просто у меня не было времени познакомиться с ними поближе... Во всяком случае, мне было приятно думать, что они, как и я, любят спокойно посидеть у костра рядом с новыми - а возможно, и старыми - приятелями, болтая о какой-нибудь милой чепухе за чашкой чая, или чего-нибудь покрепче... Наверное, из меня получился самый наивный предводитель "темных сил" всех времен: мир катился в тартарары, а я прилагал все усилия, чтобы путь армии воскресших мертвецов к месту последней битвы хоть немного смахивал на затянувшуюся поездку за город с непременным пикником и продолжительным бестолковым трепом обо всем на свете... Я удобно устроился на мягком ковре в нескольких шагах от костра. Заботливый Джинн протянул мне чашечку с кофе. Я обрадовался, вдохнул его густой аромат и с удивлением отодвинул чашку. - Странно, мне больше не нравится этот запах. Что происходит с моими милыми маленькими дурными привычками? И что, интересно, я без них буду делать?! Ряд экспериментов показал, что запахи вкусной еды и табачного дыма тоже не вызывают у меня никакого энтузиазма, скорее наоборот. Да и не хотелось мне ни есть, ни курить, ни даже спать. Вообще-то очень удобно, но я начал нервничать: мой разум во весь голос орал, что со мной "не все в порядке". Тоже мне новость, конечно... - Кажется, я все-таки превращаюсь в ангела. Какой ужас! - Тихо пожаловался я Джинну. - Ты ни в кого не превращаешься. Просто ты возвращаешься к себе, Владыка. - Спокойно сказал он. - Когда-то ты прекрасно обходился без сна и еды - я уже не говорю обо всем остальном! - просто потому, что не знал, что существуют такие вещи как сон и еда... или тебе не было до них дела. - Хочешь открою тебе тайну, дружище? - Невесело усмехнулся я. - Мне страшно. - Это пройдет. - Пообещал он. - Когда-то ты вполне обходился и без страха... - Мне все время кажется, что этот могущественный тип, которого ты называешь "владыкой", только и ждет удачного момента, чтобы сожрать меня с потрохами и остаться на хозяйстве. - Пожаловался я. - Не выдумывай, ладно? - Покровительственно улыбнулся он. - Никто тебя не "сожрет", даже если очень попросишь... Ты весьма забавно это себе представляешь! Послушать тебя, так выходит, что есть ты сам, и есть кто-то еще - могущественный чужак, претендующий на то, чтобы занять твое тело. Но ты - это только ты, Владыка, и изменить сей факт невозможно. - Отточенным движением старого фокусника Джинн извлек из воздуха колоду карт и помахал ею перед моим носом. - Эту колоду карт можно перетасовать так, что сойдется самый сложный пасьянс, а можно - так, что не сойдется даже самый простой. Но колода-то всегда одна и та же: четыре масти и пятьдесят две карты. Если что и изменится так это их порядок. Можешь считать, что ты - такая же колода карт, и как раз сейчас тебя тасует очень хороший шулер, вот и все. - Хочешь сказать, что скоро сойдется даже самый сложный пасьянс? - Слабо улыбнулся я. - Ты здорово все объяснил, но мне все равно страшно... Наверное ты прав, дружище, и это пройдет, но какое мне дело до этого светлого будущего, если здесь и сейчас - невыносимо! - Знаешь, я слышал, что люди, которые очень долго просидели в темнице, нередко боятся выходить на свободу. У тебя тот самый случай, Владыка. - Сочувственно сказал Джинн. - Что они с тобой сделали?! - Кто - они? - Насторожился я. - Твои тюремщики, или товарищи по заключению - называй, как хочешь. Просто люди, среди которых ты слишком долго жил. Которые сами слишком долго жили друг возле друга. В отличие от них, тебе очень повезло, Владыка: хочешь ты, или нет, а тебе прийдется покинуть свою темницу. Так уж все сложилось. - И что является "темницей" в моем случае? - Нахмурился я. - Вот это. - Прохладный палец Джинна осторожно прикоснулся к моему лбу. - Знал бы ты, в каком количестве душеспасительных книжек описаны подобные сцены! - Нервно рассмеялся я. - А сейчас ты скажешь, что "дао, выраженное словами, не есть настоящее дао" и шарахнешь меня по голове чем-нибудь тяжелым. После этого сатори я непременно просветлею, и все будет хорошо! - С чего это я должен бить тебя по голове, Владыка? - Изумленно спросил Джинн. - Неужели тебе это нравится? - Нет. - Честно признался я. - Просто выпендриваюсь помаленьку, не обращай внимания. Уверен, что эта шутка могла бы понравиться Анатолю, но он уже дрыхнет, как и все остальные... Знаешь, наверное мне просто требуется найти себе какое-нибудь путное занятие, чтобы не слишком отвлекаться на все эти глупые страхи. Может быть, посмотрим твой волшебный телевизор? Узнаем, что новенького... - Не думаю, что пейзажи опустевших городов поднимут твое настроение. - Нерешительно сказал Джинн. - Насколько я успел тебя изучить, ты не слишком любишь людей, но тебе становится спокойнее, когда ты видишь, что они находятся там, где им полагается: сидят в своих домах, производят бессмысленные действия, именуемые работой, развлекаются, или