инхронно, что Родион едва не расхохотался. - Встать! - скомандовал он, останавливаясь метрах в пяти. - И не дергаться мне, при малейшем движении стреляю! Брось оружие! В сторону брось! Они поднялись, двигаясь медленно, плавно, словно в замедленном действии пустили кинопленку. Тот, что держал автомат, торопливо отшвырнул его в сторону и зачастил: - Да он незаряженный, начальник! Мы шли, а он тут валялся... Родион повел стволом: - Отойти! В шеренгу! Руки за голову! Они послушно выполнили команду, только "автоматчик" ныл не переставая: - Мы шли, а он у гаражей валялся, бля буду, начальник... - А ну, живо отсюда! - рявкнул Родион. - Ваше счастье, что мы сегодня цыган пасем, некогда... Живо! И опустил пистолет. - Начальник, он точно тут валялся... - Живо сделали ноги! - прикрикнул он. - Еще раз попадетесь... Они всей кучей рванули в противоположную сторону, меж двумя длинными рядами гаражей - только пятки засверкали. Топот вмиг утих вдали. Вряд ли у них было время думать и как следует анализировать, опомнятся километра через два... Борясь с идиотским смехом, Родион поднял автомат, выщелкнул магазин и завернул оружие в куртку. Побежал к машине, придерживая у груди тяжелый сверток, не чувствуя холода. "Вот это жизнь! - назойливо крутилось в голове. - Вот это жизнь..." Он выехал из городка, никем не остановленный. Перед самым Шантарском притормозил на обочине, съехал с шоссе и по ровному лугу подъехал к редкому сосновому лесочку, чтобы, не откладывая в долгий ящик, обозреть добычу. В пакете оказалось что-то около полутора миллионов - если приплюсовать к киргизским денежкам, неплохо для дебюта... А вот автомат оказался безобиднейшим учебным пособием с просверленным казенником и наполовину спиленным бойком, использовать его можно было лишь в качестве дубины. Однако товарный вид оружие имело, выглядело довольно внушительно. Подумав немного, Родион уложил его в багажник - неизвестно, когда может пригодиться... Во-первых, уголовная ответственность за владение этаким "оружием" наверняка не предусмотрена, а во-вторых, как-то глупо его в панике выбрасывать, если на поясе у тебя висит заряженный боевой пистолет, за который уж точно полагается срок... Черт... Он только сейчас сообразил, раньше над такими проблемами и не задумывался. На постах ГАИ и просто посреди дороги теперь сплошь и рядом обыскивают не только машины, но и водителей, вот будет номер... Обидно было бы провалиться так глупо. Достав перочинный ножик, он возился минут десять. Первую буханку по недостатку опыта испортил, а вот во вторую надежно спрятал пистолет, тщательно выковыряв мякиш сквозь большую дырку в боку. Положил буханку на переднее сиденье, на подстеленную старую газетку, так, чтобы дырка оказалась внизу. Нет, не станут ею интересоваться, тут не тюрьма, где вроде бы полагается каждую булочку на ломтики резать. А на будущее надо покупать хлеб в караваях, тот, что отчего-то именуется "казачьим" - если вырезать дырку снизу, прекрасно войдет. Вот уж точно, опыт приходит в бою... Или придумать что-то другое, еще надежнее. Столько предстоит обдумать - голова кругом. Нет, но какая жизнь... Въехав в город, он вдруг свернул вправо - подстегиваемый неким азартом, решил проехать мимо райотдела. Там у высокого крыльца стоял одинокий "уазик", и никакой суеты не наблюдалось. Ну конечно, кто станет ради очередного самым нахальным образом ограбленного коробейника поднимать спецназовцев из РУОПа с белой рысью на рукаве... Интересно, заявил потомок Чингисхана, или нет? Тьфу ты... Он послушно затормозил по взмаху полосатого жезла. Нельзя сказать, что сердце моментально ушло в пятки, но некоторый душевный дискомфорт последовал. Однако тут же прикинул здраво: оба милиционера без белых портупей и нагрудных знаков, явно ловят попутку после конца рабочего дня... - Мимо торгового центра проезжать будете? - Ага, - сказал Родион. - На заднее садитесь, а то у меня хлеб на переднем... Они устроились на заднем сиденье - два лейтенанта, один совсем молодой, другой постарше Родиона, лица угрюмые, усталые. - С работы? - спросил он. - Ну. - Я тоже, - сказал он, хохоча про себя от великолепной двусмысленности, таившейся в этой реплике, о чем лейтенанты, естественно, и не подозревали. - Пахал, как папа Карло... Лейтенант постарше что-то неразборчивое промычал из вежливости. Какой-то мелкий бес так и тянул Родиона за язык, он, прокашлявшись, спросил равнодушным тоном: - Много работы? - Выше крыши, - сказал лейтенант постарше. - А зарплату опять задерживают. - Что, и у вас? - искренне удивился Родион. - А что мы, особые? - хмыкнул лейтенант помоложе. - Наша служба и опасна, и трудна, а зарплата-то как будто невидна... Лейтенант постарше, должно быть, свято соблюдавший честь мундира перед посторонним, неодобрительно покосился на младшего напарника, и тот смущенно умолк. - У нас последний месяц вообще не платили, - сказал Родион чистую правду. - Это где? - На "Шантармаше". Лейтенант постарше немного оживился: - Ну да... У меня жена на "Шантармаше" работает. Наслышан. Слушай, это правда, что вас вообще закрывать собираются? - Да ходят такие слухи, - сказал Родион. - Толком никто не знает. Глядишь, и закроют... ...