рносые носы и длинные тонкогубые рты. Робкие улыбки обнажали великолепные крупные зубы - можно было подумать, что эти красавчики явились ко мне рекламировать какой-нибудь очередной "Колгейт". Мне понадобилось какое-то время, чтобы смириться с мыслью, что эти пупсики существуют на самом деле, а не являются моей галлюцинацией. Пока я смирялся, они почтительно помалкивали. Наконец я взял себя в руки. - Джинн сказал, что у вас ко мне какое-то дело, господа. И чем же я могу вам помочь? - Надеюсь, мы не слишком помешали твоему отдыху, Владыка... - Робко начал один из них. - Не слишком. Как раз в меру. - Устало усмехнулся я. - Давайте, формулируйте. - Мы просим прощения, что отрываем тебя от забот, Владыка... Нам нужен сущий пустяк - всего лишь бумага за твоей подписью, можно сказать - справка... - "Справка"?! Какая такая справка?! - Изумленно спросил я. - Мне не послышалось? - Позволь мне рассказать тебе о наших гостях, Владыка. - Вмешался Джинн. - Мне кажется, ты взираешь на них так, словно видишь впервые. Что ж, возможно, вы действительно никогда не встречались прежде... Теневики - частые гости на этой прекрасной земле, но обитают они в своем собственном Мире, где самой большой ценностью являются тени живых существ. Замечу, что это очень бедный Мир, Владыка... и очень голодный! Человеческие тени - их любимая пища, самая редкая и дорогая. Нетрудно догадаться, что основное занятие тамошних жителей - охота за тенями твоих соотечественников. Забрать тень живого человека невозможно, поэтому им приходится подкарауливать момент, когда человек умирает. Если правильно выбрать время, можно срезать тень умирающего с поверхности земли, как сухую траву... - Как только некоторые не развлекаются! - Сдержанно улыбнулся я. - Ладно, а я тут при чем? - Тени людей, которых ты вернул к жизни, принадлежат тебе - по крайней мере, формально. - Объяснил Джинн. Улыбчивые косари энергично закивали. - Нам не следует претендовать на то, что принадлежит тебе. - Почтительно сказал одни из них. - Но говорят, что ты не испытываешь привязанности к своему имуществу. А поскольку сейчас вы готовитесь к большому сражению, и уже завтра в твоем войске могут появиться первые потери... - А что, обитатели других Миров всегда заранее знают о моих планах на предстоящий день? И заодно сплетничают о моих привычках? Скажите еще, что мои похождения - главная новость на всех ваших телеканалах... Ну и дела! - Я озадаченно покачал головой. - Ладно, я все понял. Вам нужно, чтобы я подписал бумагу, в которой будет сказано, что я разрешаю вам забирать тени моих умирающих воинов? Извините, ребята, но ничего не получится. - Почему? - Жалобным хором спросили косари. - Потому что я жадный. - Надменно сообщил я. - Но ведь ты сам не станешь есть их тени, Владыка! - Робко сказал Джинн. - Почему бы не отдать тени погибших тем, кто нуждается в пище? - Просто потому, что я не знаю, что будет с моими людьми после смерти. - Решительно ответил я. - Вдруг окажется, что их тени нужны им самим? Если бы я узнал, что кто-то торгует моей собственной тенью, не поинтересовавшись моим мнением по этому вопросу, мне бы это очень не понравилось... В общем, я ничего вам не подпишу, ребята. Если хотите, можете обойти мое войско. Если на вашем пути встретится безумец, который добровольно согласится отдать вам свою тень - на здоровье! - Ты позволяешь нам побеседовать на эту тему с твоими людьми? Что ж, и это удача! - Я даже не ожидал, что они так обрадуются. - Беседуйте с ними о чем угодно. - Я пожал плечами. - Тебе не кажется, что разговоры о скорой смерти испугают наших спутников? - Осторожно возразил Джинн. - Тем лучше. О смерти не стоит забывать: она всегда стоит где-то рядом, а уж сейчас - тем более. - Вздохнул я. - Если мы не будем произносить вслух слово "смерть", она все равно не обойдет нас стороной... Делегация косарей отправилась общаться с моим войском, а Джинн остался со мной. - Напрасно ты не выполнил их просьбу. - Вздохнул он. - До сих пор тени умерших в тех немногочисленных Мирах, где у живых существ есть тени, всегда считались их законной добычей... - Мало ли, что "считалось"! - Я пожал плечами. - Я никого не просил назначать меня "великим начальником" всего происходящего, напротив, я как мог отказывался от этой сомнительной чести - мой приятель Аллах тому свидетель! Мне на фиг не нужна была ни власть над умирающим миром, ни сам этот мир, если уж на то пошло: кому-кому, а уж мне-то было куда улизнуть, я ведь - редкий счастливчик, вроде того художника из китайской сказки, который скрылся от всех бед в глубине собственной картинки. Знал бы ты, какая она у меня замечательная, эта "картинка"!... Но если уж меня припахали командовать этим дурацким парадом - значит теперь все будет так, как я скажу! - Я сам не заметил, как мой голос зазвенел от холодной ярости. Она переполнила меня так же внезапно и беспричинно, как