идимая Черная планета. Корабль начинал долгий цикл торможения и подхода к цели. Странно выглядела звезда, висевшая в абсолютно пустом пространстве. Лишь в невообразимой дали светились пятнышки галактик и туманностей, принадлежавших иным мирам, отдаленным от владений Земной Федерации такими безднами расстояний, преодолеть которые люди пока что не могли. Корабль вышел за пределы своей родной Галактики, раскинувшейся теперь над "Каравеллой" сверкающей спиралью звезд. Картина казалась слишком грандиозной, а пустота, окружавшая корабль, слишком всеобъемлющей для того, чтобы не подавить человеческого воображения. Длинных вахт у экранов наружного обзора не выдерживали даже видавшие виды навигаторы межзвездных трасс. Одинокая звезда на носовых экранах лишь подчеркивала беспредельную пустоту вокруг. Здесь не было ни метеоритов, ни газовых скоплений. Даже частички водорода, столь редкие в межзвездном пространстве за пределами силовых полей звездных скоплений, стали еще реже. Сама пустота казалась тут гуще, плотнее. Она точно сдавливала корабль своими призрачными лапами, стараясь проникнуть сквозь хрупкую скорлупу его брони к тем, кто посмел бросить ей вызов. Человеку не было места в этом мире - и однако вопреки всем законам логики корабль, построенный его руками, под равномерный свист двигателей приближался к звезде. Жизнь на корабле текла размеренно и однообразно. Вахты не входили в обязанность спецгруппы Ротанова, и ее членам было особенно трудно выдержать изнурительные месяцы похода. Бесконечными казались дни ожидания... На "Каравелле" не было ни театральных залов, ни спортивных стадионов, ни висячих садов, столь обычных для рейсовых пассажирских кораблей того времени. Пустая скорлупа корпуса, поразившая когда-то Ротанова своими размерами, оказалась до отказа заполненной. Каждый кубометр пространства был взят на учет. Мощность корабля, сопротивление его защитных полей, огневая сила его дальнобойных нейтронных генераторов - все определялось массой топлива. Инертной и холодной массой, способной превратиться в корабельных энергоблоках в звездную плазму, питающую корабельные установки. Именно она, эта масса топлива, заполнявшая резервные отсеки, делала корабль тем, чем он был на самом деле, - посланцем Земли, способным бросить вызов не только биллионам километров окружавшей его пустоты, но и сюрпризам Черной планеты. Нижнюю палубу занимал ангар, в котором, словно гигантский снаряд в тесном орудийном стволе, примостилось тупорылое двухсотметровое тело корабля-разведчика, способного садиться на любых планетах. И лишь на маленькой верхней палубе располагались жилые помещения, навигационные и управляющие рубки. Каюта Ротанова ничем не отличалась от остальных, за исключением пульта прямой связи с капитанской рубкой. Да и тот установили по настоянию Торсона. На полукруглом надувном диване, огибавшем боковую стену каюты, сидели все четверо членов его особой группы. Сам Ротанов разместился напротив, за маленьким столиком. Так ему удобней было видеть их лица и одновременно делать пометки в своем крошечном блокнотике, снабженном микрокалькулятором с кристаллическим блоком памяти, хранившем в себе огромное количество записей. - Итак, мы почти у цели. Я собрал вас, чтобы в последний раз в спокойной обстановке обсудить детали предстоящей операции. С момента выхода в этот район могут возникнуть любые неожиданности. Ротанов внимательно всмотрелся в лица сидящих напротив него людей, словно хотел их запомнить. Олег, Элсон, Дубров и Фролов. Фролова он включил в группу в последний момент. Ему нужен был хороший механик. Человек, на которого он рассчитывал, неожиданно заболел, и пришлось взять Фролова. Он почти не знал его лично, только по отзывам людей, которым доверял, и все никак не мог составить достаточно полного мнения об этом человеке. Фролов редко вступал в разговор, держался в стороне, обособленно. Но дело свое знал прекрасно. - После выхода к Черной, если ничего особенного не случится, мы используем наш корабль и попробуем сесть. - Скорей всего атмосфера планеты состоит из той же субстанции, что и "черные корабли". Вряд ли нам это удастся. - В таком случае мы хотя бы убедимся в этом. - Как же ты собираешься передать информацию? В таких условиях с нашим кораблем будет покончено довольно быстро. - Этот вопрос продуман. На корабле есть специальный ракетный буй, он снабжен микродвигателем и благодаря ничтожной массе способен почти мгновенно уйти в подпространство. Короче, кассеты с нашими записями будут доставлены на Землю. Конструкторы об этом позаботились. - Спасибо хоть на этом. - Я не собираюсь вести корабль на верную гибель. Но если появится хоть малейший шанс, мы сядем. - Хотел бы я знать, что ты имеешь в виду под этим шансом, может быть, радиограмму с Черной планеты, что-нибудь вроде "садитесь, дорогие гости"? - Перестань паясничать, Олег, положение настолько