ходят по магазинам. Тебя это успокаивает, как порядок на кухне хорошую хозяйку, разве не так? - Все правильно. - Признал я. - Но я и не собирался пялиться на опустевшие города. Честно говоря, мне уже давно хочется посмотреть на наших будущих противников, да все как-то руки не доходили... Это ведь возможно? - Наверняка. - Кивнул Джинн, ставя на ковер уже знакомый мне маленький "SHARP", больше похожий на микроволновую печь, побывавшую в руках какого-нибудь древнего художника, чем на настоящий телевизор. - Вряд ли у них хватило прозорливости, чтобы окружить себя непроницаемым туманом... - Ну, тогда крути кино! - Для того, чтобы выговорить эти слова, мне потребовалось произвести над собой ощутимое усилие - так бывает, когда в отчаянно жаркий майский полдень ныряешь с волнореза в еще по-весеннему ледяную воду: действительно очень хочется, но чертовски трудно решиться. Джинн зажал в пригоршне штепсель, маленький экран стал немного светлее. Я не мигая уставился на него, с замирающим сердцем ожидая продолжения. Я очень старался дышать глубоко и спокойно, но это не слишком-то помогало: я нервничал куда сильнее, чем требовали обстоятельства! А потом я увидел совершенно невероятный пейзаж Эфиопии, их знаменитые столовые горы - в свое время в мои руки попали "Эфиопские хроники", один из самых причудливых памятников литературы позднего средневековья, я так и не одолел ее до конца, но моих скудных знаний вполне хватило, чтобы вспомнить, что эти причудливые горы с плоскими вершинами называются "амбы". Там тоже была ночь - ничего удивительного: по моим смутным расчетам эти самые амбы находились не так уж далеко отсюда! Я порылся в скудных познаниях по географии, которые обнаружились в моей дырявой памяти и удивленно заметил: - Но мне кажется, что Эфиопия находится где-то на юге отсюда. Я ничего не перепутал? - Все правильно. - Согласился Джинн. - А мы идем на север. И повернуть назад мне вряд ли удастся, даже если очень захочется: что-то тянет меня на этот проклятый север, как магнит, я даже храм этого чертова Сетха не смог объехать - да ты и сам все знаешь! Получается, что наши противники остались у нас за спиной, и расстояние с каждым днем увеличивается... И как же, интересно, мы будем с ними сражаться? Идиотизм какой-то! Хотел бы я знать, какого маразматика назначили менеджером этого проекта?! - Какая тебе разница? - Джинн пожал плечами. Моя заковыристая терминология его ничуть не смутила, по крайней мере, он не стал интересоваться: ни кто такой "маразматик", ни даже что такое "менеджер проекта". - В назначенный день мы все соберемся в одном месте, Владыка, а все остальное не имеет значения... И потом, кроме этого лагеря у наших противников есть и другие. Все они находятся гораздо севернее, где-то за морем. Как раз там, куда мы направляемся. Хочешь увидеть тех, кто ждет тебя там? - Мне в общем-то, все равно... Хотя, с ними можно подождать, если уж они где-то за морем. Начинать все-таки следует с ближайших соседей, заодно узнаем, не собираются ли они свалиться нам на голову, не дожидаясь этого самого "назначенного дня". Не люблю сюрпризы! - Мудрое решение. - Одобрил он. - А кого из них ты хочешь увидеть? Видишь ли, их там довольно много, и каждый сидит на вершине своей горы. - Хорошо устроились! - Фыркнул я. - Могу им только позавидовать: у нас тут настоящее общежитие, да еще и для всего человечества сразу... Что ж, думаю, для начала было бы неплохо увидеть самого могущественного из них. Чтобы сразу понять, насколько все круто! - Самого могущественного? - Задумчиво переспросил Джинн. - Ладно, попробуем. Экран замелькал, потом на нем появилась другая картинка. Судя по всему, на этот раз мне показывали вершину одной из столовых гор: ровная площадка, на которой возвышалось небольшое древнее сооружение, наверное, один из знаменитых эфиопских храмов, вырубленных в неподатливом теле горы, этакая голубая мечта археолога. Впрочем, я мог и ошибиться: старушка луна - не самый надежный осветительный прибор во Вселенной! Возле этого сооружения стоял какой-то дядя. На мой неприхотливый вкус, он выглядел более чем внушительно, настоящий герой древних легенд: высокий, широкоплечий, в широкополой шляпе и развевающемся на ветру белоснежном плаще совершенно неописуемых размеров. Потом он повернулся ко мне лицом - словно почувствовал, что за ним наблюдают - и я увидел, что у этого грозного дяди наличествовала роскошная седая борода и всего один глаз - по крайней мере, второй был прикрыт черной пиратской повязкой. - Ой! - Тихо сказал я. - Кажется, я знаю, кто это! Да нет, какого черта, это точно он! Одноглазый, в шляпе... Все сходится! Один, собственной персоной. Он же Вотан, Игг, Видур, и так далее - всего тысяча имен, если верить умным книжкам. Что он здесь делает, хотел бы я знать?! Это же не его улица! Его владения далеко отсюда, на севере... Ох, меньше всего на