имерно миллион лет назад... - "Примерно"! - передразнил его Григорий. - Плюс-минус сколько? - Плюс-минус миллион, - бодро произнес Матвей. - А точнее? Нам нужна дата с точностью до пятисот, ну хотя бы до тысячи лет. Иначе ни о каких аналогиях с памятниками не может быть и речи. - Будем работать - будет и точнее, - твердо сказал Матвей и взглядом показал на бумажную ленту, висящую над столом. На ленте крупными печатными буквами было написано: "Работайте - и у вас получится!" - Лозунг что надо, - согласился Григорий. - Поддерживаю полностью. А пока ты будешь колдовать с прибором, поищу филологов. Для начала пусть прочтут фрагменты Медного свитка. Может, не зря пращуры соорудили такую диковинную книгу! Стенограмма заседания Сектора физических методов исследования доисторических памятников. 26 апреля 196... года Т а р а с ю к. Сегодня мы собрались, чтобы заслушать сообщение старшего научного сотрудника Института восточных языков Майи Степановны Кремневой о первых результатах дешифровки Медного свитка. Сколько вам нужно времени, Майя Степановна? К р е м н е в а. Двадцать минут. Т а р а с ю к. Прошу вас. К р е м н е в а. Разрешите не останавливаться на истории открытия Медного свитка профессором Гизе и на обстоятельствах гибели свитка. В наши руки попали фотокопии разрозненных фрагментов. К настоящему времени удалось определить, что все надписи сделаны на арамейском языке во втором веке до нашей эры. Удалось также прочесть единственный фрагмент со связным текстом. Вот этот текст. "И сказали предки: оставьте нам вашу мудрость. И сказали боги: чужой мудростью не проживешь. И сказали предки: оставьте нам вашу силу. И сказали боги: вы употребите ее во зло. И сказали предки: что вы оставите нам? И сказали боги: самую высокую вышину и самую глубокую глубину, полночную звезду, день, равный ночи, и священное число. И сказали предки: какое это число? И сказали боги..." Кафедра древнесемитических языков, которая сделала перевод этого текста, считает его записью, ранее неизвестной исследователям религиозной притчи. Однако в пользу такого объяснения свидетельствуют только два обстоятельства: во-первых, слово "боги" и, во-вторых, мудрость и сила, которой эти боги обладают. Что же касается взаимоотношений между действующими или, точнее, говорящими группами, то они ни в коей мере не походят на взаимоотношения между людьми и богами. Обращает на себя внимание уже то, что разговор по своей форме ничем не напоминает о неравенстве сторон. Напротив, и боги и предки говорят как равные с равными. Но главное даже не в форме, а в существе, в содержании диалога. Боги не только не навязывают своей воли предкам, но, более того, призывают их жить своим умом: "Чужой мудростью не проживешь". Сравните эти слова с классической речью бога к человеку. Я процитирую слова, которые бог, согласно библии, говорит Моисею: "Если вы будете слушаться гласа моего и соблюдать завет мой, то будете у меня народом святым". Мысль о "чужой мудрости" - это, по существу, глубоко безбожная, рационалистическая, антирелигиозная, гуманистическая мысль. Иными словами, боги Медного свитка - явные безбожники. Они полны веры в человеческий разум. Но одновременно они не верят в добрые намерения людей - они отказываются дать предкам свою силу, опасаясь, что те употребят ее во зло. Нет ли здесь какого-либо противоречия? На первый взгляд, безусловно есть. Наконец, последние фразы диалога совсем уж загадочны. Что ни слово, то загадка. Что такое самая высокая вышина? Самая глубокая глубина? О какой полночной звезде идет речь? Что за день, равный ночи? Какое священное число? На все эти вопросы нет ответа, если считать текст религиозным. Ни библия, ни другие письменные памятники Ближнего Востока не содержат никаких параллелей и аналогий, бросающих свет на загадки Медного свитка. Единственную легенду, которую, по-моему, можно поставить в связь с диалогом Медного свитка, мне посчастливилось обнаружить в сочинении Иоанна Бейрутского "История филистимлян", изданном в середине XVIII века в Генуе. Вот эта легенда: "До филистимлян жили здесь первобытные племена исполинов с высокой грудью и мощной шеей. В высокомерии своем они вздумали штурмовать самое небо и за свое дерзкое предприятие погибли позорной смертью. С воздвигнутых ими высот они были низринуты в самую глубь преисподней, еще глубже, чем дно морское с его обитателями". Известно, что в своем сочинении Иоанн опирался не только на библию. Он использовал исторические предания народов Ближнего Востока, которые усердно собирал в течение почти восемнадцати лет. Процитированная мною легенда поражает своей современной терминологией. "Штурмовать небо"! Да ведь это прямо о современной астронавтике! Трудно отказаться от мысли, что в этом