жать, эта фраза вырвалась из моего рта совершенно самостоятельно, не дожидаясь команды. Шурф внимательно посмотрел на меня, кивнул и снова надел рукавицу. -- Как скажешь. -- Спокойно отозвался он. Тем временем откуда-то из полумрака коридора появился молчаливый стражник в форменном узорчатом лоохи. Он положил к нашим ногам аккуратный сверток и почтительно замер неподалеку. -- Это все? -- Спросил Джуффин. -- Все, сэр. Сорок восемь кукол. Сорок шесть нашли еще при вас, а еще две были обнаружены сразу после вашего отъезда... -- Стражник внезапно замолчал: наверное ему показалось, что он и так здорово превысил допустимую норму слов, которые ему разрешалось произносить только в самом крайнем случае. Впрочем, лично мне казалось, что данный случай является таким крайним -- дальше некуда! -- Хорошо, можешь идти. -- Наш шеф отпустил его рассеянным кивком и с любопытством уставился на меня. Еще бы он не уставился -- пришла моя очередь делать ход. Мне и самому было интересно: как я буду выкручиваться? -- Возьми этот сверток, Шурф, и мой тоже возьми, ладно? -- Я виновато пожал плечами: какие бы чудовищные перемены не происходили в моей жизни, а командовать на сэра Шурфа Лонли-Локли... это было уж как-то слишком, впору приниматься за создание собственной версии "Записок сумасшедшего"! Но этот удивительный парень невозмутимо ухватился за свертки. Я решительно распахнул дверь и с изумлением обнаружил, что в полумраке комнаты призывно мерцает узкая серебристая дорожка. До сих пор я предпочитал даже не задумываться о том, как именно я буду искать этот самый путь на Темную Сторону. Прежде меня все время заботливо приводили туда за ручку, а теперь мне оставалось только успокаивать себя монотонным припевом "поживем -- увидим": эта примитивная мантра вполне годится на все случаи жизни! Но оказалось, что мои ноги отлично знают, как туда добраться: они сами ступили на сияющую тропинку, не дожидаясь, пока я приму какое-нибудь решение на сей счет. Я даже рассмеялся от неописуемого облегчения. Тень короля Менина дело говорила: все действительно оказалось так просто -- проще не бывает! -- Иди за мной по этой дорожке, Шурф! -- Сказал я, кое-как справившись со смехом. -- Я не сомневаюсь, что ты действительно собираешься идти по какой-то загадочной дорожке, которая к тому же кажется тебе необыкновенно забавной, судя по тому, как ты развеселился, но я-то ее не вижу. -- Сухо возразил Лонли-Локли. -- Тогда просто иди за мной, след в след. -- Решительно сказал я. -- Смотри только под ноги, и все будет путем... -- Делай, как он говорит. -- Весело посоветовал Джуффин. -- Наш сэр Макс сейчас такой мудрый, что страшно становится! Надеюсь, со временем это пройдет, как обыкновенная простуда... Хорошей охоты, мальчики! -- Спасибо. -- Восхищенно откликнулся я, делая следующий шаг по узкой полоске дрожащего света. -- За пожелание, и не только... Не знаю, что за парень вернется вместо меня с этой вашей Темной Стороны, и вернется ли вообще хоть кто-то, так что я просто обязан сказать вам, что все было по-настоящему великолепно: я имею в виду сумасшедшую зеленую луну над Ехо, наши бесконечные обеды в "Обжоре Бунбе", ваши ехидные шуточки, мое дурацкое второе сердце, рассказик Уэллса, лихо сфальсифицрованный вашим приятелем Гленке... и конечно этот идиотский трамвай на Зеленой улице -- в жизни не выдумал бы ничего подобного, даже если бы очень захотел! А потом я зашагал по невероятной серебристой тропинке, которая существовала только для меня одного. Я шел, не оглядываясь назад, и ни о чем не беспокоясь: я и без того знал, что Шурф идет за мной, аккуратно наступая на мои следы с присущим ему педантизмом. Я и сам внимательно смотрел под ноги: сначала просто старался не свернуть в сторону, а потом обнаружил, что уже не могу оторвать взгляд от переливов света у меня под ногами. Их ритмичная дрожь заворожила меня, я почти спал на ходу -- во всяком случае, узкая сияющая дорожка быстро расширялась, окутывала меня своим серебристым светом, заслоняя от меня весь остальной мир, как это бывает только во сне. В какой-то момент я понял, что никакой тропинки больше нет, и я просто бреду куда-то сквозь ослепительно сияющее пустынное пространство, а потом оказалось, что у меня под ногами хрустит самый настоящий песок, а где-то рядом плещется вода. Мокрый лиловый лист причудливой асимметричной формы упал на мой сапог, белесая струя ветра приблизилась к моему лицу и нерешительно свернула в сторону. Я поднял голову. Небо надо мной было таким же светлым, как утреннее небо над Ехо, земля под ногами показалась мне твердой и надежной, как ей и положено. -- Мы пришли, Шурф. -- Тихо сказал я, тяжело опускаясь на землю: на меня внезапно навалилась совершенно неописуемая усталость. -- Куда-то мы с тобой все-таки пришли... -- Пришли. -- Изумленно согласился он. -- Туда, куда невозможно прийти... во всяком случае, я с детства