продолжается ли страшный сон или вокруг доподлинная явь. Шпага мирно висела на прежнем месте, обгорелый парусник в объятьях поджаренного осьминога - тоже неплохая картинка, пусть висит, хоть и огоньком подпорченная; недоставало разве что портрета обугленного мастера Ксэнга, но Сварог самолично отволок его в местную разновидность чулана: извини, мол, дедуля, двум капитанам на одном корабле делать нечего... Одним словом, в обстановке каюты с виду ничего не изменилось... Как не изменялось вот уже четвертый день плавания в состоянии полной загрузки угольных ям. Серый океан, серое, затянутое тучами небо, бесконечная качка, несмолкаемый гул машин - выть хотелось от тоски. Вечные сумерки, опустившиеся на Димерею, уравняли в правах день и ночь, время суток можно было определить только по хронометрам да бою склянок; подчас Сварог ловил себя на мысли, что пора бы уж начаться опасностям и жутям, о которых все уши прожужжали "бывалые" моряки... И накаркал. Кажется, он понял, что его разбудило. Начавшийся ни с того ни с сего вчера к ужину, плывший над водами и просачивавшийся во все закоулки корабля странный, заунывный и ничуть не магический звук, который про себя Сварог нарек "плач сирен", вдруг сам собой оборвался. Это должно было принести облегчение; но почему-то сыграло в обратную сторону... Сварог, чисто машинально, задействовал "третий глаз"... И, в общем-то, результату не удивился. Магия, как он и ожидал и как говорится в присутственных ларских документах, присутствовать начала. Но магия - кстати, какая-то странная, в магическом зрении являющая собой не более чем иссиня-белое, тусклое, как от "синей лампы", свечение, пронизывающее все вокруг предметы и непонятно откуда исходящее, - по большому счету особого вреда собой не несла. А острое чувство опасности, чтоб ему, не проходило. Внезапно нахлынул совершенно детский страх. Паника, не простительная специалисту по умерщвлению закадычных врагов в одиночку и пачками. Почему-то стало мерещиться, что опасность притаилась буквально под ним, под роскошной, доставшейся в наследство от прежнего капитана кроватью, и стоит спустить ноги, как что-то или кто-то ухватится за них, и, будто в песенке, останутся от бравого майора и владыки нескольких королевств рожки да ножки... И тут он увидел незваного гостя. Всего-то на-всего - обыкновенная корабельная крыса. Зверек маячил у двери в позе "упор присев" и тер лапками острую ехидную мордочку. И шевелил гренадерскими усами. Метнув кинжал, Сварог мог лишить эту тварь жизни в секунду... И не метнул только потому, что это было самое первое и простое, что пришло в голову. Крыса выглядела вполне обыкновенно, магическим свечением и прочими колдовскими знаками отличия не щеголяла - в отличие от остального, окрашенного в синий, мира... Так что разбудившее Сварога и уже малость поблекшее чувство опасности крыса вызвать не могла. Медленно-медленно лорд Гэйр сполз с роскошного ложа и принялся напяливать штаны. Натянул позвякивающий драгоценными висюльками форменный гидернийский камзол. Крыса на хозяина каюты косилась, но спасаться бегством отнюдь не собиралась. Закончив умываться, она стала выкусывать морских блох из-под мышек. И даже когда человек направился к выходу, зверек не юркнул в какую-нибудь щель, а чуть отбежал в сторону, как бы посторонился, лишь чтобы оказаться на достаточно безопасном расстоянии от сапог великана. Сварог открыл дверь. И крыса мимо него шмыгнула в коридор, будто напросившаяся на прогулку поутру домашняя собачонка, В коридоре гул паровых машин был значительно слышней, но все равно казалось, что машины трудятся вполсилы - а это, господа, уже полный непорядок. Серый корабельный грызун, не спеша и часто озираясь, будто приглашая маскапа следовать за собой, преодолевал ступеньки ведущего на верхнюю палубу трапа. И не было никаких вразумительных причин отказываться от приглашения. Как минимум, крыса казалась очень спокойной, слишком, и весьма собой довольной, не пребывала в панике, не делала никаких попыток бежать с корабля. А значит, несмотря на разбудивший графа Гэйра приступ страха, корабль не тонет, идет помаленьку своим курсом... Своим? Только сейчас Сварог обратил внимание, что качка бортовая, а не килевая. Ветер, что ли, переменился? Или вахтенный матрос без согласования со Сварогом сменил курс?.. Уже гораздо бодрее командир броненосца загромыхал сапогами по палубе - следом за припустившей крысой: зверек ведь, кажется, и пытался проводить его в рубку... Интересно, достаточно ли грозно выглядит ныне маскап, чтобы внушить нерадивому матросику такой же страх, какой только что пережил сам? Будем надеяться, что достаточно грозно: маскап, ведомый на экскурсии обыкновенной крысой - такая, знаете ли, картинка кому угодно внушит долженствующий страх - а значит, и почтение... Энергичным шагом Сварог миновал несколько отсеков, на ходу