бачьего уха и повернулся к беснующемуся полукругу. - Погоди! - крикнул Бенни сверху. Мастер оглянулся. Бенни протягивал ему ладонь, посреди которой пульсировала маленькая чернильная клякса. - Он ее выронил. Возьми, пригодится в разговоре. Только не глуши ее, она нам нужна живая. - Спасибо! - кивнул Мастер, кляксу опустил в карман и снова повоернулся к цепи охотников. - Вторая, стой! - пролаял он своим знаменитым командным голосом. В цепи Хунта поднял руку. Раздалось громовое "Фу" в двадцать глоток, и собаки немного притихли. Мастер, уперев руки в бока, неторопливо двигался к цепи. Сзади фыркала и ругалась Карма, которой не оставили ни миллиметра свободного хода на поводке. Теперь она выделывала невероятные танцевальные па, надеясь подцепить ошейник передней лапой. Мастер надеялся, что она не догадается проделать это задними - снимет ведь. - Хунта! Команду! В цепи все еще было очень шумно. Хунта не стал драть глотку и отсемафорил приказ руками. Полукруг медленно разошелся, образовав сужающийся в направлении Мастера коридор. Стволы и зубы. И в дальнем конце, у стены - Саймон. Он стоял, пригнувшись, как для прыжка. Его сильно погрызли - брюки оказались изорваны в клочья, под ногами валялись ошметки куртки и свитера. По обнаженным до плеч рукам стекла кровь. Под туго натянутой майкой играли крепкие мышцы. "Он сильно побит, но не затравлен. И он смотрит прямо на меня". Мастер ступил в коридор и остановился. "Теперь я - стена. И я должен сдержать удар". Саймон приоткрыл рот и, выпустив облачко пара, по-собачьи показал Мастеру зубы. Распрямился и встал относительно спокойно. И улыбнулся. Собаки постепенно стихали, успокаиваясь. Охотники бегали глазами от Саймона к Мастеру и обратно. Мастер обвел взглядом ряды. "Они готовы. Сейчас ритуал свершится, и после этого нас уже никто не сможет остановить". Он посмотрел на Саймона и улыбнулся в ответ. - Привет! - рыкнул Саймон хрипло. - Ну, как я тебе? - он медленно повернул голову, демонстрируя чистое, без единой царапины, лицо. Все еще красивое, настоящее мужское лицо. Только очень уж неподвижное, совсем застывшее. Как у хорошо сохранившейся твари. - Плохо, - сказал Мастер, прикидывая расстояние. "Метров семь-восемь. Вполне". - Ты меня больше не любишь... - теперь Саймон не рычал, а шипел. - Я тебя больше не люблю, - кивнул Мастер. - Как же так? Я во всем тебя слушался. Все делал, как ты говорил. - А потом ты меня предал. И всех нас. - Нет!!! - взвизгнул Саймон. Он даже подпрыгнул от возмущения. Охотники начали перешептываться. Только что перед ними была тварь. А теперь просто сумасшедший человек. Смертельно опасный, но при этом такой жалкий... И тут Саймон сам утопил себя. Он стеклянным взглядом посмотрел себе под ноги, громко зашипел и, неловко вывернув шею, начал вертеться на месте, словно ища что-то. Потом обшарил разорванные карманы брюк. - Она здесь! - сказал Мастер, доставая кляксу и демонстрируя ее Саймону. - Отдай! - Саймон шагнул было вперед, но коридор угрожающе колыхнулся, и он отступил. - Отдай! - Нет, - Мастер спрятал кляксу и снова упер руки в бока. - Х-ха! - выдохнул Саймон. - Значит, ты меня действительно совсем не любишь. - Не люблю, - улыбнулся Мастер. - Да почему? - Ты - это не ты. Саймон задумался. - Я - это я, - решил он наконец. - Это ты - не ты. Потому что настоящий ты меня любит. А ты ненастоящий. - Я настоящий. И я тебя не люблю, понял? Саймон задумался вновь. Он словно прислушивался к тому, что происходит у него внутри. Лицо его при этом оставалось совершенно мертвым. - Не понимаю, - сказал он. - Сука ты! Ну, и пусть. Зато вот она меня любила! И еще как! Больше, чем тебя! Понял?! - Может быть, - снова улыбнулся Мастер. - Я сидел и смотрел на нее. А она лежала молча и ждала, когда я ее раздену. Она меня хотела, понимаешь? Ох, как она меня хотела! Коридор угрожающе загудел. Но Саймон не обратил на это ни малейшего внимания. - Она лежала сми-и-ирненько... - чуть ли не пропел он. - Такие длинные стройные ножки... Такая чудесная шерстка между ними... Такие упругие круглые грудки... Ты же знаешь... Ты ведь знаешь, правда? А?! - Знаю, - Мастер по-прежнему улыбался. Сладко-сладко. - Я дал ей то, чего не мог дать ты, - сказал Саймон. - Ух, как я ее отодрал! А она сми-и-ирненько так лежала... Ты меня по-прежнему не любишь? - Не-а. - Так почему же ты не убьешь меня? - поинтересовался Саймон. - Что бы тебе еще такого рассказать... Как я кончал ей прямо в самую матку! Как я кончал ей в жопу! Ты никогда не драл ее в жопу? А ей это очень нравится! Ну, что ты стоишь? Иди сюда, давай! Один на один! - Тебе так хочется? - спросил Мастер. Он все еще улыбался, но теперь одними губами. Несчастная тварь разозлила-таки его. - Да! Очень! Раз ты меня больше не любишь, так убей меня! А я-то тебя так любил! Я о тебе заботился! Я ведь оставил ее