перь вижу и наяву... - Не кощунствуй, мразь! - с ненавистью сказал Курочкин и сплюнул. - Но-но, только без оскорблений! А влагу в себе побереги, она тебе еще пригодится. Вот посидишь несколько суток натощак - и сразу поймешь, что не стоит твой Кукушкин твоей единственной и неповторимой жизни. Мне будет очень жаль тебя, дурачок, когда тихонько ночью закопаем твое тело в землю, а все концы спрячем в воду. Можешь быть спокойным, никто, никогда и нигде не узнает, где твоя могилка. Разве что я цветочек положу... на годовщину. - Нет, вы не люди, вы жадные роботы... - Такие уж получились. Мы себя не создавали. И скажи, пожалуйста, почему вдруг я должен переживать за твою жизнь, когда твой Кукушкин нас обобрал? Загнал двоих в гроб, а сам преспокойненько себе погуливает и наверняка ищет очередную жертву. Скажи, почему? Я же тебе предлагаю честную сделку: деньги и твою собственную жизнь в обмен на какой-то паршивый адрес. - А кто тебе дал право распоряжаться моей жизнью? - Курочкин начал шевелить пальцами, чтобы они не онемели полностью. - Потому что ты в моих руках. Я бы на твоем месте не торговался и героя из себя не корчил. - Вам Кукушкин насолил? Вот и ищите его сами. - Нет, ты его подставное лицо. Он же тобой прикрылся. Ладно, надоел. Ты умный человек и все отлично понимаешь: другого выхода у меня нет. Ты - как тот третий, который вмешался в драку. Так что мысли, смертник. А я пойду в другую комнату, отдохну и посмотрю телевизор, - Шибчиков еще одной веревкой привязал Васю к креслу, затем взял со стола кухонное полотенце и приготовился закрыть ему рот. Курочкин цапнул зубами его за руку, после чего Петя отскочил, как ошпаренный. - Ах, ты кусаться? Получай на чай! После тяжелого удара Вася свалился вместе с креслом и потерял сознание. Начало первой операции Кукушкина прошло быстро и успешно. Загримированные Вася и Вита очень удачно сыграли новых участковых врачей на квартире Хитроумова. Виктория Леонардовна, ничего не подозревая, провела двух молодых энергичных людей в белых халатах в комнату больной свекрови и даже закрыла за ними дверь, чтобы они случайно не услышали ее телефонного разговора с очередным любовником, который убеждал ее, что заведующий скотобазой ненавидит убийства и любит бальзаковских женщин. Старая Муся уже была никому не рада. У нее временами наступали глубокие провалы в памяти. Да, несколько дней назад она вспомнила, где был спрятан клад, и это придало ей сил и заставило подняться с постели. Но открывать тайну клада она передумала. Лучше взять эту тайну с собой в могилу, решила Муся, нежели отдавать ее в руки бездушных людей. Так она решила отомстить сыну и мужу за то, что они лишили ее родственного тепла и внимания. Для нее давно уже не было секретом, что все ждали ее смерти. "Вы правильно поступили, уважаемая. Вы, вероятно, единственный честный человек из породы Хитроумовых. Я ваш клад отдам детям", - мысленно сказал Кукушкин старухе и погладил ее по голове. В ответ она измученно улыбнулась и прошептала: - Спасибо, что проведали. Ко мне уже давно никто не приходил. Я так хочу умереть, но Бог не дает мне смерти. Дайте мне какие-нибудь та-аблетки, чтобы я уснула и не проснулась. Я вам о-открою... открою тайну... - Не надо думать о смерти, все будет хорошо, - голосом доктора Айболита успокоил ее Вася. - Вы должны еще пожить на зло своим недоброжелателям. "Участковые врачи" задержались не более трех минут. Виктория Леопардовна немного удивилась, но была рада, что они так быстро убрались, потому что по телефону она еще не успела выяснить разницу между убийством моральным и физическим. А где-то через час, на квартире у Виты, Вася в очередной раз смотрел в зеркало на свое неузнаваемое лицо и спрашивал себя: "Кто я?" Но затем, вспомнив, что в эту ночь ему предстоит большая работа, решил поспать и над этим вопросом глубоко не задумываться. Лопата, кирка и рюкзак были надежно спрятаны в заброшенном подвале одного дома. Спортивный костюм в багажнике. Автомобиль заправлен, стоит во дворе, как стреноженный конь. Необходимо только набраться свежих сил и решительности. Вечером Хитроумов ждал звонка от Шибчикова. Он бегал вокруг фонтана по гостиной, как заведенный, курил сигареты одну за другой и изредка пил кофе гляссе. Этот напиток немного спасал его от жары. Но жарко Всеволоду Львовичу было прежде всего от волнения и напряженных мыслей: впервые в жизни ему не могли помочь его связи и деньги. "Господи, я или он! - Хитроумов мысленно обращался к Богу. - Кроме себя, я уважаю только тебя. Кто тебе дороже из нас двоих? Нам не жить вдвоем на одной земле. Ну какое тебе дело до этого Кукушкина?" Резкий телефонный звонок буквально сорвал его с места. - Алло, Шибунька, ну как жена? Уже родила? - спросил он "зашифрованным" текстом. - Это не Шибунька, а майор Лунин, - услышал он в ответ. - Здравствуйте, Всеволод Львович! Извините за вторжение, но я вам звоню из чисто