ты проверила информацию? - Я... - Она запнулась, беспомощно оглянулась на подружку, но та не стала ей помогать. - Я... Но как я могу проверить? - Вот с этого и нужно начинать, - примирительно сказал я. - Проверить проще простого: послать зов кому-нибудь из знакомых - для начала. Но этого мы делать пока не будем, не дергайся, Лаюки. Обещаю: я не буду колдовать, пока ты держишь себя в руках. Давай вернемся к погибшему человечеству: кто сказал тебе такую чушь? - Илка сказала, - неуверенно пробормотала Лаюки. Встрепенулась, утерла мокрые щеки тыльной стороной ладони, снова обернулась к ведьме: - Илка, это ведь ты мне сказала. Ты ворожила, глядела в свое Зеркало Ночи и увидела там ужасную картину, да? Ведьма упорно молчала. Я подошел к Лаюки и осторожно положил руку на богатырское плечо. - Ты сама начинаешь понимать, правда? Она посмотрела мне в глаза, и я увидел, что дело пошло на лад: взгляд из-под слипшихся от слез ресниц был ясным, удивленным и, хвала Магистрам, сердитым. - Просто еще одно наваждение, - наконец сказала Лаюки. - Я переоценила свои возможности, сэр Макс. Надо было разбудить тебя, как договаривались. Вернемся домой, подам прошение об отставке: по моей вине могло произойти... - Стоп! - заорал я. - Какое прошение, какая отставка?! Нашла время... В этот момент ведьма благоразумно решила, что нас с Лаюки следует оставить наедине, и принялась тихонько отползать в кусты. Я видел ее маневр, но не успел отреагировать, зато стоявшая к ней спиной Лаюки, не оборачиваясь, прыгнула назад, схватила подружку за шиворот и передала мне, из рук в руки. - Прости, Илка, - спокойно сказала она, - но я, пожалуй, больше не буду с тобой обниматься. Не нравится мне эта идея. Ведьма оказалась верткая, но не слишком сильная, так что я вполне мог ее удержать. Встряхнул хорошенько, приказал: - Не выдирайся. Удерешь - только хуже будет. Ты и так уже натворила, мало не покажется, на четыре пожизненных заключения в Холоми, по моим расчетам. Собственно, все еще можно исправить. Просто дай ребятам противоядие от твоего зелья, и мы все забудем. Делать нам нечего - с тобой возиться. - Надо было сразу сказать, что этот парень с вами - Король, - буркнула ведьма. - Ничего бы и не было: я же не дура... Да я и так ничего страшного не сделала, зелье совершенно безобидное. Мне просто хотелось, чтобы вы погостили подольше... - "Подольше" - это сколько? - уточнил я. - Ну... до следующего года хотя бы. Лаюки тихо зарычала, я укоризненно покачал головой. - Ничего страшного, Лаюки. Все, как мы и думали. Ты скажи лучше, что у вас случилось? Что это за бредовая история с погибшим человечеством? - Мы вышли в сад поговорить, - неохотно ответила она. - Я велела ей немедленно нас расколдовать, объяснила, что она совершила очень серьезную ошибку. А Илка сказала: теперь уже все равно. Дескать, она каждый день после заката глядит в какое-то свое волшебное Зеркало Ночи - ну, чтобы знать, как там дела в Мире. Другого способа узнать новости тут у нее нет... Ну вот, она поглядела, а там - все умерли. На Муримахе, на материке, вообще везде. Нигде живых людей не осталось, кроме нас. Лойсо Пондохва вернулся, и вот - устроил конец Мира, как и обещал, а нас лес спас. Илка говорит, он тут волшебный... Я, чего греха таить, вздохнул с непередаваемым облегчением. - Ага. Значит, Лойсо Пондохва виноват. Ну-ну... Тревога отменяется, Лаюки. Можешь расслабиться. Теперь уж точно можешь. Никуда не делось твое человечество, лежит сейчас по теплым постелькам, сладкие сны смотрит, гарантирую. Тут дело вот в чем: величайший злодей прошлого, самый грозный колдун этого Мира, живая легенда Смутных Времен и - так уж сложилось - мой близкий друг сэр Лойсо Пондохва, бывший Великий Магистр Ордена Водяной Вороны, в настоящий момент отбывал заключение в собственном персональном аду. Этот знойный, пустынный и унылый мир снился мне с завидной регулярностью; в этих снах мне было невыносимо жарко, а легкие болели от сухого, раскаленного ветра, зато сэр Лойсо развлекал меня болтовней о старых добрых временах, исподволь учил уму-разуму и не забывал проследить, чтобы я не скопытился от невыносимого зноя, а своевременно проснулся в собственной постели. Строго говоря, "снами" мои визиты к Лойсо можно было назвать лишь для успокоения совести: уж не знаю, что там на самом деле происходило между нами, но после таких "снов" руки мои поутру оказывались исцарапаны жесткой сухой травой, голова раскалывалась от усталости, а в волосах было полно белого крупного песка Тем не менее я всякий раз благополучно просыпался дома, а вот что касается самого Лойсо, выбраться из этой ловушки у него не получалось даже с моей помощью. Я-то, честно говоря, очень старался. Во-первых, идея уничтожить Мир сэру Лойсо давным-давно надоела, а во-вторых - и это, стыдно признаться, самое главное, - я терпеть не могу тюрьмы и ловушки. Я из тех