нтеллекта повыше, но ты зато умеешь зрить в корень. Так что не надо злиться. Ты просто не такой, как все. Ты же у нас Мастер, елы-палы. Мастер вздохнул, сморщился, и почесал нос. "А ведь смутил я тебя! - подумал Лысый. - Попробуй теперь на меня наехать, если знаешь, что я чувствую и признаю разницу между нами. Не станешь же ты меня презирать за такое признание..." - Ладно, - кивнул Мастер. - закроем этот вопрос. Но учтите, коллега. Когда в следующий раз вам приспичит закатить референдум - вы уж будьте любезны, расскажите народу, что там до вас дошло. И Мэдмэксу - в первую очередь. Можно даже отдельно, без свидетелей. Чтобы понял, как опасна в наши дни самодеятельность. - Хорошо, - покорно сказал Лысый. - Ты мне только вот чего скажи, если знаешь, конечно... - Может, и не знаю. От наших секретов нет. Чего могу - того скажу, - каждую фразу Мастера Лысый сопровождал быстрым кивком. Потом он коротко глянул на Саймона, который явно ничего не понимал. И спросил: - Выходит, "Программа Зомби" не свернута? Она продолжается? - А тебе не кажется, что очень похоже? - ответил Мастер вопросом на вопрос. - Что именно представляет из себя техника Проекта, ты не задумывался? Все эти сверхвысокочастотные штучки-дрючки? Ты же физик, тебе сам Бог велел... - Допустим, я об этом очень часто думаю, - сказал Лысый несмело. - Так чего молчал? - Вот, уже говорю... Прямо жуть берет. Слушай Мастер, ты это серьезно, а? - Старик, это для Школы вопрос безопасности. Какие тут шутки... - Мне скажет кто-нибудь, о чем речь? - взмолился Саймон. - Я, конечно, молодой, но надо же совесть иметь... - Ты что, о "Программе "Зомби" не слышал никогда? - удивился Лысый. - Да это же туфта! Утка газетная! Мастер, скажи ему... - Погоди, - отмахнулся Мастер. - Я не могу сечас привести стопроцентные доказательства. Для меня они именно такие, для тебя могут оказаться недостаточными. Но я надеюсь, главное ты уловил. Есть взаимосвязь - понял, Лысый? Проект этим точно занимался. Другой попрос, что в начале девяностых "Программа" все-таки была свернута. Если ее начали по новой, то не так уж давно. Узнать бы, зачем. - А может, не начали? - предположил Лысый с надеждой, запуская руку за голову и снимая резинку с хвоста. Роскошная вороная шевелюра рассыпалась по плечам. - Ф-фу... какое облегчение. Остригусь на фиг. Пойдем вместе стричься? Тебе давно пора. Хотя бы виски снимешь - вот так вот, - Лысый показал было, как, но Мастер от его руки отшатнулся. - Понимаешь, старик, мне даже представить страшно, как это нам отольется. - Всем отольется, - сказал Мастер. - Не только нам. - В любом случае, - поднял указательный палец Лысый, - Техцентр - это вполне может быть та самая контора. Как же я сразу-то не догадался, а? Но, слушай, их же была целая куча... А База? База не может быть и Техцентром заодно? - База - медицинский НИИ. С технологиями, конечно, но мощности не те. А Техцентр я тебе описал, по-моему, достаточно подробно. - Да, - с печальной улыбкой кивнул Лысый. - Как будто ты уже там был. - Я уверен, что вычислил достаточно точно. Но нужны доказательства. Сам понимаешь, нельзя же атаковать какой-нибудь ЦНИИ-нафиг-информ чисто по подозрению. - А как... Как ты установил район? - у Лысого глаза буквально горели. Саймон подался вперед. Видно было, что он себя удерживает, пытаясь хранить почтительное молчание. - Покажи мне твою справку, - Мастер протянул Лысому раскрытую ладонь. Лысый скривился, будто выпил махом стакан хлористого кальция. "Справка" - это было принятое в Школе упоминание о том, что Мастер - человек с блокированной энергетикой. Он был невнушаем, его нельзя было "зомбировать", подчинив чужой воле, невозможно было считать известную ему информацию. Мастера не мог "прощупать" ни один сенс, его ауру не сканировала аппаратура Базы - во всяком случае, на мощностях, не представляющих опасности для жизни. Мастер не поддавался даже вульгарному гипнозу. И никто не понимал, откуда он взялся такой. - Откуда ты взялся такой? - спросил Лысый, продолжая морщиться. - Хорошо, что это тебя не шокирует, - улыбнулся Мастер. - Погодите, господа! - не выдержал Саймон. - Вы это все серьезно? Как это - "атаковать"? А главное - зачем? - Ну, натурально... - объяснил Лысый. - А ты что, думал, мы будем ждать, когда нам всем мозги промоют?! - вдруг сорвался он. - Включая, кстати, твоего папочку! - Лысый ткнул пальцем в сторону Мастера, и Мастер опять слегка отшатнулся. - Нам же с обеих сторон полная жопа! Либо твари съедят, либо гэбэшники. Только я бы уж лучше тварью заделался. Подстерег бы потом кое-кого в темном переулке... - Ладно, ты не разгоняйся, - посоветовал Мастер. - Это все еще гипотезы. Не запугивай мне молодежь. - А чего это "не запугивай"?! - снова повысил голос Лысый. - Почему "гипотезы"? Я уже который год всем талдычу: главная опасность для нас - это Техцентр, Техцентр надо брать. Но, извини-подвинься, - Лысый резво соскочил