в конце свидания с Афиной и Зевсом. Испытывать ее было чертовски приятно, и это настораживало... Джинн укоризненно покачал головой. - Не надо гневаться, Владыка. Ты не из тех, кто может позволить себе подчиниться собственному настроению. Твоя ярость может стать слишком разрушительной... - Ничего, - холодно усмехнулся я, - сегодня я наконец-то понял, что мне следует злиться как можно чаще, по любому поводу, и вовсе без повода. Лучше уж разнести все на своем пути, чем еще раз позволить каким-то тварям убивать меня, пока не прийдет грозный дядя Один со своими волшебными рунами - и все это только потому, что у меня, видите ли, лирическое настроение! Мне следовало уяснить это гораздо раньше... - Все хорошо в свое время, Владыка. - Мягко сказал Джинн. - Не следует злиться на течение реки, которое уносит тебя неведомо куда, но это не значит, что можно позволить разбушевавшимся водам захлестнуть тебя с головой... Балансируй, Макс. Держи равновесие. Стоило ему сказать мне "Макс", и моя ярость благополучно сошла на нет, как грозовая туча, разодранная на мелкие безобидные клочки пронзительным свежим ветром. - Ты никогда раньше не называл меня моим настоящим именем. - Удивленно заметил я. - Это не настоящее имя, а всего лишь одно из твоих многочисленных имен. - Возразил Джинн. - Я воспользовался им, чтобы доставить тебе удовольствие. Ты почему-то весьма привязан к этому сочетанию звуков - можно подумать, ты всерьез полагаешь, что оно и есть ты сам... - Иногда я именно так и полагаю, можешь себе представить! - Я невольно улыбнулся, окончательно оттаял, и тут же почувствовал себя виноватым. Не стоило демонстрировать Джинну головокружительные перепады моего драгоценного настроения: уж кто-кто, а он-то не заслужил такого обращения! Стоило мне стать большим начальником, и у меня тут же начал портиться характер... - Не обращай на меня внимания, дружище. - Примирительно сказал я Джинну. - Просто у меня сегодня выдался плохой день. Меня слишком долго и мучительно убивали, а это здорово действует на нервы... - Так ты не сердишься, что я замолвил словечко за Теневиков? - С облегчением спросил Джинн. - В свое время они дали мне приют в своем пустынном Мире, и это было лучше чем ничего... - Ты же видишь: звезды не гаснут, и небо не рушится на землю! - Улыбнулся я. - Значит, я не сержусь... Да и как я могу на тебя сердиться, дружище? Что бы я без тебя делал!... - Без меня тебе было бы гораздо труднее. - Спокойно согласился Джинн. - Впрочем, в этом случае у тебя не осталось бы ни малейшего шанса вести себя подобно избалованному царевичу... Иногда я думаю, что моя опека только вредит тебе. Тем не менее, судьба предоставила мне возможность немного послужить тебе, напоследок. Думаю, ей виднее. - Кто знает, дружище, - печально откликнулся я, - кто знает... - Тебе следует отдохнуть. - Тоном заботливой няньки заметил Джинн. - Завтра у всех нас будет тяжелый день. - Да, наверное. - Вздохнул я. - Ладно, я отдохну... Легко сказать! Судя по всему, бог сна Морфей встал на сторону своих родственничков Олимпийцев - по крайней мере, он наотрез отказался меня обслуживать. Все человечество уже мирно дрыхло (никогда прежде оно не делало это так дружно и согласованно!) а я неподвижно сидел у костра и смотрел на огонь. Воспоминания о более чем неприятной встрече с индейскими богами постепенно покидали меня, желание навестить Афину и Одина больше не возникало, и это было к лучшему... Размышления о предстоящей воздушной битве не слишком меня тревожили - если честно, в моей голове вообще не было ничего, хотя бы смутно напоминающего размышления, и мне это нравилось. - Что за странные твари с косами шныряют среди нас, Макс? - Анатоль подошел ко мне так бесшумно, что я вздрогнул от звука его голоса. - Они молотят какую-то дикую чушь. Впрочем, некоторым даже нравится... Ты с ними знаком? - А, это ты. - С облегчением улыбнулся я. - Ты имеешь в виду "смертиков"? - "Смертиков"? - Прыснул Анатоль. - Да, действительно похожи... Но насколько я понял, наши жизни их не интересуют. Только тени. - Ага. - Кивнул я. - Можешь себе представить, они их едят. Эти красавчики заявились ко мне, чтобы я дал им разрешение забирать тени моих людей - после смерти, разумеется. Я сказал, что они должны договариваться с вами, а не со мной. - Вот они и договариваются. - Усмехнулся Анатоль. - Насколько я знаю, еще никто не согласился. Оно и понятно: какой дурак захочет отдавать свою тень неизвестно кому?! Вдруг самому пригодится - мало ли что... - Я тоже так подумал... Ничего, пусть бродят. Скоро они поймут, что здесь им ничего не светит, и оставят нас в покое. Как там ребята - не перепугались? - Знаешь, у меня такое ощущение, что все мы попросту утратили чувство страха. - Задумчиво сказал Анатоль. - По идее, накануне первого сражения люди просто обязаны волноваться! А если учесть, что вокруг бродят эти твои "смертики" с косами наперевес и выклянчивают наши тени - так бедные родственники обхаживают умирающего дядюшку... Тем не менее, их никто не боится. И вообще никто ничего больше не боится, вот что удивительно! Я сам ловлю себя на том, что периодически пытаюсь испугаться - поскольку, мой разум говорит мне, что с нами произошло множество ужасных вещей, а будущее таит такую угрозу, что у меня не хватает воображения, чтобы ее оценить! - но вместо того, чтобы испугаться, я благодушно говорю себе: "пока Макс здесь, все будет в полном порядке". Знаешь, это совсем на меня не похоже! Я никогда не был одним из тех ребят, которые чувствуют себя спокойно, спрятавшись за спину какого-нибудь "старшего брата", скорее уж наоборот... Знаешь, я ведь сам довольно долго был "большим боссом" и привык брать на себя ответственность за все происходящее! - Догадываюсь. - Улыбнулся я. - Между прочим, это заметно... Что ж, хорошо, что никому не страшно. Значит, я буду бояться будущего в одиночестве: один за всех. Должен же хоть кто-то это делать... - Ты шутишь? - Понимающе ухмыльнулся он. - Нет. - Вздохнул я. - В последнее время я делаю это все реже и реже... - Верится с трудом. Как ты-то можешь чего-то бояться?.. Ох, я тебе уже говорил, что совершенно не понимаю, что с нами происходит? - Со вздохом спросил Анатоль. - А я тебе уже говорил, что и сам этого не понимаю? - В тон ему откликнулся я. Нам бы улыбнуться друг другу после такого обмена одинаковыми репликами, но почему-то улыбки у нас не получилось... Потом он все-таки отправился спать, а я остался сидеть у костра. Рассвет я встретил в одиночестве: Джинн тактично удалился куда-то еще ночью, чтобы дать мне возможность побыть одному - насколько возможно... - Спасибо, что ты все еще даешь себе труд окрашивать небо в такие невероятные цвета. - Совершенно серьезно сказал я солнцу. - И имей в виду: что бы там не мел этот непомерно начитанный парень по имени Один, я не собираюсь гасить тебя каким-то там "огненным мечом"! Солнце, разумеется, осталось совершенно равнодушно к моим излияниям. Оно невозмутимо взбиралось на небо, и великолепие этого зрелища завораживало меня, как какую-нибудь экзальтированную поэтессу с несложившейся личной жизнью... А потом я увидел темные точки на горизонте, и сразу понял, что это такое: торопыга Один спешил доказать мне, что он не зря носит имя "Отец битв", а его приятели Олимпийцы сочли за благо присоединиться к мероприятию. - Всем пора просыпаться. - Сказал я и сам поразился громовому звуку собственного голоса. - Воевать будем. - Лаконично добавил я в надежде, что это сообщение взбодрит мою армию почище утреннего кофе... - Игг, к тебе уже можно приближаться на расстояние вытянутой руки, или как? - Я удивился: голос Афины звучал нарочито весело, что не совсем увязывалось с состоянием наших дел. Да, все мы были живы, и благополучно вернулись на свои амбы - а толку-то! Вообще-то, наше поражение в битве не было ни такой уж великой бедой, ни даже неожиданностью - да я и сам говорил Олимпийцам, что глупо рассчитывать на победу, когда сражаешься со всеми представителями рода человеческого одновременно... особенно если их предводитель - окончательно рехнувшееся, но все еще могущественное древнее божество, из тех, кого почитали не тщедушные и трусливые предки людей, а мои собственные гордые родичи - я слышал, что на заре времен были времена, когда они возносили к небу свои молитвы... После сегодняшней битвы я в очередной раз был вынужден пересмотреть свое мнение об безумном скальде, возглавившем армию мертвецов. И с какой стати я вообще вообразил, будто он той же породы, что и мы с Афиной?! А мы-то хороши, дурни, еще и на выручку ему давеча поспешили - попались на его удочку как дети малые, честное слово! - Все не так плохо. - сказала Афина, усаживаясь рядом со мной. Со вчерашнего дня она не расставалась с обликом загорелого актера, даже во сне: я слышал, как каменные своды нашего жилища содрогались от его мужицкого храпа. - Что именно "не так плохо"? - Проворчал я. - По-моему, хуже некуда! - Этот парень, наш враг... Судя по всему, он все еще дорожит нашими жизнями. Мне показалось, что он внимательно следил за тем, чтобы никто не причинил нам вреда... - Твоя правда, Паллада. - Кивнул я. - Все равно, паскудно получилось. Знаешь, я ведь никогда прежде не проигрывал сражений... - Можешь себе представить, я тоже. - В тон мне откликнулась она. - Но может быть, мы и не проиграли это сражение, друг мой? По-моему, битва закончилась вничью... - Называй это как хочешь, - Сердито сказал я, - но я предпочитаю не лукавить наедине с собой. - Пока мы сражались с его людьми, мы славно держались, хотя их летающие машины показались мне куда совершеннее ваших. Но когда он наслал на нас этот проклятый ветер... Знаешь, Паллада, до сих пор я сам договаривался с ветром, и он остерегался дуть мне в лицо без моего