я - подводной лодки. И повсюду, на каждом документе, на каждом бланке, эмблема-крест: горизонтально, рукоятями к центру - два меча, вертикально, проушинами к центру - два якоря, и крест этот посередине скреплен кругом, вернее, змеей со странной головой, глотающей собственный хвост. Итак, до Шторма существовали великолепно оснащенные военные флоты, знавшие толк в бюрократии, - вот и все наблюдения. Длинный розовый конверт, адресованный на базу "Стагар" штандарт-навигатору Горонеро, Сварог оставил напоследок и взялся за него, лишь убедившись, что бювар опустел. "Тогир, милый! Я боюсь, чем дальше, тем больше, и, что страшнее всего, что самое скверное, я прекрасно знаю, чего боюсь. Поэтому письмо пойдет не почтой - ты сам постарался просветить насчет ваших хитроумных цензурных аппаратов. Спасибо, наука пошла впрок... По счастью, здесь оказалась Донайра с "Рагнарока", она и передаст. Уж она-то, надеюсь, не стукачка. Хоть ты и объяснял с важным видом, что в стукачи вы вербуете только таких, о ком никогда и не подумаешь... Все равно. Если она и стукачка, письмо в любом случае попадет к тебе. Тогир, ЭТО приближается. Это будет не простая война. Шар заволакивает кровавая пена, мне даже не нужно к нему подходить, он вспыхивает сам, и это страшнее всего. Я проверяла трижды - с шаром, с кольцом в хрустальной вазе, с облаками. Результат неизменен. Я боюсь даже представить, что ждет Талар. Очертания континентов в шаре меняются, искажаются самым диким образом. Это не война, даже атомная, это хуже - глобальная катастрофа, ужас, совершеннейшее небытие! Вот уже три дня не хожу на пляж - Маска Смерти на лице каждого встречного, видеть это невыносимо. Между прочим, некоторые начинают держаться странно и уезжают вдруг хотя вовсе не собирались. Подозреваю, это тоже Керуани - мы ведь сплошь и рядом не знаем друг друга, не спросишь же открыто... Облака даже не красные, Тогир, - они _ч_е_р_н_ы_е_! Понимаешь? Уж тебе-то следовало бы знать, что магия никогда не обманывает. Она полна символов, верно, однако символы, в отличие от слов, двойного толкования не допускают. Мы все _о_б_р_е_ч_е_н_ы_! Обречены, Тогир! И не надо напоминать о присяге, о гербе - мой герб не моложе твоего. Это вовсе не будет дезертирством, какое тут дезертирство, если обречены _в_с_е воюющие стороны, если не будет ни победителей, ни побежденных? Если вообще не будет выживших? Ты не изменишь своим и не сыграешь на руку противнику, потому что не останется ни своих, ни врагов. К тому же... Я не верю, что Изначальные мертвы. Для этого они были слишком коварны. Они спят... или уже проснулись? А то и не все спали... И мы расплатимся за предков-завоевателей, мы не так уж и виноваты, вовсе мы не виноваты, разве в том, что родились, - но суда с адвокатами у нас не будет, и это _н_а_ш_и предки сжигали Девейн-Горт... И никто не предоставит нам последнего слова, нас вообще не будут слушать. Нас уже нет, Тогир. Я избегаю зеркал, чтобы не увидеть Маску Смерти у себя на лице. И по той же причине убрала твои фотографии. Но хочу верить, что мы спасемся. И верю, что Древние Дороги не лгут. Милый, любимый, единственный, самый лучший, желанный мой! Мое небо, мое сердце! Если ты меня любишь, беги! Времени нет!" Остальное - уже другими чернилами. И почерк из аккуратного, мелкого стал размашистым, почти неразборчивым, словно писали в страшной спешке или не помня себя от волнения: "Только что умер Дуфи. Форброны чувствуют беду, ты сам прекрасно знаешь древнюю историю наших псов... Когда молодой здоровый форброн умирает так, как умер Дуфи, это может означать только одно. Он лизал мне руки, просил прощения, что бросает меня, но _э_т_о_г_о_ знания, т_а_к_о_г_о_ ужаса он вынести не смог. Тогир, это конец. Я больше не могу умолять - нет сил. Но время еще есть. Возможно, Белой Тревоге еще будут предшествовать Синяя с Красной. Или одна Красная. Магия таких тонкостей не улавливает и не передает - но она беспощадно предсказывает _и_т_о_г_. Так вот, я задержусь ровно настолько, чтобы похоронить Дуфи. А дальше - Древние Дороги. Уж лучше они. Назови меня дрянью, подлой, но я спешу уйти из этого мира, пока он играет всеми красками, пока он незыблем и беспечен, как встарь, хочу его запомнить именно таким, чтобы не покидать бегством дымящиеся развалины. Довольно с меня и последних открытий. Словом, самое позднее через час я уже буду на Древней Дороге. Вероятнее всего, Мерцающая Корчма или Овраг. Нам трудно будет отыскать друг друга - если хотя бы половина россказней о Древних Дорогах верна. Зато известно совершенно точно: туда нет доступа Изначальным, и все другое несущественно. Остается надежда - и некая определенность. На всякий случай напишу еще раз все заклинания. Я ухожу - и жду тебя. До встречи. Анелла". И ниже - две строчки совершенно бессмысленных слов, на сей раз выписанных с прежней