Перед глазами поплыли круги. Еще немножко продержаться. Еще. И все будет ОК. И все по... лу... чит... Файн потерял сознание. Его тело, не удерживаемое ремнями, завалилось вперед. Прямо тяжеленным шлемом на ждущую распоряжений контактную доску. Бац! Реактор послушно выплюнул энергию на отражатель. В точке сгорания плазмы вспыхнуло маленькое солнце. "Рипли", как ужаленный, прыгнул вперед. Наддал еще. Потом добавил. Выдал полную тягу. И стало темно. x x x Как и многие другие изобретения, доставшиеся человечеству в наследство от талантливого, но своеобразного племени русских - вроде матерной ругани, пирогов и танца вприсядку, - дальняя космическая связь отличалась простотой замысла и ограниченным характером применения. Кванты электромагнитного излучения в оптическом диапазоне несли информацию в световом темпе, не зная помех и без затухания сигнала. Маломощный передатчик того же "Рипли" позволял без проблем отправить нежный привет хоть в Туманность Андромеды. Все бы ничего, но сложность дешифровки низводила многие достоинства такой связи до вполне прозаического уровня. Радио было настолько дешевле, что ДС так и осталась сугубо дальней связью, окупающейся только на больших дистанциях, когда во главе угла стояла надежность и четкость передачи. В этом отношении ДС была совершенно безупречна. Поэтому информационный бакен-накопитель группы F, предусмотрительно сброшенный там, где ему быть не полагалось, а значит, почти недоступный для не в меру любопытного Адмиралтейства, получил с "Рипли" отменную картинку. Эбрахам Файн, приказав технику давить на кнопку, мог после этого, как он сам любил поговаривать, "загибаться уже сколько влезет и с чистой совестью". А остатки ударных крыльев группы F в виде семи круизеров и четырех звеньев дестроеров перестраивались в атакующий ордер. Вырвавшийся далеко вперед на "Гордоне" Эссекс притормаживал над зоной поражения и, в нарушение адмиралтейских инструкций готовился бросить вниз скауты. Приданный группе ремонтник ковылял в безопасном отдалении, по уши загруженный ремонтом себя. На "Тушканчике" вовсю сифонили злополучные прокладки. У "Фон Рея Третьего" опасно грелся реактор. "Роканнон-2" вообще, как оказалось, не мог стрелять из-за фатального сбоя в телеметрии, но доложить об этом по команде мешало уставное радиомолчание. Первым его нарушил Эссекс, когда черные тени земных судов уже заходили в атаку. И нарушил не как-нибудь, а по открытому голосовому каналу. Сказал два слова на межпланетной аварийной волне. - Фокстрот виски! - проскрипел он своим знаменитым на всю Солнечную голосом, от которого бдительные марсианские связисты внизу сначала окаменели, а потом дружно полезли на стенку. "FW" - группе F предупреждение. Позже за этот выкрутас Заднице приписывали высокий гуманизм в истинно европейских традициях. Называли благородным рыцарем и тому подобное. А он всего-навсего получил со скаутов недостающую информацию, рассмотрел внимательно полную теперь панорамную картинку поверхности и заметил неладное. Быстро просчитал варианты и принял решение на всякий случай поднять шухер. Дабы избежать возможных неприятностей. Боевая рубка круизера серии 100 упирается в полусферический обзорный экран. Посты офицеров стоят на небольшом возвышении и расположены ступенчато, будто кресла в театре. Впереди и внизу, основанием на кромке экрана - пульты старшего навигатора и бомбардира. У них за спиной большой контрольный пост командира. Дальше располагаются двое связистов. Имеется еще пара резервных универсальных пультов на случай, если понадобится усадить посредника или высокое начальство. Но обычно в "боевой" работает только пять человек. Весь прочий необходимый старшим офицерам персонал разбросан по круизеру на первый взгляд совершенно бессистемно. Многие из подчиненных в бою вообще не ведают, что творят. Их дело - быстро выполнять приказы. Во время атаки все, что происходит вокруг судна, видно только из "боевой". Хорошая картинка на мониторах огневой группы, сидящей прямо в геометрическом центре корабля. Неплохой обзор еще и у резерва - младших навигаторов, которые занимают на время боя ходовую рубку. Вообще, непосредственных участников событий набирается не больше пятидесяти человек. Отдыхающая вахта лежит по каютам, застегнув маски спецкостюмов, и давит храпака. Если нужно будет кого-то подменить или вообще покинуть терпящий бедствие корабль, их разбудят. Принцип "меньше знаешь - лучше спишь" не распространяется в боевой обстановке только на командира, старпома и бригаду техников. Их подменять некому. Пост Рашена в боевой рубке, Боровского - в ходовой, Вернеру с командой положено сидеть у переборки реакторного отсека. Еще на идущем в бой "Тушканчике" обязаны бодрствовать доктор Эпштейн и ассистирующая ему в трудных случаях Линда. Чем и занимаются беспробудно. У этой парочки