придурков, которые постараются во что бы то ни стало выпустить тигра из капкана и только потом станут оглядываться по сторонам в поисках надежного укрытия для собственной шкурки. Не сомневаюсь, что Лойсо нутром чуял во мне потенциального освободителя, потому и нянчился со мною, как мог. Но так или иначе, а я в ту пору был одним из немногих посвященных, которые точно знали, что Лойсо Пондохва безопасен, как новорожденный котенок. Рассказ ведьмы о гибели человечества был наглым, беспомощным и бесстыжим враньем - что и требовалось доказать. Не то чтобы я действительно сомневался, но в некоторых случаях дополнительные, избыточные доказательства необходимы как воздух. Что ж, теперь они у меня были - и хвала Магистрам! Лаюки, как я понимаю, поверила в гибель человечества под влиянием давешнего зелья; возможно, наша хозяйка еще как-то дополнительно поворожила, не зря же они так крепко обнимались. А стоило ей высвободиться, и сразу же в себя пришла, молодчина... Нет, правда умничка. Это мне, колдовского компота не пившему, легко быть умным и здравомыслящим, а ей-то каково?! - Значит, так, - грозно сказал я, снова встряхивая ведьму. - Лично я вижу два варианта развития событий. Первый: ты, душа моя, немедленно отправляешься на кухню, готовишь там хорошее противоядие, мои друзья принимают его, приходят в себя, и мы, счастливые и довольные друг другом, расстаемся навек. Второй: ты говоришь, что противоядие быстрее чем за две дюжины дней приготовить невозможно, к тому же для него требуются специальные травы, которые растут только в Арварохе, а значит, надо ждать еще полгода, пока их доставят сюда на корабле, и все в таком духе. Я сворачиваю тебе шею, с честью хороню в ближайшем овраге, сажаю там куст маргариток, увлажняю рукава слезами, и мы с леди Лаюки везем наших спутников домой, где их быстро и эффективно вылечат. Выбирай. - Травы из Арвароха мне без надобности, - буркнула ведьма. - Лекарство можно приготовить к утру. Только потом всем придется искупаться: некоторые части состава я кладу в купальне, чтобы они проникали в тело вместе с паром. Одно без другого не работает. - Вот это разговор! - одобрительно сказал я. - Единственное, что плохо: вместо того чтобы спать, мне придется тебя сторожить. Ну ничего, потерплю как-нибудь. Пошли. Мы с ведьмой отправились на кухню; Лаюки, глубоко потрясенная моими инквизиторскими замашками, плелась следом. - Тебе надо поспать, - ласково сказал я. - У тебя был трудный день и та еще ночка. Да и завтра не День Свободы от забот, это я тебе обещаю. - А ты? - вяло возразила она. - А я уже поспал. И завтра продолжу, как только вы все придете в чувство. Улягусь под ближайшим деревом и буду дрыхнуть дюжину часов кряду, делайте что хотите. Но сейчас твоя очередь. - А ты справишься? - неуверенно спросила Лаюки. - Я, конечно, вполне беспомощный болван, зато не пил этого вашего зелья. Если уж я не справлюсь, значит, никто не справится. Увижу, что дело плохо, выполню свою угрозу, - я бросил на ведьму вполне кровожадный взгляд и даже облизнулся для пущего эффекта. - Люблю, знаешь ли, сворачивать головы живым людям, и непременно голыми руками, чтобы позвонки хрустели под пальцами. Маленькая слабость большого человека, вполне простительная, ты не находишь? - Иногда даже полезная, - ухмыльнулась Лаюки. И пошла в дом, спать. А мы с ведьмой отправились в небольшой сарайчик, стоявший на некотором удалении от ее хижины. Там и располагалась ее алхимическая лаборатория. Ну, "лаборатория" - это, честно говоря, сильно сказано. Больше всего сарайчик был похож на обыкновенную летнюю кухню. Я даже ни единого трупа летучей мыши там не обнаружил, о мертвецких головах да крысиных хвостах и вовсе речи не было. Только пучки сухих и свежих трав, аккуратные баночки с порошками и приправами, громоздкая жаровня, дровяная печь и два старых котла из дешевого желтого металла - побольше и поменьше. Ведьма взяла маленький, налила воды, поставила на огонь. В большом принялась толочь какие-то сухие соцветия. Я уселся поудобнее в дверном проеме и потребовал: - А теперь рассказывай, леди Илка. Ради чего ты все это затеяла, я примерно понимаю. Одурела от одиночества, бывает. Но с какой стати ты Лаюки про гибель человечества рассказала? Зачем? Что за чушь. - Ну, - довольно равнодушно ответила ведьма, - я просто очень испугалась. Толстуха пригрозила, что засадит меня в Холоми, вот я и решила: рискну. Расскажу ей, что в Мире не осталось людей, кроме нас, сделаю так, чтобы она поверила моим словам. Когда человек выпил моего зелья, это несложно: он всему, что я скажу, верит. Мы поплачем вместе, подружимся, а там, глядишь, проснется Моти, я ему во всем признаюсь, он меня выручит. Неужели непонятно? - Да нет, вполне, - вздохнул я. - Значит, Лаюки перегнула палку. Зря все-таки вы меня не разбудили. Я бы сразу объяснил, что не собираюсь волочь тебя в тюрьму. Если с ребятами