ясение было так велико, что я просто не стал обращать на него внимания, это был единственный способ сохранить остатки рассудка. Так что я просто снова достал с полки пакет с кофе, налил воды в кофеварку и включил теливизор. Наверное в эпицентре многочисленых чудес, среди которых я так долго жил, я как-то умудрился научиться отрешенности... Какой-то несипатичный человек средних лет с умным видом сообщил мне, что президент США зачем-то вылетел в Японию. -- Какой мудрый поступок! -- Одобрительно кивнул я, закуривая еще одну сигарету. -- Подумать только, в Японию! Самое время... Диктор сделал ответный ход. Он напрягся и попытался выбить меня из колеи прочувствованной речью о понижении курса доллара по отношению к немецкой марке. -- Да ну! -- Усмехнулся я. -- А как насчет курса куманской унции? Что-то у меня с утра оба сердца не на месте! Пока я ругался с теливизором, мои мысли из всех сил пытались прийти в порядок. Получалось не очень-то, но лучше, чем ничего. К тому моменту, когда жизнерадостная дама в свитере принялась вываливать на меня фантасмагорические новости спортивной жизни, я более или менее уяснил для себя две вещи. Во-первых, я действительно довольно долго жил в Ехо: отросшие волосы, ядовитые слюни и прочие оставшиеся при мне маленькие милые новые привычки не оставляли места сомнениям, что бы там не вопила по этому поводу какая-то непробиваемо тупая здравомыслящая часть моей личности... И во-вторых: я очень хотел туда вернуться, вернее, не просто хотел, это было единственным устраивающим меня выходом из невыносимой ситуации, моим шансом выжить, в конце-то концов. Я решительно поставил на стол пустую чашку и пошел одеваться. Мне нужно было прогуляться и подумать. Честно говоря, я не очень-то способен соображать, сидя на месте, на ходу у меня это получается гораздо качественнее. Уже в коридоре я сообразил, что у меня нет теплых ботинок. Ну разумеется: свои единственные и неповторимые ботинки я надел, когда отправлялся прокатиться на трамвае, который привез меня в прекрасную столицу Соединенного Королевства, так что теперь они лежали в каком-то из моих многочисленных шкафов, этакий ностальгический сувенирчик, память о родине, можно сказать. Так что мне пришлось надеть летние туфли -- не совсем то, что требуется человеку, который собирается побродить под мелким ноябрьским дождиком, но у меня не было выбора... В последний момент мне пришло в голову, что я могу просто купить себе новые ботинки. В этом Мире я был не таким уж богатым человеком, скорее наоборот, но я больше не чувствовал необходимости экономить. Я понятия не имел, как отсюда выберусь, но был твердо уверен, что оставаться не собираюсь: ни за что! Кроме того, мои благоприобретенные таланты внушали опасную уверенность, что мне светит блестящая уголовная карьера, в случае крайней нужды... Пока я добрался до ближайшего обувного магазина, мои ноги успели превратиться в две никчемные ледышки. Поэтому ботинки я выбирал, руководствуясь исключительно одним-единственным принципом: теплые, как можно теплее! Выложив за них чуть ли не половину своих сбережений, я сунул размокшие старые туфли в мусорный контейнер и усмехнулся: вот уж к чему я теперь никогда не смогу привыкнуть, так это к собственной бедности! Я попытался прикинуть, сколько же мне платили в Ехо за мою службу Его Величеству Гуригу VIII? Несколько минут я путался в эквивалентах, мучительно соображая, какова покупательная способность короны Соединенного Королевства. В конечном итоге у меня вышла какая-то совершенно неземная сумма: мое жалование составляло то ли миллион зеленых в год, то ли еще больше... "Самая веская причина вернуться туда как можно скорее! Где тебе будут столько платить, да еще и за любимую работу, парень?!" -- Ехидно подумал я, выходя под моросящий дождь. Я шел, куда глаза глядят. Город, в котором я прожил несколько лет, казался мне очень странным местом: высокие дома, гладкий асфальт тротуаров -- ерунда какая-то... Особенно поражали лица прохожих, мне было очень трудно понять, в чем, собственно, состоит разница, но она была огромной: совсем другие типажи, совсем другие выражения... В конце концов, я уже успел привыкнуть к лицам обитателей другого Мира! В какой-то момент мне стало совсем паршиво. Я как раз спустился в подземный переход, один из великого множества подземных переходов, через которые я проходил, пока мотался, как угорелый, по бесконечному незнакомому городу, который в свое время -- вчера, или два года назад -- был моим городом. Но именно ступив на грязный бетонный пол этого убогого подземелья, на фоне щербатого светлого кафеля стен, окруженный толпой озабоченно несущихся куда-то людей, я внезапно осознал весь ужас своего положения: я понятия не имел, каким образом мне удастся вернуться в Ехо, поскольку в этом Мире у меня не было никакой "Двери между Мирами", так что я купил билет в один конец, прощайте, мои милые, передайте