серьезно, что Совет в данном случае счел возможным пойти на любой риск. Нам самим предоставлено право решать, как поступить. - А что будет с командой "Каравеллы"? - В случае надобности они уйдут к Рэгосу. Оттуда навстречу им выйдут другие корабли, они уже наготове. - Что-то мне все это не очень нравится, - мрачно сказал Дубров, и все повернулись к нему. - Почему? - невинно, спросил Олег. - Это же обычная хорошо разработанная и продуманная операция. Вы еще новичок в наших делах и плохо знаете Ротанова. Иначе вы бы сразу отказались. - Я хорошо знаю Ротанова и именно поэтому согласился. Но часть операции, связанная с возможной посадкой, кажется мне попросту авантюрой. - Далась вам эта посадка! - Ротанов недовольно пододвинул к себе блокнот и что-то быстро в него записал. - Я же сказал, садиться будем только в том случае, если появится шанс на благополучный исход. - А по-моему, садиться совсем не обязательно, - впервые за все время вступил в разговор Фролов. - Я имею в виду людей. Вполне достаточно выслать на разведку планетарный автоматический комплекс. - Автоматы не всегда возвращаются, часто замолкают. Как ни странно, практика показала - люди надежнее. Но, конечно, мы попробуем. Еще с час они обсуждали различные варианты разведки Черной. Наконец он их отпустил. Остался, как всегда, только Олег - официально заместитель Ротанова, неофициально - человек, имеющий право задавать ему любые вопросы. - Ты действительно давно знаешь Дуброва? - Давно. Еще по Реане. Не обращай внимания на его мрачность. Он вообще пессимист и индивидуалист, но любое дело привык доводить до конца, несмотря ни на что. Хотя вначале ему требуется своеобразная раскачка. Вот Фролова я знаю мало. - За Фролова можешь не беспокоиться. Это человек дела. Он не умеет, да и не любит теоретизировать. Он привык работать руками. Нет такого механизма, который бы его не послушался в любой мыслимой ситуации. За него я могу поручиться. Они обсудили еще несколько вариантов возможных сюрпризов, ожидавших их на планете. Когда Олег ушел, Ротанов долго не мог заснуть. Мысли все время возвращались к Черной. Его не покидала тревога. После сегодняшнего разговора он особенно отчетливо почувствовал, как мало, в сущности, они знают... Лежа на спине с открытыми глазами, он постарался еще раз выстроить известные факты хоть в какое-то подобие системы. Уже месяц, как "Каравелла" вышла в обычное пространство. Ее нельзя не заметить с планеты, и тем не менее Черная никак не прореагировала на появление земного корабля. Что это, полнейшее равнодушие к противнику или они ждут, когда "Каравелла" подойдет ближе? С "Ленинградом" они вели себя активней, Правда, их корабли поднялись с планеты, когда "Ленинград" подошел достаточно близко. И что из этого следует? Ровным счетом ничего. Даже неизвестно, стоит ли нам подходить к планете или есть смысл подождать, пока они продемонстрируют заинтересованность нашим появлением. Совсем уж нелепой и странной казалась ему сейчас история с "академиком Грэгори". Она походила на фарс, на плохо поставленную инсценировку. Кто ее режиссер? Рэниты? Опять-таки нет никаких доказательств... Была еще Дзета и черный шар в энергетическом отсеке базы. Они ведут себя непоследовательно. То как неразумные животные устремляются к добыче. То как опытный и грозный противник, атаковавший "Ленинград". Утром Ротанова разбудила непривычная тишина. Он не успел еще толком понять, что произошло, как на столе засветился экранчик прямой связи с рубкой и Торсон сказал: - Мы прекратили торможение. Наша скорость сейчас чуть больше скорости планеты. Корабль находится на ее орбите. Постепенно нагоним Черную. Предлагаю не форсировать события. - Хорошо, подождем. Ничто не нарушало плавного неощутимого движения корабля вдоль планетарной орбиты, максимально приближенной к звезде. Вторую неделю "Каравелла" постепенно нагоняла убегавшую от нее Черную планету, и теперь та своим непроницаемым кругом закрывала часть галактической спирали. Корабль, оснащенный новейшей техникой и самым совершенным оружием, каким только располагала Федерация, ждал стычки-противодействия. Он специально был создан для боя. Мощь, закованная в броню, чувствовалась во всем: и в гуле нейтронных генераторов, и в километровых всполохах защитных полей. Но вот цель достигнута. От Черной их отделяло расстояние, которое могучие двигатели корабля могли бы преодолеть за несколько часов. Планета никак не прореагировала на появление чужака. Космос казался совершенно мертвым и спокойным. Где-то за тысячи километров в стороне мелькнул метеорит; поравнявшись с "Каравеллой", он вспыхнул и превратился в медленно распадающееся облачко газа. Некоторое время ничто больше не нарушало тишину и покой вокруг корабля, серебряный кит вновь задремал. Лишь внутри, неощутимое и незаметное снаружи, постепенно нарастало напряжение. Ротанов метался по своей каюте, с трудом сдерживаясь, чтобы