свете мне хотелось бы с ним сражаться, дружище! Во-первых, он делает это гораздо лучше - если уж безумцы викинги считали его своим богом войны! - а во-вторых... Он мне всегда ужасно нравился, если честно! - Нравился, или нет... Это не имеет значения, Владыка. Только глупцы сражаются с теми, кого ненавидят. - А с кем, в таком случае, сражаются мудрецы? - С невеселой усмешкой поинтересовался я. - Мудрецы вообще ни с кем не сражаются - разве что с собственной глупостью. - Невозмутимо отозвался Джинн. - Это тоже не твой случай, Владыка. Ты - не глупец и не мудрец, а только рука судьбы. Поэтому ты будешь сражаться с кем прийдется - только и всего. - Ну-ну! - Растерянно буркнул я. И снова уставился на экран телевизора: кажется, там происходило что-то интересное. "Интересное" - это еще слабо сказано! Одноглазый извлек из-под плаща здоровенный меч - думаю, мне самому эта чудовищная железяка могла бы пригодиться разве что в качестве хорошей штанги, да и то не сейчас, а только после нескольких лет упорных занятий атлетизмом. Было слишком темно, и я не сразу разглядел, что именно он проделывает со своим оружием. Потом понял, и меня слегка передернуло: он аккуратно вспорол свою левую руку, отвел ее в сторону, чтобы кровь не замарала белоснежную одежду, и принялся увлеченно рисовать что-то над низким входом в древний храм указательным пальцем правой руки, время от времени погружая его в рану, как перо в чернильницу. Результат его усилий напоминал зеркальное отражение буквы Z, только углы этого зигзага были острыми. Покончив с рисованием, одноглазый заговорил - не слишком громко, отрывисто, с неподражаемой уверенностью в своих силах, словно отдавал приказ старому, надежному слуге. Его речь показалась мне незнакомой - и это после всех заверений Джинна, что знание иностранных языков больше не имеет никакого значения! Впрочем, возможно, Один просто произносил какое-то неизвестное мне заклинание... - Что он делает? - Нетерпеливо спросил я - не то Джинна, не то равнодушное звездное небо над собственной головой. Но они молчали. - Что ты делаешь? - Сначала этот голос показался мне запаздывающим искаженным эхом моего собственного, потом я понял, что он доносится из телевизора и принадлежит широкоплечему мужчине в джинсах и кожаной летной куртке, который только что вышел откуда-то из темноты и оказался в зоне моей видимости. В его лице было что-то смутно знакомое. Приглядевшись, я чуть не стал обладателем здоровенного синяка на груди: с такой страшной силой бухнулась вниз моя нижняя челюсть. Это был актер Марлон Брандо собственной персоной, но не обрюзгший старик, каким он стал в конце своей биографии, а худой и здорово помолодевший - сейчас он выглядел, как в свои лучшие времена. - Хотел бы я знать, что он-то здесь забыл?! - Ошеломленно спросил я. Джинн снова промолчал, но удивленно покосился на меня: кажется, он не ожидал, что среди наших будущих противников у меня обнаружится знакомый. Впрочем, Марлон Брандо и не был моим знакомым - не в большей мере, чем для миллионов других любителей кино... Пока я удивлялся, этот красавчик энергично наседал на одноглазого. - С кем ты успел подраться, Один? Неужели сюда приходил этот загадочный убийца? Или ты просто решил снова навестить Аида и на сей раз выбрал кратчайший путь?... Да ты уже перемазал своей кровью вход в мое жилище! Но зачем? Просто так, для красоты? Очень мило с твоей стороны, но мне не нравится, если честно... А что это за знак? Опять твоя загадочная дикарская магия? Я думаю, тебе надо срочно перевязать руку. Или ты все-таки собираешься истекать кровью, пока не увидишься с Аидом? Не стоит трудиться: вряд ли он успел протрезветь. - Не выдумывай, Паллада. - С царственной снисходительностью сказал одноглазый. - Я не собираюсь к Аиду. Он не производит впечатление хорошего собеседника, с которым приятно осушить чарку меда в звездную ночь. Да пес с ним, с твоим родичем! Я только что начертил защищающую руну над входом в твой дом. Этот знак называется Эйваз, и его предназначение - отвращать зло, увеличивать силу и защищать от врагов - именно то, в чем мы сейчас нуждаемся... А перевязывать мою руку нет нужды: рана уже затянулась. - Так это знак защиты? Спасибо. - Улыбнулся Марлон Брандо. - Думаешь, он поможет? - Сомневаюсь. - Невозмутимо признался одноглазый. - Если бы я знал имя того, кто охотится за вашими жизнями, от моей защиты было бы куда больше пользы. Впрочем, в отличие от твоих дурней Хранителей моя руна хотя бы не поленится поднять тревогу. Это - все, что я могу сейчас сделать, но согласись, что это - гораздо лучше, чем ничего... А когда ты успела снова нацепить на себя это тело, Афина? Скажи, неужели тебе до сих пор не надоело выглядеть подобным образом? - Мой облик - не твоя забота! - Гордо ответствовал Марлон Брандо. Потом почему-то резко сменил тон и добавил почти виновато: - Знаешь, сначала это действительно