сэру Джуффину Халли, что он связался с идиотом, а теперь будьте любезны, постарайтесь не слишком шуметь, заколачивая гвозди в мой новенький гроб, господа! Знакомая боль в груди снова напомнила о себе, кажется два моих сердца сошли с ума и набросились друг на друга, как бойцовые петухи. Наверное я плакал, во всяком случае по щеке медленно ползла какая-то мокрая дрянь. Толстая тетка в серой куртке покосилась на меня, как на сумасшедшего... Грешные Магистры, да я и был самым настоящим сумасшедшим! Не так уж долго все это продолжалось -- возможно, всего несколько секунд, а потом до меня дошло, что я, кретин, умудрился забыть о главном: в этом Мире, и даже именно в этом городе находилась моя собственая Дверь между Мирами, запредельный трамвай, курсирующий по Зеленой улице, где никогда не было никаких трамвайных рельсов! Сэр Маба Калох говорил, что эта дверь осталась открытой. Еще бы: однажды ею умудрился воспользоваться какой-то совершенно посторонний тип, мы с Джуффином еще так намаялись, разыскивая этого маньяка по всему Ехо... Но если это смог сделать он, я-то уж тем более смогу: эта Дверь создавалась именно для меня, так что никаких проблем у меня не должно возникнуть! Я рассмеялся от облегчения, это здорово смахивало на истерику. Думаю, что прохожие получили море удовольствия, но я не обращал внимания на подобные мелочи: чья-то великодушная рука на моих глазах стирала надпись над вратами Ада: "Оставь надежду, всяк сюда входящий", оказалось, что ужасное предостережение было написано обыкновенным мелом, а вовсе не огненными буквами... Мне даже пришлось присесть на корточки: этот приступ хохота совершенно меня обессилел. -- Что с вами, молодой человек? -- Какая-то милая женщина средних лет осторожно потрясла меня за плечо. -- Вам плохо? -- Мягко спросила она. Ее лицо показалось мне смутно знакомым, но я так и не смог вспомнить, почему. -- Не обращайте внимания, -- попросил я, -- считайте, что я просто сошел с ума, это бывает! -- Я не выдержал и снова рассмеялся. -- Впервые вижу, чтобы человек так радовался подобному событию! Ладно, думаю, что с вами все будет в порядке, раз уж вы не теряете оптимизма. -- Усмехнулась женщина. Ее голос тоже был каким-то знакомым, вернее, не голос, а интонации. Кажется, они здорово напоминали мои собственые. Я поднял глаза, чтобы рассмотреть ее повнимательнее, но рядом уже никого не было. Десятки незнакомых людей торопливо проходили мимо, где-то рядом лаяла собака, кажется она лаяла именно на меня. Сердитый мужчина в теплом спортивном костюме с трудом удерживал на поводке здоровенную немецкую овчарку, шерсть на ее загривке стояла дыбом. Я вздрогнул, поднялся на ноги и пошел дальше: наверх, на улицу. Вообще-то я обожаю подвальные помещения, они кажутся мне такими романтичными, но это совершенно не относится к подземным переходам: они слишком похожи на морги, не знаю уж почему... Дождь почти прекратился, я медленно побрел по улице в направлении своего дома. Мне было удивительно легко и спокойно, я уже знал, что мне нужно делать и собирался начать почти безотлагательно. Прогулка закончилась, она принесла отличные результаты, просто великолепные, а теперь я должен был вернуться домой: я же обещал Мелифаро, что он и соскучиться не успеет... Я внезапно понял, что здорово проголодался, поэтому купил горячий хот-дог. Сосиска показалась мне слишком жирной, а булочка какой-то пресной, поэтому я съел только половину, а половину бросил на тротуар. Вокруг моей булки тут же собралась стая взъерошенных голубей, большая нахальная ворона вприпрыжку подошла поближе: кажется птица была абсолютно уверена, что сосиска принадлежит именно ей и теперь прикидывала, удастся ли ей убедить в этом голубей. Я усмехнулся и пошел дальше, в этот момент в моей душе царил абсолютный мир, это как-то не вязалось с кошмарными обстоятельствами моего "официального визита" на "историческую родину", но я честно заслужил такую передышку! Я вернулся домой и первым делом залез в маленький обшарпаный холодильник: неудачный эксперимент с покупкой "хот-дога" не испортил мне аппетит. К счастью, там нашелся сыр и какие-то овощи, признаться, я успел подзабыть их вкус, но это было вполне ничего, гораздо лучше, чем ужасная уличная сосиска! Я снова сварил себе кофе. Вот за чем я успел здорово соскучиться, и все же я очень надеялся, что включил свою драгоценную кофеварку в последний раз. Пока мой любимый агрегат уютно пофыркивал, я решил, что мне все-таки стоит попробовать воспользоваться Безмолвной речью. После нашего с Лонли-Локли путешествия в Кеттари я твердо усвоил, что послать зов из другого Мира не так уж невозможно: иногда это работает, если очень повезет... Но с кого начать? Больше всего на свете я хотел поговорить с Джуффином, но это было невозможно, даже если бы я находился в Ехо: сэр Джуффин сейчас боролся с таинственым Духом Холоми, они с Шурфом держали его "за голову и за