все будет в порядке - на кой мне лишние хлопоты? В Холоми и без тебя тесно. - Правда, что ли? - недоверчиво спросила она. - Правда, правда. Вот если ты их отравишь, тогда точно придется тебе шею свернуть - и это, учти, будет для тебя не самый худший исход дела. А если они оклемаются, перестанут талдычить, будто "вернулись домой", и величать твою хижину "дворцом" - будем считать, что это было просто дурацкое приключение. Забавное, в общем. Не хуже моего подвига с вурдалачьими ягодами. - А ты ел вурдалачьи ягоды? - заинтересовалась ведьма. - И в кого превратился? - Ребята говорят, в огромного хищного кота. Пришел в себя поутру, на дереве. Полчаса потом слезал, как не упал - ума не приложу. Но ничего, смешно было. - Ты, наверное, хороший убийца, - неожиданно заключила ведьма. - Совсем не злой. Злые убивать толком не умеют, все у них через пень-колоду, а ты веселый. Это и страшно. Я озадаченно покачал головой. Сомнительный, честно говоря, комплимент. Но мне почему-то было приятно. - Ты не беспокойся, - какое-то время спустя сказала ведьма. - Я их не отравлю, все будет хорошо. Я не такая уж дура, как может показаться. Сама не рада, что Короля околдовала. Даже и неплохо вышло, что ты зелье не пил и все быстро понял. А то осталось бы Соединенное Королевство без Короля, рано или поздно его бы нашли - и что бы тогда со мной сталось? Подумать страшно. - А как ты вообще решилась? Ну хорошо, не знала, что среди нас Король. Но если бы придворные пропали, их бы тоже стали искать. - Необязательно. И уж точно не так старательно, как Короля. Послали бы пару-тройку юных бездельников из этого вашего Семилистника, я бы, пожалуй, сумела им глаза отвести. В наших лесах часто люди пропадают, обычное дело. Никто бы не удивился... Тут видишь, как вышло: понравились вы мне, все - ну, кроме толстухи. Мне вообще женщины редко нравятся. Я даже призадумалась: с кем из вас первым любовь крутить? Решила начать с того, кто сам захочет. У меня давно никого не было: ни мужчины, ни даже просто дружков-приятелей. Лет пятьсот уже сижу тут одна, почти никто мимо не ходит. Когда-никогда... И тут такой соблазн. Конечно, я не устояла - а кто бы устоял? - А зачем сидишь-то? - спросил я. - Пятьсот лет одна - это же рехнуться можно. - Вот я и рехнулась, - спокойно согласилась ведьма. - Давно уже. А на месте я сижу потому, что жить мне, как ни странно, пока не надоело. Если уйду отсюда, за год стану старухой, и - все, прощай, Илка! А тут место мое, заговоренное, сколько труда и силы в него мои прабабки вложили, да и я сама успела... Меня, как старое дерево, нельзя пересаживать. Понял теперь, почему мне в Холоми не хочется? Так-то я бы посидела, говорят, там красиво и кормят хорошо. - Да, очень неплохо, - согласился я, припомнив свое кратковременное пребывание в главной государственной тюрьме. - Грустная история. Тебе не позавидуешь, но и уговаривать: бросай все, попробуй устроиться на новом месте - как-то глупо. - Глупее не бывает. Старухой я становиться не хочу, да и помирать как-то... ну, боязно, что ли. Я уже настроилась пожить подольше, привыкла к такой мысли. Нет уж, никуда я отсюда не поеду. - Да, пожалуй, не стоит, - согласился я. - Тебе еще бы соседей хороших... - Да кто тут жить захочет? - проворчала Илка. - Нет таких дураков! - Ну, не скажи. Есть люди, у которых дома жизнь не заладилась, куда угодно сбежать готовы. Есть и такие, кому хочется спокойно встретить старость на лоне природы. Просто никто не знает, что где-то в лесах Муримаха есть дорожка, выложенная желтыми кирпичами... - Не всякое соседство лучше одиночества, - с сомнением протянула ведьма. - А как ты думаешь, этот красавчик, Моти, он теперь не захочет остаться, да? - Не знаю, захочет ли, но точно не сможет. Мы же сюда не развлекаться приехали... Другое дело, что для человека, владеющего искусством Темного Пути, на край света на свидания бегать - не проблема. Но вообще-то о таких вещах не меня надо спрашивать, а его. Илка ничего не ответила, но глаза ее засияли, а губы сложились в мечтательную улыбку. Кажется, она действительно влюбилась по уши. - По крайней мере, любовного зелья я ему не давала, - наконец сказала она. - Что давала - так оно совсем иначе действует. Лачуга моя ему поутру быстро разонравится, да и стряпня, пожалуй. А я - необязательно... - Кстати о стряпне. - Меня аж передернуло от воспоминания о серой каше. - Зачем ты эту отраву на стол подала? Хотела убедиться, что твоя ворожба действует? - Так у меня больше ничего не было, - призналась она. - Пришли голодные гости, а в доме никакой еды, только лесных ягод горсточка: мне-то самой много не надо. Пришлось истолочь и сварить листья дерева вахари. Они безвредные, вернее сказать, даже полезные, такую кашу ослабленным дают и еще роженицам. Невкусно, да, согласна, но вреда никакого. - Ясно, - вздохнул я. - Это меня больше всего впечатлило: как ребята