кидавшую Глеба с того момента, как он увидел долину с замком. - Час от часу не легче, - проворчал он, старательно делая вид, что гипотеза Васлава всего лишь мрачная шутка. - Не думаю, чтобы это объяснение было хуже других. Замок в таком месте не могли построить люди, - заметил Крушинский. - И не люди ходили по этой лестнице. Преодолев двенадцатую ступень, они оказались наконец на дне долины. За их спинами у высокой скалистой стены, рассеченной гигантской лестницей, по которой они только что спустились, заканчивалась дорога, ведущая из замка в никуда. Она упиралась в глухую нишу, увенчанную аркой. Вначале ниша показалась им совсем пустой, но это было не так - постепенно глаза привыкали к неестественному свету, исходящему от огненного водопада, и тогда они увидели внутри ниши двадцатиметровую коленопреклоненную фигуру. Руки людей сами собой потянулись к оружию, однако фигура казалась неподвижной, от нее веяло холодом и смертью. Но даже обойдя вокруг, рассмотрев мельчайшие подробности этого странного создания, они так и не поняли, что оно собой представляло - гигантскую скульптуру, высеченную из камня резцом нечеловеческого скульптора, или что-то совсем иное? Скорее последнее... Камень, немой свидетель промелькнувших тысячелетий, запечатлел в себе следы трагедии, происшедшей здесь много веков назад. То, что в начале показалось им коленопреклоненной скульптурой, высеченной из целого куска скалы, на самом деле было чем-то совсем иным. Великан, изнемогая в неравной борьбе с неведомым могучим врагом, упал на одно колено. Но он все еще сопротивлялся, до самого последнего момента пытаясь поднять свое чудовищное оружие - палицу, намного превосходящую в обхвате туловище взрослого человека. Огонь, бушевавший вокруг него, был неумолим. Он оплавлял стены ниши и даже камень под ногами превращал в жидкую огненную грязь. Но и тогда, в огне, великан продолжал бороться. Глеб видел все так ясно, словно сам находился в этом месте тысячи лет назад. И не огонь погубил этого бесстрашного бойца, что-то еще более ужасное, что-то такое, что превратило живое тело в навсегда застывший камень, в тюрьму, заточившую внутри себя померкнувшее, но все еще живое сознание. - Причудливое создание природы. Я видел еще более странные в горах, там, где дуют сильные ветры. За столетия они вгрызаются в скалы и постепенно ваяют из них фигуры великанов. - Крушинский говорил так, словно старался самого себя убедить в этой простой истине. - В эту нишу не проникают ветры, - возразил ему Глеб. Он чувствовал, что приближается время схватки с неведомым и страшным противником, поджидавшим их в этой долине. Теперь они должны были отбросить страх и четко представлять то, что могло находиться за следующим поворотом дороги. Ожидание неведомой опасности всегда хуже ее самой, какой бы ужасной ни была эта опасность. - Зато здесь достаточно лавы. Мы в жерле вулкана. Поток лавы мог создать эту причудливую фигуру... Глеб понял, что Крушинский не верит в собственные слова, и не стал возражать. - У меня такое чувство, - задумчиво проговорил он, пристально разглядывая бесформенную каменную корку, покрывавшую голову великана, - словно он все еще жив... - И так мороз по коже продирает от этого места, а тут еще ты со своими фантазиями! - Пойдемте отсюда, отроки, - поддержал Крушинского Васлав. - Это место не для смертных людей! - Нет! Подождите. - И неожиданно для самого себя, отстранив руки товарищей, пытавшихся его удержать, Глеб подошел к статуе вплотную. Невидимая ладанка на его груди запульсировала и наполнилась теплом, впервые с тех пор, как он пересек границы этого мира. Здесь, рядом, скрывалось что-то очень важное, что-то такое, что он обязан был понять... Внешне - это всего лишь мертвый камень, похожий, если Васлав прав, на надгробный памятник целому народу, некогда правившему подземным миром... Но от каменной скульптуры струилось невидимое живое тепло и странная сила... Повинуясь внутреннему ощущению этого тепла, Глеб протянул руку к его источнику и коснулся оружия поверженного гиганта. Он почувствовал нечто похожее на удар мощного электрического разряда и не смог сразу отдернуть руку, словно ток приковал его к камню. Сквозь него вихрем пронеслись странные образы и еще более странные мысли... ... Ничто не бывает напрасным, ничья жизнь, отданная борьбе с темными силами, не исчезает бесследно. Они копятся, оседают на светлых дорогах, ждут своего часа, ждут путника, чтобы передать ему эстафету. Рано или поздно путник приходит и делает следующий шаг, быть может, всего лишь один, но и он не бывает напрасным. Неведомая сила, быть может, века ожидавшая прикосновения, если уж не друга, то хотя бы врага того, кто заточил гиганта в эту страшную темницу, беспрепятственно вошла в Глеба, и он увидел картину последних мгновений безжалостной схватки. Чудовищное