ете элементарных вещей! - Шульте заметно разозлился. - Почему вы решили, что развитие человечества пойдет по вашему сценарию, когда лунная топливная программа закроется? Мы слишком далеко продвинулись по собственному пути. Нам уже не свернуть. Это просто не имеет смысла. Да, мы сейчас у критической точки. Но зато получили стимул для серьезного рывка. Наша платформа - только начало, первый шаг. Если все получится, люди перестанут глядеть друг на друга со звериным оскалом, они вместе посмотрят в небо! Вопрос стоит так - или всемирная драка за энергоносители, или объединенное человечество, способное решать любые задачи. - Неверно! Только утрата энергии как мерила свободы... - Да вы ни черта не понимаете в людях! Либо у Земли будет лунная энергетика, либо на планете не останется и миллиарда живых! - Командир, - позвал Рожнов негромко. - Вы не думаете, что нашу гостью интересует второй случай? Кто останется после войны, тех она и научит говорить со звездами? - Рассуждая логически, ей так будет намного удобнее, - заметил Кучкин. - Коллеги, вы сами-то в это верите? - спросил Шульте. - Вы бы могли спровоцировать глобальную войну, чтобы стало намного удобнее? - Она не человек, - веско рассудил Кучкин. - Она Железная Дева. Мы понятия не имеем об ее этике. А вы немец. - И что? - насторожился Шульте. - Вы не можете знать, что такое хотеть войны. У вас моральный запрет. - Он пытается сказать, что немцы... - начал было Рожнов. - Спасибо, я понял вашу мысль, - перебил Шульте с нескрываемым сарказмом. - Восхищен глубиной познаний особенностей германского менталитета! Может, в ответ рассказать вам про русских что-нибудь смешное?! - Не сейчас. Командир, эта леди действительно либо не знает, во что залезла - тогда гнать ее надо отсюда пинками - либо хочет, чтобы земляне развалили свой мир, а выжившие попали ей в руки беспомощными. А она будет работать богом. И получать удовольствие, направляя на путь... О-о, послушайте, может, боги как раз и есть такие?! - Я чувствую абсолютное нежелание понимать и доверять, - сказала Дева. - Это очень прискорбно, что с вами придется обращаться так же, как со всеми остальными. Поверьте, я совсем не хочу причинять вам беспокойство! - Побеспокой меня, детка! - попросил Рожнов елейным голосом. Повисла короткая пауза. - Ну да, противно, - сказал инженер. - Но как-то вяло, ты не находишь? Шульте и Кучкин переглянулись. - Ты сколько таблеток сожрал, пока на толчке сидел? - спросил Кучкин. - Думаешь, я не слышал, как упаковка хрустит? - Ну, две. А ты будто меньше! - Три. Сразу как проснулся. - Думаю, не в одних таблетках дело. Вон, командир ничего не ел. - Между прочим, я бы позавтракал, - сказал Шульте. - Слушайте, вы! Госпожа. Нас действительно сейчас вызовут. Начнется работа, и дискутировать с вами не будет времени. Давайте сыграем в открытую. Или мы отказываемся сотрудничать. - Я слушаю. - Ответьте на простой вопрос. Чего вы хотите, черт побери?! Дева замолчала надолго. В головном стало очень тихо, а храп Аллена совсем не мешал, напротив, успокаивал. - Пока она тормозит, упакуем Чарли в спальный мешок? - предложил Кучкин. - Головой вперед! Вот будет умора, когда проснется! Ха-ха, черный юмор. Шульте смотрел на Деву и о чем-то думал. - Я хочу, чтобы вы покинули станцию, - произнесла Дева очень медленно. - Если вы не сделаете это добровольно, я заставлю вас. Так понятно? - А кто говорил, что мы должны узнать нечто, и дальше решать? - Вы выступили против. - Ничего подобного, - сказал Шульте. - Я готов. - О, сумрачный немецкий гений... - буркнул Рожнов. Кучкин захлопал глазами, и опять, как вчера, это не выглядело комичным. - Кто-то обязан узнать все до конца, - вздохнул Шульте. - Чтобы потом сказать: мы решали не слепо. - Давайте я! - предложил Кучкин. - Нет. Подумайте, с технической стороны я наименее ценный член экспедиции. Вы лучший наш пилот, а господин Рожнов лучший инженер. - Но вы командир! - И это тоже важно. Ну, сударыня, так что мне делать? - Вы должны расслабиться физически и ментально, - все так же медленно, будто не веря, сказала Дева. - С закрытыми глазами удастся легче, сам контакт займет несколько минут, возможно больше или меньше, это зависит от того, как глубоко будет погружение в знание - вы управляете самостоятельно проникновением в меня. - Проникновением в вас? С самого начала трудно было объяснить по-человечески? - вклинился Рожнов. - Не виделось необходимости, вы показались умнее и раскрепощеннее, чем есть, - очень по-человечески ответила Дева. - А что вы подразумеваете? - Ну... Что это мы погружаемся, а не вы в нас кладете. - Я не могу передать неофиту полное знание иным путем, так просто невозможно, мне приходится распахивать себя перед вами и давать путь. Мы слишком разные, в понятных вам категориях вы песчинка, я