драке, спрогнозировать невозможно. В небольшом закутке, где должен был решиться исход противостояния, Котов хотел видеть только проверенных. Он даже Вовку записал в команду с оговорками, а по поводу Лузгина отозвался весьма уклончиво. Внимание журналиста ему льстило, но если оный журналист вдруг не туда стрельнет, не того стукнет или невовремя испугается... "И вообще, там будет слишком много крови, -- сказал Котов. -- Я уж на что привычный, и то иногда крыша едет, к доктору на поклон бегаю. А у тебя нервы гражданские, тонкие". Лузгин уже сам опасался предстоящего. Он еще ночью почувствовал, что ему вампирская катавасия надоела дальше некуда. Видимо, нервная система перегрузилась впечатлениями и просила отдыха. Но все-таки он был обязан досмотреть это кино до конца. Даром, что ли, играл в нем роль второго плана. ***** Сначала потемнело в глазах. Потом в голову вгрызся отвратительный скрежет. "Господи, -- подумал Лузгин, судорожно цепляясь за подлокотники кресла, -- отсюда до особняка километров пять, если не больше! Как же там ребята?!". И тут отпустило. То ли "мастер" умер от натуги, то ли включил свою "глушилку" Вовка. "Мастер" был нужен живой, но сейчас Лузгин от души желал ему провалиться сквозь землю. Он не хотел видеть это чудовище, не хотел ехать помогать, ничего уже не хотел. Грэй участливо лизнул его в руку. Но сил не было погладить в ответ пса. Минут через пятнадцать у калитки загудели. Лузгин заставил себя встать из кресла, взял ружье и на заплетающихся ногах побрел к машине. Это была "Волга" Долинского, за рулем сидел водитель, бесцветное лицо которого Лузгину так и не удалось запомнить. -- Шеф сказал вам отдать, -- водитель не глядя сунул назад короткую помповую гладкостволку с пистолетной рукояткой, похожую на зыковскую, только фирменную, дороже раз в десять. -- Там очень тесно, вы со своим не развернетесь. Перезаряжайте. Ружье оставьте здесь, я за ним присмотрю. Рука водителя сильно дрожала. И передачу он не с первого раза воткнул. "Волга" рыкнула и, отчаянно мотая кормой, пошла ввинчиваться в тесные переулки. -- Тяжело пришлось? -- Я был в центре, наблюдал. Там... Ничего. Удивились все. Шеф ждал худшего. Водитель помолчал и добавил. -- Удачи. Въезд в тупик перегораживал серебристый "Мерседес", вымытый до ослепительного блеска. "Волга" поперла на него как советский штурмовик, которому сдуру подставился "мессер". Берегись поезда. Изделие немецкого автопрома шустро отпрыгнуло с дороги. Особняк Суслика оказался большой двухэтажной коробкой с нахлобученной сверху тяжеловесной многоскатной крышей. В распахнутые ворота задом впихивалась громада камазовской бетономешалки. Ее продвижением руководил Зыков, выразительно размахивая обрезом. Внешность сержанта удивила Лузгина. Что-то в Зыкове было странное. Только выйдя из машины, Лузгин понял -- сержант потерял шляпу и стал весь в крапинку. С ног до головы уделан кровавыми брызгами. -- Ага! -- приветствовал его Зыков. -- Сюда давай! Есть тебе работенка! Кувалду возьмешь у крыльца! И бегом по дому! На каждом окне подъемники для ставней... ставен... хер знает, как правильно! Чтобы раздолбал все до единого! И электрику и механику! Уничтожить! Оба этажа! Вперед! -- Ты чего кричишь? Все живы? -- Кричу? Разве? Все живы, все, давай! Тут Лузгину тоже заложило уши. Воздух жужжал. Именно так -- жужжал воздух. На высоком крыльце сидел Вовка. Встопорщенный до последней шерстинки, он казался вдвое больше себя обычного. -- Что с тобой, сынок?! -- воскликнул Лузгин. Оборотень поднял на Лузгина страшноватые прищуренные глаза. -- Я-а ра-а... ра-а-бо... та-ю, -- сказал он. -- Хо-о-рошо. Ты-ы иди. Лузгин принял решение ничему больше не удивляться и пошел в дом. -- Как я блева-ал!!! -- орали голосом Котова где-то внизу, на цокольном этаже. Внутри дом тоже напоминал крепость. Прихожая была тесной, за ней -- узкий коридор с ответвлениями под прямым углом. Лузгин искал дорогу вниз, пока не наткнулся на кровавые следы. По ним вышел к Т-образному перекрестку коридора с лестницей, спустился, толкнул массивную дверь, вполне достойную бомбоубежища, и оказался в сауне. Первой мыслью было -- лучше б он сюда не заходил. Второй -- бегом отсюда! Жужжало здесь на грани выносимого. Наверху тарахтела бетономешалка. А из-под самого потолка с улицы хлестал свежий цементный раствор. Через узкое оконце. Под окном был бассейн, примерно три на три. Перевесившись через край, в бассейне орудовали лопатами Котов и Долинский. Котов был сильно измазан кровью, Долинский совершенно чистый. -- Баю-баюшки-баю! -- орал Котов. Из потолка торчал крюк, от него вниз уходила туго натянутая веревка. Лузгин, в общем, догадывался, что болтается на ее конце. Но он был должен увидеть это своими глазами. Короткими шагами Лузгин приблизился к бассейну. -- Вот он, сука! -- крикнул Котов