тебе, правда? Других-то я всегда потом брал за шею... Знаешь, перед самым концом выходишь из нее, садишься ей на грудь - о-о! - и шею так двумя руками - хрусь! И кончаешь ей в рот... Охотники в коридоре стояли, остолбенев. Лица у них были такие, будто их сейчас всех хором стошнит. Собаки озадаченно крутили головами. - Значит, один на один... - протянул Мастер задумчиво. - Коне-е-ечно! - пропел Саймон. - Ты просто должен это сделать! Обязан! Ты же считаешь, что я плохой! А ты-то у нас сказочный герой! Ты Мастер собак! Ты лучше всех, умнее всех, сильнее всех! И еще... - И еще у меня есть кавказская овчарка, - закончил за него Мастер. - Да-а! - снова подпрыгнул от радости Саймон. - Ты же самый хороший! Ты же такой хороший! - Ну, что ж... - и Мастер сотворил такое, что коридор заходил ходуном. Он сделал шаг навстречу Саймону и сбросил на снег куртку. Под ней почему-то не оказалось привычной для охотников наплечной кобуры. Мастер был без оружия. - Давай! - крикнул Саймон, принимая стойку. По рукам у него по-прежнему текло, снег под ногами был весь в пятнах, но засевшая в Саймоне тварь плевать на это хотела. Мастер одной рукой стянул через голову свитер, оставшись только в черной футболке. Саймон рванул на груди майку и швырнул клочья на снег. - Давай! - повторил он. Так же, как и свитер, Мастер одной рукой стянул футболку. Коридор просто штормило. Псы снова принялись рычать. Хунта и Батя сигналили людям: стой! Справа от Мастера Китаец задышал так, будто сейчас упадет в обморок. Абрам ухватил его под локоть. Саймон проделал несколько красивых переходов, легко подпрыгнул и в развороте лягнул ногой воздух на высоте метра в два. Ветер демонстративно поднял карабин и прицелился Саймону в грудь. Батя показал Ветру мощный кулак. Мастер шевельнул плечами, разминаясь. Он выглядел довольно внушительно, но видно было, что против Саймона ему не выстоять и двух минут. А против Саймона-твари - и минуты. Охотники не знали, что и подумать. Напряжение достигло предела. Собаки опять рвались с поводков. Мастер сделал еще один шаг вперед. Вдалеке звонко и надрывно залаяла Карма. Собаки в коридоре подхватили ее крик. - Ну же! - крикнул Саймон, вставая к стене вплотную и приглашающе разводя в стороны руки. - Ты! Самый лучший человек! Иди сюда, докажи, что ты мужчина! И тут Китаец, который первым в коридоре увидел спину Мастера, захохотал. Трясясь и всхлипывая. Тонкий, неприятный, истеричный смех резанул по ушам людей и псов. Все глаза в коридоре невольно обратились к Китайцу. А он никак не мог успокоиться, потому что разглядел: сзади из-за пояса у Мастера торчит рукоятка пистолета. Собаки и охотники на миг замолкли. И в наступившей тишине Мастер мягко сказал Саймону: - Ты ошибаешься. Я и мужчина никудышный, и человек... плохой. - Не-е-ет!!! - успел крикнуть Саймон. Выстрел ударил хлестко, как бич. Отлетевшая гильза звякнула о пряжку на портупее Абрама. Голова Саймона с глухим шлепком ударилась о стену, и по грязно-желтой штукатурке во все стороны разлетелись красные брызги. Секунду Саймон еще стоял у стены, будто в причудливом остроконечном красном нимбе. Потом он судорожно шевельнул руками и боком опрокинулся на утоптанный снег. Коридор безмолвствовал, глядя на Саймона и слушая, как хохочет Китаец, которого Абрам и Зигмунд под руки тащат в Школу. Тело Саймона под стеной извивалось в характерных для твари предсмертных корчах. Мастер спустил большим пальцем курок, сунул пистолет за пояс, нагнулся и поднял с земли футболку. - Мне нужен лом, - сказал он в пространство. - И лопата. Еще дрова, и бензина литров сорок. А лучше шестьдесят. И коридор взорвался. Охотники разом спустили с поводков собак, тут же двинувшихся к умирающей твари, а сами бросились к Мастеру, едва успевшему поднять свитер и куртку, чтобы не затоптали. Его обступили со всех сторон. Ему что-то говорили в сорок голосов. Его обнимали, целовали и трепали по голове. Множество рук натянуло на него одежду. И зачем-то подняло в воздух. И понесло в Школу. ***** Владелец и дрессировщик собаки, общаясь с животными, должен знать, что он сам становится членом группы и объектом внутригрупповых отношений, занимая на иерархической лестнице определенное место, причем место это должно быть только первым, местом лидера. Любое другое место для дрессировщика неприемлемо. Вавилов принюхался и сморщил нос. - Кого жжете, нехристи? - спросил он. - Собака издохла, - ответил Абрам, не моргнув глазом. - Я думал, вы их всех в Лагере хороните. - Этой не положено. Молодая, на охоте не была. Вавилов посмотрел на Абрама с сомнением. - Звездишь, косой, - сказал он. - Чего натворили? - Мало не покажется, - пробурчал с топчана Китаец. - Больной, лежите спокойно. В чем дело, Абрам? Я серьезно. Абрам шмыгнул носом и оглядел Вавилова оценивающе. Школа уже второй час находилась на осадном