позволения! - Да, это было обидно. - Согласилась она. - Но знаешь, все действительно не так плохо! Я уверена, что наш, с позволения сказать, "враг" наслал на нас свой ветер, когда испугался, что его воины нас одолеют. Дело ведь к тому шло, как это не печально... Он оберегает нас - тебе это не пришло в голову? А значит, все идет как надо - по крайней мере, так, как ты хотел, вопреки предсказаниям этой твоей кошмарной мудрой старухи. - Так-то оно так. - Неохотно согласился я. - Но завтра он может решить, что наши жизни ему больше не нужны, а я, знаешь ли, не привык зависеть от чьих-то капризов - кем бы он ни был! - Если бы здесь был Улисс, он бы непременно сказал, что любого капризного бога можно обвести вокруг пальца - было бы желание! - Улыбнулась Афина. - Что, теперь ты предлагаешь позвать этого твоего любимчика и попросить у него совета? Еще чего не хватало! Я до сих пор обходился без чужих советов, обойдусь и теперь! - Неужели и моим побрезгуешь? Не хмурься, Вотан, если Улисс нам и понадобится, то уж никак не в качестве советчика. В конце концов, он - всего лишь мой ученик. - Гордо сказала она. - Неужели ты думаешь, что у меня в запасе не найдется хорошей хитрости для нашего врага? - Ладно, выкладывай свою хитрость. - Неохотно согласился я. Почему бы и нет? Иногда в голову этой сероглазой приходят мудрые мысли... - Я так поняла, что в соответствии с пророчеством, армию наших врагов должен был возглавить твой старинный недруг по имени Лодур, верно? - Осторожно спросила она. - Верно. - Нахмурился я. - Ну и что? - А он знает, что его место занято? - Лукаво спросила Афина. - Знает ли он? Да, это хороший вопрос! - Я внимательно посмотрел на нее: - Может быть, знает, а может и нет... Продолжай, Паллада! - Ты и сам можешь продолжить, ты ведь у нас "Отец Мудрости" - разве нет? Нужно просто стравить этих ребят и посмотреть что будет! - Торжественно заключила она. - Хорошо говоришь... Но если Лодуру повезет, он одолеет этого парня и займет его место, окажется, что пророчество исполняется. - Нахмурился я. - Одолеет? Не смеши меня, Один! Неужели ты думаешь, что нашего врага так легко одолеть? Если бы это было так, мы бы и сами справились... Впрочем, даже если этот твой Лодур на редкость удачлив, мы всегда сможем встрять в их драку и помешать ему - разве нет? - Тоже верно. - Я задумался, и решил, что Афина предлагает мне не самый скверный выход из положения: что бы там не случилось между этими двумя, хуже чем есть все равно не будет! И потом, в пророчестве Вельвы ни слова не говорилось о ссоре между предводителями армии наших врагов - значит, мы просто обязаны постараться столкнуть их лбами! - Ладно, допустим, что ты права... А если они столкуются? Если наш враг обрадуется и скажет Лодуру; "занимай мое место, мне все надоело!" Когда мы беседовали, мне показалось, что он только и ждет шанса умыть руки... - Я не позволю ему "умыть руки". - Решительно сказала Афина. Я удивленно уставился на нее: что она еще задумала?! - Разве ты не заметил, как он смотрел на меня? - Горделиво спросила Афина. - Если я позволю ему хотя бы надеяться, что когда-нибудь ему будет позволено поцеловать меня... знаешь, Один, возможно в этом случае Последняя битва пройдет по моему сценарию! - Кое-кто однажды говорил мне, что прожил бесконечно долгую жизнь, не оставляя на своем теле отметины чужих губ, и не хочет менять это в самом конце... - Сердито сказал я. Мне очень не понравились ее слова, а улыбка, притаившаяся в уголках рта Марлона Брандо - и того меньше. Странная она была, эта улыбка, не слишком похожая на те, что я привык видеть на устах этой сероглазой - в какое бы тело она не рядилась... - Я же говорю, что просто позволю ему надеяться! - Рассмеялась Афина. - Не надо так мрачно смотреть на меня, Игг! Ты - друг, поэтому тебе я сразу сказала правду. Но это не значит, что я должна быть столь же прямодушна с нашим врагом... Мало ли, какие слова я буду ему говорить! Слова - это всего лишь слова, а дальше слов дело не зайдет! - И ты всерьез полагаешь, что ему будет достаточно твоей болтовни? Так может думать только неразумная девчонка! - Сердито сказал я. - На что будем спорить? - Тут же подскочила она. - Предлагаешь биться об заклад? - Удивился я. - Что за странная затея! - Пусть странная. - Упрямо сказала Афина. - Что ты поставишь, Твэгги? - Все что угодно. - Усмехнулся я. - Отлично. - Кивнула она. - Если я выиграю спор - если окажется, что действительно смогу вить из него веревки, отделываясь лишь пустыми обещаниями! - ты выполнишь любую мою просьбу. Так даже лучше: сейчас я еще не знаю, что мне может от тебя понадобиться... - А если ты проиграешь спор? Что я получу от тебя в этом случае? - Я не проиграю! Ладно, допустим... а что бы ты хотел получить? - Тебя. - Хмыкнул я. - Как это - меня? - Не прикидывайся, что не понимаешь. - Сердито сказал я. Передразнил ее: - "Разве ты