создание тьмы, разомкнув свою трехглавую пасть, извергло из нее реки сжигающего огня, но ярость бойца, противостоящего ей, была сильнее боли, и он вновь нанес страшный удар своей палицей по средней голове змея. От рева змеевидного монстра содрогнулся весь подземный мир, но Ягро, последний из людей, вождь своего уничтоженного народа, понимал уже, что ему не преодолеть оставшиеся метры дороги, не достичь ворот проклятого замка, потому что за змеем на фоне ворот проступила другая фигура, фигура Бессмертного Властелина, которому они поклонялись столь долго и против которого, в конце концов, восстали... Образы ушли, оставив после себя привкус бесконечной горечи, прекратился ток силы, но он не исчез бесследно, оставив в душе у Глеба новую незаживающую рану. Так уже было в пещере Гидра. Идя по этой дороге, он постепенно накапливал чужую боль, чужую горечь и чужую силу... Силу тех, кто не сумел дойти до конца. Но это было не все. Глеб испытывал мучительное сомнение от того, что не понял самого главного. И уже повернувшись, чтобы уйти, он услышал молчаливый призыв, просьбу вернуться, вернуться, чтобы найти... Что? Ответа не было - лишь мертвый камень окружал его теперь, и живая сила, израсходовав себя до конца, больше не проявлялась - осталась ли она с ним? Этого он не знал, зато совершенно определенно ощутил, что не сумел понять главного из того, что пытался передать ему побежденный Манфреймом гигант. Он мог бы провести здесь многие дни, пытаясь разрешить загадку, но его спутники уже начинали проявлять нетерпение. Впереди их ждала нелегкая схватка, и нельзя больше терять время на размышления. Ничего нового не увидит он на этих оплавленных стенах, впитавших в себя огненные письмена давно отшумевшей битвы. Его ждала собственная схватка, собственная боль и, может быть, такая же, если не более страшная судьба... Несколько минут они двигались в полном молчании, словно спутникам передалась мрачная задумчивость Глеба, по-прежнему испытывавшему мучительную борьбу. Они уходили, так и не разгадав загадки этого места, упустив что-то очень важное, может быть, самое важное из всего, что им встречалось до сих пор на этой гибельной дороге. - Когда-то племя великанов правило всем подземным миром, но потом пришел змей и произошла великая битва. - Жизнерадостная натура князя не позволяла слишком долго мириться с мрачным покровом уныния, будто наброшенным на них чьей-то невидимой рукой. И он продолжил свой рассказ, точно хотел воспоминанием о великой битве прошлого развеять печаль, овладевшую ими. - Змей победил их. Последнего из великанов он оставил здесь навсегда в назидание тем, кто рискнет нарушить границы захваченного им царства. Даже Крушинский не стал на этот раз возражать Ваславу - столь мрачное впечатление произвела на всех статуя поверженного воина. Они продолжали медленно двигаться по дороге, ведущей к замку, и временами, когда рокот подземных ударов усиливался, им чудились в их звуках чьи-то могучие шаги. Словно тот, кто остался позади, пытался идти вместе с ними. Дорога, сложенная более светлыми плитами гладко обработанного камня, как и все вокруг, хранила на себе отметины бушевавшего здесь огня. Сейчас ее покрывал толстый слой вулканического пепла, но местами сквозь него проглядывали проплешины оплавленного камня. Четыре цепочки четких следов оставались позади них. Глеб подумал, что так должны были выглядеть следы первых людей, побывавших на Луне. Никто до них не дерзнул потревожить покой этой серой дороги. Тысячи лет пройдут, и на ней все еще будут заметны их следы - они останутся здесь до следующего извержения вулкана, и кто знает, появятся ли рядом с этими следами другие, ведущие в обратную сторону, к миру живых людей, зеленых растений и яркого солнца? Словно желая возразить предопределенности пути, заключенному в самом существовании этой дороги, Глеб подошел к ее краю и попытался сойти с обочины на черную корку лавы, покрывавшую местность вокруг до самого лавопада. Но его плечо уперлось в прозрачную силовую стену. Это силовая стена не была похожа на ту, что окружала базу. Внутри слагавшего ее поля не ощущалось присутствие энергии. Что-то бесконечно мертвое и совершенно непроходимое отделило дорогу к замку от остального мира. Постепенно замок приближался, его стены поднимались все выше, а пролеты стен раздвигались вширь, захватывая весь горизонт мрачного подземного мира, с каждым их шагом он прорастал из земли, заполняя собой все еще остававшееся свободным пространство. Наконец они подошли к его воротам. И тогда стало ясно, что каждая завитушка орнамента, каждая заклепка на воротах, каждая трещина в камне, малейшие, запомнившиеся им во время штурма манфреймовского замка детали повторены здесь в своем зеркальном отражении... - Любые миры, даже сместившиеся в красную область, обладают свойством зеркального отражения. По оси симметрии, в том же самом пространстве находятся их двойники. Там левое становится правым, правда ложью, а добро превращается в зло. - Это, должно быть, дьявольские миры. - Не совсем так. Для тех, кто там находится, точно такой же представляется наша собственная Вселенная. Все зависит от точки зрения. - И вы считаете, что существует возможность физически очутиться внутри такого Зазеркалья? - Я не завидую тем, кому это удастся. 