Проезжая мимо ресторана "Хуанхэ", он машинально притормозил, но скамейка у остановки, разумеется, была пуста, никто на ней не валялся, и женщины в белом плаще нигде не было видно... С тайниками никаких проблем не было - и автомат, и миллионы в пластиковом пакете он оставил в гараже, куда Лика никогда не заглядывала, а ключи имелись только у него. Ну а пистолет, конечно, взял с собой - не мог с ним расстаться. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Пещера благородного разбойника Помимо всех прочих достоинств, у импортных телевизоров есть и такое: они чертовски легкие по сравнению с отечественными ящиками, выполненными словно бы из листовой стали. Правда, габариты остаются габаритами, тут уж ничего не попишешь. Родион с Вадиком Самсоновым, ухватившись с двух сторон за вырезанные в плотном картоне ручки-отверстия, волокли огромный ящик на девятый этаж - в лифт он не вошел, российские лифты, даже в домах новейшей постройки, но рядовой серии, на такие предметы не рассчитаны. Было не то чтобы тяжело, но неудобно. Раза три останавливались и, малость передохнув, менялись местами. - В общем, официальный любовник ничем от официального мужа не отличается, - пропыхтел циничный человек Самсонов. - По дому так же помогать приходится, что неутешительно... Мы где? - На шестом вроде бы, - сказал Родион. - К сожалению. - Ничего, доплетемся, тестев коньячок оприходуем безжалостно. Не купюру же с него брать - а пуп напрягать совершенно задаром тоже вроде бы негоже... - С Наташки получишь, - фыркнул Родион. - Так это само собой, и к вознаграждению за труды вроде бы отношения не имеет... Взяли? - Взяли, - вздохнул Родион. Они подхватили ящик с красивыми фирменными надписями и поволокли дальше, лениво чертыхаясь, скорее по обязанности русского человека, не привыкшего выполнять работу без ритуальных сетований на судьбинушку. Самсонову, былому сокурснику и компаньону по иным забавам, имевшим место быть до женитьбы Родиона на Лике (да и потом, что греха таить, иногда по старой памяти случалось всякое), Родион не то чтобы завидовал - скорее, слегка удивлялся капризному норову Фортуны, из двух практически одинаковых заготовок производившей два совершенно разных изделия. Вадьке Самсонову не то чтобы все удавалось - просто, как говорится, умел ухватить у жизни. По табели о рангах "Шантармаша" он располагался гораздо ниже Родиона - зато уже три года параллельно с основной работой крутился в одном из множества загадочных кооперативов и прочих акционерных обществ (другой псевдоним - малые предприятия), которыми завод как-то незаметно ухитрился обрасти. А может, и не в одном - во всем, что касалось сих таинственных фирмочек, то ли перепродававших с наценкой шантармашевские холодильники, то ли торговавших неведомо откуда взявшимся спиртом, Вадька сохранял упорное молчание и притворялся, будто не понимает Родионовых намеков насчет готовности примкнуть к строителям капитализма (так что Родион в конце концов, чтобы не унижаться лишний раз, перестал навязываться). Правда, никак нельзя сказать, что старый приятель зазнался, - остался совершенно таким же, как в былые годы, своего превосходства никак не выказывал и был, по сути, единственным прежним знакомым Родиона по заводу, кто и до сих пор частенько посещал его четырехкомнатную "сталинку", ставшую Ликиной вотчиной... Лика, правда, его недолюбливала, признаваясь Родиону, что втихомолку питает к Вадьке стойкую классовую ненависть (она-де не только торгует, но и вдобавок производит, а Вадька - перекупщик чистейшей воды, счастливо существующий, не зная гнета давящих на частного производителя налогов). Чем Вадька ничуть не смущался, поддразнивая ее ехидными шуточками, порой балансировавшими на грани светских приличий. Как бы там ни было, Самсон остался чуть ли не единственным, с кем Родион мог спокойно пообщаться за бутылочкой, да и поговорить довольно откровенно. Увы, в последний год встречи стали редки - Вадька пристроился в официальные любовники к дочке Могучего Михея, начальника одного из цехов (по сути, небольшого завода), человека номер два в загадочной сети тех самых фирмочек и ТОО, обсевших "Шантармаш", как лягушки - лужу. Трудно сказать, то ли там был расчет, то ли все сложнее - дочка была девочкой видной, так что, Родион подозревал, произошел один из тех случаев, когда "милому другу" образца 996-го достался счастливый билетик, выгода пополам с удовольствием... Достигли, наконец, цели. Взобрались на площадку девятого этажа, выругавшись с облегчением. - У тебя ключ-то есть? - спросил Родион. - Михеевы хоромы таких пережитков, как ключ, лишены, - отдуваясь, сказал