глухом предании отразились некие реальные факты. Беру на себя смелость предположить, что это предание и диалог Медного свитка - легендарные осколки реального факта отлета с нашей планеты гостей из космоса, тех самых, о которых говорит гипотеза Белова. Причем на Медном свитке записана главная, наиболее важная часть легенды. А именно - указание места, где неведомые космонавты оставили свой вымпел. Не берусь судить об остальном, но самая глубокая глубина и самая высокая вышина вполне могут быть наиболее характерными геодезическими точками какой-нибудь конкретной местности. Остальные загадочные слова, по-видимому, скрывают указания на определенные предметы, которые в комплексе позволяют определить координаты вымпела. Если принять эту точку зрения, то очень важно было бы знать священное число. Оно может оказаться тем ключиком, которым отпирается вся система координат. Итак, разрешите суммировать. Первое: легенда Медного свитка - это не религиозная притча. Второе: слово "боги", по-видимому, имеет более позднее происхождение и поставлено взамен ранее стоявшего другого слова. Третье: загадочность текста легко объясняется с точки зрения гипотезы Белова. Четвертое: совершенно необходимо изучение устных преданий на месте предполагаемого приземления предполагаемых палеоастронавтов. Все. Т а р а с ю к. У кого есть вопросы к докладчику? В о л к о в. Известны ли товарищу Кремневой еще какие-либо предания, которые могут иметь отношение к тому, что вы именуете палеоастронавтикой? К р е м н е в а. Конечно! Так же, как и всем присутствующим! Я говорю обо всех мифических существах, сходивших с неба и возносившихся туда. Д у д н и к о в. Наша задача - исследование древних памятников. А о чем говорит здесь товарищ Кремнева? При чем здесь мифы? Почему товарища Кремневу не удовлетворяет принятая наукой теория происхождения религии? К р е м н е в а. Она меня полностью удовлетворяет. Но я допускаю, что легенды о приземлении и вознесении отдельных богов могут быть связаны непосредственно и с фактом приземления и отлета разумных существ. Не вижу никаких оснований для отказа от такого предположения. Д у д н и к о в. Но понимает ли товарищ Кремнева, что, подставляя в религиозные бредни вместо слова "бог" слово "космонавт", она тем самым подводит базу под библию, коран, веды и прочее, подтверждая истинность религиозных вероучений? К р е м н е в а. Понимает ли товарищ Дудников, что в отличие от бога в космонавте нет ничего сверхъестественного? Д у д н и к о в. Но так можно дойти до подтверждения известного библейского тезиса о создании Земли не природой, а внеземным, небесным существом! И тогда... И л ь и н. Простите, это уже не вопрос, а выступление... К р е м н е в а. Не прерывайте! Пусть товарищ говорит. Д у д н и к о в. Считаю это своей обязанностью, товарищи! И тогда нам придется признать, что не человек - высшее существо, а кто-то другой! Это поповщина! Это унизительно для человека! Б е л о в. Не знаю, как для товарища Дудникова, но для меня вовсе не унизительно было бы узнать, что нашу Землю, и даже всю Солнечную систему, и даже Галактику, в конце концов, слепили не бессмысленные законы стихий, а руки разумных существ. Более того, это только подкрепило бы мою гордость. Раз кто-то смог, значит, и мы сможем! К р е м л е в а. Верно! Т а р а с ю к. Еще есть вопросы? Нет? В таком случае разрешите от вашего имени поблагодарить Майю Степановну за чрезвычайно интересное сообщение. Заседание окончено. Президиум прошу остаться. И вас, товарищи Кремнева и Белов. ...По-видимому, предложение Майи Степановны об организации сбора фольклорных материалов в районе Хирбета - Саммили очень своевременно. Надо подумать о включении этого вопроса в план нашей экспедиции. Б е л о в. Экспедиции? Т а р а с ю к. Да. Я не успел объявить до заседания. Вопрос в принципе решен Академией. Главная цель - поиски новых саммилитов. Теперь будет и еще одна - поиски легенд. Давайте официально примем решение о необходимости включить в экспедицию филолога-арабиста. Кто "за" - прошу голосовать. Против? Воздержавшихся нет? Д у д н и к о в. Есть! Т а р а сю к. Так и запишем: принято единогласно при одном воздержавшемся. После заседания Григорий привел Матвея и Майю в институтский музей и остановился у стены, занятой огромной - в три человеческих роста - голубоватой калькой, на которой виднелись какие-то странные оранжевые штрихи. - Отойдите метров на пять, иначе не поймете! - сказал Тарасюк. Матвей и Майя послушались. И как только они отошли, линии и штрихи слились в сплошные контуры. На стене появилось целое стадо бизонов - громадных крутошеих животных с тяжелыми головами. - Что это такое? - воскликнула Майя. - Раньше их тут не было! - Быки Саммили, - коротко ответил Григорий. - Прислал Фернан Гизе... - Слушайте! - крикнула девушка. - Я думала только об устных преданиях. Но ведь люди умели рисовать и двадцать и пятьдесят тысяч лет назад! Глава третья В ПЕСЧАНЫХ СТЕПЯХ АРАВИЙСКОЙ ЗЕМЛИ... ...