звезда, а если говорить о взаимодействии... Человек может войти в дом, но дом не может войти в человека, он в состоянии только обрушиться на него. Казалось естественным, что вы поймете это. - Когда показываете нам страшилки, вы именно обрушиваетесь? Дева второй раз слегка улыбнулась. Рожнов по старой памяти напрягся. - Немного усиливаю давление на одну песчинку под собой. Если я обрушусь, то раздавлю Землю. - Крутая тетя, - сказал Кучкин. - Командир, ваши приказания? Шульте уже минуту висел в позе медитации, и у него, похоже, неплохо получалось. - На время моего отсутствия принимайте руководство экспедицией. Начну странно вести себя - бейте по голове вашей кувалдой, - произнес он негромко, слегка приоткрыв глаза. - Пока наблюдайте. - Но если вы э-э... Реально овладеете знанием? И начнете спасать мир? А я вас - хаммером? - Слушайте, Кучкин, идите в ... , - попросил Шульте по-русски. - Наш человек! - гордо сказал Кучкин. - Пойду, что ли, по такому случаю надену брюки. Раз я теперь командир. - Ох, и страшно мне... - пробормотал Рожнов, глядя, как Шульте медленно опускает веки. - Опять тетя давит? - Нет. Она ничего серьезного с нами сделать больше не может. Ни-хре-на. Ты понял, да? - Я могу убить вас одним желанием, - сообщила Дева. - Цыц, дура, тебя не спросили. Понимаешь, коллега, она серьезный противник, у нее все ходы посчитаны далеко вперед. Но если спросить - какого черта ты, зараза, сожгла два шаттла - она тут же соврет, что так надо было. Хотя к шаттлам никакого отношения не имела. Я скорее поверю в атомную бомбардировку, Чернобыль и "Гринпис". Легко поверю - там человеческий фактор был определяющим. Но вот грохнуть платформу ей слабо. Только нашими руками. Она даже компьютер испортить не в силах. Больше скажу, мы с тобой ей уже не по зубам - потому что освоились, попривыкли и можем осознанно сопротивляться. Доставать нас она будет постоянно - тебе вот не страшно? - ага, мне тоже хреновато. Ничего, на таблетках выдержим. Конечно, недооценивать тетю нельзя. Если она с самого начала подозревала, что Чарли пуганется сильнее, чем следует, и заставила одного хорошего человека подсунуть мне секретку на всякий случай... - На какой случай? - Э-э... - Зуб даю, по ее плану мы должны были сдохнуть при загадочных обстоятельствах, все четверо, - сказал Кучкин. - Понятное дело, из-за того, что Чарли тронулся умишком. Мощный стимул к русско-американскому сотрудничеству, ничего не скажешь. Платформа бы вымерзла к такой-то матери, замучаешься восстанавливать. Потом наши приземлили бы спускач дистанционно, разобрали по винтику, нашли этот проклятый тумблер... Года два тотального самоедства гарантирую - аресты, допросы и ни одного старта. Эй, чего молчишь, железяка? Я прав? - С дураками не разговариваю, - отрезала Дева. Кучкин и Рожнов так заржали, будто ничего смешнее не слышали в жизни. - Другого боюсь, - сказал Рожнов, отсмеявшись. - Вдруг она права? - Ну... Про войну не знаю, и знать не хочу. А насчет упущенных возможностей и духовного пути - сон она навеяла красивый. - Проклятье, мне почти уже приснилось нечто, и тут Чарли все испортил. Ты уверен - это именно она?.. - Знаешь, я раньше как-то не задумывался о райских кущах и подобной ерунде. А сегодня - взял, и увидел. - И как оно было? - спросил Рожнов с откровенной завистью. - Хм... Честно говоря, мне показалось чересчур стерильно. Почему и говорю - Дева навеяла. Зелень, цветочки, небо голубое, водичка прозрачная, солнышко яркое. И я в этом как бы даже не купаюсь, а присутствую. Она сказала - мы везде и мы все - по ощущениям так и выходило. Только я почему-то безумного счастья не почуствовал. Но было интересно. - А делать ты мог что-нибудь? Развалить дом, вырастить змею, срубить дерево? - А я не хотел, - сказал Кучкин, поразмыслив. - И я не хотел... - прошептал Шульте. - Командир! За время вашего отсутствия происшествий не случилось! - Почему-то очень хочется сесть. Как это ни бессмысленно в невесомости. Господин Рожнов, уступите кресло? Спасибо. Я должен зафиксировать себя. Значит, мы видели один и тот же сон? - Я не видел, - сказал Рожнов, пожирая Шульте глазами. Тот выглядел неплохо, только говорил почти шепотом, а двигался осторожно, немного скованно. И смотрел мимо собеседника. - Поверьте, вы ничего не потеряли. - Вы потеряли все! - сообщила Дева. - Ой, - Рожнов от неожиданности чуть не влетел головой в потолок. - Она еще здесь?! Девушка, шли бы вы! - Она теперь с нами очень надолго, - сказал Шульте. - Пока не потеряет надежду обратить в свою веру или выгнать с платформы. Боюсь, такое давление вредно отразится на психике членов экспедиции. Думаю, надо переходить к активным действиям. Господин Кучкин, мне чего-то не хватает, чтобы ощутить себя германским богом. Где я могу взять свой