слышал одно и то же: "невозможно" да "невозможно"! Темная Сторона замка Рулх... Ты притащил меня в древний миф, Макс -- что может быть лучше! -- Ты будешь смеяться, но больше всего на свете мне сейчас хочется просто выпить здоровенную кружку камры от мадам Жижинды. -- Улыбнулся я. -- Хорошо было бы обнаружить, что моего могущества хватит даже на такое чудо! -- Между прочим, справа от тебя действительно стоит какая-то кружка. -- Голос Шурфа показался мне почти испуганным. Я обернулся и тут же обнаружил эту самую кружку. Исходящий от нее аромат не оставлял сомнений: моего могущества действительно хватило и на такой подвиг. Я с удовольствием сделал несколько глотков и протянул кружку своему спутнику. -- Самая настоящая камра, сваренная благословенной мадам Жижиндой, парень! Угощайся. -- Спасибо. -- Вежливо сказал Шурф. Немного потоптался за моей спиной, потом решительно уселся рядом и взял из моих рук кружку. -- Я немного опасался, что исчезну, как только сойду с твоего следа. -- С улыбкой признался он. -- Но наверное что-то в таком роде может случиться только по дороге. -- Наверное. -- Меланхолично подтвердил я, с удовольствием нашарив в одном из карманов измятую сигарету. Еще несколько минут я позволил себе вовсю наслаждаться жизнью: закурил, отобрал у Лонли-Локли кружку с остатками камры и насмешливо подумал, что измениться может все, кроме моих маленьких дурацких привязанностей. В самом деле -- моя грудь все еще ныла от навсегда застрявшего в ней невидимого меча короля Менина, я больше не был "слишком живым", по его собственному выражению, и добрался до Темной Стороны замка Рулх -- о чем и мечтать не смели даже самые могущественные из колдунов этого удивительного Мира! -- но мне все еще требовалось извлечь из кармана сигарету и сделать несколько глотков какого-нибудь остывающего пойла, чтобы почувствовать себя спокойным и счастливым. -- Пошли, поищем эту мышку, Шурф. -- Сказал я, легко поднимаясь на ноги. Навалившаяся было на меня усталость уже куда-то благополучно подевалась, сама собой. -- Хотел бы я знать, как мы ее будем искать, но... -- Смотри, Макс. -- Лонли-Локли потянул меня за полу лоохи. -- Здесь, на песке, появились какие-то слова. Только что их не было... Я опустил глаза и с изумлением прочитал фразу, написанную на песке крупными аккуратными буквами -- любой старательный третьеклассник дорого дал бы за такой почерк! "Удалившись от реки, ты увидишь следы мыши из Красной пустыни", -- гласило это неожиданное послание. -- Грешные Магистры, что это за письмо от анонимного доброжелателя? -- Растерянно проворчал я, а потом понял, что происходит. Мои слова на Темной Стороне действительно приобретали силу могущественных заклинаний, так что на мой вопрос, адресованный в пустоту, тут же последовал исчерпывающий ответ. Я сказал, что хотел бы знать, как мы будем искать этого Дорота -- и мне тут же все объяснили, дешево и сердито! -- Какой сервис! -- Рассмеялся я. -- Шурф, ты понял, что произошло? -- Думаю, что понял. -- Улыбнулся он. -- А тебе не приходило в голову, что ты просто можешь приказать этой мыши явиться сюда? Зачем куда-то ходить, если твои слова обладают таким могуществом? -- Бесстыдным могуществом. -- Эхом откликнулся я. -- Прошлой ночью одна не в меру эксцентричная Тень сказала мне, что Вершители бесстыдно могущественны... и теперь я начинаю понимать, почему она выбрала именно этот эпитет! -- Ну так позови сюда эту мышь, и дело с концом! -- Весело сказал Лонли-Локли. -- Одно удовольствие иметь с тобой дело на Темной Стороне, парень! -- Усмехнулся я. -- Но если бы мы сейчас сидели в твоем кабинете в Управлении Полного Порядка, ты бы первый нахмурил брови, и строго сказал, что мы должны поступать так, как советует надпись на песке. Ну сам подумай, если бы я мог просто позвать сюда этого Дорота, на песке было бы написано: "ты позовешь его, и он придет", или что-то в этом роде. -- Твоя правда. -- Задумчиво согласился он. -- Ладно, тогда давай действительно "удалимся от реки". Некоторое время мы молча брели по перламутровым переливам песчаных дюн. Мои ноги касались земли, но не оставляли следов, так что эксклюзивное право обозначить наш путь целиком принадлежало отпечаткам сапог Лонли-Локли. Я уже ничему не удивлялся, только запоминал. "И так, оказывается, бывает, -- лениво думал я, -- и вообще, как только не бывает, оказывается..." -- Смотри, какие здесь деревья. -- Восхищенно сказал Шурф. -- Я много раз был на Темной Стороне, но никогда не видел ничего подобного... -- Я тоже. -- Согласился я, осторожно прикоснувшись рукой к тонкому полупрозрачному стволу. Вообще-то я всегда знал, что деревья -- такие же живые существа, как и я сам, но до сих пор это знание оставалось сугубо академическим, а дерево, которое я только что погладил, было таким очевидно живым -- дальше некуда! Оно нежно задрожало под моей ладонью и тихо мурлыкнуло, как