аккуратностью, каллиграфически, тщательнейше. Сварог, едва глянув на них, сунул письмо в конверт - чтобы не перенестись, чего доброго, неведомо куда в совершенно голом виде, без оружия, не зная заклятья на возвращение... Видимо, она все же ушла. Решилась, по письму видно. Ей было чертовски страшно... А вот ушел ли за небо вслед по неведомым дорогам штандарт-навигатор, успевший прочитать сообщение о Белой Тревоге? С которой, похоже, все и началось, грянуло без промежуточных Синих-Красных... И где эти Древние Дороги? Уж, конечно, не в этом мире... Сварог выбрался из ванны, встал под поток теплого воздуха, моментально его обсушивший и волшебным образом насытивший все тело бодростью, живым электричеством. И все равно из ванной он выходил понурый - в ушах словно бы еще стоял долетевший сквозь пять тысячелетий женский крик. Сколько ни успокаивай себя воспоминанием, что истлели самые прочные кости и рассыпалась самая прочная броня, сколько ни огорчайся собственными заботами - на душе пасмурно. _З_д_е_с_ь_, в доме, нет ощущения, что эти пять тысячелетий и в самом деле протекли плавно и величественно... Здесь прошлое не умерло, не покрылось слоем пыли, не превратилось в черепки и скелеты... Мара лежала на роскошной постели, сбросив халат на пол, и так углубилась в книгу с красавицей в пышном платье на обложке, что вовсе не заметила явления Сварога. Сварог уселся рядом и потянул ее за ухо. Она нехотя подняла затуманенные глаза: - В самом деле, захватывает. "Глаза барона искрились любовным томлением, столь долго таившимся под спудом. Он нежно привлек к себе Кармину, прильнул к ее полураскрытым алым губкам. Прерывистое дыхание юной маркизы выдало обуревавшие ее чувства, которые бедняжке пришлось так долго таить от безжалостного света, готового с циничной насмешкой надругаться над святой наивностью первой любви..." - она мечтательно закинула голову. - Граф, ну почему я от вас никогда не слышала подобных речей? - А ты смогла бы разминировать мост? - спросил Сварог строгим голосом экзаменатора. - Плевое дело. Если мы имеем дело с пороховым шнуром, без химических взрывателей... - Мара спохватилась, негодующе фыркнула. - Ну, нечестно! Только я настроилась... Сварог рассмеялся, привлек ее к себе и прильнул к полураскрытым губам, даже не пытаясь разобраться в обуревающих его чувствах. Знал одно: так неистово и яростно они друг друга еще не любили - растворяясь друг в друге, теряя всякую связь с окружающим бытием, зная друг про друга, что оба слышат где-то на границе сознания беззвучное карканье: "Вокруг Хелльстад, Хелльстад, Хелльстад..." 8. БЕЗ НЕДОМОЛВОК Сварог открыл глаза, прислушался, пытаясь понять, что его разбудило. Для этого и не потребовалось особого напряжения чувств. Дверь в кабинет была полуоткрыта, как он ее оставил, - только сейчас там горела на столе лампа и в спальню падала полоса света, достигавшая постели, задевавшая краешек лезвия Доран-ан-Тега. Потом в кабинете послышались шаги - кто-то прошелся по комнате, ступая громко, уверенно, ничуть не прячась. Шумно отодвинули кресло. Сварог толкнул локтем Мару - но ее ровное, глубокое дыхание ничуть не изменилось, она безмятежно спала, хотя такого с ней не могло случиться. Не отрывая взгляда от полосы света, Сварог ощупью нашел плечо девушки, потряс. Мара должна была мгновенно вскинуться - но она спала. Мелькнула дурацкая мысль - Горонеро вернулся за чемоданом... На полпути задержав протянувшуюся было к топору руку, Сварог бесшумно вытащил из-под подушки пистолет - тот, что стрелял серебряными пулями. Замер, прикидывая варианты. Вариант был один - встать и выйти туда... В кабинете громко откашлялись - вновь открыто, демонстративно. Кто бы там ни сидел, он честно предупреждал о своем присутствии, и это сбивало с толку. Мара перевернулась на другой бок, лицом к стене, умиротворенно посапывая. Пора было решаться. Помогая себе одной рукой, Сварог влез в штаны, опустил ноги на пол и бесшумно направился к двери, держась подальше от полосы света. - Входите, что же вы, - послышался оттуда спокойный мужской голос, совершенно незнакомый. Сварог вошел, держа под прицелом расположившегося в кресле человека, - лампа на гибком кольчатом шнуре опущена вниз, лицо и фигура нежданного гостя скрыты мраком. Не помог и "кошачий глаз", как Сварог ни напрягался, лицо сидящего оставалось словно бы подернуто густой мглой. Сварог слегка повел стволом. - Не нужно, - так же спокойно сказал сидящий. - Вреда вы мне не причините, но придется уйти, а нам непременно нужно побеседовать. Рубашку не накинете ради пущей респектабельности? Вы, во-первых, гостя принимаете, во-вторых, вы граф, барон и лорд, а среда моих многочисленных титулов есть и княжеский. Сварог, чувствуя себя на удивление спокойно, придвинул второе кресло и сел, бросив пистолет на колени. Сон схлынул, голова была ясная, и он ни на миг не собирался упускать