все поперек Устава - в походе работы невпроворот, а в бою как раз можно и отоспаться. Пока на корабле спокойно, обязательно кто-нибудь либо ногу подвернет, либо ударится в депрессию. А едва начинается война, тут все как на подбор абсолютно здоровые люди, некуда печать ставить. Вот и лежи себе, отдыхай, пока родной "Тушканчик" паче чаяния не заработает сквозную дырку в рабочей зоне. Чего на круизерах практически не бывает, а если вдруг и случится, так мертвецам терапия все равно ни к чему. Поэтому к моменту выступления контр-адмирала Эссекса в прямом эфире жизнь на круизере "Пол Атридес" шла своим привычным чередом. Флагман идеально держал позицию в центре атакующей группы и, басовито урча накопителями, падал на Марс. Идущие в авангарде дестроеры уже коснулись верхних слоев атмосферы. - Внизу небольшая турбулентность, - сказала Ива. - Может быть, на входе слегка тряхнет. Полагаю, все пристегнуты? Рашен, адмиральские функции которого на данный момент исчерпались и сводились к глубокомысленному рассматриванию информации на мониторе, благодушно хмыкнул. - Две минуты до огня, - доложил Фокс. - Да. Эй, что там в эфире? Клиент не шевелится? - Никак нет, сэр. Есть небольшой фон, но это их мобильные рации. "Тушканчик" вдруг дернуло и ощутимо поволокло влево. Судя по всему, "небольшая турбулентность" тянула на серьезный шквал. Корабль рыскнул и встал на прежний курс. - Буря, - пробормотала Ива. - Смерч. Посмотрите, сэр, внизу настоящий торнадо. Идет к нашей цели. - Вот они и не шевелятся, - заключил Рашен. Обозначающие положение кораблей звездочки на его мониторе показывали, что группа отлично держит строй. - Ровно идем. Точно по графику. Даже... Тут-то Эссекс и произнес исторические слова. Астронавты потом говаривали, что, когда раздалось это напрочь демаскирующее группу "FW", им показалось, будто от такого кощунства на секунду остолбенел весь обитаемый космос. - Идиот! - заорал в боевой рубке "Тушканчика" Рашен и вызвал Эссекса на кодированной волне. - Есть захват цели, - безмятежным тоном доложил Фокс. Заходящий в атаку круизер звенел, как струна. Рашен громко сказал по-русски нечто такое, чего никто не понял. На "Тушканчике" знали адмиральский лексикон, но это было что-то новенькое. Поругаться от души начальник штаба ему не дал. - Большое скопление техники в зоне поражения, - быстро сказал он, появляясь на мониторе. - И никого вокруг. - Что ты наделал, suka! Расползутся же! - Не успеют. Я повторяю - никого вокруг на верных сто миль. - Ну и что, ты, адмирал хренов! - По Уставу союзные войска должны уже быть здесь на дистанции в тридцать миль и ждать, когда мы отстреляемся. - Какой Устав, ты, придурок, они же марсиане! - Да, но согласовывали-то операцию наши. Значит, мы должны ориентироваться на земной Боевой Устав. В противном случае нас бы предупредили. - Ты действительно Задница, - ответил Рашен и отключился. Эссекс сделал жест, как будто умывает руки. На контр-адмирала смотрели удивленные глаза - никто из его подчиненных, сидевших в оперативной рубке "Гордона", смысла этого движения не знал. Внизу появились желтые всполохи - кто-то наугад молотил небеса лазером. Смысла в этом не было никакого, группа F все равно избрала для атаки самое бредовое направление. Рашен, бормоча под нос русские слова, повернулся к обзорному экрану. - Марсианскую волну мне немедленно, - приказал он. - Голосовую связь! - Минута до огня, - напомнил Фокс. - Знаю! - рявкнул адмирал. - Дайте связь! Найдите их! Ива, которая сейчас наводила вибрирующий и рыскающий на курсе "Тушканчик" на цель, не могла повернуться, но отлично представляла себе, какие у адмирала злые глаза. Такого, что творилось в эту минуту, она еще не видела. Ей и в голову не приходило, что это возможно - за считанные мгновения до атаки искать контакта с противником. Беспорядочная пальба снизу прекратилась. А динамики аудиосвязи вдруг ожили. - Поверхность вызывает адмирала Эссекса! - прокричал незнакомый голос. - Ради бога, адмирал! - Контр-адмирала Эссекса, - сварливо поправил Рашен, прислушиваясь. - Не узнаю. Что это еще за hui s bugra?! - Не идентифицируется, - доложил связист. В голосовой картотеке "Тушканчика" были данные на всех действующих марсианских командиров. Иногда это здорово помогало раскрыть чужую военную хитрость. - Здесь Эссекс, - раздалось в эфире. - Кто вы? - Полковник Тон, самооборона Республики! Где вы, адмирал? Что происходит?! - Почему атаковали, не дождавшись нас? - Да... как же... Что значит - не дождавшись? - У нас приказ о совместной операции. Мы отстреливаем площади, вы захватываете. - Кого захватываем?! - изумился марсианин. В эфире воцарилось гробовое молчание. Судя по всему, Эссекс терзался сомнениями. Или уже сожалел о проявленном благородстве и прикидывал, что ему за это будет от Рашена. - До огня тридцать, - сказал