21 Замок ждал их. Едва они приблизились ко рву, как подъемный мост опустился, и огромные ворота, сделанные из непонятного серого материала, ушли вверх, открывая им путь. Они приготовились к атаке, к огненным рекам, летящим со стен, и потому остановились перед воротами, как останавливается осторожный зверь перед распахнутыми дверцами ловушки. - Нам все равно придется войти. - Глеб изучал стены замка, пытаясь найти хоть какую-то зацепку для глаза - шов, выступающий камень. Но стены были совершенно гладкими и казались отлитыми из того же материала, что и ворота. - Войти, конечно, придется, - согласился Крушинский, - но неплохо было бы сначала подумать, как мы вернемся, если ворота опустятся за нами. - Внутри должен быть механизм, управляющий их подъемом. - Но его может и не быть. - Тогда мы найдем другой путь. - Глеб пожал плечами. - Или ты предлагаешь вернуться? - Я предпочитаю всегда иметь свободу выбора. Не люблю, когда мне навязывают единственное решение, - проворчал Крушинский, направляясь к воротам. - Я тоже этого не люблю. Но бывают случаи, когда выбирать не приходится. - Не спешите, отроки, - остановил их князь. - Негоже торопиться в таком деле. Он подошел ко рву и легко, словно ребенка, поднял огромный кусок скалы. Богатырские мышцы князя напряглись, обрисовав его мощный торс, и Глеб подумал, что сейчас, как никогда, Васлав похож на легендарного богатыря. Водрузив камень в том месте, где ворота смыкались с землей, Васлав удовлетворенно осмотрел дело своих рук. Теперь, если створки опустятся, они упрутся в камень и не смогут отрезать им путь. - Камень могут убрать, - буркнул Крушинский, досадуя, что такая простая мысль не пришла ему в голову. - И все же это лучше, чем ничего, - усмехнулся Глеб, незаметно подмигнув князю. Они пересекли пустой двор. Не было ни слуг, ни стражи - ни малейшего движения. Больше всего Глеба поражала вулканическая пыль, ровным слоем покрывавшая весь двор. Не похоже, чтобы извержения здесь случались слишком часто. Скорее всего, эта пыль копилась многие годы, и, возможно, все это время в замке не побывало ни единого живого существа. В тот момент он даже предположить не мог, насколько это утверждение соответствовало истине. Только их следы отчетливо и недвусмысленно перечеркивали двор. Казалось, ни стены, ни башни замка не подвержены разрушительному воздействию времени. Нигде не видно было ни обломков, ни трещин. Двор выглядел совершенно пустым, но, с другой стороны, такой порядок не мог поддерживаться сам собой. Если здесь бывали сильные извержения, способные расплавить дорогу, то почти наверняка осколки вулканических бомб должны были залетать во внутренний двор. Заметили они и другие детали, говорившие о том, что какие-то обитатели, не оставляющие следов, здесь все-таки были. Передняя часть двора ограничивалась контрфорсами и высокими квадратными башнями. Они внимательно следили за их бойницами, все еще ожидая внезапного нападения, но ничего не происходило. Словно невидимые хозяева замка задались целью окончательно усыпить их бдительность. Высоченные двери парадного хода, последовав примеру ворот, распахнулись при их приближении. Изнутри пахнуло запахом пыли и сандала. Странная смесь, говорившая скорее о наличии какой-то незнакомой жизни, чем о ее полном отсутствии. На этот раз они не стали принимать мер предосторожности - в замке были балконы, окна, здесь они не чувствовали себя в ловушке, а может, просто не хотели показать неведомым хозяевам свой страх перед ними. Миновав дверь, все четверо оказались в огромном пустом зале. Здесь не было ни мебели, ни предметов обихода. Ветер, свободно проходивший в незащищенные стеклами окна, покрыл пол толстым слоем все той же вездесущей вулканической пыли. Из-под нее местами просвечивала когда-то яркая цветная мозаика. Ее рисунок и форма окон производили странное впечатление. Нет более характерных, общих для любой цивилизации признаков, чем те, что заложены в прикладных искусствах. Именно по ним учили в космодесантной школе определять принадлежность внеземных цивилизаций к культурным классам развития. Здесь они видели перед собой нечто, совершенно непривычное, не укладывающееся ни в какие схемы, даже на Рингусе - планете, заселенной разумными рептилиями, узор орнамента на циновках, сплетенных из тростниковых стеблей, вызывал у людей знакомые ассоциации, связанные с окружавшим