инициативу. Посему демонстративно пошевелил пальцами босых ног, шумно почесал голый живот, взял со стола бутылку с красивым парусником на пестрой этикетке и налил только себе, пояснив: - Вам не предлагаю. По слухам, другой у вас любимый напиток... Сидящий напротив посмеялся коротко и вежливо, как человек, способный понять хорошую шутку. И продолжал беззаботно: - Вполне понимаю ваше мальчишеское желание показать себя крутым и несгибаемым, но не оставить ли нам и состязания в плоском остроумии, и скоропалительные колкости? - Я вам особых колкостей не говорил. - Ну, собирались. Ведь правда? Мы с вами не дети. Я не страдаю повышенной обидчивостью, но вам, дорогой лорд Сварог, следовало бы отнестись ко мне чуточку уважительнее, потому что я - это... я. Он поднял лампу повыше, покрутил регулятор, осветив все вокруг. Сварог жадно уставился на непрошеного гостя и ощутил легкое разочарование. Гость был одет в скромный темно-серый камзол, обшитый черной тесьмой, - ни дать ни взять, добропорядочный горожанин Бронзовой гильдии, не выше. И лицо самое что ни на есть _н_а_р_о_д_н_о_е_ - скуластое, худое, располагающее лицо неглупого крестьянина или служаки-сержанта, работяги и философа войны. Руки, спокойно лежащие на коленях, - тяжелые, неуклюжие, с натруженными ладонями. Только глаза выбиваются из образа - темно-желтые, словно бы бездонные, удивительным образом и умные, и пустые, зрачок-точечка, словно проколотая иглой дырка в иную реальность, где нет ничего, кроме абсолютного мрака. - Неплохо, - сказал Сварог. - Великолепная маска. Это не колкости, я серьезно говорю. С такой физиономией ко мне и следует являться. Свой мужик, ах, какой свойский, не усатенький демонический красавчик, не седовласый благообразный аристократ... - Даже если вы все понимаете, ваше подсознание независимо от ваших побуждений играет на моей стороне, - усмехнулся гость. - Вы знаете, кто я, но от моей маски никуда не деться... Вам постоянно приходится делать над собой некоторое усилие, чтобы видеть за маской сущность... - А как насчет настоящего облика? - Вы не то чтобы этого не перенесете, но... Понимаете, нет таких слов... Вы человек, а я - совершенно другое. - Кстати, о сущности, - сказал Сварог. - Кто мне поручится, что передо мной - самый главный? Не заштатная нечисть, обосновавшаяся вблизи пансиончика? Не мелкий здешний бес? Несколько секунд стояла тишина, и слышно было, как в холле время от времени тревожно фыркают лошади, ржут коротко, испуганно, словно вскрикивая. - Забавно, - сказал наконец гость. - С таким оборотом дела мне почти не доводилось сталкиваться. Ну не могу же я, простите великодушно, выправлять самому себе солидный документ с подписями и печатями? Что за абсурд... Ага... Вас ведь там, наверху, насколько мне известно, обучили наспех мелким фокусам? Вот и попробуйте усмотреть мою истинную сущность. Потом поделитесь впечатлениями... - Вы правы, это мысль, - со светской улыбкой сказал Сварог и произнес про себя нужные слова. С таким он еще не сталкивался. Все в комнате осталось по-прежнему, и в то же время она пропала, Сварог был в двух местах сразу, в двух мирах, одинаково реальных, и перед ним грузно перекатывались, клубились в непонятной бездне исполинские потоки мрака. Тьма обрела мириады оттенков, переливов и колеров, то оформляясь в осязаемое переплетение необозримо гигантских змей, то расплываясь невесомыми извивами туманов, пронизанных колючими лучами черных, ослепительно черных звезд. Он погружался в бездну, липкую, засасывающую, сомкнувшуюся над головой, уплывал в нескончаемые пучины, и все, имевшее формы, очертания, контуры, иные, кроме черной, краски, осталось наверху, в неизмеримой дали... И это был Ужас. Зажмурившись, сжав кулаки, он вернул себя в прежнее состояние. - Вы удовлетворены? - мягко спросил гость. - Неужели то, что вы видели, душонка мелкого беса? У которого и нет души... - Удовлетворен, - сказал Сварог, не в силах побороть странную слабость во всем теле. - Впечатлениями поделитесь? - Нет. Я не смогу этого описать. Что это? - Вы видели Тьму. Из Тьмы и слагается Вселенная. А на долю света, простите за убогий каламбур, приходится ничтожнейшая доля... - А если отделить тьму, над которой вы властны, от той, что к вам не имеет никакого отношения? Это какая доля будет? - О, не стоит... - слегка поморщился гость. - Не нужно этого, не будем играть в слова... Я - хороший логик, слышали, должно быть? И практика у меня неизмеримо богаче, отточена на дискуссиях с интеллектуалами, стократ превосходящими по подготовке вас. В иных спорах и мне случалось оказаться посрамленным. Все равно, не надо погружаться в пучины схоластики. "Что есть взгляд в кромешной темноте?" И тому подобное. Вам все равно не превзойти, к примеру, Катберта... Поздняя ночь, скорее уж раннее утро, в заброшенной тысячелетия назад гостинице для военно-морских