Целый год потрачен даром. Целый год! Просто удивительно, как ему могла прийти в голову эта бредовая мысль - искать наскальные рисунки в Хирбете? Разве он не знал, что узкая долина, зажатая между горами и пустыней, была настоящим проходным двором? Кто только не побывал там в течение тысячелетий! Египтяне и ассирийцы, хетты и персы, греки и римляне... Было бы невероятным чудом, если бы в пещерах Хирбета сохранился хоть один рисунок, сделанный рукой человека в каменном веке. И все-таки год не потрачен даром. Если бы он не приехал в Хирбет, кто знает, услышал бы он когда-нибудь об этих великолепных быках Саммили? Фернан еще раз окинул взглядом выпуклую каменную стенку с оранжевыми линиями и штрихами, сливающимися в силуэты могучих животных. "Что-то давно нет писем от Грегори, - подумал он. - Приедет или не приедет? Или что-нибудь помешало?.. И Халид загостился у деда!.." Фернан посмотрел вниз. Там, у подножия плато, виднелась рощица финиковых пальм. Среди зелени желтели домики. А сразу же за оазисом - до самого горизонта - безбрежный океан мелкого песка с редкими островками бурых колючих кустарников. И здесь, на плато, зелени почти нет. Откуда ей быть, если на протяжении сотни километров журчит только один-единственный родничок. Вот он льется по уступу скалы тонкой пульсирующей струйкой, наполняет круглую каменную чашу, выдолбленную чьими-то добрыми руками, и пропадает в расселине. Подняв ведро, Фернан направился к своей пещере. Собственно говоря, пещер в обычном понимании этого слова - таких, например, как в Пиренеях или в том же Хирбете, - здесь не было. Древние жители плато обитали в нишах, образованных у подножия скал и похожих на вытянутые в длину, узкие комнаты без наружной стены. Несколько настоящих пещер было только в Джаббаре - глубоком ущелье, когда-то служившем руслом многоводной реки, пересекавшей плато. Но забираться так далеко пока не имело смысла. Сначала надо было исследовать скалы, примыкающие к роднику. Фернан вошел в облюбованную им нишу. Стены и потолок покрывал толстый слой пыли, а кое-где и сажи. Очевидно, тут разжигали костры. Он взобрался на мостки из досок, положенных на два плоских камня, и принялся расчищать стенку сверху вниз. Сначала Фернан работал металлическим скребком, но, когда до стены осталось не больше сантиметра, пришлось взяться за губку. Он нагибался к ведру, окунал губку в воду, выжимал ее и осторожно проводил по стене. Снова нагибался к ведру - и снова проводил мокрой губкой по стене. Прошло полчаса, и Фернан делал это уже почти машинально. Вниз - вверх, вниз - вверх, вниз - вверх... Солнце опускалось все ниже, и в нише стало темновато. Но Фернан продолжал работать, пока не заметил, что трет стенку сухой губкой. Заглянул в ведро - пусто. Подойдя к роднику, он услышал слабый незнакомый звук. Звук доносился откуда-то снизу. Прислушался. Сомнений быть не могло - внизу раздавалось гудение и чихание перегретого автомобильного мотора. Фернан бросился в палатку, схватил бинокль, подбежал к краю плато и сразу же увидел машину. Маленький грузовичок застрял в песке в каком-нибудь километре от оазиса. Возле машины копошился плотный мужчина в европейской одежде и тоненький юноша с копной ярко сверкавших под солнцем золотистых волос. Фернан быстро зашагал по направлению к пальмам. На ходу он еще раз приложил к глазам бинокль. Энергичные движения мужчины, орудовавшего лопатой у задних колес автомобиля, показались ему знакомыми. - Грегори, - закричал Фернан, - ей-богу, Грегори! - и побежал, придерживая рукой болтающийся на груди бинокль. Несколько минут окрестности оглашались гулкими хлопками - Фернан и Григорий радостно колотили друг друга по спине. Потом француз вырвался из железных объятий Тарасюка и с улыбкой проговорил: - Пустыня пустыней, а вежливость вежливостью! - Знакомьтесь, пожалуйста, - с галантным полупоклоном произнес Тарасюк. - Майя Кремнева - филолог. Фернан Гизе - покоритель недр! Фернан согнулся пополам и пожал маленькую Майину руку. - Не уверен, что вас ждет здесь какая-нибудь добыча. Рассчитывать на памятники письменности в пещерах Саммили не приходится... Впрочем, - любезно добавил он, - если филолог может оказаться здесь лишним, то прекрасная девушка - никогда! Майя сделала реверанс, а когда француз отвернулся, показала ему язык. Фернан обошел вокруг машины, поковырял песок под колесами, потом довольно бесцеремонно извлек из кабины хозяина грузовичка и скомандовал: - Все, кроме дам, за камнями!.. Через полчаса машина въехала в оазис. - Прошу в шатер! - Фернан гостеприимно откинул полу своей палатки. Вещи были сложены в одной из ниш. Вдали все глуше слышалось тарахтенье грузовичка. На западе, на фоне еще светлого неба, сверкала Венера. - Не надо в шатер, - сказала Майя. - Подумать только - вечер в песчаных степях аравийской земли! Пальмы, оазис, русла исчезнувших рек!.. Покажите нам лучше, чем вы тут занимаетесь? - Но вы, наверное, устали? - с сомнением произнес Фернан. - Успеем отдохнуть! - Тогда берите фонари, а то ничего не увидите! ...