-генерал на клинке. Конечно, кузнец выковал массу шпаг из обыкновенной стали. Но Пэвер выявил, по крайней мере, три серьезные причины, позволяющие считать, что к нему попало легендарное изделие легендарного кузнеца. Во-первых, обыкновенную шпагу Фрасту не поднесли бы. А поднесли ее адмиралу в числе прочих даров жители прибрежного фагорского города Конверума, когда эскадра адмирала дымила под окнами конверумских домов на набережной, наводя фагорцев на невеселые думы о прямой наводке. Провинились же фагорцы перед гидернийцами тем, что ограбили торговый пароход, шедший по Руане из Гидернии в Бадру. Когда выяснилось, чьих рук работа, король Фагора быстренько открестился от щекотливого дельца, официально заявив, что гнусный и подлый грабеж - наглое самоуправство властей города Конверум, которые, дескать, давно разглагольствуют об отделении их провинции от Фагора и давно столичным приказам не подчиняются. Вот и был отправлен адмирал Фраст с эскадрой в придачу в Конверум - разбираться со сложной проблемой репараций и контрибуций. Поскольку шпага златом-серебром и каменьями-алмазами не украшена, то ценность ее в ином. В чем именно, косвенно указывает надпись, выгравированная на эфесе: "Достойнейшему адмиралу Фрасту от Конверума, да обогатишься храбростью людей Начала". Во-вторых. На самом клинке Пэвер разглядел не только клеймо Лано-Безумца, но и строку из "Прощания Рогнега" - фагорского эпоса, посвященного борьбе со Зверем: "Храбрых повел, а трусливых погнал". "Надпись сделана самим Лано, разорви меня кабан, - уверенно заявил Пэвер. - Обратите внимание на написание апострофа после литеры "эс-пато": его отменили в начале второго века, то есть задолго до рождения придурковатого Фраста". В-третьих. Пэвер провел ногтем по темному металлу, и на клинке отчетливо проступила полоса синеватого отлива. Это совпадало с описаниями свойства таинственного металла, из которого сотворены были кости Зверя. Все предметы, сохранившиеся от Зверя, будь то обрывки шкуры или камни из утробы, или что угодно еще, - обладали неведомой природы силой. Если два предмета соединятся вместе - любые предметы, из того, что составляло некогда единое целое по прозвищу Зверь, - то эта сила всегда, неизменно проявляла себя. Достаточно произойти соприкосновению останков, чтобы сила вырвалась наружу и... И одним лишь Таросу с Кайкатами и Наваками ведомо, что могло произойти потом. Выброс силы проходил каждый раз по-разному. Некий Торний из Локузора написал книгу, в которой собрал случаи воссоединений частей Зверя. Конечно, трудно сказать, насколько Торний был скрупулезен в перепроверке историй, от кого-то слышанных, где-то прочитанных, но что точно - чтение получилось захватывающим благодаря детективной непредсказуемости каждого случая соединения частей. Пэвер и Рошаль привели несколько эпизодов из книги Торния. Например, браслет, выкованный Лано-Безумцем, достался в наследство брату Лано, а тот продал его некоему коллекционеру. А у последнего в собрании занятных вещиц уже хранился кусок шкуры Зверя размером с ладонь. И коллекционер как-то придумал обернуть кожей запястье, а поверх нее надеть браслет. В результате чего новый владелец браслета получил для своей руки силу Зверя. Этой рукой он мог раскалывать камни, заваливать вековые деревья, крушить стены, однажды стянул с мели корабль. Довольно скоро коллекционер (разумеется, нечаянно) перепутал желудочный отвар с крысиным ядом, браслет с его руки пропал, дома его не нашли, и след еще одного изделия фагорского кузнеца Лано-Безумца потерялся. Торний осторожно намекает в конце главы, что к несчастью с коллекционером приложила руку одна из служб, каковым предписано печься о том, чтобы новейшее оружие пополняло родные военные склады, а вовсе не склады потенциального противника. Или вот еще: некий крестьянин, наслушавшись историй о чудесах, связанных с останками Зверя, и зная, что дома у него служит вешалкой Звериная кость, купил на ярмарке камень якобы со следами Звериной крови. Отдал за него половину денег, вырученных от продажи двух возов пшеницы. Вернулся домой. Жена успела лишь провыть: "Горе мне, горе", успела схватиться за ухват, но выволочку устроить не успела,.. Был муж, держал в руках булыжник и железку, сверкнуло, как во время Порохового праздника - и нету мужа. Да и крышу дома снесло. А незадачливый крестьянин только что видел перед собой лицо дражайшей супруги, как вдруг видит совсем другое: под ним проносятся, сливаясь в зелено-сине-серо-белые полосы, леса, реки, озера, дороги, города-деревеньки. Потом внизу пошла одна синь, в которую его и ввергло, как копье в болото. Выплыл как-то мужик, утопив взрывоопасные драгоценности, огляделся и обмер. Вокруг одна океанская вода и берегов не видать. Горемыку на его счастье заметили с проплывавшей мимо рыбацкой шхуны. Сомнительной достоверности историй, подобной