену. Снимите сапоги - там ратагайский ковер. Входите, входите, - она подтолкнула его в темноту, захлопнула дверь, и их окутал непроницаемый мрак, только под потолком светился рядок вентиляционных отверстий. - Не вздумайте смотреть "кошачьим глазом", все впечатление испортите. Итак! Вспыхнули неяркие электрические лампочки, упрятанные в синие, желтые и красные стеклянные шары. Сварог оторопело огляделся. Довольно большая комната. Стены, потолок и пол выкрашены в нежно-розовый цвет. Посередине - круглый ковер со сложным ало-голубым узором и пушистым ворсом по щиколотку. В углу статуя розового амарского мрамора, рядом - вычурный синий шкафчик. И все. - Узнаете? - радостно спросила графиня. - Только статуя там была другая. - Честное слово, не узнаю что-то, - растерялся Сварог. - Великие небеса! Да это же будуар Аспалины. Точная копия! Тут до него стало помаленьку доходить: - Ну да. Телевизор. Сериал. Серий пятьдесят? - Восемьдесят, - поправила графиня, извлекая из шкафчика бутылку келимаса [келимас - напиток типа коньяка; лучшими считаются сорта, изготовленные на Катайр Крофинд и в Полуденном Ронеро] и золотые чарочки. - "Любовь и смерть среди роз". Неужели не видели? - Как-то не довелось... - Жаль. Такой увлекательный фильм... А как вам моя статуя? Работа Гая, того самого мальчика... Статуя изображала обнаженную графиню, стоявшую в непринужденной, изящной позе, с виноградной гроздью в одной руке и копьем в другой. - Слушайте, да это же талант! - вырвалось у Сварога. - А я вам что втолковываю? Статуя весьма символична - копьем я, словно Ашореми, без промаха поражаю сердца неосторожных, а гроздь сладкого винограда... - Она вызывающе прищурилась. - Вам объяснять? - Не нужно, - сказал Сварог. Ему уже стало ясно, что невинным из этой комнаты не уйти. Но он не особенно печалился по этому поводу - на него наконец подействовал должным образом халат-одно-название. - Про меня говорят, что я грациознее всех умею лежать на ковре, - сказала графиня. - Оцените, правда ли это. Да размотайтесь непринужденнее и вы, вы же устали... Сварог разметался непринужденнее, посмотрел на нее: - Молва не врала... - Вы настоящий кавалер, - сказала графиня. - А ваш Гаудин всегда принимался хохотать. И говорил, что я - самая большая чудачка, какую он видел в жизни. И непременно добавлял: но очаровательная до жути. Вы согласны с последним утверждением? - Всецело, - сказал Сварог. - И давно уже ломаю голову - как получилось, что именно вы стали с ним работать? - Потому что я незаменима. Вы, мужчины, существа прямолинейные и простодушные. Какой бы магией ни обладали. Когда вы затеваете заговор или тайную интригу, вас видно за кобонд [старинная мера длины, вышедшая из употребления (примерно три с половиной лиги)]. А меня никто не принимает всерьез, ни друзья, ни враги. И я добиваюсь успеха там, где мужчины расшибают лбы. Как-никак моими усилиями были добыты бумаги торгового дома "Браллер". Слышали? - Конечно, - лихо солгал Сварог, блаженно вытянувшись на мягчайшем ковре. - А в истории с алмазными подвесками королевы вы принимали участие? - Нет, - удивилась графиня. - Даже не слышала. Вы про какую королеву? Наша умерла, когда я была еще ребенком... - Я и забыл, это совсем другая история... - сказал Сварог. - Вы надо мной смеетесь? - Над собой, скорее... - А она не будет ревновать, ваша юная головорезка... или головорез, как правильно? - Не знаю, право, - сказал Сварог. - А ревновать она не будет. Не умеет. К сожалению. - Ах, воо-от как... К сожалению? - Графиня склонилась над ним, лукаво улыбаясь, легонько провела ладонью по его щеке. - Простите, барон, ничего не могу поделать, дабы сохранить вашу невинность... Моими любовниками либо бывают, либо нет. А притворяться в глазах двора моим любовником, не будучи таковым... Подобного цинизма, крайне для меня унизительного, я в жизни не допущу. Закройте глаза. Я посмотрю в ваше мужественное лицо, потом нежно поцелую, и вы не должны думать ни о чем, кроме меня... Сварог устало закрыл глаза. Когда к его губам прильнули нежные губы, успел подумать, что он - порядочная скотина. Но руки как-то сами собой протянулись, комкая невесомые кружева. ...