Фокс. - Никакого полковника Тона, - доложил связист. - Не было и нет, я проверил. - Я так и думал, - кивнул Рашен. - Дурят нашего брата. Ох, уйдем живыми, Заднице несдобровать... Удавлю паникера. - Здесь просто шахты... - промямлил марсианин. - Мы охраняем... Только не стреляйте, бога ради... - К сожалению, бога нет, - сказал Эссекс с тоской в голосе. - Эй, Алекс! - позвал он. - Прости меня, дурака. - Вот бог и простит, - усмехнулся Рашен. Липовый полковник окончательно выдал себя. Марсиане не были религиозны. А вот пираты и контрабандисты, люди суеверные по самой природе своей воровской профессии, - были. - Адмирал Успенский! - орали снизу. - Не надо! Что вы делаете! Мы же свои! - Время! - резко выдохнул Фокс. Марсианская база снова озарилась вспышками. Опять мимо. - Разрешаю, - негромко сказал Рашен. Фокс мягким движением огладил рукой контактную доску. "Тушканчик" содрогнулся всем своим могучим телом, и скальное плато внизу заволокла бурая туча. За какие-то доли секунды группа F, плюясь огнем, проскочила над целью и ушла. Вслед земным кораблям не было сделано ни единого выстрела. Судя по всему, стрелять было уже некому. Обрабатываемый участок поверхности закрыла плотная стена пыли, сквозь которую слабо просвечивал медленно набухающий малиновый шар. - Цель подавлена, - доложил Фокс. - Как у нас? - спросил Рашен. - "Роканнон" не стрелял. Облом системы, отказ главного ствола. В остальном все чисто. - Всем отбой. - Рашен вывел на обзорный экран картинку оставшейся далеко позади марсианской поверхности. - Н-да, подпортили мы им обстановочку... Капитан-лейтенант Кендалл! - Да, сэр! - хрипло отозвалась Ива. Удержать "Тушканчик" на бреющем стоило ей большого труда. - Дальше идем по плану. Молодец, детка. - Да, сэр. - А теперь Задницу мне на растерзание! - приказал Рашен почти весело. x x x Эбрахам Файн проснулся и с удивлением обнаружил, что он вовсе не голый и находится отнюдь не в постели жены, где только что показал себя настоящим астронавтом. В действительности разведчик был упакован в боевой скафандр и безвольно свисал с кресла на борту "Рипли". Файн с трудом выпрямился. Некоторое время он сидел неподвижно и часто моргал, приходя в себя. Потом шевельнул головой, ухватил ртом загубник и выпил несколько глотков холодного энерджайзера. От напитка ему сразу полегчало, и он смог осмотреться. Телеметрия показывала, что из последних двадцати часов около тридцати минут коммандер пребывал в глубоком обмороке, а остальное время спал. Прочие члены экипажа в бессознательном состоянии находились кто час, кто два, а потом у них обморок тоже перешел в сон, не вполне здоровый, насыщенный кошмарами, но в целом нормальный. Скаут удалялся от Солнечной на ускорении, близком к предельному. Картина звездного неба впереди не сулила ничего радостного. Файн вывел на монитор данные следящей оптики, быстро прокрутил запись и обомлел. За время неуправляемого полета "Рипли" чужие догоняли скаут дважды. Через два часа, а затем еще через полтора две сверкающие загогулины неожиданно выскакивали прямо по носу корабля и пытались воздействовать на него каким-то загадочным гравитационным полем. Оба раза маленькое суденышко благополучно проныривало между преследователями, и стоило ему удалиться на какую-нибудь сотню километров, как чужие испарялись. Появление и исчезновение чужих происходило как по мановению руки - сгустилось вдруг из ничего серое облачко, и возник чужой. Повисел, задрожал, обволокся дымкой и растаял. Файн восхищенно охнул. Легендарная нуль-транспортировка, которую земляне пытались обкатать на прототипе "Горбовски" и в которую, похоже, толком не верили даже разработчики корабля, действительно существовала. Файн вспомнил казус со "Скайуокером", прикинул, какие преимущества даст нуль-Т чужакам в реальном бою, и охнул еще раз. "Почему они нас отпустили? - подумал Файн. - Не может же такого быть, чтобы у них, как и у нас, и оружие, и ходовая часть питались от одного источника. Точно, не может. Чужие свободно генерировали это свое загадочное излучение сразу после того, как выходили из подпространства, или как его там... Значит, и выстрелить могли на прощание нам в корму. Получается, нас отпустили намеренно? Или я о чужих слишком высокого мнения... С перепугу". Файн крепко зажмурился. Потом непослушной рукой тронул контакты на подлокотнике кресла и принялся работать. Через несколько минут он закончил расчеты и задал скауту новый курс. "Рипли" плавно изменил направление и потихоньку начал забирать вверх, уходя из плоскости эклиптики. Сейчас Файн был готов лишний месяц проболтаться незнамо где, лишь бы только не пересекаться больше с чужими. Привычные навигационные приемы такой гарантии дать не могли. А широкая полупетля выбрасывала скаут из зоны стратегических интересов пришельцев. Следовало, конечно, доложить