не включить наконец селектор и не вмешаться в действия капитана "Каравеллы". Затянувшееся тягостное выжидание изматывало нервы. Все же он взял себя в руки и вновь, в который уж раз за эту неделю, отошел от селектора. Было отчего потерять терпение. Затратив уйму энергии, преодолев гигантское расстояние, они бессмысленно растрачивали время на медленное, едва заметное сближение с планетой, которая вообще игнорировала их присутствие! Чтобы ускорить события, существовал, собственно, совсем простой выход: в любой момент Ротанов мог ввести в действие свою особую группу, стартовать с "Каравеллы" на корабле поиска и давно уже сесть на планету. Однако с этим решением он почему-то медлил и лишь метался по каюте, может быть, впервые в жизни не зная, как поступить. - Происходящее с нами напоминает мне детскую игру "Кто первый", - признался он однажды Олегу после заседания корабельного совета, на котором не было принято никакого решения. Торсон внимательно выслушал все мнения, загадочно покивал головой, и они разошлись. - Почему ты не вмешиваешься наконец?! - Именно из-за этой игры: "Кто первый". - Кто первый что? - А это неважно. Проигрывает тот, кто сделает первый решительный ход. - Странная игра. - Не такая уж странная, она учит выдержке. И кроме того, там предусмотрен особый случай, когда сделавший ход первым безусловно выигрывает. Но угадать, когда его надо сделать, трудно, почти невозможно. Кроме знания всех правил игры, нужна еще незаурядная интуиция... - Никогда не играл в такие игры. - И совершенно напрасно. Мы столкнулись в космосе с силами не только могущественными, но и действующими неординарно, непредсказуемо. Потому так важно первыми не сделать ошибочного хода. Его рассуждения прервал басовитый рев корабельной сирены общей боевой тревоги. Дни тягостного ожидания кончились. Черная планета наконец-то напомнила о своем существовании. Первый ход был сделан. 11 В центральной рубке "Каравеллы" стояла напряженная тишина. На своих местах застыли двое дежурных техников, навигатор, энергетик и сам Торсон. Присутствие капитана здесь, а не в капитанской рубке лишь подчеркивало напряженность обстановки. Половину передней стены занимал квадратный панорамный экран совмещенного обзора, на котором компьютер проектировал результат суммарной информации об окружающей обстановке. Сюда поступали данные ото всех наружных корабельных датчиков, часть из них была вынесена далеко в сторону на катерах внешнего наблюдения. Повинуясь команде Торсона, изображение синего светила из центра экрана ушло в глубину, а сбоку появился маленький кружок планеты. Словно кто-то повесил в углу рубки матово-черный мячик. - Максимальное увеличение, - коротко бросил Торсон. Изображение планетарного диска на экране раздалось в стороны, и только теперь Ротанов заметил на его поверхности крохотную, медленно ползущую искорку. Столбик цифр, высвеченных рядом с ней компьютером, говорил о многом. Неизвестное тело не было метеоритом, поскольку медленно изменяло направление своего движения и постепенно замедляло скорость. О его размерах судить было невозможно. Оптические системы не действовали на таком расстоянии, а локаторы давали единичный импульс. Однако и этого импульса было достаточно, чтобы сделать вывод: огибавший планету объект не был черным кораблем, его поверхность не отражала радиоволн. Тогда что же там? Это должно было выясниться в ближайшие полчаса, если расстояние будет сокращаться с прежней скоростью. Искорка ползла по диску планеты, к тому ее верхнему краю, куда компьютер протягивал расчетную линию трассы "Каравеллы". Где-то над самой планетой должна была произойти встреча. "Стоит нам слегка замедлиться, и он успеет, обогнув планету, уйти по параболе в открытый космос. Тогда его придется догонять..." - подумал Ротанов. - Идет как после оверсайда, - сказал навигатор, и Ротанов сразу же согласился с ним. С такой скоростью в космосе до сих пор ходили только земные корабли. - Повторите вызов и вызывайте его непрерывно в автоматическом режиме. Оператор сразу же выполнил новую команду капитана, и цепочка световых точек протянулась от "Каравеллы" к таинственной искорке. "Значит, Торсон тоже считает, что там скорей всего земной корабль, - подумал Ротанов. - Но откуда он здесь? Курьер? Случилось нечто из ряда вон выходящее, нечто такое, что Совет решил послать вслед экспедиции второй корабль? Маловероятно... В этом случае он сам стал бы нас вызывать и уж, во всяком случае, давно должен ответить на наши сигналы. А он молчит. Да и траектория... Странная у него траектория. Вот почему Торсон объявил тревогу. Уж больно подозрительно он идет. Слишком близко к поверхности планеты. Выходить из оверсайда в такой близости от материальный массы опасно... Неужели это тот самый "первый ход", которого я так ждал?.. Сейчас посмотрим... осталось минут десять-пятнадцать. Торсон наверняка выслал в точку