радостно. -- Красавец! Любуйся! "Мастер" не был похож на живое существо. Он вообще ни на что не был похож. В цементе утопало по пояс человеческое туловище, увенчанное нечеловеческой головой. Ближе к собаке, чем к обезьяне. Привыкший иметь дело с Вовкой, Лузгин в первый момент не почувствовал особого шока. И тут лицо "мастера" ожило. Приоткрыло единственный глаз. Показало зубы. Лузгин выронил обрез, упал животом на край бассейна, и его начало рвать прямо "мастеру" под ноги. -- Ага! Еще одно жертвоприношение! -- орал Котов. -- Все правильно, Андрей! Обряд инициации охотника на вампиров! Не ссы! Проблюешься -- и морального кризиса как не бывало! Повешенный за шею "мастер" заходился в беззвучном крике. Котов въехал ему лопатой по морде и продолжил разгонять по бассейну раствор. Лузгин достал носовой платок, утерся, подобрал обрез и снова посмотрел на "мастера". Жуткий лысый череп покрывали неровные обрывки пергаментной кожи. В районе макушки виднелась черная дыра. На торчащих вперед челюстях висели ошметки мяса -- наверное, все, что осталось от губ. Лузгина скрутило по новой. -- Руки показать не можем, покидали вниз, -- раздался спокойный голос Долинского. -- Женька их отрубил. Ноги, кстати, тоже. Вот живучая тварь... Лузгин с трудом разогнулся. Долинский мешал раствор, покрывший "мастера" уже по грудь. Шум по-прежнему стоял оглушительный, значит, получеловек говорил с ним мысленно. Да, рук у "мастера" не было. -- Тебе Зыков про кувалду сказал? Будь другом, сделай. Вдруг какая-нибудь дрянь убежит. Нельзя, чтобы она открыла ставни. Лузгин кивнул, бросил последний -- как он надеялся -- взгляд на "мастера" и почти бегом выскочил из сауны. -- Игорь! -- кричали сзади. -- Ты активнее шуруй! Косой сказал, это четырехсотый портленд! Сорок пять минут! Андрей! А ты ставни ломай! Вот-вот начнется! На крыльце Лузгин осторожно погладил Вовку, забрал кувалду и пошел ломать подъемники ставен. Или ставней. ***** -- Первыми будут вожаки. Трое или четверо. Это самые опасные для нас твари. Появиться могут откуда угодно, скорее всего с тыла, через забор. Они умные, подвижные, могут принимать нестандартные решения. Если хоть один догадается удрать -- надо перехватить любыми средствами. Под ноги кидайтесь, зубами рвите. Я не шучу. Олег, слышишь? Выскочит кто из тупика обратно, дави его машиной и расстреливай в капусту... За вожаками пойдут случаи полегче и дальше по убывающей. Всем, кто вышел на вампира в первый раз, объясняю: могут попадаться самые разные экземпляры. Женщина, допустим, неземной красоты. Ребята, никакой жалости. Потом жалеть будете. Запомните, что мы им ничем помочь не можем, а вот они нас убьют, съедят и облизнутся... Так, расстановка. Ваше слово, товарищ капитан... Подвальное окно заслонили колесом бетономешалки. Теперь проникнуть в сауну, минуя засаду, было невозможно. Долинский и Зыков взяли кувалды. Котов достал из багажника "свой верный меч", то есть острейший мясницкий топор. Еще они добыли где-то три пожарных багра. Лузгину и Вовке холодного оружия не дали. -- Расстановка простая. Мы трое заживо хороним себя в сауне. Чтобы или мы их, или они нас! -- Вот же у некоторых тяга к красивым словесам... -- Цыц! Владимир -- на второй этаж. Разведка и прикрытие, никакой драки. Вова, заруби себе на носу, ты самый ценный в команде, бережешь наши мозги и показываешь обстановку в доме. Попробуешь влезть в мочилово, я тебя потом высеку. Андрей, ты у лестницы наверх, за углом. Если кто-то проскочит мимо поворота к сауне, хоть на пару шагов, выходи в коридор и стреляй в брюхо. Мы высунемся, затащим к себе баграми и прикончим. В таком вот аксепте. Капитан Котов инструктаж закончил. -- И последнее. Тоже всех касается. Сейчас Вова попробует дать нам картинку. Мы с Андреем ее, скорее всего, получим. Как остальные, не знаю. Если не выйдет, это ничего не меняет. Теперь совсем последнее. Едва Вова снимет глушение, "мастер" наверняка по нам врежет. Он очень устал, но шанса не упустит. Потом одумается и все силы бросит на зов о помощи. Предупреждаю -- когда мы начнем давить упырей, короткие удары "мастера" еще возможны. Вова их блокировать не будет, его задача ставить помехи, чтобы от "мастера" наружу вырывались только жалобные вопли и никакой информации о засаде. Наш Владимир тоже не батарейка "энерджайзер". Так что держитесь. Ну, по местам. Олег, я выключаю телефон. Если понадобишься, сам позову. Удачи нам. Андрей, лапу! Все принялись жать друг другу руки. Зыков, вдруг расчувствовавшись, сгреб Вовку и прижал к груди. Оборотень выглядел задумчивым и отстраненным, он по-прежнему глушил "мастера", хотя прежнего ожесточения в Вовкиных глазах не было. "Мастер" действительно слабел с каждой минутой. Лузгин представил себе живое существо, лишенное рук и ног, закатанное по подбородок в быстросхватывающийся цемент... Все еще