ноги", по выражению великолепной леди Сотофы... Черт, так может быть, именно она мне и поможет? Но мое второе сердце, происхождение которого до сих пор было не слишком понятно мне самому, уже сжалось, предсказывая неудачу. Я мог расслабиться: моя загадочная мудрая мышца была отличным советчиком, я уже столько раз в этом убеждался! Потом я подумал про сэра Мабу Калоха: этот могущественный отставной Великий Магистр -- опытный путешественник между Мирами, почему бы ему не поболтать со мной, как коллеге с коллегой, мы могли бы обсудить несколько наших специфических профессиональных проблем... Я прислушался к своему странному сердцу. На этот раз оно молчало -- видимо само понятия не имело, чем может закончиться моя затея. Я убил чуть ли не полчаса на бесполезные попытки послать зов сэру Мабе. Единственным результатом было равномерное распределение большого количества пота по моему телу. Я вздохнул и налил себе кофе. Единственное, чего мне по-настоящему не хватало в Ехо, в последний раз я пил его на этой самой кухне, как раз перед тем, как... Но тут я кое-что вспомнил: был в моей тамошней запредельной жизни короткий, но запоминающийся период, когда я пил отличный кофе чуть ли не каждый день! Меня угощал им Махи Аинти, старый шериф Кеттари, он еще брезгливо называл мой любимый напиток "смолой", и спрашивал, не заболею ли я, если выпью эту гадость... господи, как я сразу не подумал, что Махи -- единственное существо, на чью помощь я могу рассчитывать, в каком бы Мире я не оказался! Махи был... честно говоря, я так и не понял, что он такое, этот дядя с рыжеватыми усами и ускользающим из памяти лицом, но я ни на секунду не сомневался, что ему не составит труда поболтать со мной, где бы я не находился. Единственное, что действительно имеет значение -- это его сиюминутное настроение, пути которого воистину неисповедимы! Я сделал хороший глоток кофе, внимательно посмотрел на свое искаженное отражение в тусклом экране выключенного теливизора. Глаза моего выпуклого двойника показались мне чужими: они горели каким-то сумасшедшимим холодным огнем, пугающим меня самого. Мне показалось, что это неплохо: человек с обыкновенными разумными тусклыми глазами вряд ли сумеет докричаться до обитателя несуществующего города, чтобы обсудить с ним некоторые технические детали магического перехода из одного Мира в другой... Я послал зов сэру Махи Аинти, и почти сразу же на меня обрушилась непереносимая тяжесть, словно мне вдруг срочно пришлось временно подменить одного из Атлантов, удерживающих небесную твердь. Голова кругом шла от восторга: когда я говорил с этим невыносимым Махи по дороге из Кеттари в Ехо, ощущения были примерно те же, такое не забывается! "Что, тяжело? -- В Безмолвной речи Махи мне слышались нотки сочувствия. -- Ничего не поделаешь, Макс, я -- довольно утомительный собеседник, но у всех свои недостатки... Ты здорово влип, да?" "Мне не обязательно все вам рассказывать? -- Задыхаясь от этой непереносимой тяжести и невероятного облегчения одновременно, спросил я. -- Вы и сами уже знаете?" "Примерно. Твой Мир взял тебя обратно, так бывает." "Ну, не то чтобы он меня "взял", вообще-то я сам..." "Макс, у меня нет времени выслушивать твои безумные версии. Я о твоем здоровье пекусь, между прочим... Единственное, что тебе действительно нужно усвоить: твой Мир забрал тебя обратно, что бы ты сам об этом не думал. Все не так просто: в твоем Мире существует несколько сотен человек, которые знают, что ты живешь рядом с ними... Не могу сказать, что их это особенно интересует, тем не менее, ты -- неотъемлимая часть их жизни, они уверены, что сегодня вечером ты появишься на работе, а если не появишься, они смогут позвонить тебе домой, и ты снимешь трубку, не сегодня -- так завтра, или через пару лет, но ты где-нибудь объявишься, для твоих знакомых это так же очевидно, как наличие неба над головой, они даже не думают об этом, они просто знают -- и все... Не так-то просто -- взять и исчезнуть, их память о тебе привязывает тебя к их реальности, к Миру, в котором ты родился и, следовательно, должен оставаться, пока не умрешь. Именно так они себе это представляют, твои могущественные соотечественники, не имеющие ни малейшего представления о собственном могуществе. Их бы возможности, да в других целях... Ладно, пустое! Видишь ли, Макс, не так уж сложно вернуться в Ехо, у тебя это получится, ты выкрутишься, ты всегда можешь выкрутиться, самая живучая порода... Но твой Мир все равно когда-нибудь заберет тебя, он будет делать это снова и снова, если только ты не убедишь его, что тебя больше нет. Ты понимаешь, о чем я говорю?" "Не очень-то. -- Честно признался я. -- Но наверное это не так уж важно, да? Махи, мне действительно очень тяжело с вами говорить, да вы и сами знаете... Может быть вы просто скажете мне, что я должен делать?" "А я уже сказал. Тебе нужно убедить свой Мир, что тебя больше нет, хорошенько