дружеского любопытства. - Ах, у вас ко мне уже появилось дружеское любопытство?! - магнат срочно начал настраивать себя на ироническую волну. - Ну что ж, спасибо, давно бы так. - Разрешите всего два вопросика, Всеволод Львович? - деликатно попросил Лунин. - Отчего же не ответить родным органам, которые тебя надежно защищают, - Хитроумов наконец-то перестроился и теперь прилагал все силы, чтобы успокоиться. - Недавно, несколько дней назад, последовал очень странный звонок. Звонивший инкогнито сообщил, что в автоматической камере хранения на вокзале находится золото на очень крупную сумму. Указал номер ячейки и код. Прибывший на место наряд и понятые действительно обнаружили золото, драгоценности и деньги. Специалисты оценили этот подарок приблизительно в шестьсот тысяч... - Ну и кто же этот сумасшедший? - А как вы думаете, Всеволод Львович?.. Лунин понимал, что разглашает тайну. Но делал он это специально, даже не спросив разрешения у высшего начальства. Он и в глаза не видел "инкогнито", и даже не догадывался о его существовании. Единственное, что он понял: этот "инкогнито" в одиночку дерется с крупными ворами и делает это гораздо успешней, чем весь его отдел. Это был уже третий звонок и третий подарок неизвестного детям. Более миллиона уже было возвращено государству неизвестным. И еще Лунин понял, что этот неизвестный, рискуя жизнью, наверняка вращается в кругу Хитроумовых, поэтому решил хоть как-то ему помочь. Поэтому после долгих колебаний он все же сделал этот предупреждающий звонок. Теперь Хитроумов убедился, что Кукушкин не врал, когда говорил, что отдает средства государству. Более того, у него появились вполне обоснованные подозрения, что этот телепат из органов, и он так запаниковал, что на какое-то время потерял дар речи. - Всеволод Львович, так что вы думаете по этому поводу? - повторил вопрос Лунин. Если бы майор видел сейчас лицо Хитроумова, он бы понял, что своим вопросом нокаутировал его. Всеволод Львович сел на стол, даже не почувствовав, что своими ягодицами раздавил несколько порций мороженого. Ничего не ответив, он осторожно положил трубку и снова закурил. Сейчас ему необходимо было хоть несколько минут, дабы сосредоточиться. Увы, позвонил Шибчиков... - Алло, Всеволод Львович, моя жена никак не может родить, - сообщил он, что обозначало: адрес Кукушкина еще не известен. Хитроумен молчал и думал. Его мысли щелкали, словно в компьютере. Он опасался, что этот Курочкин тоже из органов, посему, добившись у него адреса, они сами могут угодить в ловушку. - Алло, Всеволод Львович, почему вы молчите? - Петя говорил из привокзального открытого телефона-автомата, почему все время приглушал свой зычный голос. - Ну что вы ко мне пристаете? - рявкнул Хитроумов. - Милиция мне задает вопросы, ты ко мне тоже - с вопросами. - Алло, Всеволод Львович, так это... Моя жена уже почти при смерти. - Что?! - испуганно заорал Хитроумов. - Я тебе дам при смерти! Я тебя в милицию сдам... - Ну не знаете, так не знаете, зачем кричать... Я человек интеллигентный... - Короче, жену отпоить, откормить, извиниться, но никуда не отпускать. И если не хочет рожать, пускай не рожает. Слава Богу, есть кому кретинов производить на свет. - Понятно! - заржал Шибчиков. - Так я пошел приводить в чувство жену? - Давай, а утром мне обязательно позвони. Нет, лучше, не звони, утром приди ко мне на работу. Жену оставь дома, конечно... Так неожиданный звонок Лунина поломал все планы Хитроумова. Шибчиков в свои тридцать пять лет еще не знал женщины, потому что был гомосексуалистом. Вернувшись с вокзала на дачу, Петя немедленно развязал Курочкина, напоил его водой и усадил за стол в удобное кресло. Вася сначала насторожился, но, будучи голодным с самого утра, махнул на все рукой и набросился на пищу. - Прости меня, Вася, - заискивающе заговорил Петя и налил водки в стаканы себе и ему. - Все это я делал не по своей воле. - Интересно, кто это тебя так неволит? - спросил Курочкин, с невероятной скоростью прожевывая еду, чтобы успеть утолить голод: он готовился к новым истязаниям. - Да есть один. Вернее, одна старая лиса. Сегодня утром ему, видишь ли, был еще нужен Кукушкин, а теперь ему уже не нужен Кукушкин. Черт его знает, что ему нужно! - выругался Шибчиков и со смаком опрокинул рюмашечку. Вася решил для профилактики голодного желудка тоже выпить. Подняв стакан, он хотел залить в себя жидкость одним махом, но большая часть водки разлилась по подбородку и по рубашке. - Пей, Васек, ешь, друг мой милый, сколько хочешь, и прости, - хозяин дачи открыл коньяк. Затем из другой комнаты принес хрустальные рюмки, сифон, деликатесы и приветливо сказал: - Ты мой гость! Я должен искупить перед тобой свою вину. - Да ладно уж. Хорошо, что хоть так, а то я уже был готов сдаться. - Вишь, вишь, а ты говорил, что нет, я не такая, я не уличная, я хожу в подъезд! Не надо "ля-ля". Все мы дерьмо, когда тонем, но все