встречи ракетный буй. Так и есть, вон его след. Уже совсем близко. Пора..." Словно отвечая его мыслям, в правом темном углу экрана высветился новый квадрат - включились камеры разведочного катера. Вначале изображение долго не могло стабилизироваться, по нему ползла рябь помех. Наконец передатчики связи отстроились от помех, и автоматы наведения поймали цель. В центре квадрата появилось вытянутое изображение щучьего, остроносого тела. "Разведчик класса А2, индекс корабля неизвестен, на сигналы не отвечает. Выходит из оверсайда. Скорость уменьшается недостаточно эффективно, возможна авария двигателя..." - приглушенно забормотал компьютер, мгновенно анализируя вновь поступившую информацию. "Значит, все-таки земной корабль, - почти разочарованно подумал Ротанов и тут же поправил себя: - Ничего это еще не значит. Слишком мала вероятность встречи с аварийным кораблем именно здесь, похоже, они мастера на подделки..." Он по-прежнему не знал, что собой представляют таинственные "они". Но теперь разгадки ждать недолго. - Шесть десятых мощности левого борта на излучатели. Старт по готовности, - тихо проговорил Торсон, и он одобрил его действия никому не заметным кивком. "Каравелла" покатилась в сторону, отводя на экране проекцию своей орбиты от чужака. Не следовало подходить к нему слишком близко. Если это аварийный корабль, он не сможет изменить траекторию. Сблизиться мы еще успеем. Изображение неизвестного корабля на экране становилось все четче и детальней по мере того, как катер подходил ближе к цели. Теперь они могли различить неподвижные тарелки локаторных антенн, задраенные двери люков и черные сопла ходовых двигателей. Лишь носовые выбрасывали перед кораблем тормозную корону плазмы. Слишком короткую для нормального торможения. - Возможно, он хочет использовать гравитационное поле планеты для дополнительного торможения и потому идет так близко к ее поверхности? - высказал предположение второй навигатор. По тому, как поежился Торсон, было видно, что он не одобряет в рубке никаких отвлекающих разговоров. Однако в предположении навигатора был известный резон, и его следовало проверить. Ротанов отвернулся к свободному дисплею связи с компьютером и затребовал информацию о моменте появления неизвестного корабля. Так и есть, корабль вынырнул неожиданно из-за планеты, обогнул ее и теперь уходил, и ничего определенного о том, откуда он там взялся, сказать было нельзя. Оставались одни догадки, вот почему поежился Торсон. Ротанов выключил дисплей и вновь повернулся к центральному экрану. Катер находился теперь в нескольких километрах от неизвестного корабля и начинал безнадежно отставать. Его двигатели не способны развить скорость сверхпространственных кораблей, и это был последний момент, когда можно было со всеми подробностями видеть на экранах неизвестный корабль. Разведчиков класса А2 во флоте Федерации не так уж много. Ротанов мог бы их все пересчитать по пальцам. Он точно помнил, что за последние десять лет с этими кораблями не случалось аварий, все они к моменту старта "Каравеллы" находились на своих базах, так что вполне возможно, это все-таки курьер, посланный им вдогонку. Двигатели могли выйти из строя при подходе к планете... Вот только полное молчание корабля оставалось необъяснимым. Если даже не работают рации и энергоблоки, он мог бы им ответить световым сигналом... Испорчены локаторы, не заметил катера? Казалось, Торсон вновь угадал его мысли. На катере вспыхнул яркий прожектор и осветил удаляющуюся корму незнакомца ослепительно белым светом. Прожектор мигнул раз, другой, потом зачастил свои точки и тире, требуя немедленного ответа на вызов. Корабль молчал. - Может, они все погибли или ранены? Может, они не могут нам ответить? - не выдержал оператор, и на этот раз Торсон повернулся к нему. - Постарайтесь выполнять свои обязанности без разговоров. Оператор покраснел до корней волос, и Ротанов подумал: два-три таких замечания, и люди начинают держаться с тобой отчужденно. Зато свои обязанности они выполняют с максимальным вниманием и быстротой. Вот так и обрадуется всегда неприятно поражавшая его дистанция между руководителем и подчиненными. А ведь в чем-то этот мальчишка прав, и если неизвестный корабль не изменит режима полета, им в конце концов придется к нему подойти. Возможно, на этом и строится весь расчет. И значит, снова начинается знакомая игра: "сделавший ход" может проиграть. Опять игра на выдержку. Если его худшие опасения подтвердятся, если это и в самом деле корабль-ловушка, то самое лучшее, что могли бы сделать их противники, это не делать ничего, а лишь ждать. Потому что мы попросту не сможем пройти мимо, потому что оператор прав. На корабле действительно могли быть люди, нуждавшиеся в помощи, и никуда нам от этого не деться... Изображение корабля на экранах катера превратилось в едва различимую светлую черточку. На центральном экране