убедить всех, кого это касается... Ты правильно решил насчет трамвая. Так и поступай. Но будь готов к сюрпризу: ты ведь уже забыл о вознице... прости, я не совсем правильно выразился, да?" "Неважно, я понял. Это существо в кабинке водителя, которое в прошлый раз так меня напугало, а потом исчезло. Сэр Маба Калох называл его "доперстом" он еще что-то объяснял, но я..." "Да уж, могу себе представить: Маба "объясняет"! Разумеется, ты ничего не понял. Но это не имеет значения, просто помни, что тебе не нужно его бояться. Справиться с этим существом легче легкого, при твоих-то возможностях! Но не убивай его, сначала расспроси. Это -- твой шанс, Макс, ты сам разберешься, почему, только будь осторожен: доперсты -- самые хитрые существа во Вселенной... или почти самые хитрые." -- Последние слова Махи донеслись до меня откуда-то издалека, навалившаяся на меня тяжесть становилась невыносимой, хотя мне с самого начала казалось, что дальше уже некуда. Если учесть, что Безмолвная речь и при обычных обстоятельствах никогда не была моим сильным местом... "Спасибо!" -- Это было последнее, что я смог из себя выдавить, почему-то мне показалось, что в моем положении ничего не следует откладывать на потом: это самое "потом" представлялось мне весьма сомнительной штукой. "Ты не пропадешь, Макс. Только не забудь..." -- Что именно я не должен был забыть, осталось для меня полной загадкой: невидимый самосвал размазал меня по кухонной стене, так что какое-то время меня не было ни в одном из Миров, а потом я пришел в себя. Мою одежду можно было выжимать: вообще-то люди так не потеют, наверное у меня обнаружлся какой-то совершенно особенный талант в этой странной области человеческой деятельности. Я отправился в ванную, принял душ, равнодушно сунул промокшую одежду в мусорное ведро: теперь я был по-настоящему уверен, что она мне не понадобится, никогда! Каким бы тяжелым собеседником не был старый шериф Кеттари, беседа с ним сняла грандиозный камень с моего сердца. Махи зря языком болтать не станет: это не относится к его любимым способам проводить время. Если уж он сказал, что со мной все будет в порядке, значит так оно и есть. Он одобрил мое намерение попробовать снова прокатиться в Ехо на трамвае, вот и отлично! Он сказал, что мне не составит труда справиться с загадочным существом в кабинке водителя, более того, оно каким-то образом должно мне помочь -- что ж, тем лучше, значит так оно и будет, если уж Махи говорит... Теперь я чувствовал себя, как человек, только что купивший билет на самолет, билет, на который не смел и надеяться: считал часы до "отлета" и подумывал о том, что мне пора собираться. Разумеется, для того, чтобы вернуться в Ехо, мне не требовалось паковать чемоданы. Никаких ностальгических сувениров, вряд ли мне захочется вспоминать это путешествие на родину долгими зимними вечерами, скорее уж оно станет новым захватывающим сюжетом моих кошмарных снов -- что правда, то правда! У меня даже не возникло желания взять с собой пачку кофе, Магистры с ним, вот поеду в Кеттари, чтобы сказать спасибо сэру Махи Аинти, он меня угостит... или не угостит, с ним никогда нельзя быть уверенным! Но в конце концов, я уже привык пить камру, отличная штука, человек имеет полное право менять одни привычки на другие... Тем не менее здесь, на моей родине, была одна вещь, которую мне очень хотелось взять с собой в Ехо, не столько для себя, сколько для моих потрясающих коллег. Я давно мечтал показать им хорошее кино, я предвкушал выражение неземного любопытства на лице сэра Джуффина Халли, когда суровый мужской голос скажет с экрана теливизора: "Коламбия Пикчерз представляет"... На моей родине, благодарение небу, существуют видеомагнитофоны, телевизоры и симпатичные толстые кассеты с фильмами, а у меня в запасе имеется один маленький фокус, который мог здорово пригодиться: я вполне способен унести с собой все что угодно, хоть статую Свободы, уменьшив ее до неосязаемых размеров и спрятав между большим и указательным пальцами левой руки... Вот только непонятно, что с ней потом делать, разве что водрузить ее на крышу Холоми и посмотреть, как это будет выглядеть! Словом, в моем распоряжении имелся этот замечательный фокус, одно из первых чудес, которому я научился в столице Соединенного Королевства, я как чувствовал, что мне это пригодится! Мне предстояли приятные хлопоты, я уже заранее предвкушал, как унесу в своей "мистической" пригоршне содержимое целого магазина... Впрочем, мне тут же пришло в голову, что грабить магазины мне пока без надобности: была в этом городе одна видиотека, которую я до сих пор считал своей, просто роскошная коллекция, даже уливительно, если учесть мои скромные финансовые возможности! Моя коллекция ушла от меня вместе с моей девушкой, примерно за год до моего сумасшедшего путешествия в Ехо, ушла самым пошлым образом... Я подлил себе кофе, закурил и задумался. Это была довольно