с подоконника, и Мастер действительно подвинулся, - если Техцентр - это ТОТ Техцентр, тогда дело еще хуже. Ты же должен понимать! Мы стоим на пороге такого... - Довольно, - перебил его Мастер. - Я знаю, на пороге "какого" мы стоим. И для некоторых это будет совсем не открытие. - И даже не закрытие, - ввернул Лысый. - Полное накрытие будет. Конец всему. Ну почему?! - простонал он, воздевая руки к воображаемому небу. Мастер сопроводил его движение взглядом и заинтересованно уставился вверх. - Почему мы были такие идиоты?! Почему мы согласились принимать в этом участие?! - До чего же у нас все-таки грязные потолки, - сказал Мастер. Лысый закусил губу. - Почему, почему... Молодые были, вот почему. Собак любили, деньги любили, себя любили - очень! Согласитесь, коллега, что наша встреча в Проекте закономерна. Для нас на этой планете было только одно подходящее место - Школа. Вот мы и столкнулись все именно здесь. А о том, в какую... - Мастер выдержал паузу, - мы попали, догадывается сейчас каждый. Просто кто-то с самого начала понял, что дело нечисто, а кому-то пришлось и объяснять. - Мужики, а мужики... - попросил тихонько Саймон. - Очнитесь, а?... Да хватит же! - неожиданно выпалил он. Так яростно, что старшие разом обернулись в его сторону. - Мужики, вы что?! Да вы посмотрите на себя! В зеркало хотя бы. Вы несете такую чушь... "Программа Зомби"! Это же чистая шиза! - Так-так-так, - Лысый задрал подбородок, упер кулаки в бока и шагнул к Саймону. - Продолжайте, юноша. - Поймите, вы просто устали, - сказал Саймон уже тише. - Вам нужно в Лагерь хотя бы на месяц... Вы так до такого договоритесь... - Это до какого же "такого"? - Легче, легче, - попросил Мастер Лысого, не спуская с Саймона внимательных глаз. Саймон весь подобрался, был он уже совсем не сонный и вовсе не усталый. И смотрел он не на Лысого. Он смело глядел на Мастера, и тот внезапно понял, до какой же степени изменился этот парень за последние месяцы. Теперь с ним добром не сладишь. Совершенно чужой. - Вы устали, - повторил Саймон. - Раньше с вами было легко, я вами просто восхищался раньше. Для меня все старики... вы оба, Хунта, Китаец - да все, - как родные были. Но теперь с вами просто не-вы-но-си-мо, - для вящей убедительности, он на каждый такт потрясал в воздухе напряженными ладонями. Лысый и Мастер настороженно слушали. Мастер тоже упер руки в бока фирменным "школьным" жестом. И подумал, что на взгляд Саймона они с Лысым сейчас особенно похожи - и особенно чужды для него. - Дальше, - потребовал Мастер. Он словно бросил Саймону мяч, и тот послушно его принял - как это происходило всегда, когда Мастер того хотел. Так получалось везде, даже в Штабе. Но в Штабе Мастеру всегда казалось, что на самом-то деле играют с ним. - Прости, я сорвался, - потупился Саймон. - Но это ведь дикость. Ты вечно твердишь, что нужно принимать в расчет психологию - а сам об этом забываешь. И не видишь, что уже не справляешься с перегрузкой. Мне, правда, очень за вас больно - я поэтому и заорал. Но честное слово - мужики, у вас проблема с головой! - Ты полагаешь, что мы паникуем... - протянул Лысый, складывая руки на груди. - Столько лет мы были в порядке, а вот сейчас, едва нас твари поприжали, мы тут же надломились и пошли искать виноватых, да? - А ты спроси Зигмунда, - предложил Саймон, - что он знает о фобиях. Когда они возникают, и отчего. - Старички с перепугу двинулись, - удовлетворенно промурлыкал Лысый. - Я не это хотел сказать. - Но ты сказал именно это, юноша. - Я не настолько моложе тебя, чтобы ты так со мной обращался, - Саймон явно начинал злиться и не отдавал себе отчета в том, что его провоцируют. - Я в Школе три года и видел не меньше твоего! - Ты много видел, но мало думал, - бросил Лысый. - Ты не виноват, это проблема твоего поколения. - А проблема твоего поколения знаешь, в чем? Вы все собственной тени боитесь. Вам постоянно страшно. И вы ищете опасность везде, даже там, где ее нет. - С чего бы это? - невинно поинтересовался Лысый. - Элементарно, - заявил Саймон. - Вас родители учили, что жить вы будете в страхе. Не хотели, а учили. Личным примером. И вы научились-таки! Только когда вы подросли, оказалось, что бояться-то нечего. Вы ведь ждали, что у вас будет страшный невидимый враг - кагэбе это ваше жуткое с его ужасными программами зомбирования. А его нет! Не-ту! Кончились враги, остались только неприятности - мафия да милиция. Но их бояться - это же вас недостойно, это совсем не ваш уровень!... - Складно излагает, - обратился Лысый к Мастеру, выпятив губу. - Просто меня цитирует. - Меня! - ткнул себе пальцем в грудь Мастер. - Дальше. - А что "дальше"... - Саймон сник, и Мастер понял, что надо было промолчать. "Все-таки я для него еще авторитет. Пока он сам по себе, он уже кобелек годовалый, зубастый, всех цапнуть норовит. Как только я появляюсь, он снова щенок толстолапый. Рефлекс слабака". - Дальше