было видно, как чужой звездолет, не изменяя траектории, продолжал свой неудержимый бег прочь к краю экрана. Диск планеты должен был вот-вот скрыть от них корабль. Увидят ли они его снова? Сейчас еще не поздно что-то сделать. Мы не должны терять его из виду ни на секунду! И снова Торсон в этой сложной ситуации нашел единственно правильный выход. Развернув "Каравеллу" вслед уходящему кораблю и выйдя на его орбиту, Торсон коротким рывком послал "Каравеллу" вперед. Как только расстояние вновь сократилось до сорока тысяч километров, "Каравелла" замедлилась и выровняла скорость. Теперь корабли шли точно друг за другом и казались совершенно неподвижными. Лишь диск планеты медленно поворачивался под ними. Сейчас, когда скорости уравнялись, появилась возможность выслать вслед за разведчиком новый автоматический катер. Его двигателям пришлось развить совсем небольшое ускорение, чтобы преодолеть оставшиеся сорок тысяч километров. Подходя к борту неподвижного, казавшегося ко всему безразличным кораблю, катер притормозил. На борту маленького ракетного катера находились автоматы, предназначенные для стыковки обследования аварийных кораблей. В случае необходимости они были способны вскрыть корабельную броню, прожечь в ней отверстие, достаточное для прохода. - Управление автоматами на центральный пульт. Приготовиться к абордажной стыковке, - негромко произнес Торсон. Ротанов замер. Сейчас все должно было выясниться. Если корабль захвачен противником - кто бы они ни были, они не могли позволить автоматам проникнуть на корабль, а значит, Торсон оказался умней и получил возможность сделать первый ход, заранее не проигрывая его... Торсон вел "Каравеллу" след в след, точно выдерживая скорость. Их тормозные двигатели работали в режиме впереди идущего корабля. Расстояние между разведчиком и автоматическим ракетным катером неуклонно сокращалось, тысячи километров превратились сначала в сотни, потом в десятки, и вот уже на экране вновь медленно стал вырастать борт чужого корабля. Вытянутая носовая часть катера заканчивалась специальной присоской. Весь он напоминал гигантскую пиявку, готовую вцепиться в серебристое брюхо корпуса чужого корабля. Оставались считанные мгновения. Сейчас они, наконец, узнают, кто ведет этот корабль, вот сейчас... Ротанов подался вперед к экрану, словно хотел сократить расстояние между катером и бортом, словно хотел его подтолкнуть, помочь. Вдруг изображение на экране слегка смазалось и поплыло в сторону. - Держать связь! - рявкнул Торсон. - Он включил кормовые двигатели! Уходит! - Ну, это вряд ли ему удастся... Торсон двинул рукоятку ускорения ракетного шлюпа. Ротанов знал, в коротком импульсе двигатели катера способны придать ему большее ускорение, чем может корабль, гигантская масса которого требовала времени для разгона. Несмотря на несоизмеримые мощности, у катера еще оставался шанс... Борт корабля, уплывший было в сторону, вновь стал приближаться к центру экрана. Лишь ослепительная корона плазмы работавших на пределе двигателей, время от времени попадая в поле зрения камер, портила изображение... И только сейчас Ротанов полностью оценил поведение незнакомца. Корабль пытался уйти от ракетного шлюпа. Он избегал контакта, и его двигатели были в полном порядке. Ротанов знал, что теперь произойдет, понимал уже, что катер доживает свои последние мгновения. Он хотел вмешаться, но не успел. Самого выстрела на экране не было видно. Лишь вспыхнул косматый огненный шар. Не слишком яркий, густого оранжевого оттенка с завихрениями по краям. Оттуда летели черные обломки, только что бывшие умной, хорошо сработанной машиной, созданной для того, чтобы оказывать помощь попавшим в беду людям... Почти сразу сила инерции швырнула его вперед. Ротанов едва успел ухватиться за скобу, удержаться на ногах стоило невероятных усилий. В уши лез отвратительный вой и скрежет. Тормозные двигатели "Каравеллы", неожиданно включенные Торсоном на полную мощность, казалось, отбросили корабль назад. - Зачем так резко? - прохрипел Ротанов, но его никто не услышал: пилоты, стиснутые в креслах противоперегрузочными ремнями, пригнулись к экранам. Рванувшиеся к красным секторам стрелки приборов на пульте говорили о том, что капитан не жалеет мощности на торможение. В первое мгновение Ротанов не понял, что случилось, и лишь теперь увидел - серебристая дуга трассы идущего впереди корабля стремительно загибается вниз. Разведчик тормозил и проваливался к планете, рассчитывая, очевидно, пропустить над собой идущую сзади "Каравеллу", поймать ее в секторы всех своих бортовых противометеорных орудий. Торсон предугадал и упредил его маневр на несколько секунд, но на таких скоростях эти несколько секунд оказались решающими. "Каравелла" тормозилась теперь быстрее разведчика, и расстояние между ними начало медленно увеличиваться. Это продолжалось недолго. Их тяжелый корабль проигрывал более