живое! Содрогнулся и наконец-то понял, какой заряд ненависти к вампирам несут в себе четверо его товарищей. Лузгин жалел "мастера". А теперь ему предстояло стрелять в его порождения, гораздо более человекообразные. Вдруг они будут похожи на Катю? Сможет ли он? -- Вова, давай. Закрываем глаза, расслабляемся, ищем картинку. Лузгин привычно нащупал в эфире волну оборотня и тут же увидел... Нет, ощутил дом и пространство вокруг. Радиус метров полтораста, как раз до выезда из тупика. А вот и "мерседес". В нем четверо. Можно опознать Косого. Дом, цоколь, сауна, отлично чувствуются трое в засаде. Вовка наверху. Блеск. -- Долинский картинку взял. -- Лузгин взял. -- Котов взял. Голова кружится. -- А я ни фига не вижу. -- Одно слово, железный человек. Зато я тебя вижу и слышу. -- Хорошо, друзья, этого достаточно, теперь пробуем открыть глаза и удержать картинку в голове. Лузгин послушно разжмурился. Ощущение пространства нарушилось, потом восстановилось. "Ну, Вова, ты даешь!" -- "Я быстро учусь, -- пришел ответ. -- Я ведь говорил тебе, у меня в школе были хорошие отметки!". И Лузгин понял: Вовка никогда не обманывал его. Мыслеречь оборотня не позволяла лгать. -- Долинский картинку держит. -- У Котова все смазалось. -- Смажьте Котову мозги. -- А у нас с собой есть? Кстати, Робокоп, где мой акушерский саквояж? Намечаются трудные роды, а я не вижу инструмента. -- Да ты что! Вот он! -- Виноват. День безумный. Давай, когда все закончится, нажремся! В говно! -- И еще по бабам. -- Заметано. -- Женя, ты держишь картинку с открытыми глазами, или нет? -- В общих чертах. Очень непривычно. Может, лучше мне не отвлекаться? Ты же расскажешь, что и как. -- Ладно, договорились. Внимание! Вова, снимай глушение полегоньку. Если кому-то будет совсем плохо, кричите, он снова прижмет нашего приятеля. -- Да приятель уже не дышит. -- Робокоп, в прошлый раз ты говорил то же самое. Дышит он, дышит. Грудь держал надутой до упора, пока цемент схватывался. Не дурак, сука. -- Вова, поехали. Жужжание, к которому Лузгин уже отчасти притерпелся, начало убывать. Вместо него возвращался знакомый скрежет. Перехватило горло, заныла переносица, картинка от Вовки расплылась. -- Вяло, -- сказал Долинский. Через секунду "мастер" врезал, да так, что Лузгин повалился на пол. Голову стиснул невидимый обруч, человек машинально схватился руками за виски. Никогда еще Лузгина не тошнило от боли. Теперь его рвало желчью, а потом выворачивало наизнанку пустой желудок, и это была ерундовая боль по сравнению с той, что раскалывала череп пополам. -- Всего-то десять секунд, -- сказал Долинский. -- Я тебе морду набью... -- прошептал Лузгин. -- За что? -- Вот за эти слова. Десять секунд! Я думал -- минут. -- Ничего, теперь отдохнем полчасика. Эй, коматозники! Живы? -- Ну все, Долинский, ты меня достал своим юмором... -- послышалось шипение Котова. -- Следующее купание в цементе -- твое. -- Ребята, что, правда вам плохо было? -- Мудак. Лузгин кое-как уселся, положил на колени обрез и трясущейся рукой достал сигареты. Кто-то погладил его по голове. Это был Вовка. -- Иди наверх, сынок. Я в порядке. Спасибо. Вместо жужжания теперь в ушах стоял тихий свист. "Это он зовет на помощь своих детенышей, -- передал Вовка. И, поняв вопрос Лузгина раньше, чем тот успел сформулировать его, ответил. -- Да, он так к ним относится. Он их родитель. Потом они вырастут и разбегутся, а он будет рожать новых и новых". -- Час от часу не легче, -- вздохнул Лузгин. -- Андрей, картинка есть? Звук есть? -- деловито выяснял Долинский. -- Все есть, отстань. Дай покурить. -- Перекур. -- Мудак, -- сказал Лузгин вслух. -- Ружье протри заблеванное. Лузгин, чертыхнувшись, полез за носовым платком. ***** Город оповестили о групповом побеге из психиатрического отделения, и он не слишком впечатлился. Ну, кое-где видели странные фигуры, все почему-то замотанные в одежду с головой. Одни психи шли быстро, другие еле ползли. Да и черт с ними. По сравнению с двумя загадочными приступами массового помутнения рассудка -- ничего сверхъестественного. А о приступах уже разошелся слух, мол случилась адской силы магнитная буря. На южной окраине города беглые сумасшедшие вызвали куда больший интерес. Когда по вашей тихой улочке раз в две-три минуты проходит нечто из ряда вон -- поневоле озадачишься. Как и ожидал Долинский, любопытствующих нашлось достаточно. Фильтром грубой очистки толпы работал милицейский наряд. Милиционеры держались молодцевато, даже покрикивали на психов: "Давай, чмо, проходи, не задерживайся, по тебе доктор соскучивши!", но мало-мальски пытливый глаз увидел бы, что трусят менты изрядно. Да и больница находилась совсем в другой стороне. Тем не менее, основную часть зевак милиция завернула назад. Бойцы Косого "отсечку" на последнем рубеже провели отменно. Припугнули четверых неорганизованных