своих представлениях о времени, самым лучшим выходом было просто не иметь о нем никакого представления! У меня закружилась голова, но на этот раз я быстро справился с головокружением: несколько вдохов и выдохов, как учил меня Шурф Лонли-Локли... Черт, когда я вернусь в Ехо, я просто обязан угостить его хорошим ужином, с меня действительно причитается! Я снова разглядел знакомую табличку, оповещающую, что я нахожусь на остановке трамвая, следующего по маршруту N 432. Даже номер трамвайного маршрута был все тот же. Кажется, моя Дверь между Мирами отличалась некоторым постоянством. Это было скорее приятно, чем нет. Трамвай показался из-за угла и начал тормозить, приближаясь к остановке. Я рассмеялся, но это совершенно не походило на истерику, какая уж тут истерика! Все шло просто отлично, гораздо лучше, чем я смел надеяться: потрясающий экспресс, следующий по самому невероятному маршруту, был к моим услугам. Да, судя по всему, сначала мне предстояла встреча с неким странным существом, сэр Маба Калох называл его "Доперст". Он еще говорил, что Доперсты приходят из ниоткуда и кормятся нашими страхами, тревогами и плохими предчувствиями. Иногда они принимают облик какого-нибудь человека и шляются по его знакомым, пугая тех самыми неожиданными выходками, или просто взглядом... А еще Маба пытался мне объяснить, что Доперста, который сидит в моем трамвае, создал я сам. Хотел бы я знать, каким образом, и главное: на кой мне это понадобилось?! Впрочем, за свою жизнь я наделал немал глупостей и похуже, надо полагать... Что ж, Доперст, так Доперст, какая разница! Без особого удивления я ощутил, как мои губы расползаются в каком-то неожиданно хищном оскале. Это было не совсем то состояние, которое я считал нормальным, но сейчас мне все было на руку! Все еще улыбаясь, я уставился на водительскую кабинку и увидел знакомую широченную рожу, скупо украшенную тоненькими усиками. Сейчас я просто не мог поверить, что в свое время это смешное существо напугало меня до полусмерти, так напугало, что я решил, что со мной все кончено... счастье, что он тогда так быстро исчез, почти сразу же, так что все обошлось, и я все-таки нашел в себе силы зайти в этот изумительный трамвай... -- Ты-то мне и нужен, голубчик! -- Криво усмехнулся я. -- Сейчас мы с тобой разберемся! Будешь знать, как пугать неопытных путешествеников между Мирами, это вообще дурной тон -- пугать новичков, ты об этом никогда не задумывался, милый? Трамвай остановился, передняя дверца бесшумно открылась перед моим носом, и я влетел в салон. На этот раз существо в водительской кабинке никуда не исчезло, оно уставилось на меня с равнодушным любопытством, а потом его усатая рожа медленно расплылась в какое-то мутное пятно. Через несколько секунд пятно сгустилось в новую физиономию, на этот раз на меня смотрел Великий Магистр Махлилгл Аннох, коротконогий призрак Холоми, потом его лицо потемнело и уставилось на меня пронзительными голубыми глазами мертвого Магистра Кибы Аццаха. -- Что, ты пытаешься вспомнить, кому удавалось меня напугать в последнее время? -- Я снова рассмеялся. -- Это пошло, дружок! К тому же, это не сработает. Сегодня утром я потерял самого себя, а потом каким-то чудом нашел, так что я не думаю, что меня теперь хоть чем-то можно напугать, радость моя! Мне просто не до того, сегодня ночью у меня слишком хорошее настроение. -- Высказавшись, я поднял левую руку. Конечно, ей было далеко до смертоносной левой руки великолепного Шурфа Лонли-Локли, но я всегда старался довольствоваться тем, что имею... -- Не трать на меня свой Смертный шар, хозяин. -- Тихо сказало существо. Теперь его лицо не было похоже ни на что, хотя бесконечное множество смутно знакомых мне обликов просвечивало сквозь мерцающий светлый туман, окутавший голову Доперста. -- Спасибо за совет. -- Я снова расхохотался. -- Я конечно обожаю экономить, но для тебя мне ничего не жалко, дорогуша! -- Как хочешь, хозяин. Ты дал мне жизнь, и ты можешь ее забрать. Но тот, кто забирает жизнь Доперста, должен его заменить. Это закон. -- Существо говорило вяло и равнодушно. Кажется, ему действительно не было дела до собственной участи. Но одно из моих сердец каким-то образом знало, что Доперст не врет: эти странные существа просто не умеют обманывать, им это без надобности... А второе сердце пока молчало, но его молчание не показалось мне тревожным. -- Ладно, обойдемся без Смертных шаров. Не такой уж я кровожадный. Выходи, поболтаем. -- Я внезапно успокоился. Ни смеяться, ни криво улыбаться, ни, тем более, хищно скалиться мне больше не хотелось. Я ужасно устал и все время думал о том, как здорово было бы уютно свернуться калачиком на жестком сидении, закрыть глаза и не открывать их, пока это невероятное транспортное средство не привезет меня домой, в Ехо... А что касается Доперста, Махи ведь говорил, что он может помочь мне убедить Мир, в котором я родился, что