все ясно, по-моему. Вы стали искать врага. В нормальной жизни он так и не объявился, а вот в Проекте вы его нашли моментально. Только ведь твари для вас... не мелко, наверное, а не по теме. Вы же привыкли, что враг - человек. Коварный такой, неожиданный. Вот и копаете под Проект. - Точно, - согласился Лысый. - Человек труднопредсказуем. Поэтому он - самое опасное животное на нашей планете. А может, хрен его знает, и во всей обитаемой Вселенной. Ты это тоже знаешь - только забыл почему-то. Хочешь, напомню? - Ну, вот, - сказал Саймон, не обращая внимания на явную угрозу. - Поэтому вы так собак любите - потому что они прямые и открытые. Вы даже один другому не доверяете по-настоящему, вы просто из одной стаи. И конечно же, вы не можете доверять Проекту. Который, между прочим, вытащил вас из глубокого дерьма. Твои слова? - он указал на Мастера, и тот в ответ кивнул. - Допустим. Но что ты знаешь о моих мотивах? - Ничего себе, - Саймон даже шагнул назад. - Спасибо большое за откровенность... А я-то думал... - Я никогда тебе не лгал, - сказал Мастер, но Саймон уже на него не глядел. А значит - это нужно его знать, - и не слушал. Мастер почувствовал, что проигрывает вчистую, и про себя с Саймоном попрощался. "Мы оба долго боролись за тебя, парень - ты и я. Но я отвечаю еще за много человек. И если придется тебя променять на них... Придется". - Я никогда тебе не лгал, - повторил Мастер с нажимом. - Ты же знаешь, я вообще никогда не лгу, - Саймон кивнул, но это уже ничего не значило. - Я просто хотел сказать тебе, что мои мотивы со временем изменились. Кстати, судя по твоему поведению, фобия как раз у тебя. Саймон поднял на Мастера взгляд, и тот внутренне содрогнулся. Минуту назад в этих глазах что-то еще оставалось от того парня, который никогда не сказал бы "вы так собак любите", потому что "вы" для него не было, было только "мы". Теперь это были глаза другого человека, которого щадить не стоило. Но все же к такой ощутимой потере Мастер готов не был и теперь чувствовал себя очень скверно. Отчасти поэтому он продолжал разговор. Он не мог просто так повернуться и уйти от того, в кого было когда-то вложено столько заботы и любви. "Когда же я тебя упустил? Ведь недавно же... Когда?" - Проект действительно вытащил нас из глубокой задницы, - продолжал Мастер. - Мы все амбициозные типы, и все мы неудачники. Школа для нас идеальное место. Но это не означает, что мы все простим Проекту. Например - его потенциальную опасность для рода людского. - Проект больше, чем кажется, - сказал Лысый. "Он тоже не понимает, что с Саймоном творится, - подумал Мастер, - и искренне пытается до него достучаться. Сейчас он ему будет все объяснять, как маленькому. Как он, наверное, объясняет молодым бойцам у себя в группе". - Проект всегда обладал мощностями куда большими, чем нужно для охоты. Пять лет назад тварей было по одной на целую неделю - а Проект был такой же здоровенный. Мы тогда уже сообразили, что отлов тварей для Проекта - побочный бизнес. Мастер тогда же сказал, что пульсаторы не против тварей делались, а против людей. Их только перенастроили. А теперь ты, мелочь пузатая, - зашипел Лысый придвигаясь к Саймону вплотную, - это доказал, когда подшиб того фотографа. Но с тебя же это как с гуся вода - то, что ты выстрелил в человека... Саймон, глядя в пол, отчетливо скрипнул зубами. "Он его не понимает, - понял Мастер с тревогой в душе, - он просто злится на то, что ему делают выговор. Особенно парень зол на меня, потому что раньше я бы не позволил никому его обидеть. Только сам, только лично - как с собакой. Это был знак доверия. И раз я спустил на него Лысого - значит, все кончено. Что для Саймона Школа? Сможет ли он теперь остаться здесь, пока здесь я? Чем это все кончится? Что с тобой, Саймон? Кто ты теперь? Почему ты продал нас? И за какие сребреники? Я убью тебя, Игорь". - Мы действительно людей не любим, - шипел Саймону в ухо Лысый, трясясь от напряжения. - Только мы все равно стараемся с ними считаться. А для тебя нет разницы между человеком и тварью, ты готов стрелять во всех! Как ты выстрелил тогда! Ты прав, у нас есть страхи - а у тебя и страха нет! Вот почему мы трижды думаем прежде, чем стрелять. А ты не думаешь вообще... И если я тебе говорю, что Техцентр разрабатывает супероружие - будь любезен верить мне! А мы все - и ты в особенности, потому что не хочешь думать - пешки в этой игре. Нас используют. Пока что мы знаем только, что это будет очень страшно. Но если Мастер прав, и мы, как полные мудаки, вляпались в "Программу Зомби" - это все! Все-е-е!!! - зарычал Лысый в полный голос. - Конец света!!! И нас проклянут вместе с теми гадами, которые эту дрянь придумали! - Лысый задохнулся и умолк. - Самое обидное, - тихо сказал Мастер, - что даже проклясть нас будет уже некому. Людей не останется. Будут одни ходячие деревяшки. По уши счастливые. - И это, - выдохнул Лысый, поднося к