НАЗЫВАЛИ НЕ ТОЛЬКО КОЧЕВНИКОВ-ИНОВЕРЦЕВ, НО И ПОПРОСТУ "ПРОТИВНИКА". Который сплошь и рядом был таким же русским, таким же христианином. А потому иные сообщения типа "налетели поганые и город пожгли" безусловно следует трактовать как нападения соседей, "иногородних", таких же славян. Вот только вели они себя сплошь и рядом не лучше "диких степняков" -- но это уж общая беда того времени, когда до понятия "национальное государство" оставались еще долгие века, что в России, что в Западной Европе. Вдали, во Франции, известный историк Филипп де Коммин, рассказывая в своих мемуарах о войне меж бургундцами и подданными короля, прямо-таки небрежно роняет фразы типа: "Герцог Бургундский подошел к городу Э, который был ему сдан, как и Сен-Валери; он велел сжечь все вокруг вплоть до самых ворот Дьеппа. Он взял и сжег Нефшатель, предал огню большую часть области Ко..." Совершенно мимоходом предал огню -- дело житейское... Кстати, в средневековье противника сплошь и рядом именовали "отродьем антихриста и другими, столь же нелестными прозвищами -- хотя он и был таким же христианином, как те, чьи земли "антихрист" привычно предал огню и мечу... Так где же "заимствования"? Их попросту нет по одной простой причине -- во-первых, многое из того, что считается "заемным", изобретено и устроено самими русскими, а во-вторых, во времена средневековья четкой границы меж русскими, татарами, половцами и печенегами несуществовало. Не было противостояния, возникшего в более поздние века. Объяснялись меж собой без всякого труда, перенимали оружие, наряды и обычаи, роднились и без всяких церемоний переходили на службу от князя к хану и наоборот. Простой пример: в войске Игоря Святославича, в 1185 г. столь неудачно сразившегося с половцами, шел боярин Ольстин Олексич. Который всего за год до того... воевал против Игоря в составе половецкого войска. Однако никто не вздумал ставить ему это в строку. На дворе стоял феодализм, и дело было насквозь житейское. В точности так же обстояло и в Западной Европе: сегодня два барона рубятся с рассвета до заката, завтра осушают бочку вина, празднуя свадьбу одного с дочкой второго (что не мешает им через месячишко снова схлестнуться). Феодализм. Понятия государства нет. Английский рыцарь может со спокойной совестью податься на службу французскому королю, и наоборот. Никто не назовет его предателем. Преступником он будет считаться только в строго определенном случае: если ушел служить другому королю до того, как истек срок данной им вассальной присяги. ПРО УПЫРЯ И ЧЕРТА Пугаться не стоит -- никаких "ужастиков" я в этом разделе рассказывать не буду. Просто целиком посвящу его средневековым именам. Так вот, прослеживается многозначительная тенденция: сплошь и рядом, не имея дополнительных подробных сведений, прямо-таки невозможно определить, с кем имеет дело исследователь -- с русским, половцем или татарином, -- если в старинных документах приведено только имя. Среди половцев обнаруживаются ханы по имени... Глеб Тириевич, Юрий Кончакович, Роман Кзич, Данило Кобякович. Они могут быть только христианами, и никак иначе. Сразу ли поймешь, о ком идет речь, если о них повествуется без отчества? Помните "ордынского царевича" Неврюя? Того самого, чья деятельность отчего-то связана с сугубо русскими делами вроде проведения княжеских съездов или усмирения мелких сепаратистов силами русских же отрядов? Хотите знать, как его звали? Извольте. Заядлый "татарофоб" В. Чивилихин обильно и подробно цитировал летописи, повествующие о "нападениях злых татаровей". И настолько подчинил себя одной идее, что даже не заметил, с чем столкнулся... Летопись от 1297 г. "В лето 6805 бысть рать татарская, прииде ОЛЕКСА Неврюй". Оказывается, "татарский царевич" носил христианское имя Олекса, то есть, вне всякого сомнения, был крещеным ("Олекса" -- так не только в средневековье, но и в последующие столетия звучало имя "Алексей". Еще в XIX веке крайне распространена ласковая его форма "Олеша", "Олешенька"). Кем же тогда был Олекса Неврюй? "Ордынским царевичем" или, что вернее, русским боярином? Кем были "татары"? Особым народом или попросту войско м? Прочтите летописное сообщение от 1284 г. и судите сами: "Великий князь Дмитрий Александрович пришел ратию к Новгороду, и с ТАТАРАМИ, и со всей Низовскою землей, и много зла учинил, и волости пожег". Князь пожег волости, обратите внимание. Татары никоим образом не выступают в качестве самостоятельной силы -- они ратники князя, не более того... Тремя годами ранее тот же князь Дмитрий Александрович собрал войско в Переяславле и стал укреплять город. Далее, по летописям, "Орда послала на него рать многую, Туратемира и Алтына и многих татар". Сражения не было, князь отказался от своих неведомых замыслов. Неведомых? Туратемирь нам уже знаком. И Алтын знаком. И описанные события знакомы по другим, более подробным