положении, сначала по схеме "три шестерки", теперь по объявленному Мастером плану "три ноля". "Даже если сейчас рассказать Вавилову всю правду о Саймоне, никуда он, родимый, до рассвета не денется. А мы атакуем в полпятого утра. Но до этого будет обычная расчистка, и врачу на ней работать". - Понимаешь, старик, - сказал Абрам проникновенно, - я всего-навсего рядовой охотник. Если тебе так интересно, подойди к Хунте, ладно? - Натворили-таки делов... - кивнул Вавилов, укладывая в кейс инъекционный пистолет. - Допрыгались, охотнички... - Так получилось, - вздохнул Абрам. - Никак по-другому не выходило, понимаешь? - У меня в комнате два ассистента сидят, - сказал медик подчеркнуто спокойным голосом. - А вонища на всю Школу. И что я им скажу? - А что собака издохла. - Они ходят со мной на дежурства уже больше года. Ваши порядки изучили от и до. Их не обманешь, Абрам. Положим, я не настучу. При условии, конечно, что мне все детально объяснят. С вескими доказательствами. А вот за этих ребят я не отвечаю. Они хорошие ребята. И то, что вы скрываете гибель человека, им не понравится. - У нас тварь на территорию пролезла, - снова подал голос Китаец. - Закрой глаза и спи. Иначе не пущу на расчистку, понял? - Все так и было, как он сказал, - кивнул Абрам. - Почему тогда эта тварь не лежит у меня в фургоне? Абрам задумался. Вавилов ждал. - Потому что ее никто из посторонних не должен видеть, - сказал чистую правду Абрам. Теперь задумался Вавилов. - Снова зомбированный охотник? - спросил он осторожно. - Как Боцман? Ну, и что? Почему я не в курсе? - Ты только что подъехал, - вывернулся Абрам, опять не солгав. - А у нас все начальство там... с ним. Почему я тебе должен что-то говорить? У нас субординация жесткая, сам знаешь. - Ох, звездишь, косой! - не поверил Вавилов. Он работал с охотниками пятый год и знал, как относятся в Школе к положенным по уставу жесткой субординации и полной секретности. В аварийных режимах это все соблюдалось безупречно, но в остальное время... Ситуацию с охотником-зомби на территории Школы Вавилов аварийной не считал. Все эти годы он наблюдал, как смерть подбирается к охотникам ближе и ближе, видел их реакцию на потерю друзей и убедился, что вывести Школу из равновесия может только событие весьма нестандартное. - Я же тебе сказал - подойди к Хунте! - взмолился Абрам. - Конечно, если тебя Зигмунд наружу выпустит. Но это ты с ним разбирайся. А я тут ни при чем. Если дежурный по Школе разрешит... Вавилов открыл кейс, снова достал пистолет, зарядил в него свежую ампулу и сказал Абраму, кладя инструмент на тумбочку рядом с топчаном: - Засеки время. Если через пятнадцать минут он не заснет, впрысни еще дозу. А я через полчаса вернусь. - Одурею я от второй дозы, - пробормотал Китаец. - И точно работать не смогу. - Все с тобой будет в порядке, - сказал Вавилов и вышел. Как только дверь за ним захлопнулась, Абрам наклонился к своей куртке, брошенной на соседний топчан, и прошептал в воротник, прямо в микрофон: - Ну, как? Все слышал? - Да! - раздался в наушнике голос Хунты. Вавилов вышел из Школы совершенно беспрепятственно и первым делом подошел к стене псарни. Теперь он видел, что именно показалось ему странным часа назад, когда он только приехал на дежурство. На стене медленно вымерзало большое мокрое пятно, а снег под ним был выскоблен до асфальта. Не обнаружив следов крови, медик обогнул здание. Вдалеке, в зоне выгула, из-за чахлых кустов поднимались редкие клубы дыма. Там догорало. Через тренировочную площадку навстречу Вавилову шли Бенни и Крот. Медик отметил, что оба приятеля основательно выпачканы в земле. Еще ему показалось, что сквозь омерзительный запах горелого мяса от сенсов пробивается свежий аромат холодного бензина. - Не ходи туда, - сказал Бенни вместо приветствия. - Им сейчас только тебя не хватало для полного счастья. - В чем дело, мужики? - спросил Вавилов. - Мне никто ни хрена не хочет рассказать. - Это нормально, - утешил его Крот. - У них аварийная схема "три шестерки". Школа, считай, на военном положении. И ты, между прочим, тоже под него подпадаешь. - Ой, ну хватит же! Вы что, сговорились, что ли? За мальчика меня держите?! "Три шестерки" - это атака тварей на периметр! Что-то я не вижу, чтобы здесь держали круговую оборону! - А атака тварей изнутри - это лучше, что ли? - спросил Крот. - Их, что, много было? - опешил Вавилов. Крот не ответил и принялся отряхивать грязные колени. - Ты прикинь, какая ситуация, - сказал Бенни Вавилову. - И сам рассуди. Вот, в Школе поймали тварь. Шлепнули ее. И тебе отдали. Ты немедленно докладываешь на Базу. А значит, через минуту обо всем знает Штаб. А это сегодня лишнее. Во всяком случае, до утра. Вавилов смерил Бенни тяжелым взглядом и посмотрел через его плечо вдаль, туда, где медленно рассеивался дым. - А что будет утром? - спросил