миром. Узор на полу зала порождал лишь гнетущее чувство неправильности и какой-то необъяснимой расколотости, незавершенности композиции. Расчистив часть этого загадочного рисунка, Глеб мысленно попытался представить себе его зеркальное отражение, поменяв местами правую и левую часть и как бы вывернув наизнанку само изображение. Волосы у него на голове встали дыбом от подобного эксперимента, а часть картины, которую он увидел, долго преследовала его в ночных кошмарах. Он ничего не сказал друзьям, торопливо покинув это место. Едва они пересекли зал, как Шагара вздрогнул и остановился. Глеб, никогда не забывавший о его феноменальном чутье, дал знак остальным, и все четверо застыли у входа в следующее помещение. - Бронислава... Она где-то здесь! - Казалось, домовой совершенно потерял голову от волнения. - Подожди, успокойся. Ты уверен, что не ошибся? Ты можешь определить направление? Шагара отчаянно замотал головой. - Здесь такие стены... Я чувствую ее присутствие сразу со всех сторон... - Это ничего, это не важно. Во дворе ты ничего не почувствовал? - Нет. Только после того, как прошли дверь, это началось и потом усилилось - она здесь, здесь, я же чую ее! Глеб все еще боялся поверить, хотя сердце уже яростно сорвалось с места и бешено застучало в груди. - Давайте все же не будем обольщаться. Может случиться так, что мы встретим здесь другого человека, лишь внешне похожего на Брониславу. - Ты будешь ее искать?! - потребовал Шагара прямого и ясного ответа. - Конечно. Конечно, мы будем ее искать и обязательно разберемся со всей этой чертовщиной! Они пересекли зал и очутились перед низким порталом с целым рядом дверей. - Нужно искать следы - все равно чьи. Если здесь есть хоть какие-то обитатели, они не могут существовать без пищи - должна быть кухня, столовая, спальня, наконец... - Ты уверен, что они нуждаются в привычной для нас пище, что они вообще нуждаются в пище? - Они, может, и не нуждаются, но если здесь действительно находится Бронислава, им приходится ее кормить и содержать в подходящих для человека условиях. Не раздумывая больше, он толкнул ближайшую дверь, и все четверо оказались в следующем зале. В центре помещения возвышалась огромная золотая колонна, сверкавшая миллионами желтых огней. Подойдя ближе, пораженный Глеб понял, что этот необычный предмет лишь внешне напоминает колонну. Он даже не доходил до потолка зала и заканчивался наверху поперечной перекладиной с тремя углублениями. Вдоль всей колонны шло еще одно спиральное углубление, обвивавшее ее от низа до самого верха. Оно было таким глубоким, что внутри мог бы свободно поместиться стоящий во весь рост человек. Наружная часть колонны состояла из искусно выполненных золотых пластин, покрытых тончайшей резьбой, издали они походили на сверкающую чешую. Вблизи это ощущение терялось из-за величины самих пластин, каждая из которых напоминала своими размерами и формой боевой щит. В целом вся колонна вызвала у Глеба ощущение того, что внутри гигантской золотой спирали совсем недавно покоилось холодное тело чудовищной рептилии... Вряд ли он смог бы объяснить, почему это так, но в последнее время он научился доверять своим неосознанным подсознательным впечатлениям. - Пожалуй, столовой здесь может и не быть... - мрачно подытожил Крушинский их общие наблюдения. - Эта штука весьма смахивает на трон, и у нее не меньше сорока метров в высоту. Представляешь, каким должно быть тело того, кто возлежал внутри золотой спирали? - Он подошел к столбу и постучал по нему рукояткой кинжала. - Здесь сотни тонн золота, если он весь такой. Вдоль стен полукругом располагались мраморные скамьи, делая предположение Крушинского о тронном зале еще более очевидным. - Может быть, нам лучше разделиться? - не настаивая на своем утверждении, спросил Крушинский. - Если судить по наружным размерам замка, здесь столько комнат, что нам не хватит и года, чтобы их все обойти. Повинуясь внезапному порыву, Глеб обнажил меч и слегка ударил им по колонне. Меч отскочил, не оставив даже царапины. Тогда Глеб размахнулся и рубанул изо всех сил. От толчка меч едва не выбило у него из рук, но на обманчиво мягкой поверхности золота по-прежнему не осталось ни малейшего следа. - Похоже, наше оружие здесь не слишком эффективно... Мне кажется, и с лазером будет то же самое. - Может, попробовать? - Не стоит. Каждый заряд дороже всего этого золота. - Я чувствую присутствие вражьей силы, - сказал Васлав, перекладывая палицу в боевое положение. - Нам нужно держаться вместе, отроки, этот враг слишком силен. - Он прав, - согласился Глеб. - К тому же у нас только один курсограф, а заблудиться здесь так же легко, как в подземном лабиринте. Будем держаться вместе. Если Бронислава действительно находится в замке и до сих пор жива, то в ближайшее время ей ничего не грозит. Они прошли десятки