молот? - Момент, командир. - Ты не найдешь, я принесу, - Рожнов упорхнул. - Как вы себя чувствуете, командир? - Недостаточно уверенно, - сказал Шульте. - С молотом будет лучше. Вернулся Рожнов при кувалде. - А может, я? - спросил он. - Куда бить? Шульте забрал у него молот и крепко прижал к груди. - Теперь слушайте. Я сейчас буду некоторое время странно вести себя. Почему - объясню потом, если сами не догадаетесь. Но это в интересах человечества. Поверьте мне. С этими словами он выбрался из кресла и улетел в переходной. - Пока не поздно, скрутим его? - предложил Рожнов. - Не имеем права. Он же старший. Командир. - Форс-мажорные обстоятельства. Видишь же, у мужика шарики за ролики заехали. Вообразил себя богом. - Во-первых, я ему верю, - сказал Кучкин. - Во-вторых, форс-мажор наступит, когда он натворит чего-нибудь. Мягко хлопнула крышка люка. - А в-третьих, уже все равно ничего не исправишь. - Примите знание вы! - потребовала Дева. - Ваш начальник понял нас ошибочно и сделал неверные выводы. - Отвали, галлюцинация, - отмахнулся Кучкин. - Слушай, коллега, давай и вправду засунем Чарли в спальник. А то непорядок, валяется астронавт бесхозный, вдруг его ветром сдует? - Головой вперед засунем? - Угу. Только молнию расстегнем, чтобы дышать мог. Все равно темно будет и страшно. - Он принял знание, ему теперь все до фонаря. - Вот мы и проверим... ***** Они действительно упаковали Аллена в мешок головой вперед и, очень довольные, принялись завтракать. Дева им почти не мешала. Во всяком случае, Рожнов совсем не подавал вида, только Кучкин иногда вздрагивал и тихо матерился. - Это мне кажется, или приходят удары на корпус? - спросил Рожнов, жуя. - Есть немного. Хорошо он там долбит, однако! - Крепкий дядя. И отважный. И сообразительный. - Дядя хороший, спору нет. А ты больше не боишься, я смотрю? - Хрен ли теперь бояться? - усмехнулся Рожнов. - Главное, если что, мы с тобой ни в чем не виноваты. Хм... Интересно, как он собирается объяснить свой поступок. - Думаю, никак. Чего-то нас снизу не беспокоят, а? - Я не хочу, чтобы на вас оказывали давление, - сказала Дева. - О, Боже! Это чудо природы навеки с нами? - Да ну! Повисит и рассосется. Зачем мы ей теперь? Заставить нас сломать платформу - не на таких напала. А выгнать отсюда - как? Пешком в скафандрах? Фигушки, у нас инстинкт самосохранения. Мы теперь на своих кубометрах сели крепко и будем сидеть. Так что до "Осы" беспокоиться не о чем. А там видно будет. В переходной высунулась мокрая всклокоченная голова. - Я прикрою люк, чтобы обломки не летали по платформе, - сообщил Шульте. - Разогрейте мне тоже поесть, будьте любезны. - С удовольствием. Как ваши физические упражнения? - Жарко, - сказал Шульте, утираясь рукавом. - Можно сока? Благодарю. А это что такое? Почему из мешка ноги торчат? Опять черный юмор? - Нет, Чарли с ума сошел. Он теперь всегда так спать будет. Шульте выпил сока, немного поразмыслил и сказал: - Естественно. Бедный Чарли, у него было кратковременное умопомешательство. Иначе как объяснить то, что он заперся в ТМ4 и разбил там всю авионику? - Финально? - спросил Кучкин. - Летать нельзя. Мы теперь заперты на платформе. - Какой плохой мальчик Чарли Аллен, - опечалился Рожнов. - Чем же он колотил аппаратуру? Головой? - Ах, если бы! Чарли нашел кувалду. Не знаю, как она попала в ТМ4. Очень неприятная ситуация. Боюсь, кому-то придется ответить за это. - Черт с вами, отвечу, - сказал Кучкин. - Не расстреляют же меня! Я надеюсь. Ну, Чарли, поросенок! Уничтожить такой хороший спускаемый! И как! Использовав реальный исторический артефакт, биг рашен спэйс хаммер! - О-о, уже спэйс хаммер! Прогресс. Расскажите, господин Кучкин, зачем вы искали кувалду вчера. - Но мне показалось, вы не хотите этого знать. - Теперь хочу. - Очень простая идея. Представьте - мы не смогли починить нашу платформу. Что мы делаем? Надеваем скафандры и ждем смерти. Но Чарли наверное будет скучно умирать без нас. Тогда я выхожу наружу. Забираюсь на ТМ4. Демонтирую внешнюю теплоизоляцию, нахожу клапан уравнивания давления. И выбиваю его к черту. - Добрый ты мужик, Кучкин! - фыркнул Рожнов. - По пятницам. А сегодня уже суббота, так что следи за спиной. Можно я тоже спрошу? Вы оба совсем не жалеете Чарли? - Прощайте, недоумки, - сказала Железная Дева. - А? - трое синхронно обернулись. И не увидели ничего особенного. Только интерьер "лунной платформы". Без гостей. Через секунду на них свалилось невероятное облегчение и едва не раздавило. Кучкин просто тихо плакал, Рожнов вдобавок стонал, а Шульте скрипел зубами. Только Аллен все храпел, и окажись его коллеги чуточку менее озабочены собственным душевным здоровьем, они наверняка задумались бы, не пора ли будить человека. И напрасно, потому что, в отличие от них, Аллен очень давно не спал. Они