он. - Если все пойдет нормально, с утра мы начнем искать работу, - сказал Крот, выпрямляясь и разглядывая измазанные перчатки. - Но зато будем свободны, как ветер. - И даже Ветер будет свободен, - скаламбурил Бенни. - Если останется жив, - заключил Крот. Вавилов оторопело таращился на сенсов, переваривая услышанное. Те молча ждали. - У меня в машине имеется спирт, - сказал Вавилов наконец. - И жена бутерброды дала. Пошли, обсудим все в нормальной обстановке, а? Нажраться я вам, алкашам, конечно, не позволю. Но в разумных пределах... - Эй! - крикнул Крот, глядя куда-то Вавилову за спину. Больше он ничего сказать не успел. Раздался хруст, будто в кулаке смяли новенькую купюру, и тело медика вспыхнуло голубым огнем. Хруст повторился - на этот раз не только Крот, но и Бенни увидел, как из-за угла Школы вылетела бледно-голубая молния. Прогнувшись назад и раскинув в стороны руки, Вавилов повалился на Бенни, который машинально подхватил его. На долю секунды их головы сблизились, и Бенни содрогнулся. Аура Вавилова блекла и растворялась, будто ее стирали тряпкой. Глаза медика остекленели, на губах выступила пена, он обмяк у Бенни на руках, как тряпичная кукла. И тут аура вспыхнула снова, и прямо вверх, в затянутое тучами небо, выплеснулся столб радужного света. Крот уже стоял у Бенни за спиной, положив ему на плечо руку с пистолетом, направленным в сторону Школы. Бенни чуть присел и, крякнув от натуги, приподнял мертвое тело, чтобы оно, как щитом, закрыло сенсов от стрелявшего. Бенни била крупная дрожь. Крот тяжело дышал ему в висок, стволом пистолета выискивая цель. Сзади раздались крики и топот. "Ложись!" - рявкнул голос Хунты. Бенни оттолкнул от себя тело Вавилова и рухнул в снег. Вытащив из-за пазухи обрез, он быстро огляделся. Рядом лежали щедро вымазанные в саже и земле Мастер и Хунта, один с пистолетом, другой с пульсатором. Пушкин, тоже с лучевым ружьем, откатывался влево. Крот короткими перебежками смещался вправо, держа на мушке опасный угол. - Пост два! - скомандовал Хунта себе в воротник. - Закрыть Школу! Немедленно! Никого не пускать, никого не выпускать! В ухе у Хунты зашуршало - Зигмунд докладывал об исполнении. Мастер, кряхтя, поднялся на ноги и спрятал пистолет. - Отбой, рейнджеры, - сказал он лениво. Люди с опаской распрямились. Мастер был без куртки, только в свитере. Поэтому он шагнул к Хунте, взял его за угол воротника и сказал в микрофон: - Пост два, я старший. Немедленно блокировать все перемещения внутри Школы. Полностью! Никаких исключений! Приказ всем оставаться на местах. Подтвердить исполнение. Хунта прислушался и кивнул. - Старшим доложить о наличии людей, - продолжал Мастер диктовать задание дежурному. - Зафиксировать нахождение каждого бойца конкретно. Сообщить им, что карантин вводится максимум на полчаса. Пусть сидят и ждут. Хунта снова кивнул. Мастер отпустил его воротник, сплюнул на снег и, ни на кого не глядя, подошел к телу Вавилова. - Пульсатор? - спросил он. - Два импульса, - сказал Крот издали. - На полной мощности. Первым его просто сильно ударило, а от второго он умер. Почти сразу. Какая же сука это сделала, а? В спину ведь... Бенни стоял, как вкопанный, безвольно опустив руки. Хунта стянул с головы шлемофон и перекрестился. Пушкин, с пульсатором наперевес, не сводил глаз с угла, из-за которого стреляли, и что-то соображал. - Сходим, посмотрим? - спросил он, не оборачиваясь. В ухе у Хунты снова зашуршало. Старший группы Два склонил голову набок, застонал и длинно выматерился. Мастер и Крот обернулись к нему. - Зигмунд ничего не видел, - сказал Хунта. - Но три минуты назад заело камеру, которая следит за этим участком, - Хунта ткнул пальцем в сторону угла. - Камера отвернута в сторону, наверное, сломан привод. На улице сейчас только мы, Вавилов, Батя и Шерлок. Вавилов шел ко мне, Батя и Шерлок сказали, что идут к машинам. Оба были с оружием. Шерлок действительно топтался у машин, а Батя куда-то пропал. Так. Понял. Они вернулись, стоят у дверей, просят впустить. Пушкин опустил пульсатор стволом вниз и посмотрел через плечо на Мастера. Взгляд у заместителя старшего группы Раз был совершенно обалделый. - Шерлок редкая сука, - пробормотал он. - Но Батя... - Оба они себе на уме, - скривился Хунта. - Что старший, что аналитик. Тихушники. Но чтоб такое отмочить... - Я не думаю, что они хотели сорвать операцию, - сказал ему Мастер. - Но им выгодно повесить на меня смерть ни в чем не повинного человека. Батя любит командовать и давно уже хочет меня утопить. А начальство предателей ценит - ими легко управлять. - Не понимаю, - покачал головой Пушкин. - Тут же было двое свидетелей! И потом, для проведения операции нужен хотя бы один сенс... - Меня они просто не видели, - тихо сказал Бенни, не отводя глаз от распростертого на снегу тела. - Вавилов вон какой здоровый... Он