легкому разведчику в маневренности. И хотя Торсон, раньше начавший торможение, вначале увеличил дистанцию, теперь она вновь быстро сокращалась. - Носовыми заградительный огонь по курсу! Не давать ему приблизиться на выстрел! Перед "Каравеллой" один за другим вспыхивали косматые клубы пламени. Временами приближавшийся к ним корабль не успевал отвернуть, и тогда пламя обтекало его защитное поле, превращая корабль на какие-то доли мгновения в сверкающий огненный шар почти километрового размера. Но пламя гасло, и снова они видели на экранах хищное поджарое тело своего противника, продолжавшего, несмотря на огонь "Каравеллы", сокращать расстояние. - А почему, собственно, мы от него уходим? Всей его мощности не хватит, чтобы пробить наши защитные поля. - Я не измерял его мощности, - сухо отозвался Торсон. - Никто ее не измерял. Земной корабль не станет стрелять по спасательному шлюпу. И вновь Ротанову пришлось согласиться с несокрушимой логикой капитана. Корабль, внешне выглядевший как земной разведчик, мог оказаться чем-то совершенно другим. Машиной, обладавшей неизвестными им свойствами и, возможно, несущей на борту неземное оружие. Ловушка для дурачков - вот что это такое. Вся эта погоня со стрельбой явно не входила в их первоначальные планы. И Торсон безусловно прав: их ни в коем случае нельзя подпускать к "Каравелле". Но как? Баланс массы не в нашу пользу, и хотя двигатели "Каравеллы" в несколько раз мощней, инерция сотен тысяч тонн сводит на нет это их преимущество. Разведчик тормозился быстрее, гораздо быстрее... Оба корабля неслись по одной и той же траектории, все ближе подходя к Черной планете. К той точке над ее поверхностью, где притяжение планеты должно было развернуть "Каравеллу", а все еще не погашенная инерция движения - унести в открытый космос, прочь от планеты, по гиперболической орбите. Из-за неравномерного торможения траектория все время меняла на экране свои очертания. Недалек был уже предел, когда оставшейся скорости не хватит, чтобы уйти от планеты. Опять баланс не в пользу "Каравеллы". Из-за огромной массы ей раньше придется прекратить торможение... Ротанов представил, как это будет. В конце концов чужой корабль настигнет их. Начнется ближний бой, в ход пойдет самое мощное оружие. Защитные поля не выдержат, и какой-то из двух кораблей превратится в облако раскаленной плазмы... Одинаково немыслимой казалась гибель любого из них. В ближнем бою все решит перевес в мощности. Если на разведчике нет "черных пузырей", напавших на "Ленинград", или чего-нибудь подобного, - ему несдобровать. В ближнем бою "Каравелла" окажется сильней. Ее генераторы способны создать такие энергетический заряды, которые и не снились этому старенькому разведчику. А значит, ловушка поймает сама себя, и все произойдет справедливо, правильно, вот только в ядерном пламени вместе с чужим кораблем сгорит и разгадка тайны. Им все придется начинать сначала. Кто знает, каким оно будет, новое начало? Странная это была погоня. Оба корабля неслись по планетарной орбите кормой вперед. Разведчик впереди, "Каравелла" - уже в тридцати тысячах километров позади. Кормовые, самые мощные двигатели кораблей, работали на форсаже, максимально замедляя их скорость. Но, поскольку разведчик тормозился быстрей "Каравеллы", она медленно, против воли своего капитана, настигала чужой корабль. Они пытались уйти в сторону, изменить, насколько это возможно на такой скорости, Траекторию движения. Но преследовавший их корабль в точности повторял маневры, и вновь они шли по одной и той же орбите. И вновь неуклонно сокращалось расстояние. Ротанов взглянул на расчетное табло, где компьютер выдавал основные результаты своих прогнозов, и похолодел. Гравитация планеты росла раз в десять быстрей, чем ей было положено. "Каравелла" находилась у той роковой черты, за которой скорость корабля окажется недостаточной для преодоления притяжения планеты. А если гравитация будет расти с такой же силой, может не хватить и всей мощности двигателей, чтобы вырвать из поля притяжения этой странной планеты гигантскую массу корабля. Нужно было немедленно прекращать торможение. С каждой секундой работы двигателей точка, в которой "Каравелла" должна была изменить свою траекторию, опускалась все ниже, вплотную подходя к атмосфере планеты. Торсон нажал на черный рычаг. Рев двигателей смолк, и сразу же светящееся веретено чужого корабля на экране, словно сорвавшись с цепи, понеслось к "Каравелле". Корабль содрогнулся от залпа заградительных пушек, еще и еще раз пророкотал этот безопасный для противника залп, окативший его защитные поля огненной пеленой разрывов. Все, пора... Больше нельзя медлить. Иначе не хватит времени. Ноги плохо слушались, голос сел, и Ротанов подумал, что он все еще способен испытывать страх. В секунду, когда он шагнул к пульту, в его голове со всеми деталями сразу целиком встала картина того, что