утерли слезы и разъели на троих полпачки транквилизатора. - Кто-нибудь понимает, что это было? - спросил Рожнов, оглядывая коллег с надеждой во взоре. - Нонконтакт, - выдал Кучкин емкий термин. - Есть контакты, а мы сделали нонконтакт. Абсолютный. Финальный. Встреча двух цивилизаций стала полным уродством! Объясните, это Дева такая дура, или мы тупые? Кто виноват?! И что делать?! Он подумал и добавил тихонько: - Два великих русских вопроса. Таких великих, что не может быть ответа никогда. - Извините, пожалуйста, - сказал Шульте мягко. - Но у меня есть ответы. Сегодня. Виновата, конечно, Дева. А делать нужно свою работу. - Так просто? - усомнился Кучкин. - И мы никому не расскажем? - А вы намерены? Я, например, хочу летать. Выполнять программу. Господин Рожнов, ваши планы? - Я хочу водки. Много водки прямо сейчас. И летать, да. - Думаю, водка не помешала бы каждому. А чтобы летать, придется молчать. И стереть запись, компрометирующую нас. Сделаете? - Принято к исполнению, - кивнул Рожнов. - Это нужно понимать так, что мы трое обо всем договорились? Случилось обрушение систем, потом безумный Чарли с хаммером, и ничего больше? - Мне кажется, судьба платформы дороже личных предпочтений, - Шульте по-прежнему говорил очень мягко и глядел на русских почти виновато. - И еще мне кажется, что вы считаете так же. Вы знаете, для чего мы строим орбитальное депо. Испорченная репутация господина Аллена - не самая большая плата за открытую трассу к Луне. Это жестокий выбор, но так надо. - Я все еще хочу понять, - напомнил Кучкин. - Вы приговорили Чарли, и не жалеете его? - Очень жалею. Но сейчас мы должны отладить платформу, - сказал Шульте. - И прилететь сюда еще не раз. Здесь потрачено столько наших усилий - будет несправедливо, если нас отзовут. - А Чарли принял знание, - ввернул Рожнов. - Успешно или безуспешно, все равно ему теперь веры нет. - Ты сам говорил - эта баба постоянно врала. Что если Чарли просто заснул? Отключился на нервной почве? - Какая разница? Вспомни: он чуть не угробил нас. И ему никогда больше не летать. Парня скрутят и увезут в психушку, едва "Оса" приземлится. - Уроды, - вздохнул Кучкин. - Я окружен бессердечными уродами. Ну... Расскажите нам про знание, командир. Может быть тогда я прощу вашу жестокость к невинному. И умышленную порчу русской космической техники. - Но... Вы уже владеете знанием, господин Кучкин. - Простите? - "Сорри", "сорри"! - передразнил Рожнов. - Гады вы оба! Пустите на рабочее место! Он уселся за компьютер и начал крепко, с излишней силой, долбить по клавишам. - Полегче, доску разобьешь, - сказал Кучкин. - Некоторые целый спускач разнесли, и хоть бы хны. Пойди тоже чего-нибудь сломай. Платформа большая, железа много. - Не ссорьтесь, друзья, - попросил Шульте. - Я же говорил, что вы ничего не потеряли, господин Рожнов. Господин Кучкин правдиво описал вам свои ощущения. Ему было скучно. Мне тоже. И вам - уверяю. - Разобрался бы как-нибудь сам, - буркнул Рожнов. - Командир, вы же побывали в голове Железной Девы - и?.. - Я увидел развернутую версию сна, более яркую. Но главное впечатление не отличалось. Понимаете, это не имеет никакого отношения к нам. Не наша жизнь, не наше отношение к миру. Дева хотела, чтобы мы восприняли свой потерянный рай во всей полноте, но чего-то не учла. Наверное, она и вправду слишком далеко от нас ушла. То ли мы не можем понять, то ли она не умеет показывать... Но скорее всего она просто ошибается, и это не наше предназначение. Дева пыталась соблазнить нас, и ничего не получилось - мы испытали только интерес, не выходящий за рамки обычного любопытства. А потом стало грустно. Я делаю вывод - соблазн был не по адресу. Наверное, Деве стоит попытать счастья в другом месте. Очень жаль, что из-за этой навязчивой дамы пришлось уничтожить ТМ4. Но я опасался за душевное здоровье экспедиции. Мы и так потеряли одного. А Дева не собиралась останавливаться на полпути, она достала бы каждого. Вы согласны? - В целом - да... - сказал, помявшись, Кучкин. - Спасибо за поддержку. Вы поймите, они - небожители. Но не демиурги. Поэтому нам скучно в их шкуре. Мы созданы для чего-то большего. Но чтобы до этого большего дожить, нужно сегодня решать текущие проблемы. Наша с вами задача - платформа. Вы еще, наверное, оба поработаете на Луне. А я буду встречать вас здесь. Неплохо? - Трудно поверить, что мы никому не расскажем... - Кучкин уныло вздохнул. - Никогда? Никто не будет знать?.. - Почему? А Чарли? Уверен, при первой же возможности он раструбит о случившемся на всю планету. - Это совсем не то. - Я знаю, - кивнул Шульте. - Командир, Земля спрашивает, все ли проснулись. Хотите громкую связь? Видео? - Что с вами? - спросил Шульте, наклоняясь ближе к Кучкину. - Что с вами, дорогой мой друг? - Командир, зовут