заглянул в кают-компанию. Лицо, приближенное к графу Гэйру и обязанное, пока означенный граф отдыхает, бдитъ и радеть, не жалея живота своего, надежд не оправдало. Суб-генерал Пэвер дрых, пардон за подробности, мордой в столешницу, потянувшись было рукой над столом за пузатой бутылью черного вина - да так и опав, не дотянувшись. Оргвыводы будем делать потом. Сейчас лорд Гэйр всего лишь выругался, как лорду не подобает, и помчался дальше. Жилая палуба, пушечная, вот и верхняя, бегом по трапу... Палуба, по обыкновению, встретила Сварога постоянными сумерками, соленым ветром и холодными брызгами в лицо. А более ничего интересного вокруг не обнаружилось: ни загадочного ночного свечения, ни таинственных огней, ни непонятных силуэтов в округе - ночь как ночь... И рулевого в рубке не обнаружилось тоже. Если точнее, то в рубке вообще никого не было, однако штурвал был зафиксирован кожаным ремнем, и, слава Богу, корабль носом по волнам не рыскал. Компас подсказал, что Сварог не ошибся: курс изменился на девяносто градусов. Сварог попытался вспомнить портрет заступившего на вахту- новобранца - кажется, кряжистый молодец с пухлыми губами и жуликовато бегающими лакейскими глазами. Из гидернийских. Такой запросто мог предпочесть, вместо добросовестного стояния у штурвала, подливать суб-генералу за здоровье Пресветлого Тароса и слушать мемуары о бытие Шестого кавалерийского полка имени короля Макария - пока старик не вырубится. А далее зафиксировать руль и отправиться по естественным надобностям - знакомиться с воительницами-клаустоночками. Пока, мол, мужья дрыхнут... Версия была вполне правдоподобна, если бы не два колючих "но". Первое: не килевая, а бортовая качка. Сварог уже достаточно поднаторел в морских премудростях, чтобы понимать, чем это может грозить кораблю - смотри эпизод с рулевым Диксом. И второе: самовольная смена курса. За последнее в аглицком флоте протягивали под килем или отправляли гулять по доске. В более гуманном российском - пороли линьком, стегали цепочкой от боцманской дудки или секли розгами до опупения. В том, что новобранец споил суб-генерала, Сварог не сомневался. А вот в то, что целью акции была лишь прогулка к представительницам прекрасного пола, капитан верил не очень. Неужто Рошаль проглядел иуду в наших сплоченных рядах? Ох, поймаю дезертира и допрошу как СИДОРОВУ КОЗУ...Сыграть, что ли, "свистать всех наверх"? Показательно уличить подлеца и утопить, дабы прочие бойцы раз и навсегда уверились, что командир Антигидерийской коалиции спуску не даст? Так-то оно так, но, как и в известном анекдоте, "есть нюансы"... На то, чтоб плавно вернуть исходный курс, Сварог затратил неполных семь минут. Очень уж ему хотелось, чтобы перемену не почувствовало большинство команды. Хотя бы те, которые ни черта не понимают в качке. Ведь с какой стороны ни посмотри, но в том, что броненосец стал лагом, прежде всего виноват сам новоиспеченный шторм-капитан. Не проследил, доверился, прошляпил - нужное подчеркнуть... Короче, незачем команде сомневаться в руководящих талантах командира. И опять глаз нашел вылизывающию у комингса шерсть крысу. Опять зверек собирался указать неопытному кэпу на недстатки в работе. Ситуация казалась знакомой до зубной боли: снова в ряды затесался враг и снова было не разгадать, в какую игру он приглашает скрестить копья. Прежде чем согласиться на предлогаемую грызуном экскурсию, Сварог, сверяясь с привинченной под носом медной табличкой, выбрал из голосоотводов нужный и пробасил в жерло металлической трубы, ведущей в каюту масграма: - Вызывает маскап "Серебряного удара". Гору Рошалю немедленно прибыть в ходовую рубку. Гору Рошалю заступить на боевое дежурство! Сварог умышленно ввернул "боевое", надеясь, что сие придаст экс-царедворцу прыти. Сам же, при помощи того же ремня зафиксировал штурвал на первоначальном курсе, поспешил за не по годам бдительной крысой. Ответа от Рошаля ждать не стал, потому как явное нетерпение начал вдруг проявлять грызун, и Сварог потихоньку проникся к зверюшке доверием. Вроде как симпатичной стала зверюшка ему казаться, хотя раньше симпатии кгрызунам он за собой, знаете ли, не замечал... Корабль спал, талькомонотонно бубнила вызубренный раз и навсегда урок паровая машина. Да разве что с жилой палубы доносились заунывные звуки: Веселую свадьбу Сыграли едва, И вот уже, мама, Я полувдова. Горючие слезы Могу ли сдержать, Когда мой желанный Уходит на рать... Сварог прислушался. Кто-то из тоуранток тянул, как жилы, бесконечную песню, от которой на душе стало и вовсе тоскливо: Зачем я, любимый, Венчалась с тобой? Короткое счастье И вечная боль! В каком тридевятом Постылом краю С собой похоронишь Ты долю мою?.. Одна женщина на корабле - это уже беда, а уж такое количество, черт бы их побрал... Сварог раздраженно помотал головой. Опять показалось, что машина работает тише, чем