Вадик, показал на блестящую стальную коробочку с дюжиной кнопок, украшавшую стальную дверь. - Тут тебе и ключ, тут тебе и сигнализация... - он вытянул палец, нацелясь им на стальные пупырышки с черными цифрами и буквами. - А вообще, не без юмора мужик. В два восемь семь, в три шесть два... Помнишь этакие цены? - Помню смутно, - сказал Родион. - Ну, мы ж с тобой тогда водку не пили, вин в магазинах хватало. - А у него тут и портвешок для лакировки, - фыркнул Вадик, нажимая кнопки. - Семь, семь, семь... Не код, а сплошная пропаганда алкоголизма... - и распахнул дверь, бесшумно отворившуюся на хорошо смазанных петлях. - Лигачев бы помер... Томск помнишь? - Такие ужасы не забываются, - сказал Родион, подхватывая ящик со своей стороны. В восемьдесят первом им пришлось неделю провести в Томске, и при одном воспоминании до сих пор охватывал легонький страх: ни спиртного, ни курева раздобыть было почти невозможно - как в сказке, семь пар железных сапог истопчешь и в очередях наломаешься. С едой, правда, было хорошо, но она-то как раз двух жизнерадостных студентов меньше всего интересовала... Втащили. Поставили посреди комнаты, безжалостно ступая кроссовками по синему ковру с мягчайшим ворсом. - Дальше уж пусть сам возится, когда вернется, - выдохнул Вадик. - Постоит недельку, ничего с ним не сделается... Пошли искать коньячок. - А шофер? - Подождет, куда он денется. - Вадим, уверенно перемещаясь по роскошной кухне, достал коньяк, рюмки, конфеты. - Это тебе не фальсификат, потому и говорил, чтобы ты без машины приехал... Аутентик а-ля Молдова, сто лет в наших широтах настоящий не появлялся - улетучился куда-то, несмотря на все рыночные реформы... Прозит? Прикончили по рюмочке. Коньяк, в самом деле, был прежний, полузабытый. - Слушай, а не посидеть ли нам по старой памяти? - спросил Вадик, лениво жуя конфету. - Подъедешь часиков в шесть, сядем и вздрогнем... - А это мысль, - кивнул Родион, поднимая двумя пальцами наполненную вторично рюмку. - Вздрогнем, как встарь, тем более что есть у меня к тебе дельце... - Оглянулся на окно. - Что это у Михея решеток нет? У всех соседей окна блиндированы... Спустится с крыши по веревке какой-нибудь черный альпинист и похозяйничает. - Я ему то же самое внушал, - сказал Вадик. - А он полагается на свою аглицкую сигнализацию - две водочки и портвешок... Вообще-то, смысл есть - согласно теории вероятности, чтобы угадать комбинацию, понадобится века два, а молодежь старые цены на водку давно забыла, ума не хватит с маху догадаться. Да и портвешка "Три семерки" я что-то давно не встречал. Может, и прав тестюшка - ломом замочек снаружи не сковырнешь, а крышу пробивать не станут. Если окно выдавят - моментально сработает... Разве что мы с тобой его сейчас грабанем, а? - Шуточки у тебя... - сказал Родион с видом кристально честным и чуть ли не святым. - А я, чисто теоретически... - Вадик цинично ухмыльнулся. - В конце концов, сколько у него тут возьмешь? Слезки захованы, по нынешним временам. Бриллиантики в банке с мукой, баксы за книгами... - Он явно выпил с утра и потому после третьей рюмки легонько поплыл. - Там, где любой грамотный домушник в первую голову искать принимается. Говорила ему Наташка, чтобы завел сейфик, но подвинулся он на своей сигнализации с пожизненной гарантией... В Лондоне ему баки забили, ссылаясь на двухсотлетние традиции фирмы. Ну, допиваем и поехали? - Ты что, ничего не включил? - спросил Родион, когда вышли на площадку. - Что там включать? Оно само автоматически врубается, когда захлопываешь дверь. Видел, лампочка горела? Все заминировано. Теперь опять две водки, портвешок - и заходи, как к себе домой... Направляясь следом за ним к лифту, Родион мимоходом оглянулся на внушительную дверь, открывавшуюся, оказалось, легко и просто. Идея была незатейливой, как колун. Неделю назад ему и в голову не пришло бы рассуждать о таком серьезно, но теперь-то он был другим... В конце концов, почему бы и нет? Никто не подумает на него, руку можно дать на отсечение - он пребывает среди тех, на кого подозрение не падает. "Родик Ракатников? Не порите ерунду, я его сто лет знаю, приличный мужик, даже растяпистый чуточку, и потом, дом у него и без того - полная чаша, супруга денежку мешками носит..." Именно так или почти так будут думать. А если позаботиться о должном реквизите... - Есть одно уязвимое место, - сказал он вдруг. - Плеснуть азотной кислоты - и моментально сгниет там все аглицкое электронное нутро... - В замке-то? - догадался Вадик. - Да говорил я Михею, вроде и сам инженер, должен понимать, где единственная ахиллесова пята. Нет, вбил себе в голову, что если на первом этаже милицейский опорный пункт, то в дом и не полезет никто... Умный-то и полезет, видел, у подъезда юниоры отирались? Зуб даю, квартирки присматривают, у меня глаз наметанный. Доболтаются тут такие, а потом тихой вечерней порой придет солидный