вас. Готовы общаться? - Это все проклятое чувство правды, - сказал Кучкин горько. - Я знал, оно не даст ощущения счастья! - Согласен. Поговорим об этом позже, хорошо? - Непременно, - произнес Кучкин со значением. - Теперь нам будет особенно легко разговаривать. Финально легко. Или нет? - Эй, вы! - позвал Рожнов. - Занимайте места. Я не собираюсь отвечать за всех! Это была трудная связь - Земля так и сыпала вопросами, а экспедиция старательно изображала заинтересованность. На самом деле трое космонавтов размышляли о чем угодно кроме отказа системы жизнеобеспечния, причем некоторые мысли наверняка у них были общими, а некоторые вовсе нет. Кучкин дважды громогласно обличил специалистов из Королева в недостаточной искренности. На третий раз он не успел открыть рта - Шульте чувствительно въехал ему локтем под ребро. Рожнов сидел с блокнотом и делал вид, будто записывает все рекомендации - просто чтобы не смотреть в камеру. Аллен во сне вяло дрыгал ногами. Наконец добрались и до него - в Хьюстоне сгорала от нетерпения целая бригада специалистов по душевному здоровью. Когда Шульте кратко и сухо изложил свою версию происшедшего, в эфире воцарилась тишина, холодная как межзвездное пространство. - Только умоляю, вы с ним поаккуратнее, - закончил рассказ Шульте. - Не травмируйте парня окончательно. Ведь Чарли уверен, что у него была всего лишь депрессия. Мы постараемся сделать так, чтобы он не заглянул в "Союз". Люк уже закрыт. Гробовое молчание было ему ответом. Наконец из Хьюстона робко донеслось: - Разбудите Аллена, пожалуйста. Мы хотели бы посмотреть. Шульте повернулся к Рожнову, тот, в свою очередь, легонько дернул астронавта за ногу. - Ы-ы, - донеслось из спального мешка. - М-м. - Чарли, подъем. Хьюстон на связи. В мешке тоненько взвизгнули. - Реагирует! - обрадовался Рожнов. - Ни черта подобного, - сказал Кучкин очень тихо и напряженно. В мешке взвизгнули снова. - Дайте мне, - Шульте деликатно, но решительно отодвинул Рожнова, взялся за клапан спальника и оглянулся на Кучкина. Выглядел начальник экспедиции заметно растерянным. - Я сейчас заплачу, - сообщил Кучкин деревянным голосом. - Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?! Вы, двое! - почти крикнул Рожнов. - Сохраняйте, пожалуйста, спокойствие, - попросил Шульте. - На нас смотрит Земля. С этими словами он откинул клапан мешка, схватил Аллена за ногу и потянул наружу. - Ба-ба-ба! - сказал Аллен. - Ва-ва! Ам! Шульте выпустил астронавта и отшатнулся. - Мама... - пробормотал Рожнов. - У него штаны мокрые. Кучкин действительно заплакал. Тут Аллен заорал и принялся брыкаться. Русские бросились на него, кое-как затолкали обратно в мешок, теперь уже нормальным образом, и притянули к стене ремнями. Астронавт выл и рвался наружу, но ему не давали - сотрясающийся от рыданий Кучкин и совершенно белый Рожнов. Шульте подтянул к себе камеру и сказал в объектив: - Старт "Осы" нельзя задерживать. Его нужно ускорить. Поднимайте судно так быстро, как это возможно. Земля, вы меня слышите? Почему вы молчите, Земля? ***** Шульте не летал больше. И пятью годами позже разбился, в страшной цепной аварии на обледеневшем автобане. Кучкин сказал: командир почуял опасность заранее и мог спастись, но вместо этого нажал на газ. Кучкину дали небольшой сельский приход, и Рожнов как раз приехал его поздравить. А бывший пилот встретил бывшего инженера словами: здравствуй, командир погиб. "Послушай, он уже тогда знал, что ошибся? - спросил Рожнов. - Там, на платформе - знал?". Кучкин слабо улыбнулся. "Глупый. Командир не мог ошибиться. Он должен был выбрать, и только". "Не понимаю. Как это - выбрать?". "Ему предложили два пути. Он выбрал тот, по которому человечество зашло дальше. Настрадалось больше. Решил, что добивать почти готовую программу умнее, чем затевать с нуля совсем новую, хоть и очень перспективную. Он был прагматик". "А что бы выбрал ты?". "Мне ничего не предлагали. Я же не заглядывал внутрь Железной Девы. А из сна вынес умение чувствовать правду, и только. Мне повезло. Не уверен, что пережил бы этот дьявольский соблазн. Командир тогда спас наши души, разбив ТМ4 и показав Деве, что ей больше нечего ловить на платформе". "Хорошо, но мог он выбрать неправильно? А еще представь - вдруг мы бы приняли другой путь, треснули командира по чану кувалдой и утащили вниз? Может, он это вычислил и нарочно лишил нас права выбирать?". "Скорее всего. Но какая теперь разница? Уже монтируют лунный город. Вот увидишь, все устаканится. Земле был жизненно необходим рывок в космос. Пока люди сидели на поверхности, их так и подмывало разнести друг друга на кусочки - это командир верно подметил. Теперь народы вместе пашут. А говорить со звездами и прыгать через галактику мы непременно выучимся. Когда-нибудь. Не верю я, что