носу Саймона палец с обгрызенным ногтем, - только гипотеза. Упаси тебя Боже, сынок, заикнуться кому-нибудь, что такое может быть в натуре. Ты должен всегда твердить "гипотеза". Хотя и в этом случае клеймо шизофреника тебе обеспечено. Только сегодня тебя не посадят в психушку на психотропные таблеточки. Потому что ты прав - времена не те. Сегодня можно вслух нести любую чушь - и любую правду. Всем по фиг. Я иногда не понимаю, зачем Проекту такая дикая секретность - в него же все равно никто не поверит... - Похоже, секретность на днях кончится, - заметил Мастер. - Чего?! - отвернулся от Саймона Лысый. - Позже расскажу, - пообещал Мастер. - Ну-ну, - задумчиво протянул Лысый. Он уже более или менее опомнился. - А юноша наш стоит и думает: "Когда же меня оставят в покое?". Между прочим, - он снова повернулся к Мастеру, как будто Саймона и вовсе не было рядом. - Что-то пацан здорово изменился за последнее время. У нас в группе два таких деятеля, ни хрена не понимающих, но они еще совсем зеленые. А этот-то... С ним же всегда можно было по-человечески поговорить. Что ты с ним сотворил? - Он больше месяца ходит оперативным дежурным, - сказал Мастер. - Во Второй уже забыли, как он выглядит. - И зачем ты это делаешь? - спросил Лысый, по-прежнему игнорируя присутствие Саймона. - Угадай с трех раз, - предложил Мастер. У Саймона на щеках проступили желваки. Казалось, он сейчас вцепится зубами начальнику в шею. - Только постарайся угадать правильно. - А как я узнаю, что правильно угадал? - Лысый запрокинул голову и принялся собирать волосы в хвост. - Угадаешь - обалдеешь, - четко проговорил Мастер. - Пошли домой! - он как ни в чем ни бывало повернулся к Саймону. Но Саймон принять игру отказался. Он обеими руками вцепился в поясной ремень и злобно глянул на Мастера исподлобья. Весь как сжатая пружина - человек, готовый бить. - Хреновый ты воспитатель, - заметил Лысый, возясь с резинкой, которой стягивал хвост на затылке. - Мальчик-то вырос. Не хочет быть на вторых ролях. - Не-а, - мотнул головой Мастер. - Он не вырос. Он испортился. - Не надо... - с трудом выдавил Саймон сквозь зубы, сжатые чуть ли не до судороги. Костяшки у него на кулаках совсем побелели. - Глупенький мальчик, - безмятежно сказал Лысый, опуская руки. - Тебя же провоцируют. Это же Мастер, не поддавайся ему... - бормоча эти слова, Лысый плавно смещался вправо - так, чтобы между ним и Мастером образовался прямой угол с Саймоном в основании. "Теперь если Саймон вздумает кинуться на Мастера, пусть распрощается с левой почкой. А если он попробует лягнуть меня каким-нибудь каратэшным ударом вбок - Мастер так ему засветит в грудину, что мальчик рухнет прямо затылком на батарею. Главное, что достать нас он сможет только по одному..." Лысый как бы невзначай подобрал согнутые руки почти в боевую позицию. Он полностью доверял Мастеру и действовал не рассуждая, автоматически. Только где-то на окраине сознания пульсировала фраза: "Вот это да! Вот это да...". - Не надо, говоришь? - спросил Мастер. - Ну, не надо - так не надо. Проходи, - он шагнул назад, развернулся к Саймону вполоборота и сделал приглашающий жест. Встал, слегка наклонив голову, фактически подставив шею для рубящего удара. Лысого пробрал озноб. Он видел, что Саймон доведен до крайней точки кипения, и Мастер ведет слишком опасную игру. Это было очень не похоже на Мастера, который никогда попусту не рисковал и всячески мешал рисковать другим. Но с Саймоном у них отношения почти родственные и, видимо, иначе нельзя. "А вот убьет тебя сейчас этот парнишка - и пожалеть не успеешь о том, что сдуру изобразил средневекового рыцаря". Нужно было бы шагнуть к Саймону поближе, но Лысый стоял, как вкопанный, боясь нарушить план Мастера. Кожу словно кололи мелкие иголочки - напряжение в образованном людьми треугольнике было дикое. И нагнетал его Саймон. Мастер не шевелился - голова наклонена, рука на отлете разрешает пройти. Лысый медленно, очень медленно опустил руки и постарался расслабиться. Но иголочки кололи все чаще. Тогда Лысый так же медленно завел правую за спину и взялся за торчащую сзади из-за пояса рукоятку. Пистолет он месяц не чистил, зато в стволе был патрон. И вдруг напряжение разрядилось. Саймон глубоко вдохнул, сунул руки в карманы и, опустив не только голову, но и плечи, шагнул в предложенном Мастером направлении - прямо между двумя старшими. Сделал еще шаг, еще, попытался обернуться, но только зябко шевельнул плечами. И пошел, наращивая скорость, а затем побежал вдаль по коридору. Свернул за угол. Исчез. Лысый вынул из-за спины руку с пистолетом и уставился на "ТТ" так, будто впервые увидел такую странную вещь. Потом он посмотрел вглубь коридора. Потом - на Мастера. Тот стоял, неприязненно поджав губы, и часто-часто моргал. Одновременно он крутил носом, дергал щекой, и вообще вел себя как человек со связанными руками, с размаху попавший лицом в