последней, набиралось в книге подавляющее большинство. О шпаге же Торний написал всего лишь, что, вроде бы как, выковав, Лано-Безумец тут же продал ее некоему вельможе то ли из Фагора, то ли из Бадры. - Ваш клык, мастер Сварог, можете не прикладывать. Он, конечно, тоже от зверя, но от зверя размером с собаку, - съехидничала Клади. Церковь толковала приход Зверя как еще одно проявление Тьмы, ниспосланной за грехи людские и все такое прочее, и призывала держаться подальше как от самого могильника, так и от вещей, из могильника добытых и грех впитавших. На кого-то, как всегда, вразумления церковников действовали. Для атарцев та Битва Начала, предания о которой каждый слышал с колыбели, стала не просто частью героического прошлого. Почти каждая семья в каждой стране потеряла кого-то в те сорок дней. О Битве Начала не давали забыть могилы предков. Ни одна война не наносила такого урона. Гидернийцев же беда обошла стороной, вот для них-то, всегда с пренебрежением смотревших на Атар, Зверь и связанное с ним представлялось мифами отсталых народов. Как считал Пэвер, гидернийцы так и не раскумекали, что свалилось им в руки. А уж после того, как помер Фраст, шпага превратилась не более того чем в личную вещь "великого, по их мнению, адмирала, только тем и ценную, а по моему мнению, кстати, адмиралишка этот - напыщенный и крикливый болван, флот которого разгромила бы и флотилия плоскодонок, если такую кто-то бы удосужился собрать". Страсти по шпаге улеглись. Завершая историю, Пэвер сказал: - А не попробуете ли гикорат, мастер Сварог? Тут кто-то очень образованный, - Пэвер, иронически вскинув бровь, покосился на Олеса, - высказал предположение, что шпага состоит в родстве с древними предметами. Сварог пожал плечами, дескать, отчего же не убедиться, достал из кармана рубин, поднес его к темному клинку. Гикорат, иными словами - детектор предметов, созданных до первого наступления Тьмы, должен был вблизи тех самых предметов запульсировать багровым светом. Но на сей раз рубин никак не прореагировал на шпагу. Возвращая камень в карман, Сварог наткнулся пальцами на подаренный смятенным клык. - Ну, чтобы уж снять подозрения баронетгы и избавить себя от ее насмешливого язычка... - Сварог выудил из кармана подарок юродивого. Действительно, клык величиной в полмизинца на украшение пасти знаменитой зверюги никак не тянул. - Интересное занятие, с лихвой заменяющее собирание марок и рыбалку, - ходить со шпагой и прикладывать ее ко всему, что ни... Вспышка света ослепила, словно в каюте рванула шоковая граната. Двумя пальцами поднося клык к темной стали клинка, Сварог почувствовал изменения. Сначала в подушках пальцев началось жжение, потом в них впились невидимые иглы, и тут же включилось что-то вроде магнитного поля: кость и металл потащило друг к другу. Если б только один клык попал под неведомое притяжение, Сварог бы успел, но и шпагу непреодолимо повело навстречу. Все произошло слишком неожиданно. Клинок и зуб на мгновение соприкоснулись. Тут-то и шарахнуло светом. И в тот момент Сварог ощутил наплыв колоссальной мощи извне, словно могучие волны взвились на дыбы и нависли над маленьким мирком каюты, и именно эта мощь помогла ему разнять касающиеся друг друга предметы. И стойло Сварогу разомкнуть цепь, как мощь, не успев захлестнуть, откатилась, как откатывается волна от пирса. Люди в каюте проморгались, утерли слезы и принялись озираться. Шпагу изнутри озаряло синеватое ледяное свечение, быстро тускнеющее. Вспышка и нутряной свет шпаги оказались далеко не единственными и вовсе уж простенькими последствиями шального эксперимента. На лакированном дереве стен, на двери и потолке появились полосы, словно пьяный шизофреник прошелся по ним газовой горелкой и оставил на память о себе выверты мутного сознания: бесноватое переплетение спиралей, кругов, молний, линий разной кривизны, поляны точек, дорожки штрихов. Обе капитанские картины валялись на полу, краска на них по краям вздулась пузырями. (За парусником, кстати, обнаружилась медная дверца с весьма причудливой формы замочной скважиной.) Крепеж откидного столика выдрало из переборки, и весь завтрак рассыпался по полу, из горлышек откупоренных бутылок на ковер вытекала "Звезда Граматара". Заклепки лампового крюка вылезли из гнезд наполовину, но крюк удержали. Створки раздвижного шкафа завалились внутрь, а их ручки словно посшибали добрыми ударами молотков... И что самое то ли неприятное, то ли настораживающее - дневничек Ксэнга превратился в горстку пепла... В общем и целом, эксперимент удался. - Водяная смерть! - пробормотал Пэвер, достал из-за пояса пистоль и принялся зачем-то внимательно его осматривать. Слова, вырвавшиеся у графа Гэйра, присутствующим были неизвестны, однако переводить их с русского для господ, а тем более для баронетты он посчитал излишним. - Это другое, не