разнообразных помещений, в большинстве своем заброшенных, со следами вековой пыли и запустения. Лишь в некоторых унылая обстановка неожиданно и резко менялась. В одной комнате они обнаружили большую серебряную пепельницу, полную окурков от американских сигарет, и эта находка настолько поразила Глеба, что он предложил устроить здесь засаду, на что Крушинский резонно возразил: - Мы не можем себе позволить транжирить время попусту, у нас слишком мало сил после подземного лабиринта. Мы до сих пор еще не нашли здесь ничего стоящего - даже воды. Осмотр такого замка может занять не один месяц. Он был совершенно прав. Все они, за исключением, пожалуй, одного Шагары, едва держались на ногах от голода и жажды. - Где-то совсем близко должна быть человеческая пища. - Шагара повел своим широким носом и указал на мало приметную дверь в боковом портале. - Возможно, это там... За дверью оказался еще один заброшенный зал, но теперь они услышали, впервые с того момента, как переступили порог мертвого замка, какой-то шум. Из-за высоких двойных дверей, ведущих в следующее помещение, доносилось шарканье многих ног, звон посуды и приглушенные голоса. - Похоже, здесь собираются обедать, а нас до сих пор не пригласили к столу. - Крушинский достал из-за пояса пистолет, обменялся с Глебом и Ваславом коротким взглядом и, убедившись, что они готовы к броску, произнес короткое: - На счет "раз"! Они ворвались в зал и как вкопанные остановились на пороге. Их появление не произвело ровно никакого впечатления на слуг, накрывавших разнообразными яствами длинный стол. Казалось, ни один из этих облаченных в золоченые ливреи лакеев вообще не заметил появления посторонних. Они чувствовали себя, словно зрители некоего киносеанса, когда человек, сидящий в зале, не способен принять участие в действии, разворачивающемся у него пред глазами. Один из лакеев, несший огромное блюдо с фаршированным поросенком, наткнулся на Васлава и, приоткрыв рот, недоуменно уставился в пространство, словно столкнулся с невидимым призраком. - Кажется, они нас не видят и не слышат, - едва слышно прошептал Крушинский. - Биороботы, зомби? - Непохоже. Это что-то совсем другое. Я знал одного из них. Вон тот седой, со шрамом на левой щеке, был воином в моем отряде. Не из тех - искусственно созданных волхвами. Он был настоящим воином и руководил сотней. - Значит, манфреймовские подонки захватили его. - Нет. Он погиб в бою, и я лично присутствовал на его погребальном костре. - Здесь нет живых людей, - откликнулся Шагара. - Я их не чувствую - одна мертвлять. - Но этого не может быть! Если тело сгорело... - Вот именно! Мы забрались в такие глубины, где законы нашего человеческого мира уже не действуют. Это другая вселенная, другой, параллельный мир - называй его как хочешь, но больше всего он похож на преддверие ада. - Это ворота в царство Мары. Мир Нави. Но с мертвыми я предпочитаю не иметь никаких дел! Пойдемте отсюда, отроки, - предложил Васлав. - Ну уж нет! - возразил Крушинский. - Мертвые они или нет, а поросенок на этом подносе пахнет настоящим жареным поросенком! После этого, не дожидаясь решения остальных, он направился к столу, обходя по дороге медленно двигавшихся лакеев. - Можно это есть? - спросил Глеб Шагару, зная уже, что домовые в таких вещах не ошибаются. - Обычная человеческая пища. Яда в ней нет. - Хотел бы я знать, для кого здесь приготовили этот пир, - пробормотал Глеб, направляясь к столу вслед за Крушинским. Васлав остался в одиночестве, с тоской наблюдая, как оба его товарища поглощают огромное количество пищи, то и дело запивая ее ароматным вином из богато украшенных драгоценными камнями золотых кувшинов. Наконец не выдержал и он. Странный пир продолжался не меньше часа. Лакеи, казалось, не замечали, что на столе пустеют подносы, и продолжали вносить в зал все новые блюда. Во время одной из таких перемен Глеб увидел, что среди примелькавшихся фигур лакеев появились новые лица. Одно из них показалось ему знакомым, и как только он его заметил, человек с зеленоватыми, живыми и хитрыми глазами направился прямо к нему. Он встал за креслом Глеба и заговорил так тихо, чтобы никто, кроме Глеба, не смог разобрать слов. - Полагаю, вы меня узнали. В нашу первую встречу вы легкомысленно отказались от предложения моего клиента. Теперь ваша жизнь висит буквально на волоске. Сейчас вас пригласят к хозяину этого замка, и тогда никто уже не сможет вам помочь. - Вас трудно узнать в этой ливрее. Раньше вы носили клетчатую пару... - Мы часто меняем одежду, а иногда и тела - работа, знаете ли, такая. Все зависит от обстоятельств. - Говоря все это быстрым и тихим шепотом, он не забывал подливать вина в пустеющие кубки Васлава и Крушинского. - Не теряйте времени. Его у вас осталось ровно столько, чтобы ответить на мое предложение. Да или нет? - Убирайтесь к дьяволу! - Ну