паутину. Лысый и представить себе не мог раньше, что кого-то может до такой степени разобрать нервный тик. Он деликатно отвернулся, сунул оружие на место, достал сигареты, закурил, и пускал дым в стену, пока не услышал, как клацнула зажигалка Мастера. - Извини пожалуйста, - сказал Мастер, и в голосе его Лысый прочел глубокое смущение. - Да ладно... - Лысый обернулся. Мастер стоял по-прежнему, сложив руки на груди, и немилосердно жевал сигаретный фильтр. Впрочем, лицо у него уже не дергалось. - Нет, действительно, я приношу тебе извинения. Ты не в курсе дела, и это хорошо. Окажись на твоем месте информированный человек, он бы просто Саймона пристрелил. Даже ты был недалек от этого... - Я за тебя испугался. Зачем ты ему шею подставил? - А видишь, как он надломился в итоге? - Он надломился, а я чуть не сломался, - Лысый снова уселся на подоконник. Мастер заложил руки за спину и принялся ходить перед ним туда-сюда, по-прежнему жуя сигарету и роняя под ноги пепел. Лысый ждал. Свое право на информацию он заработал. И право вдоволь поскандалить из-за того, что его до сих пор держали в стороне - тоже. Мастер остановился. - Как же я устал, - пробормотал он. - Карма... куда я ее дел? - и сорвался с места в том же направлении, что и Саймон - на псарню. Лысый ошарашенно глядел ему вслед. ***** Основной владелец собаки отечественной служебной породы должен быть силен физически, смел, и в то же время добр. Проект своих людей не обижал, ни деньгами, ни всяческими льготами. У Мастера к моменту прихода в Школу отношения с родителями окончательно испортились, и он был рад принять от работодателей симпатичную квартирку в тихом районе. Постепенно из этой жилплощади получился настоящий дом - особенно после того, как в нем выросла Карма. При всей их обоюдной любви, Мастер вовсе с собакой не носился - просто выполнял ежедневный минимум операций по уходу, который обычно знаком только выставочным животным. Всегда тщательно расчесанная, сытая, здоровая, красивая зверюга придавала квартире Мастера уют, несвойственный холостяцкому жилищу. Впрочем, Карма царила в этом доме не безраздельно. Но подруги Мастера приходили и уходили, а она оставалась. И что уж совершенно не лезло ни в какие ворота, ни разу ни одну из своих временных хозяек не укусила. В парке неподалеку симпатичный парень лет двадцати выгуливал роскошного южака. К снежно-белым мохнатым псам Мастер относился с опаской. Поговаривали, что у южаков случаются крайне неприятные закидоны, по сравнению с которыми гнусные выходки кавказов - детский сад. Но этот южак оказался на редкость воспитанный. Что, правда, не помешало ему заставить Мастера понервничать. Завидев пухленькую блондиночку, кавалер бросился к ней с такой прытью, что Карма, опешив, на шаг отступила, а Мастер принял жест поклонения за атаку. Выручил опыт собачника. Мастер уже прыгнул было вперед, готовый защитить барышню, но буквально за долю секунды до контакта остановился. Южак - неглупый! - тоже притормозил. Карма очнулась и между животными завязалось интенсивное обнюхивание. Тут из кустов возник хозяин южака и с ходу расположил к себе Мастера, заявив снизу вверх: - Спасибо, что не тронули моего дурака. Мастер от такого комплимента мгновенно растаял. "Ничего, все нормально. Я, правда, не очень понимаю в южнорусских, но элитную собаку видно издали. А выставочные экземпляры, насколько мне известно, очень дисциплинированны. И потом, я заметил в последний момент, что ваш красавец как-то очень весело подпрыгивает на бегу. В атаку так не ходят. Ну вот, видите... А моя-то, моя! Карма, солнышко, будь поскромнее. Он сейчас так возбудится, что придется его увести". Однако, южак не слишком возбудился. С Кармой так уже бывало - взрослые и серьезные псы, давно "развязанные" и знающие, что к чему, принимались обхаживать ее с рыцарским трепетом. Разве что подарков не дарили. За исключением периодов, когда Карма "текла". Но она, видимо, берегла себя для любимого хозяина, и пытающимся запрыгнуть на нее кобелям обычно приходилось несладко. Только однажды она всерьез задумалась, не уступить ли домогательствам сенбернара-переростка. Возможно, он показался Карме еще привлекательней, чем Мастер. Или она решила Мастера наказать за то, что тот никак не соблазняется ее прелестями. А может, сказался напор - сенбернарище тянул больше, чем на сто кило, на Мастера посмотрел, как на пустое место, а Карму облапил, толком даже не обнюхав. Мастер понял, что положение безвыходное - в драке он не победит, - и вытащил пистолет. Тут, оглушительно матерясь, прибежал человек с фигурой штангиста. Он запросто снял динозавра с бедной девочки, обозвал Мастера мудаком, а Карму рыжей блядью и пинками угнал чудовище домой. Мастер убрал пистолет и долго отряхивал с Кармы липкие слюни кавалера. Потом они пошли за пивом, и Мастер всю дорогу переживал из-за того, как он перед Кармой виноват. Так вышло, что он купил ее за месяц