так... не знаю... - потрясение проговорила Чуба-Ху, но осеклась и задумчиво замолчала. Да, это несомненно была магия - но совершенно не та, которую знал Сварог. Совершенно другая, чужая форма колдовства... - Ну что, подруга, - нервно рассмеялся Олес, подмигивая на Клади, - как тебе собачка с маленькими зубками? Не хочешь с такой поиграться? - Сам-то в штаны не наложил, князек? - Баронетта, фыркнув, отвернулась от наследника гаэдарского трона, подошла к развалившейся на части тумбочке, носком сапожка принялась ворошить обломки. Рошаль поднял карту, упавшую со стены, стряхнул с нее осколки стекла - краски на ней тоже не избежали воздействия, и старинная карта превратилась в абстрактную картину. Потом задумчиво воззрился на медную дверцу. Былого беззаботного, шалопутного настроения экипажа как не бывало. Сварог взглянул на зуб, с которым видимых изменений не произошло, и спрятал его в карман. Клык и шпага получались детонатором и взрывчаткой, держать их следует порознь. А чувство опасности, что характерно, промолчало... Или накат неведомой мощи вреда людям не несет? А состоявшиеся и едва не состоявшиеся разрушения можно уподобить неуклюжести рабочего слона, который нечаянно обрушивает дерево на любимого хозяина и кормильца?.. Короче, если и возобновлять эксперименты, то делать это следует не на корабле, а на суше и когда поблизости не будут толпиться зеваки. Лучше всего и самому укрыться в бункере, как на испытаниях атомной бомбы. Черт, если шпага и клык вместе образуют оружие, то не мешало бы, конечно, научиться им пользоваться... - Значит, так, гуси-лебеди, - сказал Сварог, обводя взглядом свой бедовый экипаж, - хватит веселых экспериментов. Повеселились, и будя. Если вы мне сейчас же не доложите, куда мы плывем, то я разнесу к чертям ваше общество обожателей Зверей, а сам, аки тот Зверь, выйду невредимым из огня. - Мы плывем за углем, - думая о чем-то своем, произнес Пэвер. Был он бледен и подавлен - видимо, и ему на ум приходили картинки несчастий, коих им удалось избежать. - Я был прав, - добавил Рошаль и, прикрыв глаза, помассировал пальцами переносицу. - Угля действительно в обрез. Хватит от силы на полторы земли перехода - по крайней мере, так кочегары говорят... Разумно, ничего не скажешь. С неполной загрузкой топлива кораблик сможет выжать большую скорость и максимально быстро покинуть опасную зону вблизи Атара... - Тут остались целехоньки две бутылки, и бокалы не разбились, - привлек к себе внимание Олес, к которому быстрее всех присутствующих вернулся легкодумный настрой. - Давайте, что ли, отметим, как положено, а потом и о делах поговорим... Внимания на него не обратили ровным счетом никакого. - Все объясняется несколько проще, мастер охранитель, - с непонятной улыбкой возразила Клади, помогая Чубе собирать с пола бутылки и остатки завтрака и сваливать, за отсутствием стола, прямиком на командирскую постель. - Гидернийцы друг другу не слишком-то доверяют, вот и перестраховываются на случай всяких "вдруг". Вдруг капитан работает на другое государство и попытается присоединить свой корабль к флоту какого-нибудь Шадгага или Крона? Вдруг капитан под влиянием катастрофы подвинется умом, в нем проснется мания величия и, кого-то заразив своим безумием, кого-то заставив, он направит свой корабль прямо на Граматар, чтобы оказаться первым человеком на новом материке, занять там лучшее место, объявить себя королем, подготовиться к встрече с остальными? Безумие тоже исключать нельзя... Или - наиболее популярный в Адмиралтействе довод к тому, чтобы недозагружатъ броненосцы углем - вдруг капитан есть давно внедренный или завербованный агент Блуждающих Островов и ему приказано отвести броненосец на Острова... - Как бы то ни было, - холодно продолжал Рошаль, - угля боевым кораблям, рассредоточенным вокруг Атара, выдано ровно столько, чтобы хватило добраться до точки дозаправки. - Ага, значит, такая точка существует. И, как я понимаю, к ней-то мы и держим путь... Где она находится? - Вот тут полной ясности нет, поморщился Гор Рошаль. - К великому моему сожалению, мне не удалось повторно допросить высший и средний офицерский состав. - Это почему? - насторожился Сварог. - Мертвецов, знаете ли, допрашивать затруднительно, мастер капитан... Это всецело моя вина, остановить их мне не удалось... - В смысле - тоурантцев остановить, - пояснил Пэвер, угрюмо разглядывая бутылки на кровати. - Клаустонцев, - поправил Рошаль. - Да ну вас к Наваке в зад, - отмахнулся суб-генерал. И вновь повернулся к Сварогу. - Когда, граф, стало ясно, что корабль уже бесповоротно наш и мы со всех ног улепетываем в открытый океан, к нам с Рошалем заявились целая делегация этих ребят - все серьезные, черти, как на приеме у короля. С петицией то есть пришли. Дескать, они до конца своих дней благодарны нам за то, что мы их спасли, и впредь готовы