шили наш договор о тишине и покое. Но, надо отдать им должное, быстро угомонились. Дождавшись, пока они утихнут, я объяснил: - Вышло так, что Гажин остался без Тайного Сыска. Начальник погиб, заместителя я забираю в Ехо, а Мастер Преследования мало того что совсем неопытная, так еще и уехала из города в самом начале заварушки со страшными снами. И не факт, что захочет возвращаться. Кого в казенные кресла усадить, я конечно найду, без проблем. А вот отыскать людей, которые смогут хорошо защищать город и его жителей... Боюсь, это нереально. - Ты предлагаешь нам поступить на государственную службу? - изумленно спросила Манта. - Да кто же нас возьмет? Остальные привидения пока помалкивали, зато от волнения трепетали так, что у меня голова начала кружиться. - Как - кто? Я сам и возьму. Благо с недавних пор всякое мое действие считается полезным Соединенному Королевству и не подлежит обсуждению. Впрочем, у меня найдутся и другие аргументы. В древних хрониках Хонхоны рассказывается о городах, которые охраняли призрачные воинства. Если верить историкам, жизнь в таких городах была на удивление мирной, приятной и безопасной - и это в ту пору, когда внучки Ульвиара Безликого территорию делили, можете себе представить! Всякий раз, отправляя в отставку очередного непригодного к службе провинциального начальника, я думал, что призрачное воинство - отличная идея, только где же по нашим временам столько привидений возьмешь? Набрать добровольцев и убить - так, что ли? Поэтому если вы заинтересованы в том, чтобы остаться в Гажине и не прятаться по чердакам, а пользоваться всеобщей любовью и уважением. Я думаю, имеет смысл попробовать. Не получится, будем думать дальше. - Это прекрасное предложение, Джуффин! - взволнованно сказала Манта. - Мы и не рассчитывали... Но люди будут нас бояться, вот что плохо. Мне-то не привыкать, когда я была живой и считалась самой страшной старой ведьмой в Гажине, от меня все соседи шарахались. А призраков они еще больше боятся, уж я-то знаю. - Ничего, - ухмыльнулся я. - Стерпится - слюбится. Впрочем, у меня есть забавная мысль. В городе, как вы знаете, начинается карнавал. Люди совершенно счастливы. После того, что они пережили вчера ночью, когда я превратил Гажин в Мормору, им теперь сам Лойсо Пондохва не страшен. Давайте-ка я вас прямо сегодня им и представлю. Как храбрых товарищей по былому несчастью и будущих защитников. В качестве карнавальной мишуры вы будете просто восхитительны... Кстати, скажу-ка я горожанам, что это вы помогли мне одолеть Властелина Морморы. В таком деле и приврать не помешает, пусть люди с самого начала будут вам благодарны. На этом месте привидения засмеялись. Очень тихо, зато все одновременно. Если вы не слышали, как смеются тысяча сто одиннадцать призраков одновременно, то и объяснять бесполезно, как это бывает - не поймете. Скажу только, что это был чрезвычайно интересный опыт. - Но мы действительно очень помогли тебе, Джуффин, - сквозь смех объяснила Манта. - А ты и не заметил? Очень мило! Как только Мормора опустела, мы сразу смекнули, чем дело пахнет. Вырвались на волю и принялись расплетать ослабшую Сеть. Я давно прознала о ее существовании; собственно именно попытка уничтожить Сеть и стоила мне жизни. Так-то Лаздей до меня, пожалуй, не добрался бы... Но вместе мы, как видишь, справились. В этом смысле у нас гораздо больше возможностей, чем у живых людей, сам понимаешь. О да. Сказать, что я был удивлен - значит ничего не сказать. - Так это вы посрубали серую паутину на Темной Стороне? - А ты думал, она сама протерлась? - насмешливо спросила Манта. - Ну-ну. Я был изрядно обескуражен. Но отвесить гажинским призракам самый низкий поклон, какой нынче даже