же, заметь, выплываем по закону природы. Слышь, по закону природы, поскольку мы, то есть дерьмо, легче, чем вода. Ты меня понял? - Петя уже изрядно захмелел. - Ничего подобного, - возразил Вася, - теперь я наелся на трое суток вперед, и ты от меня ничего не добьешься! - Господи, чудак человек, да мне от тебя ничего не надо! Кроме... - Петя ухватил Васю через стол за уши; притянул к себе и присосался к его губам. Курочкин с трудом вырвался из его рук и завопил! - Ну что ты лижешься, как гомосек, тебе что - баб мало, что ли?! - Но-но, я тебе дам... гомосек! - оскорбился Петя. - А чего же ты то бьешься, то лижешься?! - Потому что у меня к тебе чисто платонические чувства, - заговорил Петя жалобно. - Я тебя люблю, как друга, как человека... - А это еще как? - спросил Вася и, решив, что лучше уж терпеть его телячьи нежности, чем издевательства, снова приналег на еду. - А это без бутылки не поймешь, - Шибчиков начал "делать ему глазки". Наливая в рюмки коньяк, он припевал: - Песня вся, песня вся, песня кончилася! А дед бабе как а-га, баба и скочилася! ...В этот вечер они осушили еще две бутылки коньяка, а их пьяные песни были слышны до поздней ночи. Напоив Курочкина до беспамятства, Шибчиков своего добился. Проснулся Курочкин почти в полдень от громкого стука в дверь. Увидев себя обнаженным, он соскочил с дивана и бросился в другую комнату. Но на пути у него стал Шибчиков. Держа в руке чашку, он хлебнул немножко, покряхтел от удовольствия и спросил" - Куда ты, моя дорогая жена? - Что ты болтаешь? - брезгливо отступил Курочкин и, увидев на спинке стула пижаму, буквально вскочил в нее. Петя заметил из окна на крыльце Хитроумова и побежал открывать. Он понимал, что сейчас ему попадет за нарушение дисциплины. Всеволод Львович ворвался в комнату с грубой бранью: - Дрянь! Подонок! Ничтожество! - Да ладно! Проспал я, ну проспал, - оправдывался Шибчиков. Магнат грозно глянул на помятого Курочкина и спросил: - Это он? - Можно сказать, она, - прохихикал хозяин дачи. - Сегодня в четыре часа утра Васюня подарила мне свою невинность. - Меня не интересуют твои пошлые любовные дела, меня интересует одно: мусор он или нет. - Хитроумов отвернулся от Курочкина и плюнул на Шибчикова: - Фу, как противно! - Какой же он мусор, он моя жена! - цинично рассмеялся Петя. - Прекрати! Не смей при мне говорить эти гадости. - Хитроумов снова сплюнул и перекрестился: - Господи, как я не терплю этого разврата. Курочкин все понял и с кулаками бросился на Шибчикова. Но хозяин увернулся от удара, и Вася по инерции завалился под ноги Хитроумову. - Мразь! Сволочь! Тебя убить мало! - закричал в истерике пленник и, стуча кулаками об пол, заплакал. - Да, действительно, какой же он мусор, - вздохнул Всеволод Львович. - Ты его больше не трогай. Но стереги, как зеницу ока, до моего особого распоряжения. Ты меня понял? - Вы мне за это платите, чтобы я понимал, - смиренно ответил Шибчиков. - Вот и добренько. Мне не звонить, меня не искать, я сам дам о себе знать, - небрежно скомандовал магнат и поспешно вышел: он торопился на работу. Вася Кукушкин специально обедал в ресторане, директором которого был Хитроумов. Победная радость была сильнее его усталости. Еще бы! Сегодня ночью он вырыл два клада. Один - за гаражом Хитроумова, другой - старушки Муси - возле Покровского монастыря. Золота и золотых изделий было столько, что все едва вместилось в ячейку камеры хранения. Но на этот раз Вася не спешил звонить в милицию, он решил это сделать в другой обстановке. Пообедав, на салфетке написал записку, сложил, затем положил на нее десять рублей и попросил у подошедшей официантки: - Девушка, деньги вам. Записку срочно директору! - Спасибо. Если он есть, я сразу же передам. - Молодая практикантка обрадовалась вознаграждению и тут же побежала выполнять поручение. Хитроумов буквально проглотил глазами записку и, на минуту прислушавшись, как от радости екает сердце, сказал вальяжно: - Послушай, сладость моя, я возьму тебя после практики на работу и в течение нескольких лет освобожу от налогов. Если не ошибаюсь, ты практикантка. А теперь говори, где он? - Сидит в греческом зале, только что пообедал. Я принесла ему кофе, - от неожиданности официантка сделала реверанс. Перед тем как зайти в зал, директор ресторана сначала приоткрыл штору и заглянул. За крайним столиком возле окна действительно сидел Кукушкин и спокойно пил кофе. Хитроумов быстро прошел через кухню и зашел в зал через другую дверь. Отсюда до Васи путь был короче. - Господи, кого я вижу! - воскликнул Всеволод Львович так, будто встретил самого дорогого и уважаемого гостя. - Какая честь! Хитроумов шествовал к нему с распростертыми руками. У него появилась маленькая надежда, что они наконец смогут договориться. - Слушай, это, наверное, какой-то Рокфеллер или из ОБХСС. Он мне кинул червонец, будто две копейки на телефон. Смотри, смотри, как они обнимаются, - прошептала