кашу твою жуткую за обе щеки наворачивали. Аж пот холодный прошиб. - А меня, думаешь, не прошиб, когда я поняла, что ты по-прежнему видишь вещи такими, какие они есть? - невесело усмехнулась ведьма. - Я от страха чуть не обмочилась... Моти потом стал мне рассказывать, что ты, дескать, захворал. Просил позвать к тебе дворцового знахаря. А я слушала и все на свете проклинала. Ума не могла приложить, как от тебя избавиться, чтобы не портил мне веселье. Как видишь, так ничего и не придумала. Я вообще от людей отвыкла, не знаю, как с вами обращаться, где схитрить, где правду сказать... Ну и ладно. Услышав такое признание, я задумался. До сих пор поведение Илки казалось мне натуральным злодейством. Нет, ну в самом деле: втерлась в доверие к усталым путникам, напоила каким-то мудреным колдовским зельем, внушила черт знает какие глупости, лишь бы не ушли никуда, остались ее развлекать... А ведь на самом деле никакого "преступного умысла" в ее поступках не было. Просто - ну да, забыла, как следует обращаться с людьми, а может, и не знала никогда. Я сам за пятьсот лет в лесу, пожалуй, еще и не так одичал бы. Какой с нее спрос? Со мной так часто бывает: встанешь невольно на точку зрения противника, а потом глядишь - никакого противника уже и в помине нет. С кем теперь сражаться - совершенно неясно. Хорошо хоть, что я не такой уж большой любитель сражаться, а то бы, конечно, жизнь была бы полна разочарований... Я едва дождался утра. Все-таки пара часов сна после долгого дневного перехода и доброй дюжины потрясений - меньше, чем просто мало. На рассвете я чуть было не отрубился, привалившись к дверному косяку, но нечеловеческим усилием воли заставил себя встать на ноги и умыться. Расслабляться было рано: спутники мои по-прежнему оставались во власти дурацких ведьминых чар, а положиться в таком деле на честное слово моей новой приятельницы я не мог. Мало ли что она там еще придумает, если увидит такого страшного и грозного меня спящим и беспомощным. Ей радость, а мне - новые проблемы. За завтраком я почти не разговаривал со своими спутниками. Леди Лаюки тоже молчала как рыба и вообще выглядела подавленной и даже больной. Что же до Короля и магистра Моти, которые щебетали, как утренние пташки, ничего нового и интересного они пока не могли мне сообщить - разве только описать красоту несуществующих потолочных балок и якобы знакомых им с детства парадных ковров. Очень увлекательно, конечно, но мне эта тема уже изрядно поднадоела. Зато я внимательно проследил, чтобы они выпили по полному стакану спасительного зелья, приготовленного при моем пассивном участии. Ведьма Илка соблюдала наш уговор: сидела рядом со мной и не предпринимала никаких попыток смыться. Сразу после завтрака мы с ней отправились готовить купальню - "приготовление", собственно, оказалось совсем простой процедурой. Бормоча себе под нос какое-то рифмованное заклинание, она кинула в воду несколько щепоток травы и горсть цветных кристаллов, похожих на ароматную соль. - Все, - вздохнула ведьма. - Теперь они должны искупаться и потом полчаса подремать на берегу. Проснутся нормальными людьми, не переживай. - Это ты не переживай, - ехидно сказал я. - И держись ко мне поближе - пока они не проснутся. - Да ладно тебе, - устало отмахнулась она. - Все будет хорошо, не в первый раз делаю. Как, по-твоему, я избавляюсь от надоевших гостей? - То есть это твое зелье действует сколь угодно долго?! - изумился я. - Хоть всю жизнь - если противоядие не принять? - Не знаю, честно говоря, - равнодушно ответила Илка. - Никогда не удавалось дождаться, чтобы оно само прекратило действовать. Мне, видишь ли, до сих пор довольно быстро все надоедали. И вы бы, наверное, надоели. Да тесно нам было бы впятером, как я теперь понимаю. Столько народу у меня еще никогда надолго не останавливалось. - Нет чтобы сразу это сообразить, - проворчал я. - И всем было бы хорошо, а я бы сладко спал до полудня... И мы пошли звать моих спутников в купальню. Их еще и уговаривать пришлось, между прочим. В придачу ко всем бедам, Магистр Моти волком на меня смотрел: решил, что я клеюсь к его подружке. Но я мужественно терпел его укоризненные взгляды. Надеялся, что мучиться нам всем осталось недолго. После купания несчастные жертвы колдовства задремали на лужайке, как и было обещано. Мы с ведьмой сидели на травке, ждали. Я отчаянно зевал, чуть челюсть не вывихнул. Илка откровенно наслаждалась моими страданиями, только что вслух не хихикала. Ее можно понять: нет ничего слаще для пленника, чем мучения конвоира. Первым проснулся Гуриг. Вскочил, встревоженно озираясь по сторонам, увидел меня, успокоился и даже заулыбался. - Сэр Макс, я правильно понимаю, что это ваших рук дело? Я опешил. - Что именно? - Затрудняюсь сформулировать, - он нахмурился, массируя виски. - Есть у меня такое нехорошее ощущение, что вчера я вел себя как последний