источникам. Более того, прекрасно известно имя предводителя той рати, в составе которой были Туратемирь с Алтыном. Это -- русский князь Андрей Городецкий! Следовательно, "татары" вновь выступают в качестве простых ратников. Надо полагать, князь Дмитрий, как многие, попытался поиграть в сепаратизм. И ему объяснили, что он не прав. После всего этого ничуть не удивляешься, когда узнаешь, что историю с "наездом" Ивана Калиты на Новгород в 1332 г. русский летописец излагает в следующем виде: "Великий князь Иван пришел из Орды, и воспылал гневом на Новгород, прося у него серебра закамского". Новгород в те годы получал много серебра с Урала, с Камы. Калита, как ныне экс-министр Лифшиц, полагал, что "надо делиться". Вот и пришел "из Орды", то есть из своей ставки. Пришел, конечно же, "с татарами", то есть с войском -- попробуйте без войска заставить кого-то поделиться серебром...* * Обратите внимание: нигде не указано, что Калита собирал дань для татар. Серебро ему понадобилось исключительно для собственного употребления. Вновь, в десятый, сотый раз мы сталкиваемся с тем же -- НЕТ НИКАКОЙ ОРДЫ. Вернее, Орда -- и есть Русь, а татары -- не более чем княжеское войско. "Татарский" налог, требующий отдавать десятую часть дохода -- знакомая нам и по западноевропейской "десятине" практика, налог на содержание армии. А требование "отдать в Орду каждого десятого" -- обыкновенный рекрутский набор. Каковые на Руси с древности и до наших дней сопровождались плачем и стенаниями... Имеется в списке "вторгавшихся ордынцев" и чуточку загадочный "царевич Мазовша". Простите, но что это за странный ордынец, чье имя полностью совпадает с названием одной из исторических областей Польши -- Мазовша-Мазовия? Быть может, это попросту мазовшанский шляхтич на русской службе? Вот что писал девяносто лет назад Д. Иловайский о происхождении казаков: "Черные Клобуки (кочевые племена с южных рубежей Руси -- А.Б.) название получили от своего любимого головного убора, высоких бараньих шапок черного цвета. Верхи этих шапок делались иногда из какой-либо цветной ткани и свешивались набок (как у казаков). Их смуглые лица осенялись черными усами и бородою. Наиболее знатные носили широкие шелковые кафтаны персидского покроя (как и русские в последующие столетня -- А.Б.) Поселенные на южных пределах Руси с обязанностью быть ее передовыми конными стражами от соплеменных с ними половцев, Черные Клобуки, естественно, подвергались неотразимому влиянию Русской народности и постепенному с ней слиянию... Скрещение Руси с этими инородцами положило начало той русско-украинской народности, которая позднее является в истории под именем Казаков или Черкас. Последнее имя указывает еще на примесь Прикавказских и Таврических Казар* или Черкесов, в разное время селившихся на русских украйнах, особенно во время угнетения их родины Половцами и во время падения древнерусского Тмутараканского княжества". * То есть якобы исчезнувших хазар. Позднее и половцы начали переходить в христианство -- не говоря уже об оседлых татарах. Так что на южных рубежах Руси не было ни абсолютно чужой "Орды", ни какого бы то ни было заклятого врага. Только вассальные и полувассальные области, где русские князья при нужде набирали дружины точно так же, как в исконно славянских землях. Еще примечательное сообщение. В 1490 г. в Москву из Герата с просьбой о "любви, дружбе и союзе" прибыл посол султана Хуссейна-Мирзы, потомка Тимура. Посла звали Урус-богатырь -- т.е. русский богатырь! Другое значение тюркского слова "урус" мне попросту неизвестно. Впрочем, тут нет ничего удивительного, если вспомнить, что знаменитые турецкие мамлюки набирались вовсе не из крохотного горного племени черкесов, а из черкасов, т.е. казаков, а также "кипчаков" -- половцев, родственных славянам. И совсем уж ничего удивительного нет в том, что "татары" при первой же возможности поселялись оседло в самых разных государствах. Далее мы подробно поговорим о Касимовском царстве на территории Руси. Не менее известны и "татарские" племена липеков-липков, осевшие в северо-восточной Польше и несшие службу по защите границ, которую можно охарактеризовать одним словом -- "казацкая". Поселились "татары" и в Венгрии. Везде они подозрительно быстро забывают кочевые привычки -- поскольку и не имели таковых никогда... Для сравнения стоит напомнить, что настоящих кочевников практически нигде и никому не удавалось "посадить на землю" -- ни бедуинов, ни пуштунов... Вывод? Татары никогда и не были кочевым народом -- ну, быть может, на заре своего появления, в "доисторические" времена... Теперь посмотрим на проблему имен с другой стороны. Поближе познакомимся с русскими именами. Уже говорилось о новгородце по имени Черт. Под пару ему -- новгородский священник по имени... Упырь Лихой! Отмечены в истории и поп Лихач (1161), поп Угрюм (1600), поп Шумило (1608). Имя Волчий Хвост без всякого смущения носил... один из воевод Владимира Красное Солнышко. Вот вам несколько новгородцев: Гюрги Собышкинич, Ратмир Нематович, Гнездило Савин, Юрята Пинещинич, Намест, отчего-то летописцами отчества не удостоенный. Вот семейка XVI столетия: "А руку к сему приложили монастырский детеныш Медведко Филиппов, да дети его Тимофей, да Кот, да Комар Медведковы". Вот сыновья новгородского рыбака Линя: "Сом Линев, Ерш Линев, Окунь Линев, Судак Линев" (то-то шутником был несомненно, батька Линь!). Невероятно переплелись крестильные и мирские имена, к тому же снабженные прозвищами: "Митрополит волынский Никифор, а по прозвищу -- Станило". "Преставился князь Михаил, зовомый Святополк". "Аз есмь великий князь Гавриил, нареченный Всеволод, самодержец Мстиславович". "И нарекли княжну при святом крещении Пелагия, звать же ее -- Сбыслава". "Сын мой Остафий, который прозван был Михаилом". "Карпуша Ларионов, а прозвище Ивашко". "Ивашко, прозвище -- Агафонко". "Казак Богдан, а имя ему -- бог весть". А еще в средневековье без малейших насмешек со стороны окружающих жили-поживали люди по имени Шуба, Суббота, Дорога. Помните воеводу по прозвищу Тать Иван? А воеводу по прозвищу Турунтай, залетевшему в важнейшие государственные документы! Кстати, Богдан Хмельницкий в крещении вовсе и не Богдан, а -- Зиновий... Примечательно, что схожие порядки царили в Западной Европе. Во-первых, имена переводились. Рыцарь Блюм из Германии, поступив на французскую службу, стал именоваться и в документах, и в обиходе "де Флер". Оба слова, и немецкое, и французское, означают "цветок". Во-вторых, во времена Столетней войны, когда ни английский, ни французский языки еще не "устоялись", отмечены многочисленные курьезы. Скажем, в Англии до XIV века говорили на искаженном французском, и пивовары Лондона стали составлять деловые документы своего цеха на английском только... в 1422 г. Имена в документах писались разнообразнейше, их начертание зависело от того, кто взял в руки перо -- английский писарь в Англии, французский во Франции, французский писарь на службе английской армии во Франции. И потому один из английских рыцарей значится в документе той эпохи как John of Pothe, Jehan Avothe, John Abote. Прибавит это в последующие столетия неразберихи, путаницы и головной боли будущим исследователям? Еще как... Я привел все эти примеры, чтобы защитить не особенно сложный тезис: пестрота и разнообразие тогдашних "мирских" имен и прозвищ, сплошь и рядом употреблявшиеся вместо "крестильных" даже в делопроизводстве, как раз и привело к усугублению ошибок, когда скупые записи о действиях русских князей и русских ратей впоследствии принимались за свидетельства о "вторжении безбожных татар". Трудно ли истолковать запись "Ныне же поймал поганый Угрюм князя Юрия и умучил его прежестоко" как очередное воспоминание о "татарских зверствах"? Хотя в действительности подоплека была совершенно иной: некий русский по имени Угрюм убил половецкого хана Юрия, сводя какие-то счеты. А поскольку при этом Угрюм непочтительно накостылял по шее некоему иноку и забрал у него из погреба все меды, расположенный к Юрию инок, занося на пергамент последние новости, в сердцах обозвал Угрюма "поганым" -- в точности как это сделали с дружинниками Андрея Боголюбского киевские летописцы, натерпевшиеся при погроме Боголюбским Киева... ПОСЛЕДНИЙ РУССКИЙ КОРОЛЬ Вернее говоря, первый и последний. Речь идет о Данииле Галицком, единственном из русских князей, на законных основаниях носившим королевский титул, пожалованный папой Римским. О личности, особо замечу, проявлявшей в политике фантастическую неразборчивость (правда, когда речь заходит о владетельных особах, то, что в характере простого обывателя именуется "подлостью", касаемо титулованной особы называется уже "искушенностью в политических интригах"...). Так вот, судьба этого короля, вся история общения Галицко-Волынского княжества с "татарами" полностью укладывается в нашу реконструкцию происходившего. Рассмотрим более-менее подробно. Во время "татарского вторжения" Даниил скрывается в Польше и Венгрии (с владетелями этих стран он находился и в родстве, и в старой дружбе, так что гораздо больше внимания уделял чисто "европейским" делам, нежели русским). Когда угроза миновала, возвращается. Любопытное и многозначительное обстоятельство: возвращается не в стольный город Галич (из довольно туманных сообщений того времени можно и сделать вывод, что разрушены только стены и укрепления Галича, а сам город цел. Запомним это и вскоре вновь вспомним...). Даниил не доверяет Галину. Почему? Да потому, что его бояре славятся постоянными "изменами" -- и "измены" эти частенько заключаются в том, что бояре входят в союзы не с какими-то сторонними супостатами, а... с иными русскими князьями. А болховские князья, вассалы Даниила, как