меня больше нет. И кажется я начинал понимать, что этот хитрец Махи имел в виду... Существо вышло из кабинки водителя и уселось на переднее сидение. В нормальных человеческих трамваях эти сидения обычно предназначаются для инвалидов... Я увидел, что его тело тоже не имеет определенных очертаний: Доперст не был ни худым, ни толстым, вернее, он был и худым и толстым одновременно, его формы расплывались, это невероятное существо никак не могло остановитья на чем-то определенном... Двери трамвая мягко закрылись, и мы наконец-то поехали. -- Этот трамвай поедет в Ехо? -- Строго спросил я у своего странного собеседника. -- Он поедет туда, куда ты захочешь поехать. -- Пожало почти несуществующими плечами существо. -- Ладно, это неплохо. -- Я не смог сдержать вздох облегчения: черт его знает, почему, но меня все еще грызли сомнения, на которые я старался не обращать внимания. Я слишком устал от неопределенности, я вообще слишком устал. -- Насколько я знаю, тебе не составляет труда изменять свой облик, да? -- Спросил я у Доперста. -- Да. Я выгляжу так, как этого хотят люди, которые находятся рядом. -- Вернее, так, как они не хотят. -- Усмехнулся я. -- Ты кормишься нашими страхами, да? Во всяком случае, именно так мне объясняли. -- И это правда. -- Ладно, это твое дело. -- Вздохнул я. -- Не я создавал Вселенную, к сожалению! Моя бы воля, все было бы гораздо проще... и привлекательнее! А теперь скажи мне вот что: если я правильно понял, ты сам не решаешь, как ты будешь выглядеть. Наши тайные страхи придают тебе какой-то конкретный облик помимо твоей воли, правильно? -- Правильно. -- Равнодушно кивнуло существо. -- А если я попрошу тебя стать похожим на меня? -- Осторожно спросил я. -- Не испугаюсь собственного лица, а просто попрошу тебя стать моим двойником. Ты сможешь? -- Смогу. -- Ответил Доперст. Его речь звучала все так же вяло, но в глазах существа мне почудился какой-то азартный блеск. "Как этот парень любит свою работу!" -- Усмехнулся я про себя. -- Отлично, -- сказал я, -- тогда тебе следует немедленно принять мой облик и отправиться куда-нибудь в людное место. В этом городе их полным-полно, даже в это время суток... Но самое главное, дружок, потом ты должен будешь стать мертвым Максом, и чем быстрее, тем лучше. Это возможно? -- Это возможно. -- Подтвердил Доперст. -- Ну вот и отлично... Кстати, я думаю, что тебе следует сделать это на моем рабочем месте, в редакции в любое время полно народу, кроме того не возникнет никаких проблем с идентификацией моей личности... Представляю, какой там начнется переполох, но так даже смешнее! -- Я не сдержал злорадной улыбки. -- Вот, собственно и все. После того, как меня, вернее, тебя торжественно похоронят, ты свободен на вечные времена! Ясно? -- Ты освобождаешь меня на вечные времена? -- Изумился Доперст. Куда девалась его меланхолия! Он пронзительно посмотрел на меня глазами, которые уже были похожи на мои собственные, и вдруг рассмеялся. -- Спасибо, хозяин. На такую щедрость я и рассчитывать не смел! Я все сделаю так, как ты сказал. Моему слову можно верить, впрочем любому слову, сказанному между Мирами, можно верить... Ты знал об этом? Я озадаченно покачал головой. До меня как-то не доходило, с какой это стати он так воспрял духом... Тем временем, неопределенное лицо существа успело превратиться в мое собственное. Я улыбнулся: все-таки я действительно довольно симпатичный парень, даже жаль, что этому новому Максу предстоит сразу же умереть. Может быть, мне следовало попросить Доперста прожить за меня мою скучную жизнь, до глубокой старости? Впрочем, это уже было бы как-то чересчур: по крайней мере, в любой преждевременной смерти есть что-то романтическое, а доверять этому непостижимому существу жалкие остаки своей репутации мне не очень-то хотелось. Мой двойник посмотрел на меня холодно и печально. -- Тебе здорово не повезло, хозяин! -- Тихо сказал он. -- Ты не знал, какова сила слов, сказанных между Мирами, поэтому ты нечаянно подарил мне свободу. А еще ты не знал, что тот, кто освободил Доперста, должен занять его место, потому что освободить меня, или убить -- это, по большому счету, одно и то же... Впрочем, тебе даже понравится: на тропах Доперстов тебе откроется самая легкомысленная разновидность могущества, в глубине души ты мечтал об этом всю жизнь, а теперь все сбудется... Прощай, сэр Макс, спасибо тебе. Вот теперь оба моих сердца дружно заколотились о ребра. Они знали, что я влип, я умудрился угодить в какую-то идиотскую, нелепую ловушку, выхода из которой, кажется, не было. "Я всегда чувствовал, что мой болтливый язык меня погубит!" -- Пробормотал я. А потом я остался один, и мне стало все равно, потому что я больше не был сэром Максом из Ехо, я уже не очень-то знал, кто я такой, и меня это не особенно интересовало. -- Пришло время погулять! -- Сказал я вслух, открывая дверь в кабину водителя. Сел в