котенок. Мы еще немного поплутали по этой невероятной роще. Я старался не очень-то отвлекаться от созерцания переменчивой земли у себя под ногами: где-то здесь должны были обнаружиться следы удивительной мыши, из-за которой нам пришлось предпринять это невообразимое путешествие, которое пока казалось мне таким приятным -- я и надеяться не смел! Честно говоря, в глубине души я был готов к каким-нибудь мрачным сценам из готического романа, по сравнению с которыми мое недавнее общение с неравнодушной к холодному оружию Тенью короля Менина могло бы показаться очаровательным пикником в городском парке... Вскоре я действительно обнаружил следы Дорота -- маленькие темные отпечатки его лапок казались неправдоподобно яркими и глубокими на серебристой песчаной почве. -- Вот они, Шурф. -- С облегчением вздохнул я. -- Ты их видишь? -- Нет. Но это и не обязательно, правда? Вполне достаточно того, что их видишь ты. -- Улыбнулся он. -- Мое дело -- волочь твои тюки, и благодарить небо, что эта ваша мышь превращает людей в тряпичные игрушки, а не в каменные скульптуры... Так что иди по своему замечательному невидимому следу, сэр Вершитель, а я просто понесу твой багаж. Договорились? -- У меня такое впечатление, что мы окончательно поменялись ролями! -- Вздохнул я. -- Еще немного, и я начну советовать тебе стать немного серьезнее... -- Не надо! -- Рассмеялся Лонли-Локли. -- Если я когда-нибудь услышу от тебя такое заявление, я решу, что наш прекрасный Мир наконец-то рухнул -- раз и навсегда! -- Спасибо. -- Улыбнулся я. -- Вот это, я понимаю, комплимент! Мы пошли дальше, утопая в белесых потоках ветра, петляя между полупрозрачными древесными стволами, увязая в хрупкой, темной траве, туда, куда уводили нас маленькие следы Дорота. Мое чувство времени всегда было далеко от совершенства, а уж тут оно и вовсе пришло в негодность, поэтому я не знаю, как долго мы брели по невероятному призрачному лесу -- немного больше, чем полчаса, чуть-чуть меньше, чем вечность... -- Макс, подожди. -- Вдруг сказал Лонли-Локли. Его голос показался мне шелестящим шепотом -- так говорят не люди, а смутные видения. -- Что-то не пускает меня дальше. И я уже ничего не вижу... почти ничего. Я обернулся к нему. Шурф стоял прислонившись спиной к одному из деревьев, свертки с игрушками лежали на земле. Сначала я не понял, что именно не так с этой картиной, а потом до меня дошло. Ствол дерева под зеленоватой изморозью мха был совершенно настоящим, темным и морщинистым, никакого призрачного мерцания, к которому я уже успел привыкнуть во время нашей долгой прогулки по этому странному месту, а вот тело моего спутника уже стало полупрозрачным -- сэр Шурф Лонли-Локли медленно таял у меня на глазах, как горка мороженого в теплой комнате. Целую секунду я растерянно хлопал глазами: до сих пор мне и в голову не приходило, что нам придется столкнуться с такого рода проблемой. А потом понял, что сейчас самое время открыть рот и убедиться, что мои слова все еще остаются могущественными заклинаниями: это было как нельзя более кстати! -- Я хочу, чтобы Шурф был в полном порядке... и чтобы он мог пойти со мной дальше. -- Наверное я говорил испуганным голосом неизбалованного ребенка, которому вдруг разрешили выбрать себе подарок на день рождения, и он рискнул попросить о чем-нибудь невозможном, вроде мотоцикла, или домашнего бегемота, заранее зная, что сейчас его пошлют подальше, со всеми его капризами, а может еще и в угол поставят -- так, для профилактики, чтобы аккуратно закатал раскатанную было губу и больше не зарывался... Почему-то на этот раз я был почти уверен, что моя просьба относится к разряду невыполнимых. -- Ты еще не понял. Это уже не Темная Сторона, Макс. -- Хрипло сказал Лонли-Локли. -- Наверное это и есть ее легендарная изнанка... В свое время я читал в одной старинной рукописи, что люди исчезают, когда попадают сюда... тают, как тени в темноте, а теперь мне приходится убедиться в этом на собственном опыте. Ничего, мне не на что жаловаться. По крайней мере, я все-таки добрался сюда, а в моей жизни было столько возможностей умереть куда более банальным образом... -- Не говори чепуху. Мне нет никакого дела до ваших дурацких легенд! -- Я сам удивился резкости своего тона. -- Так что никаких смертей, никаких исчезновений! Сейчас ты отлипнешь от этого грешного дерева, возьмешь свою тюки и пойдешь со мной, как миленький, просто потому, что я так хочу. -- Под конец я сорвался на крик, сам не понимая, на кого и зачем я ору. Эта вспышка гнева совершенно меня обессилела, так что перед глазами несколько секунд насмешливо прыгали дурацкие цветные точки, а потом их сменила полная темнота, наглая и неуместная, как душевнобольной полицейский. Мне даже пришлось осторожно усесться на землю -- просто для того, чтобы не шмякнуться на нее со всего размаху мгновением позже. -- Какой ты оказывается грозный! Спасибо, хоть