обычно. Да и гаденькое чувство опасности никуда не исчезало, притаилось на донышке души... А крыса знай себе путешествовала вдоль переборок, перепрыгивала через комингсы и ныряла в люки, что твой юнга. Сварог еле поспевал следом. Внутри корабли ему, насквозь сухопутному волку, было насквозь неуютно, все же не привык он еще к морскому быту, куда ни кинь взгляд - кругом железо, железо, железо... Человек и крыса прежним маршрутом миновали кают-компанию и взяли курс на корму. Над по-разгильдяйски не задраенным погребом для хранения вина и уксуса (как бишь его правильно - ахтерлюком) Сварог вступил в подозрительную, кисло пахнущую лужу. И зайцу ясно, это не морская вода, а пролитое злоумышленниками вино... Оп-па! - из камбуза потянуло запахом прогорклой редьки. - Да что там говорить, ребята. Нелегко нам придется с новым капитаном, - явственно донеслось из-за неплотно прикрытой двери. Ясный день, Сварогу чужое мнение моментально стало весьма интересно, и он притормозил. Но разговор, по закону подлости, сразу же свернул в сторону, причем в напрочь непонятную: - Акула с сухой шерстью видела меня. Почуяла, носатая, еле ласты унес... я спрятался здесь, среди еды, чтоб не унюхала, и она пробежала мимо, к залежам гремучего порошка. - О, Господи! - вскрикнул второй голос. - К гремучему порошку? Если наши ребята там, то они погиблиЛаэнн, Таст-Хайме, Гэйнк и остальные - что с ними будет? - Не знаю, - мрачно ответил голос номер один. - Если Тидла зашел так далеко, то теперь ни перед чем не остановится. Я должен перепрятать тебя в укромное место. - В угольную яму? - Нет, это будет небезопасно, даже если оставить змеиную кожу у Эри или Банна. - Но мое синее сердце? Оно там - внизу! - Сейчас не думай о нем. Мы еще вернемся на то место, где ты ночевал - когда там будет безопасно... Разговор явно вели не оголодавшие новобранцы, прокравшиеся на камбуз подшустрить в котлах насчет лишней пайки. И, что любопытно, голоса Сварогу были напрочь незнакомы... Крыса нетерпеливо пискнула, и Сварог, пусть ему и было крайне любопытно, решил вмешаться. Он дернул люк на себя, ввалился в камбуз и... не сразу закрыл рот. На камбузе никого не было. В полумраке жалобно позвякивали от легкой качки поварешки, черпаки и прочая хозяйственная часть заведования. В углу дыбился приготовленный к завтраку мешок картошки. И все. И в остальном - тишина. Сварог почувствовал, что помаленьку сатанеет - но не щипать же себя за ухо, право слово: и без того понятно, что сие непотребство к снам отношения не имеет. Как пить дать - оно, злодейское колдовство... Ну это мы еще посмотрим, а пока Сварог предпочел отправиться следом за все откровенней выказывающей нетерпение крысой. Отсеки, отсеки, отсеки... Сквозь переборки послышалось вроде как коровье мычание. Сварог, естественно, с самого начала предполагал, что, невзирая на жестокий приказ дожа, кто-то сумел-таки пронести на борт щенка или котенка. Но за то, что на борту нет коровы, он был готов голову дать на отсечение... Ага, вот и машина. - Маскап прибыл в машинное отделение. Доложил вахтенный матрос Норек! - Вольно, матрос Норек. Как дела, матрос Норек? - За время дежурства нарушений не произошло! Ну хоть один нормальный человек на борту остался... Далее экскурсия перемистилась на третью палубу, и крыса, сделав вираж исчезла. Вроде как мавр сделал свое дело... На всякий случай нащупав в кармане шаур, Сварог осторожно заглянул в кочегарку. Ничего хорошего он там увидетьне ожидал - но увиденное оказалось еще хуже. Топка уже не пылала, а еле тлела, хотя жара оставалась удушающия и плавящая мозги. Стелющийся понизу сизый дым ел глаза. Один кочегар с размозженной головой лежал, раскинув руки, а второй, с безумным блеском в глазахи по уши перепачканный в крови и угольной пыли.зачем-то набивал пазуху кусками угля. Уголь просыпался сквозь прорехи в драной, мокрой от обильного пота рубахе, но кочегар не замечал этого, он продолжал счастливо хихикать и совать в закрома все новые куски антрацита. И столько заразительной алчности плескалось в улыбке безумца, что иСварогу стало вдруг казаться, будто обыкновенный уголь и в самом деле источает свечение, как грудадрагоценных камней... Любое безумие заразно, но тут действовала более целенаправленная сила. Когда Сварог был уже почти готов увериться, что уголь каким-то образом превратился в граненые алмазы, пришла спасительная мысль опять включить магическое зрение. Ну так и есть: злая магия присутствовала и здесь. На верхушке горы угля лежал маленький камешек, источающий синее свечение - такого же оттенка, как и пронизывающий корабль отсвет. И это свечение обволакивало весь уголь. И превращало угольную гору в достаточный аргумент, чтобы проломить череп напарнику - лишь бы одному обладать мнимым богатством. Вопрос: откуда он тут взялся? Только теперь свихнувшийся кочегар заметил Сварога. И это