до приглашения в Школу. Тогда ему и в голову не приходило, что Карме суждено вырасти охотницей на зомби, а значит - умереть девственницей. Собаку, работающую в Школе, оказалось сложно выводить из игры даже на периоды течки. Ну, это-то делать приходилось, а вот о беременности и выкармливании щенков нечего было и думать. Слава Богу, южак с ходу воспылал к Карме чистым и возвышенным чувством. Поэтому зверье просто начало резвиться, носясь кругами вокруг людей, которые расслабленно закурили и повели светскую беседу. Оказалось, что парень с южаком живет, ни больше ни меньше, через стенку. Мастер у дома выводил Карму ненадолго - она основательно нагуливалась на школьной тренировочной площадке, да и работала на относительно свежем воздухе. Ничего удивительного, что парочка из соседнего подъезда раньше не попадалась им навстречу. И еще менее удивительно было то, что Игорь, парень с южаком, с тех пор всегда старался оказаться на улице одновременно с Мастером. Его тянуло, как магнитом, к загадочному человеку с красивой кавказкой. Может быть, привлекла внутренняя сила, которая нет-нет, да и проглядывала в этой импозантной паре. А может, просто нравилось на них смотреть. Они производили впечатление. Вот идет Мастер - крепкий мужчина с очень приятным, только каким-то слишком уж отстраненным лицом. Так просто с ним не заговоришь. Вдобавок, он непонятным образом выглядит значительно крупнее, чем есть на самом деле, отчего входить с ним в контакт совсем не хочется. Руки у Мастера в карманах, сбоку под пояс заправлен сложенный вчетверо поводок. Он свисает из-под куртки так, что стоит Мастеру опустить руку - и карабин ляжет прямо в ладонь. А для кого поводок-то? Ой! В двух метрах позади топает мощная собака роскошного песочного цвета. Изредка отвлекаясь на особенно интересные запахи. Иногда Мастер останавливается - когда согласен, что запах интересный. Иногда нет - и зверюга быстренько его догоняет. Когда нужно перейти дорогу, Мастер щелкает языком, хлопает себя по бедру - и собака мгновенно подбирается к ноге. На вас она обратит внимание только если вы целенаправленно подойдете к Мастеру вплотную - и тогда она вдруг окажется между ним и вами. Еще она может зарычать, если вам вздумается ее погладить, и тогда вы быстренько отдернете руку. Хотя известен случай, когда к Карме бросился обниматься ребенок, а Мастер этот момент позорно зевнул. Когда он обернулся, несчастное животное, боясь лишний раз дыхнуть, выпученными глазами умоляло о спасении. Человеческий детеныш висел у него на шее и радостно пищал: "Собачка чау-чау, собачка чау-чау!". - Это не чау-чау, - холодно сказал Мастер, не двигаясь с места. - Это кавказская овчарка. Отпусти ее, пожалуйста. - Я же тебе говорила, что это не чау-чау! - сказала, подходя, симпатичная мама лет двадцати пяти, дорого и безвкусно одетая. - Извините, молодой человек, - бросила она небрежно, отдирая ребенка от собаки. Карма, казалось, сейчас упадет в обморок от пережитого стресса. Опустив хвост, она нетвердой походкой отползала к хозяину. - Очень красивая у вас собака, - заметила мамаша, стоически не обращая внимания на возмущенный писк детеныша, у которого отняли игрушку. - Прямо как игрушка. И добрая. А что, она вообще не кусается? - Она смертельно опасна, - гордо сообщил Мастер. - Никогда таких не видела, - сказала мамаша, недоверчиво глядя на Карму. Смертельно опасное животное жалось к хозяйской ноге, судорожно хватая пастью воздух, и по-прежнему не задирало хвоста. - На них мода уже прошла, - светским тоном объяснил Мастер, суя Карме под нос кусочек "пищевого подкрепления" - дорогого импортного собачьего лакомства. Собака чуть оживилась и мягко, одними губами приняла заслуженную награду. - И потом, это довольно редкий для Москвы тип кавказца - горный. Тут все больше степные, голенастые такие, высокие. Поэтому дети, бывает, ошибаются. Им ведь нравятся чау, плюшевые мишки. Только я бы вам советовал и к настоящим чау-чау близко не подходить. - Хай! - поздоровались сзади голосом Игоря, и к Карме подлетел здороваться симпатяга Беллью. - Салют, - сказал Мастер, оборачиваясь. - Ой, страшила какая... - пробормотала мамочка, вновь оттаскивая ребенка и давая поспешно задний ход. - Ну, извините еще раз, молодой человек... Мастер церемонно поклонился ей вслед. - Вот так-то, - заключил он, в двух словах описав Игорю ситуацию. Тот завистливо рассматривал Карму, которая уже очухалась и вместе с Беллью, радостно лая, гнала от куста к кусту низколетящую ворону. Хвост у Кармы снова торчал кверху, победно развеваясь. - Ты вот меня спросишь, почему я ей не сказал, что с такого ребенка глаз нельзя спускать, если вблизи собаки... - И спрошу. - А потому что без толку, - Мастер с усилием провел ладонью по глазам. - Эта девица по жизни ни на что не годна - просто еще один потенциальный труп. Она сначала делает, а потом думает. И из ребенка вырастит такое же, как