своим о последних наблюдениях, но сделать это немедленно Файну просто не хватило духа. Он был подавлен и измотан. Послать донесение он собирался не раньше, чем снова окажется в границах Солнечной, высоко над плоскостью, в которой вращались планеты и ходили корабли. Экипаж спал. Файну стало тоскливо. Будить людей немедленно не имело смысла, их психика явно еще не отошла от шока. Придет время - сами проснутся. А почему бы... Файн убрал почти всю энергию с отражателя, и ускорение спало до одного "же". Коммандер проверил состояние воздуха в рубке, нашел его удовлетворительным, поднял забрало шлема, расстегнул антиперегрузочную маску и принялся надрывно кашлять, освобождая легкие от дыхательной смеси. Потом отстегнул ремни и осторожно встал на ноги. Покачнулся, но устоял. И медленно, хватаясь по пути за все, что попадало под руку, двинулся в корму. Из шкафчика над унитазом он достал герметичную пластиковую колбу. Перебросил несколько тумблеров на панели и внимательно прислушался к шипению внутри замысловатой конструкции. Удовлетворенно хмыкнул и поднял крышку с нацарапанной поверх грозной надписью "НЕ СРАТЬ". Запустил громоздкую из-за усилительной перчатки, но достаточно ловкую руку в недра унитаза. Выдвинул патрубок с краном на конце, подсоединил к колбе и повернул вентиль. Космический санузел хрюкнул и выплюнул в колбу порцию бурой жидкости. На любом другом скауте группы F подобные действия означали бы, что орденоносный герой коммандер Файн окончательно сошел с ума. Но только не на "Рипли". Эксперименты с сортиром Эндрю Вернер, бывший подчиненный Файна, начал еще на "динАльте". Уж больно хороша была конструкция аппарата для того, чтобы в него просто гадить. Файн загерметизировал унитаз и вернулся на свое место. Связался с фонотекой и включил потихоньку музыку. Откупорил колбу, сунул нос в горлышко и понюхал. - Та-ак, - довольно протянул он. - Приемлемо. Воровато огляделся, поднял колбу в шутовском салюте, привычно сделал выдох и отхлебнул. Задохнулся. Отдышался. И блеснул глазами. - Мама родная! - воскликнул коммандер Файн. - Ну, мужики, чтоб я так жил, а вы проснулись! И жадно выпил снова. x x x Начальник штаба отдал распоряжение сбавить ход. Группа F расстегнула маски и переоделась из спецкостюмов в легкую рабочую форму. Астронавты радостно плескались в душе и жадно поглощали нормальную человеческую пищу. Но обычного упоения земной гравитацией никто не чувствовал. На группу навалилась такая проблема, какой еще не было за всю ее славную боевую историю. Олег Игоревич Успенский, трехзвездный адмирал космического флота, кавалер орденов и медалей, немолодой и смертельно усталый человек, лежал в своей каюте, повернувшись лицом к стене. Лежал безвольно, как тряпичная кукла. В центре стоящего на рабочем столе монитора тлела затухающим огоньком красная точка - оставшийся за кормой Марс. Это была демонстрация. Кто бы ни зашел в каюту - а дверь у адмирала была на этот раз против обыкновения не заперта, - первым делом он видел проклятую Красную планету на мониторе. Так Рашен без слов давал понять, что беседы по душам не получится. Уже сутки прошли, как Рашен устранился от несения службы и лежал молча и неподвижно, отказываясь от еды и упорно не отзываясь на попытки заговорить с ним. Временами казалось, что он просто спит. Лишившаяся командования группа F продолжала движение к Поясу. Согласно приказу группа сохраняла радиомолчание и не пыталась установить контакт с земной Сетью. Но одинокому скауту, прячущемуся в метеоритном кратере на Фобосе, никто не мешал подключиться к частному марсианскому бакену и качать с него последние известия трех планет. Едва началась передача, Рашен жадно впился глазами в сводку. А потом, ни слова не говоря, вывел на монитор оптику, установил изображение Марса по центру, откинул койку, лег и уткнулся в стенку носом. Формально он никому не передавал командных полномочий. И ошарашенная новостями группа F никаких претензий Рашену не предъявила. Но адмирал вышел из игры сам. Как он и ожидал, его подставили. Только вот предательство оказалось несправедливо жестоким. Группа F выполнила поставленную Адмиралтейством задачу просто блестяще. От марсианской шахты со всем ее гражданским персоналом не осталось и следа. Погибли и охраняющие разработку войска. Силы республиканской самообороны во главе с полковником Тоном. Не было там никакой пиратской базы и в помине. А был, судя по всему, плотный клубок финансовых интересов. Кому-то эта злосчастная шахта встала поперек горла, и этот кто-то готов был на все, чтобы разработка перестала существовать. Возможно, это был частный заказчик. Может быть, Совет Директоров хотел увеличить долю уранового экспорта на Марс. Или усложнить взаимоотношения между Ред-Сити и остро зависящей от марсианской руды Венерой. А на Земле, как нарочно, акционеры