брюках и сказал с достоинством: - Меня крайне удивил вызов к вам. - Чему же удивляться. Такое у нас учреждение, обращаемся к разным людям за разъяснением и помощью. - Если за помощью, я всегда готов, чем только могу. Но учреждение у вас действительно специфическое... Так чем же я могу быть вам полезен? - Ваш покойный отец, Елизар Петрович Потапов, был компаньоном золотопромышленника Бодылина... - Приказчиком, скорее. Только приказчиком. - Ну, двенадцать паев в деле для приказчика многовато, - напомнил Зубцов. - Почти столько же, сколько имел граф Бенкендорф в момент основания Бодылинской компании. В "Списке владельцев частных золотопромышленных предприятий" ваш отец значится компаньоном Бодылина... - Преувеличение! Опечатка! Отец был в постоянном конфликте с Бодылиным, не разделял его взглядов. - Это в каком же смысле? - Отца возмущала потогонная система заведенная Бодылиным на прииске. Бодылин-то, любого спросите, был сущим кровопийцей. Отец постоянно добивался от него прибавки жалованья рабочим, улучшения жилищных условий, техники безопасности, большего участия рабочих в делах компании. Если бы не отец, дело дошло бы до повторения Ленских событий... - Словом, ваш отец ратовал за этакий мини-социализм? - насмешливо заметил Зубцов. - При сохранении своих двенадцати паев. Так горячо ратовал, так любил рабочих, что, когда рабочие взяли власть... сбежал в Манчжурию, чтобы там вести социалистическую пропаганду... среди семеновцев. Ведь вы, Павел Елизарович, родились в Манчжурии. - Так. Но какое это имеет значение? - Вот именно. Какое это имеет значение? Вас же никто не попрекает происхождением. Да и нелепо попрекать. Человек не выбирает себе родителей. А вы размежевываете себя со своим отцом и отца с Бодылиным. Хотя, простите за откровенность, не знаю, кто хуже: Елизар Петрович эмигрировал, а Бодылин остался в России. - Зато эмигрировал сын Бодылина, Афанасий. А старик остался с камнем за пазухой. Припрятал золотишко для своего отпрыска и каким-то образом дал знать ему об этом. Отец рассказывал, что Бодылин договорился с сыном о каком-то пароле, но о каком именно, я не знаю. "В сорок шестом ты не приводил этих подробностей", - отметил Зубцов и сказал как только мог спокойно: - Вот видите, Афанасий Бодылин такие тайны доверял вашему отцу, а вы утверждаете, что совладельцы конфликтовали. Но о каком золоте идет речь? Ведь Бодылина ограбили. Потапов тяжело вздохнул и заговорил устало: - Мне трудно судить об этом. Бодылина я в глаза не видел. Но отец был склонен думать, что все это ограбление, как бы вам сказать, не совсем ограбление, что ли? Понимаете? Действовал налетчик не совсем посторонний для Бодылина. Среди эмигрантов о бодылинских сокровищах много было разговоров и слухов. В то, что Бодылина ограбили до нитки, мало кто верил. Склонялись к тому, что еще должно быть золото. И много. Отец объяснял мне: когда прииск национализировали, в хранилище нашли какие-то крохи. Значит, добыча куда-то исчезла. Между тем прииск, хотя хуже, чем в царские времена, но работал, а колчаковским властям Бодылин золото продавал скупо. Шнуровые книги с записями намывов были в распоряжении только самого Бодылина и его главного доверенного Аксенова. Вот кто бы мог порассказать вам много любопытного. Но Аксенов умер в сорок втором году, его жена, дочь Бодылина, тоже умерла в сорок третьем. Об этом я узнал уже после войны при репатриации в Советский Союз. Тогда меня тоже спрашивали о тех событиях. Я считал, что эта история уже совсем заглохла. В архиве у вас, надо думать, исчерпывающие данные о Бодылине... - Какие там архивы в двадцать первом году! Все на живую нитку. - Зубцов добродушно засмеялся, а про себя с тревогой прикидывал: не допустил ли он ошибки, начав с