мы помним, мгновенно нашли общий язык с "татарами", от которых не потерпели ни малейшего урона. Даниил, как показывает вся его последующая жизнь, -- стойкий и постоянный ненавистник "татар" (правда, отчего-то щеголяет в "татарских" доспехах и сбруе, но этот казус мы уже подробно рассмотрели). С чего должен начать свою деятельность князь, решивший открыто, вооруженной рукой сопротивляться "татарам"? Естественно, с поиска союзников в русской земле. Однако вот вам нелепейший на первый взгляд парадокс: после "Батыева нашествия" Даниил прожил еще двадцать шесть лет, однако никогда не пытался заключить союз против татар ни с одним русским князем. Объяснить это можно лишь при помощи нашей реконструкции истории: потому и вел себя так странно, что русские князья и были Ордой... Маленький штришок к общей картине: вернувшись в свои владения, Даниил мгновенно поссорился с галицким епископом Артемием, открыто поддержавшим в борьбе за престол Данинлова племянника Ростислава. Церковь тоже отчего-то была против Даниила. И разыгралась примечательная сцена: епископ (которому не причинили ни малейшего зла напавшие на Галич "татары") вынужден был бежать, а в погоню за ним бросились конники Даниила. Самого епископа не поймали, но разграбили его обоз, захватили слуг. В 1245 г. Даниил, как пишут летописи, " ездил поклониться Батыю", то есть, надо полагать, Александру Невскому. И получил от " Батыя" тот самый "ярлык на княжение". Однако втихомолку вступил в переписку с папой Римским и повел тайные переговоры о возможном присоединении княжества к "латинской" церкви. В конце 1253 (или в начале 1254) прибыл папский легат и торжественно возложил на Даниила королевскую корону. Ипатьевская летопись об этом сообщает так: "Он же венец от Бога принял, от церкви святых апостолов и от стола св. Петра и от отца своего папы Накентия* и от всех епископов своих". * т.е. папа Иннокентий IV. Вскоре новоиспеченный король начинает "борьбу с татарами". Я не случайно заключил эти слова в кавычки, потому что боролся с татарами Даниил довольно своеобразно... Он напал на русские города в верховьях Южного Буга и Случи, на русские города в Киевской земле, на русское Волховское княжество. В довершение всего взял город Возвягл на Случи, сжег его дотла, а жителей (русских, естественно!) отдал "в подарок" своему брату и сыновьям. На этом "борьба с татарами" закончилась, король Даниил распустил войско... Которое так ни разу и не вступило в стычку с собственно татарами. Так уж и не вступило?! По-моему, этот случай лишний раз доказывает, кем была на самом деле Золотая Орда. Теми, против кого Даниил и воевал. Болховские князья, другие русские области, опустошенные Даниилом, -- это и есть Орда. Немного погодя "татары" все же сделали ответный ход. К владениям Даниила приблизилась их рать... Только не думайте, что она стала жечь, грабить, опустошать. Вызвав представителей Даниила на переговоры (сам он идти к "татарам" по вполне понятным причинам побоялся), "ордынцы" потребовали... срыть укрепления Галича и других городов. То есть применили тот же метод, который был в столь большом ходу несколько сот лет спустя -- когда короли и цари, борясь с феодалами, прежде всего заставляли удельных князьков срывать укрепления. Стены разрушили. Валы срыли. Сам Даниил, что интересно, вместо того, чтобы организовать сопротивление "татарам", с частью дружины воевал в это время в составе венгерского войска против чехов. После чего "татары" мирно ушли, а галицко-волынская рать... отправилась помогать другому "ордынскому" военачальнику в войне против поляков. Н. Костомаров, историк вдумчивый и отличавшийся железной логикой (и, между прочим, разоблачивший сто лет назад иные устоявшиеся в официальной истории мифы), порой, мне представляется, попадал впросак из-за нежелания расстаться с некоторыми догмами. Рассказ о разрушении укреплений в галицкой земле он сопроводил таким комментарием: "Брать укрепленные города осадою было не в духе татар, и потому-то татары так настаивали, чтобы в покоренной ими земле не было укрепленных мест". Решительно не представляю, чем Костомаров руководствовался, когда писал эти строки. Во-первых, по "классической" версии, до того, как прийти в Галнцкое княжество, "монголы" как раз и "взяли осадою" превеликое множество городов от Пекина до Киева. И вдруг оказывается, что осады городов -- совершенно не в татарском духе! Во-вторых, на Руси ни прежде, ни после "татары" никогда и ни от кого не требовали разрушать укрепления, пример с Галичем остается единственным исключением. Воля ваша, но в данном случае Костомаров что-то не продумал как следует... В последние годы жизни Даниил, вместо того, чтобы попытаться, наконец, найти союзников среди русских князей в борьбе с "татарами", занимался совершенно другим: по-прежнему впутывался в польско-венгерско-чешские дела, воевал с