официантка своей подруге. Вася и Всеволод Львович действительно встретились как давние приятели, хотя каждый понимал, что они - враги непримиримые. Вытирая влажные глаза, Хитроумов без подготовки приступил к дипломатической обработке Кукушкина: - Василий Васильевич, как я рад! Если вы пожелаете, этот столик будет закреплен постоянно за вами. Впрочем, у меня есть отдельные кабины. Скажу вам по секрету, могу предоставить любые услуги, я в этом деле спец. - Спасибо, садитесь, - Вася сел на свое место. - Вы меня хотели видеть, вот я и пришел. - Да, конечно, конечно, - директор сел напротив и, гостеприимно улыбаясь, продолжал вытирать глаза. - Теперь вижу, что вы истинный джентльмен. - Не спешите с выводами, Всеволод Львович. Во-первых, напоминаю о своих условиях... Хитроумов мгновенно почти весь окаменел. Лишь рука с носовым платочком, которым он вытирал глаза, медленно опустилась на стол. Он долго молчал, взвешивая свои шансы. У него чесалось все тело, но он терпел, понимая, что это нервное, а ему хотелось выглядеть достойным соперником. - Как вы относитесь к своему другу Курочкину? - спросил он со вздохом. - Вполне положительно, - ответил Вася, прослушав его мысли. - Ничего не поделаешь, война без жертв не бывает. Я знал, что вы когда-нибудь его возьмете. Но вы его не тронете, иначе пойдете на эшафот! - Скажите, вы стукач? То есть милиционер? - спросил Хитроумов с дрожью в голосе. - Нет, - ответил спокойно Вася. - Но в детстве мечтал... А почему вы решили, что вам нужно опасаться только милиции? Нет, дорогой, больше всех вам нужно бояться меня и Гринко! - Гринко? А кто это? - Мой учитель. Следуя его заветам, я и воюю с вами. И буду уничтожать вас и вам подобных до последнего своего дня, до последней своей секунды! И детей своих воспитаю в этом духе, и внуков, и правнуков, и... - Долго же вы собираетесь жить, - молвил директор ресторана, укоризненно покачав головой. - А вообще-то вы чудовище! Я бы не смог так. Надо быть Наполеоном... - Нет, довольно Наполеонов! Насмотрелись и Сталинов, и Наполеонов! Сколько можно поклоняться всяким богам. У каждого должен быть свой бог - совесть. А совесть - это не летающий в облаках символ, это не мечты о светлом будущем, совесть всегда ходит по земле. По земле, слышите, и рядом с человеком. - Чего вы добиваетесь? - Совсем немногого. Я хочу всего-навсего приблизить радость тех, кто честно ждет в длиннющей очереди свою квартиру. Я хочу, чтобы где-то были быстрее построены школа или садик. Я... впрочем, это вам не интересно. Скажите, телефон здесь далеко? - Нет, совсем рядом, в отдельной комнатке. - Не возражаете, если мы туда пройдем? - Может, еще чего-нибудь заказать? - Кофе и мороженое... Возле их стола постоянно вертелась старшая официантка. Хитроумен тут же ее окликнул: - Света, в пятую кабину - заказ номер один! Пятая кабина была похожа на хорошо обставленную однокомнатную квартиру. Вася не сомневался: она предназначена для избранных. Хитроумов показал на телефон, что стоял на тумбочке, а сам плюхнулся на диван. На столе лежало несколько видов сигарет. Кукушкин закурил и, краем глаза наблюдая за подавленным директором, подошел к телефону. Набрав номер милиции и дождавшись ответа, спокойно сказал: - Милиция, запишите, пожалуйста, сообщение. На вокзале в камере хранения, в тридцать первой ячейке находятся драгоценности на сверхкрупную сумму. Я их реквизировал у крупного государственного вора и комбинатора, которого вы не сумели обезвредить. Причитающееся мне вознаграждение передайте в любой детский дом. Запишите код... Нет, не задавайте никаких вопросов. Я инкогнито! - Вопросов задавать не буду, - ответили Васе. - Спасибо за сообщение. Майор Лунин вам передает товарищеский привет. Он очень хочет встретиться с вами. Алло, инкогнито, дайте ответ! Васе хотелось еще долго для многих оставаться неизвестным, но сейчас, похоже, не помешала бы и помощь. Поэтому он после некоторых раздумий сказал: - Хорошо, встречусь. Но только с ним. Координаты называть? - Не надо, сами вас найдем. Только никуда не уходите. После этого телефонного разговора Кукушкин почувствовал себя человеком государственной важности. Глядя на ошарашенного Хитроумова, он с ехидной улыбкой спросил: - Что с вами, Всеволод Львович? Где ваше лицо? - Кого это вы так красиво обчистили? - собрав последние силы, криво ухмыльнулся Хитроумов. - Как кого? Вас, дорогой, кого же еще? Сегодня ночью мне пришлось изрядно попотеть на земляных работах за вашим гаражом. Глубоко же вы спрятали клад, на который мне указала ваша мама. Эх, Всеволод Львович, Всеволод Львович, как же вы могли свою единственную маму так не любить. Ведь благодаря ей вы появились на свет Божий и вон как процветаете. Ох, если б я знал свою маму, если б у меня была мама! - Вася задумчиво посмотрел в окно и замолчал. Затем, встряхнув головой, продолжил: - Да ладно уж, если так судьба распорядилась... - Вы... Вы хоть... знаете, скольких... - Всеволод Львович медленно поднял руку, показывая два пальца, затем его рука упала бессильно на диван. - ...