граждан, одному начистили рыло -- это был всамделишный псих, затесавшийся среди вампиров, -- и засветили пленку внештатному фотокору местной газеты. Олежка оказался феноменально наблюдателен и ни одной невампирской морды в тупичок не пустил. Хотя ушлый псих, например, правдоподобно накрылся одеялом и приволакивал обе ноги. В тупичке события развивались совсем не так весело. Первый вожак прибежал на тридцатой минуте. Ему было очень худо от дневного света, но он нашел силы двигаться со скоростью, заметно превосходящей человеческую. Торопливость его и сгубила. Вожак прыгнул через забор, влетел в дом, мигом унюхал сауну, открыл дверь, и тут же был поражен сокрушительным ударом кувалды в висок. "Мастер" попытался надавить на людей, но силы его были на исходе, и он только лишний раз схлопотал по морде лопатой. Тест системы прошел успешно -- Вовкин "помехопостановщик" работал, и чего бы там "мастер" ни передавал о засаде, вампиры ее не видели. Зыков так саданул вожака, что тот полностью утратил боеспособность и едва дернулся, когда Котов всадил иглу ему в сердце. Следующий вожак появился еще через три минуты. Этот не спешил, экономил силы, но тоже полез в ловушку как миленький. Почуял неладное, отскочил, так, что удар Зыкова прошел вскользь, попытался драться, но его забили кувалдами до состояния холодца, а потом спокойно укололи. Вместо третьего вожака пришли сразу два вампира. Пара девчонок лет семнадцати. Скинули в прихожей капюшоны зимних курток и остановились, наслаждаясь защитой от солнца. Постояли-постояли, да и в сауну. Шевелились они не ахти, Котов отказался тратить серебро на такой мусор и порубил девиц топором. Лузгин прекрасно видел эту дикую сцену на своем внутреннем "мониторе" и решил, что Котов хоть и симпатичный мужик, но действительно маньяк. Сам Лузгин заметно отупел. В нем жило одно желание -- выполнить задачу наилучшим образом, а потом напиться вдрызг. После того, как Котов хладнокровно разделал следующих двоих, Лузгин усомнился, что сможет теперь общаться с этим человеком. Долинский злился -- не шел очередной вожак. Пришли еще два вампира, поодиночке, совсем никакие, легкая добыча. Потом трое почти без интервала. Вовка поднял тревогу в последнюю секунду. Третьим был вожак, маскирующийся под "рядового". Засада попряталась за углы, пропустила двоих к "мастеру" и набросилась на третьего. Обошлось без неприятностей, правда Котову оторвали рукав пиджака, а Зыкову расцарапали щеку. Долинский смывал кровь водой из шланга. Котов запихивал трупы в раздевалку. У Зыкова сильно болела вывихнутая рука, и Долинский встал "на первый удар" вместо него. Дальше пошла толпа. Упыри так и ломились в дом, среди них попадались на диво подвижные экземпляры. В игру вступил Лузгин. Через два гостя на третьего он выскакивал в коридор и начинал стрелять. Так удавалось затормозить поток. Лузгин очень боялся первого выстрела, но когда нажал на спуск, оказалось, что вести огонь по вампирам не труднее психологически, чем когда-то по ястребу. Лузгин просто убедил себя: перед ним жестокий и кровожадный враг. Вряд ли все получилось бы так легко, не будь того детского опыта, и мысленно Лузгин поблагодарил отца. "Твой папа был хороший", -- передал Вовка, и Лузгин почувствовал: оборотень слабеет, только виду не подает. Из сауны тоже раздавались выстрелы. Зыков пропустил несколько ударов по здоровой руке и больше не мог махать кувалдой. Один вампир полез на Лузгина, и тот израсходовал четыре заряда сразу. Вампир сдох в ужасных корчах, но Лузгина уже не тошнило. Он словно окаменел внутри. Эта сволочь хотела его убить -- так ей и надо. Зыков, улучив момент, подбросил боеприпасов и попросил экономить. Выглядел сержант неважно. Долинский тоже устал, один Котов держался бодрячком, но понятно было, что это на голых нервах, а потом он вообще упадет. Двадцатый упырь попытался задушить Котова, когда тот сунулся к нему со шприцем. Двадцать третий атаковал Лузгина, был сбит выстрелом, зацеплен багром и утянут в сауну, где по-бульдожьи повис на руке Зыкова, как назло, здоровой. Сержанта перевязали, но он теперь с ружьем едва управлялся. Лузгин заряжал обрез через один -- серебром и обычной дробью. Патронов осталось мало. "Эти двое у нас в подвале ужасно кричат, особенно мужчина", -- пожаловался Вовка. И Лузгин не сразу понял, кого имеет в виду оборотень. В раздевалке тела лежали уже штабелем. Вокруг дома бродил озадаченный вожак. Он смотрел, как исчезают за дверью вампиры и не решался идти внутрь. Долинский всерьез раздумывал, не натравить ли на него Косого. Вся надежда была, что вожак устанет шляться по солнцу. Он и так совершил подвиг, добравшись сюда с другого конца города. Двадцать пять. Двадцать шесть. -- Вожак пошел. -- Андрей, стрельни ему в поясницу, когда будет у двери сауны. Лузгин зашел сзади и выстрелил, свалив