В нише стоял сизый полумрак. Фернан осветил мостки, скребок, губку. - Сегодня я работал здесь. Но пока ничего не обнаружил... Григорий тоже зажег свой фонарь и стал рассматривать стенки. Светлый круг перескочил с одного угла в другой и... Вопль восторга раздался в убежище: в желтом кругу, грациозно подняв переднюю ногу с маленьким острым копытцем, стояла полосатая лошадка - зебра, а чуть поодаль, из темной, еще не расчищенной части потолка, выглядывала смешная голова жирафа - с маленькими рожками и пугливо настороженными ушами. - Это называется "ничего не обнаружил"! - воскликнула Майя. - Уже темнело, и я действительно ничего не видел, - смущенно пробормотал Фернан. - Великолепно! - крикнул с мостков Григорий. - Если такую красоту можно открыть "нечаянно", то какие открытия можно сделать здесь "нарочно"! - Вы еще не видели самого интересного, - скромно отозвался Фернан. - Что вы тогда скажете? Он вышел из ниши, быстро зашагал вдоль большой скалы и неожиданно скрылся из глаз. Майя и Григорий бросились за ним. Заметив луч фонаря, протиснулись в узкую пещеру и остановились как вкопанные. На верхней части стены они увидели нарисованную синей краской девушку с тяжелой волной струящихся по спине волос, веселыми синими глазами и тонкой юной фигуркой. Узкими пальцами она держала зеркало в круглой оправе с длинной прямоугольной ручкой. Кто она? Когда жила? Где теперь ее потомки? Куда ушли из этого загубленного песками и солнцем края? Теперь, когда этот рисунок известен любому образованному человеку по сотням репродукций, имеющихся в любом музее, синяя девушка воспринимается таким же условным персонажем, как Мадонна Рафаэля или Даная Рембрандта. Но тогда - в черных скалах Саммили, в жилище неведомого древнего рода - она показалась им живой и близкой. Честное слово, никто не удивился бы, если б она вдруг сошла со стены и сказала: "Добрый вечер!.." Они долго смотрели на синюю девушку. А потом в молчании вышли из убежища. Глава четвертая ВСТРЕЧА С ЛЕГЕНДОЙ Майя еще некоторое время постояла у обрыва, глядя, как две белые фигурки становятся все меньше и меньше. Фернан и Тарасюк пошли к оазису, неподалеку от которого были когда-то найдены саммилиты. Майе тоже нужно было в оазис - не скалы же Саммили расскажут ей древние предания. Но сегодня пришлось остаться. В последний раз помахав рукой Григорию, девушка пошла к палатке и принялась за мытье посуды. Самые неприятные вещи надо делать в первую очередь! Она задумчиво терла песком чугунный котелок, на котором наросло на палец сажи, когда невдалеке раздалось негромкое ржание. Майя вскочила на ноги и увидела, что по тропе поднимаются к лагерю два человека, ведя в поводу двух прекрасных вороных коней - таких она видела только на картинках. Путники приблизились, и один из них - белобородый старик с черными как смоль глазами - остановился, с достоинством приложил руку к груди и сказал: - Салям алейкум! - И на ломаном английском языке добавил: - Многих счастливых лет тебе, молодая госпожа!" - Алейкум салям, - ответила Майя. И продолжала по-арабски: - Только я не госпожа, а товарищ. Я - русская. Россия! Москва! Путники недоверчиво смотрели на девушку. - Москва! - повторила она. - Советский Союз! - Спутник? - неожиданно по-русски произнес старик. - Спутник! Спутник! - обрадовалась Майя. - А вы дедушка Джафар! Да? А ты - Халид! Мне рассказывал о вас Фернан Гизе. - Где сейчас господин Гизе? - В оазисе. Он скоро вернется. А пока будьте моими гостями. Входите, отец! Входи, Халид! Покормив и напоив гостей, Майя решила показать им находку Фернана. Втроем они вошли в древнее убежище. Низкое утреннее солнце ярко освещало темную стену, на которой проступал силуэт синей девушки. Старик подошел к самой стене и дотронулся сухими коричневыми пальцами до темного камня, как бы не веря своим глазам. А мальчик смотрел на Майю. - Тебе нравится каменная красавица? - спросила она. - Она похожа на тебя, - ответил мальчик. - Теперь мне даже неловко повторять свой вопрос. Но ты все-таки скажи: тебе нравится каменная красавица? Мальчик промолчал. Майя поняла, что он не хочет отвечать, пока не высказал своего мнения старик. Но старик не спешил говорить. Он опустился на каменный пол ниши, вынул откуда-то из