на вид дядя с элегантным дипломатиком... Ладно, это Михеевы проблемы. Ждать тебя в шесть? - Непременно, - сказал Родион. Он попросил водителя остановить "рафик" в центре - и, как задумал вчера, двинулся по магазинам. Родилась вчера идейка устроить Лике маленький домашний банкетик. С туманным намеком насчет своего неожиданного врастания в частный бизнес. Мысль эта представлялась крайне толковой - немножко сбить с нее спесь, пусть не думает, что клеймо неудачника он будет носить до скончания времен... В кармане у него лежало миллиона два. Впервые в жизни он отправился за покупками со своими миллионами, им самим заработанными - в конце концов, как справедливо замечено, воровать тоже работа! - и оттого шествовал среди прохожих, то и дело чувствуя, как губы растягивает триумфально-глуповатая улыбка. По крайней мере, сегодня он не был совковым ничтожеством, льющим слезы по задержанной зарплате. Он мог себе позволить - великолепное ощущение, если кто понимает... Свернув к небольшому магазинчику "Подвальчик", известному натуральным спиртным и ненатуральными для множества шантарцев ценами, вышел оттуда беднее на полмиллиончика, зато с бутылкой настоящего "Реми Мартин" и двумя сосудами белого бургундского. Чтобы внести свою лепту в сегодняшнее застолье у Вадика, взял еще "Черемуху на коньяке" шантарского розлива - недешевый напиток, которым с недавних пор шантарские виноделы справедливо гордились не менее, нежели Рига - бальзамом. Настолько, что хозяин производившей "Черемуху" фирмы, обуянный головокружением от успехов, на полном серьезе пытался выдвинуть свою кандидатуру в президенты России, но самым позорным образом провалился при сборе подписей... Заглянув в "Дары Сибири", с вальяжным видом стал перемещаться от прилавка к прилавку - два здоровенных пласта копченой осетрины, икра красная, икра черная, еще всякие баночки, коробочки и пакеты, сплошь деликатесы с запредельными ценами. Всего этого ему не раз доводилось отпробовать и дома, скорее чаще, чем реже, но на тех яствах, как легко догадаться, висели невидимые ярлычки "Куплено Ликой", а эти приобретены на заработанное честным разбойным трудом... Одно чуточку уязвляло - продавщицы, да и те, что стояли с ним в очереди, ничуть не собирались округлять глаза при виде молодого мужика, с небрежным видом вытаскивавшего из бумажника сотню за сотней. Ничего необычного в том не видели, сами рассчитывались не мелочью - и это, как ему показалось, словно бы обесценивало его невидимый миру триумф. Из чистого выпендрежа он приобрел еще кило лягушачьих лапок, убедившись предварительно, что они не просроченные. Вот тут на него обратили некоторое внимание, косясь с удивлением - консервативные шантарцы парижских земноводных лопать не спешили, тем более что ходили слухи, будто в Париж лягушки попадают как раз из России, а значит, неизвестно, что они на просторах родного отечества могли сожрать... Стоявшая сзади пожилая дама в кожаном пальто, не сдержавшись, спросила прямо: - Вы что, молодой человек, это есть будете? - Уи, мадам, - сказал он, ухмыляясь. - Тре бьен де-ликате... На парижском наречии он знал дюжину ходовых слов - ибо российская интеллигенция знанием иностранных языков, так уж исторически сложилось, не обременена. Но молодящаяся дама, судя по всему, не знала и того. Так и разинула рот: - Вы француз? - Уи, мадам, - повторил Родион с обаятельной улыбкой. - Ля Франс, уи... Же не манж па сие жюль... - и побыстрее отошел, пока до нее не дошло. Впрочем, она могла и не знать классической фразы Воробьянинова... Точно, его не разоблачили - успел еще услышать, как дама громко сказала спутнице, похожей на нее, как близняшка: - Обаятельные мужчины, одно слово, парижане - а какую дрянь едят... - Может, есть причина... - хихикнула подружка и остальное дошептала ей на ухо, обе зафыркали. Возле автобусной остановки он купил еще пухленький четверговый выпуск "Завтрашней газеты" - и до того не брезговал, интересное было чтиво, а теперь прибавился и глубоко личный интерес: газета славилась тем, что оперативнейшим образом публиковала криминальную хронику под рубрикой с одноименным заголовком. Подмывало нешуточное любопытство: неужели его славным подвигам не уделят места? По идее, никак не смогут пройти мимо свершений новоиспеченного Ринальдо Ринальдини: они и более мелкие преступления ухитрялись размазать на приличную заметочку, а он не столь уж и бездарно провел тот вечер... К его превеликому сожалению, в автобусе так и не выдалось возможности развернуть газету: народу теснилось, что килек в банке. Он слишком поздно сообразил, что прекрасно можно было взять такси, денег достаточно, но теперь не вылезать же... Чертовы земляки едва не оторвали кобуру с пояса, а потом он вдобавок пережил несколько неприятных минут - когда его коловращением людской массы прижало к высоченному милицейскому капитану, и Родион слегка встревожился: вдруг по