колебались по животрепещущему вопросу роспуска флота. И нашлась хитрая и безжалостная сволочь, которая увязала одно с другим. Контр-адмирала Эссекса у главного шлюза встречал Боровский. На этот раз Задница прибыл на "Тушканчик" без охраны и вид имел помятый. От начальника штаба за версту разило перегаром. - Господин контр-адмирал... - начал было старпом, но Эссекс небрежно от него отмахнулся. - Перестань, - сказал он. - Не время сейчас. И вообще, мы больше не армия. Пираты мы, Жан-Поль. Уголовники. Боровский неприязненно скривился, но промолчал. - Знаешь, что делать-то? - спросил Задница. - Есть идеи? - Идеи есть, - хмуро ответил Боровский. - Это, конечно, в принципе не мое дело, но если бы меня спросили, я бы сказал - к Земле нужно поворачивать. - Ха! - Эссекс нервно огляделся, как будто разговор мог подслушать кто-то, имеющий другое мнение. - К Земле, - повторил Боровский. - Или к Марсу. Да хоть на Венеру, в конце концов. Но только не бежать. - А мы и не бежим. Нас полиция ждет не дождется. - Правда, что приказ тю-тю? - спросил Боровский. - Ага, - кивнул Эссекс. - То есть не совсем тю-тю. На его месте теперь совсем другой приказ. Ультиматум. Требование к Алексу прекратить самовольные действия, сдать группу мне и возвращаться. - Бедный Алекс, - вздохнул Боровский. - Не сломался он, как ты думаешь? - Он просто устал, - сказал Боровский твердо. - Вы же знаете, Филипп, наш Алекс несгибаем. У него легкая депрессия. Пройдет. - Это кто так говорит? Ваш психолог, как ее там?.. - Линда. Да, и она тоже. Эссекс задумчиво поскреб щетинистый подбородок. - Ладно, - сказал он. - Давай попробуем его реанимировать. Нужно же решить что-то. - Пойдемте, - сказал Боровский, и они зашагали по пустынному коридору. Боровский молча глядел под ноги, а Задница хмыкал и сопел, что-то соображая. - Никогда мне не был симпатичен нынешний заместитель по боевой, - сказал он наконец. - А тебе он как? - Никак, - отрезал Боровский. - Пойдешь на его место? - А он? - недоверчиво покосился на контр-адмирала Боровский. - А он застрелился, - небрежно бросил Эссекс. - Вы что, серьезно? - Час назад. За последние сутки восьмое самоубийство уже. Сдают нервишки у кровавых садистов. Как нас еще пресса обзывает, я забыл? - Вас это что, раздражает? - Да не особенно, - признался Эссекс. - Просто как-то обидно, что флот похоронили именно нашими руками. Ну так как же, будешь восстанавливаться в должности? - Если Алекс так решит... - А если он вообще ничего больше не решит? - вкрадчиво спросил Эссекс. Вместо ответа Боровский вдруг остановился, крепко взял контр-адмирала за грудки и шмякнул об стену. - Задница... - прошипел он с чувством. - Чтобы я таких слов... Ясно тебе, адмирал?! Ты этого не говорил, я этого не слышал! - Сдурел?! - не повышая голоса, поинтересовался Эссекс, пытаясь вырваться. - Опять крыша едет? А ну, отпусти! - Не трогай моего русского, понял?! - прорычал Боровский. - Ты его мизинца не стоишь! Жопа штабная! Голову оторву! - Психопат, - Эссекс оторвал от себя цепкие руки старпома и сделал шаг в сторону. - Да кто его трогает?! Я так, на всякий случай... - Я тебе покажу случай, - очень спокойно произнес Боровский. - У тебя люди стреляются направо и налево, а ты, зараза, самогонку хлещешь. Ты ведь со стыда не застрелишься, а, Фил? - Коммандер Боровский! Прекратить истерику! - И не подумаю! - Ну и пошел в жопу! - Эссекс повернулся к Боровскому спиной и зашагал дальше. Боровский несколько раз с шипением пнул башмаком стену и поспешил следом. - Я ничего дурного и не думал, - сказал через плечо Эссекс, когда Боровский его догнал. - Я просто беспокоюсь, а вдруг Алекс еще неделю так проваляется? И никакой он не твой русский. Он наш русский. И ты, между прочим, тоже что-то с собой кончать не торопишься. И вообще... - Да иди ты... - смущенно пробормотал Боровский в знак того, что препирательства закончены. - Вот и славно, - кивнул Эссекс, останавливаясь у двери адмиральской каюты и нажимая кнопку. В поведении Рашена обнаружилась положительная тенденция - теперь он лежал хоть и с закрытыми глазами, но уже носом кверху. - Здорово, Алекс, - сказал Эссекс, садясь на койку рядом с адмиралом. - Как самочувствие? Рашен не ответил, только плотнее зажмурил глаза. Боровский встал за креслом, облокотился на его спинку и устало повесил голову. - Значит, так, - сказал Эссекс. - Ты, Алекс, можешь не отвечать, я тебе просто обрисую сейчас варианты, которые предлагает штаб. А ты сам решай. Да? Эй, мужик, ты не спишь? - Да не спит он, - проворчал Боровский. - Вы говорите, Филипп, не беспокойтесь. Когда придет время, он свое выскажет. - Хочется надеяться, - заметил Эссекс язвительно. - Хорошо бы, чтобы это время пришло до того, как у нас перестреляется к такой-то матери весь наличный персонал. Ладно, Алекс, расклад такой. Пилить дальше тем