идиот. И все остальные тоже - кроме вас. Вы, как мне показалось, не участвовали в общем хоре, верно? Смотрели на нас, как на последних придурков, и, боюсь, правильно делали. Я довольно смутно все это помню, только в общих чертах, как после хорошей попойки, - мне, впрочем, всего два раза в жизни удавалось напиться до такого состояния. Наследных принцев все же слишком строго воспитывают, и это, конечно, сущее безобразие... Надеюсь, вчера вечером вы получили хоть какое-то удовольствие, наблюдая за нами. От изумления я чуть сознание не потерял. - Так вы думаете, это я вас околдовал? Истинная виновница происшествия ехидно ухмыльнулась, прикрывая рот загорелой ладошкой. Если бы я мог испепелить человека взглядом, от нее бы уголька не осталось, да и Его Величество, боюсь, начал бы понемногу дымиться. - Ну что вы, - Гуриг укоризненно покачал головой. - Конечно я так не думаю. Когда я сказал "ваших рук дело", я имел в виду свое нынешнее пробуждение. Очень мило с вашей стороны, сэр Макс: оказывается, находиться в здравом уме чрезвычайно приятно. - А, - протянул я. - Ну, тогда хорошо. Рад, что вам нравится... Простите, я соображаю как-то не очень. Не спал... А с вами точно все в порядке? Больше не думаете, что вернулись домой? - Да-да, как же, припоминаю. Возвращение домой - это была основная концепция моего вчерашнего ликования, - усмехнулся Гуриг. - Вот уж не думал, что я столь сентиментален... Да вы не беспокойтесь, сэр Макс. Все действительно в полном порядке. В это время зашевелился Магистр Моти, и ведьма потянула меня за рукав. - Можно я сперва с ним поговорю? А то потом он и слушать меня не станет... - Ладно, - согласился я. - Говорите сколько влезет, мне не жалко. Советую выложить ему чистую правду - вот как мне рассказала. Это лучше всяких выдумок, честное слово. Мы тебе понравились, а он больше всех, и ты захотела, чтобы мы погостили подольше. Дурацкая история, но вполне трогательная. Уж куда лучше, чем выдумки про внезапную смерть человечества... - А что, и такое было? - изумился Гуриг. - Было, было. Страшная сказка на ночь, специально для меня, - проворчала леди Лаюки. Она, как я понял, давно уже не спала. Лежала тихонечко, прислушивалась к нашей беседе и к своим ощущениям. - Я, можете представить, поверила и полночи проревела на груди у этой гадины, - сказала она Гуригу. И снова завела давешнюю песню: - Когда вернемся в Ехо, мне следует подать в отставку. Все произошло исключительно по моему недосмотру. Если бы не сэр Макс, мы бы застряли тут до следующего года. Вот какой телохранитель вам нужен! Я внутренне содрогнулся. Вот уж не было печали! - Не говори глупости, Лаюки, - отмахнулся Гуриг. - Мы все вчера были хороши, не ты одна. - Да что тут вообще происходит?! - жалобно спросил Моти. - И что вчера-то было? Я вообще почти ничего не помню, кроме... Кроме чего - нам так и не удалось выяснить: Илка резво ухватила его под локоток и поволокла куда-то в заросли, объясняться. По дороге Моти все время оборачивался и корчил мне ужасающие победоносные рожи. Надо понимать, все еще считал меня своим соперником. Король тем временем яростно спорил со своей телохранительницей. Лаюки с жаром доказывала, что абсолютно все беды и несчастья Соединенного Королевства произошли именно по ее вине; Гуриг, напротив, утверждал, будто этот Мир до сих пор не рухнул исключительно благодаря личным усилиям леди Лаюки. Я начал думать, что ведьма, конечно, выполнила свое обещание, но от этого, в сущности, ничего не изменилось: меня по-прежнему окружала компания безумцев. Стоило ли вообще стараться? - С вашего позволения я немного посплю, - вежливо сказал я и опустился на траву. Решил: будь что будет, пусть теперь сами разбираются. Взрослые люди, качественно расколдованные. Не пропадут небось. В последний момент я вспомнил еще кое-что. - Вы там без меня Илку не обижайте, - строго сказал я. - Я ей обещал... - Магистры с вами, сэр Макс! Зачем бы нам кого-то обижать? - удивился Король. Зато леди Лаюки еле слышно скрипнула зубами. Я предпочел думать, что этот звук символизирует согласие. Когда я открыл глаза, солнце уже миновало зенит; впрочем, до заката было еще далеко. Кто-то заботливо поместил мою голову в тень кустарника, так что чувствовал я себя гораздо лучше, чем положено человеку, несколько часов проспавшему на солнцепеке. "Гораздо лучше", да, но все же далеко не идеально. Башка налилась свинцом, одежда пропиталась потом, да и настроение почему-то было довольно скверное - хотя, казалось бы, с какой стати? Такова, вероятно, участь всякого победителя. Одна радость: тушка моя покоилась в нескольких метрах от купальни. Избавившись от одежды, я плюхнулся в горячую воду и от души пожалел, что не могу остаться жить в этом источнике навсегда, хотя бы в качестве экзотической рыбки. Впрочем, четверть часа спустя я пересмотрел свою позицию по этому вопросу и сдался. Решил