была просто причуда. Но в последнее время это мужское тело кажется мне чем-то вроде теплой одежды... или даже кольчуги. Когда я принимаю его облик, я чувствую себя спокойнее - словно и правда верю, что смерть не узнает меня, если все-таки прийдет за мной. Видишь, Один, я стремительно глупею, как и все остальные - и даже не стыжусь в этом признаться! - Брандо уже второй раз назвал этого парня Одином, так что я угадал, к сожалению! - Шепнул я Джинну. - Что ж, ничего не попишешь! Но от кого им потребовалось защищаться, хотел бы я знать? От меня, вроде, еще рано - особенно, если учесть, что мы идем в другую сторону... И, между прочим, Один назвал Марлона Брандо Палладой, а потом - Афиной. Неужели это сама Афина Паллада, собственной персоной? И если я все правильно понял, она просто изменила внешность... В таком случае, у этой мудрой - если, конечно, верить мифам! - богини на редкость банальный вкус! Почему именно Марлон Брандо? На ее месте я бы... - Джинн укоризненно на меня покосился. Можно было подумать, что мы сидим в кинотеатре, и я не даю ему спокойно посмотреть фильм. В общем, я устыдился и заткнулся. Оно и к лучшему: события на экране телевизора были гораздо увлекательнее моего монолога. Во-первых, там появилось еще одно действующее лицо. Сначала я никак не мог понять, что это за существо. Оно было определенно похоже на очень большую собаку, но я никогда в жизни не видел, чтобы у взрослой собаки была такая непропорционально огромная голова, толстые, как у щенка лапы и подметающие землю уши. Потом я понял, в чем дело, и изумился - уже в который раз за этот вечер! Это была игрушечная собака. Здоровенный плюшевый пес, который, тем не менее, вел себя как самый настоящий живой домашний любимец: он крутился под ногами, пытался водрузить свои комичные толстые лапы на плечи Одина и восторженно повизгивал. - Оставь меня в покое, волчий корм! - Сурово проворчал Один. - Еще, чего доброго, перемажешься моей кровью - кто ведает, во что ты тогда превратишься! Хватит с нас и тех чудовищ, которыми населил мир безумец Лодур... - А может быть, это пойдет ему на пользу? - Рассеянно осведомился Марлон Брандо (у меня пока в голове не укладывалось, что его тело - всего лишь вечерний туалет Афины Паллады). - Может быть. - Хмуро согласился Один. - Впрочем, этому отродью ничто не поможет стать настоящим зверем... Знаешь, Паллада, я бы не отказался от хорошего ужина - желательно, в твоей компании. У меня был трудный день. - Мне как раз очень хотелось спросить, где ты пропадал. - Кивнул Марлон Брандо, слегка пригибаясь, чтобы войти в древнее строение. Один последовал за ним, согнувшись чуть ли не вдвое. Внутри помещения было гораздо светлее: здесь горели немногочисленные, но яркие факелы. Я увидел неровные каменные ступеньки, ведущие вниз: судя по всему, маленький храм был не жильем, а чем-то вроде холла - всего лишь входом в просторное подземелье. Мои новые знакомцы торопливо спускались вниз, игрушечный пес вприпрыжку следовал за ними, отчаянно мотая здоровенными ушами. - Я вызвал сюда всех своих валькирий, - на ходу говорил Один, - потом за полдня облетел с ними все амбы. Убеждал твоих многочисленных родичей, что теперь они нуждаются в хорошей охране. В конце концов, все согласились с моими доводами: смерть Диониса и Афродиты сделала их более сговорчивыми. Да и Арес мне здорово помог: он не постыдился рассказать остальным, что мои воительницы спасли его шкуру. У него все задатки благородного мужа: он даже готов говорить правду, когда это может принести пользу его друзьям... Только у твоего отца хватило мудрости не вступать со мной в бессмысленные пререкания. Зевс сразу же согласился впустить в свой дом восьмерых валькирий. Даже поблагодарил меня за помощь, в отличие от некоторых... - Скорее всего, он просто надеется весело провести в их объятиях несколько ближайших ночей! - Фыркнул Марлон Брандо. - Ну, пусть надеется. - Снисходительно хмыкнул Один. - До сих пор это не удавалось никому, даже мне! - А ты пробовал? - Не без ехидства спросил Брандо. - А как ты думаешь! - Расхохотался Один. - Но они обладают удивительным даром ускользать из объятий... - Так где-то там еще и Зевс сидит! - Растерянно сказал я Джинну. - Шарахнет он меня молнией по темечку, чует мое сердце! - Какое тебе дело до его молний, Владыка? - Равнодушно откликнулся Джинн. - Ну да, конечно... Все не могу привыкнуть к мысли, что я такой крутой парень! - Фыркнул я и снова уставился на экран. В течение нескольких минут мне пришлось наблюдать, как Один моет руки. У меня сердце кровью обливалось: эти, с позволения сказать, "боги" не имели ни малейшего представления о хорошей сантехнике, и вообще о сантехнике, как таковой. Вместо душа (или хотя бы умывальника) бедняге Одину пришлось довольствоваться примитивным тазиком - правда, за обладание этим сосудом любой антиквар охотно заложил бы душу дьяволу! Какое-то