беспрекословно выполнять любые наши приказы, однако у них есть свои законы и устои, кои надлежит чтить и выполнять, иначе гордый домен погибнет, как и остальные домены. И в соответствии с оными устоями и законами возьми да и выдай-ка им офицеров, ответственных за расстрел флота и гибель сородичей, - дабы предать убийц справедливому суду через утопление... Сварог нахмурился. - Их было больше, мастер Сварог, - с тоской сказал Рошаль. - Их было очень много. А нас - сами знаете... Я не сумел переубедить их. Они ничего слушать не хотели - ни того, что никто из них отродясь не ходил на таких кораблях, что среди них нет штурмана, нет даже людей, которые умеют стрелятъ из таких орудий... Им было все равно. У них, мол, есть свой штурман, и не один, научиться палить из этих пушек смогут... да они готовы были потопить "Адмирал" вместе с собой - лишь бы отомстить убийцам. Я ничего сделать не смог. И, короче говоря, тридцать два офицера гидернийского флота прогулялись по доске. В каюте повисла тишина. - Та-ак... - потрясение протянул Сварог.- Стало быть, мы остались без специалистов. Мило... А этот грам-капитан, как его, Рабан? Он что, тоже?.. - Единственный, кого мне удалось отстоять - это грам-капитан Рабан... - Ну, слава Богу. Уж этот-то лис должен знать курс на угольную базу - если я хоть что-нибудь понимаю в местных порядках на флоте... Рошаль сник еще больше. Произнес едва слышно, глядя куда-то в иллюминатор: - Я тоже так подумал... Видите ли, мастер капитан, у него в каюте был сейф - очень похожий, - он кивнул на медную дверцу в переборке. - Мне казалось, я убедил Рабана сотрудничать. Мои доводы были неопровержимы. И он согласился отдать карты, кодовые таблицы, план минных полей вокруг точки дозаправки - в общем, всю секретную документацию... Сварог тяжело вздохнул. Он уже все понял. - И что это было? Магия? - Да какая магия... - махнул рукой Рошаль. - Гидернийцы всегда относились к колдовству с пренебрежением, а уж военные-то моряки и подавно. Мол, всякие там заговоры, заклинания, обереги, серебро - все это только воевать мешает... Это был пороховой заряд в дверце сейфа. Голову Рабану снесло начисто... Видимо, была какая-то секретка... - Да уж не без того. - Сварог помолчал. - И документация, разумеется, сгорела тоже? - Разумеется. - Действительно, чего это я спросил... - фыркнул Сварог. Рошаль вдруг резко повернулся к нему, глаза старшего охранителя несуществующей короны горели решимостью. Он сказал громко и четко: - Мастер капитан, я полностью осознаю свою вину. Я человек чести, и если вы решите, что я недостоин... - Ай, да бросьте вы, - скривился Сварог. - Ворон ворону глаз выклевал, только и делов-то. Взыскание получите, когда доплывем, и так людей не хватает... А позвольте в таком случае узнать, куда это мы так целенаправленно плывем? - Ну, примерный курс известен - сто двадцать кабелотов на уздер от Гидернии, по словам некоторых низших офицеров и матросов. - А что скажет секретный агент Гидернии? - Доходили такие слухи, - подтвердила Клади, - что Гидернийцы давно свозят уголь в определенное место в океане. Но координаты этого места - общегосударственная тайна. Да я бы все равно и не знала их, рангом не вышла... - В общем, движемся малым ходом, наблюдающие постоянно изучают горизонт... мы нашли несколько карт и штурманских прокладок, но, однако, база на них никак не отмечена... Продолжаем искать, - подытожил Рошаль. И задумчиво посмотрел на дверцу в стене. - Капитанскую каюту, кстати, пока не трогали... Сварог проследил за его взглядом. - Очень похожий на тот сейф, говорите... А к этому ключ есть? - Ищем... - А вроде у меня есть, - неожиданно подал голос молодой князь и потянул с шеи тонкую блестящую цепочку. - Во, с дохлого капитана снял - думал, может, от сундука с фамильными драгоценностями... Сварог, прищурившись, поглядел на подавленного Рошаля, потряс изящным ключиком у него перед носом и сказал назидательно: - Учитесь, монстр контрразведки. Молодежь-то вам на пятки наступает... Старший охранитель зло отвернулся. - Э, э, граф, вы что это задумали? - забеспокоился Пэвер. - Хотите, чтоб и вам голову оторвало? - Ну, если это не магия, то не оторвет,- скромно заметил Сварог. - Я, видите ли, граф, трудноуязвимый... Короче, делаем так, орлы. Сейчас быстренько перекусим - есть охота, сил нет, - кратенько отпразднуем победу над красотой и гордостью гидернийского флота, а потом я вас всех выгоню, к лешему, из каюты и самолично пошарю в капитанских закромах. Задача ясна? Мастер Пэвер, не ухмыляйтесь столь радостно. Клади, помоги Чубе мясо и сыр нарезать. Олес, где бокалы? ...