лохмотьев длинную трубку, набил ее табаком и глубоко затянулся. Время от времени он поднимал глаза к синей девушке, а потом снова сосредоточенно дымил, уставившись себе под ноги. - Я живу семьдесят лет. Мой отец жил восемьдесят лет. Отец моего отца жил девяносто лет. Никто из нас не знал ничего о каменной красавице. Зверей на камне мы видели не раз - быков видели, больших птиц видели, коней видели... Но о людях, нарисованных на скале, мы ничего не знали. - Скажи, отец, - спросила Майя, - а что ты слышал о людях, которые жили тут до вашего племени? - Отец моего отца пел мне песню о том, что раньше здесь росла высокая трава. Такая высокая, что всадник мог незамеченным подъехать к быку и поразить его копьем. А воды было столько, что каждый мог пить ее когда захочет и сколько захочет. И мог напоить свои деревья и свое поле. И было здесь людей видимо-невидимо. И все были счастливы... Старик снова замолчал. Можно было подумать, что он заснул, если бы не клубы дыма, время от времени поднимающиеся над трубкой. - А куда ушли эти люди? - Ушла вода. А за водой ушла трава. И деревья, и поля, и птицы, и быки, и люди... - А почему ушла вода? - Я много раз спрашивал об этом мудрых людей. Мне всегда отвечали, что жители этой земли прогневили аллаха, и он превратил плодородные земли в белый песок и черный камень. А чем прогневили, никто уже не помнит... - Как же, дедушка, - вдруг заговорил Халид, - как же не помнит? Разве не ты рассказывал мне про гигантов? - Это сказка, а мы ведем беседу о серьезных вещах! - сердито сказал старик и принялся ожесточенно выколачивать трубку. - Когда старшие беседуют, младшие должны молчать, - минуту спустя проворчал он. Майя видела, что старик не расположен рассказывать. Но не могла же она отступать от цели! - Россия - большая страна, - негромко проговорила девушка. - Когда в Москве ложатся спать, на Сахалине уже идут на работу. Вот какая огромная моя страна... Есть в ней теплые моря и прохладные реки. Есть покрытые апельсиновыми рощами долины и горы со снежными шапками. И я могла бы поехать в любое, самое прекрасное место... Но я приехала к вам - в Саммили! Майя мельком взглянула на старика и, убедившись, что он внимательно слушает, продолжала: - В моей большой стране живет очень много людей - русские, таджики, армяне, якуты, чукчи и еще почти двести народов-братьев. И я бы могла выучить прекрасный язык любого из них... Но я выучила ваш язык. Я выучила в Москве ваш язык и приехала к вам в Саммили. Если бы ты спросил меня, отец, зачем я приехала, я бы ответила тебе: "За сказками". А если бы ты спросил меня: "Неужели в России мало своих сказок?" - я бы ответила тебе: "Много". Но у каждого народа - свое сердце. У каждого сердца - своя память. Если хочешь узнать сердце другого народа - узнай его сказки! Майя снова взглянула на Джафара и встретилась с его пристальным взглядом. - Далеко ездить - большие деньги нужны, - произнес старик. - Твой отец, молодая госпожа, наверное, очень богат? - У меня нет отца, - глядя в глаза старику, сказала Майя. - Когда он был жив, все его богатство было в его голове. И в его душе. И в его друзьях. А потом он пошел на войну. И его убили фашисты. Он спешил на помощь нашим друзьям - чехам. У чехов есть красивый старый город на полноводной голубой реке. Война уже кончалась. Но фашистам все еще не хватало человеческой крови. И они решили разрушить этот город. Но чехи взялись за оружие, чтобы спасти свои дома, построенные дедами и отцами. С ружьями они пошли против пушек. Надо было помочь. И мой народ пришел на помощь. Только не все вернулись домой. Мне тогда не было и пяти лет... - Позволь мне рассказать! - прошептал Халид, умоляюще глядя на деда. Старик нахмурил седые брови, положил сухую темную руку на острое плечо мальчика и сказал: - Слушай, дочка!.. В те дни, когда по Арабской земле текла Великая река, окруженная густыми лесами, там жило могучее племя гигантов. Огромны были они телом своим, но еще огромней - мудростью. Однажды решили гиганты завладеть самим солнцем. Воздвигли высокие башни и стали взбираться на небо. Разгневался аллах и в ночной тьме поразил их ослепительным огнем. И низверг в преисподнюю - ниже дна морского. И превратилась Арабская земля в пустыню... У Майи захватило дух. Ведь это то же самое предание! Предание, двести лет назад записанное Иоанном Бейрутским... ...