был уже не человек, а дикое существо в обличье кочегара, готовое ради призрачного мерцания рвать горло кому угодно. Руки завороженного потянулись к лопате... Безумец вскочил на ноги и бросился вперед. - Мое!!! - всколыхнул сонную тишину почти звериный вопль. Убивать кочегара в планы Сварога никак не входило. И без того экипажа - раз-два и обчелся. Тем более справиться с безумцем труда не составляло. Шаг в сторону, удар под дых, подсечка. И для верности - оглушающий сверху... Кочегар без сознания простерся у ног. Нехай немного вздремнет, авось разум вернется... Теперь черед вредного камешка. Сварог брезгливо поднял его двумя пальцами и отправил в топку. Как перегоревшая лампочка полыхнул синий огонь, и марево рассеялось. Далее следовало срочно поставить кочегарам смену и объявить по кораблю боевую тревогу. Ведь корабль подвергся вражескому нападению. "А кто скажет, что это не нападение, с тем я сам не знаю, что сделаю", - пробормотал Сварог под нос. Найдя грязную, всю в угольных отпечатках ладоней трубу голосоотвода, Сварог поднатужился и заорал что есть мочи: - Кто в рубке?! Пять, десять секунд ответа не было. Неужели Рошаль так и не заступил на пост? А может, Сварог - последний, кто пытается сопротивляться козням неведомого врага?.. Он помчался обратно в ходовую рубку. Перепрыгивая через комингсы, барабаня подошвами по трапам и не захлопывая за собой крышки люков. - Маскап покидает машинное отделение. Доложил вахтенный матрос Норек! Ан нет, еще один здравомыслящий остался на свихнувшемся корабле. - Срочно смену кочегаров к машине! - Матрос Норек не имеет права покидать пост! Сварог ухватил бойца за шкирку и подогрел коленом под зад: - Приказ шторм-капитана, мразь! Бегом марш!!! Либо помог поставленный командирский голос, либо неуставные взаимоотношения, либо специально для матросика-гидернийца ввернутое зловещее "шторм-капитан", но Норек проворно побежал за сменой... Нет, ну черт-те что творилось на корабле - старший охранитель и по совместительству грам-капитан Гор Рошаль в рубке находился, и то спасибо. Он стоял, облокотившись на штурманский стол, и смотрел на графа Гэйра весьма странно. Будто впервые видел. Тут бы ему и отвесить доброго тумака, как вахтенному матросу, так ведь нет, привык Сварог, понимаешь, цацкаться с соратниками... - Почему не вышел на связь? - рявкнул командир. - Только что над кораблем пролетела стая гигантских птиц. Похожих на ворон, только клювы кривые, - усталым, монотонным голосом проскрипел беглый царедворец с таким видом, будто на ежегодном балу в честь дня рождения наследника, престола пересказывает затасканную сплетню. - Ну и что? - Они пролетели, ни одна птичка не села на палубу. - Ну и что? - Птица, летящая над морем, не должна пропускать любую возможность передохнуть. Откуда она знает, когда представиться следующий шанс?.. Сварог сообразил, что, хотя Гор бубнит совершенно спокойным голосом, на самом-то деле он находится на грани истерики. Такой же истерики, каковая мытарила самого благородного лара полчасика тому и до сих пор прячется где-то в закоулках души... - Птицы не садятся передохнуть в двух случаях, - полуобморочно бубнил Гор Рошаль, - когда внизу их поджидает опасность или когда их преследует что-то, от чего может спасти только скорость... - Прекратить! Вот тут-то Сварог не выдержал и позволил себе выплеснуть напряжение. Стравить, так сказать, пары - он отвесил паникеру внушительную оплеуху. Рошаля подняло в воздух и всей массой жахнуло в переборку, едва не раскроив бедолаге затылок о край открытого иллюминатора. Хотя, если быть справедливым, то удар его величества был здесь совершенно ни при чем. Некая сила и самого Сварога подбросила точно так же, грудью швырнула на штурвал. Снаружи на палубу обрушились тонны воды, тугая струя плеснула и в иллюминатор. Палуба заходила ходуном, со штурманского стола посыпались секстанты, линейки, прочие причиндалы... Вздыбившаяся пучина с двух сторон объяла борта корабля и сдавила, как питон душит неосторожную макаку. Верхнюю палубу по самую маковку завалило морской пеной - пены было столько, будто "Серебряный удар" разом взяла на прицел сотня-другая пожарных машин. А далее под сердцем засосало, и броненосец невесомой щепкой ухнул в глубокую воронку. По всему кораблю проплыл зубовный скрежет. Гигантская волна, рожденная подземным толчком где-то в океанских пучинах, побежала уже впереди корабля, к горизонту, оставив взвешенные в воде водоросли, сорванные с далекого дна. У Сварога вдруг появилось стойкое чувство дежа-вю: такое уже происходило - при захвате корабля, только тогда рядом был не Рошаль, а рулевой Дикс, и волна была не в пример меньше, но в общем и целом - очень даже похоже. Спасибо Диксу, надоумил в свое время, как надо держать корабль к волне, не то... Окажись под килем недостаточная глубина, эта волна была бы гораздо выше. Она или