меня заслонил. - А Крота они бы тоже шлепнули для вящей убедительности, - объяснил Мастер. Крот кивнул и невесело усмехнулся. - Все получается очень правдоподобно: люди не захотели принять участие в заговоре, и я их убил. - А я? - спросил Хунта. - А Пушкин? - Ты никогда не бросаешь свою группу. Они были уверены, что ты с Двойкой в тактическом классе. Проверять, так ли это - значит, навлекать на себя лишние подозрения. Решили пойти на риск. Что касается Пушкина... - Мне сказать нечего, - потупился Пушкин. - Хочешь, сажай меня под арест. Или вообще делай, что хочешь. Я твой. Командуй. - Батя терпеть не может экспромты, - снова усомнился Хунта. - А тут убийца явно действовал, повинуясь импульсу, не подготовившись. И вообще, в Школе есть охотники, но нет убийц. - Теперь есть, - сказал Бенни все так же тихо. - Мастер сегодня развязал им руки. Он научил их. Показал им, что это можно. Теперь они начнут убивать. Уже начали... - Я думал повязать их всех этой кровью, - вздохнул Мастер. - Думал, что если не обойтись без смерти одного из нас, так пусть уж она послужит делу. Мне и в голову не приходило... - Ну, теперь крови будет море, - пообещал Крот. - Слушай, Пушкин, - сказал Мастер. - Ты все-таки Батин заместитель. Не мог он этого не учесть. Где у тебя кнопка? Каким образом можно тебя взять за задницу так, чтобы ты дал ложные показания? Давай, колись! - Батя знает про меня кое-что, - произнес Пушкин задумчиво. - Но я поверить не могу... - Это очень серьезно? - Подсудное дело, - признался Пушкин. - Ты не подумай, Школа здесь ни при чем, это было задолго до... Но я однажды по пьяни рассказал кое-что Бате и, кажется, выдал слишком много подробностей... Ты что, всерьез думаешь, что он хотел меня прижать? - Я всегда говорил, что иметь близких друзей вредно, - вздохнул Мастер. - Вот проклятье! Насчет Бати меня давно предупреждали. А я мимо ушей пропустил. Ладно, отцы, пошли разбираться. Бенсон, тебе совсем хреново? Может, ты пока тут посидишь? - Я пойду с вами, - сказал Бенни и снял обрез с предохранителя. Батя и Шерлок курили на ступеньках Школы. - Что случилось? - издали крикнул Батя Мастеру. Мастер, не отвечая, подошел к Бате и впился в его лицо изучающим взглядом. - Что с тобой? - спросил Батя участливо. - Тебе нехорошо? Ты чего молчишь? Мастер покосился на Шерлока. Тот буквально ел глазами Хунту и Бенни. И еще Пушкина. Точнее, его пульсатор, который в нарушение всех правил был направлен Шерлоку в живот. Хунта, Крот и Бенни окружили подозреваемых, разойдясь так, чтобы быть по возможности трудной мишенью. Оружие они пока что держали стволами вниз. - Можно мне твою пушку? - спросил Мастер Батю. - Зачем? - изумился тот. - Нужно. - Да пожалуйста... - Батя отдал Мастеру пульсатор. То ли он блефовал, то ли был полностью в себе уверен. Мастер посмотрел на индикатор заряда батареи. Нажал кнопку, и батарея выпала из гнезда прямо ему под ноги, ударившись о ступени. Охотники рефлекторно вздрогнули - так обращаться с оружием в Школе было не принято. - Запасную, пожалуйста, дай, - попросил Мастер. - Что за херня, старший? - взвился Батя. Слишком резко, пожалуй. Мастер молча протянул руку. Батя, покраснев, открыл подсумок и почти швырнул ему запасной аккумулятор. И сунул руки в карманы. Хунта начал медленно поднимать ствол пульсатора. Мастер вставил батарею в гнездо и удовлетворенно кивнул. Эта батарея оказалась слегка подсажена. Как раз на два импульса полной мощности. - А еще, - сказал Мастер, - у нас есть отличный след на углу в сугробе. Может, пройдемся? - Зачем? - спросил Батя с явной угрозой в голосе. - Как это зачем? Башмак твой примерить... Левый. Батя с Шерлоком быстро переглянулись. Лицо старшего группы Раз ничего не выражало. Но его аналитик просто трясся. Он даже слегка отодвинулся от Бати. Тот укоризненно прищурил глаз и повернулся к Мастеру. - Давай поговорим, - предложил он. - О чем? - удивился Мастер. - Ты сейчас пойдешь под арест. Группу примет Пушкин. А утром мы тебя сдадим Штабу. Правда, ты уж извини, с обезображенным лицом. Ребята Вавилова любили. - Не выйдет, - сказал Батя спокойно. - Ты теперь без меня и шагу ступить не можешь. - Это почему же? - Во-первых, я только что поменял код в сигнализации машин, - улыбнулся Батя. - Вот паскуда! - прошипел сзади Хунта. Боевые школьные "Рэйнджи" были оснащены сложной противоугонной системой, отключавшейся цифровым кодом. Положим, на расчистку Двойка как-нибудь выбралась бы и на личных автомобилях. Но "Рэйнджи" были жизненно необходимы для атаки на Техцентр. Батя участвовал в планировании штурма и отлично знал это. - Это так, мелкая пакость, - продолжал Батя. - А есть вещи посерьезнее. Например, я вчера купил мобильный телефон. Можешь убедиться, он у меня с собой. И пятнадцать минут назад я звонил в город. Сказал Мэксу, что у тебя нервный срыв, и ты