драться не стал. -- Голос Лонли-Локли больше не шелестел на ветру, как крылья мертвой бабочки -- это был нормальный человеческий голос, довольно ироничный, следует заметить. -- Ну вот видишь, все получилось, стоило только как следует рассердиться. -- Равнодушно отозвался я. -- А ты уже куда-то исчезать собрался, зачем-то... Помоги мне встать, ладно? -- Запросто. -- Лонли-Локли поднял меня с земли, как новорожденного котенка: если он и прилагал какие-то усилия, так только для того, чтобы случайно меня не раздавить. Я с удовольствием уставился на него. Никакой он был не прозрачный, самый настоящий сэр Шурф, периодически сводящий меня с ума своим кошмарным сходством с Чарли Уотсом! -- Хорошо, что ты не исчез. -- Улыбнулся я. -- А то как бы, интересно, я волок эти дурацкие тюки? -- Действительно хорошо, что я не исчез. -- Совершенно серьезно согласился Шурф. -- Стою тут с тобой, на изнанке Темной Стороны, и никуда не исчезаю. Кто бы мог подумать, что такое возможно... -- А ты уверен, что мы действительно попали на эту самую "изнанку"? -- Нерешительно уточнил я. -- Хвала Магистрам, что с практикой у тебя обстоит гораздо лучше, чем с теорией! -- Усмехнулся он. -- В противном случае я бы уже совершенно точно знал, что случается с безумцами, которых заносит в это негостеприимное местечко... Сам подумай, Макс, если бы мы все еще оставались на Темной Стороне, со мной все было бы в полном порядке, как всегда, тебе так не кажется? И вообще, посмотри по сторонам. Видишь, как все изменилось? -- Это правда. -- Тихо сказал я, изумленно уставившись себе под ноги. Я стоял на самом обыкновенном мокром асфальте -- честно говоря, я был готов к чему угодно, только не к этому. Какая-нибудь живая трава, хищно цепляющаяся за мои сапоги, или говорящие камни, изрыгающие нецензурные ругательства, когда на них наступает неосторожный путник, или еще какая-нибудь галлюцинация в таком духе -- это было бы в порядке вещей, все что угодно, только не потрескавшийся асфальт, мокрый и потемневший, словно здесь только что прошел дождь. -- У тебя такое лицо, словно ты попал на собственные похороны. -- Удивленно заметил Шурф. -- Ага. Что-то в этом роде. Знаешь, эта дорога подозрительно похожа на дороги того Мира, где я родился. И все остальное... -- Я растерянно огляделся. Темное серое небо, мокрые деревья, с листьев которых капала вода, несколько фонарных столбов, окруженных робким ореолом бледного салатового света, почти незаметного в едва сгустившихся сумерках, бархатистая поверхность живой изгороди в отдалении. Я не ошибся: все это здорово напоминало пейзаж, аккуратно вырезанный из картины моего Мира -- не какое-то конкретное, знакомое мне место, а все понемножку. -- Какая разница, на что это похоже. -- Рассудительно заметил Шурф. -- Может быть, это место выглядит так, чтобы доставить тебе удовольствие, а может быть, оно выглядит так всегда -- ты уверен, что это действительно так уж важно? Ты еще видишь следы этой мыши? Я снова уставился себе под ноги. На темной поверхности тротуара действительно имелись отпечатки маленьких лапок, такие глубокие и отчетливые, словно их обладатель пробежался по еще мягкому, теплому асфальту, сразу после того, как его уложили, оставив странную память о себе почти навечно -- по крайней мере, до следующего ремонта дороги. -- Вижу. -- Лаконично сообщил я. И торопливо зашагал в синеву пасмурных сумерек -- туда, где судя по всему прятался наш "неуловимый мститель" Дорот. Забавно: меня здорово успокаивал тот факт, что мы пришли в это непостижимое место не просто так, а по делу -- ловить сбежавшую мышь, например... Дорога уходила вверх довольно круто, через несколько минут мне даже пришлось притормозить, чтобы перевести дыхание. -- Ты все еще пыхтишь и сопишь на подъеме, сэр Вершитель, как толстый фермерский сынок в ночь после свадьбы. -- Неожиданно расхохотался Лонли-Локли. -- Я совершенно напрасно старался, когда пробовал научить тебя нормально дышать. Неужели все-таки есть вещи, которым ты никогда не научишься? -- Ты сам как-то говорил, что у меня уйдет лет сорок на освоение твоих знаменитых дыхательных упражнений... И вообще, сам ты "толстый фермерский сынок"! -- Обиженно буркнул я. А потом оценил непревзойденную красоту сравнения и тоже рассмеялся. В конце концов, мы все-таки пошли дальше, вдоль ароматной стены живой изгороди. Не знаю, как называются эти густые кусты с крошечными, словно лакированными листиками, но их очертания тоже казались мне такими знакомыми -- дальше некуда! Наконец подъем закончился, и мы остановились перед самой обыкновенной деревянной калиткой -- она была открыта нараспашку и тихо поскрипывала, покачиваясь на холодном ветру. Маленькие следы вели в сад, в глубине которого скрывался старый трехэтажный дом с совершенно сумасшедшей башенкой наверху, куда больше похожий на старинные особняки моей бывшей родины, чем на знакомые мне шедевры архитектуры Соединенного Королевства -- как правило, просторные и довольно приземистые. -- Нам сюда. -- Вздохнул я. -- Хотел бы я знать, куда мы с тобой все-таки попали... -- В миф. -- Лаконично отозвался Шурф. -- В почти забытый миф, если быть точным... Идем, Макс. -- У тебя глаза горят, как у моих кошек перед наполненной миской! -- Фыркнул я. -- Куда им, твоим кошкам! -- Рассмеялся он. -- Ты сам не понимаешь, что ты для меня сделал, парень! Мне и во сне не могло присниться такое приключение... -- "Приключение"? -- Насмешливо переспросил я. -- Тоже мне приключение! Пока мы бродили по Темной Стороне, все было вполне необыкновенным, как и положено, а здесь -- ничего особенного... На мой вкус, какая-нибудь пешая прогулка через Старый Город -- куда более волнительное событие. -- Иногда мне кажется, что у тебя слишком бурное воображение. А иногда я понимаю, что у тебя его вовсе нет. -- Вздохнул Лонли-Локли. -- Наверное, мы просто очень разные люди. -- Еще какие разные! -- Улыбнулся я. -- Ладно, пошли уж... И кстати о приключениях: держись у меня за спиной. Так, словно это я и есть грозный сэр Лонли-Локли, а ты -- какой-нибудь смешной парень вроде меня самого. -- Ладно. -- Кивнул он. Мы вошли в сад и направились к дому, куда убегала цепочка крошечных следов, порядком мне надоевших. Я почти закончил подниматься по стертым ступенькам массивного каменного крыльца, когда безжалостный поток невесть откуда взявшихся воспоминаний нахлынул на меня, разнося в клочья последний бастион моего здравого смысла. -- Что с тобой, Макс? -- Встревоженно спросил Лонли-Локли. Вид у меня наверное был тот еще: я как раз пытался вспомнить, кто такой этот странный длинный парень, и что он делает на крыльце МОЕГО ДОМА?! Просто новый жилец, или?... Грудь заныла от знакомой острой боли, словно спрятанный там невидимый меч короля Менина поворачивался с боку на бок, пытаясь устроиться поудобнее -- как нельзя более вовремя! Боль каким-то образом возвращала мне память, вынуждала меня ломая ногти цепляться за обрывки прежних представлений о себе, хотя бы для того, чтобы снова почувствовать себя вполне всемогущим сэром Максом из Ехо, способным справиться еще и не с такими неприятностями -- все что угодно, лишь бы не превратиться в перепуганный комочек мяса и нервов, жалобно повизгивающий от страха и беспомощности... А потом все внезапно встало на свои места: хлоп -- и все, словно какой-нибудь невидимый диспетчер моей невероятной жизни решил ликвидировать аварию и повернул соответствующий выключатель, наконец-то! -- Уже все в порядке. -- Улыбнулся я. -- Ты -- Шурф Лонли-Локли, парень. А меня зовут Макс, и в последнее время я живу в Ехо, пугаю прохожих своей Мантией Смерти, и занимаюсь Магистры знают чем в Доме у Моста, а раньше... неважно, что было раньше, но это я уже тоже помню, просто замечательно! Шурф, я только что был совершенно уверен, что наконец-то вернулся домой... впрочем, какая-то часть меня все еще считает этот дом своим. Он мне столько раз снился, только я все время забывал эти сны -- напрочь! Я здесь... ну, работаю, что ли. Я стерегу этот дом по ночам: прихожу сюда в сумерках и усаживаюсь в свое кресло, обитое истертым красным бархатом, в холле первого этажа. Обитатели этого дома всегда казались мне призраками, но наверное, все обстоит наоборот: призраком был я, а все эти ребята -- самые обыкновенные живые люди. Они никогда не могли меня увидеть, но догадывались о моем присутствии, по крайней мере, они никогда не пытались сесть в мое кресло... Нет, стоп, теперь-то я понимаю, что все это мне просто снилось... наверное, просто снилось. -- Иногда память преподносит странные сюрпризы. -- Задумчиво кивнул Лонли-Локли. -- К тому же наваждения бывают так похожи на воспоминания... и наоборот. -- Твоя правда. -- Я с трудом открыл тяжеленную дверь, навалившись на нее всем телом -- тяжесть была такой знакомой, я тут же вспомнил, что мое правое плечо постоянно ныло оттого, что мне приходилось каждый вечер сражаться с этой невыносимой дверью. Мраморный пол вестибюля, корзинка для зонтиков справа от лестницы, и два зонтика: белый и серый, со старомодными деревянными ручками -- они торчали из этой корзинки, сколько я себя помнил. -- Ты совершенно прав, Шурф: наваждения бывают так похожи на воспоминания, что голова кругом идет! -- Вздохнул я. -- Сейчас мы пройдем в холл, и слева будет дверь, ведущая на застекленную террасу, в глубине холла -- черный кожаный диван, такое же кресло и журнальный стол, а справа -- деревянная лестница, ведущая наверх, а за ней мое красное кресло, и зеркало на стене -- я никогда не отражаюсь в этом зеркале -- и маленький мраморный столик под ним, а на нем стоит настольная лампа с зеленым абажуром... Иногда лампу кто-то включает, но я никогда не делал этого сам... В общем, идем. И дай мне руку, ладно? У меня коленки дрожат, если честно. -- У меня тоже. -- Тихо сказал Лонли-Локли. -- В этом месте есть что-то, что заставляет меня содрогаться от холода и одиночества. А я-то, дурак, был уверен, что и холод, и одиночество уже давно не имеют для меня никакого значения... Он протянул мне руку в огромной кожаной рукавице, я вцепился в нее, как цепляются утопающие за шеи своих горемычных спасателей, и мы вошли в холл. Я убедился, что он полностью соответствует моему описанию -- впрочем, я ни на мгновение в этом не сомневался! -- Садись на диван, Шурф. -- Сказал я, неохотно отпуская его руку. -- Хорошее место в первом ряду, для единственного зрителя... И наверное, тебе не стоит вмешиваться в происходящее. Я и сам еще не знаю, что собираюсь отмочить, но... -- Я понял, Макс. -- Мягко ответил он. -- Ты здесь каким-то образом дома, а я -- нет. Поэтому я буду просто сидеть и смотреть... -- Хорошо. -- Улыбнулся я. А потом подошел к своему креслу, обитому потертым красным бархатом, сел в него и вздохнул с непередаваемым облегчением: я бродил черт знает где, неизвестно сколько времени, но теперь я вернулся домой, так что можно немного отдохнуть, мне так этого хотелось... Я закрыл глаза, и уже почти позволил ласковым волнам дремоты унести меня -- я до сих пор не решаюсь даже подумать, куда они могли меня унести! -- но знакомая боль в груди заставила меня открыть глаза и отчаянно помотать головой. "Нечего расслабляться, дорогуша! -- Сердито сказал я сам себе. -- Вот вернешься домой -- если еще вернешься! -- устроишь свою задницу в каком-нибудь кресле помягче, и тогда можешь расползаться, как подтаявшее желе, но только не здесь и не сейчас..." Боль в груди не проходила. Я опустил глаза и с ужасом обнаружил, что меч короля Менина снова стал видимым и осязаемым: его резная рукоять нахально торчала из моей груди. Зрелище было то еще, в обморок грохнуться не стыдно! Но никуда я, конечно, не грохнулся. Только растерянно кашлянул, чтобы прочистить горло, и убедиться, что все еще жив, заодно... А потом поднял голову к уходящим в темноту ступенькам лестницы и позвал, негромко, но требовательно: -- Дорот, иди сюда. Хватит прятаться. На этот раз я не сомневался, что мой приказ будет исполнен немедленно, поскольку приказывал не только я -- ставший частью меня меч короля Менина вполне заменял его самого, так что у перепуганного мышонка Дорота просто выхода другого не было: его звал хозяин. Он торопливо спускался по лестнице -- я в жизни не видел более гротескного зрелища: маленькое коротколапое существо с неправдоподобно огромной головой. Мне бы и в голову не пришло назвать его мышью, скорее уж он был похож на неумело сшитого плюшевого медвежонка, разве что хвост был вполне мышиный, даже скорее крысиный -- длинный, тонкий шнурок розовой чуткой плоти. Существо кубарем скатилось к моим сапогам и несколько раз жалобно пискнуло. Судя по всему, Дорот оправдывался и просил пощады. -- Нет. -- Вздохнул я. -- Так дело не пойдет. Мне нужно, чтобы заколдованные тобой люди снова стали людьми, а ты тут пищишь... Пищать я и сам умею. Дорот засуетился и запищал еще пронзительнее. Я протянул руку и повинуясь какому-то странному порыву поднял с пола это существо. Несколько секунд я тупо на него пялился, в ожидании какого-нибудь очередного "странного порыва", поскольку понятия не имел, что мне следует делать с этим зверьком, а потом случилось то, чего я уж никак от себя не ожидал: я аккуратно приложил основание его хвоста к призрачному лезвию меча, засевшего у меня в груди. Отрезанный хвост упал мне на колени, зверек отчаянно взвизгнул, задергался у меня в руке, а потом обмяк. Я положил его на пол и осторожно взял в руки отрезанный хвост. Несколько капель странной синеватой жидкости образовали новый замысловатый узор на моей левой ладони, причудливыми ручейками перечеркнув значки, изображающие мое Истинное Имя. Я машинально лизнул испачканную руку, повинуясь какому-то дремучему инстинкту, приказывающему детям тянуть в рот всякую незнакомую гадость, и только потом понял, что это была кровь Дорота -- горькая и ароматная, как абрикосовая косточка. Несколько секунд моя бедная голова пыталась обработать эту информацию, потом я решительно пресек сумбурную умственную деятельность и сосредоточился на своих ощущениях. Тяжелая горячая волна поднималась откуда-то из самой глубины моего тела, она мягко, но безапелляционно заявляла свои права на меня, и мне оставалось только одно: позволить этой сумасшедшей безжалостной силе унести меня туда, куда она сочтет нужным... Наверное в какой-то момент закружившей меня стихии надоела эта странная игра, и она милосердно выбросила меня на берег действительности -- того, что могло по крайней мере хоть как-то сойти за действительность! Я открыл глаза и огляделся по сторонам. В первую очередь я убедился, что рукоять засевшего в моей груди меча снова стала невидимой и неосязаемой, к моему величайшему облегчению: все это слишком напоминало любительский спектакль о приключениях живых мертвецов, со мной, любимым, в главной роли... И вообще все было в порядке: я все еще сидел в своем красном кресле и крепко сжимал в левом кулаке крысиный хвост Дорота -- гладкий розовый обрывок плоти, все еще живой и почти всемогущий. Волшебный хвост большеголовой мыши -- последнего мышиного короля этого Мира, родившегося в самом сердце Красной Пустыни Хмиро много тысячелетий назад и покинувшего ее по приказу молодого, взбалмошного Вершителя по имени Менин, решившего было приняться за суматошное коллекционирование всех чудес Вселенной... Теперь я откуда-то все знал о Дороте, и о служивших ему манухах -- они были потомками Маххов -- малочисленного древнего племени заклинателей грызунов, проклятого всеми мышиными королями Уандука поочередно. Я знал о Красной пустыне Хмиро, и о древней магии Уандука -- брутальной и зловещей одновременно -- одним словом, я знал все, что мне было нужно, чтобы попытаться спасти своих тряпичных девочек, и всех остальных, даже гораздо больше, и это выглядело так, словно я знал это всегда, во всяком случае, с детства, как алфавит, или таблицу умножения, просто забыл ненадолго, а теперь опять вспомнил, так что все в порядке... Безжизненное тельце самого Дорота неподвижно лежало на полу, я не стал его поднимать: почему-то мне не хотелось к нему прикасаться. -- Давай, Шурф, распаковывай наши сокровища. -- Я обернулся к Лонли-Локли. Все-таки этот парень был самым совершенным существом во Вселенной: все это время он тихо просидел на черном кожаном диванчике в глубине холла, не напоминая о своем присутствии ни звуком, ни движением, кажется, он даже не дышал. А стоило мне дать ему задание -- он тут же молча кивнул и принялся деловито разворачивать свертки. -- Теперь ты знаешь, как их спасти? -- Осторожно уточнил он. Я кивнул и достал из кармана Мантии Смерти игрушечную белую собачку. -- Ты будешь первым, милый. -- Виновато сказал я своему любимцу. -- Извини, но я родился и вырос в ужасном месте, где принято ставить эксперименты на собаках, и только потом браться за людей. Зато ты станешь живым раньше всех -- тоже преимущество, если задуматься! Я положил игрушку на мраморный столик под зеркалом, пошарил в карманах и с радостью обнаружил, что маленький кинжальчик, выданный мне в первый день службы -- единственное "настоящее" оружие, полагающееся мне в соответствии со служебными инструкциями -- все еще при мне. Я осторожно отрезал крошечный кусочек крысиного хвоста, потом сделал аккуратный надрез на плюшевом животике собачки. В этот надрез я вложил все еще живую розовую крошку плоти, стараясь засунуть ее поглубже. -- Вот и все. -- Вздохнул я, бережно опуская плюшевое тело Друппи на пол. -- Теперь нужно немного подождать. Давай отвернемся от него, Шурф: если напряженно смотреть в глаза чуду, оно может смутиться и не произойти -- просто потому, что наши глаза не так уж привыкли к чудесам... Я спрятал хвост Дорота в карман, наконец-то оторвал зад от красной обивки кресла и подошел к своему спутнику. Он все еще деловито раскладывал тряпичные тела кукол на журнальном столе. -- Хочешь перекусить? -- Гостеприимно поинтересовался я. -- У меня такое впечатление, что я какой-никакой, а хозяин дома, так что... -- Разумеется, хочу. -- Улыбнулся Лонли-Локли. -- А что, здесь и такое возможно? На этот раз я не стал ни высказывать вслух свое пожелание, ни рыться в таинственной Щели между Мирами, а просто открыл дверь, ведущую на застекленную террасу: я знал, что там стоит стол, накрытый для чаепития, он всегда здесь имелся, этот замечательный стол, и чай в чашках всегда оставался горячим, а пирог с клубникой -- свежим и воздушным. -- Прошу. -- Весело сказал я. -- Кажется я становлюсь похож на сэра Кофу: чудеса чудесами, а накрытый стол всегда к моим услугам! -- Как нельзя более кстати. -- Одобрительно кивнул Шурф, осторожно пробуя чай. -- Слушай, а это вкусно! -- Да, вполне. -- Самодовольно согласился я. -- Ты пирог попробуй. Я -- самый искренний патриот Соединенного Королевства, как и положено всякому эмигранту, но все-таки там у нас нет клубники. А здесь она есть, и это восхитительно! На радостях я сам откусил такой здоровенный кусок пирога, что чуть не подавился: мне пришлось проглотить его не прожевывая, но я справился и с этим. К следующей порции я приступил уже более осторожно, но мне так и не удалось по-настоящему насладиться вкусом клубничного пирога: хлопнула дверь, и мохнатые лапы визжащего от восторга Друппи со всего размаха опустились на мои плечи. Чуть ли не центнер счастливого -- и совершенно невоспитанного! -- белого меха навалился на меня, так что через мгновение я уже лежал на полу, вместе со своим драгоценным пирогом и невесомым плетеным стулом, на который я только что уселся, заодно. Пес считал своим долгом немедленно продемонстрировать мне свою бесконечную любовь, методично облизав мой нос, сапоги и уши -- все что под язык подвернулось. -- Кажется я начинаю сожалеть о своем добром поступке. -- Простонал я, пытаясь увернуться от его мокрого, черного языка. -- Только что ты был такой маленький, тихий и славный, а теперь... Ужас какой-то! Сидеть! Да успокойся же ты! Может быть я действительно Вершитель, и на Темной Стороне мои слова приобретают силу могущественных заклинаний, и так далее, но для моей собаки эти самые слова пока остаются тем, чем и являются на самом деле: обыкновенным набором бессмысленных звуков. Так что мне пришлось еще несколько минут терпеть его излияния. В конце концов Друппи все-таки убрал свои тяжеленные лапы с моей груди -- не потому что я такой уж великий дрессировщик, просто между делом он нахально сожрал мой пирог, аккуратно слизал его остатки с моей Мантии Смерти, и ему захотелось еще, разумеется... -- Твоя собака очень похожа на тебя самого. -- Иронично заметил Лонли-Локли. Вот кто получил настоящее удовольствие от удачного завершения нашего эксперимента! -- Когда это я с тобой так здоровался? -- Обиженно спросил я, поднимая опрокинутый стул и пытаясь устроиться на нем поудобнее. -- Еще чего не хватало! -- Фыркнул он. -- Но все равно очень похоже. Когда ты появляешься в помещении... или просто в чьей-то жизни, очень трудно спокойно продолжать заниматься своими делами, и вообще невозможно заставить себя обращать внимание на что-нибудь другое. -- Правда? -- Рассеянно удивился я, безрезультатно пытаясь помешать Друппи сожрать кусок пирога, который я только что для себя отрезал. -- А что ты мне, собственно говоря, сказал: комплимент, или гадость? -- Ни то, ни другое. -- Флегматично возразил он. -- Сухая констатация факта, суше не бывает... Ты мне лучше вот что скажи: что ты собираешься делать дальше? -- Как это "что"?! То, ради чего мы с тобой сюда приперлись. Оживим всех этих бедняг. Конечно мне придется попотеть: их же больше пяти дюжин, дырку над ними в небе, но как-нибудь справлюсь. Надеюсь, что ребята будут выражать свою благодарность более сдержанно, чем Друппи, в противном случае... -- Да подожди ты! Все это как раз понятно. -- Усмехнулся Шурф. -- Я имею в виду: что мы будем делать потом? Как ты нас всех отсюда выведешь? -- Как-нибудь. -- Легкомысленно отмахнулся я. Но потом призадумался. Он был совершенно прав: мне предстояло доставить домой шестьдесят с лишним человек, увести их из этого странного места, с мифической изнанки Темной Стороны -- сам бедняга Лонли-Локли чуть не растаял, как прошлогодний снег, когда мы с ним попали сюда, и мне каким-то чудом удалось сохранить его жизнь. И между прочим, это отняло чуть ли не все мои силы... А что, если все эти ребята тут же начнут таять и исчезать, как только снова превратятся в людей? А если они не исчезнут сейчас -- кто знает, что еще случится по дороге... -- Вот именно. -- Шурф как бы подвел итог моим мрачным размышлениям. -- Но Друппи-то никуда не исчез. -- Задумчиво сказал я. -- Значит и с остальными все будет в полном порядке. И вообще, когда я придаю своему лицу глубокомысленное выражение и начинаю думать, это добром не кончается. Лучше уж действовать, а там -- по обстоятельствам... Допивай свой чай, сэр Шурф, и надеюсь, что мне все-таки удастся спокойно распробовать хоть кусочек этого дивного пирога, а потом вернемся в холл и сделаем все, что сможем. В любом случае, никаких более гениальных идей на сей счет у меня нет. -- Я виновато пожал плечами. -- Ладно. -- Спокойно кивнул Лонли-Локли. -- Извини, Макс, я вообще не должен был цепляться к тебе с этими вопросами. Просто мне не так уж легко привыкнуть к мысли, что здесь ты все решаешь сам... И что я больше не должен за тобой присматривать. -- Мне самому еще труднее привыкнуть к этому, Шурф. -- Улыбнулся я. -- Честно говоря, я бы не отказался от возможности переложить всю ответственность за происходящее на твои могучие плечи... Или на чьи-нибудь еще. Но боюсь, мне такое больше не светит, по крайней мере сейчас... и вообще не светит, наверное. Я все-таки съел свою порцию пирога с клубникой, почти не обращая внимания на вкус: не хотелось мне больше никакого пирога, но я же так долго собирался, так что это был вопрос принципа! Потом мы вернулись в холл, и я взялся за дело. Сделать крошечный надрез на тряпичном теле куклы, аккуратно отделить маленький кусочек все еще трепещущего хвоста и вложить его в надрез, стараясь засунуть как можно глубже -- в жизни не предполагал, что мне когда-нибудь придется заниматься таким идиотским делом, с такой серьезной рожей! Надо отдать должное Лонли-Локли, из него получилась бы отличная операционная сестра, случись парню родиться в другое время и в другом месте: он так своевременно подавал мне очередную игрушку, и так ловко убирал в сторону тех, кто уже прошел эту странную обработку, что мне оставалось только безмолвно восхищаться! Более того, этот невероятный па