не заметил, как он смотрел на меня?" - а разве ты никогда не замечала, как смотрю на тебя я? - Стараюсь не замечать. - Холодно сказала Афина. - У тебя есть некоторые достоинства, ради которых можно простить даже сладострастные взоры... Было бы лучше, если бы ты продолжал валяться по кустам в обществе Гекаты: ей это нравится, да и для дела полезно... - Не пытайся заделаться моей свахой, ладно? - Я с трудом обуздал гнев. - Что ты смыслишь в этих делах? Чем решать, с кем я должен "валяться", скажи: ты принимаешь мое предложение? - Дурацкая затея... Впрочем, как хочешь. Все равно я не проиграю этот спор! - Может так, а может - нет. Поживем - увидим. - Вздохнул я. - Но в случае чего как я узнаю, что ты его проиграла? - Я никогда не лгу тем, кого считаю равными себе. - Высокомерно заявила она. - Это ты напрасно! - Усмехнулся я. - Только с равными и стоит лукавить: остальные не в счет. - Не учи меня уму-разуму, ладно? - Вздохнула Афина. - Я не так молода, чтобы меня можно было переделать, а если учесть, что наш последний день не за горами, не стоит и пытаться... Ну что, я пошлю за Улиссом? - На кой ляд тебе этот пройдоха? Думаешь, он научит тебя, как уклоняться от поцелуев? - Этому я сама кого угодно научу... Улисс нам сейчас очень нужен, Один. Или ты сам собираешься навестить своего бывшего побратима? Мне, например, что-то пока не хочется соваться ему в пасть... А кто-то ведь должен рассказать ему, что творится! - Кто-то должен. - Неохотно признал я. - Но почему именно этот твой любимчик? Почему бы не послать, к примеру Гермеса? Он же у вас от рождения Вестник... - Гермес не только Вестник, он - один из нас. Нам не стоит делиться своими планами с кем-то еще. Пусть это будет нашим с тобой секретом... Улисс не в счет, он - смертный, и предан мне крепче, чем мои Хранители! - Не нравится он мне. - Вздохнул я. - Ладно, делай как знаешь... - Вот и славно. Думаю, Улисс будет здесь уже сегодня ночью: он не медлит, когда я его зову. Афина поднялась и пошла к своей летающей машине. Наверное решила, что ее крылатый приятель тоже нуждается в утешительной беседе после сегодняшней передряги. Уж он-то точно остался цел только по милости нашего мягкосердечного врага! Что касается меня, мне было о чем поразмыслить. Я достал из-за пазухи мешочек с рунами, взвесил его на ладони и спрятал обратно. Сердце говорило мне, что время для гадания неподходящее: моя судьба еще сама не решила, как быть дальше, так что мне не следовало полагаться на ее советы... Улисс действительно оказался легок на ногу: часа через два после заката он уже сидел у ног удобно расположившейся на ложе Афины и прилежно внимал ее речам. Время от времени он с энтузиазмом кивал: "да, я понял", - и снова почтительно умолкал. Через полчаса я окончательно убедился, что Афина мелет полную чушь - оно и понятно: Паллада ни разу в жизни не встречалась с моим бывшим побратимом и не имела ни малейшего представления о том, как с ним следует говорить! - но я не стал вмешиваться в их беседу. "Пусть себе болтает", - снисходительно думал я. Признаться, мне было даже любопытно: прийдет ли ей в голову спросить моего совета, хотя бы под конец? Наконец она покончила с длинным перечнем бесполезных и невыполнимых указаний и обернулась ко мне. Оно конечно, лучше поздно, чем никогда... - Я все правильно говорю, Хрофт? - Нет. Ты все говоришь неправильно. Прийдется начинать с самого начала. - Как это? - Афина была смущена и рассержена. - А чего же ты тогда слушал и молчал? Надо было сразу сказать, если что-то не так... - Все не так. - Усмехнулся я. - Мне пришлось бы перебивать тебя после каждого слова. Поэтому будем считать, что ты просто рассказала своему другу сказку - увлекательную повесть о том, чего никогда не случится... Не печалься, Паллада: твой план был бы хорош, если бы мы собирались провести кого-то из твоих родичей. С моими же надо вести себя совсем иначе. Улисс не должен притворяться его другом: Локи все равно не поверит. У него не может быть друзей - ни в одном из миров! Он привык жить в полной уверенности, что ни одно существо - ни живое, ни мертвое! - не может желать ему добра. Да так оно, в сущности, и есть: даже те, кто должен выступить на его стороне в день Последней битвы связаны с ним судьбой, а не личной привязанностью. Я - единственный, кто был ему другом... пока мог! - Как мило с твоей стороны! - Буркнула Афина. - И что же тогда должен делать бедняга Улисс? Лезть в драку? Тогда он даже не успеет сообщить Лодуру, что все идет не так, как надо... - Еще как успеет. - Заверил ее я. - Лодур любопытен. Он не станет сражаться с тем, кто его озадачит. - И как я его озадачу? - Заинтересованно спросил Улисс. - О, все куда проще, чем ты думаешь! Ты будешь перед ним похваляться, только и всего! - Усмехнулся я. - Рассказывать ему, какое великое войско собрал твой господин, как лихо вы отколотили "беднягу Одина" и "его никчемных приятелей", и что вы собираетесь устроить в Последний день. Хвастай так, словно ты - сумасшедший подросток, а не рассудительный муж, и тогда, возможно, Лодур поверит тебе... - Ты не разгневаешься, если я задам тебе вопрос, Один? - Почтительно спросил Улисс. Надо отдать ему должное, он знает, как следует говорить с такими, как я! Тем не менее, я все равно терпеть его не могу - чем дальше, тем больше. В глубине души я вынужден признать: мне не нравится что мы с ним немного похожи. Этот смертный, каким-то образом умудрившийся растянуть свою жизнь на почти бесконечно долгий срок и даже ускользнуть от человеческой судьбы своих соплеменников, великий хитрец и храбрый воин... А я предпочитаю оставаться единственным хитрецом среди простодушных воинов - просто потому, что так было всегда! - Что ж, задай свой вопрос, и узнаешь, разгневаюсь я, или нет. - Насмешливо предложил я. Он и бровью не повел. - Рассказывают, что этот самый Лодур находится в весьма прискорбном положении. Дескать, он беспомощен, связан по рукам и ногам, да еще и корчится под струями какого-то яда, а его верная жена сидит рядом и пытается собирать этот самый яд в чашу - весьма похвальное поведение, конечно... Это правда? - Враки! - Хмыкнул я. - Всего-то недельку мы его так подержали, а шуму было! - Да, так часто бывает. - Сдержанно улыбнулся Улисс. - Людская молва беззастенчиво преувеличивает страдания великих, но обходит равнодушным молчанием бедствия всех прочих... Но где мне его искать? - Искать его тебе прийдется до скончания времен, и даже дольше, если я не помогу. Есть один способ... - Тут я крепко задумался, поскольку не хотел давать в руки этому пройдохе ни одного обрывка своего сокровенного знания: вдруг он из тех редких мудрецов, которые могут вообразить, каков океан, глядя на каплю воды? Поразмыслив, я решил: пусть его, догадывается, если сможет, невелика беда! Изучение моей магии требует времени, а времени ни у кого из нас уже почти не осталось... Я извлек из-за пояса нож, на костяной рукояти которого было вырезано одно-единственное украшение: крест неправильной, несимметричной формы - руна Наутиз, самая опасная из моих рун, несущая не смерть, а порабощение, которое хуже смерти... Я испытующе посмотрел на Улисса. Мне показалось, что он готов слушать, и я заговорил. - Тебе надо отправиться к пределам Утгарда - это место, где Локи предпочитает проводить свои дни. Утгард очень далеко отсюда... впрочем, было бы правильнее сказать, то он просто НЕ ЗДЕСЬ, поэтому ни один смертный, даже такой ловкий, как ты, не способен добраться до окраин Утгарда. Но это - не твоя забота: мой конь отнесет тебя туда за несколько часов. После того, как Слейпнир опустит тебя на землю, ты должен идти прямо на север, не сворачивая и не останавливаясь - пока хватит сил. Когда поймешь, что больше не можешь сделать ни шагу, остановись, вонзи этот нож в землю и призови Лодура. Просто выкрикни его имя, громко и повелительно - этого достаточно. Видишь узор на рукояти ножа? Этот знак сковывает волю и принуждает. Его силы хватит, чтобы заставить Локи явиться на твой зов и удержать на месте - может быть, четверть часа, может быть больше: я не знаю, насколько он сейчас силен... Поэтому тебе прийдется поторопиться. Говори ему хвастливые речи, как я тебе советовал. Скажи, что твой господин искушен в магии рун. Для Локи это будет серьезный удар: он сам так и не смог достичь вершин в искусстве хитросплетения знаков, как ни старался... - Да, я понял. - Кивнул Улисс. - А теперь скажи мне, Один: у меня есть хоть какой-то шанс уйти от него живым? Эта твоя руна - она защитит меня от его гнева, или же мне следует полагаться только на собственные силы? - Лучше полагайся только на себя. Наутиз подчинит себе его волю, но ненадолго. А потом тебе может достаться на орехи... - Я решил, что должен говорить с ним откровенно: от его усердия слишком много зависело! - Хорошо, - спокойно откликнулся он, - так я и думал... А вы не будете возражать. если я сначала нанесу визит тому, кто якобы является моим "господином"? - Зачем это? - Нахмурился я. - Если я узнаю, каков из себя этот предводитель мертвецов, и что делается в его войске, мои речи будут звучать правдоподобнее. - Объяснил Улисс. - И только? - Настороженно спросила Афина. - Возможно, он сочтет меня своим другом и даст мне оружие, которое поможет мне выстоять в беседе с Локи. - Задумчиво объяснил Улисс. - Если вы не можете дать мне защиту, ее следует искать у другого могущественного существа - почему бы и нет? - Имеешь право. - Вздохнула Афина. - Не я дала тебе жизнь - я только научила тебя ловко ускользать от смерти - впрочем, ты оказался весьма способным учеником...