Снилось что-то смутно-тревожное, бесформенно-кошмарное, он с трудом вынырнул и не сразу вернул себя к реальности - перед глазами маячили ало-голубые узоры, и он не сразу вспомнил, где находится. Он пребывал в полном одиночестве, если не считать мраморной графини, с загадочной улыбкой протягивавшей ему кисть винограда. Сварог собрал крайне живописно разбросанную одежду, облачился, отыскал закатившийся под ковер баронский перстень. Осушил чарочку келимаса, подумал, подошел к мраморной графине и погладил ее по щеке. - Ваш виноград прекрасен, - сказал он. - Чем больше ешь, тем больше хочется. Интересно, почему мы все такие клятые кобели, честное слово, мне стыдно, но ведь это ненадолго... - Ты прелесть. Он обернулся, как ошпаренный. В дверях стояла вторая графиня, живая, веселая и свежая. - А мы тут, видите, самокритикой балуемся... - смущенно сказал Сварог. - Вы ею всегда только балуетесь, - сказала графиня, подошла и чмокнула его в щеку. - Я весела и счастлива, как видишь. Ты меня очаровал. Отныне изволь обращаться ко мне на "ты", как подобает любовнику. На "вы" я только с теми, кто еще меня не любил, да с супругом. Ну, и с королем, конечно. Прими рапорт, мой генерал. Я послала человека к Гинкеру. Твои загадочные коробочки увязаны в мешки, а одна пребывает отдельно. Один из моих верных прохвостов, самый толковый, ждет. Исключительно толковый малый, однажды подделал вексель Банка Круглой Башни, а это надо уметь... Послушай, я умираю от любопытства. - Пойдем, - сказал Сварог. В танцевальном зале стояло несколько угловатых мешков, и возле них ожидающе прохаживался дворянин, тот, самый потрепанный и задиристый. Сварог открыл коробочку и сказал: - Вот это - головоломка. Как по-вашему, что с ней нужно делать? Дворянин был ронерцем и потому раздумывал не более минуты: - Тринадцать... Пятнадцать... Ага, вот так... - он довольно ловко стал двигать квадратики грязноватым пальцем. - Нужно их передвинуть так, чтобы цифры стояли по порядку, верно? Не вынимая? - Совершенно верно, - сказал Сварог. - Вы сейчас отвезете мешки в лавки, где торгуют головоломками. По мешку в лавку. - Ваша милость, лучше бы сначала выправить патент, это ж приличные деньги... - Это долго? - За полчаса можно справиться. - Валяйте, - сказал Сварог. - Можете взять патент на свое имя, мне безразлично. И меня не интересуют вырученные от продажи деньги. - Благодарю, ваша милость! Прикажете бежать? - Стоп, - сказал Сварог. - Теперь начинается самое главное. - Он выстроил квадратики по порядку, от первого до пятнадцатого, потом поменял местами "15" и "14". - Насколько я знаю, решение задач на премию у вас обставляют так, что сжульничать невозможно? Стряпчий, свидетели... - Верно, ваша милость. - Найдите такого стряпчего. Пусть оформит все, как надлежит, - ну, вам лучше знать... И объявите: тот, кто вернет квадратики в прежнее положение - из этого, именно из этого! - получит тысячу ауреев золотом. Все поняли? Выполняйте. Дворянин махнул лакеям, они взвалили брякающие содержимым мешки на плечи, и вся компания скрылась. Сварог самодовольно улыбнулся, гордый собой. Память у него была необычайно цепкая, и в ней, словно в рыбацкой сети с мелкими ячейками, застревало превеликое множество самых разных сведений, случайно прочитанных или услышанных... Когда в семидесятых годах девятнадцатого века в США придумали эту игрушку, моментально проникшую в Европу, разразилось форменное национальное бедствие. Играли все - в городах и деревнях, на заседаниях германского рейхстага и в лондонском Сити. Хозяева контор и магазинов специальным приказом запрещали клеркам и продавцам брать в руки "пятнашку" в рабочее время. Когда за решение одной из позиций была назначена большая премия, торговцы забывали открывать магазины, крестьяне - кормить скотину и пахать, машинисты - останавливать поезда на станциях. Люди ночами простаивали под уличными фонарями, двигая квадратики. А та позиция, та задача, между прочим, оказалась неразрешимой. Но математики доказали это гораздо позже, и чума под названием "пятнадцать" свирепствовала еще долго. В Равене, никаких сомнений, горячка вспыхнет еще более азартная... - Я обижусь и рассержусь, - напомнила о себе графиня. - Маргилена, дорогая, - сказал Сварог. - Как по-твоему, сколько времени пройдет, пока эта игрушка завоюет столицу? - Великие небеса, да уже к вечеру ее начнут продавать сотнями! Через два-три дня она будет в кармане у каждого... - Великолепно, - сказал Сварог. - Видишь ли, если поменять местами "15" и "14", невозможно вернуть квадратики в прежнее положение, не вынимая их из коробки. Невозможно. Научно доказано. - Что-то я не пойму... Ну и что? Сварог ухмыльнулся: - Пока ученые математики обратят