невероятное существо поливало ему на руки из кувшина. Приглядевшись, я понял, что это был каким-то чудом оживший игрушечный ежик гигантских размеров, с трогательными коротенькими лапками. В отличие от плюшевого пса, которого я уже видел раньше, ежик вел себя не как избалованный домашний зверек, а как настоящий денщик: он ловко орудовал кувшином и полотенцем и даже что-то ворчал себе под нос - я не разобрал, что именно. Один тщательно вытер руки, отдал полотенце игрушечному зверьку, пересек короткий коридор и вошел в просторное помещение. Там было светло, как днем. Марлон Брандо лежал на узкой кушетке, устланной тонкими покрывалами, и равнодушно созерцал низенький столик плотно уставленный многочисленными мисочками и кувшинами. В сероокую богиню, на которую мне было чертовски любопытно взглянуть, он так и не превратился. Один уселся в высокое резное кресло - кресло сразу же стало похоже на трон: все-таки у этого грозного дяди был такой величественный вид - римские кесари могут пойти в уборную и тихонько поплакать от зависти! - и тут же приступил к вдумчивому исследованию содержимого одной из мисок. - Амброзию небось жрет! - Ехидно хмыкнул я. - А запивать будет нектаром. Во люди живут! Из разговора этой парочки я узнал массу интересных вещей - правда, я не так уж много понял. Они озабоченно обсуждали какого-то загадочного "убийцу с веретенами", от руки которого уже приняли смерть Дионис и Афродита, и другого, не менее загадочного парня, который умудрился благополучно удрать после сражения с Марсом и большой компанией разгневанных валькирий. Они называли его "пернатой змеей", что вызывало у меня какие-то смутные литературные ассоциации, но поначалу я не стал это обдумывать: меня увлекла беседа мифических существ, легенды о которых так очаровывали меня в детстве. И еще меня совершенно ошеломила их уязвимость: уж чего-чего, а узнать о том, что кто-то из богов-Олимпийцев может быть убит таинственным злоумышленником, я никак не ожидал! "Тоже мне, бессмертные!" - Сочувственно подумал я, с удовольствием вспоминая бесстыдное количество собственных запасных жизней. - Если бы я знал их имена! - Сердито восклицал Один. - Тогда мы могли бы спать спокойно: моя руна не впустила бы в твой дом даже самого Творца Вселенной - если бы я назвал ей его имя, конечно! - А ты назови. - С мрачной усмешкой посоветовал Марлон Брандо. - Только этого прохвоста, Творца Вселенной, нам здесь не хватало! - К сожалению, его имя мне тоже неведомо. - Угрюмо признался Один. В конце концов, эти двое начали отчаянно зевать - как самые настоящие люди! - и решили, что им пора разбредаться по своим спальням. Мне посчастливилось полюбоваться на добрый десяток валькирий, вставших на караул в спальне Марлона Брандо. Они были отчаянно красивы, но хотел бы я посмотреть на безумца, которому пришло бы в голову за ними поухаживать! От одного взгляда на их лица, яростные и невозмутимые, слегка искаженные кривыми улыбками одержимых, у меня похолодел затылок. - А ты сам собираешься провести ночь без охраны, отпрыск Бора? - Ворчливо спросил Марлон Брандо. - Думаешь, что можешь позволить себе такую роскошь? Ты, конечно, великий воитель, кто спорит, но когда имеешь дело с неизвестностью... Знаешь, и я ведь - не худший из воинов, да и Арес тоже! Тем не менее, мы оба не сочли позором для себя принять помощь твоих воинственных дев... - Дело не в моей гордости. Просто в отличие от вас я хорошо знаю, как и когда умру. - Мягко сказал Один. - Мне это было предсказано, а вам - нет. Поэтому я могу позволить себе роскошь провести эту ночь в одиночестве. Оно и к лучшему: мне есть о чем подумать. Кроме этих безымянных убийц существует наш настоящий враг. Наша давешняя беседа у Ареса была слишком непродолжительной, и мы так ничего толком и не решили - только сказали друг другу, что больше не хотим сидеть сложа руки и ждать неизвестно чего... - Между прочим, это он тебя имеет в виду когда говорит о "настоящем враге". - Заметил Джинн. - Слушай внимательно, возможно узнаешь что-нибудь интересное об их планах. Я и без того слушал так внимательно - дальше некуда - но ребята сменили тему разговора. - А ты еще не испытываешь потребность засыпать каждую ночь? - С ощутимой завистью спросила Одина брандоподобная Афина. - Счастливчик! - Иногда я сплю. - Неохотно признался Один. - К счастью, не каждую ночь... - А тебе тоже не нравится спать, да? - Понимающе усмехнулся Марлон Брандо. - Не нравится. Слишком смахивает на смерть. - Кивнул Один. - Глупые они! - Сообщил я Джинну. - Сон - это же самая интересная часть жизни... - Для тебя, но не для них. - Резонно заметил тот. Немного подумал и решительно добавил: - И не для меня, если сон хоть немного похож на тупое оцепенение, сковавшее меня на долгие века, пока я ждал встречи с тобой, пребывая в этом проклятом сосуде! - Немного похож, наверное. - Задумчиво признал я. - Но