последует через несколько минут. Ротанов перегнулся к микрофону через плечо Торсона и проговорил обычным своим, чуть усталым и почти равнодушным голосом. - Спецгруппе занять места по стартовому расписанию. Старт "Икара" через десять минут. "Каравелле" ждать в условленной точке встречи. С этой секунды он брал руководство экспедицией и всю ответственность за принятое решение на себя. Он видел осуждающий, почти возмущенный взгляд Торсона. И, выключив микрофон, попытался объяснить, хотя знал уже, что объяснения не получится, что ему придется приказывать, и все же он попытался: - Старт "Икара" уменьшит массу корабля на сорок процентов. Даже если противник решит вас преследовать, вы легко уйдете от погони. - Он не станет нас преследовать. У него появится более легкая, беззащитная добыча. Мы постараемся прикрыть вас, но это сложно, корабли разойдутся, и тогда... - Вы не станете нас прикрывать. Вы немедленно покинете этот район и на форсаже уйдете в точку встречи. Как только стартует "Икар", включайте двигатели на разгон, на полную мощность. - Он представления не имеет, на что мы способны! Я не использовал и десятой доли мощности. Кинжальным залпом мы расколем его защитные поля как скорлупку! Секунду они молча смотрели в глаза друг другу, потом Ротанов тихо сказал: - Я знаю. Но мы прилетели сюда не за тем, чтобы устраивать сражения. Мы прилетели сюда, чтобы понять наших противников и узнать, что им нужно от нас. Если в контрольный срок "Икар" не появится в точке встречи, продолжайте экспедицию самостоятельно. И помните: Земля ждет от вас не победных рапортов о выигранных баталиях. Если вместо нас придет буй с информацией - немедленно возвращайтесь на базу. Не слушая возражений, не добавив ни слова, Ротанов шагнул к приемнику компьютера и проиграл на его клавиатуре предстоящий маневр. - Должно получиться. Как только вы включите двигатели на разгон с облегченной массой, ваша орбита пройдет почти на десять тысяч километров выше. Они не ожидают этого. Разведчик проскочит ниже. В любом случае кратковременную атаку ваши поля выдержат. Не отвечайте на его огонь. Уходите, догнать вас они уже не смогут. 12 Толчок стартовых ракет швырнул "Икар" вниз", навстречу неизвестности. Ротанов, сидя в кресле пилота, чувствовал себя совершенно беззащитным перед надвигавшейся громадой чужого корабля. Он думал о том, что на этот раз ему, пожалуй, не выкрутиться. Дурацкая фраза вертелась в голове: "Он повел корабль на верную гибель и не вернулся..." Примерно такое сообщение получит Земля. У них не было защитных полей. Все их оружие составлял противометеоритный разрядник, не способный разрушить массу больше килограмма. На них надвигался корабль, мезонные заряды которого могли превратить в осколки планету средней величины... Во всем этом было лишь одно светлое пятно. Одна мысль, помогавшая им выдержать: "Каравелла" ушла, маневр удался, Торсон выполнил приказ, и мы отвлекли противника на себя. Мы добились своего, нам не на кого пенять, и остается лишь ждать развязки". На маленьком экранчике перед пультом вспыхивали все новые цифры. Ротанов знал, что до корабля их противников остается совсем немного километров. Совсем немного секунд отделяло их от встречи и от возможного выстрела в упор... Но об этом не стоило думать, тут они бессильны. Ничем не защищенная мишень - вот что такое "Икар", и если выстрел состоится, они не успеют ничего понять... Говорят, что звук в пустоте не распространяется. И в общем это, конечно, верно, но не всегда. Потому что порой пустые металлические предметы, например корабельные корпуса, способны улавливать необъяснимые волны вибраций, резонировать и рождать целые гаммы собственных звуков, сопровождающих внешние события. Вот и сейчас впечатление было такое, словно на них надвигается курьерский поезд. Давно не ходили по Земле такие поезда, но люди все еще помнили из старых фильмов грохот металлических колес по стальным рельсам и то ощущение неизбежности, которое рождает у одинокого человека несущаяся на него стальная громада. Но их было пятеро, и наверно, поэтому они все вдруг приподняли головы и посмотрели друг другу в глаза в тот миг, когда звук достиг наивысшего напряжения. Возможно, они подбадривали друг друга этим взглядом или прощались - кто знает. Невыносимый визг вибраций стал затихать. "Икар" качнуло, словно он был утлым челноком в океане. Чужой корабль пронесся мимо. Ничего не случилось. Они все еще сидели в своих креслах, сжимая поручни, и лишь на заднем экране стремительно уменьшалось серебристое пятно кормовых выхлопов уходящего от них разведчика. - Я был уверен, что он выстрелит. По всем пунктам он должен был ответить, "Каравелла" обстреливала его почти непрерывно... - А он и "Каравелле", между прочим, не ответил ни разу. - А челнок? Помнишь, как крутилось пламя? Мне и сейчас еще кажется, что там могли быть наши обломки. - Челнок? А как бы ты