захлестнула бы броненосец, или утащила его в водоворот, или переломила бы корабль на гребне. Если бы Сварог не развернул "Серебряный удар" кормой к волне, корабль опрокинулся бы в бездну... Ну, было и еще миллион случайностей, сумма которых сберегла экипажу жизнь. Конечно, корабль еще качало и трясло, словно в лихорадке, но все последующие удары волн по сравнению с первым внезапным шквалом можно было считать детским лепетом. Сварог, отчаянно пытаясь выглядеть бравым (но предусмотрительно впившись рукой в ближайший поручень), пренебрежительно хмыкнул сквозь зубы: - Павлины, говорите... - Нет, очень похожие на ворон, только клювы кривые, - испортил триумф педантичный Рошаль. В рубку влетел, на ходу заправляя рубашку в штаны, Олес. - Олес, двух матросов подними и вместе проверьте, не отвалилась ли где бортовая броня - щиты могло вывернуть вместе с заклепками, нет ли течи в швах и стыках. Во всех! Вот так-то, други мои. Поднаторели мы в морском деле. Поневоле понимать станешь, когда прижмет... Олес не стал объяснять, что никого будить уже не надо: вода хлынула в незадраенные люки, в кубриках чуть было не началась паника - дескать, тонем, - паника, которую пришлось пресекать зуботычинами и оплеухами. Олес размашисто кивнул и покорно умчался в трюмы, на пороге едва не столкнувшись с всклокоченной Клади. Перво-наперво боевая подруга подняла и поставила в центр опрокинутое кресло. Села на него и ледяным тоном вопросила: - Ты можешь мне объяснить, что происходит? Мы тонем? - Барахтаемся, - уточнил Сварог. - Сначала из меня чуть не вытрясло позапрошлогодний завтрак, а когда я вышла в коридор, пол по щиколотку оказался залит водой... - Не пол, а палуба. Кстати, спасибо за подсказку: волна наверняка утяжелила корабль на дюжину тонн воды... Мастер грам-капитан, нечего ворон считать! Командуйте аврал. А потом боевую тревогу и общее построение. Боцмана в рубку. Разговор есть... - А как командовать? - совсем растерялся Гор Рошаль. - Самому заставлю вычерповать воду! - гаркнул Сварог и вновь повернулся к Клади: - А откуда ты вышла в коридор, позволь узнать? Она вскинулась удивленно: - Что значит - откуда? Из лазарета. Ты же сам мне сказал - растолкал всю такую спящую и послал проверить запасы йода. Только я туда спустилась, тут-то корабль и мотануло... Она не врала. Она и в самом деле была уверена, что Сварог отправил ее в лазарет посреди ночи. Сумасшедший дом, честное слово... Он внимательно посмотрел на Клади и произнес задушевно, по-докторски: - Милая моя, а ты сама как думаешь, это вообще-то в порядке вещей - проверять запасы йода глубокой ночью? Она раздраженно передернула плечиками. - Понятия не имею. Может, так в море положено, мало ли... - Авральную бригаду - к помпе! - пошлушно кричал Рошаль во все подряд голосоотводы. - Проверить борта на предмет течи! Из трубы что-то прогудели в ответ. Сварог задумчиво закурил. Что делать ясности никакой. Ну, по меньшей мере - нужно выследить иуду, развернувшего броненосец бортом к волне. Как будто весь экипаж умом двинулся. Или находится под гипнозом... Под гипнозом? А что, вполне вероятно... - Клади, дорогая, послушай-ка меня... У тебя не было ощущения, что тебе это просто внушили? - Внушили? Ерунда. Кто? - Если б я знал... - вздохнул Сварог. - Да какое там внушение! Ты меня разбудил... - Она вдруг осеклась и осторожно потерла лоб, будто боясь упустить мысль. Сказала тихо: - Хотя... вот сейчас, когда ты сейчас спросил... - Что? - Сварог наклонился над ней. - Ну... как бы это объяснить... Знаешь, как я сама внушаю? Я представляю себе, что глажу человека по затылку, и от моих пальцев исходит такое... такое тепло, что ли, и человек уже не может противиться. Так вот, тут было что-то очень похожее - я проснулась от того, что кто-то вроде бы гладил меня по голове... А потом ты поворачиваешься и говоришь... Нет, не поворачиваешься, ты спиной ко мне лежал, но почему-то... - Боевая тревога! Экипажу построиться на верхней палубе! Боцмана Тольго - в рубку! - надрывался Рошаль. Наблюдать за ним было горько и противно. Клади подняла голову, сказала испуганным шепотом: - Граф, что происходит? - Вот то-то и оно. - Сварог выпрямился, прищурившись посмотрел в иллюминатор, где черным покрывалом лежала ночь. - Понять бы. Но ты права: что-то действительно происходит... Глава десятая. Непонятой - косяками Новая смена кочегаров довольно споро вернула броненосцу бодрый вид: дым красиво валил из всех трех оставшихся труб. Открывшиеся в сварных швах щели авральная команда законопатила, а где надо, наложила пластыри и подушки. Лучшего ремонта на ходу не сделать, так что работой маскап остался доволен. Вот разве что утро подкачало. Выглянуло бы солнце, просушило лужи на палубе - так нет же. Унылое, серое небо нависало над самой головой и царапалось о мачты. Выстроившийся в две шеренги у носовой мортиры экипаж выглядел