К счастью, в капитанском сейфе никаких секреток не было - что лишний раз наводило на мысль о том, что простому особисту на борту даже военного корабля известно больше какого-то там капитана. Содержимое же сейфа, вываленное на реставрированный стол в каюте, оказалось полезным и познавательным (по крайней мере, для Сварога, который был не бельмеса в морском деле), однако, против ожидания, никаких совсем уж поразительных открытий и сюрпризов не принесло. Содержимое было именно таким, каким и положено быть открытым судовым документам - пресным и сухим. Лист принятых на борт грузов, состав вооружения броненосца, скорость хода, дальность действия, состав гидернийского конвоя - сто шестнадцать гражданских судов под прикрытием дивизиона парусных клиперов и дивизиона спецсил (читай - одиннадцати броненосцев... Одиннадцати - ого!), названия кораблей и судов, краткие характеристики, такие-то рекомендации действий экипажа при таком-то развитии событий, при другом - такие-то. При третьем. И четвертом. И так далее, и тому подобное... - Молодцы гидернийские штабисты, ничего не скажешь, хоть и сволочи, - сказал Рошаль, разбирая бумаги. - Все просчитали. Их Адмиралтейство, должно быть, не один месяц потратило на отработку Исхода. - Или не один год, - согласился Сварог. Так, дальше. Зоны ответственности, базирование мобильного штаба Адмиралтейства, базирование двора короля Трагора, силуэты всех кораблей конвоя... - Вот, мастер капитан, - смотрите, это уже интереснее. Сварог принял из рук суб-генерала два листка мелко исписанного текста - в конверте плотной бумаги со сломанными печатями и устрашающей надписью: "Боевое задание. Вскрыть 06.04.512 в присутствии грам-капитана корабля" - и оживился. - Ага! Ну-ка, ну-ка... "До 09.04.512: Регламентные работы в порту Каран, полная загрузка боеприпасами и провиантом, частичная загрузка топливом... 10.04.512: Отход в Час Кошки ровно. Беззигзаговый пунктир до устья реки Улак на экономическом ходу 150 крыльев*. Пройти за сутки... 11.05.512 - 16.04.512: Рейд в трех кабелотах на бисту от устья реки Улак. Уничтожение скверны в пределах видимости вооружением по выбору. По исполнении - контроль за исполнением... 17.04.512 - 23.04.512: По исполнении контроля переход до пункта дозаправки, пятьсот ходовых кабелотов от контрольной точки курсом 22. Контрольная точка - левый траверз мыса Потерянных Душ** в Час Лаплатога ровно. Прибытие на место дозаправки без потери хода не позднее полуночи 22.04.512. Опознавание, сигнальные флаги по коду "С", троекратно пароль "Стрела" дискретом бакового прожектора. Дозаправка в авральном режиме, отдых до полуночи 23.04.512... С 23.04.512: Следование курсом 150 полным ходом. Догон конвоя, присоединение к нему. Доклад Адмиралтейству. Боевое дежурство до окончания похода..." - Что это вы улыбаетесь? - подозрительно поинтересовался Рошаль. * Соответствует примерно 30 узлам (55,5 км/ч). ** Южная (кузовая) оконечность острова Гидерния. - Да вот, родным духом повеяло, - признался Сварог. - "По исполнении - контроль за исполнением", "Базирование двора" - узнаю милый сердцу командирский стиль. Как видно, ни в одном мире без таких перлов не обойтись... Рошаль нахмурился. - Стиль как стиль. Мне, например, все ясно. - Да? А что такое "беззигзаговый пунктир", вы знаете? Я, например, нет. - И я нет, - безмятежно сказал прощенный охранитель. - Но клаустонцы клялись, что у них есть толковый штурман - вот пусть он и разбирается. Зато теперь нам точно известно, что угольная база существует, нам известен курс... - Так-то оно так, - сказал Пэвер, - но любопытно было бы узнать, не встретят ли нас около базы дружеским салютом из всех орудий прямой наводкой... Ведь насколько я понимаю, что такое опознавательные флаги по коду "С" и троекратный пароль "Стрела" каким-то там дискретом и прочие планы минных полей - вся расшифровка благополучно сгорела в том сейфе? Я не подначиваю, мастер Рошаль, я серьезно спрашиваю... Рошаль на мгновение прикрыл глаза. Потом сказал раздумчиво: - Думаю, мы будем первыми. Думаю, время отхода броненосцев после уничтожения флотов других государств назначено для всех одно и то же - когда на берегу сделается совсем уж жарко и станет ясно, что больше ни один чужой караван в океан не уйдет. А мы находимся ближе всех к базе... - Как бы то ни было, - сказал Сварог, - другого пути у нас нет? Нет. Значит, нам туда дорога. А более ничего интересного в сейфе не оказалось - ну разве что кроме Кодекса мореплавания Гидернии и книжицы в цветастой обложке. Книжица называлась "Серебряный удар", Сварог открыл на середине, прочитал абзац вслух: - "В голове Кирфы все помутилось при виде кошмарного зрелища. Клинок из великолепного вильнурского серебра распорол брюхо монстра от горла до паха, и едва Ларос успел отпрыгнуть в сторону, как на гранитные плиты моста хлынули черным склизким потоком дымящиеся гнилью внутренности этого порождения мрака..." - Захлопнул книжицу, посмотрел на обложку, хмыкнул понимающе: - "Брюхо от горла до паха", н-да... Ну, тут все понятно. Стиль как стиль, как выразился досточтимый мастер охранитель... И это, заметьте, только середина романа - что-то дальше будет...