вожака. Дверь распахнулась, мелькнула кувалда, череп кровососа разлетелся вдребезги. Истерически засмеялся Котов. Лузгин передернул затвор и вернулся на место. "Я робот. Я робот. Я робот. У меня нет эмоций. И не было никогда". Двадцать восемь. У Долинского рассечена бровь. Двадцать девять. Котов поскользнулся в луже крови и не может встать. Долинский льет на него холодную воду. Тридцать. Прелестная девушка, совсем молодая, остановилась у двери сауны и вдруг повернула назад. Не смогла уйти, заметалась туда-сюда. -- В чем дело, Вова?! Вовка был озадачен. Юная вампирша разрывалась между двумя криками боли -- тем, что из сауны, и доносящимся из подвала Долинского. "Мастер" властно тянул девушку к себе, но второй сигнал, от Миши, казался для нее почему-то не менее значимым. -- Андрей, да подстрели ты эту несчастную! Ну, Мишка, ну подонок... Вернусь живой -- яйца оторву! Лузгин встал над лестницей, навел на девушку ствол... И опустил его. Прижавшись к стене, вампирша горько плакала. Распахнулась дверь, мелькнули багры, впились острыми крюками девушке в бок и плечо, дернули, повалили на пол... Лузгин отвернулся. Не хватало воздуха. Лузгин пошел по коридору к выходу. В прихожей скинула покрывало -- дорогую тяжелую занавеску -- высокая блондинка с холеным безжизненным лицом. "Наверное, она и при жизни была такая", -- подумал Лузгин, уступая женщине дорогу. Блондинка ударила его в затылок. Дальше Лузгин все видел как в тумане и не мог поручиться, что некоторые эпизоды действительно имели место. Вроде бы прибежал Вовка и сломал женщине хребет, а потом отгрыз голову. А шатающийся от усталости Котов с безумным хохотом расстегнул штаны и мочился голове в раскрытую пасть. И кого-то бил из пистолета Зыков. И метался Долинский с залитым кровью лицом. И рвал у Лузгина обрез, а тот не отдавал. А Вовка вытащил Лузгина на улицу. И тот прямо на крыльце расстрелял еще одного упыря. А потом сверху, с крыши, на них свалился вожак, да-да, еще один вожак. Он с лету попал Вовке ногой в голову, так что оборотень кубарем укатился под забор и не смог подняться. Вожак стоял над Лузгиным, оскалив зубы -- черное пятно под надвинутым капюшоном и два белых-белых ряда зубов. И Лузгин выстрелил ему в пах, но раздался только щелчок бойка. И вожак занес лапу для смертельного удара. Но его рвануло за ногу и куда-то унесло. Лузгин сполз с крыльца на землю, сел и глядел, качаясь из стороны в сторону, как Грэй дерет в клочки глотку вожака, а потом отпрыгивает и снова напрыгивает, и снова кусает, и отпрыгивает, и так без конца. А вожак пытается встать, но, помогая собаке, его немилосердно плющит яркое летнее солнце, вынырнувшее из-за облаков. И перемазанный кровищей Котов носится по двору с топором, отсекая лишнее от ошалевшего вампира. И Долинский у самых ворот в кого-то вонзает шприц. И Вовка ползет, ползет, ползет от забора, чтобы обнять Лузгина. Лузгин потянулся навстречу оборотню и упал лицом в песок. И все кончилось. ***** Последних двух вампиров прикончил Грэй, прямо на улице. Долинский попросил Косого увезти избитую команду домой, выждал для верности еще час, потом спустился вниз и загнал единственный оставшийся шприц "мастеру" в глазницу. Он сказал, макушка умирающего "мастера" долго курилась черным дымом. А Олежка, посетив сауну, заявил -- надо было дождаться, пока набьется полный особняк упырей, и взорвать его к едрене матери. Хер с ней, с репутацией города. И с имуществом Суслика тоже хер. Здоровье дороже. Но Долинский возразил -- ты видел, как получилось с вожаками? Они бы не дали запереть их. Нет, мы поступили единственно верным образом. Дом Долинского превратился в лазарет. Здесь был психиатр. И личный врач Олежки. И еще мафиозный хирург, потому что у Зыкова обнаружили закрытый перелом. Психиатр очень пригодился Котову. Тот никак не мог расстаться с головой блондинки. Хотел сделать из ее черепа ночной горшок. Подарить художнику Ефимову. Олежка тихонько спросил Долинского, в чем тут хохма -- он как раз собирался заказать у Ефимова портрет своей жены. Долинский объяснил. Косой схватился за сердце, посинел, ему сделали укол и положили тут же отдыхать. Он после сауны плохо себя чувствовал. Приехал генерал. Тоже после сауны. Поцеловал Долинского. Поцеловал Котова. Пожал руку всем, даже по ошибке какому-то бандиту. Отечески потрепал Зыкова по плечу -- все равно у того руки никуда не годились. Погладил Грэя. Потом увидел голову блондинки. И сразу уехал. Увезли Косого. Он оставил Долинскому вооруженную охрану и прислал немного погодя миловидную кухарку, пару девиц "широкого профиля", несколько корзин провианта и ящик коньяка. Девицы прибрали в доме, кухарка наготовила вкуснятины. Долинский заглянул в подвал, отнес туда еды и питья, выбрался обратно какой-то задумчивый, и вдруг у него подкосились ноги. Охрана унесла хозяина наверх. Котов уже давно спал. Зыков пил водку с девицами и не столько пьянел, сколько дурел. "Три осталось! -- повторял он без конца. -- Три штюк. Трое штуки. Больше нету. Все, аллес! П...