чинов сгинувшего мира сидят мятущийся граф и Князь Тьмы - и старательно состязаются в красноречии... Нелепо. Как если бы мы, подобно оперным тенорам, стали петь свои реплики. Мы же не персонажи философского трактата... - А какой стиль вы предпочитаете? - Насквозь деловой, - сказал гость. - Сбережем время. - Что же вы хотите? Договора не вижу... - Помилуйте, вы же взрослый человек, лорд Сварог... Или всерьез верите, что я заставил бы вас расписываться кровью? А то и в случае вашего согласия обрек бы на вечные муки после смерти? Все это - примитивный вздор. Нет ни вечных мук, ни вечного блаженства. Все одновременно и сложнее, и проще. Одни в свое время становятся частицей Тьмы, а другие - частицей Света. Вот краеугольный камень, фундамент. Все остальное - детали, частности, дополнения. - Но чего же вы все-таки хотите? И что предлагаете? - Хочу я немногого - чтобы вы, собравшись утречком, повернули назад в Равену. Где и вы, и ваши спутники вернутся к прежним занятиям. Не беспокойтесь о принцессе. Мелкие неприятности, клянусь Великой Тьмой, улаживаются походя... - А что взамен? - Да ничего! - досадливо поморщился гость. - Ничего. Вы удивлены или разочарованы? Нет, если вам так уж необходимы все эти пошлые глупости - бриллианты размером с кулак, какой-нибудь трон, толпы прелестниц - составьте на досуге список, не ограничивая себя решительно ни в чем. - Он презрительно скривился, махнул рукой. - Что угодно. Корону Четырех Миров? Место в моей свите? Место - немедленно, корону - чуть погодя, быстро это не делается... словом, дать я могу почти все. Но ничего не предлагаю. Потому что способен вознаградить вас не в пример щедрее - _в_о_в_р_е_м_я о_с_т_а_н_о_в_и_т_ь_. Чтобы вы избежали всех глупостей, какие можете совершить. Вот настоящая награда и достойная плата. _П_о_к_о_й_. Если хотите позаботиться еще о ком-то, скажите. - Интересно... - Удивлены? Я так и думал. Но если вы рассудочно все взвесите, поймете, как велика награда. Поймите, я не в ответе за все, что обо мне придумали и наговорили за тысячелетия... И категорически отвергаю все попытки приписать мне стремление насадить повсюду Хаос. Тяга к Хаосу - забава тех самых мелких бесов. Мне нужен Порядок. Иной, правда, не тот, что нужен кое-кому другому, не будем вспоминать его к утру... - Ну, это мы проходили, - сказал Сварог. - Разный бывает порядок. Вам нужен один, мне другой. - Вам не порядок нужен, - сказал гость. - Вы стремитесь остаться среди тех, кто обуян идиотским стремлением облагодетельствовать человечество. Облагодетельствовать отсутствием зла. Жратвой и питьем. Книгами и картинами. Электрическим светом на улицах и чистыми лестницами. Задача благородная, но невыполнимая. В первую очередь по причине скотской сущности этого самого человечества. Оно разрушит, опошлит, осквернит и испохабит все мудрое, чистое и возвышенное, дай ему только волю. На каждый недюжинный ум приходятся тысячи голов быдла, озабоченного наполнением желудка и поисками щели, куда можно излить сперму. Пусть желудок стремятся наполнить не хлебом, а жареными павлинами в тончайшем соусе из соловьиных язычков - животная сущность от этого не меняется. Вас всегда будут предавать и продавать, использовать втемную, с циничным расчетом. Неужели вы не навоевались? Когда-нибудь, безмерно уставши от того, что считали великими свершениями, вы с ужасом поймете, что все было зря, все было впустую. А еще вы вспомните, что вас искренне пытались предостеречь... - Это все - обещание благодеяний, - сказал Сварог. - А как насчет угроз? - Что ж, угроз у меня - богатейшая палитра, и все до единой я могу претворить в жизнь... Но самая крупная и страшная угроза, какую я твердо могу вам обещать, - это клятва никогда не вставать на вашем пути... ну, почти никогда. Вы и сами, если только не угомонитесь, заработаете себе столько поражений, потерь и горечи, сколько я не смог бы вам причинить при всем старании. Я, как и _т_о_т_, - за свободу воли... - Но прежде... - Все прежние покушения на вас - либо самодеятельность мелких исполнителей, либо мелкие шуточки, легкие уколы, ленивая разведка боем. Вам эти шутки показались скверными? Простите старика, так уж привык... - Где мой отец? - резко спросил Сварог. - Не знаю, - без малейшей заминки ответил гость. - Об этом я вам и говорил - страшен не враг, а бездействие врага... Я ведь не всемогущ, вам доводилось слышать? Представления не имею, куда он по одержимости своей ухитрился провалиться. Я предупреждал его, как сейчас вас... Итак? - Ну не прельщает меня перспектива стать частицей Тьмы, - сказал Сварог. - Потому что вы не представляете, чего себя лишаете, и оттого в вашей решимости нет мудрости. Ну как можно отнестись к слепому от рождения, отказывающемуся прозреть и увидеть полотна великих мастеров, прекрасные скульптуры? Хотите, я проведу вас по мирам, чьих многообразия и