традиционные подходы дадут нам забраться далеко от дома. Хочешь-не хочешь, придется выдумать нечто особенное". "И все-таки, почему командир?.. Ты же знаешь, да?". "Он сомневался. С первой минуты и до самого конца. Тебе, наверное, больно это слышать, но он врал нам. Врал во спасение, чтобы защитить. На самом-то деле он узнал и понял нечто такое... Невероятное. И ему было очень трудно решить. Логика требовала одного решения, эмоции совсем другого. Он просто не выдержал и сдался". "Тогда за что мы подставили Чарли? Чего ради он в психушке сгинул, если сам командир так вот бездарно...". "Еще одна ложь во спасение. А я спрашивал, между прочим - не жалко вам его, ребята?". "Уроды, - сказал Рожнов. - Я окружен бессердечными уродами". "Не твоя реплика". "Урррррроды". - Какого черта? Обязательно надо сверлить прямо над головой у спящего человека? - Ой, извини. Мне с той стороны не видно. Я думал, ты уже встал. Кучкин высунулся из спальника. - Молодой боец должен спинным мозгом ощущать присутствие дедушки! - сказал он сварливо. - Эй! Кто сегодня принесет мне кофе в постель? - Холодного сока? - раздался совсем рядом голос Шульте. - Благодарю. Командир, я видел кошмар. Мы все бросили летать. Вы покончили с собой, Рожнов стал алкоголиком, а я священником. Чарли, оказывается, был нормален, это мы его выставили психом. - Интересный кошмар, - улыбнулся Шульте, протягивая Кучкину поилку. - А было объяснение, почему?.. - Вас замучили сомнения. Меня выгнали за кувалду. А Рожнов ушел просто за компанию. Одна интересная деталь: через пять лет... Нет, получается, через три года уже монтируют лунный город. - Раньше, - сказал Шульте. - У вас неверные данные. Монтаж начнется еще раньше. А Чарли, к великому сожалению, никогда не поправится. А что господин Рожнов в вашем кошмаре последовал за нами - так я всегда говорил: он настоящий товарищ. - А как насчет вас? - Я дальше сверлю? - раздалось из-за переборки. - Работайте, коллега, - разрешил Шульте. - Все равно шумно. Дрель взвыла. Кучкин, скорчив недовольную мину, присосался к поилке. Шульте висел рядом и, улыбаясь, глядел пилоту прямо в душу. - А насчет меня - даже не думайте! - прокричал начальник экспедиции. - Я не виноват! Это психология! - крикнул Кучкин в ответ. - Старая обида руководила моим кошмаром. - Обида? На что? - Зачем вы солгали тогда? Про то, что увидели внутри Девы? Глаза Шульте заметно похолодели. - Вы меня уже затрахали, господин Кучкин! Сколько можно? - Сколько нужно! Это мое чувство правды! Оно требует ответов! - Засуньте его себе в задницу!!! - рявкнул Шульте. Дрель смолкла, и во внезапно наступившей тишине командный рык начальника, казалось, сотряс платформу. - Не лезет! - парировал Кучкин. - Я не понимаю, - сказал Шульте уже спокойнее. - Чем мое чувство правды хуже вашего? У меня оно поддается настройке. Может, вы просто не умеете своим управлять? Или не хотите? - О'кей, о'кей. Оставим это, командир. Доброе утро. - Доброе утро, господин Кучкин. С вашего позволения, я вернусь к исполнению служебных обязанностей. Спасибо. Шульте улетел в инженерный. Кучкин допил сок и решил, что по случаю пережитого кошмара позволит себе еще несколько минут побездельничать. - Ну, у вас со стариком отношения, - сказали за переборкой. - Аж завидно. А что такое чувство правды? - Мы видим, когда врут, - объяснил пилот. - И даже немножко больше. - А-а... Понятно. Кучкин расстегнул спальник и уселся. - Приветствую экипаж станции "Свобода"! - провозгласил он, ловко имитируя женский голос. - Сохраняйте, пожалуйста, спокойствие! Вы вступили в контакт с иным разумом! Передаем концерт по заявкам! Полковник Кучкин просит исполнить для него любимую песню военных летчиков "Первым делом мы испортим самолеты". А вот хрен вам, полковник Кучкин! Слушайте группу "Железная Дева"!.. Шульте в инженерном модуле пристроился к иллюминатору и смотрел на Землю. Было душно, но не из-за жары, а от несправедливой обиды, нанесенной излишне прямолинейным Кучкиным. Горело лицо. Да, он тогда солгал. Потому что взял на себя ответственность выбрать - одному за всех. То, что выглядело разумным. Альтернативы все равно не было. Дева совершенно не умела разговаривать с людьми. Так она и мыслила не по-человечески! Шульте чуть не спятил от ужаса, бродя по закоулкам ее сознания - если этот вселенский хаос вообще можно было сознанием назвать. Пока Дева подбирала более-менее понятные мыслеобразы, а люди сами трансформировали их в слова, о какой-то примитивной коммуникации еще можно было говорить. Но когда дошло до серьезного дела... Дева то ли переоценила способности человека, то ли не знала, что "увидеть и понять" отнюдь не универсальная формула общения. Так или иначе, а Шульте не понял ни-че-го из того, что ему пытались демонстрировать. Дева и вправду искренне