Королю только по большим праздникам полагается, у меня ума хватило. Такие вещи лучше делать сразу, а не откладывать на потом. - Тем более, - заключил я. - Тогда горожане просто обязаны сказать спасибо своим настоящим спасителям. И порадоваться, что теперь у Гажина будет самая надежная защита, почище, чем в Шиншийском Халифате, жителей которого опекают духи Красной пустыни, да так заботливо, что шиншиец даже палец оцарапать не может, пока не покинет родину. - Ну, положим, так далеко наша опека не зайдет, - строго сказала Манта. - Излишняя забота вредит даже младенцам, а о взрослых людях и говорить нечего. Я подумал, что у нового Гажинского Тайного Сыска будет очень мудрая начальница. Вот уж повезло, так повезло. Дальнейшие события развивались по моему сценарию, и даже еще лучше. Разноцветная компания привидений совершенно не напугала подгулявших горожан, а бесчисленные мелодраматические встречи призраков с уже похоронившими и оплакавшими их близкими превратили церемонию представления новых защитников города в трогательное, даже душещипательное действо. К утру в доме моего друга Зогги спали уже не двое, а шестеро детишек. Некоторые призраки обнаружили, что их сыновья и дочки не слишком довольны своей жизнью у дальних родственников, и поспешили передать детей в более надежные руки. Я подозревал, что это только начало, и оказался прав: спустя несколько дней Белый Клок как сумасшедший носился по Торговому Острову в поисках дома с садом, где можно было бы разместить сорок восемь маленьких квартирантов. Посовещавшись со своим призрачным войском, я отдал распоряжение перечислять на содержание нового приюта все жалование, положенное Гажинскому Тайному Сыску по штатному расписанию. Привидениям деньги уж точно ни к чему, а Зогги и детишкам пригодятся. Призраки оккупировали Сизый Дом; впрочем, некоторые предпочли поселиться на собственных чердаках, в кладовых и каминах. В общем, как-то они все устроились; многие еще и получше, чем при жизни. В течение нескольких лет я регулярно наведывался в Гажин, проверял, как идут дела у Манты и ее приятелей, а потом понял, что могу не суетиться: они и сами прекрасно справляются. Собственно, привидения охраняют Гажин по сей день, и должен сказать, что на моей памяти еще ни одно провинциальное Тайное Сыскное Войско не работало столь исправно. Впрочем, ничего удивительного. У мертвых действительно совсем другие возможности. Юный Абилат отправился со мной в Ехо. Легко, почти без подготовки сдал экзамены в Королевской Высокой Школе, получил звание знахаря и немедленно принялся за дело. Первые лет сорок я понемногу обучал его Истинной Магии, да и теперь не выпускаю из виду, не даю останавливаться на достигнутом. Сэр Абилат большой молодец, как знахарю ему на сегодняшний день нет равных, но могущество, как известно, величина непостоянная, а обучение в нашем деле не всегда заканчивается даже после смерти. Ну а при жизни-то и вовсе грех успокаиваться, будь ты хоть четырежды Главный Королевский Знахарь, о котором судачат, что одно только твое имя помогает вылечить добрую половину болезней. Дескать, знай себе повторяй дюжину раз перед едой: "сэр Абилат Парас", - и исцеление придет само собой. Глупости, конечно. Хотя - кто знает?.. Мои каникулы в Гажине имели еще одно забавное последствие. Сэр Кофа Йох, непревзойденный знаток городских сплетен и коллекционер чужих тайн, рассказывал мне, что в дом Шурфа Лонли-Локли несколько раз наведывалась таинственная незнакомка. Высокая, белокурая, в роскошном лоохи из куманских шелков, небрежно, по-мужски застегнутом драгоценной булавкой. Впрочем, сэр Шурф довольно быстро сообразил, что Тинну интересуют не столько любовные шашни, сколько Истинная