иногда это оцепенение полно чудес, которые не случаются с людьми наяву. Прими во внимание, что долгое время мне приходилось довольствоваться только этими чудесами... И еще сон хорош тем, что всегда можно проснуться. Во всяком случае, спящие, как правило, просыпаются... - Человеческая жизнь тоже хороша тем, что всегда можно проснуться. Правда люди, как правило, почему-то не просыпаются. - Философски заметил Джинн. Я еще немного понаблюдал за Одином. Ничего интересного я больше не увидел: он неподвижно сидел на ложе, обхватив руками колени, и судя по всему, собирался провести так всю ночь. Волшебный телевизор Джинна не был приспособлен для чтения мыслей, поэтому я решил, что на сегодня с меня хватит. Я и так несколько перебрал новых впечатлений, у меня голова кругом шла от избытка неперевариваемой информации! Экран телевизора послушно погас, я с энтузиазмом обернулся к Джинну: у нас появилось столько увлекательных тем для беседы! Почти бесшумное копошение невидимой тени в темноте за моей спиной заставило меня досадливо поморщиться. У меня не было никаких сомнений, что нас опять навестила моя "подружка", страстная индейская барышня Уиштосиуатль. Правда, пока она больше не пыталась подкатиться ко мне со своими смертоносными объятиями и солеными поцелуями, но ее безмолвное присутствие отравляло все мои ночи. Думаю, леди терпеливо ждала подходящего момента. Как бы то ни было, а ее визиты здорово действовали мне на нервы. - Опять эта стерва! - Уныло пожаловался я Джинну. - Надоела! Надо бы прикинуться скромным богом какого-нибудь всеми забытого племени и навестить Одина: попросить, чтобы намалевал у меня на груди свою защитную руну. Тем более, я-то знаю, как зовут мою обидчицу... - Тут я осекся. У меня даже дыхание перехватило, поскольку я внезапно подумал, что вполне может быть... Еще несколько секунд я потратил на суматошные попытки свести концы с концами. К моему величайшему изумлению концы, вроде бы, сходились. Во всяком случае, моя дурацкая гипотеза была чертовски хороша, и я решил осчастливить Джинна, излив на него бальзам собственной мудрости. - Знаешь сколько их, этих индейских богов? - Торжественно спросил я Джинна. И не дожидаясь его ответа, доверительно сообщил: - Я и сам не знаю. Но чертовски много, можешь мне поверить! Кроме нашей соленой приятельницы, там еще куча народа, один другого кровожаднее - если конечно истории о них не слишком пострадали от руки переводчиков... И вот что любопытно: Один несколько раз упомянул некоего "пернатого змея" - насколько я понял, именно этот парень пытался убить его приятеля Ареса. Так вот, среди ацтекских богов как раз имеется пернатый змей - Кецалькоатль. Крутой мужик, неудивительно, что бог войны и шесть валькирий впридачу не смогли с ним справиться! Впрочем, они там все крутые... Надо будет посмотреть в Энциклопедии мифов: очень может быть, что мы найдем там и этого героя с веретенами, который убил Диониса и Афродиту... Слушай это что же получается? У нас тут конец света, мы к нему старательно готовимся, как юные скауты к летнему походу, а эти умники решили потихоньку перерезать нам глотки и все испортить - какого черта?! Впрочем, очень может быть, что они правы. Очень может быть, что так нам всем и надо... Но я так не играю. Мне не интересно. Я им устрою веселую жизнь! Мы еще посмотрим, кто за кем будет охотиться! - Я и сам не заметил, как начал здорово сердиться. Глупо, конечно: злость никогда не шла мне на пользу! И потом, я не очень-то представлял себе, каким образом я собираюсь "устроить веселую жизнь" огромной компании индейских богов - кровожадных, могущественных и совершенно непостижимых... - Тебе не следует волноваться по пустякам, Владыка. - Мягко заметил Джинн. - Одно из двух: или ты ничего не можешь изменить, и тогда волноваться бесполезно, или можешь - в этом случае тебе следует браться за дело, а не тратить свою силу на беспокойство и гнев. - Хорошо быть старым, мудрым, да еще и джинном впридачу! - Усмехнулся я. - Я тебе смертельно завидую, дружище. - Не стоит. - Печально улыбнулся он. - Не уверен, что тебе понравилось бы в моей шкуре... Рассвет мы с Джинном встретили дружно склонившись над толстенным двухтомником "Энциклопедии мифов": составляли подробный список богов, которым поклонялись индейцы Центральной Америки - с описанием их внешнего вида, особенностей характера и маленьких милых привычек. Я еще сам не знал, зачем мне это нужно. Но сосредоточенное копание в книгах здорово меня успокаивало: по крайней мере, я нашел себе занятие, которого с избытком хватило на эту бессонную - и почти бесконечную! - ночь... Время от времени я оглядывался в темноту и громко предлагал злодейке Уиштосиуатль явиться с повинной и продиктовать нам "имена, адреса и явки ее сообщников" - я торжественно заявлял, что суд примет во внимание ее сотрудничество со следствием. Джинн снисходительно посмеивался, слушая