- На обложке некая тварь с дюжиной щупальцев и единственным глазом, торчащим из середины шишковатой головы, как изюмина из теста, похотливо обнимала полуобнаженную блондиночку. Блондиночка отчаянно вырывалась, красиво разевая рот в немом вопле. - Национальный гидернийский бестселлер, не иначе. Шторм-капитан-то, оказывается, был человек с тонкой душевной организацией... - А название хорошее, - вступился за литературу суб-генерал. - Классное название. - Сварог бросил книгу обратно в сейф, порывисто поднялся на ноги. - Ладно, морские волки, по коням, время не ждет. Где там этот ваш гениальный штурман? Свистать его в рубку, за работу пора. Заодно и карту Ваграна отдадим, пусть кумекает. А что на базе нас ждет - увидим... Глава седьмая. Пролетарии секстанта и транспортира - Так... На траверзе Каменного Пальца* тридцать градусов по Волчьим Звездам... двести пятьдесят кабелотов ниточным курсом... * Каменный Палец - кузовая оконечность Гаркатского хребта, высокая одиночная скала на самом берегу, видная издалека практически в любую погоду и потому являвшаяся постоянным береговым ориентиром для мореходов. - Как ты траверз-то определишь, акулья морда, - проворчал дож клаустонцев, склоняясь над штурманским столом, - потоп ведь давно твой Палец. - И то верно... Нет, постойте, скорость-то наша известна - высчитываем время до места, а там и определимся по Звездам. - Пожалуй. Значит, ночью надо подходить, чтоб небо звездным было. - Ну так подойдем. - А если облачность? Видел, что вокруг творится?.. Еще вчера новоиспеченные штурманы быстренько рассчитали нужный курс на угольную базу. Оказалось, "Адмирал" отклонился от курса на несколько десятых градуса, что в масштабе океана выглядело, в общем-то, внушительно. Сварог приказал рулевому внести поправку, и теперь по всему получалось, что "точки дозаправки" они достигнут дней через пять. Если ничего не случится. Покончив с базой, штурманы вплотную приступили к Бумаге Ваграна - и погрязли в ней всеми лапами, как муха в варенье. А вот Сварог, принесший вожделенную карту в ходовую рубку, откровенно скучал. В увлеченном диалоге свежевыбранного дожа Тольго и юного тоурантца с шелушащимся, будто обветренным липом он участия не принимал по причине полного неразумения в штурманском деле, а покидать ходовую рубку считал поступком политически неверным - негоже показывать подчиненным, что ты ни хрена не понимаешь в искусстве прокладки курса... Вот и приходилось сидеть с умным видом и делать вид, что ловишь каждое слово, дабы в любую секунду вмешаться с крайне ценными замечаниями. Штурманы на мастеров шторм-капитана и грам-капитана, слушающего их высоконаучную белиберду с не меньшим интересом, внимания не обращали: обложившись картами, они самозабвенно орудовали карандашами, линейками, измерителями и прочими курсографами, поминутно сверяясь с закорючками на Бумаге Ваграна и споря о значении того или иного на ней обозначения. Новый дож Сварогу, в общем-то, понравился. Естественно, в дожи его выбрали не за одно только пятилетнее пребывание в матросах, пусть и старших, на пароходе "Герцог Джунгар". Дор из рода Тольго плавал всю сознательную жизнь, с босоного детства и до своих сорока с чем-то там лет. Подобным мареманским стажем поразить соотечественников он, ясное дело, не мог - многие тоурантцы (про себя Сварог предпочитал называть их тоурантцами, в глаза же, по совету Рошаля, именуя клаустонцами) только и видели в своей жизни, что причалы, реи, паруса, кильватерный след, палубы рыбацких или транспортных суденышек да берега в подзорную трубу... Но, кроме Тольго, на пароход доселе не поднимался ни один. Впрочем, одного знакомства с пароходом было недостаточно для того, чтобы стать предводителем клаустонских родов. Народ еще должен уважать своего избранника. Или бояться. А лучше и то, и другое. Видом-то он на дожа никак не тянул. В представлении Сварога дож должен быть длинным, худым, высоколобым мужем со смуглым лицом и короткими седыми волосами. Еще желательно, чтобы лоб украшали глубокие морщины профессионального мыслителя, а голову - лавровый венец. У Тольго же была типичная боцманская наружность: невысокий, плотный, с бычьей шеей, пудовыми кулаками и хитрющими глазенками. Сразу становилось понятно, что в ухо от него получить - пара пустяков. Однако Тольго сразу показал себя и смекалистым малым, схватывал на лету и морское дело знал, как профессор математики - таблицу умножения. Ощущение хитрецы исходило не только от лукавого прищура глаз. Все его продубленное лицо со сломанным носом и с треугольным шрамом на щеке выглядело насквозь плутовским. Создавалось впечатление, что даже если он чего-то не говорит, то наверняка знает, но по каким-то причинам держит при себе. Впечатление о себе как о хитроване Тольго вольно или