сложности вы и представить не можете? Хотите проникнуть в тайны пространства, Вселенных, неощутимо существующих бок о бок, в одной и той же точке бытия? Пропутешествуйте по всем уровням, закоулкам и этажам мироздания, какие мне доступны, и после свободно, без малейшего принуждения решите все сами. Хотите такого путешествия? Ни к чему, замечу, вас не обязывающего? - Нет, спасибо. - Боитесь дать слабину? - Я просто считаю, что тот, кто выдумал поговорку "Коготок увяз - всей птичке пропасть", был гением, - сказал Сварог. - Не хочу я с вами больше разговаривать, поговорили... - Подумайте о других, о тех, кого таскаете за собой. Вы их всех загубите. - Я никого не принуждаю. - Принуждаете. Тем, что сами не сидите спокойно. - Я же сказал - довольно, - сказал Сварог. - Вы не верите в людей, а я верю... даже после всего... И мне не нравится тьма. В любых ее проявлениях. Вам объяснить по буквам? Гость встал. Его голос звучал ровно, даже безразлично: - Я еще с вами встречусь. В пору, когда в сердце у вас не будет ничего, кроме пустоты. Я не злопамятен, но люблю, когда рано или поздно признают мою правоту. И вы сами, слышите, сами согласитесь, что прав был я. И это будет лучше всякой подписи под договором... Ожидайте и бойтесь этой неминуемой встречи, любезный граф... Впервые лицо его исказилось в хищной улыбке, он склонил голову и исчез, словно нажали выключатель. Порыв ледяного ветра свистнул по комнате, от закрытой двери к закрытому окну, стегнув Сварога по лицу холодной лапой, взметнув штору, тряхнув раму так, что задребезжали стекла. Сварог налил себе еще чарочку забористого навигаторского коньяка пятитысячелетней выдержки, ахнул залпом, подошел к окну, прижался лбом к прохладному стеклу, уставился на бухту, реку и деревья, подернутые мутно-серой рассветной мглой. На душе было неуютно и муторно. Он и раньше знал, что война ему объявлена серьезная, но теперь убедился воочию. Самые серьезные угрозы как раз высказывают тихо и спокойно, без дурацких эффектов и страшных рож... И все же, будь Хелльстад вотчиной Князя Тьмы, тот держался бы не в пример наглее... Почти в центре бухточки явственно перемещался бурун, напоминавший широкий наконечник копья, след плавника. Жаль, под рукой не было подходящего оружия, иначе непременно шарахнул бы туда на всякий случай. Сходить, что ли, к Бони за пулеметом? Нет, не похоже, чтобы в гостиницу забредала здешняя фауна, иначе непременно остались бы следы, сломанная дверь хотя бы. А от Князя Тьмы следует ожидать более сложных пакостей, нежели некий зубастый обитатель вод. Да и бурун быстро продвигается по каналу, уходя в реку... Сварог плюнул, стянул штаны и полез в постель, твердо решив перед сегодняшней неизвестностью еще хоть пару часиков отработать взаимодействие щеки с подушкой. Мара шевельнулась, сонно спросила, не размыкая глаз: - Что такое? - Пописать выходил, - успокоил ее Сварог, чмокнул в щеку и подгреб под голову подушку. 9. БУДНИ ГУЛЛИВЕРА Как следовало из докладов, ночь для всех остальных прошла спокойно. Никто, похоже, и не заметил настигшего перед рассветом приступа мертвого сна - потому что и так спали без задних ног. Один Шедарис, дежуривший последним, выглядел чуть смущенно - раздумывал, признаться или нет, что заснул на посту. Сварог, пихавший в свою седельную суму охапку увлекательных навигаторовых книжек, посмотрел на бравого капрала, не вставая с корточек, хмыкнул: - Да знаю я, что ты дрых... - Командир, да со мной такого не случалось, курвой буду... - Не переживай, - сказал Сварог. - Ты тут ни при чем совершенно. Потом расскажу... Он задумчиво достал из-под стола загадочную "дверную ручку", прикидывая, кинуть ее обратно или взять с собой. Глаза у капрала и вовсе полезли на лоб: - И у тебя, командир? - Ты о чем? - Об этой штуковине. Я ее у тебя что-то раньше не видел... - Ничего удивительного, - сказал Сварог. - Я ее здесь нашел. - Сейчас, сейчас... Капрал бомбой вылетел в дверь, прогрохотал сапогами по коридору и вскоре вернулся. Протянул Сварогу бронзовую штуковину. Форма другая, узоры не те, завитушки-лепестки на конце штыря ничуть не похожи - и все же некое неуловимое сходство стиля и исполнения поневоле заставляет предположить, что обе ручки вышли из одной мастерской. Разве что капралова уже покрыта зеленой паутиной да изрядно поцарапана. - А у тебя твоя откуда? - спросил Сварог. - Когда служил на Сильване, был у нас один, родом, кажется, из Лорана. Штуку эту он берег пуще добычи. И после второго ведра начинал напускать тумана - мол, это его талисман на самый крайний случай. Убережет, если припечет так, что другого выхода не будет. Только не уберег. Получил он топором по башке в одной дурацкой стычке, мозгами раскинул так, что любо-дорого... Ну, его барахлишко потом разыграли на всех, как водится. Эта хреновина мне и досталась. Выбрасывать жалко - вдруг это и в самом деле