магия, проникся уважением к ее высокой цели и привел свою подружку ко мне. А я сдал ее на руки леди Сотофе Ханемер, самой могущественной ведьме не только в Ордене Семилистника, но и во всем нашем Мире. Во всяком случае, равных ей я пока не встречал. Кроме всего прочего, Сотофа - великая мастерица превращать глупеньких девочек в веселых ведьм. А уж когда к ней в руки в место глупенькой девочки попадает умная взрослая женщина, страшно даже подумать о последствиях такой встречи. В смысле, дух захватывает. Леди Нитта - таково было настоящее имя Длинной Тинны - под Сотофиным руководством пошла в гору, да так резво, что я вскоре потерял ее из виду. Так уж у женщин Семилистника заведено: чем больше у них могущества, тем меньше связей с миром, и только одна Сотофа у всех на виду. Считается, будто она такая грозная, что ей уже все можно. И это, к слову сказать, чистая правда. И последнее, чтобы уж никаких недомолвок. Тайна серой паутины, которую унес с собой в небытие Лаздей Махикала, ясное дело, не давала мне покоя. Я начал разгадывать эту загадку из любопытства, потом заинтересовался по-настоящему, а кончил тем, что эта тайна стала началом нового, самого захватывающего этапа моей жизни. Лаздей, растяпа, с горем пополам усвоил только азы бесконечно сложного и увлекательного искусства преображения мира. Ему показалось, что этого достаточно, да иначе и быть не могло. Я ведь уже говорил: простак не может стать хорошим колдуном, тут ему никакой природный талант не поможет. Я же выяснил, что сплетая свою паутину на Темной Стороне, можно не только навязывать другим живым существам собственные мечты и кошмары - для таких глупостей, собственно, и магия-то не требуется! - но и создать новую, совсем иную реальность. Можно - вместо уже существующей, а можно - рядом, чуть в стороне, в качестве изящного дополнения к обитаемой Вселенной. Именно так, к слову сказать, родился этот безымянный город, где мы с вами сидим. И не только он, конечно. Таких рукотворных волшебных мест куда больше, чем кажется, только успевай примечать. Я не так уж мало прожил на свете, и практически разучился говорить: "не могу", "не знаю", "не понимаю", - повода давненько не было. Но бесконечные новые возможности играть с реальностью все еще кружат мне голову, как любовь и война мальчишке-подростку. Следовательно, жизнь моя только начинается - в который уже раз. Джуффин принимает из рук Триши бокал ледяного крапивного лимонада, пьет с наслаждением, маленькими глотками, ласково глядит на хозяйку "Кофейной гущи", которая - надо же! - сама поняла, что ему сейчас требуется, и вкусам его угодила. Умница, хорошая кошка. Хорошая, кто же спорит. - Очень странно было вас слушать, - наконец говорит Макс. - Могу себе представить, как все это выглядело с точки зрения стороннего свидетеля - да вот хоть того же Абилата. Помню еще, как оно бывает. Небось в голову никому не пришло, что некоторые ваши поступки - вовсе не часть гениального стратегического плана, а нормальные человеческие ошибки. Сама идея, что вы действительно можете ошибаться, как-то плохо укладывается в моей голове. И, думаю, не только в моей. - Да ну, не преувеличивай. Я и на твоей памяти пару раз садился в лужу, - отмахивается Джуффин. - В частности, совсем недавно, когда решил, будто ты можешь преспокойно вернуться домой. - Ну да, но... Просто я никогда всерьез не верил, что это - именно ошибки, а не хитроумные стратегические комбинации. - Когда как. Нет ничего менее постоянного, чем мудрость человеческая - ты и на собственном примере не раз мог бы в этом убедиться. А я все еще вполне человек - и не стоит так недоверчиво ухмыляться!.. Ну, положим, на Темной Стороне, или в Хумгате я всегда действую