профессиональной привычке, Шерлок Холмс чертов, опознает кобуру пистолета в давившем ему на бедро предмете, еще прицепится, любопытствовать и проверять документы полезет... Обошлось. Капитан ехал с видом отрешенным и замотанным, и Родион благополучно вылез на нужной остановке, пошел к нужному дому, не сразу поймав себя на том, что оглядывает киоски на обеих сторонах улицы цепким профессиональным взглядом. Нет, это отпадает. Несмотря на всю его неопытность в роли грабителя с большой дороги, хватало соображения, чтобы понять: оба налета проскочили, как по маслу, но это еще отнюдь не означает, что в следующий раз повезет автоматически. Нужно сесть и как следует обмозговать, просчитать будущие цели. Попробовать что-то другое. Где бы найти понимающего человека вроде того попутчика и потолковать по душам? Не подойдешь же на улице и не скажешь: "Здрасте, я вот наладился податься в гангстеры, ученики нужны?" Да и знать надо, к кому подойти. Знакомых тормошить, ища выходы на криминал, просто-таки опасно: нужно же как-то замотивировать неожиданно вспыхнувший интерес к трудовым будням криминального мира, к тамошним технологиям работы. Будь он писателем или журналистом, все прошло бы гораздо легче, никто и не подумал бы удивиться... Но хату Могучего Михея надо брать. Возможно, и найдется что-то в банках с крупой и книгах - денежки не особо праведные у Михея, если честно, давно ходят слухи о махинациях с налогами и совершенно "левых" сделках, коли уж встал на эту дорожку, пусть не хнычет потом: "Три магнитофона, три куртки..." На заводе черт-те сколько не платят зарплату, а он, боровок сытый, будет кататься по теплым заграницам и покупать "Сони" с экраном в добрый метр по диагонали?! Нет уж, такого и экспроприировать не грех... ...С лягушатиной никаких проблем не возникло - они с Вадиком, не особенно чинясь, малость потушили лапки на сковородке, потом быстренько обжарили. С опаской, но все же ухитрившись не сблевать, сжевали под третью рюмку сорокаградусной "Черемуховой" - и пришли к выводу, что есть можно, бывает и хуже... - Родька, не исключено, что мы царевну безжалостно слопали, - фыркнул Вадим, обсосав невесомую косточку. - Помнишь, у Вознесенского? "Ну, а вдруг царевен наших продаем?" - Не целовать же теперь каждый окорочок, - сказал Родион, подумав. - Все равно померла царевна, даже если и была... Он, стараясь делать это непринужденно, развернул газету, быстро зашелестел страницами - пока Вадик возится с хлебом, успеет пробежать взглядом... Ограбленных киосков было столько, что отдельных заметок они не удостоились, попали в нечто вроде печальной сводки. Родион быстро нашел искомое: ну да, Светлогорск, киоск у керамического, он там был один такой, дата сходится, вечером дело и было... Что?! Два с половиной миллиона, несколько бутылок водки и коробок с самыми дорогими конфетами... Вот стервочка!А казалась такой испуганной и невинненькой... Интересно, читала бессмертную пьесу Зощенко или сама сообразила навесить на оставшегося неизвестным грабителя еще миллион и утащенную, вне всякого сомнения, домой водочку с конфетками? Сучонка... Ну, не опровержение же писать? Хотя, для юмора, можно левой рукой черкнуть анонимку - легких денег захотела, сопля... - Вздрогнули? - Вздрогнули, - сказал Родион, не отрываясь от газеты и удачно нашарив рюмку на ощупь. Грабеж на вокзале... Двое в масках ворвались в квартиру на Восточной... Ага! Ну, козел... Он перечитал еще раз, медленно, чуть ли не повторяя про себя каждое слово. Никакой ошибки, речь могла идти только о нем, та же дата, то же место действия... "Любовь к лимонам", - гласил заголовок. Какой-то урод, то ли одержимый патологической страстью к цитрусовым, то ли шизанутый на пьесе товарища Карло Гоцци, претворил свои горячечные фантазии в жизнь: возле "Поля чудес" тормознул подданного горной Киргизии и реквизировал у него аж пять "лимончиков", после чего сбежал быстрее лани. Юного урода, подвинувшегося на лимонах, непременно определят туда, где лимонов не бывает ни в кавычках, ни без кавычек. Родион грязно выругался про себя. Вот такого он никак не ожидал: какой-то губастый щенок смеет писать в столь ерническом тоне, хотя стоит, встретив его вечерком, сунуть дуло под нос - и спляшет "камаринского" с прихлопами и притопами, шелкопер сраный... - Ты чего набычился? - спросил Вадик. - Да пустяки, - сказал Родион. - Криминал читаю, жизнь пошла ужасная... - Про главный ужастик ты еще и не знаешь... - крайне многозначительно сказал Вадик. - Завод? - спросил Родион, как-то не особенно и удивившись. - Ага. Только - тс-с! По великому секрету. Через три дня и объявят. Закрывается на неопределенный срок без сохранения зарплаты, тридцать процентов - взашей. Прочие, кто хочет, тоже могут уходить на вольные хлеба. Слушай, я через Михея тебя из тех, кто на увольнение, вычеркнул. Правильно сделал или как? - Даже и не знаю... - сказал