талисман и найдется знающий человек, научит с ним обращаться? Мне кажется порой, тот чудак и сам не знал, как это штука работает и для чего служит, иначе давно проговорился бы, хоть намеком... - А про Древние Дороги ты что-нибудь слышал? - спросил Сварог. - Про них только одно и известно - что соваться туда может только полоумный. Такое впечатляет, командир: когда о чем-то ничегошеньки не известно, но твердо оговорено, что дорожка туда - верный путь для самоубийц. Предки... Пинком распахнув дверь, вошла Мара, чернее тучи. На конце обнаженного клинка она несла какой-то черный, сморщенный комочек, пронзительно вонявший паленым. - Это еще что? - поинтересовался Сварог. - А это наш бывший поводырь. Клубочек бабкин, извольте любить и жаловать. Сварог помотал головой: - Тьфу ты, до чего мелко... Это он, должно быть, сгоряча. - Предупреждая вопросы, сказал самым непререкаемым тоном: - Вот что, соколы мои, живо завтракать. Сгорел наш клубочек, сгорел. А чего же вы хотели - пройти по этим клятым местам весело и игриво, без малейшей неприятности? - И кони так держатся, словно на них домовой катался... - задумчиво сказал Шедарис. - Катался, - сказал Сварог. - Есть тут домовой... - Как же мы теперь, без поводыря? - А по солнышку, - сказал Сварог. - Как пращуры наши в незапамятные времена. Благо солнышко в должном месте и никаких фокусов пока что не выкидывало, гуляет по обычному маршруту. - Он решительно сунул свою "ручку" среди прочих вещей. - Так что - надеемся на лучшее и готовимся к худшему. Особая точность тут не нужна, нам бы к морю выйти, и ладненько... ...Рысью. Галопом. Шагом. Смена коней. Рысью. Галопом. Шагом. Смена коней. Рысью. Галопом. Шагом. Смена коней. Временами Сварогу казалось, что отныне он на веки вечные возненавидит коней и в жизни не полезет в седло, а сядет лучше на раскаленную плиту и высидит на ней битый час без всякого ущерба для задницы, давно уже превратившейся в сплошную мозоль. Он утешал себя тем, что Паколету с теткой Чари, самым некавалерийским в отряде людям, приходится еще хуже, однако ж они не жалуются и как-то притерпелись. Собственно, больше всего его доставала скука. Скорость лошади - это всего лишь скорость лошади. Чересчур уж медленное перемещение для того, кто привык к другим скоростям, тем более что ничего вокруг не происходит, нет погони, нет угрозы, остается покачиваться в седле и за неимением других занятий - думать, думать, думать. Тянутся равнины, тянутся леса - редколесье, густолесье, попадаются холмы и скалы, озерца и овраги, ручьи и небольшие болотца. Но ни разу не попалось больше не то чтобы строения - поросших травой развалин. Ни единого сооружения или предмета, к которому прикасалась бы человеческая рука. И никаких скелетов. И ничего живого. Мертвая тишина. Это угнетает невероятно, и все раздумья крутятся вокруг парочки вопросов: почему Хелльстад, прямо-таки обязанный служить приютом чудовищам и нечисти, напоминает сонное царство? Почему, кроме загадочных летучих рож, больше похожих на вульгарные игрушки, никакой живности не встретилось? Даже если сделать все мыслимые поправки на буйную фантазию хронистов, книжников, сказочников, менестрелей и трактирных болтунов, приходишь к выводу: окружающего благолепия никак не должно быть. Отчего-то же исчезали экспедиции и восьмого департамента, и Магистериума, и земных университетов, и просто десятки одиноких волков, ловцов удачи... Не похоже, чтобы спутников Сварога такие мысли занимали и угнетали. Они откровенно радовались тишине и покою, даже Мара блаженствовала. Что ж, вся умственная работа ложилась на отца-командира, отчего ему хоть волком вой... Прескверно чувствовал себя отец-командир. От полного отсутствия информации и, выражаясь ученым языком, внешних раздражителей в голову лезла самая несусветная чушь - параллельные пространства, сопряженные миры, девятые измерения и прочие "черные ямы" (название он только что выдумал сам от безделья по аналогии с "черными дырами"). Начинало мерещиться, будто они давно уже незаметно для себя соскользнули в неведомые иные пространства и вокруг уже не Хелльстад, а какая-нибудь Древняя Дорога, бесконечная, как время, и равнины, перемежаясь лесами, будут тянуться до бесконечности. Они ехали целый день, часа через два должно зайти солнце, и следующий ночлег будет лишен всякого комфорта и уюта. Хорошо хоть, солнышко не торчит в небе, как пришпиленное, исправно движется в полном соответствии со стрелками часов... Для борьбы с монотонностью пути Сварог временами выпускал вперед боевое охранение - то одного, то двоих. Или менял местами всадников в колонне, или заставлял осматривать подковы. Он вовсе не чудил - каждый толковый командир знает, что солдат не следует расхолаживать бездельем. Подобная езда без происшествий похуже праздного лежания в казарме... Вот и сейчас он отправил вперед Делию с