жесткое кресло, и мой трамвай понесся куда-то, впрочем любовь к большим скоростям по-прежнему оставалсь при мне: кажется воздух кричал от боли, ударяясь о лобовое стекло взрезающего ночь безумного трамвая... А потом рассвело, и я обнаружил себя стоящим на улице. Это была широкая центральная улица крошечного немецкого городка, я понял, что городок именно немецкий, прочитав надписи на магазинах... Здесь просто заканчивались рельсы, они обрывались совершенно неожиданно, вообще-то с трамвайными рельсами такое не случается. Я стоял на гладком асфальте и равнодушно смотрел, как мой волшебный трамвай тает у меня на глазах, исчезает, как никуда не годное старое привидение. Никаких сожалений по этому поводу я не испытывал. Что-то во мне знало, что теперь я могу попасть туда, куда захочу, не прибегая к разного рода сомнительным транспортным средствам: существа, одним из которых я стал, открывают Двери между Мирами с такой же легкостью, как я когда-то открывал дверь служебного входа в Управление Полного Порядка... Так что я мог отправляться в Ехо хоть сейчас, но мне больше не хотелось попасть в Ехо, хотя я все еще помнил этот чудесный город, с которым меня связывали судьба, привязанность и необходимость, и даже моя щемящая нежность к людям, которых я там оставил, никуда от меня не делась, я тосковал по ним, но мои чувства больше не имели никакого значения. В то утро я знал без тени сомнения, что существа, подобные мне, обречены на одиночество, и у меня не было никаких возражений по этому поводу. Собственное могущество кружило мне голову, но у меня не было никаких определенных желаний, только чьи-то чужие смутные мысли о том, что "пришло время прогуляться", непреодолимая потребность не оставаться на месте. И я отправился на прогулку. Я больше не принадлежал Миру, в котором родился, зато этот Мир, кажется, принадлежал мне. Выпуклые булыжники старой мостовой, по которым ступали мои ноги, все еще обутые в новые ботинки, нашептывали мне свою историю, слишком скучную, чтобы прислушиваться к их шепоту, если честно... Я вошел в маленький бар, он назывался "Нюрнберг", или "Нюрнбержец", что-то в этом роде. Я имел довольно смутные представления о правилах игры, в которую меня втянули, так что мне предстояло изучить их на практике. Пожилая кельнерша посмотрела на меня с ужасом и смутной надеждой: хотел бы я знать, чье лицо приветливо улыбнулось ей моими губами, попросив чашечку кофе! Выпив кофе, я вышел из бара и оказался на одной из узеньких улочек древнего Нюрнберга. Дул холодный ветер с реки, он был немного похож на ментоловый ветер Кеттари, совсем чуть-чуть, как тень бывает похожа на предмет, который ее отбрасывает, но даже это сходство не слишком меня взволновало: мне не было дела до этого бедняги Макса, влюбленного в мосты Кеттари. Сейчас меня куда больше занимало только что сделанное практическое открытие. "Ага, -- подумал я, -- вот как это работает, надо запомнить..." -- в то утро я открыл для себя один из великого множества новых фантастических способов путешествовать: можно просто зайти в какой-нибудь бар, ресторан, или кондитерскую -- главное, чтобы на вывеске этого заведения присутствовало какое-нибудь географическое название. Нужно провести там какое-то время -- только сидеть спиной к окну, это очень важно! -- а потом ты выходишь на улицу, и обнаруживаешь, что стоишь под совсем другим небом, на мостовой города, имя которого фигурировало в названии забегаловки, из которой ты только что вышел... Впрочем, с таким же успехом я мог отправиться куда-нибудь на поезде, самолете, или автомобиле, если мне вдруг взбредет в голову путешествовать, как все нормальные люди. Иногда это оказывалось очень кстати: я обожаю разнообразие! В моих карманах каким-то образом обнаруживалось все, что должно было там обнаружиться: деньги, документы, билеты и еще какие-то запредельные бумажки -- многочисленные нелепые фальшивые доказателства моей принадлежности к миру людей -- появлялись в карманах по мере необходимости, так что я мог обмануть кого угодно, людей вообще так легко обмануть! Это было не так уж плохо. Если честно, то, что случилось со мной, превосходило мои самые смелые представления о чудесном: можно было зайти в маленький мексиканский ресторанчик на окраине Берлина, а потом выйти оттуда на расплавленный тротуар Мехико, и бродить по этому пеклу до тех пор, пока ноги не занесут меня в неуютный, но прохладный бар "Нью-Йоркер", где усатый бармен вздрогнет, всмотревшись в мое лицо, но к этому так легко привыкнуть, потому что так ведут себя все, от кого я не успею вовремя отвернуться -- и куда подевалось мое хваленое обаяние! Наплевать на этого усатого беднягу, одного из многих, в "Нью-Йоркере" можно выпить холодного пива -- главное, не забывать, что я должен сидеть спиной к окну, обязательно спиной к окну! -- а потом толкнуть стеклянную дверь и оказаться в настоящем Нью-Йорке, в самом