Вечером, во время ужина, она рассказала странную легенду своим товарищам. - Представьте себе, что мудрые гиганты - наши братья из космоса. И их башни - звездные корабли. И штурм неба - отлет. И столб раскаленных газов из дюз. И оглушительный рев двигателей. И наших далеких предков, из черной ночи наблюдающих эту картину... - Узнаю птицу по полету, филолога - по воображению! - устало отшутился Фернан. - Вы не обижайтесь - у каждого своя работа. Но все-таки не верится, чтобы какая-нибудь важная истина могла храниться тысячелетиями в таком несовершенном хранилище, как сказка. Сказка - не рукопись и даже не рисунок... - Я не обижаюсь, - задумчиво сказала девушка. - Послушайте, Фернан, вы не знаете, почему ущелье Джаббар называется именно так - "Джаббар"? - Не знаю. А что? - На одном из североафриканских диалектов "джаббар" означает "гигант"... - А Гибралтар в древности назывался Геркулесовыми столбами! Ну и что дальше? - Что дальше? А дальше я хотела спросить вас, знаете ли вы песенку про шимпанзе? - Вроде бы нет, - улыбнулся Фернан. - Ну, так слушайте! Говорят, что шимпанзе Можно научить, Чтоб совсем, как человек, Стал он есть и пить, Отличать от водки ром, В ванне мылом мыться, Чистить зубы перед сном, И наутро бриться, И читать, и рисовать, И делить, и множить... Одного лишь он - мечтать - Ну никак не может! Из-за мелкого совсем Этого изъяна Шимпанзе - не человек, А только обезьяна... Глава пятая И СКАЗАЛИ ГИГАНТЫ... Отъехав от лагеря километров десять, Майя с Халидом услышали рокот мотора - низко над ними прошел вертолет. Он сделал круг над плато, еще раз прошел над всадниками и полетел в сторону лагеря. - Кто бы это мог быть? - спросила Майя. Халид только помотал головой. Он никогда раньше не видел вертолета. "Может быть, в лагере что-нибудь случилось? Не вернуться ли?" - подумала девушка. Но потом решила, что за час, который прошел с момента их отъезда, ничего особенного произойти не могло. И она снова тронула каблуками коня, который перешел на крупную рысь. Впереди метрах в десяти скакал Халид. Солнце еще не встало, но готово было показаться с минуты на минуту и согнать утреннюю прохладу. Все-таки они успели добраться до ущелья раньше, чем солнце начало припекать по-настоящему. Трудно было представить, что эту мрачную расщелину между черными скалами некогда наполнял хрустальный блеск воды, мертвые каменные склоны покрывала сочная зелень трав и деревьев, а воздух был настоен ароматами влажной земли и цветов. Казалось, что здесь во веки веков не существовало ни малейших признаков жизни, что здесь не наша планета, а Луна или астероид. Майя проехала вдоль ущелья километра два и снова вернулась к его началу - туда, где, по словам Халида, находились пещеры. Пещер здесь было много, гораздо больше, чем возле скалы с "быками". Только на западной стороне ущелья Майя насчитала шестнадцать ниш и одиннадцать глубоких укрытий - они походили уже на настоящие пещеры. Особенно понравилась Майе одна пещера - самая глубокая и самая обширная. Подняв руку, она не могла дотянуться и до половины стены огромного каменного зала. Вход был расположен с южной стороны, и, несмотря на трехметровый коридор, отделявший зал от входа в пещеру, здесь было довольно светло. - Может быть, гигантами раньше называли эти две горы? - Майя показала на два утеса, сторожившие вход в ущелье, - высокие, изрезанные глубокими морщинами. - Не знаю, - отозвался мальчик. - У этих скал нет имени. Она остановилась у входа и поглядела на восточную, пологую сторону ущелья. Здесь скалы были выветрены и разрушены гораздо больше. Ветер, который на противоположном берегу несколько задерживался крутой грядой скал, хозяйничал здесь много тысяч лет безраздельно. Обследовать все эти выемки и пещеру?.. Такое под силу только большой, хорошо оснащенной экспедиции. Даже если бы сюда приехали и Фернан и Григорий - все равно им понадобились бы годы... Все это Майя отлично понимала. Но вместе с тем у нее было такое чувство, какое бывает у рыбака, когда он впервые забрасывает спиннинг в незнакомую речку и сквозь темную толщу воды "видит" громадную щуку, устремившуюся к блесне. Точно так же "видела" сейчас Майя остроносый межзвездный корабль, изображенный на скалах мрачного ущелья. Ей самой было смешно, но честное слово - она не только чувствовала, что здесь ее ожидает замечательное открытие, она даже "знала", где именно произойдет это открытие! Майя неторопливо осмотрела огромный зал. В столбе света, пересекавшем коридор, сверкали песчинки. Они были так малы и легки, что не видно было, как они оседали. Но каменный пол был покрыт толстым, слежавшимся слоем песка. Толстый налет пыли покрывал и стены. Копоти не было видно. Наверное, вода ушла из ущелья очень давно, тысячи лет назад, и человеку нечего было делать здесь, среди мертвых камней. Если люди попадали в Саммили, они останавливались поближе к роднику. Но тогда, когда в Джаббаре журчала река и шелестели тяжелые листья, а по ночам раздавался лай собак и рев голодного льва, - в те времена люди не могли не использовать для жилья такого замечательного естественного укрытия, как эта пещера! Майя решила, что