невольно усиливал, щедро пересыпая свою речь матросскими поговорками, пословицами и прибаутками типа "Бывает, что и килька Бумагой Ваграна хвалится, да только мы не видали", "Акулу в море не утопишь". Казалось, он по привычке битого, нахватавшегося жизни простого мужика всегда уходит с прямой, виляет, чтобы, не дай Боже, не ухватили за хвост. - А вот это вот что за штрихпунктиры, интересно знать... - бормотал обветренный юнец, позвякивая гроздью серебряных висюлек в мочке уха. - Э-э... в прошлом Цикле так, по-моему, обозначали теплые течения... - Ерунда, дож, - презрительно отмахнулся юнец. - Бред свинячий. Они, видите, как идут и где обрываются? Не бывает таких течений, даже если Тьма и конец света... А, ну да, кажется, начинаю понимать... Самое удивительное, что Тольго сносил грубость подчиненного вполне спокойно - словно так и должно быть, словно и в помине не было никакой субординации в домене Клаустон... Мастер грам-капитан Рошаль, развалившийся в кресле рядом со Сварогом и с едва заметной улыбкой за Сварогом наблюдающий, сказал негромко, перегнувшись через подлокотник: - Не обращайте внимания, мастер капитан. Малыш Кулк хоть и нагловат, но парнишка тертый и штурман вроде бы недурной. Опять, что ли, мысли читает, сволочь глазастая?.. - Семь лет под слепым флагом ходил, - встал, потянулся всем телом тертый парнишка, услыхав, что речь отцов-командиров зашла о нем, и ухмыльнулся во весь рот. - И до Ревущего Атолла добирались, и через Огоньки Стерра трижды проходили - ничего, выжили, так что океан знаю, как язык зубы знает. - Работай давай, язык, - нахмурился Тольго. - А то ведь без зубов оставлю. - А слепой флаг - это как? - спросил Сварог. Кулк смущенно потупился. - Ну это... то есть когда вообще без флага плаваешь... - Понятно. Пиратствовал, значит. - Было такое дело, чего уж там... - Что, и Блуждающие Острова видел? - Лично я - нет, мастер капитан, тут врать не буду, но остального насмотрелся - на десять книжек хватит. А вот другие встречали... Темное дело, доложу я вам. Говорят, эти, с Островов, рыбами и всякими морскими тварями повелевать умеют, никакая магия их не берет, как навалятся всей толпой вместе с акулами, так... - А на карте Ваграна разве они не отмечены? - бесцеремонно перебил Сварог. - Где? - Да вот. - Он поднялся, ткнул пальцем в заштрихованный кружок на одном из пунктирных эллипсов, который в свое время, еще на борту "Парящего рихара", принял за обозначение острова. Дож и Малыш Кулк переглянулись, после чего дож несмело произнес: - Н-ну... не знаем, мастер Сварог... вот только нам кажется, что это не остров. Нам кажется, что это области проявлений Темной магии - так их всегда отмечали, испокон веков... - Значит, не остров? - Нет... "Ай-ай-ай", - подумал мастер капитан и, сказавши: "Что ж, вам виднее",- вернулся на место. Жаль. Красивая была теория. Учиться вам еще и учиться, ваше величество... - Ну так что, корсары вольных морей, безопасный курс до Граматара определить сумеете? - грозно сдвинул брови Гор Рошаль, уводя разговор на другую тему и тем самым явно спасая честь командира. - В спокойные времена - запросто - сказал Кулк. - Чего там прокладывать, плыви себе по прямой, аккурат и выйдешь. Островов в океане мало, плохих мест - вобла, извиняюсь, написала, банки наперечет. А вот сейчас... - Кулк почесал карандашом за ухом. И сказал очень серьезно: - Тьма разбудила глубины океана, мастер Рошаль. И оттуда такое может всплыть, чему и названия-то нет в людском языке... Да и не только всплыть. Старики рассказывали, что открываются щели между мирами, а уж кто вылезет из этих щелей - одному Пресветлому известно... Сварог тут же сделал стойку. -. Ладно байками пугать, пуганые! - щелкнул измерителем дож Тольго. - По оба борта вода одного сорта... А у нас Бумага Ваграна есть, тут все опасные места отмечены, фарватер проложим - и доплывем. Ты еще про Соленый Клюв вспомни... - Погодите-ка, мастер дож. - Он повернулся к Кулку. - Что еще за щели между мирами? - Ученые люди так говорят, - сказал Кулк. - Ведь целый материк, не островок какой-нибудь, под воду уходит, правильно? Значит, должны быть... эти, как их... тектонические сдвиги, во, гигантские волны, какие-никакие перемены в климате, правильно? А ведь ничего этакого нету... А вот почему. Потому что законы мира меняются, новые какие-то возникают, и вся энергия на эту ломку уходит - на шторма и бури силенок уже не остается. Так и появляются щели в другие миры, Белая Зыбь, Пурпурный Странник, Пенная Мама, нежить и прочие страсти... - Энергия, сдвиги хретонические...