сердце Гринвич-Виллидж, где можно немного задержаться, потому что там я нашел потрясающее местечко, "Клуб-88" -- ровно столько клавиш у пианино -- совершенно верно, по вечерам там играет тапер, а одетая в мужской костюм темнокожая леди за стойкой выпевает изумительные блюзы, дразнит меня смутно знакомой воркующей хрипотцой, пока смешивает коктейли и вытряхивает многочисленные окурки из одинаковых белых пепельниц: очаровательные посетители "Клуба-88", пол которых редко поддается точному определению -- отнюдь не яппи, они дымят, как паровозы, вопреки "великой американской мечте"! Жаль только, что мое переменчивое, послушное чужим тайным страхам лицо немного пугало и их, поэтому места за стойкой по соседству с моим всегда оставались незанятыми... А если надоест Нью-Йорк, оттуда, хвала Магистрам, можно отправиться куда угодно, чуть ли не все географические названия этого мира увековечены на вывесках бесчисленных нью-йоркских забегаловок, и расстроганное таким вниманием к себе человечество платит Нью-Йорку полной взаимностью: бар, или ресторан, в названии которого упоминается этот "центр мира", можно найти в любом захолустье. Так что Нью-Йорк стал для меня чем-то вроде промежуточной станции, я посещал его гораздо чаще, чем прочие места, правда, всегда ненадолго... Кажется, в те дни я наконец-то отдал должное Миру, в котором родился, и который прежде не слишком-то любил: я понял, что это -- невероятное место, один только запах цветущих лип на сонной окраине Москвы стоит всех прочих чудес, а ведь кроме запаха цветущих лип есть еще горячий ветер Аризоны, который может подхватить тебя и унести, или свести с ума своими монотонными порывами, есть головокружительный влажный воздух ночного Лондона ("увидеть Лондон и умереть" -- я не мог вспомнить, где и когда вычитал эту почти бессмысленную фразу, но она сопровождала меня назойливым гипнотическим речетативом, пока я пересекал темные аллеи ночного Гайд-парка), есть длинные тонкие иглы сосен, устилающие белый песок на побережье холодного Балтийского моря, круглый черный глаз настороженно пятящегося от тебя сердитого лебедя, только что вырвавшего булку прямо из твоих рук... Есть многое, о чем бесполезно говорить, лучше уж засесть за работу и составить полный инвентарный список всех "чудес света". И какой идиот решил, что их -- максимум восемь?! В общем, мне пришлось признать, что с Миром, в котором я родился, все было в порядке, это со мной, болваном, что-то всегда было не так, пока я принадлежал ему. Нет никакой разницы, где находиться. Если вообще что-то имеет значение, так это -- существо, из сердца которого ты смотришь вовне. Кто ты сам -- это действительно важно. А мне выпала ни с чем не сравнимая возможность посмотреть на свою бывшую родину глазами удивительного и странного существа... Хотя была во всем этом какая-то фальшивая нотка, довольно пронзительная, если честно... Я упивался многообразием новых возможностей, играл в занимательную и довольно приятную игру, но что-то в мне знало, что сэр Джуффин Халли ни за что не согласился бы присоединиться к моему путешествию, если бы мне вдруг пришло в голову его пригласить, я знал это даже в те сумасшедшие дни, когда смирился со своей странной судьбой и был почти счастлив, наверное я был бы счастлив по-настоящему, если бы существо, которым я был, умело чувствовать себя счастливым. В те дни я вполне мог забыть даже свое имя, если бы оно не таращилось на меня с многочисленных вывесок, рекламных плакатов и объявлений, бесконечные "Максы", "Максимы" и "Максимилианы" буквально преследовали меня, можно было подумать, что в мире не осталось других имен! Но их назойливое мельтешение не давало мне забыть о себе. В одном немецком ресторанчике, уже не помню в каком городе это было, я даже обнаружил в меню соответствующее блюдо: какой-то "штраммер-макс в зеркалах" и заказал его, руководимый бесконечным любопытством. Пресловутые "зеркала" оказались холодной яичницей-глазуньей, кроме нее на тарелке обнаружился черный хлеб и огромное количество мелко нарезанной ветчины. Это было не так уж вкусно, но оказало на меня самое благотворное воздействие: сэр Макс из Ехо на несколько минут проснулся где-то в темной глубине меня и настойчиво сказал, что ему пора домой. "Скоро пойдем, ладно?" -- Виновато спросил я. И он снова отступил в темноту, но кажется, его сон перестал быть таким крепким и беспробудным. Во всяком случае, именно в том ресторанчике я начал записывать все, что успело со мной случиться, пока я был сэром Максом из Ехо. Я исписал несколько салфеток и остался доволен: почему-то мне казалось, что когда подойдет к концу моя новая странная работа, чудеса отпустят меня туда, куда хотел вернуться этот уже почти незнакомый мне парень, и тогда он будет счастлив, а я... я буду свободен, на вечные времена... Я не очень-то знаю, что успел натворить, пока меня носило по всей планете. Моя память