передал мне командование. И вызвал Трешку сюда. Они приедут через полчаса. - Умно, - признал Мастер. - А я не глупый, - кивнул Батя. - Поэтому у меня завалялся еще один аргумент, - он медленно вынул руку из кармана и продемонстрировал маленькую коробочку, наподобие брелока автомобильной сигнализации. Палец Бати лежал на кнопке. - Я сегодня без собаки, - сказал он. - Вы этого и не заметили. Но на псарню я заходил. И случайно забыл там полкило взрывчатки. Детонатор ждет сигнала. Так что не дергайтесь, мужики, а то ваши песики взлетят на воздух... - Батя убрал руку в карман и заговорщически подмигнул Мастеру. Тот мило улыбнулся ему в ответ. Совсем как Саймону полтора часа назад. Сенсы, Хунта и Пушкин стояли, как вкопанные, почти не дыша. Шерлок, наоборот, на глазах оживал и снова придвинулся к старшему. - И чего же ты хочешь, охотник? - спросил Мастер. - Того же, что я сказал Мэксу. Отдай мне Школу. Подтверди мои полномочия. И все. Эту ночь посидишь взаперти, а утром посмотрим. Возможно, я тебя просто отпущу. Иди, куда хочешь. Утром ты мне уже будешь не опасен. Я знаю, что тебя сейчас беспокоит. Не волнуйся, все будет сделано по плану. Но операцию проведу я. - Да у тебя мания величия! - рассмеялся Мастер. - Тебе, что, неймется стать героем? Спасителем человечества? - Ты, дурак, не понимаешь, какие возможности это открывает перед умным человеком, - сказал Батя снисходительно. - Ты-то у нас герой по жизни. Тебе ничего не надо. А я мужик простой. И я свое получу. - Не получишь, - пообещал Хунта сквозь зубы. - Ты вообще молчи, - посоветовал ему Батя. - Положим, сейчас тебя держит только кнопка у меня в кармане. Но когда Мастер со мной согласится, ты запоешь по-другому. А когда приедет Мэкс, тебе придется засунуть язык глубоко в жопу. Навсегда. Тебе не выстоять против нас. - Думаешь, что у тебя полное единодушие в группе? - спросил Хунта с недоброй ухмылкой. - Или что люди Мэкса чего-то стоят в бою? - У меня в группе не единодушие, а дисциплина. Понял? А Мэкс - это двадцать стволов. А если ты такой же дурак, как и твой обожаемый Мастер, можешь уйти вместе с ним. - Так! - сказал Крот, пряча в карман свой пистолет. - Я в этой бодяге не участвую. Срал я на вас на всех с очень высокой колокольни. Пошли отсюда, Бенни! Нам они ни хрена не сделают, а мы им и расчистку саботируем, и в Техцентр пусть сами лезут. - Запросто, - кивнул Батя. - И на расчистке без вас обойдемся, и в Техцентре. Просто будет немного больше шума. И гораздо больше людей накроется. Четверка, например, в Техцентре ляжет вся. Я ее тоже чуть погодя вызову. - А мне это все... - отмахнулся Крот. Он явно был разочарован тем, что его угроза не возымела действия, но отступать не хотел. - Пошли, Бенсон! Пусть сами разбираются. - Правильно. Только учтите, что Школа закрыта, и далеко вы сейчас не уйдете. Придется вам вместе с Мастером посидеть немного. Давайте, топайте, гуляйте пока. И перестань на меня пялиться, Бенни! Мне твоя сенсорика что мертвому припарки. - С сумасшедшими трудно работать, - сказал Бенни, злобно глядя на Батю исподлобья. - Но я тебя все равно в могилу сведу. Батя хотел было ответить, но тут в разговор вступил Мастер. - Мне нужны гарантии, - сказал он. Голос его был очень низок - почти хрип. - Ты должен отпустить не только меня, но и всех, кто решит уйти. - Их будет немного, - хищно оскалился Батя. - Со мной здесь наступит порядок. Настоящий порядок. Но если кто-то захочет... Что ж, я готов дать тебе слово. Как только ты завизируешь приказ о моем назначении и объявишь его по громкой связи, мы тебя запрем. Потом я выступлю перед людьми. Тех, кто окажется так глуп, что захочет в отставку, мы тоже изолируем. А утром вы уйдете. Ты, все сенсы, ассистенты Вавилова, и все дураки. Особенно я буду рад избавиться от последних. Ненавижу сентиментальных дураков. - Тебя будут судить, - сказал Мастер чуть слышно. - Победителей не судят. Мне это обещал Генерал. Лично. Мастер покачал головой. И опять улыбнулся. На этот раз очень грустно. - На! - выдохнул он с невероятным презрением, бросая Бате его пульсатор. Батя машинально вынул руки из карманов, поймал лучемет, и тут лицо его исказила страшная гримаса. Он попытался было развернуть оружие к Мастеру, но опоздал. Выстрел и удар пули слились в один звук. Голова Бати раскрылась, как коробка из-под обуви. И в тот момент, когда первые брызги коснулись ступеней, дымящийся ствол пистолета уже смотрел в переносицу Шерлока. - У тебя на раздумье десять секунд, - сказал Мастер. Шерлок затрясся, как осиновый лист. Пульсатор висел у него на плече стволом вверх. Глаза аналитика съехались к переносице, заглядывая в дуло пистолета. - Да! - пискнул он. - Силен! - усмехнулся Мастер. - Я тебе даже не сказал о чем думать, а ты уже согласен. Хорошо тебя Батя выдрессировал. Крот и Бенни захохотали. Пушкин