сама, пушечное мясо. Тупое, упертое, самовлюбленное, бескультурное пушечное мясо. Совершенно бесстрашное, потому что ему ума не хватит понять, что такое боль, и какова истинная ценность жизни. И поэтому - запросто способное убить... Всегда уверенное в своей правоте... Считающее, что если чего-то не может быть никогда, то этого никогда быть не может... - О чем ты? - спросил Игорь почти шепотом. Ему вдруг стало не по себе. Нормальная реакция человека, к которому Мастер повернулся своим больным местом. Только охотники знали, что Мастер так остро переживает отвлеченные, казалось бы, проблемы. А для него это было нормально. Потому что как наложить лубок на сломанную лапу - это он знал, а как сделать тупой разум острым - нет. Всегда его волновали только те вопросы, на которые он не знал ответов. Именно поэтому умный Генерал в свое время обещал уйти в отставку, если руководство Проекта утвердит Мастера старшим Школы. "Или я ему эти глаза его проклятые выколю!" - пообещал Генерал. Но Мастеру не нашлось альтернативы, и Генералу приказали справиться с эмоциями. Некоторое время Генералу казалось, что он справляется - и с эмоциями, и с Мастером. Потом выяснилось, что это Мастер справился с Генералом. Сменить Генерала было глупо - пропал бы опытнейший менеджер. А сменить Мастера было страшно - он всего за год командования так гениально развалил Школу, что держалась она только на одном - самом Мастере. Убери его - и охотники могут повернуть оружие против тех, кто их породил. Такого развития событий не предполагал ни один из аналитиков Проекта. Выдвигая Мастера, они особенно расчитывали на то, что его невозможно зомбировать - а значит, Школа всегда будет именно в его руках. И манипулируя Мастером, именно Проект всегда будет контролировать Школу. Никто третий - ни тварь, ни сенс - не сможет незаметно овладеть Школой, покопавшись в голове старшего охотника. Старательно изучив файл Мастера, разработчики так и не додумались, что этим третьим может стать он сам. Как и все сотрудники Проекта, они просто не в состоянии были такое себе представить. Выступить против этой махины мог только самоубийца. Проекту не сопротивляются. Проект - это жизнь. Кто бы мог подумать, что Мастеру жить надоест... Но он еще и так все повернул, что просто взять и убить его стало невозможно. Ничего специально не планируя, опираясь только на интуицию - что было доказано, - он стал проблемой, на решение которой нужно было положить несколько лет. Впервые за историю Проекта возникла глупейшая ситуация. До этого Проект прошел сквозь все политические и экономические кризисы почти без потерь. А теперь элементарный сбой в кадровой работе поставил под вопрос надежность подразделения, допущенного к топ-секретной тематике. Один-единственный человек оказался той самой каплей бензина, сделавшей концентрацию паров взрывоопасной. И именно ему нельзя было в случае чего стереть память. Он мог только умереть. Но сначала он должен был собственными руками вырастить себе полноценную замену. Он мог это сделать. Сам того не желая, он перекраивал под себя любого, кто ему действительно нравился, и кому нравился он сам. Бессознательно, невольно люди копировали Мастера в самом главном - подходе к решению вопросов. Он заражал спокойствием, близким к пофигизму. Заражал потому, наверное, что в этом он был настоящий мужчина - просто герой экрана. Умение держать себя в руках было самым ярким его мужским качеством. А самым незаметным - умение обходить любое противодействие, делать все по-своему. Да так, что оппоненты разевают рты и матерятся лишь тогда, когда поворачивать оглобли уже поздно. В остальном Мастер мог быть плох - и частенько бывал. Пижон, трепло, зануда, нытик - таким его в Школе тоже знали. Но только в Школе. Поэтому на Игоря Мастер своим внезапным откровением произвел впечатление просто неизгладимое. Игорь решил, что ему приоткрыли душу. А Мастер всего лишь использовал спонтанный прорыв злобы, чтобы получился хороший тест - сможет ли мальчик верно понять слова и глубоко прочувствовать эмоцию. Мастер развлекался. А мальчик влюбился в Мастера еще крепче. Зачем это Мастеру было нужно, он сам не знал - брать Игоря в Школу не имело смысла. Школа - заповедник отщепенцев. Из нее уходят либо под землю, либо в отставку, то есть на менее опасную работу в секторе прикрытия. Но ты все равно остаешься в Проекте. Воли тебе не видать. Зачем такая кабала тому, у кого все в жизни гладко? А у мальчика было именно так. Папа, мама, собака, институт, стандартный набор респектабельного молодого человека. Было - да сплыло. За окном валил снег. "Старик, умоляю, выведи до кучи и моего крокодила - хоть на пять минут". - "Что такое, заболел?". "В натуре помираю. отравился чем-то". - "Это ты несвежей водки попил". - "Да если бы!". - "Ладно, сейчас зайдем. только вечером я работаю, так что...". - "Да вечером он уже на даче будет, предки едут на выходные, заберут