вернуться к сухопутной жизни, если уж все так сложилось. Одевшись, я решил разыскать своих спутников. Магистры их разберут, во что еще они могли вляпаться, пока я спал. Доверия к жизни у меня, кажется, совсем не осталось. Я почти не надеялся, что у них все в полном порядке. К хижине шел с замирающим сердцем: что там меня ждет? Однако я стал свидетелем настоящей идиллии. Все четверо сидели за столом и наворачивали шоколад из наших припасов. Магистр Моти ласково обнимал хрупкие плечики ведьмы, Его Величество Гуриг Восьмой, бурно жестикулируя, травил какую-то уморительную байку, и даже к леди Лаюки вернулась ее обычная безмятежность. Мое появление несколько омрачило сцену. Все четверо притихли и глядели на меня, виновато улыбаясь, будто я застукал их за каким-то как минимум неприличным занятием. Я почувствовал себя отцом большого семейства, раньше времени вернувшимся с работы. - С нами все в порядке, сэр Макс, - поспешно сказал Король. - Мы просто так веселимся. Никто не пил никакого зелья. Просто хорошее настроение. - Ну и правильно, - согласился я. - Дайте шоколадку, и у меня оно тоже будет хорошее. Чем больше шоколада мне достанется, тем лучше будет настроение... Мне протянули сразу четыре плитки. Как убежденный монархист, я взял шоколадку из рук своего Короля и с удовольствием отправил в рот чуть ли не половину. - А почему у вас такой виноватый вид? - спросил я. - Что-то еще натворили? Они с явным удивлением переглянулись. Гуриг рассмеялся первым. - Думаю, я понимаю, в чем дело, - сказал он. - Мы чувствуем себя виноватыми после вчерашнего. Нас, конечно, околдовали против нашей воли, но нам было хорошо - по крайней мере, нам с Моти. Очень хорошо, понимаете, сэр Макс? А вам рядом с нами было плохо: вы видели, что дело неладно, искали выход, спасали нас как-то - и благополучно спасли, за что вам огромное спасибо! Ничего удивительного, что мы чувствуем себя виноватыми. Так, как если бы мы по собственной воле напились "Джубатыкской пьяни" и всю ночь приставали к вам с глупостями, понимаете? - Пожалуй, - улыбнулся я. - Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Дальше-то пойдем? До вечера еще немало можно протопать... Они заговорили почти одновременно. Магистр Моти горячо убеждал всех присутствующих, что спешить особо некуда, к тому же после давешнего потрясения всем нам нужно хорошо отдохнуть, поэтому отправляться в путь надо завтра. Главный (и единственный весомый) аргумент он, конечно, вслух не озвучивал, но его рука на ведьмином плечике и без того выглядела вполне красноречиво. Лаюки, напротив, была настроена решительно. Напоминала, что они задержались в этом доме только для того, чтобы дать поспать сэру Максу - то есть мне. И теперь, когда я проснулся, откладывать уход не годится. Король был согласен с обоими одновременно - по крайней мере, он очень старался найти разумный компромисс, который устроил бы всех присутствующих. Но поскольку отправиться в путь, одновременно оставаясь на месте, совершенно невозможно, у него ничего не получалось. - Ладно, сейчас я вас помирю, - пообещал я. Достал из кармана монету, после секундного колебания объявил: - Значит, так: "орел" - идем прямо сейчас, "решка" - ночуем. Подбросил монетку, поймал, разжал кулак, продемонстрировал почтеннейшей публике тонкий профиль Его Величества Гурига Восьмого. - "Орел". Значит, собираемся и уходим, - объявил я. А про себя подумал, что оно и неплохо. Лично мне будет куда спокойнее спать в лесу, за дюжину километров от этого не в меру гостеприимного дома. - Отличный способ принимать решения! - обрадовался Король. Он выглядел довольным: то ли тоже хотел поскорее покинуть хижину ведьмы, то ли был согласен вообще на все, лишь бы прекратить затянувшийся спор. Магистр Моти приуныл, но спорить не стал. Ясно ведь, что бесполезно. - А кстати, что такое "орел" и что такое "решка"? - спросил он, когда мы, навьючив на себя рюкзаки, углубились в лес. - "Орел" - та сторона монетки, на которой изображен герб, или вот, как на короне, профиль Его Величества, - охотно объяснил я. - А "решка", соответственно, другая сторона, где... Я сказал что-то смешное? - Простите, сэр Макс, вы, наверное, не обратили внимания, но... На монете достоинством в одну корону мой профиль изображен с обеих сторон!.. Ну и гадание, надо же! Вот это номер! Гуриг так смеялся, что с трудом выговаривал слова, Лаюки хохотала, держась за бока, зато Магистр Моти одарил меня укоризненной кривой ухмылкой. - Нечего сказать, отличный метод принимать решения, - проворчал он. - Ладно, сговорились угробить мою личную жизнь, так и скажите. Зачем дурака из меня делать? - Но я правда никогда не обращал внимания на монетки, - виновато сказал я. - Понятия не имел, что там профиль с обеих сторон. Честное слово, дружище. Я деньги трачу, а не разглядываю... Ну хочешь, давай вернемся. Я же не нарочно! - Нет, - вздохнул