что же... вы сделали свой выбор... И сразу же ударил гонг. В конце зала распахнулись резные врата, и целая процессия воинов с драгоценным оружием в руках, но с такими же мертвыми и пустыми, как у лакеев, глазами вошла в зал и как-то неожиданно, сразу, окружила Глеба. Протрубила труба, и герольд, уставившись в пространство, где стоял Глеб, своим невидящим взглядом произнес: - Хозяин просит вас подняться в его апартаменты. Глеб беспомощно обернулся к друзьям и только сейчас увидел, что мертвый каменный сон сломил их буквально в несколько мгновений. На столе, среди овощей и остатков пищи, покоилась голова Васлава, и его могучий храп разносится далеко вокруг. Тихо, с безмятежным лицом, откинувшись на спинку кресла, спал Крушинский. Одного Шагару не было видно, наверно, как обычно в минуту серьезной опасности, он уменьшился до размеров мухи. Итак, Глеб остался один на один со всем этим. Клетчатый пиджак, одетый в ливрею лакея, исчез также мгновенно и бесследно, как и в прошлый раз. Глеб потянулся к мечу, висевшему на перевязи за спинкой стула, но металлический голос герольда произнес за его спиной: - Оружие брать с собой не разрешается. "Еще бы, - подумал Глеб. - Так я тебя и послушал..." Но рука, протянутая к рукоятке меча, стала вдруг непомерно тяжелой, словно налилась свинцом. Напрягая всю силу, он смог продвинуть ее вперед лишь на доли сантиметра. Яростно скрипнув зубами, Глеб посмотрел прямо в нахальные невидящие глаза герольда и рванулся к нему, прорываясь сквозь вязкие слои пространства. Его движения стали замедленными, словно размазанными во времени. Но он все же дотянулся до герольда, схватил его за руку и, рванув на себя, попытался вырвать из рук не ожидавшего нападения пажа длинную серебряную трубу. Тогда воины, окружавшие его, приподняли свои сверкающие, острые как бритвы мечи и уперли их лезвия в спину Глеба. Он почувствовал, как холодная сталь прорезает кожу его куртки и упирается в кольчугу. Стража не собиралась шутить, и, несмотря на это, он еще раз попытался броситься на своих противников... Но сила, сравнимая разве что с силой взрыва, сбила его с ног и, прежде чем Глеб успел понять, что, собственно, произошло, какой-то могучий вихрь подхватил его. В одно мгновение смазались очертания обеденного зала, лица друзей - все, что его окружало минуту назад, бесследно исчезло. - Как, по-вашему, существует выход из зазеркалья?-спросил Сухой. Таен лишь хитро усмехнулся. - Вы же его придумали. - Мне кажется, существует, но лишь для тех, чье отражение оказалось полностью несовместимым с вывернутым наизнанку миром. 22 Когда пространство вокруг Глеба вновь стало четким, он оказался в просторной, богато убранной комнате. На мягком, покрытом шкурой снежного барса диване полулежал молодой человек лет двадцати восьми. Он был одет в роскошный, расшитый золотом восточный халат и всасывал дым из какого-то сложного сооружения, напоминающего турецкий кальян. Кроме них двоих, в комнате никого не было. - Садитесь, - кивнул на низкую оттоманку в углу комнаты молодой человек, ненадолго оторвавшись от своего мундштука. Глеб последовал его приглашению, передвинув оттоманку в более удобное для беседы положение, поближе к дивану. Хозяин не возражал, с интересом разглядывая Глеба. Только теперь Глеб обратил внимание, что глаза у него не человеческие, с желтой радужной оболочкой и длинными узкими зрачками. - Кто вы? - спросил Глеб, не в силах скрыть своего изумления. - Я именно тот, за кого вы меня принимаете. - Но тогда почему?.. - Почему я похож на человека? Видите ли, у меня три ипостаси, и я выбираю любую из них, в зависимости от обстоятельств. Считайте, что вам повезло, у меня сегодня хорошее настроение. Здесь, знаете ли, довольно скучно. До меня, как я уже сказал, редко добираются гости. - Две ипостаси - змеиная и человеческая... А что собой представляет третья? - Человеческое тело слишком хрупко, а иначе я бы вам показал. Это огонь, концентрация космических энергий, опоясывающих ваш мир. - Но если вы действительно Он, я не понимаю, о чем мы можем говорить. - Да о чем угодно. О вашем мире, например, о справедливости, за которую вы так ратуете, о том, почему от вас отвернулись боги. Не от вас лично, от вашего народа. - Вы в этом уверены? - А вы сомневаетесь? Вспомните, как вы живете, каждый думает лишь о том, чтобы ему было очень хорошо, чтобы хорошо было сегодня, сейчас. А так как всем сразу хорошо не бывает, то пусть будет плохо другим. Вот суть вашей жизненной философии, разве не так? - Не у всех, и мы это изменим. Не всегда же нашей жизнью будут управлять жулики. - Вы уже пытались. Помните: "Мы свой, мы новый мир построим" - сегодня вы даже не знаете, что, собственно, собираетесь строить. - Наверно, все эти события не обошлись без вашего участия? - Да что вы, помилуйте, какое мне дело до мира живых