же маршрутом штаб полагает бессмысленным. Нужно не лезть на рожон, а упредить противника. Флот потерян, это ясно. Группе F кранты. Но стоит побороться хотя бы за наши головы. А значит, нужно тормозить, разворачиваться и идти на Марс. Боровский поднял голову и неодобрительно посмотрел на начальника штаба. Ему вдруг показалось, что еще несколько минут назад у Эссекса никаких позитивных вариантов на уме не было, и пока старпом в коридоре валял дурака и проявлял эмоции, контр-адмирал нагло украл его идею. Каждый раз в такие моменты Боровский вспоминал, что, если бы не проблемы со здоровьем, он бы тоже мог сейчас носить на груди большую генеральскую звезду. И, разумеется, начинал злиться. - Мы сядем прямо у Ред-Сити, - продолжал Эссекс. - Они и опомниться не успеют. А мы вышлем парламентера и скажем - так и так, ребята, можете нас судить, но мы ни при чем. Пусть разберутся, кому было выгодно разнести эту несчастную шахту. И все говно тут же всплывет. Начнется большой скандал, а нас оправдают. Главное, сделать это быстро. Чем дальше мы уходим от Марса, тем больше похожи на сумасшедших и преступников. Рашен тихо вздохнул и перевалился на бок, отворачиваясь к стене. - Не дури, Алекс, - попросил начальник штаба. - Это ведь наш единственный шанс. Ты что, хочешь драться с полицией? Ну, допустим, мы их уделаем. А смысл? Лишний раз распишемся в том, что виноваты. Рашен неопределенно шевельнул плечами. - Честно говоря, мне это все не очень по душе, - вступил в разговор Боровский. - Если бы меня спросили... - Ну? - подтолкнул его Эссекс. - Рванем к Земле! - предложил Боровский. - Вывесимся над Парижем. И предъявим ультиматум - пусть в двадцать четыре часа выдадут нам того, кто все это затеял. А не то бомбанем. Спорим, получится? - Экстремист, - покачал головой начальник штаба. - А сдаваться марсианам - предательство, - парировал Боровский. - Во всяком случае, это так могут расценить. На фиг нам арбитры и посредники? Зачем выносить сор из избы? Разбираться нужно со своими. Наши как услышат про бомбардировку, тут же сделают лапки кверху. - В общем, ты подумай, Алекс, - сказал Эссекс. - А мы подождем. Времени еще немного есть. Пойдем, Жан-Поль, не будем ему мешать. - Счастливо, драйвер, - сказал Боровский в спину Рашену. - Ну чего ты полез с этой бомбардировкой? - спросил Эссекс старпома, когда дверь за ними захлопнулась. - Что еще за фокусы? "Вывесимся над Парижем"! Между прочим, это его родной город. - Подумаешь! - всплеснул руками Боровский. - Все равно нам бомбить нечем, - вспомнил Эссекс. - Ракеты все на "Старке" остались. И Дядя Гуннар это прекрасно знает. - Ну, не бомбанем, так стрельнем. - Слушай, не пори ты чушь! - Военный переворот! - хищно заявил Боровский. - Захватить власть! И pizdets всему! - Маньяк, - поставил диагноз Эссекс. - Надоело, - объяснил старпом. - Непорядок на Земле, неужели ты не чувствуешь? Давно уже непорядок. - Давай решать пока что тактические задачи, - миролюбиво предложил Эссекс. - Как нам Алекса растормошить? - Пошли к Линде, - сказал Боровский. - Она умная. - А буфера какие! - заметил Эссекс. - Если сообразно уму, то голова у нее - о-го-го! Капитан Стенфилд встретила гостей неприветливо. - Ну, чего? - спросила она хмуро, не делая при виде начальства даже попытки встать. Гости в ответ не стали с ней здороваться, а сразу приступили к делу. - Сколько он еще будет выпендриваться? - спросил Эссекс, присаживаясь на край стола. - Сколько влезет, - отрезала Линда. - И не просите меня ни о чем, я с ним работать отказываюсь. - Почему? - удивился начальник штаба. - Я полагал, это ваш профессиональный долг, так сказать. - Только не с ним. - Да почему же? - Не буду, и все тут. - Линда, дорогая, - сказал Боровский очень мягко. - Может, Филу это все кажется странным, но я-то хорошо тебя понимаю. Слушай, мы тебя пока что ни о чем таком не просим. Ты хотя бы подскажи, как его поставить на ноги? - А зачем? Пусть себе валяется. Отойдет - сам встанет. - У нас времени мало. Нужно принимать решение. - Вы ему что-то предложили уже? - Ну. - Догадываюсь, - буркнула Линда пренебрежительно. - Вы посоветовали ему доказать, что мы правы, а Земля нас подставила. Доказать силой. Так? - У вас что, капитан, - процедил Эссекс, - есть другие соображения? - Да нет, господин контр-адмирал. Только я не уверена, что наш патрон готов к силовым решениям. Понимаете, ему надоело биться головой об стену. Он же последние двадцать лет только этим и занимается. И все без толку. - Слушайте, Линда, - сказал Эссекс. - Ваши предположения... Все чудесно. Но что-то я никак не могу расслышать голос профессионала. Давайте соберитесь с духом и принимайтесь за дело. К чему Алекс готов, а к чему нет, это сейчас не имеет значения. Группе нужно, чтобы он был готов ко всему. Вот идите и обеспечьте. У Линды сделалось такое