пока не может справиться с хаосом событий, обрушившихся на меня во время этих скитаний, ей не под силу расставить бесчисленные эпизоды по местам, чтобы получилась единая, непрерывная и ясная картина, которую легко удержать при себе. Тем не менее, мне гораздо проще вспоминать то, что происходило со мной после того, как я съел загадочный "штраммер-макс" и взялся за свои бредовые записи. Мозаичные мостовые Ехо снова становились реальностью, мне больше не нужно было цепляться глазами за неоновую вывеску ресторана "Максим", или витрину модного магазина "Макс" в центре Мюнхена, или изумленно отшатываться от экрана теливизора, на котором мелькали титры очередной серии эпопеи о похождениях "Сумасшедшего Макса", чтобы вспомнить, что когда-то я считал это имя своим. Теперь я всегда помнил, кто я, а это уже было немало! Я все чаще обращал внимание на плохо скрытый ужас в глазах своих случайных собеседников... и получал от этого все меньше удовольствия, скорее я чувствовал, что чертовски устал от своих обязанностей. Но кажется у меня не было шанса отдохнуть: я занял место Доперста, которого случайно отпустил на свободу, так что теперь именно я должен был выполнять его странную работу... Так что, мне довелось узнать немало о человеческих страхах. Самое нелепое и забавное из моих открытий связано с велосипедистами. На собственном горьком опыте я выяснил, что подавляющее большинство велосипедистов в глубине души боится сбить какого-нибудь прохожего. Ребята редко осознают эти свои опасения, но подкармливать их тайные страхи было частью моей работы, так что стоило мне выйти на улицу, как на меня стразу же наезжал какой-нибудь велосипедист. Я не думаю, что у кого-то из людей был шанс причинить мне реальный вред, тем не менее эти регулярные столкновения чертовски действовали мне на нервы... Счастье, что подобные страхи почему-то почти не грызут автомобилистов, то есть случается такое и с ними, конечно, но довольно редко... Но приходилось мне делать открытия и похуже. Я до сих пор не могу забыть высокую светловолосую девушку из ресторанчика "Красный Слон" -- хотел бы я знать, в каком городе, и в какой стране я нашел это замечательное местечко! Но безумная светловолосая барышня все испортила: мне пришлось выйти следом за ней в темноту переулка, такого узкого, что два человека не могут идти там рядом, только друг за другом, след в след... Кажется, мне пришлось убить эту девушку, потому что она была одержима мыслью о том, что человек, на которого она будет весь вечер задумчиво смотреть сквозь тонкое стекло стакана, сидя за маленьким одноместным столиком на втором этаже "Красного слона", когда-нибудь выйдет следом за ней и убьет ее в этом переулке, рано или поздно, и кровь будет отвратительно, неопрятно выглядеть на светло-зеленом ворсе ее джемпера... Впрочем, иногда мне кажется, что я остался сидеть на высоком жестком стуле, а это убийство ей просто приснилось, не знаю уж, как я забрел в ее кошмар, но так вполне могло быть. Во всяком случае, эта версия нравится мне гораздо больше. Как бы то ни было, именно на втором этаже "Красного слона" я понял, что моя невероятная бессмысленная новая жизнь подходит к концу: я почти закончил свои записи, перечитал их и с необыкновенной пронзительной ясностью вспомнил все, что было со мной в Ехо, и людей, которые меня там ждали, и кажется, я понемногу снова становился своим старым знакомым Максом. Ему еще требовалось время, чтобы окончательно стряхнуть с себя оцепенение, сладкое и опасное, но время у нас с ним было, мы могли легкомысленно транжирить это сокровище, как он -- да нет, я! -- транжирил звонкие короны, честно заработанные на службе Его Величества Гурига VIII, бесцельно слоняясь по антикварным лавкам Правого Берега. Впрочем к отпущенному мне времени я относился еще легкомысленнее, поскольку легче всего распоряжаться тем, что тебе не принадлежит... А потом я снова попал в Нью-Йорк и немного погулял по вечерним улицам Сохо, заглядывая в освещенные окна картинных галерей. Я решил выпить чашечку капуччино и завернул в ближайший итальянский ресторан. Все было немного иначе в этот вечер, что-то изменилось в моей жизни, и мне нравились эти перемены. По крайней мере, черноглазый парень за стойкой посмотрел на меня с равнодушной улыбкой: мое лицо определенно не затрагивало никаких тайных струнок в его душе. "Что я здесь делаю? -- Внезапно подумал я. -- Сколько можно гулять, дорогуша? Пока мама не позовет обедать -- так, что ли?" Я рассмеялся от воторженного удивления: мой внутренний монолог здорово напоминал сумбурные размышления сэра Макса, кажется этот смешной парень действительно проснулся и теперь бродил где-то поблизости! Тут мой табурет чуть не грохнулся на пол, а я не смог удержаться на нем и мешком свалился прямо в объятия симпатичного пожилого джентльмена в элегантнейшей серой шляпе, которая самым странным образом сочеталась с пижонской