подавленно. Хмурые физиономии, куда взгляд ни кинь... Утром синее магическое свечение несколько пригасло, и к команде вроде бы стал возвращаться ум-разум. Идейка неведомого противника была не так уж и дурна, следует признать: значительно проще творить свои черные дела, когда и так все вокруг будто с ума посходили. А если поймают - всегда можно сослаться на помрачение... О событиях прошедшей ночи говорили много, но невнятно: идиотские заскоки у членов команды имели место сплошь и рядом. Кто-то попытался вручную размотать якорную цепь и поставить корабль на якорь, поскольку-де "нужно, чтобы паровые машины отдохнули", кто-то пытался взломать арсенал - по причине, которую и сам впоследствии объяснить не мог... А еще кто-то ночью забрался в капитанскую каюту, пока Сварог бегал по "Серебряному удару", и выяснял, что за чертовщина творится на борту. Этого "кого-то" вычислить пока не удалось, но у Сварога осталось стойкое убеждение, что Клади была специально отправлена подальше таинственной силой - дабы без помех разобраться с капитаном, который, к несчастью, магическому внушению не поддается... Спасибо тебе, умная крыска, выманила из ловушки. Если, конечно, ты не привиделась... - Экипаж!.. - залихватски начал боцман Тольго, прохаживаясь между шеренг, и вдруг резко сменил тон на отеческий: - В общем, так, орлы. Ничего этакого говорить не буду. Сами знаете: среди нас есть враг. Который всеми силами старается помешать нам. То, что произошло ночью - только начало. Дальше может быть еще хуже. Ну, это вы и сами понимали с самого начала, понимали, на что идете. Путь на Граматар труден и опасен... Сварог с некоторым беспокойством фиксировал, как осунувшиеся лица становятся еще пасмурнее. Сдурел, что ли, боцман - панихиду тут разводить? И тут Тольго вдруг заорал: - Но за каким хреном нам на Граматаре нужны выжатые лимоны и сопливые нытики, а?! Нам нужны сильные, веселые и бодрые люди! Нам еще государство строить, не забыли? Мы одна команда или сборище сухопутных хомяков?! Какая-то сволочь сеет среди нас панику, и что я вижу - сеет вполне успешно! Да какие вы, в китовью задницу, моряки, если тут же раскисли?! Почему рожи кислые? Я вас спрашиваю! Магии испугались? Да, это магия! Теневая магия! И что с того?!! Короче, так. Для поднятия настроения и боевого духа маскап Сварог разрешает... нет, приказывает каждый вечер всем свободным от вахты членам команды собираться с дамами под ручку здесь, на верхней палубе, и устраивать танцы. - А для азарта приказываю бертольеру выдавать всем свободным от вахты членам команды ежевечерне по чарке вина, - мрачно поддакнул Сварог. - Баталеру, - уголком рта прошипел боцман. - Бертольер продуктовыми припасами не заведует. - Поговори у меня еще, - беззлобно ответствовал маскап. Судя по всему, со своей задачей дож справлялся: по рядам зашелестел заинтересованный ропот, а там, где в строю неловко пытались держать стойку "смирно" упомянутые "дамы", веселое перешептывание занялось в полный рост. Лица интернационального экипажа отчетливо порозовели. - Ежели кто умеет играть на музыкальных инструментах, - продолжал Тольго с интонациями заправского агитатора, - прошу записаться у старпома Пэвера, он сейчас подойдет. Музыкантам, - косой взгляд на Сварога, - полагается двойная порция. Кроме танцев будем проводить состязания. Челночный бег, перетягивание каната, поднимание тяжестей, борьба, все такое прочее... С сегодняшнего вечера маскап Сварог будет обучать вас премудростям борьбы без оружия! "Ну и дичь..." - обреченно вздохнул Сварог. Однако промолчал: в шеренгах царило явственное оживление, ночные страхи помаленьку экипаж покидали. Считая произведенный эффект достаточным, Тольго неожиданно взревел: - Команды "вольно" не было, акульи потроха вам в глотку!.. - И опять понизил голос: - А теперь я жду, что каждый из вас посчитает личным долгом приложить все старания, чтобы поймать затесавшегося в наши ряды изменника. Разделитесь на тройки, и пусть двое по очереди допросят третьего о том, где он был и что делал сегодня ночью. Если заметите ложь, масграму Рошалю докладывайте немедля... А для начала я хочу, чтобы вперед выступили все, кто может что-нибудь важное сообщить о стоявшем ночью у штурвала и бесследно сгинувшем матросе Готтане. И ведь, что характерно, ни-одну из своих пословиц не ввернул. Хитрый шельмец, знает, как с командой обращаться... Вперед моментально выступило пятеро матросов - и, что характерно не менее, исключительно из гидернийских. Сварог внутренне напрягся: приказа стучать друг на друга как явно, так и скрыто он Тольго не давал - по причине возможного нанесения урона боевому духу, - однако хитрый боцман, как видно, знал, что делал... Выяснилось, что Готтан запросто мог слопать чужой кусок пирога и особенно был падок на сладкое. Что Готтан был нерадив, и прежний шторм-капитан однажды в запале распорядился вышвырнуть оболтуса за борт, но виновник на коленях вымолил прощенье. Что у Готтана в родичах писарь - конечно, не в самом Адмиралтействе, но на весьма почетной должности, да и сам Готтан из зажиточных мещан. В Катрании, столице Гидер-нии, его отец держал скобяную лавку, в которую запросто забегали адъютанты самого шудбината* . Мадира. Что аккурат перед Исходом Готтан продул в "сто один" жалованье за три месяца и старинную серебряную бритву, так что вечно побирался и клянчил бритву у кого-нибуть из сотоварищей, причем просить у тоуран....