Родион. - Спасибо, конечно... - Да брось ты, пустяки. Никакого труда не стоило, должен же я хоть что-то для старого друга сделать... - И надолго это? - А вот уж представления не имею, - сказал Вадик. - Решается все в таких кулуарах, куда и меня не пускают, даже Наташка не знает ни черта. То ли подыскали импортного инвестора и хотят устроить жуткую перестройку, то ли в заднице. Лично я склоняюсь к первому варианту - тесть вчера звонил Наташке, говорит, что просидят они с супружницей в Мюнхене еще две недели, и голосок что-то был веселенький... - А ты что делать собираешься? - Отдохнуть на всю катушку, - сказ ал Вадик. - Умотался за месяц, спасу нет, веришь, нет, однажды на Наташку не встал, хоть она во французском бельишке передо мной крутилась... Нет уж, пора оттянуться, благо на фирме застой. Беру Натаху и - на две недели в "Шантарское Загорье", звонил уже, договорился. Неделю буду дрыхнуть без просыпу, а потом неделю с Наташки не слезу, вернусь свеженьким... - он взглянул на часы. - Через часок за ней и покачу, она сейчас как раз на хате... - Что, прямо сегодня поедешь? - А чего тянуть? - И раньше, чем через две недели, не вернешься? - Ни часочком раньше, - убежденно сказал Вадик. - А то подвинусь. - Слушай, так это просто прекрасно... - сказал Родион. - А что такое? - Ключи мне можешь оставить? Чтобы я эти две недельки мог тут держать запасной аэродром? - Старик, ты серьезно? - Абсолютно, - сказал Родион. Он пришел к выводу, что ему не помешает иметь нечто вроде "малины" - для вящего удобства. В однокомнатной квартирке Вадима - телефон, двойная дверь, Самсон сюда переехал два месяца назад. Лика не знает ни адреса, ни номера телефона... Удобная во всех отношениях берлога - совершенно спокойно можно держать тут и автомат, и добычу... Положительно, варнак должен иметь берлогу. - Какой разговор, Родька, - сказал Вадим (при многих недостатках жмотом он никогда не был). - Держи ключики. Только уговор - чтобы никакого бардака. Я ее две недели отделывал, кучу бабок впалил... - Не беспокойся, - сказал Родион бодро. - Оргий я тут закатывать не собираюсь... - Шерше ля фам? - Мей би, не знаю точно... - Нет, старик, это как это? - Вадик щедро наполнил рюмки фирменным шантарским нектаром. - Чтобы не знать точно? Родион выдержал многозначительную паузу и, ухмыляясь про себя, сказал: - Да видишь ли, мне тут нужно устроить что-то вроде походно-полевого офиса. Штаб-квартира для малого бизнеса. - Однако, сосиски - рубль двадцать... - присвистнул Вадик, без особого, впрочем, удивления. - Не ожидал. - А что я, у бога теля съел? - Да нет, просто неожиданно как-то... А в общем - рад за тебя. То-то я смотрю, ты при горестном известии о грядущем-закрытии славного завода ни слезиночки не проронил... Если не секрет, что подвернулось? А? - Ну, нельзя сказать, что так уж вдруг подвернулось, - сказал Родион с великолепной уверенностью в себе, еще пару дней назад представлявшейся немыслимой. - Весь последний месяц тянется, только теперь началось что-то вроде качественно нового рывка. Переход на ступеньку повыше, так сказать. Лика вначале насмешничала по своему известному обычаю, вот мне теперь и хочется, поднапрягшись, поставить благоверную перед фактом. Я ей докажу, что и мы не лаптем щи хлебаем... - Молоток, - сказал Вадик искренне. - За это надо выпить... Не расскажешь? - Ну ты же сам понимаешь - коммерческая тайна, - сказал Родион значительно. - Что-то я от тебя не слышал деталей и подробностей... - Логично, - согласился Вадик, ничуть не обидевшись. - Так и надо, в общем-то... - Ну, и суеверие, конечно, - ничего еще окончательно не решено, нет стопроцентной вероятности... - Молоток, - чуть запинаясь, повторил Вадим. - Мужик должен быть мужиком... - Если в общих чертах - по торговле, с Маришкой понемногу скооперировались... - Потом, когда встанешь на ножки, расскажешь? Может, и для моей фирмочки подвернется нечто обоюдовыгодное? - Непременно, - пообещал Родион. - Кого же и брать в партнеры, как не старого друга? - Только, чур, уговор - межгород ты оплачиваешь. Знаю я, какие нули междугородняя болтовня при оживленном бизнесе наматывает... - О чем разговор, - сказал Родион. Выпили, сжевали остатки лягушачьих лапок. - А ничего динозаврики, жрать можно, - сказал Вадим. - Надо будет в "Загорье" взять пакетов пару, там есть кухонька... - Наталья не взбунтуется? - Ничего, обломаю... Скажу, потенцию повышают. Вдруг и в самом деле повышают? Вот, кстати, о бабах... Ты что, собираешься тут две недели куковать в одиночестве? Или есть уже секретутка? - Да нет пока... - Э, Ролик, так не пойдет, - пьяно ухмыльнулся Вадик. - Это не квартирка, а территория любви, не могу я допустить, чтобы здесь секса не происходило, - иначе потеряет хата некую ауру, точно тебе говорю... Телефончики дать? - Какие? - Не просто эскорта, а очень хорошего эскорта. - Не откладывая в долгий ящик, он перелистал блокнот, выписал на