эту чушь, а темнота и Уиштосиуатль отвечали мне равнодушным молчанием. Тем не менее, собственное дурачество понемногу подняло мое настроение - что мне и требовалось! Мой фирменный рецепт от всех бед: немного повыпендриваться, и все как рукой снимет... - Смотри-ка! - Изумленно сказал я Джинну, добравшись до буквы "Т". - Кажется, я уже знаю, кто этот загадочный убийца с веретенами. Слушай: "Тласольтеотль, другие имена - Тоси (наша бабушка), Талалли-Ипало (сердце земли), Ишкуина, Тетеоиннан. Пожирательница грязи, богиня плодородия, сексуальных грехов и покаяния", - на этом месте я не удержался от неуместного хихиканья. Дамочка та еще, конечно... Моя мама не одобрила бы такое знакомство, это точно! - Но с чего ты взял, что это именно она? - Удивился Джинн. - А вот послушай, как здесь описывают ее внешность: желтое лицо, в носу украшение в виде полулуния... ага, и самое главное - головной убор из перьев с куском ваты и двумя веретенами. Вот они, веретена! Очень удобно носить оружие в прическе, тебе так не кажется? - Да, довольно практично. - Одобрительно согласился Джинн. Утро все-таки наступило, как ему и было положено. Уиштосиуатль наконец-то оставила меня в покое (по крайней мере, я больше не ощущал ее обременительное присутствие), мое войско благополучно проснулось, заспанный Анатоль ехидно спрашивал у еще более заспанной Доротеи, как она, бедняжка, обходится без своих сигарет во сне, она терпеливо объясняла ему, что если не встречать утро чашкой кофе и сигаретой, то и просыпаться не стоит, князь Влад хлопотал, водружая свой ненаглядный гроб на спину бедняги верблюда, Мухаммед торопливо заканчивал утренний намаз - обычное утро в генеральном штабе Антихриста! Я немого поболтал с ними и удобно устроился на спине Синдбада, чтобы продолжить путь. Примерно через час мне пришло в голову, что следить за нашими противниками можно не только по ночам: наверняка днем у них тоже происходит немало интересного. Так что я потребовал вернуть телевизор. Джинн пришел в восторг от моей предусмотрительности: почему-то он был совершенно уверен, что я собираюсь разнюхать планы противника. Я не стал его разочаровывать и признаваться, что их драгоценные планы мне до фени. Просто мне было ужасно интересно: как дела у этих ребят. Навестил ли этой ночью кого-то из Олимпийцев загадочный убийца, удалось ли героическим валькириям отбить его атаку, и все в таком духе. Честно говоря, я уже за них переживал... кому сказать - не поверят! Я кое-как установил телевизор на ритмично колышущейся спине Синдбада. Для этого Джинну пришлось хорошенько поколдовать: обыкновенная бытовая смекалка тут не помогала. Наконец телевизор временно превратился в еще один горб на спине моего верблюда - по крайней мере, теперь я мог быть уверен, что он не свалится. Экран засветился, и я увидел в его глубине настоящую Афину. Судя по всему, она только что проснулась и еще не успела придать себе внешность Марлона Брандо. К моему глубочайшему восхищению, Афина Паллада оказалась не слишком похожа на собственные классические изображения, которые мне никогда не нравились. Радикально короткая стрижка, кожаная летная куртка, узкие штаны и высокие ботинки на толстой подошве тоже не слишком соответствовали моим наивным представлениям об облике богов-Олимпийцев. На мой вкус, она была невероятно красива - впрочем, за такую внешность звание "мисс Вселенная" обычно не присуждают: ребята вроде меня, увы, никогда не становятся членами жюри. Высокая, с безупречно прямой спиной - настоящая леди! - неопределенного возраста с тонким мальчишеским лицом и пронзительными глазами. Она неторопливо ходила по просторной комнате, в которой я узнал то самое помещение, где они с Одином вчера ужинали: видимо что-то обдумывала. Время от времени она нетерпеливо взмахивала рукой, словно подгоняя ленивую мысль. В ее жестах удивительным образом сочетались нервная взвинченность и равнодушное, даже немного ленивое спокойствие. Я с изумлением обнаружил, что совершенно очарован: кажется, Афина была одной из тех редких женщин, которых можно нежно любить всю жизнь после одной-единственной случайной встречи, ничего не требуя и ни на что не надеясь - до сих пор я не очень-то верил, что так бывает... "Ни на что не надеясь" - это именно то, что требовалось, поскольку надеяться мне-то уж точно было не на что! Сценарий наших отношений уже был написан, он был незамысловат, как параграф воинского устава: встречаемся на поле боя и тупо сражаемся, пока жалкие остатки этого прекрасного мира не рухнут в тартарары - вот, собственно, и все! Несколько минут я зачарованно наблюдал за Афиной. Честно говоря, меня это совершенно устраивало: даже если бы у меня был пульт, я бы не стал нажимать на кнопки, пытаясь отыскать более увлекательное зрелище. Наконец Афина вышла из комнаты, и углубилась в освещенный факелами широкий коридор. Вокруг нее тут же засуетился