внимание на очередную забаву, много воды утечет... И скажи-ка ты мне, как поведут себя славные равенцы, если через пару дней пройдет слух, что по наущению горротцев герцог Орк, убив автора, украл секрет решения и хочет тайно увезти? Графиня оторопело уставилась на него, охнула и неудержимо захохотала. Сварог подхватил ее в объятия и долго хлопал по спине, пока не успокоил. - Ой. Ой. Ой... - Она торопливо приводила в порядок прическу. - Да его дом разнесут по камешку, а самого разорвут на мелкие кусочки, если он не отдаст секрета... Горротцев будут ловить на улицах, начнется такое... Ты великолепен! И ведь Орк ни за что не догадается... - Очень надеюсь, - сказал Сварог. - Наверху на его авантюры и без того смотрят косо, если он окажется замешан в такой скандал, вмешается наместник и своей властью выставит его отсюда... Графиня вновь залилась хохотом. В дверь обеспокоенно просунулся унылый граф Дино. - Брысь! - цыкнула Маргилена, замахиваясь коробочкой, и граф улетучился, как призрак. - Попросить кого-нибудь, чтобы проткнули болвана на поединке? Да нет, жалко дурака... - Ну, он тебя, наверное, страшно любит... - сказал Сварог с дешевым великодушием счастливого соперника. - Да мне от него тошно! Он лампу всегда гасит, неловко ему, изволите ли, видеть! И спину царапает! - Тогда понятно... - сказал Сварог. - Милая, я страшно жрать хочу. - Ну, еще бы, целый день мотался по городу... Пойдем, я уже распорядилась. Супруга пригласим к завтраку, счастлив будет, болван... - Она вышла в коридор и громко постучала в одну из дверей. - Граф, мы вас приглашаем к завтраку, поторопитесь! В сопровождении сияющего графа они спустились в столовую. - Мара еще спит? - спросил Сварог. Облизнулся, накладывая себе на тарелку зажаренных до хрустящей золотистой корочки голубей. - Боюсь, совсем наоборот. - Как это понимать? - Она давно уехала к Сенгалу. Смотреть коллекцию драгоценностей, понимаете ли... Мы все с ней обсудили и решили, что второго такого случая не представится. Со смазливыми малолеточками наш герцог превращается в тряпку, веревки вить можно... Сварог встал, не отодвигая кресла. Зазвенели, разбиваясь, бокалы, вино потекло по вышитой синей скатерти, шарахнулись лакеи. Графиня тоже встала, побледнев, попятилась, не сводя с него огромных испуганных глаз. Он чувствовал, как лицо стянуло в дикую гримасу, как кровь барабанит в виски. Граф отважно бросился наперерез, и от его дурацко-унылой физиономии, исполненной к тому же отваги, Сварог как-то опомнился, сник. Сел за стол, оттолкнул тарелку с голубями, ни на кого не глядя, потянулся к бутылке, отыскал на столе целехонький бокал. Воображение услужливо подсовывало ему яркие, четкие, замысловатые картинки происходящего сейчас в доме герцога, он выругался, яростно засопел от злости и стыда. - А ты, оказывается, бешеный... - все еще со страхом, но и с ноткой восхищения проговорила Маргилена. - Я думала, убьешь... Я ведь ее не принуждала, она сама предложила, еще раньше. Великолепный случай подвернулся, грех не использовать... Он сердито отставил опустевший бокал. Разорвал пополам голубя, механически вгрызался. Кусок не лез в горло. Проглотил с трудом, не жуя, вновь потянулся к бутылке. - Прости меня, ты не от ревности страдаешь, - тихо сказала Маргилена. - У тебя просто взяли попользоваться красивую игрушку, и тебе жутко обидно. Послушай, тонкая натура, когда вчера ночью ты с превеликой готовностью взялся меня ублажать, ты как-то не особенно задумывался о верности и ревности? И сейчас, если заглянуть в самые глубины души, рад, хотя тебе стыдно и обидно, рад, что свалилась гора с плеч, решение взял на себя кто-то другой, и может получиться что-то полезное для дела... Сварог исподлобья глянул на нее. - Не нужно в меня ничем швырять, - сказала она. - Во-первых, я смертельно обижусь, а во-вторых, я совершенно права. Никого ты еще не любишь. И я вообще любить не умею, чудовище этакое. Ну не получается никак. Зато и ревновать не способна совершенно, настоящей ревности без настоящей любви не бывает. А ты ревновать пытаешься, не полюбив. В точности, как мой болван, - она кивнула на сидевшего с унылой миной графа, отрешенного, как буфет с серебряной посудой. - Только наоборот - этот любит, а ревновать не умеет... Она была умна, она была кругом права, но легче от этого не стало. Сварог уже справился с приступами слепой ярости, порывом немедленно мчаться куда-то и что-то делать, но где-то в о