гадкая история, ничего особенного: нормальная мерзость, из тех, что изо дня в день происходят с людьми. Мне сегодняшнему было абсолютно наплевать на эту дурацкую страницу биографии бедняги Макса: случались с ним вещи и похуже! Но меня весьма привлекала возможность отлично пошутить, просто великолепно пошутить... и заодно восстановить справедливость, которую я просто обожаю восстанавливать, это мой любимый способ коротать досуг, если разобраться! Я посмотрел на часы, а потом на календарь. Суббота, шесть часов вечера -- отлично, это именно то, что мне надо! В это время Юлия обычно сидит дома и занимается французским, потом она непременно куда-нибудь улизнет, скорее всего к одной из своих подружек, или устраивать личную жизнь, надо же и этим когда-нибудь заниматься, но она уйдет не раньше восьми: ее привычки непоколебимы, возможно на них-то и держится мир! В свое время я успел изучить ее расписание, я угробил на это почти два года, два замечательных года, вот только финал получился не совсем тот, какой требуется для хорошей мелодрамы... Если честно, в начале нашего романа я глазам своим поверить не мог: неужели такие изумительные барышни все еще бродят по этой планете?! Она понимала почти все мои шутки, даже самые рискованные... если задуматься, то рискованные -- в первую очередь, так что в те дни мы много смеялись, как сумасшедшие. И еще она безудержно радовалась, открывая мне дверь. В сочетании с очаровательной физиономией, умненькими глазками и независимым характером это дорого стоит! Все было действительно очень здорово, жизнь казалась мне не просто сносной, а замечательной, я угрелся и расслабился, оставалось только замурлыкать... А потом моя прекрасная леди ни с того, ни с сего задумчиво сообщила мне, что мы, дескать, прекрасно проводим время, но в ее жизни должен появиться какой-то там "настоящий муж" поскольку "женщине нужно думать о семье и детях", а мое постоянное присутствие здорово мешает осуществлению этих похвальных планов, так что мы могли бы продолжать встречаться, но реже, чтобы у нее появилась возможность как-то заняться устройством своего будущего... Наверное я отреагировал, как настоящий инопланетянин: можно было подумать, что я услышал подобное заявление впервые в жизни! Но мне и в голову не приходило, что человек, которому я верил, как самому себе, может променять меня, невероятного и неповторимого, на какой-то "инстинкт размножения", думаю, что это выражение нельзя назвать самым корректным оборотом, но все остальное, что приходило мне в голову по этому поводу, было еще хуже, а молчать я никогда особенно не умел... Короче говоря, я тогда ушел и пару месяцев приводил себя в порядок. Все мои романы рано или поздно кончались какой-нибудь плюхой в таком же роде, мог бы и привыкнуть! В конце концов, за все надо платить: уж если ты решительно отказываешься принимать некоторые аспекты бытия окружающих тебя людей, будь готов, что рано или поздно эти самые люди перестанут принимать тебя самого, они просто аккуратно извлекут тебя из своей жизни, как здоровый организм отторгает инородное тело, во имя самосохранения... Но Юлия была не просто моей девушкой, мне казалось, что она была моим хорошим другом. Услышать от нее в точности то же, что и от всех остальных -- это был удар ниже пояса, и какой удар! Я всегда был неисправимым идеалистом, удивительно еще, что я умудрялся прощать всему человечеству ежедневные походы в сортир, да и самому себе заодно... Но через два месяца абсолютной невменяемой тоски, я начал приходить в себя. Вообще-то обычно я прихожу в себя гораздо быстрее, сэр Махи Аинти не зря говорил, что я принадлежу к самой живучей породе! Два месяца страданий -- это был мой абсолютный рекорд, но роман с Юлией того стоил, во всяком случае именно так мне тогда казалось... А вернувшись к жизни, я затосковал за своей видиотекой. Надо сказать, что до знакомства с Юлией никакой видиотеки у меня не было, поскольку я никак не мог собраться обзавестись соответствующей аппаратурой. Мои финансовые дела действительно всегда были довольно плохи, кроме того мне никогда не удавалось откладывать деньги, тут я был полностью согласен со своим смешным приятелем из Ехо, потомком Укумбийских пиратов Андэ Пу, который недавно жаловался мне, что "эти маленькие кругляшки все время куда-то деваются"! А вот у Юлии был отличный видеомагнитофон, и всего несколько никуда не годных старых кассет: любимые мелодрамы ее мамочки, несколько дурацких боевиков и все те же уроки французского -- у меня создавалось впечатление, что она учила этот несчастный французский язык всю свою жизнь и всеми возможными способами, правда мне так и не довелось услышать, чтобы она хоть раз им воспользовалась... Так что у меня появился новый повод транжирить свои жалкие капиталлы: отправляясь к Юлии я непременно обзаводился какой-нибудь новой кассетой, а если учесть, что я в то время дневал и ночевал в ее