выражение лица, как будто она вот-вот расплачется. Эссекс посмотрел на нее с удивлением и покосился на Боровского. Старпом отвернулся. - Вы даже не представляете, откуда он меня вытащил, - пробормотала Линда глухо и хрипло. - Он мне буквально как отец. Я его люблю, понимаете? - Как же вы меня все достали с вашими личными проблемами! - прошипел Эссекс. - Поймите, Линда, сейчас не время распускать сопли! Речь идет о выживании нашей группы. Корабли мы уже не спасем, но хотя бы людей... А от того, будет Алекс с нами или так и останется прохлаждаться в каюте, зависит почти все. Понимаете? Алекс обязан подняться. Иначе на его совести будет судьба полутора тысяч человек. И на вашей тоже, между прочим, если вы сейчас не справитесь с эмоциями. - Если я его подниму, вы заберете меня на "Гордон", - сказала Линда бесцветным голосом. - Я после этого больше не смогу здесь оставаться. Или он меня сам потом выгонит. Он же такой... Он же все понимает. - Хорошо, - кивнул Эссекс. - Если он встанет и начнет говорить, собирайте вещи. А теперь - идите, капитан. Это приказ. Линда медленно поднялась, обошла Боровского и заглянула ему в лицо. Старпом отвел глаза. - Иначе никак, - вздохнул он. - Ты прости, сестренка. Линда сунула руки в карманы, пнула ногой контакт на двери и вышла. - Сумасшедший дом! - сказал Эссекс с чувством. - Нет, - возразил Боровский уныло. - Совсем не похоже. В психушке тихо, спокойно. Ничего не происходит. Никаких проблем. Как в раю. В коридоре Линда прислонилась к стене и несколько раз глубоко вздохнула. Повернулась было в сторону адмиральской каюты, но вдруг остановилась как вкопанная. Развернулась и почти бегом кинулась в совершенно другом направлении. x x x Ива блаженно раскинулась на койке и тихо напевала себе под нос незамысловатый мотивчик. Эндрю сидел в ее рабочем кресле и перечитывал земные информационные сводки. Сейчас на мониторе была подборка данных об адмирале Успенском. Анализируя историю жизни адмирала, журналист очень убедительно доказывал, что иного пути, кроме как сойти с ума, у Рашена не было. Из материала следовало, что тронувшийся умом русский вознамерился отомстить всему миру и атака на Марс - только первая акция, за которой последуют еще более страшные удары по Земле. Предполагалось также, что Рашен арестовал или уничтожил верных присяге офицеров. В этом контексте автор с особой горечью отзывался о контр-адмирале Эссексе, только усилиями которого удавалось в последние годы удержать теряющего адекватность Рашена в узде. Выводы были пространными и нелицеприятными для руководства Адмиралтейства. В качестве иллюстрации к материалу прилагалась статистика по психическим заболеваниям среди офицеров космического флота. Статистику Эндрю просмотрел очень внимательно и нашел цифры завышенными. В противном случае выходило, что в космосе стоит форменный бедлам, и армию нужно не то что распускать, а прямо с космодрома грузить в санитарные машины и везти по больницам. Разумеется, земные информационные агентства многого в поведении группы F объяснить не могли. Все их выкладки в основном крутились вокруг личности Рашена и морального климата на вверенных ему судах. На Адмиралтейство никто особенно не замахивался, вменяя Дяде Гуннару в вину разве что халатность и утрату контроля над войсками. Адмирал Кениг в ответ просил отставки, громогласно каялся в позорном недосмотре и валил ответственность на департамент здравоохранения, психологи которого не успели вовремя распознать начинавшуюся у Рашена шизофрению. Психологи в свою очередь туманно намекали на то, что с астронавтами очень трудно работать и по большому счету Кениг сам не подарок. В итоге все сходились на том, что русским в космосе не место в силу их повышенной восприимчивости. Эндрю перелистнул страницу и через плечо посмотрел на Иву. - Ты хоть что-нибудь понимаешь? - спросил он. - Ага, - промурлыкала Ива, потягиваясь всем телом. - Нас подставили. Вот теперь-то все и начнется... - Что начнется? - тупо пробормотал Эндрю. - Постановка на уши, - объяснила Ива безмятежным тоном. - Рашен им, гадам, даст просраться. Мало не покажется. - Кому - "им"? - Гражданским. Они же, кретины, хотели старика утопить. А теперь он их утопит. Эти идиоты даже не представляют, с кем связались. Рашена обижать нельзя. Он терпит-терпит, а потом как взорвется... Эндрю подобрал со стола резинку и начал собирать волосы в хвост. Ива перевернулась на бок и стала наблюдать. Она даже рот приоткрыла от удовольствия. - И зачем мужику такие роскошные волосы? - задумалась она вслух. - Чтобы девочкам нравиться, - усмехнулся Эндрю. - А сколько их у тебя было? - Волос? - Не уходите от ответа, лейтенант. У-у... котяра. Знаем мы таких. - А тебе не все равно? - спросил Эндрю, поворачиваясь вместе с креслом и хитро прищуриваясь. - Совершенно все равно. Но очень интересно. - Ива