Потаповым разговор. Человек он, оказывается, осведомленный, и вовсе не исключено, что его папаша тоже держал на прицеле бодылинский клад... Зубцов совсем уже собрался домой, но его настиг телефонный звонок. - Анатолий? - И само обращение без отчества и голос Орехова выдавали крайнее волнение. - Я, кажется, вообще уже ничему не удивлюсь в этом деле. Получил вот спецдонесение из Краснокаменска: корреспондентка ювелира Никандрова Лебедева А. К. - никто иная, как Аксенова, она же Бодылина Агния Климентьевна... - Кто?! Я только что читал свидетельство о ее смерти. - Ты мне про свидетельство о смерти, а у меня свидетельство о браке, выданное Центральным райбюро загс города Краснокаменска 15 ноября 1943 года, спустя меньше года после смерти горячо любимого супруга. Гражданка Аксенова Агния Климентьевна, 1895 года рождения, вступила в брак с гражданином Лебедевым Валерьяном Васильевичем, 1893 года рождения, приняла фамилию мужа - Лебедева. Так что, друг мой Толя, в сорок третьем году она успела и умереть и воскреснуть под другой фамилией. - Вот это ход конем. Даже Лукьянов поверил... - А с нами не играют в поддавки. - Орехов вздохнул. - Между прочим, в Краснокаменске сейчас нет этой дамы. - А где она? Может быть, у сына? - Я связался с рудником Октябрьским - не появлялась. Где находится эта энергичная старушка, не знаю. И снова Анатолия задержал телефонный звонок. - Толя, - услыхал он в трубке ликующий голос Федорина. - Кажется, у меня на столе тот самый символ силы, мудрости, бессмертия и славы, о котором рассказывал Каширин. Личное бодылинское клеймо! - Эдик, мне не до розыгрышей, - устало сказал Зубцов. - Какой там розыгрыш, Толя! Взял я, понимаешь, Игумнова, вышел на его связи. Два часа назад задержал одного новобранца-желторотика. В кармане у него слиток. Вернее, обрубок слитка, на нем следы травления кислотой. Эксперты поколдовали над слитком, сфотографировали изображение. Явная бодылинская печать. Нет, новостей, да еще таких, было слишком много даже для Зубцова. И Анатолий сорвался: - Товарищ старший лейтенант, сколько раз вам разъяснять, что такие заключения вправе делать только эксперты. В данном случае специалисты в области геральдики и граверного дела. А вы обязаны лишь объективно описать признаки изъятых предметов. - Виноват, товарищ майор. В протоколе у меня так и записано: у задержанного изъят обрубок слитка из металла желтого цвета, на слитке следы травления кислотой. Ставлю вас в известность, что указанный слиток задержанный, по его словам, случайно приобрел у старушки интеллигентного вида. - У кого? - У старушки интеллигентного вида. Мне кажется, что это заинтересует вас, товарищ майор. - Не выламывайся, Эдик! - взмолился Зубцов. - Это для меня такая услуга... Я сейчас же лечу к тебе. ГЛАВА ШЕСТАЯ 1 Игорь Светов вышел из дому в самом радужном настроении. Правда, мать завела старую песню: - Опять исчезнешь до утра? Двадцатый год парню, вымахал с коломенскую версту, а пользы, что от козла молока... Домой заявляешься только отсыпаться. Федоровна грозилась вчера, заявлю, говорит, как на этого, на тунеядца. Может, определишься куда? Разносчиком телеграмм или книжками торговать в метро? Там вон какие лбы торчат, а одеты, как на картинке... Спорить с матерью, только время тратить напрасно. И ненадолго у нее трудовой энтузиазм. Еще когда в школе класс Игоря посылали на прополку, мать возмущалась: мой сын не трактор, чтобы работать на пашне. Он молча оделся, юркнул в кладовушку, где у него фотолаборатория. Под ванночкой - вещица, завернутая в носовой платок. В жизни выдаются дни, когда сама судьба идет тебе в руки. Неделю назад у Игоря был такой день. Судьба подошла к Игорю в образе чистенькой старушки, улыбнулась жеманно и спросила: - Юноша, как проехать на проспект Вернадского? - Спуститесь в метро, минут через пятнадцать будете на проспекте Вернадского, - сказал Игорь. Но старушка нагнала его: - Прошу прощения, а вы случайно не знаете, как покороче добраться до Вернадского семьдесят пять? Где лучше сойти - на станции "Университет" или проехать до "Юго-Западной?" "Какого черта, - возмутился Игорь. - Знает Москву, а прикидывается. И выламывается не по годам..." - Случайно не знаю, - буркнул он сердито, но вдруг перехватил взгляд старушки. Слегка сощурясь, она рассматривала его так испытующе и тревожно, точно встретила давнего знакомого и теперь силится, но не может припомнить его. "Э, дело тут вовсе не в проспекте Вернадского", - сообразил Игорь и вопросительно взглянул на старушку. Она привстала на цыпочки, приблизила свое лицо к лицу Игоря и полушепотом задала вопрос, от которого у парня ноги приросли к асфальту... Игорь покосился по сторонам, окинул старушку настороженным взглядом. Благолепная, сухонькая, она была явно не похожа на переодетого капитана милиции. И заплетающимся языком Игорь осведомился о количестве и цене товара. Услыхав от нее ответ, он не поверил своим ушам и подумал, что бабуся разыгрывает его, но уловил ее заискивающий взгляд и понял: она просто наивняк - новичок, не знает настоящей цены тому, чем, как семечками, торгует прямо на улице. 2 Игорь вошел в вестибюль гостиницы, жадно втянул в себя сладковатый, будто в оранжерее, воздух, прислушался к шелесту чужестранных слов и разулыбался блаженно. Но, окинув вестибюль взглядом, замер: нужный ему человек стоял, низко опустив голову. Его держали под руки двое здоровяков боксерского вида. Игорь ринулся к двери. Но на его пути, точно из-под земли, вырос парень в сером костюме. Игорь приближался к парню, лихорадочно конструируя в уме английскую фразу: "Лэ-эд ми...а, черт, как дальше? Кажется... пас ю..." Важно, чтоб не дрогнул голос. Но тут рядом кто-то сказал негромко: "Привет, Светов!" Игорь вздрогнул: по фамилии к нему обращались только работники милиции. И действительно, рядом с ним стоял его новый знакомый - старший лейтенант Федорин. Недели три назад они долго толковали о жизни. Игорь сделал вид, что растрогался и даже пообещал пойти на работу. Сейчас, увидав Федорина, он поморщился, но сразу растянул губы в улыбке: - Салют, Эдуард Борисович! Тороплюсь вот... Федорин почему-то вздохнул и сказал строго: - Подожди, есть разговор. "Неужели выбрасывать придется?" - подумал Игорь и почувствовал, как заныло под ложечкой. Но долговязый парень, который по-прежнему каланчей стоял на пути, будто стальной замок защелкнул, крепко сжал пальцами запястье правой руки Игоря, в ту же секунду на левом запястье сомкнулись пальцы Федорина. Машина тронулась с места. Голова у Игоря кружилась, к горлу подкатывала тошнота, здания за боковыми стеклами то кренились в стороны, то сливались в серую полосу, и он не узнавал знакомых улиц. Потом Игорь услыхал частое треньканье. Оказывается, это стучали о стакан его зубы. А сам он сидел на стуле посреди небольшой комнаты. - Ну, спокойнее, Светов, спокойнее, - произнес знакомый голос. - Нельзя так паниковать. Светов осмотрелся, узнал Федорина. - Чего ежишься? - спросил Федорин. - Сам покажешь содержимое карманов или помочь? Окно, письменные столы, зачем-то стоявший здесь старенький диван закружились в хороводе. Игорь прикрыл глаза, медленно протолкнул руку в карман, выложил на стол сверток и торопливо сказал: - Прошу записать, я выдал добровольно. - Куда уж добровольнее. - Федорин развернул сверток, присвистнул: - Ого! - подержал на ладони слиток, уверенно определил: - Граммов около двухсот. - Я выдал добровольно, - плаксиво повторил Игорь. - Хорошо, я запишу в протоколе: задержанный