Моти, - возвращаться назад уж точно нельзя. Задержаться на денек - еще куда ни шло, но возвращаться - ни в коем случае! В настоящем магическом путешествии, вроде нашего, важно не делать ни шагу назад... Ладно, если ты действительно не знал про монетку, выходит, действительно судьба. Ты же вполне мог ляпнуть, что этот твой "орел" значит "остаемся". - Кажется, я так и хотел сначала. А потом почему-то сказал наоборот. Бывает. - Да уж, бывает, - согласился Моти. - Ладно уж, ничего страшного. Покончим с этим делом, возьму в Ордене пару Дней Свободы от забот, наведаюсь к ней в гости. - Все так серьезно? - бестактно спросил я. Просто не смог удержаться. - Не знаю, - безмятежно ответствовал он. - Не успел разобраться - ты же и не дал. Но... Все может быть. Должен же я однажды влипнуть по-настоящему. Все же живой человек... Король и леди Лаюки тем временем кое-как успокоились, и мы отправились дальше. Настроение у всех было прекрасное, сил - хоть отбавляй, поэтому мы шли и шли, даже после заката, благо дорогу нам освещала круглая зеленоватая луна. Только когда она скрылась за густой темной тучей, стали разбивать лагерь. Натянули благоразумно припасенный мною полиэтилен, разожгли походный примус, а потом пили горячий травяной чай и с удовольствием слушали, как первые крупные капли дождя стучат по нашему непромокаемому тенту. Леди Лаюки села рядом со мной. Я чувствовал, что у нее на языке вертится какой-то невысказанный вопрос, но она не решается произнести его вслух. Не то боится меня обидеть, не то опасается влезть в какую-то страшную чужую тайну. - Хочешь о чем-то меня спросить? - Я не выдержал первым. - Валяй, не стесняйся. После того как мы вместе пережили гибель человечества, - какие могут быть секреты? - Ты только не обижайся, - попросила она. - Не станешь обижаться? - Обижаться? - удивился я. - Не думаю. Тебе придется здорово постараться, чтобы я обиделся. - Ну смотри... Я вот что хотела узнать, сэр Макс: как ты справляешься с желанием убивать людей голыми руками? Я же вижу, ты очень хорошо справляешься. - Что-о-о?! Я ожидал чего угодно, только не этого. - Ну ты ведь сам говорил этой девице, нашей хозяйке, что свернешь ей шею, - напомнила Лаюки. - Сказал еще, что любишь делать это голыми руками, чтобы чувствовать, как ломаются кости - как-то так... Помнишь? Я все-таки Королевский телохранитель, меня учили отличать правду от лжи, это азы нашей профессии. И когда ты сказал, что любишь убивать, было видно, что ты не обманываешь. Я чувствую такие вещи. Ты не смущайся, сэр Макс, ничего плохого в этом нет, скорее наоборот: человек, которому удалось обуздать столь сильный инстинкт убийцы, заслуживает уважения... - Ну, - растерянно сказал я, - думай что хочешь, но тогда я действительно блефовал. В смысле врал без зазрения совести, рассчитывая, что мне поверят. Очень старался быть убедительным. Судя по всему, мне это удалось - вот даже тебя провел. Больше всего на свете я боялся, что Илка откажется готовить противоядие: что бы я тогда стал делать? Я индюшку-то голыми руками убить не сумел бы, не то что человека. Даже не знаю, как за это дело браться и с чего начинать. Разве что ядом могу плюнуть, но это, кажется, считается колдовством, а значит, пока нельзя... И, кстати, плеваться ядом я тоже не слишком люблю, если тебе интересно. Пару раз приходилось - никакого удовольствия. Напротив, сплошное огорчение, даже если совсем отъявленного мерзавца угробил. - Странное дело, - удивилась Лаюки. - Я чувствую, что сейчас ты говоришь правду. Но и вчера ночью ты тоже говорил правду, я в этом совершенно уверена. Я, собственно, разговор завела только потому, что хотела помочь. Мания убийства - серьезная проблема, но у меня в семье всегда знали, как с этим справляться... - Спасибо, - вежливо сказал я. - У меня есть пара-тройка проблем, но мания убийства - не первоочередная, мягко говоря. Вот если бы у тебя в семье хранился древний секрет, позволяющий спать всего два часа в сутки и прекрасно себя чувствовать, это бы мне действительно пригодилось. Но тут даже сэр Джуффин кроме бальзама Кахара ничего присоветовать не может, так что я и не надеюсь. Дабы подкрепить слова делом, я пожелал ей доброй ночи и полез в спальный мешок. Лаюки проводила меня недоверчивым взглядом. Небось все еще пыталась понять, когда я сказал правду: вчера или только что? Я мог ей только посочувствовать: моя матушка билась над аналогичной задачей лет двадцать, пока я не исчез из поля ее зрения окончательно. А ответ, в сущности, прост: я всегда говорю правду и только правду; другое дело, что правд у меня очень много - на все случаи жизни. Я сам свято верю в любую чушь, слетающую с моих губ, - верить-то верю, но не дольше пяти минут. Потом использованную по назначению правду следует забыть навсегда - за ненадобностью. Не сделать бывшую правду текущим враньем, а именно забыть. Это важное уточнение. Потом