ц! Две тут и одна у папы. То есть две тут но одна мужик. Значит, двое? А у папы? Одна. Всего три, значит. Так выпьем же за это замечательное число". Лузгин тоже спал, а рядом на матрасике лежал в забытьи Вовка. Он был настолько истощен, что не мог заснуть. Уже стемнело, когда Вовка заскулил. Лузгин проснулся, сполз с кровати и на четвереньках отправился в дом. Отыскал Зыкова, дрыхнущего с девицами и кухаркой. Нащупал в ворохе одежды пистолет. Кое-как поднялся на ноги и, держась за стенку, вернулся в "гостевую". -- Вам нравятся серебряные пули? -- спросил он. Нечто, имеющее внешность человека, посмотрело на Лузгина бездонными глазами. "Не надо, -- подумало оно. -- Двумя патронами вы не сможете убить меня, а я не хочу убивать вас". "Зачем вам мальчик?" -- подумал Лузгин. "У него редкая мутация. Мы посмотрим, что с ним. Возможно, удастся помочь". "Вы никому не помогаете никогда. Вы только наворачиваете тайны вокруг тайн и используете людей как расходный материал. Убирайтесь". "Все не так. Хотите поехать с нами и убедиться?" "И не вернуться?" Нечто удивилось. "Но я же тогда расскажу людям правду о вас. Напишу". "Какую именно правду? Вы расскажете не больше, чем люди согласятся услышать. Любая история -- это не то, что написал рассказчик, а лишь то, что усвоили читатели". "Демагогия. Кто вы?" "Грядущие. Так понятно?" "А убивать и пить кровь для этого обязательно?" "О чем вы?" "О вампирах". "Мы не имеем отношения к вампирам". Лузгин сел на кровать и опустил пистолет. Это странное нечто не лгало. Хотя оно не открывалось перед человеком, как это делали Вовка или Долинский. Специально для Лузгина нечто думало словами, по-русски. Но думало правду. "Косвенно мы связаны с вампирами, поскольку изучаем их как интересный феномен. Ничего больше. Вампиры -- побочная ветвь человечества, очень малочисленная, вырождающаяся, почти совсем вымершая. К несчастью, она попала в поле зрения людей. Вампиров давно пытаются использовать. Они не принесли бы столько горя, не вздумай люди искусственно разводить их". "Погодите, но тогда кто такие "старшие" и "мастера"? Кто присылал сюда ликвидаторов и поставил здесь этого безумного ночного смотрящего?!" "Люди. Вампиров контролируют люди. В той или иной мере так было всегда. И всегда находились вампиры, готовые пойти на сотрудничество с людьми. Самые умные и хитрые. Они платили конфиденциальными услугами за неприкосновенность и комфорт. Убивали непокорных сородичей. То, что произошло в вашем городе -- всего лишь несчастный случай. Вырвался из-под опеки такой убийца, решил основать собственное вампирское княжество. С ними это бывает изредка". "Все равно не понимаю. Разве не вы охотились за смотрящим?" "Нет. Мы пришли только что, специально за мальчиком. Между прочим, по смотрящему и его выводку вы нашли прекрасное решение проблемы. Вот увидите, какие будут последствия. Сами увидите". "Опять не понимаю. А кто обследовал Долинского, кто искал оборотня?" "Говорю же -- люди. Долинский нам безразличен, его история совершенно понятна, даже банальна. А оборотня мы искали давно. Вот он нас очень заинтриговал. Просто мы не хотели гоняться за ним по лесам и дожидались, пока мальчик сам выйдет к людям". "Вовка сказал про тех двоих, которых убил, что это были вампирские "мастера"". "Скорее всего. Мы не теряли своих. Никогда. А те, кого вы называете "мастерами", это хорошо тренированные оперативники. Похожи на людей и могут по полгода обходиться без крови. Собственно, чем меньше они поддаются своим инстинктам, тем дольше живут. Вот, один потерял голову -- и сами видели, во что превратился. Обратный пример -- ваш Долинский". "Хорошо, а про "старших" можете рассказать?" "Нечего рассказывать. Их нет. "Старшими" в переносном смысле можно назвать людей, отдающих приказы вампирам". "Но как они управляют ими?!" "А как люди управляют людьми? Жизнь вампира, предоставленного самому себе, лишена перспектив. Он будто наркоман, постепенно утрачивает связь с реальностью и человеческий облик. Чтобы вампир прожил много лет и был счастлив, нужен какой-то смысл. Люди умеют придумывать смыслы. Например, вампиров легко задействовать в секретных операциях. Когда ловят разведчика, можете быть уверены -- он точно не вампир. Некоторые занимаются телевидением. Есть политтехнологи. Это то, для чего они подходят лучше всего. Везде, где нужно професионально обманывать, ищите вампира. Ту же сказку про тайную организацию "старших" и "мастеров" они придумали сами. Чтобы осведомленные люди запугивали неосведомленных". "Странно. Так много возни ради шпионажа и пропаганды?" "Последствия неудачного проекта. Надо же их куда-то