Шедарисом - уардов на триста, дав направление на видневшуюся над лесом голую скалу, похожую на лошадиный зуб. Лес здесь был довольно редкий, и меж высоченных раскидистых дубов попадались странные карлики, не выше человеческого роста, выглядевшие, однако, не молоденькими подростками, а настоящими вековыми дубами, во всем подобными нормальным: пышные кроны, толстые узловатые стволы, вот только всадник смотрит на них сверху вниз... Проезжая мимо, Сварог сорвал крохотный желудь, меньше кедрового орешка, повертел, подивился и выкинул - великанские черепа, крохотные желуди... Увидев, что Делия с капралом несутся назад подозрительно резво, он испытал нечто вроде облегчения, как ни странно - замаячила некая определенность... - Соприкосновение с противником? - спросил он, оживившись, подав остальным знак остановиться. Делия откинула за плечо выбившиеся из-под шляпы золотистые пряди, пожала плечами: - Не знаю. Там что-то непонятное. Такие пятнистые маленькие штуки, они летают и жужжат. Кружат над одним местом, как привязанные... - То ли они и в самом деле маленькие, то ли летают очень далеко, - уточнил прилежный капрал. - А почему именно "штуки"? - спросил Сварог. - Не похожи на животных и на птиц тоже, - сказала Делия. - Такой у них вид... - И на самолеты тоже не похожи. - Шедарис задумчиво почесал щеку, мучаясь от недостатка подходящих слов. - Самолет с крыльями и летает грузно, а эти - вроде красивой шкатулки. Словно стекло отблескивает. Но кружат очень уж осмысленно, словно ищут что-то. - Они вас не заметили? - Да нет вроде... И так вертятся, и эдак... Очень уж быстрые, если будем обходить стороной и они нас заметят, непременно догонят. Такое у меня впечатление. Сварог лихорадочно размышлял. Обернулся к Бони: - По птицам стрелял? - Из лука и из мушкета. - Значит, знаешь, что такое упреждение? - А то! - Ну, для пулемета, работающего по летучей цели, принцип тот же... - сказал Сварог. - А почему не я? - моментально вмешалась Мара. - Уж я-то пулемет лучше знаю. - Ты у нас - мастер штучной работы, - сказал Сварог. - И с пистолетом справишься. Леверлин, тетка Чари, Паколет - с заводными лошадьми. Остальные - за мной. Показывай дорогу, Шег... Пятеро верховых осторожно двинулись вперед. Подзорную трубу Сварог засунул за пояс. Уардов сто они проехали рысью, потом Шедарис с Делией перешли на шаг, остановились, Делия вытянула руку: - Вон там, в конце прогалины, они кружили... Сварог спрыгнул с коня, прошел вперед, к крайним деревьям. Явственно расслышал вдалеке однотонное механическое жужжанье, ритмичный шелестящий стрекот, и эти звуки показались странно знакомыми, но опознать их никак не удавалось, видимо, еще и оттого, что подсознание ему упрямо талдычило: здесь _э_т_о_г_о_ быть не должно... Сбивая тем самым с толку. Прижав к глазу холодный окуляр трубы, он наугад нашаривал источник звука. Ветви, сучья, кроны... Стрекотанье приблизилось, вновь чуточку отдалилось, приблизилось - отдалилось, словно производивший его предмет настойчиво кружил над одним и тем же местом, как и докладывала разведка. Сварог замер - чисто случайно в поле зрения оказалось искомое, и он охнул от удивления. И узнавания... Над лесом, левым бортом к Сварогу, висел вертолет, красивая, хищно вытянутая стрекозиная тушка в зелено-бурой камуфляжной раскраске, кое-где вздымавшаяся буграми с торчащими из них дулами. Сварог хорошо рассмотрел две головы в круглых шлемах за прозрачным фонарем, толстенькие колеса, эмблему на хвосте: черный крылатый меч в белом круге, а ниже - белые, привычные цифры. 51. Одновинтовой вертолет, несомненно боевой. Из-за леса поднялся второй, этот повис дельфиньим рылом к Сварогу, преспокойно выставляя себя напоказ, и оба замерли в воздухе, пилоты, должно быть, совещались. Сварог опустил трубу, глянул в ту сторону невооруженным глазом, оценил расстояние до вертолетов - не меньше лиги. Все равно скверно. Блин, еще два! Ему самому от пуль никакого вреда не будет, пулеметы там или пушки, плевать, но несдобровать его людям и коням, лес негустой, не спрятаться, а на равнине догонят в два счета. Четыре боевых вертолета не могут существовать сами по себе, они подразумевают радиосвязь, армию, государство, высокий уровень организации. А вдруг после Шторма уцелел не только отель для высоких чинов? И заблудившиеся в веках вертолеты... Нет, вздор, вздор... Но что делать? Драться с ними кишка тонка... Он вновь посмотрел в трубу. Вертолеты зависли на разной высоте, все четыре. Один чуточку отличался раскраской - такой же камуфляж, но по борту от носа до кончика хвоста с акульим плавником-килем тянется двойная золотистая полоса, а на боку, кроме крылатого меча, еще одна эмблема: в черном горизонтальном овале - золотой силуэт короны, неизвестной таларской геральдике, как земной, так и небесной. - Это же вертолеты, - сказала Мара за его спиной. - Как на