хотела наладить контакт, никакой враждебности Шульте не ощутил. Только насмотрелся чертовщины, а когда почувствовал, как его засасывает липкая противная темнота - выпрыгнул наружу. Может, имело смысл подождать, стерпеть. Но не хватило выдержки. Слишком уж там, внутри, оказалось все чужое, недоступное человеческому восприятию. И холодно там было - до дрожи, до тошноты. Неуютно. Особенно - по контрасту с волшебным сном. И первой ответной мыслью было - прекратить, остановить. Любой ценой отогнать страшилище подальше, чтобы оно и других не трогало. Он сумел оборвать контакт. И это было правильно. Двоих товарищей он спас. Ведь Чарли... Ни одному специалисту на Земле не удалось внятно объяснить, каким образом нормальный человек может так резко потерять рассудок - если, конечно, не бить его кувалдой по голове. Когда Аллен, выглянув из мешка, уставился на Шульте пустыми глазами, тот понял, чем заканчивается для маленького слабенького человечка экскурсия в ту вязкую темноту. Разумеется, Шульте мучили сомнения. Постоянно. Тысячу раз он прокручивал в уме события того дня, пытаясь найти хоть малейшую зацепку, намек на то, как надо было действовать. А до чего расстраивал общий с Кучкиным сон! Они, безусловно, приняли некую информацию и переработали ее. Но насколько правдивой вышла картинка? Насколько верны были ощущения? Не крылось ли за этой системой образов нечто большее, или вообще совершенно иное? И крылось ли что-то вообще? Временами Шульте плакать был готов и выть от тоски. Иногда - готов во всем признаться Кучкину и Рожнову. Ни разу у него не получалось ни того, ни другого. Вероятно, он был чересчур организованным чтобы позволять себе истерику и слишком ответственным, чтоб обрушивать на людей такие откровения. Тем более - на людей, которых сам лишил свободы выбора. Но был ли выбор в принципе? Явилась идиотка, несла ахинею, добивалась непонятно чего. Угрожала. Потом разочаровалась, нахамила и ушла. Так случается на Земле, сплошь и рядом. Только когда с двух сторон люди, это не называют "контакт с иным разумом". Хотя пропасть между разумами налицо. Кто-то обещал, что вы поймете друг друга? Ха-ха. Черный юмор. Деву больше не видел никто, во всяком случае, никто из тех, с кем работали Шульте и Кучкин - они бы сразу почуяли "своего". То ли дама разочаровалась в людях, то ли целиком переключилась на косвенное воздействие. Прямые людские потери "лунной платформы" ограничились двумя специалистами. Помимо Аллена, перестал летать Рожнов. Запугивая, Дева показала ему страшную катастрофу, в которой он должен был погибнуть. Теперь инженер, не покладая рук, трудился на доводке лунного производственного комплекса, и уже дважды спас его, что называется, "в макете". Рожнова считали чуть ли не провидцем, всячески оберегали, космос был для него закрыт. Кучкина сначала хотели чуть ли не отдать под суд, но за пилота вступился русский главный. Сказал, что тот вовсе не хулиган и самоуправец, а напротив, рационализатор и народный умелец. Кучкин закончил курсы переподготовки и снова летал. Выглядел он довольным - особенно когда при нем не пытались врать. А Шульте - просто жил и работал дальше... - Господа! - позвали из научного. - Простите, а где можно взять спэйс хаммер? - В тээм-четвертом ЗИПе, где еще! - отозвался Кучкин. - Или в "Осе" под креслом инженера. Берите американский, у него лучший баланс. - Вранье! - крикнул Шульте. - Господин Кучкин просто жалеет свой артефакт. Берите русский. Он удобнее. Проверено. "Самое важное - мы спасли платформу. Из-за Девы. Она нас вынудила. Достойный результат? Безусловно. Тогда отчего я так переживаю? Если бы еще не это треклятое чувство правды. Временами с ним просто невозможно жить. Зачем я врал Кучкину, будто оно поддается регулировке? Главное, нашел кому соврать!". Вчера Кучкин снова поднял "Осу", и теперь на платформе под руководством сменного начальника экспедиции Шульте работало десять человек. Из научного модуля раздавались мерные тяжелые удары. Опять у них заело телескоп. Этот модуль на "платформе" звали научным из-за высокой концентрации аппаратуры и просто для краткости. Не станешь же каждый раз говорить "пост электронно-оптического наведения и сопровождения". МКС "Свобода" здорово разрослась, станцию все чаще требовалось сверлить, варить и даже пилить, а иногда орбитальное депо преподносило сюрпризы, отбиться от которых можно было только спэйс хаммером. В том, что кувалда и на Луне пригодится, Шульте уже не сомневался. Ведь там ждет прорва большой серьезной работы. Март 2003 Параноик Никанор Он приходит ко мне на почту строго раз в полгода. Всегда с одной и той же репликой. - Ну что, - говорит, - сетевик... "Сетевик" он произносит с таким выражением лица, будто я минимум зоофил. Хотя мне по долгу службы положено, между