девать. Почему бы не использовать, пока совсем не вымерли. Сейчас их популяцию уже не поддерживают искусственно, скорее наоборот. Просто в двадцатом веке была идея создать из вампиров оружие сдерживания, аналогичное бактериологическому. Этим занялись почти одновременно в нескольких странах, особенно активно в неядерных. Но оказалось, что развитому государству вампиры не могут принести серьезного вреда. С ними слишком легко справиться". "Легко?! Это вы называете -- легко?!" "Подождите результата. Вы выбрали самый логичный способ решения проблемы. А он и есть самый эффективный. То, до чего может додуматься любой, и называется -- легко". "Я запутался, -- подумал Лузгин. -- По большому счету, если вы не вампиры, то иметь с вами дело совсем не интересно. Нашлись исследователи, понимаешь! Какой от вас толк? Знаете... Приходите как-нибудь потом. Мне нужны твердые гарантии того, что если вы не сможете помочь мальчику, он вернется сюда, к нам. Дайте убедительные доказательства. А сейчас либо я лягу спать, либо открою стрельбу. Вам как больше нравится?" "Спокойной ночи, -- подумало нечто. -- Я ухожу. Мы умеем ждать. У нас достаточно времени". Гость бесшумно исчез в ночи. Вовка перевернулся на другой бок и наконец-то, кажется, нормально уснул. "До чего все эти полубоги и супермены любят похвастаться своим превосходством! -- думал Лузгин, укладывая пистолет между стеной и матрасом. -- Времени у него достаточно, скажите на милость! А Фима видит двадцать оттенков ночи. А я? Просто домой хочу. Как только перестанет кружиться голова, уеду. Вовку пока оставлю здесь. Эх, сынок, как же нам с тобой дальше?" Утром Лузгин подскочил как ужаленный, скривился от головной боли, выдернул из-за матраса пистолет, уставился на него дикими глазами, обернулся к Вовке... Оборотня не было. -- Вовка-а!!! -- закричал Лузгин. -- Вов-ка-а-а!!! Вошел и остановился в дверях Долинский. -- Не ори, -- сказал он. -- И так череп раскалывается. Хватит того, что ты полночи по дому ползал туда-сюда с пистолетом. А мне чертовщина снилась. Про тайный орден грядущих. Которые не вампиры, но тоже дерьмо порядочное. Котов прав, кругом пидарасы. Доктор его в стационар увез. Плохо с мозгами у Котова. А Мишка умер, сволочь. Такие дела. ***** "Мастера" появились в полдень. Сначала раздался знакомый до отвращения скрежет в ушах, повис туман перед глазами. Крики, ругань, собачий лай. Потом зажужжал воздух. И все стихло. Охрана лежала на траве, привычно заложив руки за спину. Посреди двора Долинский с трудом удерживал за ошейник очень злого Грэя. У калитки стояли длинные черные машины. Рядом -- трое в строгих костюмах, человекообразные, но странные, Лузгин почему-то не мог толком разглядеть их. "Это ведь твой дом?" -- подумал Вовка. Лузгин не сразу понял картинку, которую оборотень передавал ему, а потом сообразил -- ну да, этот муравейник называется Москва. И это здание на окраине столицы он когда-то видел, проезжая мимо. "Я сказал, что не поеду один. Они хотели заставить меня, но я оказался сильнее. Теперь они приглашают нас обоих. Мы будем вместе. Ты не дашь им обмануть меня, а я не позволю, чтобы они туманили голову тебе. Спасибо за объяснение, что такое обман. Теперь я готов к этому, но лучше поезжай со мной, а?" Ложь в Вовкиных мыслях выглядела отвратно -- клубок шевелящихся жадных щупалец. Оборотень был совсем рядом, у крыльца, он скалился и топорщил шерсть. Не от напряжения, а просто демонстрируя силу. Здесь только что произошла небольшая ментальная драка, из которой Вовка легко вышел победителем, один против троих "мастеров". Лузгин оглянулся на Долинского, тот кивнул. За калиткой стояли настоящие "мастера". Раздосадованные, деморализованные, не знающие, как вести себя. Они были вооружены, но боялись показать стволы. Вовка, Долинский, Грэй, даже Лузгин -- пугали их. -- Смерть почуяли свою, -- хмыкнул Долинский. -- Ну что, Андрей, съезди, поторгуйся. Нам много чего надо из "старших" выбить. -- Свободу хотя бы, -- сказал Лузгин. -- Вовкину. Вовка удивился. Свободой он располагал и так. Его больше никто не смог бы посадить на цепь. Лузгин не стал объяснять Вовке, что свобода и воля -- разные вещи. Это трудно втолковать такому молодому человеку. -- Какие-то они несерьезные, -- сказал Лузгин, разглядывая "мастеров". Сейчас он видел их лучше. Ничего в "мастерах" не было общего с приснившимся ему "грядущим". Тот казался внутренне человечным. А эти... -- Чего ты хочешь от них, роботов несчастных? Бедная моя девочка сейчас, наверное, такая же. Господи, как я их ненавижу! Поубивал бы. Если б не Вовка... "Они мне не нужны, -- передал Вовка. -- Обойдусь. Решайте". "Мастера" топтались у калитки. Лузгин размышлял. Долинский злился. А Вовке было почти уже весело. Вялотекущее противостояние грозило затянуться, но тут на веранде раздались тяжелые шаги. -- Да когда же это кончится?! -- взревел Зыков. -- Да какого же х...