карточку три номера и сунул Родиону. - Как на подбор, добрые конторы - ив водочку тебе ничего не подольют, и разговор поддержать смогут. Ты что, телефонных лялек ни разу не пробовал? Зря, поручик... Честное слово, ничего напоминающего вульгарный бордель, как его в кино показывают. Приятные телушки. - Да как-то... - с сомнением сказал Родион. - Я эти дела привык бесплатно оформлять... - В жизни все надо попробовать. Моральные препоны есть? Нет? Ну вот и попробуй... - глянув на часы, он встал, чуть пошатнувшись, направился в комнату и подхватил чемодан. Со стены на них, высунув язык, игриво взирал раскосмаченный Эйнштейн - классическая фотография в рамочке под стеклом. - Ну, так... - Вадик похлопал себя по карманам. - Ключи я тебе отдал, все в чемодане... Раньше, чем через две недели ноги моей тут не будет, властвуй... Если позвонит такая Риточка, скажи, что номером ошиблась, и в этой квартире испокон веков проживает инвалид Крымской кампании Сидор Охримович Голопупенко... А если позвонит Лиза, зови ее сюда и трахай, не обидится... Стоп, ты эскортовские обычаи знаешь? - Откуда? - Сначала завалится охранничек, посмотреть, в какие руки отдает ляльку, - вдруг тут извращенцев полна хата... Сунешь ему бабки. Ставка нынче триста пятьдесят за час, из этого и исходи. А если она потом с тебя еще вьщыганивать будет, пошли на все буквы, пусть видит, что порядки знаешь... Усек? - Усек, - кивнул Родион. - Ну, удачи! И в бизнесе, и вообще! - он тряхнул руку Родиона и бодро выскочил, с грохотом захлопнув за собой дверь. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Гангстер и гетера Оставшись в одиночестве, он какое-то время сидел на кухне, привыкая и к этому одиночеству, и к неожиданной свободе. Впервые за много лет он оказался полным хозяином в квартире, где, кроме него, никого другого не будет. Откровенно признаться, не вполне и представлял, что делать, с чего начать. Вынул пистолет, выщелкнул обойму, уже привычно клацнул затвором. Германская игрушка матово отсвечивала черным, лежала в руке, словно была изготовлена специально для него, под его пальцы - симбионт из фантастических романов, право... Он приставил дуло к виску, испытав прилив приятно щекочущего нервы сладкого ужаса. Нажал на спуск. Негромко, четко щелкнул боек, дуло совсем легонечко ударило в висок - едва заметный толчок... Криво усмехнувшись, передернул затвор вновь, вышел в комнату. Прицелился в высунувшего язык распатланного Эйнштейна, аккурктно подвел мушку под линию бровей и процедил вполголоса: - Теория относительности, говоришь? Гений, говоришь? Нажал на спуск. Отец теории относительности получил воображаемую пулю аккурат промеж бровей, чем-то неуловимо смахивающих на незабвенные брежневские. Направился назад в кухню, пытаясь по-ковбойски крутить пистолет вокруг указательного пальца. Получалось плохо - наверняка настоящий тяжелый кольт так не покрутишь, режиссеры вестернов дурили нашего брата... Вылил в рюмку остатки черемуховой, выпил залпом и еще несколько минут сидел, играя разряженным пистолетом. Потом звонко вогнал обойму, положил "Зауэр" на угол стола, долго смотрел на него, вспоминая оба гоп-стопа, пока не ощутил некое неудобство. Правда, причину неудобства установил очень быстро. Джинсы топорщились шалашиком, в точности, как тогда в ванной. Женщину хотелось так остро, что поясницу свело сладким ознобом. Положительно, в этом плане пистолет на него влиял самым благотворнейшим образом, душа радовалась и пела что-то бравурное... Без особых, в общем, колебаний он пошарил по карманам и достал листок с телефонами. Вышел в комнату, собрался было набрать первый номер, но спохватился и накрутил свой собственный. - Да? - почти моментально откликнулась Зоя, словно сидела возле телефона и ждала звонка. - Это я, зайка... - А-а... - в голосе дочки определенно прозвучало разочарование. - Что, разочаровал? - спросил он, криво усмехнувшись своему отражению в зеркале. - Да девчонки должны были позвонить, я и жду... - Мама дома? - Нет, она ж сегодня поздно будет, у них там партнеры приехали... "Вот и ладушки, - мстительно подумал он. - У вас, мадам деловая женщина, партнеры, а у нас, понимаете ли, партнерши на горизонте..." И постарался придать голосу максимум непринужденной веселости: - Ну раз такое дело, я тоже припозднюсь. В аэропорт съезжу. Так и скажи маме... - Ага, - откликнулась Зоя не без насмешки, - Удачи и процветания частному бизнесу... Нажав на рычаг, он посидел немного, не вешая трубки, закурил, откинулся на спинку кресла и вальяжным тоном произнес, чуть морщась от зудящих возле уха монотонных длинных гудков: - Портье? Это Малькольм из шестьсот пятидесятого. Ужин на двоих в номер. Когда приедет мисс Шарон Стоун, проведите ее ко мне немедленно... Зачем-то придавив рычажок, словно и впрямь на том конце провода только что был живой собеседник, набрал номер - медленно, старательно, ощущая некоторую