прочим. Не зоофилить, понятное дело. Просто слегка онлайн. У отделения связи неограниченный доступ. А то чего я, спрашивается, забыл в родном селе, чтобы из города - да обратно? - Ну что, сетевик... Подпиши-ка ты меня на какое-нибудь махрово-реакционное издание! Только не подумайте, будто Ник шутит. Вовсе нет, он просто ставит задачу. В последний раз я его обидел. - Слыхал, - говорю, - про такой очень популярный интернет-журнал: "Русский Долдон"? Ник без лишних слов - за костыль. Сам шутить не умеет, и чужих шуток отродясь не понимал. Я ему: - А ну, отставить порчу материальных ценностей имущества! Некоторым инвалидам такие развлечения не по карману. Тут он малость поостыл. Действительно ведь инвалид, и пенсия крошечная. Стоит, костыль задравши, пошатывается - тяжело ему после второй контузии равновесие держать, - а на глазах почти что слезы. Мне даже стыдно немножко стало, я сразу в монитор уткнулся, дабы чувств своих не выказывать. А то подумает еще, мол я его жалею, мол все забыл. - Что же ты, - бормочет, - Леха, так со мной?.. Знаешь же, мне нервничать вредно. - Жить вообще, - отвечаю, - вредно. Особенно таким, как я, в одном селе с такими, как ты. Поговорили, называется, родственнички. ***** Ник мой дядя, материн двоюродный брат. Мне почти тридцатник, ему полста, а впечатление такое, будто я старше него вдвое. То есть физически мы оба не в лучшей форме, но я сейчас про голову. С этим предметом у Ника давно проблемы. Сколько его помню: а это примерно столько же, сколько я помню себя. Уверен, все из-за имени. Вот я, например, просто Леха, и живу себе, никого не трогаю. Нет в моем скромном типично русском имени скрытого замаха на рубль. Амбиций бессмысленных нет, ясно? А этот - Никанор. Вы только послушайте, как звучит: Ни-ка-нор-р... Тут вам и "никогда", и отдельно "ка" такое звенящее, и еще под конец рычание, причем тоже какое-то отрицательное, что ли. Не имя, а посыл всех окружающих далеко и надолго. Думаете, легко с таким имечком вырасти нормальным человеком? Это я не Ника оправдываю, а вам намекаю. Чтобы вы трижды подумали до того, как обозвать сына каким-нибудь Павсикакием. У нас в Красной Сыти народ все больше по железу. Трактора, комбайны, сеялки-веялки разные, пилорама еще. Ну, и развлечения традиционные - винище, телевизор, на танцах подраться, рыбки поудить, зверя или птицу добыть. В общем, нормальная спокойная жизнь для таких, кто не Ермолай Солженицын, а просто Леха. С трех сторон от села - поля бескрайние и озера бездонные, с четвертой лес глухой. От себя добавлю: настолько дикий, что в нем однажды городской охотинспектор заплутал. В лесу два очага цивилизации - крошечная деревня Большие Пырки и очень секретная военная база. Пырки эти такая глухомань, что туда даже электричество пришло только при развитом социализме и за большую взятку в райком партии - а магазина как не было, так и нет. Охотхозяйство: лесники там, и прочие егеря. Есть пара симпатичных девчонок. В целом население грубое, нетактичное, кормится лесом, все сплошь потомственные охотники-промысловики, жмоты и кулачье. Раньше ходили к нам на танцы, а теперь мы с ними в состоянии холодной войны. Был один неприятный эпизод, после которого мы их деревню называем исключительно "Большие Дырки", а они нас - "Красная Сыпь". Что не совсем честно: наши-то хотя бы вылечились. А военная база действительно очень секретная, мы про нее почти ничего не знаем. Да ее и не разглядишь толком. Вырезан кусок леса, и на его место встроена ракетная "точка". Из-за забора казармы виднеются, а между ними, говорят, площадка, на которой только пара домиков и несколько люков. Под самым большим люком - шахта с ракетой "Кипарис-М", нацеленной, по словам того же Ника, прямехонько на нью-йоркский Киберсити. Правда, согласно международным протоколам, все русские суперракеты чуть ли не себе под хвост целятся, но Ник говорит - у президентов на столе один протокол, а тут, в лесу, совсем другой. Чтобы юсеры много о себе не воображали. Я так полагаю, девчонки из Пырок-Дырок заразу к нам на танцы прямиком от ракетчиков притащили. Видно, налажены там у них... Тесные контакты третьего вида, хе-хе. В лесу-то откуда такой инфекции взяться? Во всяком случае, Ник уверял, что на его памяти ничего подобного не было. Он сам изначально пыркинский, Ник-то. Его оттуда невежливо попросили, когда из армии вернулся. Мама говорит, он был до этого нормальный. А в армии приучился читать слишком умные книги, и домой пришел с ног до головы в идеях. Ну, и давай их пропагандировать. Соседи поначалу слушали и дивились, а потом говорят: вали-ка ты, мил друг, от греха подальше в Красную Сыть. Мол, оттуда до города меньше сотни верст, и там, наверное, ко всякому привыкли. А вот, не ко всякому. Я хотя и просто Леха, но человек местами про