людей? Мне своих проблем хватает. Давайте лучше вспомним ваших жуликов, крадут ведь не только управляющие вами чиновники, гаишники на дорогах обирают водителей, милиция обирает тех, кого должна охранять, торговцы обкрадывают покупателей, а покупатели, в свою очередь, подметают все, что плохо лежит. Или я чего-то не понимаю, или, может быть, вам просто нравится так жить? - Десятки лет искусственно создавались условия, поощряющие жульничество. - Согласен, и все-таки этого недостаточно, чтобы полностью изменить психологию целого народа. - Она и не изменилась. Все, кого вы упомянули, лишь малая часть, пена, всплывающая на поверхность при любых серьезных изменениях в жизни общества. И чтобы узнать, с чего начинались эти изменения, где истоки наших бедствий, я готов проделать путь сюда еще раз. - Ну вы пришли не по адресу, я сам люблю задавать вопросы, а отвечать на них - нет, увольте. Скажите-ка лучше, что вы будете делать, если вам действительно удастся построить пресловутый мир справедливости, в котором не останется зла? - То есть как что? Мы будем в нем жить! - Да? А вы никогда не задумывались над тем, почему в вашей литературе отсутствует описание рая? Есть ад Данте, есть ад Мильтона, могу назвать еще не меньше десятка, но не припоминаю ни одного стоящего описания рая. А в самом деле, что в нем делать? Слушать музыку? Наслаждаться разрешенными к употреблению плодами? Да вы от скуки там все перебеситесь, как это уже случилось однажды с Евой. - Действительно, случилось? - Ну это было так давно, что даже я теперь не припомню... Во всяком случае, история поучительная, согласитесь. Однако пора поговорить о деле. Он отложил в сторону кальян, расплавил складки своего роскошного халата и внимательно посмотрел на Глеба. Сейчас Глеб почувствовал в его взгляде что-то холодное и отстраненное. Он словно насадил на иглу какое-то маленькое насекомое и равнодушно его исследовал. - Ваш визит ко мне довольно необычен. У вас наверняка должны быть весьма серьезные причины, чтобы навестить меня. - Они есть. В вашем замке находится женщина, русская княжна Бронислава, я хотел бы... - Поговорим позже о ваших желаниях. Ох уж эта ваша человеческая манера сразу приступать к сути дела. Я уже сказал вам, что не спешу и предпочитаю сначала побеседовать с новым человеком, а уж потом решать его судьбу. - Судьбу?! - А вы как думали? Ко мне по пустякам не заходят. Как никогда остро Глеб почувствовал собственную беспомощность от того, что оказался здесь без оружия. Ему все время казалось, будто сквозь полупрозрачную ткань халата просвечивает змеиная чешуя... Но если это действительно так, она заменит собой любую кольчугу. Интересно, выдержит ли такая штука удар меча, подаренного Гидром? Глебу чертовски хотелось это узнать... Хотя если уж выдержала золотая инкрустация тронного ложа, то эта, скорее всего, окажется еще прочнее... - Объясните мне для начала, как вы здесь оказались. Дорога, по которой вы шли, недоступна ни единому живому существу. Без посторонней помощи вы не могли пройти там, где прошли. Несколько секунд Глеб мучительно раздумывал над ответом. Пожалуй, их единственная надежда состояла в том, что зло многолико и, как правило, всегда враждебно к представителям собственного клана, но он не может показать свое знание об этом. Его ответ должен был прозвучать совершенно нейтрально - предельно искренне... - Ну помощь вряд ли, скорее всего, нам просто не слишком препятствовали. - Я так и думал... Значит, он снова решил попытаться, на этот раз вашими руками. Какой-то могучий гул возник глубоко внизу, под тысячеметровыми слоями лавы, лежащими в основании замка. Он постепенно нарастал, пробивался наружу. Вначале от него едва заметно завибрировали стены, посыпалась пыль с потолка, заныли зубы. Он исчез так же неожиданно, как возник, но что-то неуловимо изменилось во всей обстановке комнаты. Лицо хозяина вытянулось и как бы пожелтело. Он встал и неверной, раскачивающейся походкой направился к окну. Наблюдая за ним со спины, Глеб еще раз отметил, сколь обманчиво сходство этого существа с человеком. Он шел, тяжело волоча ноги, почти не сгибая их в коленях, словно нес на своих плечах груз бесконечных тысячелетий и миллионов погибших человеческих душ. Подойдя к окну, Змиулан одним резким движением отбросил в сторону портьеру, и в глаза Глебу ударил ослепительный свет лавового водопада. Свет этот стал таким ярким, что в комнате на полу можно было рассмотреть любую пылинку - даже цвет лавы изменился. Она походила теперь на восходящее солнце. - Я так и думал, - повторил Змиулан еще раз, сейчас уже о чем-то совершенно другом. - Глеб, будь осторожен. Мне кажется, он что-то задумал. Ты ему нужен, и я никак не могу понять для чего, - вдруг прозвучал внутри него голос, который когда-то позвал его в это невероятное путешествие. И вместе