Что ж, я не стану требовать, чтобы ты легко расстался с жизнью! Ладно, Улисс, можешь отправляться к этому... надо же: я до сих пор не знаю, как его зовут! Вызнай, ладно? - Сделаем. - Улыбнулся Улисс. - Если у него есть хоть какое-то имя, ты скоро его узнаешь, Паллада! - И вот еще что... - На губах Марлона Брандо снова заиграла странная улыбка Афины, которая так мне не понравилась несколько часов назад. - Ты передашь ему мое послание. Только не в начале беседы - чтобы не вызывать ненужных подозрений! - а перед тем, как попрощаться. - Передам. - Покорно кивнул он. - Только не забудь переменить внешность прежде, чем бежать на свидание! - Насмешливо сказал я Афине. - А то срам будет великий! - Не забуду. - Невозмутимо кивнула она. Мое настроение совершенно не тянуло на настроение предводителя только что победившей армии. Я чувствовал себя опустошенным и печальным - не самое лучшее сочетание! Вообще-то, мне полагалось торжествовать: сегодня я в очередной раз превзошел собственные представления о возможном - небрежным движением руки отражал хваленые зевсовы молнии, даже те, что полыхали за несколько миль от моей макушки, заставлял подниматься к небу струи горячего песка, заклинал ветер, одним словом, творил черт знает что, и наши храбрые летчики были в восторге от моей удали. Теперь они слонялись на почтительном расстоянии от моей грозной персоны и буравили меня верноподданническими взглядами. Эти грозные дяди походили на стеснительных фанов какой-нибудь дурацкой поп-звезды: меня не покидало ощущение, что ребята собираются попросить у меня автограф, а еще лучше - лоскут от моей рубахи, чтобы хранить его в изголовьи всю оставшуюся жизнь - черт, не так уж и долго!... - Нерон был дурак! - Задумчиво сказал кто-то за моей спиной. - Почему? - Изумился я. Обернулся, увидел Анатоля и обрадовался: до сих пор этот парень почти всегда ухитрялся поднять мне настроение. - Садись рядом. - Я похлопал по теплому песку неподалеку от собственной задницы. - И объясни мне, ради всего святого: с чего ты вспомнил Нерона? Ты его только что встретил? - Да нет, бог миловал. - Улыбнулся Анатоль. - Просто вспомнил... Ты ведь знаешь эту историю о том, как Нерон отдал приказ поджечь Рим? А потом созерцал сполохи пожара с холма и пытался сложить песню... - Я кивнул, и он продолжил: - Я хочу сказать, что Нерон здорово ошибался, когда рассчитывал вдохновиться зрелищем горящего Рима. Хорошему поэту вполне достаточно того Рима, который горит в его собственном сердце... - А если ему просто хотелось увидеть, как горит Рим? - УВИДЕТЬ, как горит Рим может только тот, кто горит вместе с Римом, а не тот, кто взирает на это с холма. Есть же разница! - Есть. - Согласился я. - А с чего это ты его вспомнил? - Можно сказать, что сегодня я сам впервые "оказался в горящем Риме". - Вздохнул он. - Прежде я был таким же дураком, как Нерон... Видишь ли, я тоже думал, что "смотреть с холма" - вполне достаточно! Потом Анатоль ушел, мечтательно сказав, что собирается поспать. Я мог только позавидовать: упрямец Морфей по-прежнему не желал одарить меня своими милостями... Больше меня никто не беспокоил, даже Мухаммед не заявился: видимо он расстелил свой коврик для намаза и бурно общался с Аллахом, которого сам же когда-то и выдумал. Джинн, вероятно, находился где-то поблизости, но ничем не выдавал своего присутствия. Так что я мог сколько угодно наслаждаться одиночеством, жрать его большими ложками - лишь бы не захлебнуться! Незадолго до рассвета я услышал тихое поскрипывание песка где-то в темноте. Мой щит хранил спокойствие, он даже не дрогнул - значит, ко мне приближался не враг. Выразить не могу, как это меня радовало: признаться, я все время ждал нового визита своих индейских недоброжелателей. Их неторопливость была хорошим подарком, но меня она даже настораживала. Что толку? Смерть тоже не слишком торопится на свидание с каждым из нас, иногда она демонстративно медлительна, и мы начинаем надеяться, что она вообще никогда не появится на нашем пороге, но однажды она все-таки приходит... Я обернулся и увидел невысокого мужчину средних лет - из тех неприметных ребят, чью внешность можно описывать десятками неуверенных предложений, но поток слов так и не даст никакого представления об их облике. Мой незнакомец был обладателем самого заурядного из человеческих лиц: оно не было ни красивым, ни уродливым, и самое главное - оно не было запоминающимся. С таким парнем можно познакомиться и провести в его обществе несколько часов, а на следующий день вы не узнаете его, столкнувшись нос к носу у входа в подземку... "Один из летчиков - так, что ли? - Неуверенно подумал я. - Пришел ко мне, чтобы заявить, что предпочитает летать на каком-нибудь "фантоме", а не на музейном "мессере" времен Второй Мировой... Оно и понятно: я еще удивляюсь, что до сих пор никто не забастовал. Это же только бедняга Геринг думает, что снабдил своих ребят последним словом авиационной техники!" Впрочем, я уже тогда понял, что никакой это не летчик - просто мне позарез требовалась хоть какая-то, пусть притянутая за уши, зато разумная и успокоительная версия происходящего. Очень уж не хотелось думать, что один из индейских богов принял неприметный человеческий облик, чтобы нанести мне очередной дружеский визит, да еще и умудрился как-то усыпить бдительность моего чуткого щита... Моя правая рука совершенно самостоятельно опустилась на рукоять ятагана, мускулы напряглись, перенося вес тела на ступни и колени - поза, в которой я сидел прежде, осталась почти неизменной, но теперь, чтобы вскочить на ноги, мне понадобилось бы короткое мгновение, а не несколько тягучих секунд. - Я не враг. - Поспешно заявил незнакомец. Очевидно, мои машинальные приготовления к возможной драке не ускользнули от его внимания. - О'кей, не враг, так не враг. - Согласился я. - А кто ты, в таком случае? - В этот момент я наконец-то понял, что так насторожило меня в этом незнакомце: я был готов поклясться, что он - не из моего войска. Понятия не имею, откуда взялась такая уверенность: я с самого начала знал, что он не один из моих людей - просто знал, и все тут! - Я - тот, кого когда-то звали Улиссом. Думаю, тебе знакомо это имя, правда? - Правда. - Удивленно ответил я. - Ты - Одиссей? Который из книжки? С ума сойти можно! - Да, я тоже читал Гомера, и не раз. - Улыбнулся он. - Забавно было наблюдать, как меняется текст от столетия к столетию, от перевода -к переводу... Приятно читать о собственных приключениях! Впрочем, там с самого начала было не так уж много правды... - Так всегда бывает. - Понимающе кивнул я. - Книги - это книги, а живые люди - это живые люди, и когда их жизнь начинают втискивать в формат книжных страниц, получается ерунда... порой такая обворожительная ерунда! В общем, тебе-то еще повезло: эхо твоей истории очаровало не одно поколение - а значит, это было хорошее эхо! - Не спорю. - Он улыбнулся еще шире. - Ты позволишь мне немного посидеть рядом с тобой? Я пришел ненадолго, и у меня нет никаких важных дел к тебе. Просто хотел своими глазами увидеть того, кто собирается разрушить этот изумительный мир... - Да ничего я не "собираюсь"! - Сердито буркнул я. - Этот, как ты говоришь, "изумительный мир" сам намеревается рухнуть, и не моя вина, что он выбрал меня в качестве меча для своего харакири! - Красивая метафора. - Одобрительно заметил Одиссей. - Так ты не возражаешь против моего общества? - Почему бы и нет? Я как раз начал думать, что эта ночь - самая длинная ночь в моей жизни... Садись рядом, Одиссей. Я рад тебе... Скажи, ты ведь все еще живой? - Он молча кивнул и выжидательно уставился на меня. - И как тебе это удается? Что, твоя покровительница Афина не пожалела для тебя напитка бессмертных? - И это тоже. - Неопределенно согласился он. - Много всего было... Мне пришлось потрудиться, ускользая от смерти, но оно того стоит! - Твоя правда. - Задумчиво согласился я. - А почему ты решил ко мне заявиться? Только из любопытства? Не верю! - Не только, конечно. Но любопытство оказалось одной из основных причин, это правда... Думаю, на моем месте ты бы и сам сгорал от любопытства! - Не знаю... не думаю! - Честно сказал я. - Скорее всего, на твоем месте я бы предпочел оказаться как можно дальше отсюда! - Какая разница, где оказаться? - Одиссей пожал плечами. - Когда рушится мир, он рушится весь, без остатка... Я слышал, что кроме этой прекрасной земли есть и другие миры, населенные причудливыми существами, но мне неведомы пути, уводящие туда... Может быть, подскажешь? - Не знаю. Может быть, и подскажу... - Удивленно согласился я. - Почему бы и нет? Мне не доставит удовольствия мысль о том, что ты сидишь здесь, как тигр в клетке: возможно ты - единственное существо, у которого есть шанс тихонько слинять отсюда накануне конца - почему бы не попытаться? - Вот. Это - еще одна причина, по которой я решил с тобой повидаться. - Серьезно кивнул он. - Я подумал, что ты наверняка испытываешь симпатию к бездомным странникам, таким же, как ты сам... - Но прежде ты расскажешь мне, как ускользал от смерти. - Решительно сказал я. - Не думаю, что твой способ окажется хорош для меня, но... почему бы не попробовать? - Я сам не очень-то знаю, как ускользал от смерти. - Вздохнул Одиссей. - Афина не только угостила меня напитком бессмертных, она помогла мне переменить внешность. Думаешь, я всегда выглядел таким замухрышкой? Но она сказала, что красивое лицо и царственная осанка - непозволительная роскошь для того, кто убегает от смерти... И еще она подарила мне особое зрение: то были времена ее могущества, и она была способна делать своим избранникам такие подарки. Теперь я все время вижу призрачную тень смерти, сопровождающую меня... и знаешь, я научился вовремя уворачиваться от ее цепких рук. В отличие от прочих людей, я заранее вижу ее приготовления к охоте и успеваю ускользнуть в самый последний момент. Тогда моя смерть заключает в свои объятия того, кто стоит рядом и успокаивае