простите, у клаустонцев брезговал... * Шудбинат в гидернийском флоте соответствует контр-адмиралу. В общем, ясное дело, ничего ценного из этих рассказов Сварог не выудил. Поспудно он ожидал, что, опасаясь перекрестного допроса соседей в строю, "изменник" воспользуется поводом свалить вину на канувшего (похоже, с концами) рулевого и окажется среди пятерых болтунов - а уж его бы Сварог вычислил в два счета. "Изменник" охаивал бы исчезнувшего рулевого самым нахальным образом, благо опровергнуть наветы было некому... Выступившие из строя матросики чистосердечно морщили лбы в потугах вспомнить что-нибудь этакое, однако все преступления, в которых они обвиняли Готтана, не стоили выеденного яйца. Сварогу показалось было, что голос одного из пятерки весьма схож с голосом невидимки, подслушанным ночью на камбузе. Он несколько раз специально переспрашивал матросика, заставлял повторять одно и то же... Нет, показалось. А Гор Рошаль со своей стороны бродил сомнамбулой меж разбившегося на кучки экипажа и краем уха подмечал все хоть на йоту подозрительное. И через каждые десять шагов поворачивался ка Сварогу и пожимал плечами. Дескать, все мимо. А жаль. Молчала даже благоприобретенная способность видеть ложь - пусть репутацию уже и подмочившая, однако актуальности не потерявшая. Сварог весомо поблагодарил болтунов, подчеркнул, что полученным от них сведениям цены прямо-таки нет, одарил каждого центавром и отпустил. Экипаж расходился, вполголоса обсуждая нововведения и ночные странности... - Откройте-ка арсенал, - раздумчиво сказал Сварог Тольго. - Оружие раздайте, чует мое сердце, пригодится... За его спиной раздалось виноватое покашливание. Это, вот счастье-то, продрал зенки Пэвер и теперь благоухал на весь корабль вокруг стойким перегарищем. Позади генерала, будто чтобы старик не сбежал, кривила гримасу Чуба-Ху. - Мастер старший помощник, я вами недоволен,- яростным усилием сдерживая губы, дабы те не расползлись в улыбке, как можно холоднее заявил Сварог. - Граф, я чувствую себя, будто натер виски раугтанскими грибами, - Пэвер потер небритый подбородок. - Навакой клянусь, этот стервец подсыпал в вино какую-то дрянь. Я видел, что свою кружку он даже не пригубил. Но, старый дурак, не придал должного... - Оставьте оправдания, мастер старпом. - Нет, честное слово, я ведь и выпить-то успел всего две кружки. Разве это норма? Комариный укус. Дробинка - а с ног свалило капитально. Точно говорю: этот поганец пытался меня отравить. Жизнью клянусь, граф, на корабле творится что-то недоброе. Вон и Чуба может подтвердить... - Я не уверена, - тихо сказала Чуба, на Сварога не глядя,- но отдала бы многое, чтобы оказаться на палубе другого корабля. Я не могу понять, что пытается завладеть кораблем, но стоит послушать крысиный писк, как понимаешь размеры надвигающейся опасности... Это магия, но очень... странная. Я раньше такой не встречала. Морская магия... - Где ты была ночью? - Мне показалось, что на корабле есть кто-то чужой, - отрывисто проговорила Чуба-Ху. - Тот, кого раньше не было. И это... не совсем человек. От него пахло рыбой. Но не так, как от рыбака - он сам был рыбой... - Человек-рыба? - нахмурился Сварог, спросил осторожно: - Вроде... тебя? Оборотень? - Нет, - она совсем по-собачьи мотнула головой. - Когда я человек, то я человек, а когда волк - тогда я волк. А этот... этот был одновременно и человеком, и рыбой... Я не могу объяснить. - А тебе это... не показалось? Тут, знаешь ли, многим последнее время мерещится черт-те что... Чуба ничуть не обиделась. - Я побежала за ним - туда, где вы храните порох, но он меня почуял, спрятался. Я не нашла. Он был. Это точно. Люди-рыбы, час от часу не легче. Необходимо обыскать весь корабль, иначе... От возглавляемой Рошалем группы подбежал матрос: - Маскап Сварог, масграм Рошаль просит вас подойти к борту, - голос матроса опять вибрировал на грани паники - будто и не распинался только что перед всей командой боцман Тольго ради поднятия боевого духа. - Что еще? - скрипнул зубами Сварог и решительно зашагал к компании, по пояс перегнувшейся через фальшборт, словно углядевшей за бортом голую разбитную русалку. Помятый генерал и Чуба, естественно, двинулись за ним. - Что там... - рыкнул Сварог и прикусил язык, Ответ и так был ясен. На кабелот вокруг корабля