квартире... Бедняжке даже пришлось раскошелиться и разжиться специальным сооружением для хранения этого добра, поскольку кассеты расползались по дому с невероятной скоростью. Честно говоря, я был абсолютно уверен, что покупаю их для себя: когда-нибудь к этой коллекции приложится и собственный видеомагнитофон, рано или поздно, а пока можно расслабиться и смотреть свои любимые фильмы в гостях у своей любимой девушки -- что может быть лучше! В общем, однажды я собрался с духом, позвонил Юлии и сообщил, что собираюсь забрать свою видиотеку. Она сказала "приезжай", довольно растерянно сказала, но я не обратил внимания на ее тон, не до того тогда было! Я взял свое сердце в кулак и поехал: два месяца непрерывной депрессии здорово сократили мои потребности, так что у меня скопилась довольно приличная сумма, часть ее я собирался истратить на покупку вожделенного аппарата и вовсю наслаждаться непрерывным созерцанием своей коллекции -- это был не самый плохой способ поднять себе настроение... Юлия встретила меня на пороге и решительно заявила, что отбирать подарки -- дурной тон. Из гостиной раздавалось многозначительное покашливание ее мамочки, вызванной, как я понимаю, для моральной поддержки. "Какие подарки? -- Ошеломленно спросил я. -- Я покупал эти фильмы, чтобы смотреть их вместе с тобой, но..." Потом мне пришлось узнать плохую новость: моя девушка собирается оставить "спорное имущество" у себя, потому что "так будет справедливо, в конце концов, ты же каждый день здесь что-нибудь ел, а это тоже стоит денег, не меньших, чем эти твои кассеты, и вообще, зачем они тебе нужны, тебе же все равно не на чем это смотреть, и никогда не будет, при твоем-то легкомысленном отношении к жизни, впрочем, это прекрасно, это -- лучшее твое качество, Макс, если разобраться..." Ее мамочка одобрительно покашливала в гостиной, приглашать в которую меня сегодня явно не собирались. Все это было глупо и несправедливо: я никогда не приходил к ней с пустыми руками, я все время покупал какой-нибудь экзотический чай в маленьких бумажных пакетиках и крошечные тающие во рту печеньица к чаю, или еще что-то, просто потому что я обожаю приходить в гости с каким-нибудь угощением. Наверное, я действительно живу как во сне, и не очень-то соображаю, что происходит вокруг: мне и в голову не приходило, что когда я встаю ночью и иду на кухню, чтобы сделать себе бутерброд, в голове моей любимой женщины начинает работать калькулятор. Пережить это откровение оказалось гораздо труднее, чем все остальное: это был окончательный и бесповоротный крах всех моих иллюзий, какая уж там коллекция! Я молча повернулся и пошел вниз, напрочь забыв о существовании лифта. Между мной и остальным миром вырос прозрачный непроницаемый барьер, действительность больше не соприкасалась со мной, она осталась где-то далеко, и это было не так уж плохо, во всяком случае, я наконец-то перестал чувствовать что бы то ни было. На прощание мне довелось услышать почти беззвучный вздох облегчения, который вырвался у Юлии. Да, конечно, ей удалось отстоять имущество, которое она привыкла считать своим, так и надо, а я мог отправляться на ближайшую свалку, за полной ненадобностью... Впрочем, она позвонила через неделю, просила "не обижаться", потом она звонила еще несколько раз, говорила, что я мог бы заходить, хоть иногда. Я не радовался этим звонкам, но и не бросал трубку, а вежливо отвечал, что у меня сейчас нет времени, может быть когда-нибудь потом... Ее голос не вызывал у меня никаких эмоций, я не очень-то понимал, что хочет от меня эта странная, совершенно чужая мне женщина... Но я так и не собрался купить себе видеомагнитофон, мне и думать-то о нем тогда было тошно, впрочем все это продолжалось не так уж долго, полгода, или чуть больше, а потом в один из пасмурных ноябрьских дней мне приснился сэр Джуффин Халли, и моя здешняя жизнь закончилась раз и навсегда... Я одним глотком допил кофе и пошел бриться. Мне показалось, что лучше всего будет, если я свалюсь на Юлию, как преждевременная кончина, без всяких там предупреждений по телефону: мало ли, какие отговорки у нее найдутся, а мне было просто необходимо попасть в ее гостиную, всего на несколько минут... Я то и дело расплывался в ехидной улыбке: мне предстояло получить море удовольствия! Честное слово, я не испытывал ничего, похожего на жажду мести, мной руководило холодное любопытство и какая-то странная безжалостная веселость, немного пугающая меня самого. Я собирался хорошо развлечься, только и всего. Кроме того, мое таинственное второе сердце твердило мне, что я поступаю правильно, так и надо. Не знаю, какими принципами руководствовалась эта загадочная мышца: уж у нее-то точно не было никаких счетов с Юлией, поскольку в достопамятный период упадка нашего романа я вполне обходился одним-единственным сердцем, как все нормальные люди... Я привел себя в полный порядок: никакой щетины, волосы