добрый десяток удивительных существ - кажется, все они были очень большими живыми плюшевыми игрушками, вроде собаки и ежика, которых я видел вчера. Через несколько секунд я действительно обнаружил среди них своих старых знакомцев и принялся рассматривать остальных. Еще две собачки, рыжий медвежонок, серый пушистый котенок и еще несколько очаровательных созданий, совершенно неподдающихся классификации. Афина рассеянно погладила зверушек по пушистым загривкам, что вызвало неописуемый энтузиазм в их рядах. - Ну хватит, любимчики, дайте мне пройти. - Нетерпеливо вздохнула она. Ее голос тоже мне понравился: довольно низкий, бархатистый и отлично поставленный - такой голос бывает у людей, привыкших выступать перед большой аудиторией. Кажется, она была настоящим совершенством! Впрочем, богине и положено быть совершенством, я полагаю... Кроме плюшевых зверушек в коридоре были еще какие-то существа - темные тени, причудливые очертания которых то и дело мелькали на фоне освещенных факелами каменных стен. Эти тени показались мне угрожающими и неприятными, я понял, что инстинктивно боюсь их - наверное, по той же причине, по которой многие люди брезгливо боятся насекомых: мы слишком разные, и нам никогда не удастся прийти к взаимопониманию. Пока я разглядывал эти тревожные силуэты, Афина кое-как уговорила своих плюшевых приятелей немного повременить с объятиями. Она торопливо прошла по коридору и постучала в одну из дверей. - Я тебя не разбудила, Один? - С неподражаемым ехидством спросила она, входя в его спальню. - А еще говорил, что тебе не нравится спать... Между прочим, скоро полдень! - Я знаю. - Высокомерно откликнулся он, вставая с ложа. - У меня плохие новости, Паллада. Хотел бы я приветствовать тебя иными словами, но лучше тебе поскорее узнать правду. - Кто? - Упавшим голосом спросила она. - Кто на этот раз? - Гера. - Мрачно сообщил Один. - Трое моих валькирий тоже пали от руки убийцы. Не думал, что такое возможно! Остальные валькирии явились сюда на рассвете и все мне рассказали. - Как они до тебя добрались? - Нахмурилась Афина. - Неужели мои Стражи их пропустили? - Никто не может остановить валькирию. - Невозмутимо пояснил Один. Немного помолчал и сердито добавил: - До сегодняшнего дня я был уверен, что и убить валькирию совершенно невозможно! Но оказалось, что я ошибался... Знаешь, к Гере приходил кто-то незнакомый. Мои девочки в один голос утверждают, что это было тело без головы с двумя дверцами в груди, которые то открывались, то закрывались, издавая стук. Оно не просто убило Геру и моих валькирий, оно аккуратно расчленило их и засунуло куски их тел в эти самые дверцы. От их тел ничего не осталось. Можешь себе вообразить нечто подобное? - Бред какой-то! - Вздохнула Афина. - Это безумие, Один. Только с ума сошли не мы, а мир, в котором мы обитаем. - Совершенно с тобой согласен. - Кивнул он. - Это был Тескатлипока! - Изумленно сообщил я Джинну. - Все сходится: тело без головы с дверцами в груди считается самым страшным из его многочисленных обликов, хотя мне оно кажется просто самым дурацким... Помнишь, мы же о нем читали! Индейские боги вышли на охоту за головами всех остальных участников фестиваля, вот это да! Один тем временем продолжал рассказывать. - Эта ночь была неспокойной для многих. Все мои валькирии успели побывать у меня с новостями, так что теперь я знаю, как было дело. У Ареса снова был гость - тот же самый пернатый змей, что и прошлой ночью. К счастью, у этого змея опять ничего не получилось. К Гермесу приходил некто в шлеме, имеющем форму причудливой птицы. Аполлона навестило существо, похожее на человека, но с черепом вместо головы. С ним были мышь, паук и сова, но они не принимали участия в драке, только наблюдали. Потерпев поражение, сей неугомонный муж наведался к Гефесту, а потом, уже на рассвете - к Артемиде. Во всяком случае, у них обоих побывал точно такой же парень - или эти трое - просто братья-близнецы? Мне ведомо, что так бывает... У Гелиоса побывал некто в куртке из содранной человеческой кожи, зашнурованной на спине - стоящая одежонка, правда? Знаешь, говорят, что Гелиос оказался самым опасным противником: моим валькириям даже не пришлось вмешиваться. Он чуть было не сжег это существо своим жаром, от которого вспыхнули волосы одной из моих дев. Думаю, с его могуществом пока все в полном порядке! Может быть, солнце все еще делится с ним своей силой?... - Хорошо, если так. - Вздохнула Афина и попросила: - Продолжай, пожалуйста! Что с остальными? - К Деметре явилась юная дева в желто-красном платье - если верить моим валькириям, она выглядит как ребенок, но не менее опасна, чем все остальные незнакомцы. Все же им удалось ее прогнать. Твой отец тоже не скучал этой ночью: к нему приходил некто с черным телом, совиными глазами и клыками ягуара, с зубчатой короной на голове. В руках у него была живая молния, но у Зевс