литовцами, старательно заселял свое княжество переселенцами из Германии и Польши. Умер первый и единственный русский король в 1254 г. Что происходило дальше? Сын Даниила Лев никогда с "Ордой" не воевал, наоборот, пребывал с ней в самых теплых отношениях. В 1274 г. по его просьбе "ордынский хан Менгу-Тимур", чтобы поддержать Льва в его войне с литовцами, отправил татарское войско. Вновь, как и в рассмотренных нами прежде случаях, "татарское" войско состояло... из дружин Романа Брянского, Глеба Смоленского* и других русских князей. В 1277 "ордынская" рать вновь выступает на стороне Льва против литовцев, а в 1279 -- против одного из польских князей. В 1291 г. Лев с помощью неизменных "татар" отвоевал у поляков ненадолго город Люблин. Как писал впоследствии историк, "дружба Льва с татарами простиралась до того, что он держал при себе татарских телохранителей". * Вы не забыли, что Смоленск никогда не был под властью Золотой Орды? Соответственно, "татары" так никогда и не вторгались в Галицко-Волынское княжество, и все обиды, которые якобы галичане потерпели от "ордынского" войска, заключаются в том, что "орда", проходившая по княжеству во время похода на Венгрию, разграбила несколько лавок, у кого-то отобрала коней, у кого-то -- одежду. Что можно считать обычным бесчинством, какое позволяли себе проходящие по чужой земле войска, независимо от веры и национальности. Одним словом, вся эта история может иметь одноединственное объяснение: под именем "Золотой Орды" как раз и скрывалась Русь, а "татарами" были русские. Только в рамках этой гипотезы и поведение Даниила со Львом, и поведение "татар" выглядит вполне осмысленным, логичным, лишенным нелепостей, странностей, несуразностей... О КОСВЕННЫХ УЛИКАХ Речь пойдет не о косвенных уликах, а как раз об их полном и донельзя загадочном отсутствии. Известно, что чужеземное вторжение в ту или иную страну, если только завоеватели были не примитивными грабителями, спешившими поскорее скрыться с добычей, а стремились установить свое господство и остаться в качестве правящей элиты, отличалось некоторыми особенностями. Всегда в стране, попавшей под владычество иностранцев, вводились некие новшества, отличавшиеся от прежних порядков, установлений, обычаев. Норманны Вильгельма (Гийома) Завоевателя* в самый короткий срок построили в Англии множество укрепленных замков, ничуть не похожих на прежние укрепления саксонских танов. Подавляющее большинство земельных владений поменяли своих хозяев, перейдя от саксов к норманнам.** Соответственно, изменились отношения меж податными сословиями и сеньорами, став больше похожими на "континентальные". Пришел новый язык, изменились даже границы церковных епархий. * Строго говоря, это прозвище не вполне согласуется с исторической правдой. Вильгельм в свое время помогал английскому королю Эдуарду Исповеднику изгнать датчан, за что Эдуард завещал ему свое королевство, но часть танов после смерти Эдуарда избрала королем его родича Гарольда, которого Вильгельм и сверг. ** Английские историки считают, что реальный прообраз "благородного разбойника Робин Гуда" как раз и был саксонским помещиком, изгнанным из своих владений норманнами и ушедшим в "лесные братья". Примеров в истории множество. С приходом завоевателей бывшую элиту сменяла новая, принадлежащая сплошь и рядом к другому этносу (Англия, Хорезм), пресекались старые династии королей и падишахов, менялась структура администрации (новые должности и их названия), количество и границы провинций, порой велась яростная борьба даже с безобидными старыми обычаями, порой менялись и вера, и само название страны. Одним словом, всегда и везде новшества, вносимые завоевателями, были весьма обширны и качественно отличались от прежних установлений. Всегда и везде... кроме подвергшейся "татаро-монгольскому нашествию" Руси. Как ни бьешься, невозможно обнаружить ничего, хотя бы отдаленно похожего на занесенное завоевателями новшество. Ни в одной области жизни. Даже пресловутая "дань", которую пришлось выплачивать "татарам", не есть для Руси совершенно новым явлением. Испокон веков либо русские платили дань соседям, либо соседи русским, либо одни русские земли -- другим. Религия? Никаких покушений на нее не предпринималось, наоборот, "татары" наделили церковь еще большими льготами, чем имевшиеся прежде, а священники, за редчайшими исключениями, не пострадали. Штурм и разорение городов? И здесь можно с уверенностью сказать, что "татары" ни в чем не превзошли прежних агрессоров -- как мы помним, не гнушавшихся "обдирать" иконы в храмах, хотя сами были христианами, гнать на продажу монахов и монахинь помоложе и покрепче... Вот примечательный случай из времен войны Новгорода с соседями. Зимой 1170 г. после военной победы новгородцы "наловили столько суздальцев, что продавали их за бесценок, по 2 ногаты" (в гривне было 20 