поступил на их месте, если бы какая-то посудина, набитая автоматами, собиралась вскрыть борт твоего корабля, как консервную банку! - Откуда они могли знать, что там автоматы! - Это все-таки земной корабль, на нем тоже есть челноки... Им всем хотелось сейчас говорить, спорить. Этого требовало только что пережитое напряжение, радость от того, что опасность миновала, а они вот живы, приглушенно рокочут двигатели, горит свет в рубке, и только оптика напоминала о том, что они остались здесь один на один с Черной планетой... Ее поверхность угадывалась где-то под ними непроницаемым сгустком мрака. Да еще на экранах маячило уменьшенное, но все еще грозное изображение чужого корабля... Впрочем, такого ли уж чужого? Он был рожден на Земле. Руками земных конструкторов создавались его чертежи. Руки монтажников околоземных верфей собирали его корпус... Но затем случилось нечто такое, что сделало земной корабль чужим для людей. Вот это и надо выяснить в первую очередь. И никто не возразил, когда Ротанов двинул рычажки двигателей да ускорение и довернул корабль к траектории только что ушедшего разведчика. Лишь Элсон тяжело перевел дыхание да Дубровин, очень разбиравшийся в маневрах кораблей, спросил: - Разве мы его догоним при его скорости? - У нас такая же, надо лишь немного уравнять разницу. И вновь на экране начало увеличиваться изображение закованного в светящийся панцирь защитных полей чужого корабля. - Почему светятся их поля, здесь же нет ни газов, ни пыли? - спросил Олег, и Ротанов только теперь обратил на это внимание. - Действительно, странно... Замерь еще раз расстояние до поверхности Черной планеты. - Луч локатора не отражается. - То есть как? Я проверял всего минуту назад, было около ста тысяч! - А теперь она не отражает нашего луча, ей надоело. Но и сто тысяч слишком близко, здесь могут быть остатки атмосферы, оттого и светятся поля. - Гравиметр сошел с ума. Он показывает массу в двести шестьдесят солнечных. - Здесь врут почти все приборы. Слишком близка эта странная планета. - Если из ее атмосферы образуются пузыри антипростравства, кто знает, из какого вещества состоит она сама. Мне не нравится, что она так близко, - заметил Олег. - Думаешь, мне это нравится? - Тогда зачем тебе понадобился разведчик? Если мы даже подойдем вплотную, через его поля нам не пробиться. Фотороботы сняли его со всех сторон. Этого достаточно. Надо уходить, пока не поздно. Гравитация здесь растет скачками, вопреки логике и законам тяготения. И я вовсе не уверен, что гравиметр так уж врет! - Ты хочешь сказать, что планета может обладать звездной массой? - Мне кажется. - Но Олег так и не успел закончить свою мысль, потому что светящийся пузырь на переднем экране вдруг погас, и одновременно с этим исчезли огни двигателей разведчика. - Что с ним? Куда он девался? - Ротанов включил самый мощный носовой прожектор, и в этом едва заметном в пустоте луче вдруг засверкал совсем близко поджарый металлический корпус. - Он выключил поля и двигатели! Не приглашают ли нас в гости? - В таких случаях не гасят бортовых огней. - Может, у него отказали энергетические установки? - Все сразу? И аварийные тоже? - Зачем гадать, сейчас узнаем. Ротанов плавно нажал на педаль носовых двигателей, еще раз корректируя скорость. Все пространство впереди заполнил крутой, изъеденный язвами и проплешинами борт чужого корабля. Он медленно поворачивался, проваливался вниз, открывая все новые ряды антенн, имитаторов защитных полей. - А если он сейчас включит поле, - спросил Элсон, - что тогда? - Догадливый мальчик. Нас отожмет в сторону, но, послушай, Игорь, не лучше ли выслать сначала катер? - Там уже был один катер... У нас нет времени на эксперименты. Скорость все время падает, он слишком сильно затормозился. Еще час-два, и мощности двигателей не хватит, чтобы вытащить нас отсюда. Мы провалимся с орбиты спутника на планету. Если же гравитация возрастет еще хоть немного, то нам можно будет вообще не торопиться. - Ничего себе утешил... Но разве мы на орбите спутника? Мы же шли по параболе... - Давно, Олег, и мне кажется, ты прав, у планеты необычно большая масса. Они не стали продолжать этот разговор. Обстановка и без того была достаточно тревожной; взглянув на внимательно прислушивавшегося Элсона, Олег сразу переменил тему. - А как ты собираешься поступить, когда мы причалим к кораблю? Подойдешь, выдвинешь переходник, дашь сигнал стыковки и включишь автоматы на зацепление? - Именно так. - Неужели вы всерьез собираетесь лезть внутрь этого корабля? - спросил Дубров, с недоумением глядя на обоих пилотов. - Эх, дорогой Семен Семенович! Я куда хочешь полезу, лишь бы узнать, откуда на наши поселения сыплются эти черные подарки... Помните дождь на Дзете? - Но это же безумие! Они вас уничтожат! - Не такое уж безумие. Они могли нас уничтожить десятки раз и не сделали этого. Что-то им от нас нужно. И мы сейчас поп