курткой из темно-коричневой кожи. -- Прошу прощения, -- весело сказал он, -- я налетел на ваш табурет. Загляделся на свое отражение в зеркале, все пытался решить: похож я в этой куртке на летчика, или нет... Но наверное я гораздо больше похож на сумасшедшего, да? -- Все-таки на летчика! -- Я не смог сдержать смех: в голову этого симпатичного незнакомца пришла неверотяно бредовая идея, как раз в моем вкусе. -- Вы сбили меня, как настоящий ас, можете рисовать очередной крестик на боку вашего истребителя! Просто вам нужно сменить шляпу на какой-нибудь шлем... или что они там носят, эти летчики? -- Вы совершенно правы. Мы, пилоты, действительно не носим таких шляп! Можете забирать ее себе, с вашим пальто она смотрится гораздо уместнее! -- И он решительно нахлобучил свой потрясающий головной убор на мою растрепанную башку. Я так растерялся, что только хлопал глазами... Черт, я уже успел забыть, что значит чувствовать себя растерянным, это было так странно! -- Ну вы даете! -- Наконец выдавил я. Незнакомец кивнул, отошел на несколько шагов и полюбовался на дело своих рук. -- А что, мне нравится! -- Удовлетворенно кивнул он. -- Носите эту шляпу, молодой человек, она вам идет... Когда я выходил сегодня из дома, моя жена сказала мне: "Рон, я уверена, что сегодня ты что-нибудь потеряешь, а мои предчувствия никогда меня не обманывают, ты же знаешь, поэтому, черт с тобой, теряй, но постарайся потерять что-нибудь, не очень нужное." Теперь она может быть спокойна, я честно выполнил ее просьбу... Прощайте, молодой человек, допивайте вашу коричневую гадость со сливками. Могу себе представить, сколько в ней кофеина, кошмар! Я немного посмотрел ему вслед, а потом взгромоздился на высокий табурет, с которого меня недавно стряхнули, и послушно принялся за кофе. Молоденький бармен приветливо мне улыбнулся. -- Рон -- очень эксцентричный парень, как все художники, но он хороший человек. -- Итальянец говорил таким тоном, словно сообщал мне страшную тайну. -- Он часто сюда заходит. -- И правильно делает. У вас отличный кофе. -- Заметил я. -- Ну что вы, он никогда не пьет кофе. Только немного хорошего вина, и все. -- Да, в вине нет никакого кофеина, это уж точно! -- Я расплатился и решительно соскользнул с табурета. Вышел на улицу и обнаружил себя в предрассветном Риме, я уже забредал сюда несколько раз, к неописуемой радости местных голубей, которым я с энтузиазмом скармливал все, что под руку попадалось. "Неужели в названии этого грешного ресторанчика упоминался Рим?" -- Лениво удивился я. И подумал, что было бы неплохо отдохнуть, впервые за все время моих смутных скитаний я почувствовал, что здорово устал и хочу спать. Присел на скамейку напротив какого-то ленивого фонтана, закурил, а потом, кажется, задремал. Проснулся я от холода. Огляделся и с изумлением понял, что больше не сижу на скамейке, а стою на большом каменном мосту. Холодный ветер с реки пронизывал меня до костей. Черт, только что мне было жарко: мое пальто не совсем подходило для прогулок по Риму, в любое время года оно казалось мне слишком теплым для Вечного Города... Разумеется, я был не в Риме, но вот где? Город казался мне смутно знакомым, особено этот холодный ветер, так похожий на ветер Кеттари. "А вдруг?" -- Мелькнула у меня дикая надежда. Но разумеется, я был не в Кеттари, а в Нюрнберге, я уже был здесь однажды, в самом начале своей дурацкой "одиссеи". -- Мне действительно пора домой. -- Решительно сказал я пролетающей мимо чайке. Птица крикнула что-то резким неприятным голосом. Кажется, она была со мной полностью согласна. Я оторвался от каменных перил и медленно пошел по мосту, навстречу каким-то печальным позеленевшим от времени зверюгам, которые охраняли табличку с названием. Я рассеянно уставился на табличку и рассмеялся: оказывается, я только что стоял на "Мосту Макса", если переводить дословно! -- Приятно быть таким популярным! -- Сказал я мрачной зеленой зверюге. -- Что только в честь меня не называют! У меня за спиной кто-то звонко расхохотался. Я обернулся и обмер: рядом со мной стояла Теххи, только она выглядела гораздо старше, но в тот момент это не имело никакого значения. У меня в голове пронесся ураган сумбурных мыслей: конечно, Теххи была дочкой самого Лойсо Пондохвы, она наверняка еще и не на такое способна! Но почему она так постарела? Неужели меня не было в Ехо так долго, сколько же, хотел бы я знать?! Двести лет? Триста? Тысячу? Я замер от ужаса, потому что это было хуже смерти: это означало, что жизнь людей, которые не могли без меня обойтись, каким-то образом прошла без меня, пока я транжирил драгоценное время, шляясь по дурацким забегаловкам и закусывая бесконечные чашечки кофе чужими глупыми страхами. Время отлично мне отмстило, оно уволокло от меня моих ребят, так что теперь со мной все было кончено, потому что это именно я не мог без них обойтись! Это чудовищное потрясение оказало