ногат). Интересно, кстати, кому новгородцы сбывали живой товар? Летописцы об этом молчат. Вполне может быть, что и "бесерменам"... Впрочем, тот, кто вздумал бы жалеть бедных суздальцев, столь безжалостно продаваемых в рабство, поторопится. Дело в том, что это как раз суздальцы заявились под новгородские стены в поисках добычи -- и, надеясь на победу, заранее бросали жребий у себя в лагере, разыгрывая конкретные новгородские улицы, женщин и детей (так, между прочим, они годом ранее поступили и в Киеве). Делили шкуру неубитого медведя, а вышло совсем наоборот... Кстати, будучи тогда в Киеве, ратники Андрея Боголюбского грабили всех подряд -- "весь Киев, и игуменов, и попов, и чернецов, и латинян, и купцов чужестранных". Чем отличаются от описании "татарского нашествия" следующие строки из летописи: "От княжьих усобиц век людской сократился. Тогда в Русской земле редко пахарь ступал, но часто вроны граяли, павших деля, и галнцы перекликались, спеша на еству"? Сообщение Киевской летописи о нападении на один из русских городов князя Игоря Северского (того самого, кому посвящено "Слово о полку Игореве"!): "...не щадя христиан, взял мечом город Глебов у Переяславля, и немало зла приняли тогда безвинные христиане: разлучен был отец с детьми своими, брат с братом, друг с другом, подруга с подругою, и дочери от матерей отняты были, и пришло все в смятение от полона и печали, живые мертвым завидуют, старцы печалуются, юноши изранены люто, немилосердно". Если убрать из этой записи имя русского князя, совсем не трудно присовокупить и эту летопись к сообщениям о "татарских зверствах..." Коварство "татар", нарушивших на Калке данное князьям честное слово, оказывается, имеет достаточно аналогов в русской истории. В 1095 г. два половецких хана, Итлар и Китаи, приехали в Переяславль, чтобы заключить мир с Владимиром Мономахом, которого историки называли впоследствии "наиболее рыцарственным из русских князей того времени, наиболее уважавшим клятвы и договоры". Интересно, как же вели себя тогда "менее" рыцарственные? События разыгрались следующим образом: хан Итлар со своими людьми вошел в город и остановился на подворье воеводы Ратибора. Китаи стал возле городских валов, по тогдашнему обычаю приняв к себе в качестве заложника сына Мономаха, Святослава. Ночью Ратибор, его сыновья, киевский боярин Словята и дружинники стали уговаривать Владимира перебить половцев. "Рыцарственный" князь поначалу колебался, напоминая, что дал половцам клятву, однако оппоненты выдвинули железный довод: известно, что половцы частенько нарушают клятвы, а значит, и эти двое ханов могут оказаться клятвопреступниками, так что следует убить их раньше, чем успели проявить коварство... Надо полагать, такая логика князя убедила быстро. Потому что дальнейшее разворачивалось в бешеном темпе: еще до рассвета воины Словяты подкрались к стану Китана, выкрали молодого княжича, а потом перебили хана со всеми его людьми. Надо полагать, это было проделано достаточно тихо -- в городе никто и не встревожился. Итлар и его люди утром как ни в чем не бывало отправились в дом Владимира позавтракать и обогреться. Едва они вошли в горницу, вылетело несколько потолочных досок, и прятавшиеся на чердаке русские воины засыпали половцев градом стрел, уничтожив всех до единого. На этом, знаете ли, не кончилось. Русские войска помчались в степь, к кочевьям убитых ханов, и застали половцев врасплох, не встретив ни малейшего сопротивления, -- в кочевьях полагали, что их ханы сидят на честном пиру у Владимира, стоит мир, и опасаться нечего. Победители захватили богатую добычу -- скот, добро, пленников. Нужно ли удивляться, что на следующий год половцы в отместку дотла выжгли город Юрьев-на-Роси? "Татар" принято упрекать в том, что они злодейским образом убили нескольких русских князей. Снова -- ничего нового. Лет двести до того русские князья убивали друг друга, в том числе -- родных братьев. И не всегда просто убивали -- в 1098 г. внуки Ярослава Мудрого Святополк и Давид обманом захватили своего племянника Василько Ростиславича, которому в ту же ночь княжеские конюхи выкололи глаза. Когда Владимир Мономах принялся упрекать Святополка с Давидом (то, что они сделали, даже на фоне тогдашних буйных нравов было чем-то исключительным), братья, не моргнув глазом, заявили: Василько-де "замышлял" против них, вот они и опередили... В 1153 г. великий князь Изяслав вступил в сражение с галичанами. К вечеру он велел своей дружине поднять галицкие стяги. Обманутые этой хитростью рассеявшиеся по полю галичане стали собираться к ним -- и попадали в плен. Прикинув, что число пленных даже превосходит его собственную дружину, князь Изяслав велел перебить пленных, всех до единого (спаслись только немногочисленные бояре). По словам позднейшего историка, "такое вероломство и варварство против русских людей со стороны одного