робость, прокашлялся громко, прижал трубку к уху. После второго гудка откликнулся женский голос: - Вас приветствует фирма "Катрин", мы очень рады, что вы обратились именно к нам... - и голос выжидательно замолк. Родион тоже молчал, совершенно не представляя, с чего начать. . - Алло? - вновь зазвучал вежливый и приятный голос. - Вы хотели попасть именно к нам? Диспетчерша - или как она там у них зовется - явно пыталась облегчить ему задачу, возможно, у них для таких ситуаций был давно уже наработан опыт... - Да, мне порекомендовали... - произнес он, прямо-таки содрогаясь от беспомощного стыда. - То есть, вы знакомы с условиями и заведенным порядком? - она заговорила чуть быстрее. - Да, знаком... - И сколько дам вы собираетесь пригласить? - Одну, - сказал Родион, зачем-то отводя взгляд от телефона. - У вас будут какие-нибудь особые пожелания? - Простите, а... блондинку можно? (в голове у него, видимо, прочно засела Шарон Стоун, как-то само собой с языка сорвалось...) - Ради бога, так и запишем... Еще что-то? "А, ладно, - подумал он, мысленно махнув рукой. - В конце концов, рынок и товарно-денежные отношения, не милостыню я у вас прошу..." Шумно выдохнув сквозь зубы, сказал медленно: - Мне бы, пожалуйста, что-нибудь не особенно вульгарное... Понимаете? - Ну разумеется, господин, - бодро откликнулся голос. - Все понятно, принято, называйте ваш адрес... Положив трубку, он обнаружил, что весь вспотел, словно в сауне. Долго вытирал платком лицо и голову, потом принес сумку из прихожей и стал решительно выкладывать на стол запасенные для домашнего банкета деликатесы. Обойдется Мадам Деловая, там у них сейчас наверняка стол уставлен еще богаче - если и в самом деле деловой банкет, если не наврала... Смешно, но Родион почувствовал себя, как в старые времена, когда торчал на углу возле института или возле идиотской белой стелы с огромными буквами ШАНТАРСКИЙ ПОЛИТЕХНИЧЕСКИЙ, с замиранием сердца и электрическим щекотанием в крови ожидая, когда знакомо застучат каблучки и появится первокурсница по имени Лика - юная, нетронутая и желанная, еще не его, еще ничья, и ничего не решено, не предугадано... Минутная стрелка тащилась невыносимо медленно, словно прилипла к циферблату, он в конце концов свернул голову дорогонькому "Реми Мартин", аккуратно отложил золотистый колпачок, налил себе полную рюмку и жахнул одним глотком - лишний раз убедившись, что все алкогольные напитки, независимо от цены, есть не более чем спирт с добавками, если не знать заранее, что хлещешь, разницы и не почуешь, в общем... Но по жилочкам прошло приятное тепло, он почувствовал себя увереннее, и прежде чем открыть дверь на длинный звонок, опрокинул еще рюмку, зажевал торопливо откромсанным пластиком копченой осетрины - и, поворачивая головку замка, постарался придать себе безразличный, уверенно-господский вид скучающего плейбоя, видавшего и не такое. Перед ним стоял очередной Кожаный - конечно же, короткотриженный, уверенный в себе скот, широкоплечий и гладкомордый хозяин жизни... В ладонях засвербило от шального желания сунуть ему ствол под нос и заставить поплясать на полусогнутых... - Вечер добрый, - сказал визитер вполне вежливо. - Блондинку заказывали? Родион от всей души надеялся, что кивнул весьма даже барственно: - Было такое дело. - Разрешите... - парень ловко протиснулся мимо него в прихожую, заученно двигаясь, заглянул в кухню, в комнату, мимоходом распахнув двери ванной и туалета. - Ну что ж, хозяин, все путем - никаких косячников, чисто... - Кого? - машинально спросил Родион. - Ну, ежели не знаете, и объяснять не стоит, не к ночи будь помянуты... - он без малейшего смущения протянул руку. - Либо в рублях, либо в валюте по курсу Эмэмвэбэ, лишнего не насчитаем, но и свое законное из глотки вырвем... - кинув быстрый взгляд на сложенные пополам сотенные, сунул их в карман мешковатых джинсов, посмотрел на часы. - Значит, ровно в восемнадцать сорок шесть, сверим часы, я вам в дверь безжалостно тарабаню и увожу лялечку... Родион все тем же барственным, как он надеялся, тоном с растяжкой произнес: - А если мне, простите, захочется еще пообщаться? Кожаный парнишка бросил на него быстрый взгляд, в котором мелькнула явная насмешка: - Первый раз имеете дело с эскортом, господин хороший? Какие проблемы, заплатите еще, только и делов - и продолжайте, пока деньги не кончатся, все для клиента... Ну, я полетел, сейчас девочка поднимется, готовьте цветы и фанфары... - Дверь я не закрываю, значит? - спросил Родион непонятно зачем. Он уже прекрасно понимал, что не получилось "скучающего барина", что его расшифровали в одночасье... - Да уж конечно, зачем закрывать? - Парень обернулся и подмигнул: - Не робей, мужик, когда-то надо и эскорт попробовать, зато потом сто лет рассказывать будешь... Родион вернулся в комнату, сердито налил коньяка до краев. Он с превеликим удовольствием бросил бы эту затею, но поздно