я вы лезете и лезете в наш город?! А вот я вам сейчас!.. -- Э! -- крикнул Долинский. -- Сержант, не сходи с ума! "Мастера" сдали назад и прижались к своим машинам. А потом быстро полезли внутрь. Лузгин оглянулся и от изумления уронил челюсть. На веранде стоял голый Зыков. В левой руке он держал обрез, а из кулака правой торчала граната. Лузгин впервые увидел такую вблизи. Это была РГО, современная "лимонка" со стометровым разлетом осколков, которая взрывается от удара о препятствие. Вздумай Зыков швырнуть ее в "мастеров", у тех не осталось бы ни одного шанса. Впрочем, тут всем бы хватило, случись Зыкову гранату просто уронить. -- Вон из моего города! Вон! -- орал Зыков. -- Всех убью, один останусь!!! Кто-то из лежащих на земле охранников тоненько завыл. Машины тронулись с места. Развернулись... Уехали. Зыков шумно выдохнул. -- Знаете, сержант, -- произнес Долинский медленно, -- вы такой же маньяк, как и ваш командир. -- Почему? Я на понт их взял. Граната учебная. -- Чего-о?!.. -- Я просто себя убедил, что она настоящая. Меня так Котяра научил. Он всегда говорил -- если кого боишься, просто выдумай, будто ты еще страшнее. Поверь в это. И враг убежит. Ну, кто скажет, что он неправ? Лузгин сел на ступеньки. -- Ладно, -- сказал он, -- я к ним потом заеду поболтать. Торговаться все равно надо. Они слишком боятся нашего парня, чтобы просто так о нем забыть. В прямой драке он их делает как маленьких, но можно ведь застрелить его издали. Вовка презрительно фыркнул и показал Лузгину, что он теперь "мастера" учует с любой дистанции, даже во сне. И пусть "мастер" пеняет на себя. -- Лишнего риска для тебя не хочу, -- Лузгин помотал головой. -- Игорь, а ты мне организуй, будь любезен, встречу с их "крышей". -- Тебя на Лубянку завтра же вызовут, без моей помощи, -- отмахнулся Долинский. -- А Владимира -- спрячем пока. Честно говоря, странно все это. Как-то слишком легко мы отделались. И почему мы раньше так их боялись? -- Они думали, что страшнее нас! -- усмехнулся Зыков. -- Возможно, -- Долинский постоял секунду, задумчиво глядя под ноги. -- Что-то я Катю не слышу. Вообще не слышу. -- Сходи, посмотри, -- сказал Лузгин. -- Сходи, посмотри... ***** Автобус на Зашишевье следующим летом пошел. Целых два рейса в неделю. Лузгина эта новость обрадовала. Впрочем, сам он приехал на машине. -- Рожать, говоришь, осенью? -- прищурился Муромский. -- Кто намечается, парень небось? Ну, дело привычное. Один-то парень у тебя уже есть! И Муромский расхохотался. -- Да, -- кивнул Лузгин. -- Есть отличный парень. У меня. Не у вас. Муромский почесал в затылке. -- Сам жалею, что так по-дурацки вышло, -- признался он. -- Долго тут к нему привыкали. Такой народ. Здесь человеку-то чтобы прижиться, годы нужны, по себе знаю. Ты Вовке это... Привет большой. Скажи, помним, дурным словом не поминаем, всегда ждем в гости. Правда, если сможешь, привози его. -- Посмотрим. Будет оказия -- привезу. -- А где это лесничество? -- Севернее, -- неопределенно ответил Лузгин. Долинский нашел подходящее для Вовки место чудом, нажав, как говорится, "на все педали". А денег сколько он вбухал в этот проект... Лишний раз светить местонахождение оборотня просто боялись. Пойдут слухи, налетит пресса... Не надо. "Севернее" Вовка, и все. Откуда севернее, насколько -- какая разница? "Карелия" -- уже слишком точная привязка. И не лесничество. Биостанция. Вовка там даже образование получал. Читать он пока не приспособился, зато вовсю крал информацию напрямую из голов специалистов. Походя освоил видеосъемку. Научился ловить рыбу, ездить на велосипеде и играть в домино. Биологи к Вовке быстро привыкли и уже забыли, как обходились без него раньше. Кажется, оборотень был наконец-то счастлив. Еще бы -- он запросто вел "в поле" наблюдения, с которыми не управится ни один человек... Братья Яшины угостили Лузгина фирменным тошнотным самогоном, ударились в воспоминания и расспросы. -- Представляете, -- объяснял Лузгин, захмелев, -- я ведь ехал сюда, чтобы спокойно разобраться в себе. А угодил вместе с вами в передрягу и -- разобрался! Нашел смысл. Понял, зачем я! Вроде бы. -- Слушай, да место здесь такое, -- сказал Юра. -- Точно! -- подхватил Витя. -- Чем дольше тут живу, тем умнее становлюсь. Чувствую, скоро во всем разберусь вообще. Тогда расскажу тебе, Андрюха, а ты книгу напишешь. И назовем мы ее... -- Опять Библия? -- предположил Лузгин. -- Нет. "Окончательная книга про жизнь"! -- Слушай, братка, зачем длинно? Назови ее коротко -- "П...дец!". Конкретно и понятно. -- Не напечатают, -- вздохнул Витя. Зашишевские хотели знать, как дела у вервольфа и чуть ли не в любви к нему признавались. Но почему-то одному егерю Сене Лузгин показал свежую фотографию Вовки. -- Как подрос-то! -- обрадовался Сеня. --