с этим голосом, молчавшим так долго, Глеб почувствовал, как возрождается надежда выбраться из этого чудовищного мира. - Чего он так испугался? - Ну это понятно... Под замком, ближе к центру земли, есть еще семь горизонтов тьмы. Место, в котором ты находишься, - всего лишь преддверие. Чудовищные создания, обитающие в огненных глубинах, столь ужасны, что, если им удастся прорваться наружу, Змиулана не спасет даже его третья ипостась. Правда, и от Земли тогда уж ничего не останется. Глебу казалось, минуло неисчислимое количество времени, прежде чем Змиулан отпустил штору окна и вновь обернулся к нему. - Пожалуй, я отпущу вас отсюда живыми, хотя бы потому, что этого так не хочет Манфрейм - пусть это будет ему напоминанием о необходимости выполнять взятые на себя обязательства. - Я не уйду отсюда без Брониславы и без своих друзей. - Я знаю. Я как раз собирался с ней расстаться... Она была очень славной женщиной и как могла скрашивала здесь мое одиночество, но условия жизни в моем замке пагубно отражаются на хрупкой человеческой натуре. Глеб почувствовал неудержимое желание сломать тонкую костистую шею рептилии. Это казалось так легко, почти просто. Он привстал. В конце концов, даже безоружный рейнджер может нанести один-единственный решающий удар... Он сделал шаг к окну. - Спешите, пока я не передумал... Прошелестел горячий ветер, как пушинку подхватил Глеба и бросил вниз, через два перекрытия, туда, где за обеденным столом, теперь уже в полном одиночестве, спали опоенные змеиным зельем его друзья. И лишь очутившись здесь, лишь снова увидев перевязь со своим мечом, висящую на спинке стула, лишь схватив ее и забросив такой неощутимо острый и стремительный груз за спину, он почувствовал себя так, словно вновь обрел способность двигаться. Несколько минут Глеб сосредоточенно занимался растиранием висков и холодными примочками, используя для этого остатки питья в кувшинах. Мертвый каменный сон наконец начал покидать его друзей. Их тела расслабились, Крушинский застонал, но все еще не открывал глаз. - Вел, ты меня слышишь? - несколько неожиданно для самого себя позвал Глеб Книгу только что пришедшим на ум именем. - Конечно. Почему ты меня так назвал? - От имени Влеса, наверно... "Влесова книга" - так тебя называли в моем веке. - Ну что же... Мне нравится. Глеб, а почему раньше ты никогда не пытался разговаривать со мной, я имею в виду так, как сейчас? - Наверно, не понимал самого главного, мне казалось, что ты всего лишь передатчик чужих мыслей. - С большинством книг дело обстоит именно так, но у некоторых появляется собственная душа. - К тому же раньше мои мысли плохо подчинялись мне, я не умел сконцентрировать их в энергетический комок для передачи. - Ты сильно изменился после контакта с Гидром. - Я хотел спросить, ты не знаешь, куда подевался Шагара? - Посмотри под тем большим блюдом с соусом, видишь, в его дне есть углубление, по-моему, он забрался туда. Действительно, спящий домовой, уменьшившийся до размеров мухи, оказался именно там. Не желая терять времени на новую проблему, Глеб попросту сунул его в карман и все свое внимание переключил на князя, который определенно не желал просыпаться. Неожиданно, без всякого предупреждения, вновь дунул горячий ветер, и все трое оказались за воротами замка. Еще не пришедший в себя князь и только что открывший глаза Крушинский лежали теперь на камнях у ног Глеба. Низко над головой неслись косматые клубы вулканического дыма, заменявшие здесь облака, сегодня особенно густые и плотные. Откуда-то сверху раздался голос, от которого дрогнули скалы: - За статуей вы найдете дорогу, ведущую на поверхность. Я выполнил свое обещание. - Еще нет! - крикнул Глеб облакам. - Ты забыл освободить Брониславу! - Я ничего не забываю. Ты найдешь ее за статуей в пещере. Не знаю только, обрадует ли это тебя... - Вел, ему можно верить? - Прямо он никогда не лжет, но часто его слова имеют двойной смысл, впрочем, у тебя все равно нет выбора. Голос стих, облака почти сразу рассеялись. Остался лишь похожий на змеиное шипение свист ветра у них над головами. - Что произошло? - спросил Крушинский, приподнимаясь. - Обо всем расскажу позже, когда мы уберемся подальше. Лучше помоги разбудить князя. Обратный путь показался намного короче. По-прежнему нельзя было отойти в сторону - невидимая прозрачная стена огораживала дорогу с обеих сторон. Но теперь три цепочки следов на ней вели в обратную сторону. Все-таки они появились - следы, возвращающиеся к миру живых людей! За статуей после непродолжительных поисков они обнаружили замаскированную кустами узкую трещину, уходящую в глубь скалы. Именно там, где сказал Змиулан. - Мы несколько раз осматривали это место и ничего не заметили, - задумчиво проговорил Глеб, стараясь разглядеть в окружающем пейзаже хоть какой-то намек на другой ход. - Посмотри