на меня самое благотворное воздействие, как ледяной душ на сумасшедшую голову. Кажется, холодный речной ветер уносил последние остатки непостижимого существа, которым я был так долго... Вот теперь я действительно стал прежним Максом: только этот смешной парень мог усестся на тротуар, ошеломленно разглядывая совершенно незнакомую даму, и медленно уплывать куда-то на грань жизни и смерти из-за ее случайного сходства с милой девушкой из другого Мира. -- Теххи, что ты здесь делаешь? -- Хрипло спросил я, удивительно, что мне вообще удалось что-то выговорить. -- И... и что с тобой случилось? -- Меня зовут Тея. -- Удивленно сказала незнакомка. -- И со мной абсолютно ничего не случилось. Ты меня с кем-то перепутал, да? Я чуть не умер от невероятного облегчения. Конечно, это была не Теххи! -- Перепутал! -- Сообщил я самым счастливым голосом, на какой был способен -- вне всяких сомнений, это был мой собственный голос, и мои собственные сумбурные эмоции! Кажется, вечность больше не держала меня за шиворот, и мое лицо наверняка было моим собственным лицом, меня так и подмывало посмотреться в зеркало. Я совершенно не соображал, что делаю, когда требовательно поднял глаза на эту милую женщину. -- У вас есть зеркало? -- Я уже улыбался до ушей, думаю, это была самая глупая улыбка из всех, на которые я способен. -- Есть. -- Растерянно сказала она. -- Дайте мне его пожалуйста. -- Попросил я. Дама довольно долго рылась в сумочке, наконец протянула мне маленькое зеркальце. Я тут же уставился на свое отражение. Из-под шикарной серой шляпы веселого нью-йоркца Рона на меня смотрел парень, здорово напоминавший сэра Макса из Ехо, ему только тюрбана не хватало! -- Знаете что? -- Весело спросил я. -- Вы только что спасли мне жизнь. Можно угостить вас чашечкой кофе? Вместо того, чтобы вызвать доктора, или просто постараться смыться, подальше от незнакомого невменяемого типа, эта милая женщина решительно тряхнула короткими кудряшками, такими же серебристыми, как у моей Теххи, только в ее случае волосы были просто седыми, впрочем, что касается Теххи, я тоже не мог быть ни в чем уверенным... Мне ни разу не пришло в голову поинтересоваться датой ее рождения: если учесть, как долго живут в моем новом прекрасном Мире могущественные колдуны, я мог услышать самую невероятную цифру! -- Знаешь, -- усмехнулась моя новая знакомая, -- мне кажется, что жизнь стоит немного дороже, чем чашка кофе. Поэтому я настаиваю на стакане хорошего вина. -- Она растерянно посмотрела на часы. -- Правда я опаздываю, но... Ладно, если уж опаздывать, то не меньше, чем на полчаса. В пятиминутных опозданиях есть что-то бюргерское, ты не находишь? -- Нахожу! -- Кивнул я. Честно говоря, сейчас я мог согласиться абсолютно с чем угодно. -- Здесь рядом есть одно бистро, очень американское. Никаких букетиков с бело-голубыми баварскими ленточками... Кстати, когда мне говорят "вы", я начинаю чувствовать себя старухой, так что переходи на "ты", ладно? -- Ладно. -- Сказал я. -- Только я не расслышал, как вас... как тебя зовут. -- Тея. -- Она изумленно покачала головой. -- Ну ладно, пошли, пока я не опомнилась! Вообще-то, я делаю большую глупость: мне еще надо попробовать добраться до своих друзей, поздороваться с ними -- больше я уже все равно ничего не успею -- и попасть на мюнхенский поезд... Кошмар, да? -- Кошмар! -- Кажется все эти бурные переживания так выбили меня из колеи, что я почти утратил дар речи, только и мог, что вяло соглашаться со всеми ее заявлениями. -- Вот сюда! -- Тея решительно свернула в какую-то корокую улочку. -- Мы уже пришли. Бистро действительно оказалось "очень американским", на мой вкус даже слишком: стерильная белизна интерьера, даже взглядом зацепиться не за что. -- Здесь держат очень хорошие французские вина, единственное, чем меня можно соблазнить! -- Сообщила моя новая подружка. -- Вот и хорошо. -- Кивнул я. У меня кружилась голова, и вообще я был немного не в форме: мне никак не удавалось собраться с мыслями, хотя я должен был немедленно подумать о том, как буду добираться в Ехо. Пока я не очень-то себе это представлял. -- Закажи себе крепкий кофе. -- Строго сказала Тея. -- Сколько ты не спал, дорогой? Эта твоя жизнь, которую я якобы спасла, кажется она до сих пор висит на волоске! -- Ну, не все так страшно! -- Улыбнулся я. -- Я действительно не спал довольно долго, но у меня все впереди, еще высплюсь! Просто мне нужно вернуться домой, чем скорее, тем лучше, а там... -- Тебя там ждут. -- Серьезно кивнула Тея, с удовольствием нюхая вино в своем стакане. Я даже вздрогнул: она говорила таким тоном, словно сам сэр Джуффин Халли только вчера вечером подробно рассказывал ей о том, как они все меня ждут... Да нет, показалось! Мне принесли кофе, который действительно оказался великолепным, пожалуй самым лучшим за всю мою странную жизнь. Тея одобрительно покивала по этому поводу, закурила и задумчиво