На тот свет отправили? Кукушкин вздохнул. Он всячески старался не проникаться жалостью к таким, как Хитроумов, ибо понимал: жалость может его погубить. - Взываете к моему сочувствия?! Нет, нет и еще раз нет! Смерть для таких, как вы, - еще не самый страшный исход. За что я должен был жалеть вашего взяточника Клопа? За то, что обдирал других? Ведь он в людях убивал главное - веру в человека. А вы... вы же волкодав! Это сейчас вы притихли, получив удар по печени. Нет, оставить в покое я вас не могу, потому что вы снова займетесь "своим грязным делом. Вы по своей природе хищник и никогда не будете травоядным. Поэтому!.. - Вася шагнул вперед, но тут Хитроумов потерял сознание и медленно сполз с дивана на пол. - Ну-ну-ну, так мы не договаривались... Постучав, в кабину вошла старшая официантка с заказом номер один. На подносе у нее были французский коньяк, арабский бальзам и рыбные деликатесы. Увидев своего директора на полу, она решила улепетнуть: - Извините, я зайду позже. - Нет, нет, прошу вас! - Кукушкин взял из ее рук поднос и поставил на стол. Затем усадил ее на стул и сел рядом. - Пока Всеволод Львович отдыхает, мы с вами выпьем. - Что вы, я на работе! - испуганно отмахнулась Светлана и показала пальцем на директора: - А что это с ним? - Я же сказала: отдыхает. - А почему в такой позе? - Света, что вы заладили: почему да почему. Ну, ему так удобно, и какое наше дело! Света была опытной официанткой. Это перед Кукушкиным она строила из себя скромную и неподкупную. Возраст - около тридцати, дважды разведенная, любительница флирта. Такие женщины когда-то импонировали Васе, но сейчас, когда он узнал Олю, его представления о слабом поле несколько изменились. - А вы кто, если не секрет? - поинтересовалась Света. - Я телепат, а зовут меня Василечком. Ей показалось, что он с ней начинает заигрывать. - Телепат - это тот, кто читает чужие мысли и пьет за чужой счет? - Почти верно. Только не читает, а слушает. - У вас это неплохо получается, - Света в чудеса не верила. Ей стало смешно оттого, что этот "Василечек" принимает ее за дурочку, и она засмеялась. - Нет, Света, я вас за дурочку не принимаю. - А я вам ничего не сказала! - она машинально дотронулась до потайного карманчика, где лежали собранные у сотрудниц деньги, приготовленные директору ресторана в качестве взятки, и специально подумала об этом. - Вот что, Света, давайте договоримся так: деньги, лежащие в вашем секретном карманчике, то есть в юбочке, облегающей ваши очаровательные ножки, вы раздадите своим коллегам обратно. И больше подобных действий не повторите! В противном случае, а случай очень противный, не только лишитесь своей работе, а и отправитесь в некоторые отдаленные места... - А почему вы командуете? Кто вы такой, чтобы диктовать?.. В комнату кто-то постучал. Вася несколько секунд прислушивался, затем встал из-за стола и резко распахнул дверь: - Входите, товарищ Лунин! Майор, всматриваясь в лицо Кукушкина, протянул ему руку: - Разрешите познакомиться: Иван Дмитриевич. - Василий Васильевич, - представился Кукушкин. - Очень приятно, Василий Васильевич. Я вас, откровенно говоря, таким и представлял. У вас глаза честные и в то же время немного... плутовские. Мое командование просило меня передать вам большую благодарность. - Вот насчет командования - обмануловка, - улыбнулся дружески Вася. - Но вы выдали желаемое за действительное искренне. Значит, вы не карьерист. Прежде всего мне приятно, что мы единомышленники. Проходите, пожалуйста. Старшая официантка задрожала от страха. Она хотела уйти, но ноги ее словно приклеились к полу. Попыталась открыть себе бутылку воды, но руки не слушались. С трудом достала сигарету из пачки, чтобы закурить. - Здравствуйте, Светлана Егоровна, - поздоровался с ней Лунин, посмотрел на шевельнувшегося Хитроумова и спросил у Кукушкина: - Потерял сознание от разорения? - До разорения еще далеко. Есть у него еще тысяч сто. В купюрах, кажется, дома под полом прячет. Да и имущества у него на столько же. - Васи-иль Васильевич, это не мной придумано, такой порядок установлен давно, - Света сопротивлялась желанию раскаяться, но признание само вырвалось из ее уст. - Я... Я не вин-новата... Так уж повелось, что многие самые низкооплачиваемые работники торговли и сферы обслуживания жестоко облагались двойным налогом. Первый налог был незначительный, так как удерживался с незавидной официальной зарплаты. Зато второй тяжким бременем ложился на плечи подчиненных. Ежемесячно, желательно в один и тот же день, а еще лучше в одно и то же время, по установленному тарифу, через доверенное-и проверенное лицо хозяину преподносился "конверт без штампа отделения связи". Было принято считать, что этот налог взыскивался с якобы дополнительной и неофициальной