скользнула взглядом по его телу и в который раз поймала себя на мысли, что мужчин красивее Эндрю видела миллион, а вот такого родного... - Немного их было, - сказал Эндрю, - и с каждым разом мне все отчетливее казалось, будто они мне просто не нужны. Тебе знакомо, наверное, ощущение, когда думаешь - ну вот, с этим-то человеком все получится, такой он милый и замечательный. Бац! - ничего подобного. Еще один эпизод, ни уму, ни сердцу. Я уже думал - может, я урод какой-нибудь бесчувственный... Чисто из жалости все происходило или так, на драйве, понимаешь? Выпьем, станцуем, все такое, а наутро - словно и не было ничего. Только осадок в душе, как будто украл что-то или чужое место занял... - А теперь? - спросила Ива, ложась на живот и болтая ногами. - А теперь я счастлив, - ответил Эндрю просто, вставая и подходя к ней. Ива протянула руку и медленно провела ладонью по его ноге. - У-у... - сказал Эндрю. - Как же я люблю твои прикосновения. Такие ласковые руки... - Это от любви... - прошептала Ива, чувствуя, как он ложится на нее, мягко, так, что почти не ощущается вес, обнимает за плечи и целует в шею. Она выгнула спину, чтобы почувствовать его ближе. Ладони Эндрю вдруг оказались под ней и обхватили ее груди так ловко и естественно, будто специально для этого и были созданы. Поцелуи стали легкими покусываниями, и Ива представила себя кошкой, сытой и довольной, которую сейчас опытный, умный кот зубами ухватит за загривок... И ничего не нужно делать, ни о чем не нужно думать, потому что ты знаешь, что все получится отлично. Только развернись навстречу тому, что должно случиться, только прими своего мужчину в себя. Он твой, и все, что он будет с тобой делать, окажется воплощением твоей мечты. А что тебе захочется - ему тоже понравится. Иначе и быть не может. - Не туда, безобразник! - сказала она. - Виноват, - нарочито задушенным голосом прохрипел Эндрю. - Задумался. Ничего, был бы человек хороший... Ива плотно сжала ягодицы и начала осторожно вырываться. - Ага! - воскликнул Эндрю. - В этом что-то есть! Некоторое время прошло в сосредоточенной и деловитой возне. - Так нечестно, - сказал он наконец. - Я сильнее. И тут же оказался на спине. - А вот так? - хищно спросила Ива. - А вот так... - Ты чудо, - прошептал Эндрю, преданно и восхищенно глядя ей в глаза. - С тобой... хорошо... всегда. Потому что... с тобой... О-о-о... То ли они уже знали друг о друге все, то ли им, созданным друг для друга, это знание было дано от рождения. Еще в самый первый раз они достигли пика наслаждения вместе. И теперь Ива со стоном упала Эндрю на грудь, чувствуя, как он в сладостной муке содрогается внутри ее. И тут же переговорное устройство на двери разразилось требовательным звоном. Эндрю безвольно уронил голову набок, приоткрыл рот и закатил глаза. - И на том спасибо, - выдохнул он. Ива с трудом рассмеялась сквозь пронизывающую все тело волну блаженства. - Любимая... - прошептал Эндрю, крепче прижимая ее к себе. - Ты мой самый-самый, - ответила Ива, но все-таки сползла с мужчины, протянула руку и ткнула кнопку на подлокотнике кресла. - Ну-ка, мои хорошие, давайте одевайтесь! - провозгласила дверь голосом Линды. - Дело есть. x x x - Опять война, - сказал Эндрю уныло. - Неужели еще не надоело, а? - Это ты о чем? - спросила Линда, оборачиваясь на ходу. - Понятно, о чем. Сначала полицейских распугаем, потом на Землю... Доказывать, что мы все из себя хорошие и ничего дурного не замышляли. Нам навстречу те же самые бэттлшипы пошлют, да еще и "Старк", да мелюзги всякой немерено... Ну, потеряем мы полгруппы. Ну, ухлопаем пару эскадрилий таких же идиотов, ну, обстрелом пригрозим... - Кончай это русское нытье! - скомандовала Линда. - Не мы ухлопаем, так нас ухлопают. - По своим же стрелять... - пробормотал Эндрю и тяжело вздохнул. - Перестань, Энди, - попросила Ива. - Думаешь, ты один такой совестливый? - Я не совестливый, - возразил Эндрю. - До меня просто только сейчас дошло - мы ведем себя, как военные. Пытаемся решать проблему силовыми методами. А это зря. Нас уже на всех трех планетах объявили врагами. Интересно, сильно группу F полюбят, если она так и будет дальше стрелять и запугивать? Я понимаю, у нас беда, но разве нельзя как-то мирным путем? - Нельзя, - сказала Линда сквозь зубы. - Что, мало наших замочили? - спросил Эндрю язвительно. - Дурак ты, лейтенант... Если группа F сейчас проявит слабость, начнет колебаться, это будет лучшим доказательством того, что Рашен сумасшедший, а мы пляшем под его дудку. Психанул адмирал, а теперь сам не знает, куда дальше идти... В том-то и дело, что нам придется гнуть одну и ту же линию. Действительно вести себя, как военные. - Не знаю, - помотал головой Эндрю. - Конечно, я не специалист. Но мне кажется, нам сейчас нужно сделать красивый жест. Только не пугать. А наоборо