из наиболее любимых народом князей киевских вызвало у киевского летописца только следующее краткое замечание: "Великий плач был по всей земле Галицкой"". На фоне всего этого сущим ангелом и голубиной душой выглядит старший сын Мономаха Мстислав. Враждуя с полоцкими князьями, он каким-то образом ухитрился захватить большинство из них вместе с женами и детьми. И, посадив на ладьи, отправил в Царьград к своему родственнику императору Иоанну Комнину. Там князья, по некоторым известиям, поступили на императорскую службу и отличились в походах против сарацин. А ведь мог и потопить в Днепре всех поголовно... (Столь же кротким нравом отличался князь Владислав II, сын польского короля Болеслава Храброго. Прогневавшись на одного из своих бояр, он велел отрезать бедняге язык и выколоть глаза -- но не препятствовал покалеченному сбежать на Русь. А мог бы и повесить...) В этой связи стоит отметить, что в "Повести о битве на Калке" есть место, которому решительно нельзя доверять. Я имею в виду строки: "Собравшись, богатыри решили, что если они будут служить князьям в разных княжествах, то поневоле перебьют друг друга, поскольку между князьями на Руси постоянные раздоры и частые сражения. И приняли они решение служить одному великому князю в матери всех городов Киеве". Увы, эта сцена, якобы относящаяся к 1223 г., вовсе не подтверждается сведениями из реальной жизни. Дружинники, то есть профессиональные воины, жившие исключительно захваченной в битвах добычей и "данями", никак не могли, подрывая основы собственного благополучия, собраться все вместе и провозгласить "вечный мир". Более жизненна другая сцена: когда один из русских князей пошел в поход на русский же город и уже готов был покончить дело миром, его собственные дружинники, настроившиеся на добычу, резко этому воспротивились, заявив: " Мы их не целовать пришли". И форменным образом вынудили князя начать приступ... Особо подчеркиваю: все вышеизложенное ни в малейшей степени не отличается от общеевропейской "практики". Такие уж времена стояли. Во Франции, скажем, идея национального государства, где обитают "французы", родилась только во второй половине XVII века. Только к 1445 г. удалось ввести практику, когда все официальные документы королевства писались исключительно на французском языке. До того во многих провинциях их составляли на местных наречиях. Собственно французский употреблялся только в Париже и примыкавшей к нему области Иль-де-Франс. На юге был в ходу "романский язык", или "разговорная латынь". В Лимузене говорили на "лемози", а в Провансе -- на "пруенсаль". На севере был в ходу диалект "ойль", на юге -- "ок". Эти диалекты до сих пор в ходу. Можно вспомнить роман Мерля "Мальвиль" -- его герои с юга Франции то и дело вынуждены переходить с местного языка на французский, потому что их другпарижанин местного попросту не понимает... Вполне естественно, что люди, говорившие на разных языках, ощущали себя "иностранцами" по отношению к тем, чей язык был непонятен. На Руси не было столь углубленных языковых различий, но, как видим, новгородцы без всякого внутреннего сопротивления торговали пленными суздальцами, а рязанцы -- киевлянами (за долгие века до "невольничьих рынков Крыма"!). Милый штришок, свидетельствующий о нравах той эпохи: москвичи частенько именовали рязанцев "полоумными людищами", а те, в свою очередь, любили говаривать, что "против московских трусов надобно брать не оружие, а веревки, чтобы вязать их". Стоит ли удивляться, что сам Владимир Мономах, рассказывая о взятии Минска, в котором принимал участие, сознается: во взятом городе не осталось в живых "ни челядина, ни скотины"? Между прочим, в глазах современников тех событий вся эта череда осад, захватов городов и безжалостного грабежа выглядела несколько иначе, чем в наших. Несмотря на писаные законы вроде "Русской правды" и "Салического кодекса", от Бискайского залива до уральских гор действовало так называемое "право обычая" (в Италии -- "сейзина", в Германии -- "гевер"). Грубо говоря, свершившийся факт как раз и становился законным аргументом. Если у западноевропейского герцога или русского князя хватало сил захватить какой-то город -- сие автоматически и давало ему права владения. С этим обычаем в свое время оказались бессильны справиться даже римские папы... Доходило, как водится, до курьезов, когда некое событие, совершившись два-три раза, превращалось в обычай. В начале IX в., когда в королевских погребах однажды не хватило вина, несколько бочек попросили у монастыря Сен-Дени. А потом... стали требовать такое же количество каждый год в качестве обязательной повинности. Чтобы ее отменить, понадобился особый королевский указ... В Ардре какой-то сеньор завел у себя медведя. Местные жители, которым нравилось смотреть, как мишка дерется с собаками, неосмотрительно предложили его кормить. Косолапый