присел на ступени, оторопело глядя на труп Бати. Хунта бормотал в микрофон приказания. Двери Школы звонко щелкнули - Зигмунд разблокировал замок. - Он меня заставил, - прошептал Шерлок. - Что ты знаешь сверх того, что Батя мне сказал? - Он давно готовился, - затараторил Шерлок, не в силах оторвать взгляд от ствола. - Я его отговаривал, но он меня не слушал. Я ничего не знал про бомбу на псарне, честное слово! И про разговор с Генералом он мне тоже ничего не говорил! - Батя не тварь определенно, - заявил Крот. - Он просто съехал. Мгновенное умопомешательство. - А ведь это ты, старик, его доконал, - сказал Бенни Мастеру в спину. - Сегодняшним твоим спектаклем. - Очень даже может быть, - ответил Мастер, продолжая держать палец на спусковом крючке. - Пушкин! Давай, просыпайся. Бери этого горе-заговорщика и тащи в изолятор. Потом иди принимай группу. Сам знаешь, что им сказать. Приказ будет готов через полчаса. - Я без тебя к людям не пойду, - замотал головой Пушкин, поднимаясь со ступенек. Он снял с плеча у Шерлока пульсатор и вытащил пистолет из-за пазухи. Хлопнул по спине, проверяя, нет ли там чехла с ружьем. Мастер опустил руку с оружием и судорожно зевнул. - Ну зачем я тебе? - спросил он Пушкина и зевнул снова. - Видишь, я еле жив. У меня же все трясется. - Ты меня под суд отдашь? - вдруг обратился к Мастеру Шерлок. - Пнул бы я тебя сейчас по яйцам, - ответил Мастер, - да сил нет. Эй, Пушкин! Забудь пока про Шерлока. Давай-ка лучше гони сюда вавиловских ребят, пусть оба тела уберут и оприходуют. А ты, мудила, бери ведро и тряпку, и через пять минут чтоб тут все блестело! Потом отправишься в изолятор и сам запрешься. Если надумаешь покончить с собой, я тебе буду признателен. Не знаю я, что с тобой делать, понял? - Он меня шантажировал! - пожаловался Шерлок. - Слушай, ты, жертва неплановой вязки! Уйди с глаз моих! - Есть! - Шерлок вслед за Пушкиным нырнул в дверь. К Мастеру подошел Хунта и крепко обнял его за плечи. - Я распорядился осмотреть и разминировать псарню, - сказал он. - Ох, какой же ты, у меня просто слов нет! Я тебя люблю! - Ты тоже нормально выступил сегодня. Это я, дубина, во всем виноват. Меня ведь Лебедь предупреждал, что Батя какую-то гадость задумал... И Китаец тоже что-то такое рассказывал. Только мне было не до того... Ладно, проехали. Справились, кажется. Крот! А с тобой мы, пожалуй, всерьез подружимся! - Я сделал все, что мог, - вздохнул Крот. - Батя был совершенно невнушаем. Я давил, а от него просто отскакивало. Пришлось убеждать словами. Но и тут ни хрена у меня не вышло. - Ты выиграл для нас время. Дал мне все просчитать. Спасибо. - Не за что, отец. - И тебе спасибо, Бенни. Вообще, господа, вы сегодня классно поработали. Теперь нужно всем отдохнуть, пока время есть. До рассвета нас ждет еще масса приключений. - Сегодня будет хорошая ночь, - сказал Бенни. - И прекрасное утро. Может быть, лучшее в нашей жизни. - Я надеюсь, - кивнул Мастер. - Теперь нам просто нельзя проиграть. Мы слишком много здоровья на это положили. В дверях появились ассистенты Вавилова. Лица их выражали полную растерянность. Но они несли тест-кейс погибшего медика и пластиковые мешки для тел. А значит, они будут работать. И это главное. ***** Представители отечественных служебных пород - совсем не те собаки, от которых можно ожидать автоматической работы, превращения в бессловесного раба, безоговорочно выполняющего все прихоти дрессировщика. Когда Мастер проснулся, за окном стояла непроглядная тьма. Фосфоресцирующие стрелки на циферблате показывали четверть восьмого, и на мгновение Мастера охватил ужас. Ему вдруг показалось, что он проспал всю ночь, что сейчас уже утро, а значит... Мастер подпрыгнул на диване, сел и помотал головой. "Не может быть! Да нет же, все правильно, меня должны разбудить в восемь. А если... А если, пока я тут дрых без задних ног, в Школе еще что-нибудь случилось?! Мама!" Испугаться вторично Мастер не успел. По полу скрежетнули когти, и холодный мокрый нос ткнулся ему в щеку, а теплый шершавый язык принялся ее вылизывать. И откуда-то из глубины комнаты очень знакомый голос сказал: - Пожалуйста, глаза прикрой. Сейчас будет свет. Мастер послушно заслонил глаза ладонью. Ярко вспыхнули лампы, раздался тихий шепот, кто-то сдавленно хихикнул. - Кто там ржет? - спросил Мастер сварливо, пытаясь выглянуть из-под ладони. - Ты, что ли, Бенсон? - Братушка, фитилек-то притуши, - попросили вдалеке. - Коптит. Свет ослаб, видимо, прикрутили реостат на выключателе. Мастер отвел ладонь, несколько раз моргнул и удивленно вытаращился. Он сидел на диване в своем кабинете. Но сам кабинет было не узнать. Угол, где стоял диван, отделяла глухая черная портьера, сейчас отодвинутая - штора затемнения, которой полагалось висеть в тактическом классе. Рабочий стол Мастера превратился в обеденный, он