картинке... - Вот вмажет эта картинка из всего бортового... - зло бросил Сварог. Сжав зубы, он смотрел вдаль, оттягивая момент, когда нужно будет принять решение, зная, что оттягивать до бесконечности нельзя. Вертолеты вдруг разлетелись, два ушли влево, один вправо, тот, что с короной, пошел вперед, ниже, ниже... И тут в глазах Сварога молниеносно изменились пропорции расстояния. Вертолет с короной шел к земле... на фоне дуба, росшего уардах в двухстах от Сварога! Вертолет был меж Сварогом и деревом. Значит, Сварог ошибся, положившись лишь на зрение, не привязавшись к пейзажу... Вертолеты казались маленькими вовсе не оттого, что находились далеко. Они и _б_ы_л_и маленькие. С кошку величиной, а то и меньше, крохотные боевые машины, крохотные пилоты. Лилипутия. Будни Гулливера. Даже окажись у них в бустерах не пулеметы, а пушки, если прикинуть пропорции, снаряды не так уж и страшны, главное - беречь глаза. Вертолеты спустились к самой земле, растянувшись в шеренгу, прошли над прогалиной, прямо-таки принюхиваясь, как гончаки, и вдруг резко отвернули влево, все четыре, послышалось сухое стрекотанье, дула засветились желтыми иголочками пламени. Все четыре ожесточенно палили в лес, по невидимой Сварогу цели, заслоненной толстенными дубами. Крайний вертолет шарахнулся, как вспугнутая муха, - похоже, из леса ответили огнем. Остальные рассыпались, безостановочно паля. Следовало бы потихоньку убираться отсюда - если они нарвались на какую-нибудь линию фронта, в большом количестве даже такие крохотульки могут оказаться опасными... В лесу, у самой земли, ослепительно блеснуло, бахнул негромкий взрыв, и из-за дуба повалил черный дымок. Вертолеты достали-таки неизвестного противника. - Вот что, - сказал Сварог. - Потихоньку сматываемся, пока они заняты... - Поздно, - с кривой улыбкой бросила Делия, глядя через его плечо. Сварог оглянулся. Вертолеты стремительно неслись к ним. Заметили! И он, взлетая в седло, еще успел подумать: пилоты отчаянны до глупости или им не впервой драться с великанами и есть наработанный опыт? Потом думать стало некогда. Он первым бросился навстречу стрекочущим малюткам, уже не надеясь, что кончится миром. Вертолеты издали открыли огонь, передний, не сворачивая, шел прямо в лицо. - Глаза берегите! - заорал Сварог. - Рассыпаться! Поднял пистолет, ведя стволом снизу вверх, не снимая пальца с курка, - вертолет пьяно колыхнулся, словно врезавшись в невидимую стену. Сварог видел, как разлетается прозрачный фонарь кабины, как лилипутская машинка переворачивается, дымя, как замирает винт. Вертолет рухнул в траву, взметнув дым и пламя. Слева громыхнул гулкий выстрел из кремниевого пистолета. Еще. Еще. Шедарис палил навскидку и мазал, конечно. Пригнулся, вжимая голову в плечи, бросая коня в стороны, пытаясь увернуться от кружившего над самой головой вертолетика. Его конь дико заржал, подбрасывая зад - ужалило очередью. Всадники рассыпались по прогалине. Сварог беспрестанно стрелял, но промахивался или не мог угодить в уязвимое место. Бони, окутанный сизым дымом, едва удерживался на бесновавшемся коне - и все его труды пропадали впустую, верткие крохотульки уходили от очередей - тут масштабы работали на маленьких пилотов, они были проворнее гиганта... Сварог поискал взглядом Мару. Ее конь уносился в лес, а Мара стояла, широко расставив ноги, держа мушкет одной рукой. Неуловимая перемена позиции - грохнул выстрел, вертолет дернулся, вихляя и дымя, сошел к земле, нырнул, попробовал набрать высоту и, оказавшись под огнем Сварога, рухнул, нелепо задирая нос. Бони азартно добил его у самой земли - но взорвался он, только грянувшись оземь. Остервенело оглядевшись, Сварог увидел, как совсем близко от него вертолет с короной несется к Делии, выписывая зигзаги, словно крылатая ракета, а принцесса, ссутулившись, заслонив глаза вывернутой наружу ладонью, должно быть, оцепенела от страха. Четвертый вертолет все еще кружился над разрядившим все свои стволы Шедарисом, отмахивавшимся от него, как от назойливой мухи. Сварог скакал к принцессе и понимал, что не успеет. Вертолет, как по ниточке, несся прямо ей в лицо, он не стрелял, решив, видимо, бить в упор и наверняка. Сварог катастрофически не успевал, стрелял на скаку, нелепо подпрыгивая, и мазал, мазал... - Лицо! Лицо закрой! - заорал он что есть мочи, всем своим существом предчувствуя желтые язычки огня на концах крохотных стволов. То, что произошло миг спустя, навсегда впечаталось ему в память. Делия вдруг отвела ладонь от глаз, выпрямилась, бледная, решительная, прекрасная, прикусив нижнюю губу, выбросила вперед правую руку - и громыхнул тяжелый двуствольный пистолет, пороховой дым окутал девушку одновременно с первыми вспышками выстрелов вертолета - но тут же лобастая прозрачная кабина брызнула стеклянным крошевом, и вертолетик с короной, пролетев по инерции мимо шарахнувшегося ко