было утро, новая порция травяного чая, дележка предпоследней шоколадки и последнего дворцового пирога, черствого, как подошва, но все еще вкусного. Припасы наши как-то неожиданно подошли к концу. В то утро Лаюки с ужасом обнаружила, что забыла уложить в рюкзаки три из четырех заранее приготовленных свертков с едой, а Моти практически в слезах покаялся, что оставил в хижине своей зазнобы почти весь шоколад. Любовь делает людей великодушными и нерасчетливыми, известное дело. Надо отдать должное Королю: он даже не нахмурился. Объявил, что мы вполне можем промышлять охотой и рыболовством, дескать, не впервой. Тем более, добавил он, припасы всегда заканчиваются раньше, чем путь, проверено опытом многочисленных экспедиций. Очевидно, это один из малоизученных законов природы: даже если везти за собой целый обоз с продовольствием, однажды ночью этот самый обоз увязнет в болоте - и прощай сытая жизнь! Так что лучше уж просто забыть припасы дома - меньше хлопот. Виновники надвигающегося голода поняли, что проклинать их никто не собирается, и заметно приободрились, а я тут же принялся оглядываться по сторонам в поисках съедобной растительности. Охотником я никогда в жизни не был, зато инстинкт собирателя во мне неистребим. Даже в Ехо я регулярно умудрялся возвращаться домой с полными карманами мелких уличных груш, случайно обнаруженному в двух кварталах от дома кустарнику с ягодами радовался куда больше, чем регулярной выдаче жалованья, а когда поселился в Новом Городе, где жилые дома, как правило, окружены небольшими садами, повадился совершать тайные набеги на соседские посадки. Столичные жители все равно не интересовались жалким своим урожаем, а для меня нет ничего вкуснее, чем кислый фрукт неизвестной породы, выросший за чужим забором. Словом, необходимость добывать еду в лесу казалась мне скорее дополнительным развлечением, чем серьезной проблемой. Оставалось надеяться, что в лесах Муримаха произрастают не только вурдалачьи ягоды, но и совершенно безвредные плоды. Полдня я досаждал своим спутникам, вынуждая их читать мне лекции о вкусовых качествах и полезных свойствах разнообразной лесной растительности. Однако из этого вышел толк: я понемногу разобрался в местной ботанике, и когда на закате леди Лаюки удалось подстрелить из рогатки Бабум зверька, похожего на зайца, но с огромными, круглыми, как у Микки-Мауса, ушами, я вручил ей охапку ароматных трав, с которыми, пожалуй, даже мои стратегические пакетные супчики вышли бы вполне съедобными. Впрочем, их я пока оставил в рюкзаке, на совсем уж черный день. На следующий день никакого зверья нам не попалось, но мы не унывали. Разобрали рюкзаки и нашли там немало интересного: несколько конфет, сверток с сырными коржиками, полдюжины сухарей и одинокую сырокопченую колбаску, твердую как камень но, как выяснилось, чертовски вкусную. Поскольку боги охоты за что-то на нас прогневались, потом пришел черед пакетных супчиков. Вопреки моим опасениям, отравителем меня не сочли. Напротив, мои избалованные, казалось бы, дворцовой кухней спутники наворачивали разбавленные кипятком и сдобренные лесными травами концентраты так, что за ушами трещало, и провозглашали меня своим спасителем - причем с куда большим энтузиазмом, чем в тот день, когда я действительно спас нашу экспедицию от серьезных неприятностей. Но чудесная кормежка, в ходе которой можно без всякого колдовства худо-бедно насытить четырех взрослых людей одним маленьким пакетиком, впечатлила их куда больше. За полдюжины дней мы трое изрядно осунулись и обзавелись короткими колючими бородками. Только облика леди Лаюки не коснулись романтические перемены. Я окончательно сдружился со своими спутниками; трудно было представить, что еще дюжину дней назад мы с Моти и Лаюки вовсе не были знакомы. Король, впрочем, упорно продолжал обращаться ко мне на "вы", но это вежливое обращение было единственным напоминанием о разделявшей нас иерархической пропасти. В настоящее время его неутомимость, неизменно приподнятое настроение и чудесная способность лазать по деревьям за орехами казались мне куда более важными свидетельствами исключительности Его Величества Гурига Восьмого, чем Королевская шляпа, красовавшаяся сейчас, как я понимаю, на голове его двойника. Скудные трапезы не то чтобы всерьез омрачали нашу жизнь, но, чего греха таить, все мы изрядно ошалели от такой суровой диеты. Нечего и говорить, что, когда лес поредел, а вдалеке показалась зеленая островерхая крыша усадьбы, мы не просто прибавили шагу, а перешли на галоп. Нам мерещились сочные окорока, хрустящие пироги и призывное бульканье наваристого супа. Даже леди Лаюки утратила обычную невозмутимость, а уж о нас-то и говорить нечего. Однако судьба не спешила нам улыбаться: усадьба была окружена высоченным забором цвета болотной ряски, а ворота заперты изнутри на засов. Дом выглядел обитаемым, даже обжитым,