был весь заставлен банками, тарелками и бутылками. За столом улыбалась до ушей и перемигивалась целая компания - Хунта, Крюгер, Мэдмэкс, Лысый, Горец, оба сенса. И посреди комнаты сидел на корточках и глядел на Мастера с выражением живейшего интереса на лице некто в черном. - Здравствуй, Тим, - сказал Мастер, обнимая Карму. - Здорово, отцы. Давно здесь сидим? - Да уж четвертый час, - усмехнулся Хунта. - Вот, помочь решили нашим сверхчувствительным... - Не понял, - Мастер вопросительно посмотрел на Тима. - Пока ты спал, мы тебя слегка подзаряжали, - объяснил Тим. - Так, самую малость. А мужики, вот, составили компанию. - Пива ему дайте, - посоветовал Мэкс. - Он от пива быстро просыпается. Где у нас светлое, господа? Он спросонья любит светлое. Вот, Тимофей, будьте добры... Тим передал Мастеру запотевшую бутылку, уселся рядом с ним на диван и, улыбаясь, наблюдал, как тот, закатив от наслаждения глаза, заливает в себя золотистый напиток. - С... спасибо, - прошептал Мастер, отдуваясь. Он поставил бутылку на пол, неуверенно поднялся на ноги и, пробормотав "Момент, господа", нетвердыми шагами потопал в уборную. Вытирая руки, Мастер внимательно разглядывал себя в зеркале. Спокойное, даже умиротворенное лицо хорошо отдохнувшего человека. Глаза ясные и чистые. "Значит, "слегка подзаряжали", да? Хорошенькое у вас "слегка", господа форсированные экстрасенсы. Мне бы побриться - и хоть в президенты баллотируйся. Или в мужском стриптизе выступай. А ведь я сегодня дважды стрелял в живого человека. Холодно, расчетливо - что называется, пристрелил. И нужно признаться, ничего особенного не чувствую. Кто же я теперь? И как этот новый я, другой, чужой, обойдется с теми, кто заставил его стать таким?" Когда Мастер вернулся в кабинет, за столом мгновенно стих дружный хохот, и лица приобрели выражение напряженного внимания. Мастеру подвинули стул, вручили тарелку с кашей и еще одну бутылку пива. Он молча прожевал несколько ложек, отхлебнул из бутылки, закурил, поставил локти на стол и осведомился: - Н-ну? - Все идет по плану, - доложил Хунта. - Тютелька в тютельку. Под расчистку только один небольшой объект, правда, опять за Кольцевой. Строящаяся школа. Какая-то погань там вчера ползала, напугала сторожей аж до приступа белой горячки... - за столом опять дружно грохнули. - Мы выходим в двадцать два ноль. Группа Раз остается здесь, в резерве. Стрелка у Техцентра в четыре двадцать. И... - Хунта протянул над столом раскрытую ладонь и прихлопнул ее сверху другой. - Понял вас. Кстати, о группе Раз. Как там дела? - Ты знаешь, хорошо все получилось. Даже лучше, чем мы думали. Пушкин-то, хитрый, отказался принять группу, понял? Остался "замком". - А как же... - А вот так. Он их собрал и говорит - мужики, поскольку я в этой истории косвенно замешан, то принять командование считаю для себя бесчестным. Давайте тайным голосованием решать, кто займет вакантные должности. Ну, они его и прокатили за излишнюю щепетильность! - за столом опять засмеялись. - Мы все были в счетной комиссии, - сказал Мэкс, - и ржали просто до икоты. Единогласно "замком" выбрали Пушкина, представляешь? Он, бедняга, разревелся и лез ко всем целоваться... Ты бы видел! Что это была за сцена! Теперь вместе со всеми рассмеялся и Мастер. Да так, что задремавшая было Карма вскочила и принялась вертеть головой, пытаясь сообразить, что происходит. - Хорошая у Бати группа... - выдавил Мастер и осекся. - Хорошая, - кивнул Мэкс. - И я теперь понимаю, в чем там было дело. Мы с Сашкой, - он кивнул в сторону Хунты, - когда считали бюллетени, сразу просекли, какая там обстановка сложилась. Они Батю и Шерлока давно уже игнорировали. Как Школа в свое время отторгла Будду, помнишь? Батя еще и от этого бесился, наверное. - Во всех записках только две кандидатуры на старшего и аналитика, - объяснил Хунта. - Ветер и Лебедь. Последний месяц, оказывается, они там всем заправляли. - Что ж мне никто не сказал? - протянул задумчиво Мастер. - Помню, были туманные намеки... - Они сами не понимали, чего хотят, - вздохнул Мэкс. - Ты же знаешь, старина, Батя был хороший старший. Простой, как две копейки, жесткий, злобный, но хороший. - Он просто не выдержал напряжения, - сказал Хунта. - И начал трогаться потихоньку. В точности, как Будда. А командовать-то он любил. И, кстати, умел. Поэтому когда группа перестала ему подчиняться, для Бати самым естественным выходом было захватить власть во всей Школе. Интересно было бы, конечно, пригласить к Бате психоаналитика, но сейчас это уже поздновато... - И назвали бы это заболевание "синдром Басова", - заявил Горец. - В честь страшного Будды, мир праху его. - Помянем, - предложил Хунта, поднимая бутылку. Все выпили. Мастер вглядывался в дорогие ему лица и наслаждался тем, какие они живые, честные и доброжелательные. В этой компании он всегда