безупречно, это правда. Там я уже не могу быть иным, да и нужды такой нет. Но в повседневной жизни, да еще и напялив маску Почтеннейшего Начальника Тайного Сыска - помилуй, сэр Макс! Да я просто обязан хоть иногда ошибаться. Возможно не так часто, как прочие, но именно обязан, поверь. Это мой священный долг, обычная плата за деятельную жизнь. Таковы правила игры. Будь я неспособен ошибаться, не имел бы права активно вмешиваться в человеческие дела. Сидел бы сиднем, как некоторые наши с тобой общие знакомые, отрастил бы усы, специально для того, чтобы в них не дуть. И еще ухмыляться лукаво, как же без этого... Франк задумчиво кивает в такт его словам, улыбается каким-то своим мыслям. Триша видит, что эти двое очень хорошо понимают друг друга. Куда лучше, чем она способна себе представить. От этого ей и радостно, и жутковато немного, хотя, казалось бы, уж ее-то их дела совершенно не касаются. - В общем, дела обстоят так. С одной стороны, я знаю: все, что вы о себе рассказали - чистая правда, - говорит Макс. - Конечно вы можете ошибаться, делать глупости, да еще и хвастать ими потом. Почему нет? Я знаю, да, но в то же время мне совершенно очевидно, что все это выдумки, чушь собачья. Ломаете тут комедию, представляетесь вполне обычным человеком - ну, чуть хитрей и могущественней всех прочих, да и то до поры... А на самом деле речь не о вас, а об одной из ваших масок, которую вы еще и оставили небось давным-давно в трактире вашего друга Зогги. До сих пор в углу за сундуком там пылится. - Ну да, - спокойно соглашается Джуффин. - Ты очень хорошо все понимаешь. У меня, как, кстати, и у всех здесь присутствующих, есть одна-единственная правда о себе. Иррациональное знание, пытаться его пересказать бесполезно, даже если захочется: слова не для таких разговоров придуманы. Зато в дополнение к этой единственной невыразимой правде имеется великое множество мелких, вполне рациональных правд, которые, заметь, вовсе не становятся враньем только оттого, что их много. Одну из них я сейчас честно пересказал, стараясь не упустить ни малейшей детали - вот, собственно, и все. Триша даже на цыпочки привстала, прижала к груди пустую джезву, чтобы ни словечка не упустить из их разговора. Ей почему-то кажется, что-то очень важное сейчас - не произносится, но происходит. А чутье ее еще никогда не подводило. - Ты довольно много знаешь о несбывшемся, - говорит Джуффин. - О несбывшихся и недосбывшихся жизнях, своих и чужих. О судьбокрестках, где сбывшееся и несбывшееся меняются местами. Ты очень хорошо разбираешься в этих сложных на первый взгляд материях, верно? Подозреваю, ты мог бы рассказывать мне об этом бесконечно, да я слушать не стану. - Почему вдруг? - холодно спрашивает Макс. Триша видит: он обиделся, как ребенок. Такой необыкновенный человек, и сущей ерундой озабочен, ну и дела! А сероглазая Меламори улыбается, глядя на этот балаган, да и Джуффину, кажется, тоже смешно. - Потому что недосуг, - объявляет он. - Не до того. Нынче я пришел к тебе в гости с подарком. Ты рад? Джуффин наскоро водружает на лицо свою фирменную улыбку доброго дядюшки и отвешивает шутовской поклон. Потом вдруг делается серьезен и строг. Очень веско, подчеркивая каждое слово, говорит: - У меня очень хорошая новость, сэр Макс. Имей в виду: со сбывшимся - ровно та же фигня! - Что вы хотите сказать? - Ничего не хочу. Но говорю, потому что больше никто тебе это не скажет. И даже Франк, боюсь, промолчит, поскольку, в отличие от меня, вовсе не обязан баловать тебя хорошими новостями. Может, да, но - не обязан. А говорить с тобой о важных вещах - та еще работенка. Итак, запомни, пожалуйста: сбывшихся жизней может быть так же бесконечно много, как и