с собой. Я как оклемаюсь, тоже к ним рвану...". - "Ну, хорошо. Только ты ему внушение сделай". Какое там внушение... С Кармой и Мастером Беллью был готов топать если и не на край света, то во двор - точно. Крокодилы чудесно побегали и даже чуть не поймали какую-то примороженную ворону, которая потом долго выкрикивала им вслед свои вороньи непристойности с безопасной высоты. Мастер завел машину, включил печку и загнал Карму на заднее сиденье. И молясь, чтобы под ноги не попалась немецкая овчарка с шестого этажа, повел Беллью домой. Он уже привык к этому красивому псу и все боролся с желанием его погладить. Негоже гладить чужую собаку. И бить негоже. И любовь, и злобу выказывать собаке может только хозяин. Неважно, что это за собака - южак или болонка. Мастер поднимался с Беллью в лифте и вспоминал историю, прославившую Игоря на всю Москву. Как-то к парню на улице подошла тетка с болонкой и спросила: "Простите, молодой человек, а что это у вас за порода?". Игорь, предусмотрительно взявший Беллью за ошейник, среагировал мгновенно: "Как это? Болонка, конечно!". Бабушка обомлела. "Да вы свою, наверное, кормите неправильно! - заявил Игорь. - Вот, смотрите, что делает грамотное питание!". Тут Беллью чихнул, и тетка с болонкой испарились. Эту историю Мастер слышал потом не раз от собачников, живших в разных концах города. В качестве автора хохмы всегда фигурировал некий мужик из соседнего подъезда. Мастер стоически держался, чтобы не выдать этот чудесный анекдот в Школе - и дождался результата. Очередную версию ему, сотрясаясь от хохота, пересказал Крюгер, назвавшись очевидцем и сославшись на "чувака с южаком из соседнего дома". Тут уж Мастер не выдержал и на Крюгера наехал, оперируя терминами "как не стыдно врать", "есть же предел" и "ты же взрослый, в конце концов". Посрамленный Крюгер ответил, что не стыдно, предела нет, и он еще даже не половозрелый. "Никогда я вас, людей, не пойму!" - искренне сказал Мастер, отвернулся и пошел. Тут аналитика проняло. Вспомнив, какая у Крюгера была сконфуженная физиономия, Мастер расхохотался. Именно так, смеясь, он и вручил бледно-зеленому Игорю поводок. "Историю с болонкой вспомнил", - объяснил Мастер. "А-а! - слабым голосом сказал Игорь. - Мы еще и не так можем... Спасибо!". - "Не за что. Заходите еще". На прощанье Мастер щелкнул Беллью по кончику хвоста. И больше его никогда не видел. Груженый под завязку трейлер спихнул машину с Беллью и родителями Игоря в придорожную канаву всего за полкилометра от поворота на Видное. Они уже тормозили, шли в своем ряду, дело было на подъеме - вообще непонятно, как такое могло получиться. Во всяком случае, водитель трейлера ничего толком объяснить не сумел, только причитал и трясся. А они летели через крышу - не раз, и не два, - и им, наверное, было даже не больно. И было не больно Карме. И совсем не больно Мастеру - просто обидно, что люди уходят. Он успел рассмотреть вскользь родителей Игоря, определил их для себя как "пушечное мясо" и переживал их смерть в чисто прикладном ключе - они унесли с собой единственное существо, которое любило Игоря поистине бескорыстно и этой любовью хранило его от всех бед. Игорь остался настолько один, насколько может быть одинок человек. И этот очаг боли за стеной начал Мастеру действовать на нервы. Игорь звал Мастера на поминки - собиралось немало родственников и друзей, и оградить Игоря от шквала бессмысленных соболезнований мог только старший брат, которого, естественно, не было. Игорь звонил на "девять дней" - ответчик бесстрастно зафиксировал голос, полный мольбы о помощи. Потом Игорь запил. Его разнокалиберные девицы пытались его, конечно же, утешить, но что они, толком не нужные, могли сделать для совсем молодого человека, потерявшего в одночасье все... Он еще не был готов по-настоящему любить женщину. И мечтал о друге. Ему нужен был кто-то огромный, мохнатый и теплый, смертельно опасный для всех, кроме щенков, уверенно стоящий на крепких лапах, настороженно поводящий кисточками на обрубленных ушах и поднявший к небу толстый сильный хвост, рассыпающийся длинными перьями: умираю, но не сдаюсь. Мастер. Карма. И Игорь наконец устал их ждать. Пора было понять - они его тоже бросили. Карма ввалилась к Игорю в дом через незапертую дверь, сшибая расставленные вдоль стен коридора пустые бутылки. За Кармой шел Мастер - пушистый воротник поднят, кепка надвинута на глаза. На руках Мастер держал маленькую светло-серую мохнатую собачку. У кавказов это норма - они не бывают щенками. Кавказский щенок выглядит именно маленькой собачкой. Карма присела у стола, а Мастер рукой в перчатке разгреб пузыри и стаканы, положил собачонка на освободившееся место и сказал: - Вырастет серо-стальной. Только с ним будет одна проблема. Придется выдумать ему имя на букву "Хэ". Игорь протянул дрожащую руку к щенку, а тот сунулся к этой руке и радостно прокомпостировал ее белыми-пре