зарплаты, что в переводе на общедоступный язык обозначало: "Хошь аль не хошь, а воруй, хитри и выкручивайся, иначе плати из своей собственной зарплаты". Противники этого порядка "съедались заживо" и долго не задерживались на одном месте. В нередких случаях они даже оказывались на скамье подсудимых, как переступившие закон. Светлана Егоровна честно исполняла свой "долг" перед бывшим директором. С Хитроумовым, правда, еще не успела наладить контакт в силу его недавнего назначения, но предупредила в первый же день его вступления в должность, что "службу свою знает четко". - Так в чем вы не виноваты? - переспросил ее Лунин. Светлана потянулась рукой к секретному карманчику и чуть было не вынула вещественные доказательства. Но вовремя опомнилась и начала с волнением повторять одно и то же слово, только в разных падежах. - "Парнуся", "парнуси", "парнусю"... - А слово какое придумали ласковое! - улыбнулся Кукушкин Лунину. Но майора поражало не слово. На протяжении многих лет он так и не сумел уличить бывшего директора ресторана во взяточничестве, настолько была велика сила негласных законов. В ресторане существовали как бы две враждующие между собой мафии: зал и кухня. И каждый "варил" себе на своем месте. - Предыдущий директор знал, когда уйти на пенсию, - сказал с грустной иронией Лунин. - Представляете, его надо было посадить в тюрьму, а ему вместо этого - персональную пенсию! Квартира в аристократическом районе, связи, дача на Нижних садах, не считая личного автосервиса. А я всю жизнь на голой зарплате... Майора даже дали совсем недавно. - А что ж так слабо? - Мне не простили, что я посадил родственника замминистра. - Что же вы хотели, Иван Дмитриевич? Любить справедливость и иметь благополучие?! - Кукушкин, прослушивая мысли Лунина, убеждался в его честности. - Так в жизни бывает. "Так не бывает, так не бывает, так не бывает!" - пропел он и спросил: - Знаете такую песню? - Песню-то я знаю, - Лунин, глядя на стол, проглотил слюну. - Василий Васильевич, к вашему сведению, я еще сегодня не обедал. Я бы даже выпил за вашу победу. Насколько я понял, угощает побежденный? - Не волнуйтесь, это из директорского фонда, - старшая официантка сразу принялась обслуживать гостей. - Отдыхайте, дорогие гости, и чувствуйте себя как дома. Приятного вам аппетита! Как только она вышла, Кукушкин и Лунин рассмеялись. От их смеха очнулся Хитроумов... За дверью Светлана Егоровна дала ходу, а в пятой кабине пошел в ход заказ номер один. За двадцать годиков безупречной службы Лунин впервые соблазнился на угощение. Много лет он прожил в коммунальной квартире и только недавно получил изолированную. Купив в кредит новую мебель, залез по уши в долги. О его неподкупности среди сотрудников ходили легенды. Некоторые насмехались над ним открыто. Даже жена его часто упрекала: "Послушай, Лунин, "белые вороны" сейчас не в моде. Все равно никто не поверит, что ты не берешь взяток и не используешь свое служебное положение". Но он даже слышать об этом не хотел, хотя знал, что некоторые из его коллег далеко не безгрешны... - Иван Дмитриевич, а вам не кажется, что даже на солнце есть пятна? - О чем это вы? - спросил майор, не имея ни малейшего представления о способностях Кукушкина. - О вашей жизни. Понимаете, я не верю в человеческую хрустальную чистоту. - Вася не хотел об этом говорить, но ему было почему-то жаль майора. - Если скрупулезно покопаться, то в каждом можно что-то отыскать. Лунин положил на стол недоеденный бутерброд с икрой, который, как показалось ему, застрял у него в горле. Запив водой, он быстро вытер руки своим платочком и с упреком сказал себе: - Спасибо за угощение. Черт возьми, сколько лет держался - и на тебе! Хитроумов, не открывая глаз, слушал их разговор и думал о том, как жестоко обошлась с ним судьба. "Господи, чем я тебя прогневил? - думал он. - За что ты меня так унизил перед этими плебеями?! Неужели тебе не стыдно смотреть, как они жрут мой коньяк и решают мою судьбу?!" С этой мыслью магнат никак не мог согласиться. Он готов лучше сойти с ума, чем быть окончательно разоренным и оказаться в тюрьме!.. - Вот взгляните на этого комбинатора, - Вася показал на директора, который неуверенно встал на ноги. - Он, между прочим, верит в Бога, но это не мешало ему безбожно воровать и заниматься надувательством себе подобных. - Это, к вашему сведению, оскорбление! - решительно, но вполголоса заявил Хитроумов. - У вас есть доказательства? - Докажем, Всеволод Львович, докажем. Теперь уже точно будут доказательства, - заверил Лунин. - Вы мне об этом уже двадцать лет твердите! - директор махнул на него рукой, взял открытую бутылку коньяка и выпил прямо из горлышка для бодрости. - Нашли кого пугать. Кого - Хитроумова?! Да стоит мне только захотеть... Впрочем, мое терпение лопнуло! - Он некоторое время свирепыми ненавидящими глазами смотрел на Кукушкина, затем быстро набрал какой-то номер