несбывшихся. И даже больше - если, конечно, к бесконечности применимы определения "больше - меньше". Это и есть формула бессмертия, Макс. Твоя, персональная. Не уверен, что она еще кому-нибудь сгодится. Хотя... - И что мне с нею делать? К какому месту прикладывать, чтобы проняло? Потому что пока, вроде, не пронимает. Уж извините. - Когда ты был маленький... - вкрадчиво начинает Джуффин. - Что сомнительно. Как я мог быть маленьким? - Не занимайся ерундой. Если ты помнишь свое детство, значит оно у тебя было, а все остальное - бесполезная философия. А если в один прекрасный день вместо одного детства ты вспомнишь два, или три - тем лучше. От богатства, которое само в руки идет, не отказываются. Так вот, когда ты был маленький, твои родители подарили тебе коньки. Но купили их на вырост, размера на два, или три больше, чем требовалось. Помнишь такой эпизод? - Помню. И что? Хотите сказать, что этот ваш подарок тоже на вырост? - Совершенно верно. Но - стоп, это важно! Помнишь, как ты поступил с коньками? Неужели спрятал в шкаф до лучших времен? Макс невольно улыбается, тронутый воспоминанием. - Ага, как же. Надел три пары толстых носков и гонял, как ненормальный, на следующий же день. Подумаешь - три размера!.. А на следующую зиму хватило и одной пары. Все-таки я быстро рос. - Ну вот, с моим подарком следует поступать точно так же. Он, конечно, на вырост, ты очень правильно все понял. Но пылиться в шкафу он не должен. Начинай пользоваться прямо сейчас. Впрочем, ты уже давно им пользуешься. Мне хотелось только обратить твое внимание на этот факт. Чтобы ты продолжал в том же духе, но осознанно... И вот что. Кончай со мной воевать, а? Занятие увлекательное, не спорю, да толку от него - чуть. Война - не твоя специализация. - Если истории на сегодня закончены, я, пожалуй, уберу часы, - говорит Франк. - Спорить вы и без них можете, правда? Хотя было бы о чем спорить... - Им надо, - объясняет ему Меламори. - Очень надо. Так бывает, когда люди плохо расстались, а потом долго не виделись. Я знаю. - Мы не "плохо" расстались, - мрачно говорит Макс, уставившись в свою кружку. - Нормально. С учетом обстоятельств - так и вовсе распрекрасно. Франк качает головой, ухмыляется, но часы пока не трогает. Триша почему-то рада этому обстоятельству. Она чувствует: то самое "важное", которое начало происходить - оно еще не закончилось, а может быть так толком и не началось. Что-то решается сейчас, но вот что? Этого Триша не знает. - На всякий случай, имейте в виду: вы здесь желанный гость, - говорит Франк Джуффину. - Очень желанный. Если я правильно понимаю, наш город - местечко совершенно в вашем вкусе. И его окрестности. О, окрестности - особенно... И комнат в этом доме много. Вернее, их столько, сколько требуется. И еще одна про запас - всегда. Я хочу, чтобы вы знали: эта комната в вашем распоряжении. Ну и я к вашим услугам, если захотите прогуляться в предрассветном тумане. - Приятно слышать, - улыбается Джуффин. - Я бы, пожалуй, тут погостил. Но мое присутствие портит настроение другому вашему гостю. А если учесть, что этот город родился из его снов... У вас тут никогда не было землетрясений, Франк? Теперь будут. - Ну уж! - Франк недоверчиво качает головой, зато Триша верит Джуффину сразу и безоговорочно. А что ж, - думает она, - такой и землетрясение может устроить. И шторм, и бурю, и чего-нибудь похуже. Причем не со зла, а нечаянно, по недосмотру - вот в чем ужас-то! - Так что переночую дома, - заключает Джуффин. - А когда сэр Макс поймет, что желание повидать меня было не самой большой ошибкой в его жизни, пусть пошлет мне еще одну открытку. Но не официальное приглашение, как давеча, а нормальное человеческое письмо: "Эй, Чиффа, кончай выпендриваться, где ты там шляешься, пока я тут без тебя сижу?" Ну, что-то в таком духе... Убирайте свои часы, Франк, а то ведь я не смогу никуда уйти, пока время стоит, верно? Триша почувствовала, что начинает всерьез сердиться на гостя, который так ей вчера понравился. Была бы кошкой, нагадила бы сейчас в его ботинки, вот честное слово! Зачем он все портит?! Макс закрывает лицо руками. Этот жест, вероятно, означает: "Как я от всех вас устал!" - думает Триша. - Стукнуть его, что ли? Но секунду спустя Макс отнимает ладони от лица, и Триша видит, что он беззвучно смеется. Причем веселится от души, а вовсе не ломает комедию, как можно было бы подумать. - Страсти какие мексиканские, усраться можно! - говорит он, кое-как справившись со смехом. - Эй, Чиффа, кончай выпендриваться, а? Прямо сейчас. Маска обидчивого болвана тебе не к лицу, обидчивый болван - это у нас я, один такой, на вечные времена. Ну кого ты хочешь обмануть своими великими сборами в дорогу? Думаешь, я поверю, что ты отложишь на потом свидание со всеми здешними тайнами, только для того, чтобы не действовать мне на нервы? Не смеши людей. Что-что, а мои нервы тебе уж точно до одного места. И правильно, очень грамотный подход. - На "ты" перешел, - восхищенно вздыхает Джуффин. - Вы слышали? Сбылось наконец-то. А еще говорят, будто чудес не бывает. Триша смеется - не потому что ей нравится шутка, а просто так, от радости и, чего греха таить, облегчения. Она знает: теперь все будет хорошо. И у гостей, и тут, в "Кофейной гуще", и в городе, и вообще везде. Потому что это самое "важное", которого она так ждала, уже благополучно случилось. Всего-то и надо было, оказывается, что двум хорошим людям помириться. Вернее, одному из них надо было мириться; второй-то о таких глупостях, как война и мир давно уж не задумывается. - Я все-таки уберу часы, - объявляет Франк. - А то непорядок выходит. Историй-то никто больше не рассказывает. - Если ты пустишь меня к плите, я сварю нам имбирный чай, - говорит Макс Трише. - Заодно можешь меня побить, ты же хотела, да? Когда у меня в одной руке имбирный корень, а в другой терка, я совершенно беспомощен. Как младенец. Пользуйся случаем. Кошачье сердце переменчиво: теперь, когда у Макса хорошее настроение, Триша за ним на край света идти готова, если вдруг возникнет такая необходимость. Ну или вот к собственной плите подпустить - подобной чести, между прочим, еще ни один гость не удостаивался. Но с этим, пожалуй, лучше не спорить, а то опять нахмурится - и все, сиди, жди землетрясений! - Здесь сад совершенно невероятный, - говорит Меламори Джуффину. - Вам, конечно, с Франком гулять будет интереснее, чем со мной, но в сад давайте все-таки я вас провожу. Я, можно сказать, всю жизнь мечтала показать вам что-нибудь такое, чего вы прежде не видели. Этот сад - мой единственный шанс. - Ну почему же. Если когда-нибудь устроишь мне визит к буривухам Арвароха, это будет твой звездный час, - серьезно отвечает он. - Но сад тоже годится, для начала. Пошли. Водрузив на стол полный чайник благоухающего напитка, старательно отмыв руки от лимона, шафрана и имбиря, Макс вынимает из стопки несколько открыток, взамен кладет в шкатулку медную монетку, леденец в блестящей обертке и огрызок карандаша. Подмигивает Трише и Франку, шепчет с видом заговорщика: - Ничего-ничего, я ему устрою отдых, своему бывшему шефу! Выйдет к завтраку, а тут до боли знакомые лица. Малое Тайное Сыскное Войско в полном составе, можно начинать совещание... Или нет, в полном все-таки не надо. Счастье следует строго дозировать, а то захлебнусь, пожалуй. - К завтраку в любом случае не получится, - возражает Франк. - Наша почта работает не так быстро. Обычно