уставилась в окно. Ее молчание было легким и ни к чему не обязывающим, я знаю не так уж много людей, способных молчать таким приятным образом. Потом она снова посмотрела на часы. -- Мне пора. -- Виновато сказала она. -- Вот теперь мне действительно пора. Еще немного, и я могу просто возвращаться на вокзал: всего-то три часа до поезда осталось! Спасибо за вино, это было самое неожиданное приглашение в моей жизни! -- И в моей тоже. -- Улыбнулся я. -- Или вы думаете, что я веду себя таким образом постоянно? -- А почему нет? Очень может быть! -- Звонко рассмеялась Тея. -- Когда я увидела тебя возле моста, ты как раз беседовал с каменным львом. Она помахала мне рукой и быстро зашагала в сторону реки. Я смотрел вслед своей спасительнице: она немного косолапила, совсем чуть-чуть, это ей даже шло, и вообще с такими невероятно красивыми ногами человек может позволить себе любую походку! Я остался в бистро, заказал себе еще кофе и бутылку минеральной воды, и принялся приводить в порядок свои суматошные записи, полный отчет самому себе о пребывании в столице Соединенного Королевства. Мне хотелось расцеловать каждую страничку: эти растрепанные мемуары помогли мне не исчезнуть навсегда -- они и веселый "летчик" Рон, бывший обладатель серой шляпы, и эта чудесная Тея, которая была так похожа на Теххи... Разобравшись с записями, я с изумлением обнаружил, что за окном уже давно стемнело. Я вздохнул, потребовал еще кофе, закурил и снова попытался понять, каким образом я могу попасть в Ехо. Это было возможно, сейчас это было легко и просто, как никогда, вот только что я должен сделать, чтобы отыскать нужную дверь, которая приведет меня в Коридор между Мирами, на порог моей любимой спальни на улице Старых монеток? Я слишком устал от бесцельных шатаний, мне так хотелось сразу найти верное решение, но я даже не знал, с чего начать... А потом я чуть не упал со стула, оглушенный невероятной тяжестью, почти раздавленный невидимым самосвалом: в моей голове зазвучала Безмолвная речь сэра Махи Аинти. "Любая дверь, открытая в темноте, приведет тебя туда, куда ты хочешь попасть. -- Сказал он. -- Должно быть очень темно, чтобы видимый мир не мешал проявиться невидимому, вот и все. Ты бы и сам додумался, рано или поздно, но мне уже смотреть тошно на твои мучения, коллега." "Махи, как здорово, что вы меня нашли! Не исчезайте, ладно? Я готов терпеть беседу с вами сколько угодно!" -- Попросил я. "Тебе только так кажется. Ты не в лучшей форме, коллега! Так что лучше просто отправляйся домой, чем скорее, тем лучше, хватит с тебя пока чудес." -- Я так и видел перед собой сочувственную улыбочку, надежно спрятанную в рыжеватых усах сэра Махи. Потом мне резко полегчало: на мой вкус, Махи все-таки немного поторопился с концом связи. Впрочем, это было не так уж важно: он успел сообщить мне то самое верное решение, на поиски которого я вполне мог угробить вечность... Теперь мне требовалась одна-единственная "дверь в темноте", только и всего! Решить эту проблему было легче легкого: просто снять комнату в каком-нибудь отеле, или пансионе, закрыть шторы, выключить свет, и вся темнота ночи будет к моим услугам! Я вышел из бистро, мне так и не пришло в голову посмотреть на его название... Ноги сами несли меня куда-то к реке, потом я свернул на узенькую улочку, остановился перед пансионом "Старый город"и решительно нажал кнопку звонка. Комната для меня нашлась, содержимое моих карманов по-прежнему находилось в гармонии с необходимостью, так что через несколько минут я уже поднялся на третий этаж и вставил ключ в замочную скважину. Не включая свет, плюхнулся в кресло, закрыл глаза и с облегчением вздохнул. Я был в нескольких шагах от Ехо, оставалось только сделать эти несколько шагов, и уже сегодня вечером я буду показывать сэру Джуффину Халли мультфильмы про Тома и Джерри, или еще что-нибудь, это же самый лучший способ извиниться за свое внезапное исчезновение!... Но тут до меня кое-что дошло. Как это, интересно, я собираюсь показывать мультфильмы своему великолепному шефу?! Видеоппаратуру, между прочим, следует включить в розетку, а потом уже... Я чуть не разревелся от досады: мой невероятный подарок, который я таскал за собой все это время, даже не вспоминая о нем, по-прежнему находился между большим и указательным пальцами моей левой руки, но он начинал казаться совершенно бесполезным: в Ехо попросту нет никаких розеток, там и электричества-то нет. По сравнению со всем, что успело со мной случиться, это были сущие пустяки, тем не менее именно сейчас я впервые был готов по-настоящему разреветься, как пятилетняя девчонка, честное слово! А потом меня осенило, наверное время от времени моя голова действительно на что-то годится! Я включил свет и осмотрел свои апартаменты. Обнаружил две розетки возле входных дверей, это было как нельзя более кстати! А потом я встряхнул кисть левой руки, и громоздкий сте