телефона... Пока Хитроумов ждал ответа, Вася узнал из его четкой мысли, что он звонит начальнику внутренних дел города. - Алло, Владимир Захарович? Здравствуйте, вас беспокоит Всеволод Львович. Да, Хитроумов. Теперь уже директор ресторана. Я вынужден вам доложить о вопиющем факте, который допустили работники ваших органов, - директор говорил решительным тоном: он понимал, что идет ва-банк, но другого выхода у него не было. - Ваши сотрудники ОБХСС майор Лунин и агент Кукушкин, именуемый у вас "инкогнито", заказали в ресторане отдельный стол, отказываются платить и требуют от меня крупную взятку. Убедительно прошу принять меры. Только из уважения к вам я не сообщил об этом в другие инстанции... Хорошо, я жду. Положив трубку, он самодовольно посмотрел на Лунина и сказал: - Мы с вами еще поборемся, товарищ майор... - Иван Дмитриевич, не волнуйтесь, - успокоил инспектора Кукушкин, заметив его растерянность. - Комбинатор ускоряет свое разоблачение. - Вам лучше уйти, Василий Васильевич, - покачал головой майор. - Я к неприятностям привык, а вам они ни к чему. Честно говоря, вы посеяли недоумение не только в моем отделе... - Нет, вы никуда не уйдете! - закричал Хитроумов и выскочил в коридор. - Товарищи, на помощь! Все сюда! Караул, избивают!.. На крик сбежались сотрудники и даже посетители ресторана. Через минуту возле кабины номер пять уже было целое столпотворение. - Товарищи, будьте свидетелями, - продолжал оголтело кричать директор, показывая на Лунина и Кукушкина, - это они мне угрожали! Они хотели меня избить, требовали взятку, отказались платить за стол! Я был... я терял сознание. Света! Света, где ты? - Да тут я, тут, - отозвалась старшая официантка, скрываясь за чьей-то спиной. - Света, подтверди, что я был без сознания! Товарищи, держите их, они хотят сбежать! - Хитроумен ухватился за сердце, прислонился к стене и начал стонать. Кукушкин и Лунин держались с достоинством. Вася даже посмеивался над комбинатором, который сейчас выглядел в его глазах жалким скандалистом. Как утопающий, он хватался за соломинку. - Василий Васильевич, вы ни в чем не сознавайтесь, - шепнул майор на ухо Васе, увидев, как сквозь толпу проталкивались оперативники. - Прошу разойтись! Дайте пройти! - громыхал голос старшего лейтенанта, перекрывая общий шум. - Всех прошу вернуться в зал! 22 Лунина временно отстранили от работы, и он находился под домашним арестом. Кукушкина продержали в приемнике-распределителе около двух суток, но на дознании, кроме своей фамилии, имени, отчества, где живет и работает, он ничего не сказал. В камере ему впервые приснился Гринко. Учитель был каким-то озабоченным. Он почему-то начал вспоминать о своей молодости, о своей неудачной любви: - И я в свое время любил. Я ее очень любил. Она для меня была святой. Идеалом! Но когда она... - он вдруг умолк и призадумался. - Что - она? Она вам изменила, - засмеялся Вася, считая, что из-за женской измены не стоит расстраиваться. - Ох, Глеб Арнольдович, разве можно верить женщинам. Их просто нужно менять, как перчатки! - Хорошо менять, когда имеешь у них успех, а если... Я ее так любил, так любил! А она... Короче, она вышла замуж за другого. - Очень банальная история, - ученик так и не понял, из-за чего Гринко так расстроился спустя столько лет. - У него были машина, деньги, связи, будущее. А кто я? Рядовой учитель! Скучно, неинтересно... Она меня променяла на проходимца и жулика! И понял я тогда, что таких "умных и великих" ничем не остановить. Всякие там гражданские и уголовные кодексы для них существуют только формально. Перед законом все равны, только закон не перед всеми равен. И неодинакова защита у всех перед законом. - Это уж точно, - согласился Вася, удивляясь наивности Гринко. - Я долго думал и долго искал выход. Неужели таких ловкачей и хитрецов ничем не остановить? Неужели против них нет в жизни средства?! - Ну и как... есть средство? - А вот на этот вопрос я хочу, чтобы ответил ты... - Я? - Да, ты. Именно для этого я и дал тебе оружие против них... На этих словах учителя Кукушкин проснулся и больше не мог уснуть. Перед глазами постоянно стоял Гринко, словно напоминая ему: "Ты не оправдываешь моих надежд!" Но Вася не любил, когда его в чем-то упрекают. Он привык жить свободно и независимо. Оставив подписку о невыезде, Кукушкин вернулся домой. Ему хотелось побыть одному. Открыв дверь запасным ключом, который находился в тайничке под порогом, Вася наконец вошел в свое родное холостяцкое гнездо. Но в комнате его ждал ошеломляющий сюрприз: в кресле сидел Хитроумов. - Здравствуйте, Василий Васильевич! С возвращением вас. Извините, что без приглашения. Но вы меня поставили в такие условия... - всем своим видом магнат показывал, что пришел с добрыми намерениями, однако мысли у него были полны коварства и мести. Кукушкин почувствовал у себя за спиной чужое дыхание. Обернувшись, он увидел двоих мордоворотов, которые отрезали