собраны в хвост -- ничего, кажется, такая прическа считается очень стильной! Я оделся и вышел на улицу. Возвращаться домой я больше не собирался. О том, что мои поиски трамвая на Зеленой улице могут закончиться полным провалом, мне и думать не хотелось, впрочем у меня имелись все основания для оптимизма: Махи сказал, что со мной все будет в порядке, значит тут и рассуждать не о чем! А пока мне предстояло просто прокатиться на автобусе, на последнюю трогательную встречу со своим непритязательным прошлым. На шестой этаж я поднимался пешком: почему-то я вдруг понял, что лифты больше не вызывают у меня никакого доверия. Это было довольно странно, даже немного попахивало паранойей, но я уже успел привыкнуть к собственным странностям, а эта была вполне безобидной -- от незапланированной физзарядки еще никто никогда не умирал! Покончив с занудными ступеньками, я нажал на кнопку звонка. Мне было неправдоподобно весело, даже немного слишком, но я всегда был не дурак перегнуть палку... Юлия открыла дверь почти сразу, такое впечатление, что она уже давно стояла в коридоре, прислушиваясь к звонку. Я посмотрел на нее, и моя улыбка потеплела. Честное слово, мне было приятно ее увидеть, никакие дрянные воспоминания больше не имели значения... Но это никак не повлияло на мое решение. В Ехо должна была отправиться именно та коллекция фильмов, которую собрал я сам: мои любимые фильмы, и какая-то фигня, купленная случайно, и те фильмы, которые я так и не успел посмотреть. Только это имело значение, так было ПРАВИЛЬНО -- это странное слово все чаще и чаще фигурировало в моих сумбурных мыслях. Среди многоголосого хора, все время бормочущего что-то в узких переулках моего сознания, появился новый голос, в интонациях которого никогда не было ни тени сомнения. -- Ты изменился. -- Тихо сказала Юлия. Кажется, она тоже была рада меня видеть, но что-то мешало ей обрадоваться по-настоящему. Ну да, все правильно: сегодня ее навестил сэр Макс из Ехо, а с этим господином Юлия никогда не была знакома. -- Изменил прическу, вот и все. -- Объяснил я. -- К тебе можно, или не очень? Я ненадолго, правда! -- Да, конечно. -- Она посторонилась и дала мне войти. Я извлек из кармана пальто маленький сверточек. -- Опять какой-то дурацкий чай. -- Сообщил я. -- Такой мы с тобой, кажется, не пили. -- Да, действительно... -- Она растерянно покрутила сверточек в руках. -- Пошли на кухню, я его приготовлю... Ты больше на меня не обижаешься, да? -- Я уже очень давно не обижаюсь. -- Искренне сказал я. -- Если честно, я уже почти забыл, почему я вообще должен на тебя обижаться, так что все в порядке. Я немного задержался в гостиной, возле новенького стелажа, на многочисленных полках которого нашлось место телевизору, видеомагнитофону и огромному количеству кассет. Незадолго до того, как меня довольно невежливо выперли из этого рая, их было около трехсот, наверное теперь еще больше, но ненамного, это уж точно: Юлия -- девушка экономная, она не очень-то будет тратиться на всякую ерунду! Я аккуратно вынул штепсель из розетки. Теперь этажерка с аппаратурой была готова к тому, чтобы внезапно скрыться между большим и указательным пальцами моей левой руки, но это могло и подождать: я действительно собирался спокойно выпить чаю в обществе милой девушки, а что касается проклятого "калькулятора" в ее головке -- какое мне дело до проблем несчастных обитателей этого странного Мира! -- Иди сюда, Макс, здесь уютнее. -- Позвала из кухни Юлия. Я послушно пошел к ней. Чайник уже стоял на плите, она деловито открывала мой пакетик с чаем. На столе сидела маленькая белая крыса, вернее, еще крысенок. -- Что, обзавелась новой подружкой? -- Весело спросил я. Юлия тут же усадила зверька в нагрудный карман своей клетчатой рубахи, словно за мной водилась привычка ими питаться. -- Эта маленькая девочка боится чужих. -- Немного виновато объяснила она. -- И правильно делает! -- Одобрительно кивнул я. -- Ну что, рассказывай, какие у тебя новости. Юлия тут же начала рассказывать, я слушал ее краем уха. По всему выходило, что она в полном порядке, хотя мое продолжительное отсутствие пока не привело к созданию какой-нибудь очередной "ячейки общества"... И стоило ей вообще затевать всю эту кутерьму, в таком-то случае! Чай был так себе -- не слишком-то хороший. Впрочем, может быть, я просто отвык от вкуса нормального чая. Выпив одну чашку, я вдруг понял, что с меня хватит. Во-первых, мне было немного скучно: я никак не мог поверить в реальность происходящего, больше всего мы смахивали на героев сто восьмидесятой серии какого-нибудь тупого телесериала о любви. А во-вторых, Юлия косилась на меня как-то уж больно подозрительно. Конечно, она знала меня очень хорошо, даже чересчур хорошо, так что кому, как не ей следовало насторожиться! -- Я пойду, ладно? -- Мягко спросил я. -- Ладно. -- Она здорово помрачнела, а потом решительно спросила: -- А почему ты вообще