очистку надо начинать с северной стены, так как на нее падает больше света. Чем больше девушка смотрела на желто-бурую кору, покрывавшую черный камень, тем больше охватывала ее уверенность в том, что ключ к тайне находится именно здесь. Нетерпение ее было так велико, что она вытащила нож и начала скоблить эту кору. Но "штукатурка" почти не поддавалась. И, устыдившись собственного нетерпения и варварства, Майя спрятала нож. Халид помог Майе втащить в пещеру четыре кожаных мешка с водой, каждый литров на восемь, - на день должно хватить. Майя налила воду в пластмассовое ведро, бросила туда капроновую щетку и губку, плотно закрыла ведро крышкой, чтоб не испарялась вода, и в раздумье остановилась перед стеной. По всем правилам, которые объяснил ей Фернан, надо начинать с потолка или хотя бы с самого верха стены. Иначе можно повредить нижние "ярусы": если внизу окажется рисунок, на него будет сыпаться пыль и течь вода. Но как добраться до потолка? В низких пещерах до него можно дотянуться рукой, а здесь? Лестниц в лагере нет. Чтобы сделать подставку, нужны доски, а дерева здесь тоже нет. Пальмы у большого источника она не тронула бы ни за какие сокровища древности. "Когда-то здесь, может быть, тоже было вдоволь леса, - подумала Майя. - Вырубили лес, и стала пустыня". Сначала девушка решила притащить в пещеру несколько камней, сложить из них горку и на ней работать. Попробовала вместе с Халидом сдвинуть с места первую же подходящую глыбу. И сразу поняла, что у нее уйдет целый день только на эту работу. А ведь горку надо будет передвигать! А что, если начать прямо с того места, до которого можно достать? И если на стенке что-нибудь обнаружится, можно будет сделать карниз, хотя бы из глины. Тогда вся вода и грязь сверху стекут по карнизу и не испортят стенку внизу... Халид одобрил этот план. Он сказал, что знает в ущелье одно место, где есть глина. Они спустились на каменное дно бывшей реки, и недалеко от пещеры Халид показал Майе синее пятно на земле. Девушка размяла в руках кусочек глины - он был мягким и вязким. Они захватили с собой несколько больших кусков к пещере. Там Майя замесила глиняное тесто и прилепила к стенке небольшой карниз, вогнутый, как желоб. Потом налила в него полстакана воды. Вода скатилась вдоль карниза, даже не просочившись по стенке. Халид гордо поглядел на замечательную конструкцию. - Теперь ты можешь спокойно мыть камень, - с достоинством произнес он. - А когда кончим внизу, придумаем еще что-нибудь! - Спасибо, Халид! - Майя ласково потрепала его короткие черные волосы, жесткие, как капроновая щетка. - Ты молодец! Давай сделаем так: я буду смывать песок там, где тебе не достать, а ниже и до пола будешь работать ты. А пока я расчищу стенку сверху, ты успеешь съездить еще разок за водой. Халид радостно кивнул и побежал к коню. А Майя подвинула ведро к углу пещеры, вынула из него мокрую щетку и принялась короткими сильными движениями тереть бурую кору чуть повыше своей головы. В углу было гораздо темнее, чем напротив входа. Майя часто останавливалась, пристально вглядываясь в расчищенный слой. Он был чуть светлее, чем остальная стена. Она решила не расчищать какое-нибудь одно место сразу до камня, а постепенно смывать один слой за другим. Пусть получится площадка длиной хотя бы метра в два - "плацдарм" для Халида. Дело подвигалось довольно быстро, бурая кора легко разрушалась щеткой, как только намокала. Можно было бы работать еще быстрее, но девушка боялась сильно увлажнять "штукатурку", чтобы не повредить изображений, которые могли находиться под ней. Майя не очень-то рассчитывала найти рисунок в углу. С самого начала ей казалось, что корабль должен быть изображен прямо напротив входа. Но было как-то очень страшно сразу увидеть пустую стену на самом "лучшем" месте. К приезду Халида она расчистила длинную полосу высотой около метра. Каменная стена под корой оказалась черной, блестящей, совершенно чистой. "Так и знала", - подумала Майя и все-таки очень огорчилась. Она как-то сразу представила себе, как они с Халидом счистят всю кору и все стены окажутся такими же черными, блестящими и нетронутыми, как эта... Когда вернулся Халид, они, наскоро закусив хлебом с сыром и выпив кофе из термоса, стали работать вдвоем. Мальчик был понятлив. Он тратил мало воды и тер "штукатурку" очень осторожно. После обеда прошло всего часа полтора, но Майя почувствовала, что больше не может тереть эту проклятую стенку. Пока она стояла прямо, было еще ничего, хотя руки дрожали от напряжения, но когда надо было нагнуться, спину ломило так, словно ее весь день били по позвоночнику. Она легла прямо на пол и сказала Халиду: - Надо кончать, я устала. - Отдохни! - ответил мальчик. - Ты отдохни, а я ведь только начал! До