приглашенные появляются ближе к вечеру, я тебе уже говорил. А так-то идея хорошая. Интересно поглядеть, кого еще ты сюда притащишь. - Да, ничего себе идея, мне самому нравится, - ухмыляется Макс. - Видишь какое дело: пока Джуффин рассказывал, как они с сэром Шурфом вышивали в Гажине, я понял, что сдохну от тоски, как бешеная собака, если не увижу этого кошмарного типа - не-мед-лен-но!.. Ну или хотя бы завтра. Но не позже. - А ты с ним тоже ссориться будешь? - лукаво спрашивает Триша. - И не надейся. С сэром Шурфом Лонли-Локли не ссорятся. Им любуются, как произведением искусства. И тех, кто любуется с должным почтением, он оставляет в живых. - Все-то ты врешь, - говорит Джуффин. Он уже вернулся из сада и стоит на пороге, скрестив руки на груди. - Все-то ты врешь, сэр Макс; впрочем, как всегда. Но складно, надо отдать тебе должное. Библиотека веселой фантастики В повести "Тихий город" и изложен, собственно, этот самый "краткий курс". Хумгат - так на древнем языке Хонхоны называлось неописуемое место, известное современникам как Коридор между Мирами. Впрочем, современники и сами часто используют этот древний термин, одни из пижонства, другие потому, что одно слово гораздо короче трех. Фэтан - дух обитателя другого Мира, вынужденный быть помощником (и рабом) призвавшего его чародея. Даже в Эпоху Орденов фэтаны появлялись очень редко, поскольку по мере обучения они становятся не только полезными, но и опасными. Чем дольше фэтан проживет, тем могущественнее он становится. Рано или поздно он непременно попытается восстать против призвавшего его мага и забрать его тело. Фэтан питается жизненной силой спящих людей, поэтому его присутствие в доме чрезвычайно опасно для ближайших соседей. О Лойсо Пондохве довольно подробно рассказывается в разных повестях цикла "Лабиринты Ехо". Здесь же о нем достаточно сказать, что Лойсо Пондохва, Великий Магистр Ордена Водяной Вороны, во времена войны за Кодекс был самым могущественным и непримиримым колдуном из стана мятежных Магистров. Он хотел не просто победить своих политических противников, но разрушить Мир. Сэр Джуффин Халли всегда считал Лойсо более сильным противником, но все же смог заточить его в необитаемой и почти непригодной для жизни вымышленной Вселенной - по его собственному мнению, скорее благодаря удаче и хитрости, чем могуществу. Впрочем, Лойсо с пользой провел годы заточения и еще задолго до того, как получил свободу, отказался от идеи разрушения Мира, как от скучной и примитивной. Эхлы - великаны. Средний рост эхла от двух с половиной до трех с половиной метров. В Ехо и других городах Соединенного Королевства эхлы не живут, поскольку, по их собственному выражению, не хотят мешать "маленьким худосочным людям". Еще в древности великаны основали страну Умпон на материке Черухта, где счастливо живут по сей день; небольшая колония эхлов, не пожелавших покидать Хонхону, имеется в княжестве Кебла на Хонхоне. Анавуайна - одна из самых страшных болезней, известных в Соединенном Королевстве. Тело человека, заболевшего анавуайной, постепенно становится жидким; если больного не лечить, от него довольно быстро останется только скелет. Эпидемия анавуайны подробно описана в повести "Возвращение Угурбадо". Подробности можно узнать из повести "Путешествие в Кеттари". Невидимая Флотилия была создана специально для межконтинентальных перевозок особо ценных грузов. В ее составе служат уроженцы островов Укумбийского Моря, посвященные в древние обряды Морской Охоты, т.е., потомственные пираты. Это, собственно говоря, надежная гарантия, что суда Невидимой Флотилии никогда не будут ограблены. По крайней мере, за всю многовековую историю ее существования прецедентов не было.