- пробурчал под нос Тольго. - Слова-то какие... Ученые тебе наговорят, ты их слушай больше. - Сами же рассказывали... Сварог молча перевел взгляд на дожа, и под его взглядом клаустонец потупился. Сказал неохотно: - Ну, видел... Только откуда мне знать, что это именно щель была, а не маррог* какой... - Он отложил инструменты и откинулся на спинку кресла. Прищурившись, посмотрел куда-то вдаль в иллюминатор. - Ну, в общем, где-то месяца два тому вышли мы на "Морском быке" из устья Руаны, двинули домой. Гидернию по правому борту держим, в обход идем - через Редернейский-то залив не пройти, там эти сволочи фарватер перекрыли зачем-то, корабли шастают туда-сюда... Ну и день на пятый... Точно, на пятый, мыс Потерянных Душ на горизонте синеет, океан спокойный, ветер попутный, хорошо идем, вот только вода мутная и рыбы дохлой полно... И вдруг вахтенный на марсе как завопит! Все на палубу высыпали. А прямо по курсу - пятно такое из воды торчит - стоймя! - с парус размером, черное, вроде кляксы. И вроде бы плотное, как бархат, колышется на ветру, но нет - видим, дырка это самая натуральная, потому как вода в нее так и хлещет, аж со свистом, как в кингстон... В общем, полное впечатление, мастер капитан, что кто-то ножницами взял да и отчекрыжил кусок из холста, а там, на другой стороне,- беспросветная ночь и даже звездочки видны... И мы в эту дыру прямиком направляемся. Капитан лево руля орет, а рулевой уже сам штурвал вертит, приказа не дожидаясь. Еле разминулись... Только я вот думаю, что это обыкновенный маррог. * Морской мираж, фата-моргана. По морским поверьям, как правило, является предвестником несчастий. Сварог, играя полное спокойствие, закурил. Очень, господа мои, оч-чень, знаете ли, нарисованная дожем картина напоминает виденное им самим в Потоке - черная пустота и далекие огоньки иных миров... И заметьте: в отличие от тех выходов на Тропу, о коих рассказывал Пэвер, здесь ничего из дыры не появлялось, наоборот - туда засасывало. Таки выход в Поток - посреди океана? Интересное кино... - На карте эти щели есть? - спросил он. Дож в сомнении покосился на Бумагу Ваграна. - Может, и есть, мастер капитан, - ответил Малыш Кулк. - Точно не сказано. Просто отмечено, что вот здесь гиблое место, здесь опасайся проявлений Темных сил, а вот тут надо идти с такой-то скоростью и таким-то галсом, а почему так - непонятно... - Ясно, - сказал Сварог. И вздохнул: - Будем искать... - Только никакой это не маррог был, - продолжал Кулк, - другие тоже видели - точь-в-точь как мастер дож описал. Повезло еще, что они днем на эту дыру напоролись, а вот если б ночью... - Ночью - беда, это точно, - с непонятной интонацией согласился Рошаль. - А что такое Соленый Нос? - Не что, а кто, - поправил Малыш Кулк. - И не Нос, а Клюв... - ...то есть очередная морская байка, - в тон ему добавил Тольго. - В море-то бывал, а воды не видал. - Очередная морская правда, - обиделся Кулк. - Вы, мастер дож, по рекам все больше плавали, океан только в подзорную трубу изволили видеть. А я семь лет на берег разве за провиантом сходил... Соленый Клюв такая же быль, как Черный Пират или Флотилия Шьюбаша Проклятого. Сам Однорукий Ло видел-людей верхом на дельфинах, едва ноги унес, а уж он-то врать не будет, даже судье, обет у него такой до конца дней... Бумага Ваграна была забыта. Отложив карандаш, Малыш Кулк скрестил руки на груди и принялся вещать. Пожалуй, тут дож Тольго оказался прав: рассказ Малыша выглядел настолько же правдоподобным, насколько таковыми казались фантастические романы времен покорения неба посредством стратостатов. ...Полтора столетия назад некий ученый лоб из Фагора по имени Сиргамас задался благороднейшей целью спасти человечество от массовой гибели и одичания, а говоря точнее, создать человечество новое. Как водится - идеальное. Где людям не грозит погружение материка? Только в море. Значит, человек должен стать двоякодышащим. Значит, надо скрестить человека и какое-нибудь морское животное. В качестве образца Сиргамас выбрал тюленя - как, по его разумениям, наиболее родственное из морских тварей человеку. И что вы думаете - скрестил. Не сразу, конечно, получилось, сотню подопытных каторжников угробил - из тех, кого выкупал из пожизненного на серебряных рудниках, однако лет эдак через тридцать кропотливых изысканий таки получилось. Наштамповал штук семьдесят ихтиандров и организовал коммуну на блокшивах* в море. Объявил себя царем и богом, стал проповедовать послушание, чистоту и нравственность - в общем, все как полагается... А потом, в полном соответствии с законами жанра, амфибии подняли народное восстание, ученого то ли сожрали, то ли попросту утопили, а сами принялись разбойничать и нападать на торговые суда. Подплывают втихаря, команду вырезают, все что есть ценного на борту, включая женщин и детей, оставляют себе, потом открывают кингстоны - и буль-буль... *Блокшив - корпус разоруженного судна, приспособленный для жилья, хранения запасов и т. л. - ...До сих пор, говорят, промышляют, не передохли, - зловещим голосом закончил Малыш Кулк. - А главный у них - тюлений сын по прозвищу Соленый Клюв... Иными словами, иде