вскоре помер, но сеньор требовал, чтобы ему и впредь приносили пищу в таких же количествах. Неудивительно, что распространилась даже особая формула "о ненанесении ущерба": когда король просил денег у вассалов, а епископ недолгого приюта у коллеги, тот, кого просили об услуге, непременно подсовывал на подпись договорчик со стандартным оборотом: "Оказываемая мною любезность не должна быть впоследствии обращена в постоянную повинность с моей стороны"... Мы, кажется, отвлеклись... Вернемся к "татарам". Итак, дополнительным аргументом в пользу того, что "вторжение" насквозь выдумано, является еще и то, что мнимое "вторжение" не внесло в русскую жизнь ничего нового. Все, что творилось при "татарах", существовало и раньше в той или иной форме. Нет ни малейших следов присутствия иного этноса, иных обычаев, иных правил, законов, установлений. Погромы, грабежи, клятвопреступления и убийства -- всему этому с небывалой легкостью находятся аналоги в прежней русской истории. Вплоть до торговли пленниками. А примеры особо отвратительных "татарских зверств" при ближайшем рассмотрении оказываются вымышленными. Как это было с В. Чивилихиным, сделавшим потрясающее открытие: оказывается, при осаде Козельска татары рубили павших на куски, вытапливали из них жир и этим жиром как раз спалили город... Откуда же взял Чивилихин эти сенсационные факты? Оказывается, позаимствовал из труда нашего старого знакомого, известного сказочника Плано Карпини. Это Карпини посреди прочих фантазий воткнул и такую: "...они обычно берут иногда жир людей, которых убивают, и выливают его в растопленном виде на дома, и везде, где огонь попадает на этот жир, он горит, как сказать, неугасимо". О "неугасимости" человеческого жира -- конечно же, наврано. Излишне добавлять, что ни один автор, кроме Карпини, о столь экстраординарном обычае "монголов" не сообщает. Кстати говоря, обнаружились любопытные совпадения книги Матфея Парижского о "зверских нравах диких татар" и... древних пропагандистских трудов русских книжников о половцах. И там, и здесь "дикие кочевники" взахлеб пьют кровь, за обе щеки наворачивают человечину, едят собак, падаль, волков, лисиц... И там, и здесь не приводится никаких конкретных примеров -- хотя бы раз назвали имя бедняги, которого "дикие кочевники" слопали по своему обычаю. Нет подробностей. Не уточняется, кого съели кочевники, где, когда и при каких обстоятельствах. Повторяю, сходство столь поразительное, что я отныне подозреваю, что Матфей попросту прочитал старые русские рукописи, зачеркнул повсюду "половцев" и вписал на их место "татар"... Даже Чивилихин, ненавидевший "татаровей" столь люто, словно они спалили его собственную дачу и охально изобидели его собственную супругу, однажды расслабился интеллектом настолько, что вывел примечательные строки: "народная память хранила имена и деяния богатырей, олицетворявших сопротивление грабителям и захватчикам, которые слились в СОБИРАТЕЛЬНЫЙ ОБРАЗ "татар"..." "Татар" заключил в кавычки не я, а Чивилихин, невзначай написавший истинную правду. Собирательный образ -- в этих словах и кроется загадка... А уважаемый мною Д. Иловайский написал следующее: "Жестокие пытки и кнут, затворничество женщин, грубое отношение высших к низшим, рабское низших к высшим и тому подобные черты, усилившиеся у нас с того времени, суть несомненные черты татарского влияния". Можно подумать, что Западная Европа, где фальшивомонетчиков варили в масле, заговорщиков разрывали на куски лошадьми, а малолетних детей вешали за мелкие кражи, когда-то переживала "татарское иго". Можно подумать, это "татары" пустили в обращение в Европе приветствие "сервус" (продержавшееся в иных странах до XX столетия), которое в буквальном переводе означает даже не "ваш слуга", а "ваш холоп". Можно подумать, в Европе "низшие" фамильярно хлопали "высших" по плечу, встретив на улице, -- а "высшие" угощали "низших" табачком и расспрашивали, как идут дела с уборкой брюквы... (Зато я согласен с Иловайским в другой его фразе. Там, где он пишет, что татарское иго оставило следы своего влияния "и в некоторых государственных учреждениях". Вот здесь все верно. Экс-министр финансов Лифшиц -- сущий баскак из русских сказаний. Вспомните удалое: "Надо делиться!" Ну чисто Иван Калита под стенами Новгорода. Немногим уступает и Евгений Ясин, во время своего визита в Красноярск в июле сего года заявивший с кровожадным простодушием ханского баскака: "Налоги надо ДРАТЬ с богатых. Возьмите, например, и опишите все коттеджи в Красноярске, и взимайте с владельцев налоги". Быть может, это у них генетическая память вещует? Баскак-прапрадедушка о себе заявил?) Известна поэтическая легенда о трагической смерти юного княжича Владимира Юрьевича -- перед штурмом Владимира-города "злые татаровья", взявшие княжича в плен, убили его на глазах осажденных. Эта легенда самым удив