вода была не зеленой, не синей, не по-ночному фиолетовой. Даже в вечных димерийских сумерках вода за бортом сияла глубоким иссиня-черным цветом - не имела темный оттенок, а, как говорили классики, была именно "радикально черного цвета". И не оставалось сомнений, что виной не вздыбившийся со дна ил: в данное время и в данном месте это был "природный" цвет воды. А в бисты надвигался туман - белесый, плотный, густой, как кисель... Чувствующий себя виноватым и стремящийся искупить вину Пэвер, хотя его никто не спрашивал, забубнил: - Это бывает. Я об этом слышал. Это происходит потому, что вода продолжает отражать ночь. Вон, видите, звезды поблескивают? "Беспросветная ночь и даже звездочки видны", - неожиданно вспомнил Сварог и покосился на Тольго. Боцман перехватил его взгляд и, явно тоже вспомнив собственный рассказ о щели между мирами, отрицательно покачал головой. - Не вижу никаких звездочек, - буркнул Гор Рошаль. Прочие же моряки в присутствии высокого начальства мудро решили воздержаться от комментариев. - Хорошо, пусть вода отражает не день, а ночь. Но что это означает и чем грозит нам? - Не знаю, - развел руками отставной генерал. - Это тайна. В Трех Башнях ее так и называли - "тайна черного моря", а на побережье Рансельгарда - "тайна тихого океана", потому что это происходит только в тихую погоду... - А все потому, что на побережье Рансельгарда настоящих кругосветников не встретишь, - фыркнул случившийся поблизости Малыш Кулк. И безмятежно объяснил: - Все очень просто. Здесь прошла каракатица Нури, и что-то ее испугало. А где-то далеко за кормой она всплыла. И нам крупно повезло, что всплыла она далеко за кормой, иначе путешествовать бы нам сейчас не горизонтально, а вертикально. - А это что еще за зверь? - не очень-то обрадовался прояснению ситуации Сварог. - Очень большой зверь, живет на глубине и кормится кашалотами, - охотно ответствовал Кулк. - Ее видели и Ратий Проск, и Пресноводный Фермер. Даже Шестипалый Язычник похвалялся, что неделю путешествовал у нее в желудке и встретил там людей с жабрами, из ушей которых истекал мед... Впрочем, у Язычника были серьезные причины врать, потому что, когда он отсутствовал, кто-то прокрался в Келью Чечевичного Короля... - Задам вопрос иначе, - резко оборвал сей бурный поток командир, опасаясь наводнения. - Что испугало эту твою каракатицу? Кажется, на сей момент это единственная тварь, которая предпочла путешествовать не от тонущего материка, а к нему... Может, и нам имеет смысл опасаться того, что всполошило ее? - Вот уж не знаю. Только вряд ли муравьям стоит бояться львов. Плоскости не пересекаются. Рассказывали, что в океане есть места, где вода солонее, и соль разъедает кожу Нури. Вот она и дрейфует... - Сказки, - вдруг поддержал Пэвера боцман. - Что за чушь - гигантская каракатица! Мастер генерал прав: "тайна тихого океана". А то, что на набережных Рансельгарда не встретишь настоящих кругосветников - чушь еще большая. А Стрекозиный Язык? А Висмус Отважный? Да и вообще!.. - Плывет! - вдруг принялся тыкать пальцем один из матросов в болтающийся на волнах бесформенный предмет у самой границы приближающегося тумана. Не понятно что. Черное на черном и, как тут же отметил Сварог, магического ореола лишенное напрочь. - Думаю, не надо это доставать, - ни к кому конкретно не обращаясь, обронила Чуба-Ху. - Не стоит забирать у волн то, что принадлежит им по праву... - А вдруг перед нами разгадка тайны? - загорячился суб-генерал, и на лбу его заблестели бисеринки пота. "Что, дружок, похмелье?" - чуть было не посочувствовал вслух Сварог, но тем не менее принял сторону Пэвера: - Приготовить трал и багры! Предмет изловить и поднять на ют! - И все-таки лучше не надо отнимать у волн их добычу, - прошептала Чуба-Ху и отошла в сторону. Через пять минут рыбалка закончилась. Загадочный предмет был пойман, водружен на палубу, с него стекала черная вода. Предмет оказался человеком в глубоководном водолазном костюме. Медный шлем с толстым "лобовым" стеклом, свинцовые подошвы, жесткая ткань вроде толстой резины. Кессонная болезнь водолазу не грозила: к моменту поднятия на борт он уже был благополучно мертв. Матросы свинтили и отставили на палубу мощный шлем. У найденного было почти детское лицо. Черные усики только пробились, смоляные кудри шевелил ветер... И тут Пэвер, боясь прикоснуться к мертвецу, стал показывать на испещрившие кожу родимые пятна - или что-то весьма похожее: - За борт его! За борт! Это береговая тля! Сварог не понял ни фига - зато матросики мигом оценили грозящую опасность. Тело, даром что скафандр весил немало, в мгновение ока перелетело фальшборт и с сочным плеском окунулось в черные волны. И больше не всплыло. Водолазный шлем прыгнул следом. Пэвер критически осмотрел руки касавшихся мертвеца моряков. - Вроде пронесло... Марш на кухню, уксусом протереть! - И малость пороз