решил зайти? -- Не знаю. -- Соврал я. А потом решил сказать что-то, напоминающее мне правду. -- Наверное, чтобы попрощаться. -- Ты что, куда-то уезжаешь? -- Что-то в этом роде. -- Я пожал плечами. -- Надеюсь, что да... -- Ладно, тогда давай попрощаемся. Спасибо, что зашел. -- Юлия говорила таким тоном, словно это я, подлец, ее бросил, да еще и серебрянные ложки из буфета уволок. Это было довольно забавно... Мы вышли в гостиную: она шла впереди, а я сзади. Проходя мимо вожделенного стеллажа с видеоаппаратурой, я исполнил свой коронный номер, неуловимое движение левой рукой. Вот теперь я мог считать, что собрал свои "чемоданы": это громоздкое сооружение, полное всяких замечательных вещиц, которые сэр Джуффин Халли наверняка сочтет волшебными, уменьшилось до неправдоподобных размеров и удобно улеглось между большим и указательным пальцами моей руки. Юлия даже не обернулась, разумеется -- все случилось мгновенно и совершенно бесшумно. -- Прощай, милая. -- Сказал я, переступая через порог. Боюсь, что моя улыбка была уж слишком неземной: Юлия даже отступила назад. Но я дотянулся до нее и нежно поцеловал в кончик носа. Всю жизнь мечтал узнать, что именно испытывал сэр Иуда Искариот в момент своего исторического поцелуя! Судя по всему -- огромное удовольствие... Вниз я тоже спускался пешком. Честно говоря, я очень надеялся, что Юлия пулей выскочит на лестничную площадку, чтобы поведать мне и всему человечеству о своей загадочной утрате. Более того, кажется, я очень на это рассчитывал. Я предвкушал бредовые обвинения, которые обрушатся на мою бедную голову и с удовольствием представлял себе, как я предложу ей вывернуть мои карманы и проверить: а вдруг пропавшая мебель действительно там обнаружится... Но я так и не дождался. Может быть, бедняжка просто грохнулась в обморок, а может быть, решила, что все -- суета сует и томление духа, кто ее знает... Наверное, все люди -- довольно непредсказуемые существа, особенно когда сталкиваются с необъяснимыми вещами! На площадке четвертого этажа я обнаружил небольшое смятение, там суетились люди в рабочей одежде и заинтересованные происходящим дошкольники. Проклятый лифт умудрился застрять между этажами, оказывается мой внезапный страх перед лифтами был обыкновенным предчувствием, я определенно делал успехи! Потом я долго бродил по городу, немного промок и замерз, но это не мешало получать удовольствие от прогулки. Вечерний город казался мне чужим и прекрасным, я с удивлением понял, что мог бы его полюбить, если бы у меня было на это время. Может быть все дело в том, что ночь преображает пейзажи, а может быть в том, что я чувствовал себя совсем чужим на этих широких улицах, а любить чужие места легко: у нас нет к ним никаких претензий, мы принимаем их такими, какие они есть... Я выпил кофе с коньяком в симпатичном баре, название которого так и не запомнил, согрелся и окончательно расслабился, даже решил поужинать. Это было очень похоже на ту жизнь, к которой я привык в Ехо: долгий приятный ужин в уютной забегаловке, перед тем, как отправиться искать очередное приключение на свою горемычную задницу. Сегодня я тоже собирался отправиться на такую веселенькую прогулку, немного прокатиться на одном сумасшедшем трамвае, который регулярно курсирует по Зеленой улице, вопреки всем расписаниям маршрутов муниципального транспорта. Я здорово надеялся, что у этой сказки будет такой же счастливый конец, как у всех предыдущих... Я посмотрел на часы. Дело близилось к полуночи, самое время кончать набивать брюхо и выметаться. Мне принесли счет, я расплатился и вышел. Время почти остановилось, мне казалось, что каждое мое движение не имеет шансов завершиться, нога в новом ботинке так медленно двигалась навстречу земле, словно земля была всего лишь морковкой, привязанной перед мордой осла. Тем не менее, я как-то умудрялся делать шаг за шагом, с ужасом ощущая на затылке холодную щекотку вечности, той самой, от которой мне следовало "поберечь свою лохматую голову", черт, леди Сотофа могла бы выражаться яснее: если бы она просто сказала мне: "не вздумай уходить в свой Мир, Макс", -- я бы ее послушался, во всяком случае, я бы здорово постарался ее послушаться... Самое смешное, что за весь день я так ни разу и не вспомнил о пресловутой святой воде, ради которой, собственно, и затевалась моя дурацкая экскурсия! Когда я появился на Зеленой улице, на табло электронных часов, сияющих над зданием телефонной компании, мигали четыре нуля. Я вспомнил, что всегда считал такого рода совпадения хорошей приметой и отвернулся от часов, чтобы не стать свидетелем появления единицы: согласно тому же суеверию, это могло сделать счастливое совпадение недействительным. А потом я услышал звон трамвая, такой же пронзительно громкий, как почти два года назад... хотя, с другой стороны, это было вчера... Ох, вот чем я сейчас точно не собирался заниматься, так это наводить порядок в