темноты было еще часов пять-шесть, и Майя согласилась. Полежав с полчаса, она поднялась и снова взялась за щетку. Но теперь работа шла очень медленно, и Халид постепенно нагонял Майю. Скоро весь угол до того места, на котором она стояла, был освобожден от "штукатурки". Вдвоем они уселись напротив очищенной черной стены. - Ты не думай! - серьезно, как взрослый, произнес мальчик. - В темном углу никто и не вешает картин. Картину вешают там, где светло. - Он вскочил и, отойдя немного в сторону, дотронулся до стены там, где кончила работать Майя. - Вот здесь уже можно вешать... Ты веришь? - Верю! - устало, но твердо проговорила девушка. Халид схватил ведро и снова принялся ожесточенно счищать песок. - Не торопись! - крикнула Майя. - Не спеши! Халид ничего не ответил, даже не повернул головы, но стал работать осторожней. В пещере стало темней - солнце ушло далеко на запад. Надо было кончать. - Пошли, Халид! - сказала Майя. - Нельзя возвращаться поздно - в лагере будут беспокоиться. Она подошла к расчищенной мальчиком полосе, взяла его за плечи и отодвинула от стены, блестевшей каплями влаги. ...Халид сразу же пустил своего коня в галоп, но Майя крикнула: - Подожди! Халид удивленно посмотрел на девушку: - Устала? - Устала. Очень жарко у вас. Даже в пещере. Они поехали рядом. - Слушай, Халид, мне нужно приезжать сюда каждый день. Но одной мне не справиться. А мои друзья не хотят работать в Джаббаре. Они не поверили в рассказ дедушки Джафара... - Ты думаешь, гиганты жили в Джаббаре? - спросил мальчик. - Не знаю. Но недаром же ущелье названо именем гигантов? А если они жили в ущелье, то почему бы им не нарисовать на стенке в какой-нибудь пещере не только быков и жирафов, не только своих сестер и дочерей, но и башню, по которой они хотели добраться до солнца? Что скажешь, Халид?.. Мальчик ответил не сразу. - Ну что же ты молчишь? Тоже, как Фернан, считаешь все это сказкой? - Нет! - сказал наконец Халид. - Разве это сказка, что здесь раньше текли реки, паслись быки и летали птицы? Все это правда. И он опять замолчал. - А гиганты? - спросила Майя. - Ты веришь в гигантов? - А почему господин Фернан не верит? - не отвечая на вопрос, спросил мальчик. - Он говорит, мало ли что можно придумать. Он говорит, надо больше работать и меньше выдумывать. Вообще он смеется надо мной!.. Черные глаза Халида сверкнули. - Я скажу, что хочу ездить с тобой. Я помогу тебе найти башню! Он ударил пятками коня и пустился вскачь, но метров через двести остановился. Когда Майя поравнялась с ним, Халид, наклонившись к девушке, тихо сказал: - Дедушка моего дедушки рассказывал, что один раз сам видел гиганта! Только не объяснил, где он его видел... - А может быть, он объяснил, но это тайна? - серьезно спросила Майя. - Нет, не объяснил... Зато он рассказал дедушке, как люди провожали гигантов. И я хочу, чтобы ты знала об этом. Только ты не пиши, - попросил он, увидев, что Майя достала карандаш и блокнот. - Ты запомни, это очень просто. "...Перед тем как взойти на башни, спросили гиганты людей, которые собрались со всего света, что хотели бы люди получить от них в подарок? И сказали люди: оставьте нам вашу мудрость. И сказали гиганты: чужой мудростью не проживешь. И сказали люди: оставьте нам вашу силу. И сказали гиганты: вы употребите ее во зло. И сказали люди: что вы оставите нам?.." - Постой! - крикнула Майя. - Постой! Слушай меня, Халид! "...И сказали гиганты: самую высокую вышину и самую глубокую глубину, полночную звезду, день, равный ночи, и священное число..." Правильно, Халид? Мальчик с величайшим изумлением глядел на Майю. Глаза его от волнения заблестели еще ярче, на смуглых скулах проступил румянец. Он не мог вымолвить ни слова. - И священное число, - повторила Майя. - А дальше? - тихо произнес мальчик. - "И спросили предки..." - Нет, "и спросили люди", - поправил ее Халид. - "И спросили люди: какое это число?.." - И что ответили гиганты? - прошептал Халид. - А ты знаешь? Халид удивленно посмотрел на девушку: - Я никогда не слышал про священное число. Всю дорогу Майя не произнесла больше ни слова. Она думала о таинственных кладах в человеческой памяти. Могучие потоки времени размывают гранит исторических фактов, превращая его громадные глыбы в зыбкий песок преданий и легенд. Но геологи, исследовав песок, могут узнать, из какого камня он образовался. Почему же нельзя по крупицам преданий восстановить события? И сама себе отвечала: "Можно!" ...Еще издали они увидели вертолет. Он стоял на земле рядом с большой скалой - той самой, в которой были пещера с зеброй и жирафом, найденными Фернаном. А на самой скале чернела маленькая человеческая фигурка. Когда Майя и Халид подъехали ближе, незнакомец слез со скалы и, сняв шляпу, представился: