ыми делами. Это моя слабость... Но даже необычное дело должно быть все же делом, а не спортом. Вы меня понимаете? - Вполне, месье, - тихо произнес Джейк, стараясь не моргать. - Должен сообщить вам, душа моя, - продолжал Кортец, - что вчера же я показал ваш пергамент одному весьма знающему человеку. Он сказал мне почти то же, что и вы. Я навел справки о византийской библиотеке и узнал то же, что и от вас, с той лишь разницей, что, кроме вас, кажется, никто не знает точного адреса этой библиотеки... Я побывал у мадам де Брентан и узнал от нее то же, что узнали от нее вы. - Я хотел вчера рассказать вам о своем визите к ней, - поспешно вставил Джейк. - Это ничего мне не дало бы, душа моя. Мне надо было увидеть ее лично. Успех нашего дела во многом зависит от этой старой хрычовки, - словно думая вслух, произнес Кортец. - Очень хорошо, что вы ей ничего не сказали. - Она ничего не должна знать! - сухо и резко сказал Джейк. - Все надо сделать с нею, но без нее. - Вот именно! - воскликнул Кортец. - С нею, но без нее. Чуть стукнув, вошла Мадлен. - Прикажете подавать завтрак, месье? - Давайте, Мадлен! Кортец встал с дивана и, как Мефистофель плащом, взмахнул полой своего живописного халата. Затем он принялся медленно расхаживать по кабинету, искоса поглядывая на гостя. - Но одной, самой главной справки по вашему делу я пока еще не получил. Получение этой справки потребует времени. Джейк тоже поднялся и с готовностью произнес: - Может быть, я могу вам помочь, месье?.. Кортец поднял руку и растопырил пальцы, унизанные перстнями: - Нет, нет! Такую справку я могу получить от людей, которых хорошо знаю. - Вы мне не верите? - Я верю только в то, что после понедельника бывает вторник, мой друг. Вы, конечно, собираетесь поехать со мной в Россию?.. - Без меня вы там ничего не найдете, месье, - вежливо, но твердо сказал Джейк. - Вот-вот! - воскликнул Кортец. - А я, душа моя, жил в Соединенных Штатах и знаю, что там могут иногда придумать, чтобы заслать в Россию необходимого для Пентагона человека... - Значит, вы думаете, что я шпион? Кортец снисходительно улыбнулся: - О нет, душа моя! Если бы я так думал, я не стал бы с вами разговаривать. Мне моя шкура пока еще не надоела. Джейк был сбит с толку. Он даже забыл, что у него "плохо пришиты веки", и сигналил вовсю. - Я вас не понимаю, месье. Так в чем же дело? Вошла Мадлен с подносом. Заменив круглый столик другим, более просторным, Мадлен расставляла на нем тарелки. Она не понимала, о чем ее хозяин беседует с Джейком (разговор шел по-русски), но видела тревогу на лице юного князя. А так как кроме накладных ресниц и огненных губ Мадлен обладала еще и простым, добрым сердцем, то, забыв о "будущих подарках", она посылала Джейку самые выразительные ободряющие взгляда. - Стол накрыт, месье, - сказала она. Кортец похлопал Джейка по плечу и подвел к столу: - Не унывайте, душа моя! Я только хотел быть с вами откровенным. У меня принцип - ни в коем случае не связываться ни с какой разведкой. Однако мне кажется, что чутье меня не обманывает: вы не похожи на шпиона. Он взглянул на стол и обнаружил на нем узкую вазочку с тремя пунцовыми тюльпанами: - О ла-ла! Вы в этом доме, кажется, понравились не только мне! Но тут его взор упал на закуски и пузатенькую бутылочку шамбертена, и тюльпаны были тотчас же забыты. - М-м... Недурно! Это то, что в рекламном деле называется "экстра", душа моя. Кроме тюльпанов и шамбертена, стол украшала горка паштета из дичи с орехами, нарезанная тончайшими лепестками салями и пахучий салат из сельдерея. - Прошу, ваше сиятельство! - церемонно сказал Кортец по-французски и широким жестом указал на стул. - Не зная, что вы любите, я решил положиться на свой вкус. - И мой, месье! - добавила Мадлен, посылая Джейку сияющий взгляд. - Да, я советовался с Мадлен, - сознался Кортец. - Она была бы неплохой, хозяйкой... - Благодарю вас, мадемуазель, - сказал Джейк и сел за стол. Мадлен повернулась, чтобы уйти, но ее остановил Кортец: - Как там у Барб? Все сделано, как я велел? - Рагу изумительное, месье! - с напускным восторгом пропела Мадлен. - А подливка?.. - Сливки, вино, коринфский изюм и корица, месье. Все так, как вы любите. От предвкушаемого удовольствия Кортец раздул ноздри. - Люблю поесть, душа моя! Гублю себя! Врачи запретили, но не могу! В жратве я романтик... А относительно Пентагона и прочего вы не думайте. Если даже вы шпион, я не стану доносить на вас русским. Мне на них наплевать. Но выгоню вас обязательно. Если же вы честный жулик - помогу, ибо ваша затея мне нравится. В таких делах я тоже романтик. - Мистер Грегг сказал: "Педро Кортец умеет увлекаться и не теряет при этом головы", - льстиво произнес Джейк. - Старый плут! Он меня хорошо знает! - воскликнул Кортец, наливая в рюмки вино. - Я никогда и ничего не пью, месье. Но с вами выпью с удовольствием. - За Ивана Грозного и за его библиотеку! - воскликнул Кортец и понюхал вино. - Экстра! Они выпили и закусили ломтиками салями. - Возьмите паштету, Джейк, - предложил Кортец, - он сделан по моему сценарию. И вообще, во мне погиб величайший в мире кулинар. Да-да! Однако блаженное состояние, в которое сейчас погрузились все семь пудов существа месье Кортеца, не лишало его способности мыслить практически. - Итак, - произнес он, - вы уверены, что найдете легендарную византийскую библиотеку? - Я в этом не сомневаюсь, месье... - Я понимаю, что это ваша профессиональная тайна, и не прошу указывать точные координаты древнего тайника, Джейк. Но я пальцем не шевельну, если не буду знать, что это дело верное... Попробуйте салат. Это чисто французское блюдо. Джейк потянулся к салату. - Благодарю, месье... Я тоже не пустился бы в столь далекий и рискованный путь, если бы не считал это дело верным. - Я вам уже сказал, ваше предложение мне нравится. Но я все же вынужден повторить свой вчерашний вопрос, - промямлил Кортец с набитым ртом. - Что у вас есть? Титульный лист старинной книги и план тайника на нем?.. Но почему вы решили, что это план именно того тайника, где захоронена книжная коллекция?.. - Я могу заверить вас, месье, что знаю, где находится книжный тайник Ивана Грозного. Но я получил строгую инструкцию от мистера Сэмюэля Грегга никому не открывать координаты тайника до тех пор, пока не прибуду в Москву... Кортец засмеялся недобрым смехом: - Вот это конспирация! Значит, вы хотите, чтобы я отправился в Россию с завязанными глазами?.. - Вы все узнаете, как только мы с вами попадем в Москву, - тихо, но твердо ответил Джейк. - Ага! Теперь моя очередь задать вам ваш же вопрос, - хмуро сказал Кортец: - Значит, вы мне не верите?.. - Я вам верю, месье, но я связан условиями... - Мистер Грегг знает, где находится тайник? - Нет... - А вы читали когда-нибудь русские материалы, касающиеся библиотеки Грозного? - Да, - все так же безмятежно и вежливо ответил Джейк. - Что вы читали? - Труды русских археологических съездов, книгу профессора Белокурова, статьи профессора Соболевского, Кобеко, Забелина и, наконец, недавно опубликованную в русском журнале "Наука и жизнь" статью профессора Игнатия Стрелецкого, - залпом выпалил Джейк, торжественно и независимо глядя на Кортеца. Тот присвистнул: - Солидная эрудиция... И тем не менее не все верят, что библиотека Грозного существовала. Многие считают, что это миф, легенда... Вам об этом известно? Джейк Бельский насмешливо посмотрел на Кортеца: - Мне наплевать на всю эту болтовню, месье. У меня в руках документ, которому я верю больше, чем всем ученым сорокам... Кортец с минуту пристально глядел в кошачьи глаза последнего отпрыска рода Бельских. - Я восстановил на вашем пергаменте записи, сведенные вами, и прочел их, - сказал наконец он. Джейк внезапно преобразился. Презрительно оглядев Кортеца, он резко отчеканил: - Прочли и ни черта в них не поняли. Не так ли, месье Кортец?.. - Да, именно так, мистер Бельский, - ошеломленный его тоном, произнес Кортец. - И никогда не поймете, пока я не приведу вас на место и не скажу: "Вот здесь!" Вы еще не вступили в дело, а уже хитрите... - Я не хитрю! Я хотел проверить, не морочит ли меня ваш бандит Грегг, - заревел Кортец. - Вы не знаете, какую штуку он со мной уже сыграл! - Знаю. Коптское евангелие... Но здесь вы имеете дело со мной, а не с ним! - все еще резким тоном сказал Джейк. - А почему я должен вам верить больше, чем Греггу? Джейк пошел к дивану и, усевшись, сказал спокойно: - Хорошо. Я вам сейчас объясню французскую надпись на пергаментном листе. Но знайте, месье Кортец, если вы захотите устранить меня из этого дела, я провалю вас. И, кроме того, я найду вас даже в Антарктике, даже на втором спутнике Земли... Он не кончил. Кортец уже хохотал во все горло, взявшись за живот, как пузатый фавн на картине Рубенса. - Вы молодец, Джейк! Вы мне нравитесь! Ха-ха-ха!.. Он уселся рядом с Джейком и, внезапно оборвав смех, сказал деловым тоном: - Ну, хватит болтать. Выкладывайте ваши боярские секреты. А насчет устранения... Запомните: из этого дела я кое-кого устраню, но только не вас... Джейк немного поморгал, полез во внутренний карман и достал какой-то листок. - Я переписал французскую надпись на титуле пергамента, а потом стер ее. Вот точная копия надписи. - Он протянул листок Кортецу. - Если хотите, сличите с тем, что вы восстановили. Кортец прочел: "Эжени! Вы взглянули в глаза древней мудрости. Она здесь, где мы с вами стоим. Она сокрыта рядом с прахом святого Кирилла. 400 лет она хранится в земле. Но я подниму ее из гроба. Записи моего предка помогут мне. Эта мудрость даст Вам вечную молодость. Вы много лет будете такой же прекрасной, как сейчас. Все в вашей власти, Эжени. Вечно Ваш Платон Бельский". - Да, кажется, все правильно. Но я не умею разгадывать ребусы, душа моя, - сказал, пожав плечами, Кортец и вернул листок Джейку. - "Древняя мудрость"... "Прах святого Кирилла"... "Вечная молодость"... Что все это значит? И кто это написал?.. Джейк на минуту задумался. - Видите ли, месье... - проговорил он. - Мой предок боярин Иван Дмитриевич Бельский чем-то провинился перед царем, и Грозный сослал его в древний монастырь на далеком севере России. Там он умер и там был похоронен... Умирая, он просил положить в его гроб книгу, подаренную ему Грозным. Это была византийская антология Агафия, титульный лист которой я принес вам, месье... - Тысяча и одна ночь! - пробурчал Кортец. - Что-то вроде этого, месье, - вежливо согласился Джейк. - Монахи неохотно положили в гроб опального боярина книгу со светскими эпиграммами, тем более, что некоторые из этих эпиграмм были совсем нескромными... - А, черт! Я с удовольствием почитал бы их! - прервал Кортец. - Боярин Бельский был погребен в том же монастыре, в склепе, где уже покоились останки других Бельских, сосланных в этот монастырь в разные годы... Там, в гробу боярина, книга Агафия пролежала сотни лет, пока наконец один из Бельских, князь Платон, брат моего отца, однажды не вздумал навестить могилы своих предков... - Сентиментальность? - Нет, это был очень странный человек, месье... У нас из рода в род передавалась легенда, что византийская царевна Зоя привезла вместе со своими книгами какой-то древний индийский свиток, на котором был начертан рецепт снадобья, возвращающего молодость и продлевающего жизнь на многие десятки лет... - Я так и знал, что без чертовщины здесь не обойдется! - скептически поджав губы, произнес Кортец. - В русском народе греческая царевна слыла колдуньей... - Это пикантно. Я слыхал, что она к тому же была очень мила, - мечтательно сказал Кортец и провел в воздухе пальцем какую-то округлую линию. - Мой дед любил князя Платона и посоветовал ему порыться в монастырской гробнице Бельских. - Интересно! - воскликнул Кортец. - А знаете, душа моя, вы не в ту сторону поехали... - То есть как это? - не понял Джейк. - Вам надо было написать увлекательный сценарий для кинофильма в трех сериях и отвезти в Голливуд. Миллионов вы не заработали бы на нем, но сотню тысяч отхватили бы наверняка. Я знаю. Промышлял когда-то... Но к делу. Что же нашел в таинственной гробнице ваш дядя? - Он нашел там антологию Агафия. Титульный лист ее с планом тайника, где захоронены книги царевны Зои и Ивана Грозного, и с шифрованной греческой надписью вы уже видели. - С шифрованной! - воскликнул Кортец. - А у вас есть ключ к этому шифру? - Мой отец расшифровал запись боярина Бельского. - А князь Платон? - Он тоже расшифровал... - Вот как?.. Продолжайте... Кстати, как попала книга Агафия к вашему отцу? Джейк плутовато улыбнулся: - Чтобы узнать это, вам, месье, придется выслушать любовную историю, которую я вчера обещал вам рассказать. - "Декамерон"! День четвертый, новелла шестая! - тоном конферансье пророкотал Кортец. - Андреола любит Габриотто... - Вы угадали, месье... Жена моего отца, прекрасная Эжени, полюбила князя Платона. Он был старше ее на двадцать лет и боготворил ее... Объяснились они, как это потом выяснилось, в том самом монастыре, где нашел византийскую книгу мой дядюшка. Здесь князь Платон подарил своей возлюбленной самое дорогое, что у него было - византийскую книгу, - и сделал на титульном листе надпись по-французски... Вы ее видели, месье. - Это насчет святого Кирилла и вечной молодости? - Да. Князь Платон бредил тогда таинственным индийским рецептом. - Зачем же он отдал книгу, где был план тайника и шифрованное указание, как найти библиотеку Зои и Грозного? - с недоумением спросил Кортец. - Я полагаю, что эта парочка не собиралась разлучаться, месье, - объяснил Джейк. - У него ли была книга или у нее, ничего не менялось. Возможно, что искать целебный рецепт они собирались вдвоем... Кортец с минуту подумал. - Чем же все-таки окончились поиски вашего дяди в монастыре? - Ничем, месье, - уверенно ответил Джейк. - Ему помешала революция. А лист из книги Агафия со всеми записями попал в руки мужа очаровательной Эжени и был потом вывезен из России. - Что сталось с князем Платоном? - анкетным тоном спросил Кортец. - После революции он пропал без вести где-то в глухой российской провинции... Скорее всего, попал в сумасшедший дом, месье. Отец был уверен, что у его брата в голове каких-то винтиков не хватало. - А Эжени? - По имеющимся у меня сведениям, до двадцать пятого года она проживала в Москве. Есть адрес... Все это мы уточним в Москве, месье. Джейк замолчал и, стараясь не моргать, выжидательно глядел на Кортеца. Он был похож сейчас на тихого, благонравного школьника, который отлично ответил урок и ждет либо пятерки, либо каких-нибудь каверзных вопросов. Учитель, то есть Кортец, сказал: - Главного вы мне все же не сказали... Где находится тайник с библиотекой Грозного? Джейк усмехнулся (это была усмешка школьника, который чувствует себя умнее учителя). - Вы плохо читали французскую надпись, месье, - снисходительным тоном сказал он. - Даже не прибегая к греческой шифровке боярина Бельского, по одному имени святого, упомянутого в надписи князя Платона, можно установить местонахождение тайника. Кортец взял со стола пергаментный лист и углубился в изучение французской надписи. - "В обители святого Кирилла..." - вслух прочел он. - Где это?.. - В любом справочном киоске Москвы вам дадут точный адрес этой "обители", месье, - уклончиво ответил Джейк. - Вы не человек, а уж! - хмуро сказал Кортец. "А вы удав..." - хотел ответить Джейк, но передумал и сказал: - Я вырос в Америке, месье... - Это сразу видно... Но не в этом дело, а в том, что ваш дядюшка, сумасшедший он или нет, раньше нас с вами узнал адрес тайника. Не так ли? - Так, месье. Но одного адреса, видимо, мало. Надо иметь еще план, вот этот чертеж... А чертеж выскользнул из рук князя Платона как раз в тот момент, когда он собирался запустить руки в подземелья монастыря... Потом началась революция, пришлось скрываться... - А дальше? - Дальше?.. Если бы он хоть что-нибудь нашел, это было бы такой научной сенсацией, что мы наверняка услышали бы о ней, месье... Не забывайте, что о библиотеке Грозного идут споры уже более сотни лет и ищут ее столько же... Джейк говорил с пафосом. Кортец опасливо поглядывал на него: "Черт его знает! А не психопат ли он, как его дядя?.." Но, уловив наблюдающий взгляд Джейка, искоса брошенный в его сторону, "потомок великого конкистадора" успокоился: "Нет! Это стопроцентный американский пройдоха..." - Ладно! - решительно сказал он. - Когда мы получим справку, о которой я говорил, я изложу вам наш план действий. Но уже теперь могу сказать, что мы с вами поедем в СССР как туристы - это сейчас модно. Русские охотно пускают к себе целые батальоны туристов и даже позволяют им свободно разъезжать по всей стране. - Это очень хорошо, месье! - А деньги у вас есть? - Есть, но мало, - вздохнул Джейк. - Мистер Грегг был не очень щедр... - Вот это уже не по-американски, - сказал Кортец, поджав мясистые губы. Он подумал с минуту. - Ну ничего, раз уж я вступил в это дело, то вытяну из мистера Грегга все, что нам будет нужно. ДРЕВНЕГРЕЧЕСКАЯ КНИГА НА КУЗНЕЦКОМ МОСТУ О московских улицах написано немало книг и очерков, и мы ничего не откроем читателю, напомнив, что некоторые московские улицы по сей день именуются валами, хотя никаких валов на них нет уже сотни лет, а различные "ворота" давным-давно превратились в обыкновенные перекрестки и площади. К таким же "филологическим" памятникам старины можно отнести и Кузнецкий мост - маленькую узкую московскую улицу, расположенную в самом центре столицы. Здесь когда-то через речку Неглинку был переброшен мост, подле него проживали кузнецы. А сейчас Кузнецкий мост "заселен" главным образом магазинами. Особенно много здесь и в крохотном проезде МХАТ - продолжении Кузнецкого моста - книжных магазинов: букинистических лавок, магазинов Москниготорга, киосков... Здесь торгуют книгами с лотков, а совсем недавно торговали даже с рук. Еще в 1956 году на Кузнецком мосту, подле большого магазина подписных изданий, как войско Самозванца у стен Лавры, стояла толпа любителей книг, и ловкие спекулянты в этой толпе втридорога перепродавали "дефицитные" книги, а заядлые книжники обменивались "новинками". Но что творилось на Кузнецком мосту по воскресеньям!.. "Сорочинская ярмарка" и "Ярмарка в Голтве", только слившиеся и, так сказать, укрупненные!.. Книжное "чрево Парижа" в центре Москвы!.. В огромной толпе, запрудившей оба тротуара между Петровкой и Пушкинской улицей, можно было найти все: "Приключения Рокамболя", "Фацетии" Поджо Браччиолини с "номерными вставками" и без таковых, романы обоих Дюма (отца и сына); стихи Есенина и Гумилева; антологию японской поэзии; книги Бальзака, Гоголя, Мопассана, Чехова, Драйзера, Диккенса и даже Поль де Кока; сочинения Конан Дойля и его бесчисленных литературных "наследников" (кстати, мало похожих на своего прародителя, как ильфо-петровские "дети лейтенанта Шмидта" походили на своего нареченного отца). Как на традиционные охотничьи рынки, сюда, на Кузнецкий мост, съезжались и сходились по воскресеньям любители книг, Здесь, в разношерстной толпе, вы могли встретить знакомого, которого не видели несколько лет. Здесь бывали люди самых разнообразных профессий: электрики и кондитеры, отоларингологи и парикмахеры, пивовары и сталевары, инженеры и рабочие, писатели и журналисты, владельцы мощных книжных коллекций и люди, делающие лишь первые шаги на этом благородном поприще. У многих из них дома на книжных шкафах и над тяжелыми полками висели надписи, похожие на скрижали ветхого завета: "Дом без книги то же, что тело без души... О прохожий, не лишай души мое тело!" Цицерон "Отруби себе руку, если она отдаст из дому книгу"... Мой папа "Не прикасаться!.. Грозит смертью!"... (Нарисованы череп и кости.) Главэнергосбыт Большинство завсегдатаев книжной толкучки в будни заняты и потому лишены возможности посещать магазины, где ценные книги появляются и исчезают со скоростью падающих звезд. Таких обычно выручают книги, накопленные еще в эпоху Сойкина и Сытина папашами и дедушками. За "Петербургские трущобы" Крестовского, романы Генриха Сенкевича и тому подобные "книжные россыпи" они могут получить здесь любую "упавшую звезду". Вместе с книжными "монополистами" сюда приходила и молодежь: студенты, ученики ремесленных училищ, старшие школьники. Тут же шныряли и какие-то подозрительные личности, которые, наметив подходящего клиента, непременно брали его за пуговицу, отводили в сторонку и вполголоса предлагали приобрести какую-либо "падающую звезду", пригревшуюся у них за пазухой. Были среди этих типов и своего рода "профессора", повидавшие книг не меньше, чем любой квалифицированный букинист. Услыхав имя Стефана Цвейга, например, и название "Книги о вкусной, здоровой пище", они тотчас же безапелляционно определяли: "Эквивалент!.." Это означало, что произведения замечательного австрийского писателя и поваренная книга котируются на Кузнецком мосту как издания редкие и равноценные. Зато книги Тургенева, например, по сравнению с сочинениями какого-нибудь нового автора, выпускающего каждую субботу по толстому роману о шпионах, оказывались здесь "неэквивалентными": за том плодовитого автора-детективщика полагалось отдать вместе с Тургеневым еще и подписку на Шиллера. Разумеется, это говорило только о вкусах некоторых посетителей толкучки и ни о чем больше. Среди книжных ловкачей были и очень экзотические экземпляры: перепродав сотни книг, они умудрялись ни в одну из них не заглянуть. На толкучке такие обычно "шли на таран" и по причине острой малограмотности отчаянно перевирали названия книг и фамилии авторов. Они путали Стендаля с Далем, а Куприна - с Купером. Один из них даже получил здесь кличку "Фенимор Куприн" за то, что однажды, предлагая кому-то сильно потрепанную книгу, рекламировал ее так: "Это же "Яма"! Знаменитый роман Фенимора Куприна!.. - и, понизив голос, добавлял многозначительно: - Запрещенный..." На груди Фенимора Куприна хранилось удостоверение о нетрудоспособности по причине психической неуравновешенности, а на животе, за поясом, всегда согревались несколько "запрещенных романов", которые никто и никогда не запрещал... Низко надвинув шляпу и прикрыв зоркие глаза темными очками, он, как Человек-невидимка, скользил в толпе и время от времени приговаривал сиплым баском: "Меняю "Деньги" на деньги... - и пояснял: - "Деньги" - это знаменитый роман. Автор Эмиль Золь..." Милицию на книжной толкучке беспокоили не столько Фениморы Куприны, сколько то, что троллейбусы и автомашины с трудом пробивались сквозь толпу. Аккуратно являясь на Кузнецкий мост, милиционеры вежливо просили книжников "пройти" и "не нарушать". Солидные книжные магнаты, приехавшие на собственных "Победах", кряхтя от неудовольствия, "проходили", но продолжали "нарушать", а Фениморы Куприны при виде милиционеров быстро исчезали в парадных, где и завершали свои коммерческие операции. Так продолжалось двадцать лет, пока наконец книжная толкучка не стала темой для эстрадных юмористов, смешивших публику анекдотами о "Дюме с камелиями" и о книгах Шпанова, продающихся "на вес"... Однако вовсе не до смеха было начальнику отделения милиции, на территории которого стихийно возникала и благополучно процветала книжная толкучка. На первых порах этот начальник решил выловить Фениморов Куприных... Тщательно ознакомившись с характеристиками комсомольцев своего района, он созвал бригадмильцев в большой зал ЦДРИ и, побеседовав об общих задачах в борьбе с хулиганами и хищниками, неожиданно спросил: - Кто из вас бывает по воскресеньям на книжной толкучке на Кузнецком мосту? Прошу поднять руку... Последовала пауза. Комсомольцы переглянулись. Некоторые не совсем решительно подняли руку - таких оказалось одиннадцать человек. Этого было вполне достаточно. - Попрошу товарищей, поднявших руку, задержаться в клубе на несколько минут, - сказал начальник отделения и добавил: - А остальных благодарю за внимание. Собрание считаю закрытым. С оставшимися книжниками-бригадмильцами начальник отделения заговорил о книжной толкучке. К его удивлению, почти все комсомольцы явно погрустнели, узнав, что скоро уже не смогут выменивать интересные книжки у таких же, как и сами они, бескорыстных любителей литературы. Но в то же время все согласились, что Фениморов Куприных надо "изъять из обращения" немедля. И вот в одно приветливое летнее воскресное утро на Кузнецкий мост явились все одиннадцать книжников-бригадмильцев. Среди них был молодой техник Иван Волошин. Иван Волошин и раньше встречал здесь Фенимора Куприна, не раз видел, как тот менял "Деньги" на деньги. Сегодня, заметив быстро промелькнувшие Темные очки, он незаметно пошел за спекулянтом. На этот раз Человек-невидимка торговал уже не "Деньгами", а романом с очень странным названием. Волошин слышал, как Фенимор Куприн, подойдя к толстому мужчине в светло-сером габардиновом костюме, конфиденциально сообщил ему: - "Блеск и нищета куртизанки Нана". Знаменитый запрещенный роман... Габардиновый гражданин, видимо, не был новичком в книжных делах. Он пожал плечами и сказал опорным басом: - Вы что-то путаете, милейший. "Блеск и нищета куртизанок" - это роман Бальзака. А "Нана" - роман Золя. - Не волнуйтесь, гражданин, - с достоинством обнищавшего испанского гранда ответил Фенимор Куприн, - я знаю, что "Нану" написал Эмиль Золь, а "Куртизанок" сочинил Бальзак. Но в этой запрещенной книге оба романа переплетены вместе. А рвать их мне невыгодно. - Ах, вот оно что! - удивился толстяк. - Но откуда вы взяли, что романы Бальзака и Золя кто-то запрещал? - Это как раз неважно, гражданин. Там есть все, что интересно мужчине, - не сдавался Фенимор Куприн. - Пальчики оближете. Оперный бас хотел возразить еще что-то, но Фенимора Куприна уже тянули за рукав: - Сколько?.. - Полторы сосны... - Бери третью половину. - Хо-хо! Поищи, посвищи... Иван Волошин стоял совсем рядом со спекулянтом. Он уже хотел взять его за руку и пригласить в отделение милиции, но вдруг заметил, что с Фенимором Куприным произошло что-то странное: забыв о куртизанках и о своем покупателе, спекулянт застыл на месте, как охотничья собака, почуявшая дичь. Он даже снял очки и устремил вдаль пристальный взгляд. Волошин проследил за его взглядом, но ничего особенного не заметил: книжники, подгоняемые милиционерами, перекочевывали с места на место, выкрикивая на ходу: - Меняю "Голову профессора Доуэля" на "Всадника без головы"! - Есть "Идиот", нужен "Милый друг"!.. - Меняю "Тридцатилетнюю женщину" на "Куклу"! Но что же все-таки заметил в нестройных рядах охотников за книгами "орлиный глаз" Фенимора Куприна? Тут автор должен на время оставить бравого бригадмильца Волошина и анекдотического типа Фенимора Куприна и обратить внимание читателя на фигуру, совершенно нетипичную для книжной толкучки... Талантливый советский поэт, умерший в тридцатых годах и писавший исключительно прозой, в одной своей повести сказал: "Странность, помноженная на странность, дает естественность. А что может быть естественнее случайности?.." Вот такая случайность и привела в то воскресенье маленькую и круглую, как сказочный колобок, старушку в рыжем летнем пальто, Клавдию Антиповну Куликову, на Кузнецкий мост, где Иван Волошин охотился за Фенимором Куприным. С кошелкой, наполненной французскими книжками Ламартина, Вийона, Верлена и других подобных авторов, Клавдия Антиповна уже побывала в книжной лавке писателей, но там ей объявили: - Иностранных книг не берем. И, лишь взяв в руки последнюю книгу, извлеченную Клавдией Антиповной из ее вместительной кошелки, товаровед задумался. Книга была необычная: толстая и увесистая, с плотными, явно не бумажными пожелтевшими листами, она не имела верхней крышки переплета и титульного листа. Тем не менее опытный товаровед сразу же понял, что перед ним какая-то редкость. "Пергамент... Язык древнегреческий... Гм!.. Надо показать Алексею Васильевичу..." - подумал он и пригласил старушку в кабинет директора. Алексей Васильевич Симаков умер недавно, в 1956 году, но тридцать лет своей трудовой жизни он отдал книгам. Это был один из тех букинистов, которых шутя называют "академиками". Пожалуй, не было ни одной книги, изданной в дореволюционной России и в Советском Союзе, которая не побывала бы в руках у Алексея Васильевича. Случалось, что к нему попадали и редкие, ценные книги. В этом случае он всегда помнил один незыблемый закон советских букинистов: место ценной, редкой книги не на прилавке, а в музее или в государственном книгохранилище. Взяв в руки древнегреческую книгу с пожелтевшими пергаментными листами, Симаков тут же разъяснил Клавдии Антиповне, что ей следует отнести старинную книгу в Государственную библиотеку имени Ленина. При этом он растолковал старушке, как попасть в Ленинскую библиотеку, и даже снабдил ее запиской к заведующему рукописным фондом. Старушка отправилась в путь, но прошла лишь квартала два и вдруг наткнулась на серьезное препятствие: как новое море, разлившееся по воле человека там, где раньше был обыкновенный асфальтовый тротуар, встала перед Клавдией Антиповной густая толпа. Бедная старушка с трудом пробивалась через подвижное скопище книжных болельщиков. А тут еще какие-то мужчины, старые и молодые, стали пугать ее и оглушать страшными вопросами: - Шпионов нет ли, мамаша? Клавдия Антиповна в ужасе крестилась: - Что ты, сыночек! Какие такие шпиены? Но вот к ней подошла девушка в зеленом шелковом плаще. - Это они про книжки спрашивают, бабушка, - смеясь, пояснила она. - Книжки у вас есть? Старушка подозрительно огляделась: - А зачем им мои книжки?. - Купить хотят, бабушка. Здесь книжный рынок. Клавдия Антиповна подумала и сказала: - Книжки есть. Да я их в магазин несу и в библиотеку. Обступившие старушку книжники зарычали, как целый хор "варяжских гостей": - Успеешь в магазин, бабка. Ты их нам покажи. Старушка была очень удивлена: - Да как же это? Прямо на улице?.. Девушка улыбнулась и хотела уже отойти, но вдруг услыхала: - Да и не русские они. Французские книжки. Книжников будто струей из шланга обдало, они сразу же утеряли всякий интерес к старухе и к ее кошелке. Но девушка вернулась и спросила: - А какие у вас французские книжки? Я читаю по-французски. - Да не знаю, доченька. Я в них ничего не понимаю. Книжки ведь не мои, чужие. И как раз в эту минуту перед Клавдией Антиповной возник Фенимор Куприн... Нужно сказать, что женщинам всего мира Фенимор Куприн предпочитал именно таких старушек, в кошелках которых иной раз можно было откопать старинные романчики, за которые даже букинисты рисуют в накладных трехзначные цифры... Фенимора Куприна несколько смутило, что книжники отхлынули от старушки, хотя вблизи не было ни одного милиционера. - Ой, какие интересные книги! Продайте их мне, бабушка! - услышал он восклицание девушки и понял, что пикировать надо немедленно. Сняв темные очки, он строго спросил: - Это на каком же законном основании вы, гражданочка, покупаете книги в неуказанном месте? Девушка оторопела и положила книги обратно. - Я только хотела спросить, - испуганно пролепетала она. - Здесь французские книжки, а я... Брови у Фенимора Куприна полезли вверх, а усы опустились вниз. - Французские? - разочарованно опросил он. - Ну, тогда конечно. Этот товар никому не нужен. - Да нет уж! - решительно заявила Клавдия Антиповна, запахивая кошелку. - Я в магазин пойду, как мне велено. А вот эту старинную книгу в библиотеку снесу. Мне за нее много денег дадут. Фенимор Куприн весь превратился в слух. - Это что ж за книга такая? Про любовь или, обратно, приключения?.. - Да уж и не знаю, гражданин хороший, какая она есть, - деловито и не без хвастовства ответила Клавдия Антиповна, - а только мне вот записку дали и сказали: "Несите, мол, Клавдия Антиповна, эту книгу поскореича в библиотеку, потому как она очень ценная и у нас денег не хватит, чтоб ее купить". - Вот тебе и на! - радостно воскликнул Фенимор Куприн. - Да ведь это ко мне записка! Я и есть главный начальник над всеми библиотеками. Старушка и девушка - одна растерянно, другая с удивлением - глядели на "главного начальника над всеми библиотеками". - Ну, вам прямо повезло, мамаша, что вы меня повстречали! - с довольным видом продолжал Фенимор Куприн. - Ведь сегодня воскресенье, а мы по воскресеньям не торгуем... то есть отдыхаем вообще... А что у вас за книга такая, разрешите взглянуть? Старушка торопливо порылась в кошелке и вытащила толстую старинную книгу без верхней крышки. Фенимор Куприн недоверчиво повертел ее в руках: - Тоже нерусская? Гм!.. И в плохом состоянии... Девушка стояла тут же. Подошел и Волошин. Через плечо Фенимора Куприна он старался разглядеть книгу, но не менее интересно было ему посмотреть, что будет жулик делать дальше. - Это моей бывшей барыни книга, Евгении Феликсовны. Она сказывала, что книге этой больше тысячи лет, - многозначительно произнесла Клавдия Антиповна. - Это конечно, - глубокомысленно изрек Фенимор Куприн, уже уяснивший, что старинную книгу надо отнять у старушки во что бы то ни стало. - Да-а... В старые времена люди были очень некультурные. С книгами обращаться не умели. И вот пожалуйста... - показывая девушке книгу, презрительно продолжал Фенимор Куприн. - Переплет начисто отчекрыжили, а в титульный лист небось селедку завернули. Эпоха древняя, народ несознательный. А теперь куда она годится?.. Сколько за нее, к примеру, взять можно? Слезы! Правильно я говорю, барышня? Девушка уже заметила наблюдавшего за Фенимором Куприным юношу в голубой тенниске. Его насмешливый взгляд был устремлен на болтливого жулика. Девушке стало смешно, и она прыснула в кулак. Но юноша строго посмотрел на нее и приложил палец к губам. - Книга без переплета - это все равно что невеста, стриженная под бокс, - резюмировал Фенимор Куприн. - Но поскольку вас, мамаша, ко мне послал с запиской мой друг и товарищ, то извольте, я могу купить ее у вас, но только по номиналу, то есть по государственной цене... Он перевернул книгу, однако, к своему удивлению, не увидел на плотной коже переплета никакой цены. - Гм!.. Номинал не обозначен... В общем, я, как опытный товаровед, могу оценить ее в двенадцать рублей и тридцать восемь копеек. Получайте деньги, мамаша, и поспешите в молочную за сливочным маслом... Фенимор Куприн сунул книгу за пазуху и полез в карман за деньгами. Старуха растерянно поглядела на девушку, потом на Фенимора Куприна. Девушке очень хотелось вмешаться и прекратить наглую комедию, которую разыгрывал у нее на глазах явный жулик. В этот момент сзади к Фенимору Куприну подошел Волошин и протянул ему свою бригадмильскую книжку. - А такую книжку вы когда-нибудь читали, гражданин? - спросил он. Фенимор Куприн, видимо, уже не раз читал такие книжки. - В чем дело?! - завопил он. - Я честно покупаю у гражданки ее книгу! Волошин взял его за руку: - Пройдемте в отделение... Но Фенимор Куприн быстро и крепко ударил его по руке и метнулся в сторону. Волошин бросился за ним и на ходу засвистел в милицейский свисток. Однако Фенимор Куприн знал, как нужно в толпе уходить от милиции: он нагнулся и стал петлять под ногами у книжников, будто что-то искал. Его никто не задерживал. Так он добрался до ближайшего подъезда и юркнул в него. Кто-то кивнул Волошину на подъезд. Он ворвался туда, но услыхал лишь, как гудит лифт. Лифтера не было. Увидев двух вбежавших в подъезд милиционеров, Волошин быстро обрисовал им наружность убежавшего жулика и послал во двор одного милиционера. - Он может выбраться через какую-нибудь квартиру и черный ход. В этот момент где-то наверху послышались голоса и хлопнула дверь. - Так и есть!.. Волошин попросил второго милиционера остаться в подъезде, а сам помчался вверх по лестнице, отмахивая по две-три ступеньки. На верхней площадке он увидел пустую кабину лифта с приоткрытой дверью. Фенимор Куприн исчез... "Значит, через верхнюю квартиру перемахнул во двор, - подумал Волошин. - Но через какую? Тут их три". Он, не раздумывая, позвонил в первую и угадал. Дверь открылась, и на пороге появился солидный мужчина в пижаме. - В чем дело?! - раздраженно спросил он. Волошин показал свою книжку и быстро объяснил: - Скрылся жулик. Украл ценную книгу. К вам заходил?.. Мужчина в недоумении оглянулся, за ним стояли испуганные домочадцы. - Опять двадцать пять! Только что один бригадмилец уже промчался через нашу квартиру в погоне за каким-то жуликом... Волошин протиснулся в переднюю: - Простите, но я вынужден... Где он?.. Скорее! - Пробежал на кухню, а потом на лестницу черного хода, - сказал мужчина в пижаме. - Ход на чердак здесь? - Забит. - Благодарю!.. Волошин выбежал из кухни и по черной лестнице помчался вниз. Уже добежав до второго этажа, он услыхал голос милиционера: - Товарищ бригадмилец! Здесь он! Задержан! Волошин увидел Фенимора Куприна. - Книга! Где старинная книга?! - крикнул он и, не ожидая ответа, запустил руку за пазуху жулика. Книга была там. Волошин вытащил ее. - Вы не имеете права! Я купил ее! - заорал Фенимор Куприн. - Я буду жаловаться! Уже спокойно Волошин сказал милиционеру: - Доставьте его в отделение, товарищ старшина. А я найду старуху, у которой он выудил эту книгу. Он побежал к воротам. Толпы книжников, как кучевые облака, все еще блуждали по тротуарам: ни милицейские свистки, ни погоня за жуликом не могли их рассеять. Волошин пробрался на то место, где он оставил старуху и девушку в зеленом плаще, но ни той, ни другой не нашел. Несколько раз он прошел по тротуарам, зорко поглядывая по сторонам. Старуха и девушка исчезли бесследно... Волошин решил отправиться в отделение. К своему удивлению, он нашел там, кроме Фенимора Куприна, и девушку, которая хотела купить у старухи французские книги. - Наконец-то! - обрадованно воскликнула она. - А я пришла как свидетельница. Этого жулика надо хорошенько проучить. - А старушка где? - спросил Волошин. - Видали?! Потерпевшая даже не явилась! А меня приволокли! Безобразие! - завопил Фенимор Куприн. - Гражданин Феклин, помолчите! - спокойно приказал дежурный. - Я не знаю, где она сейчас, - стала объяснять Волошину девушка. - Ее буквально за руку уволокли в сторону, когда началась кутерьма с этим жуликом. Я только слышала, как какой-то тип крикнул ей: "Уходи, бабка! Его поймают, тебя по судам затаскают!" - и потащил старуху в толпу. Как хорошо, что вы спасли эту книгу! Ее непременно нужно сдать в Ленинскую библиотеку. - Книгу нельзя никуда сдавать, гражданка, - официальным тоном произнес дежурный, оторвавшись от акта, который он составлял. - Это вещественное доказательство. - Ничего, сдадим потом, - успокоил девушку Волошин. - Но как нам найти старушку? Ведь она потерпевшая, она владелица книги, которую мы спасли. Девушка пожала плечами: - Не знаю... Дежурный по отделению записал ее показания. Выяснилось, что девушку зовут Тася (Анастасия), а фамилия ее Березкина и что она студентка французского отделения Института иностранных языков. Волошин и Тася вместе вышли из отделения милиции и направились к площади Свердлова. По дороге они говорили о книгах, о шахматах, о боксе. Со смехом и с возмущением Тася вспоминала, как Фенимор Куприн на ее глазах "покупал" у старухи древнюю книгу. Ей было жалко бедную старушку. - Давайте найдем ее! - предложила Тася. - Что ж, попробуем