ему обратный путь... В тот день, когда Кукушкин был в ресторане с Хитроумовым, Вася Курочкин сидел в закрытой на замок комнате на даче Шибчикова и чувствовал глубочайшее унижение и оскорбление. А еще его ужасно раздражал храп хозяина за дверью. Хотя Шибчиков и не оставил ему никакой одежды, даже трусов, Вася решил вырваться из плена. Но просто так ему уходить не хотелось, у него рождался замысел произвести полный расчет с этим растленным уродом за издевательство и надругательство над человеческим достоинством. Сняв с подушки наволочку, Вася кое-как приладил ее на манер юбки. Открыв окно, он вовремя спохватился. Комната была на втором этаже. Пришлось из простыни скрутить веревку, чтобы попасть на свободу. В густых кустах смородины Курочкин сразу заметил "Жигули". Он умел водить машину и знал, как включить зажигание без ключа. Но кабину открыть ему не удалось. Разбивать стекло не стал, чтобы не разбудить Шибчикова. К счастью, открылся багажник. В нем был замусоленный спортивный костюм, кеды и канистра с бензином. Курочкин несколько раз глубоко вздохнул для решительности. Надев провонявшийся машинным маслом костюм, он первым делом открыл ворота. Затем, тщательно спланировав свои дальнейшие действия, начал обливать дачу со всех сторон бензином. И не было у него к Шибчикову никакой жалости и ни малейшего желания пощадить его. "Месть, месть, месть!" - шептали его губы, а руки продолжали задуманное. Палило беспощадное солнце. От запаха бензина у него разболелась голова. Вася спешил, он боялся, что в последний, решающий момент может передумать. Остатками горючего он смочил тряпочку и, открыв капот автомобиля, зажег ее от искры аккумулятора. Дача Шибчикова вспыхнула, как спичка. Хозяин дачи сгорел заживо, даже не проснувшись. Когда прибыла пожарная машина, тушить уже было нечего. Остался только фундамент, куча пепла и углей и обгоревший каркас автомобиля. Пожарники затушили пылающие скаты, от которых было много копоти и дыма, и уехали обратно. А Курочкин долго бродил по лесу. Когда услышал взрыв бака с бензином, уже не сомневался: спастись Шибчикову не поможет даже чудо. Вечером на электричке добрался до города, а когда уже стемнело, явился к Оле. Объяснить ей ничего не смог: состояние было такое, что Оля сперва подумала, что он сошел с ума... Утром Хитроумову понадобился Шибчиков, и он приехал к нему на дачу. Увиденное ошарашило его. Ему показалось, что под ним проваливается земля. На обратном пути в город, анализируя все произошедшие за последнее время события, магнат пришел к выводу, что пожар - это дело рук Кукушкина. Точнее, его сообщников, о которых ему ничего не ведомо. Свои предположения он строил на том, что, освобождая Курочкина, они решили замести все следы огнем. Всеволод Львович вспомнил о двадцати тысячах, которые он позавчера авансировал Шибчикову. Интуиция ему подсказывала: Петя не мог все деньги взять с собой на дачу, наверняка большая их часть находится в его квартире. И магнат решил съездить к Пете домой. Заодно выяснить и главный вопрос: жив ли он? - Коля, пошли со мной, - сказал Хитроумов своему водителю, когда они подъехали к дому, где жил Шибчиков, - и прихвати с собой приличную отвертку и зубило. Коля взял с собой две отвертки, зубило, монтировку и даже разводной ключ. На этаже, где жил Шибчиков, остановились. Хитроумов осмотрелся по сторонам, позвонил, хотя и был уверен, что там никого нет. Затем несколько раз нажал на квартирный звонок соседней двери и прислушался. Никого. Тогда Всеволод Львович посмотрел на часы и скомандовал Коле, показав пальцем на дверь Шибчикова: - Открывай! Только тихо. Коля развел руками и покачал головой: - Шеф, статья сто сороковая - от двух до пяти... - Господи, всю жизнь под статьями ходит, а тут испугался! - рассердился комбинатор и выхватил у него из рук отвертку. Но, несмотря на все его усилия, дверь не поддавалась. - Зачем же так грубо? - не выдержал водитель. - Замок любит нежную, ювелирную работу. - Так чего же ты, как девка перед ночлегом! - прошипел Хитроумов и вернул ему отвертку. Коля некоторое время раздумывал, будто не решался раскрывать свои способности. Затем вложил в руки директора все инструменты, достал из его кармана носовой платок и тщательно вытер на двери все места, где могли остаться отпечатки пальцев. Вернув обратно платок, он снял свой туфель. Из-под каблука достал маленькую отмычку. Во всех его действиях чувствовалось отработанная до автоматизма профессиональная четкость. Через несколько секунд послышался легкий щелчок замка, и дверь открылась сама. - Прошу, будьте как дома! - сказал тихо Коля и артистично поклонился. - Спасибо, - с удивленной иронией поблагодарил магнат и, отдав ему инструменты обратно, осторожно зашел в квартиру. Теперь он нисколько не сомневался, что его водитель - квартирный вор. Однокомнатную свою квартиру Шибчиков всю обклеил портретами молодых киноартистов. Красивы