Светов выложил из кармана слиток металла желтого цвета весом... Сколько получилось, товарищи понятые? Сто девяносто два грамма. - Федорин вздохнул и спросил грустно: - Как же так, Светов? Когда ты заделался валютчиком? Федорину было обидно за Светова, а того больше за себя. Еще в полдень, когда майор Коробов приказал Эдуарду установить за Световым наблюдение и, если тот появится в гостинице, задержать его, Федорин в глубине души надеялся, что Игорь либо вовсе не придет туда, либо придет туда пустым, и все подозрения против этого нескладного парня рассеются. Федорин снова взял в руки слиток. Одна сторона как бы обожжена. Достал из стола лупу, явные следы травления кислотой. - Допустим, Игорь, ты в первый раз. Но ведь в гостиницу ты шел к Игумнову. - Кто такой Игумнов? - Не делай удивленных глаз, Светов. У нас Игумнов Валентин. И ты видел его при задержании. Я знаю, хватка у него мертвая. Но сейчас ему собственную шкуру спасать надо. "Вот тебе и Валька Игумнов. Кремень-парень. Кому же верить?" - ужаснулся Игорь и сказал с вызовом: - Если знаете обо всем, тогда о чем речь? - О том, где ты взял золото. Не вздумай доказывать, что нашел его в подъезде под лестницей. Игорь долго молчал, тоскливо глядя на вялые облачка за окнами, заговорил, медленно, с хрипотцой выталкивая слова: - Если бы нашел, не так было бы обидно. Слыхал я, что сильно опасное это дело, но зато и прибыльное. Ну, когда предложила мне старушка, думаю, дай попробую... Сухонькая такая бабка, вся в морщинах, самого интеллигентного вида. Шляпка с цветиком надвинута на лоб, брошка с кулак величиной. Подошла на улице: не возьмете ли, молодой человек, остатки фамильной роскоши? Паспорта мы не спрашивали друг у друга. Она мне - эту штуку. - Игорь страдальчески покосился на пустой сверток. - Я ей - деньги. И - привет. - Подробнее описать не можешь? - Была бы молодая, другое дело. А тут старушенция, глядеть не на что. Бизнес - и только. - Колечко тоже купил у старушки? - спросил Федорин, указав на снятое с пальца Светлова узенькое кольцо. - Или сделал сам? Оно же без пробы. - Все рассмотрели. Колечко продала мне Марийка Загоскина. Живет в соседнем подъезде. 3 Закончив телефонный разговор с Федориным, Зубцов ринулся в кабинет Орехова. - Есть! Есть бодылинское золото!.. - О чем ты? Где ты обнаружил его? - Не я обнаружил, Федорин. - Зубцов наполнил водою стакан, залпом осушил его и стал рассказывать про сообщение с Петровки. - Как видишь, Михаил Сергеевич, слиток с характерной печатью, и продавщица-старушка интеллигентного вида. - Вообще-то, когда везет, как сейчас, надобно присмотреться: не подыгрывает ли кто нарочно. Поэтому слиток немедленно на экспертизу. Пусть срочно установят время и место добычи, способ обогащения металла. Для опознания печати пригласим профессора Каширина. Нашим товарищам в Краснокаменске я поручил сфотографировать воскресшую из мертвых Бодылину-Аксенову-Лебедеву, разумеется, как только она возвратится к себе. Снимки покажем Каширину и задержанному Федориным гражданину. Подремлет в камере, поразмыслит, пройдет у него послеарестный шок, станет, как говорят теперь, коммуникабельным. А сейчас он из упрямства повторит то же, что сказал Федорину. Утром Анатолий был на Петровке. Светов вошел понурясь, напряженно стиснув за спиной руки, губы его кривились, жидкие усики казались наклеенными. "Однако ты, братец, трусоват", - отметил Зубцов. - Как спалось, Светов? - спросил Зубцов и, уловив брезгливую гримасу Игоря, продолжал: - Конечно, не на даче у друга. И комфорт не тот, и кормежка... - Мне теперь выбирать не приходится... Засыпался - и все, амба! И не надо мне сострадать, - ершисто проговорил Светов, усаживаясь на стул против Зубцова, закинув ногу за ногу. Он изо всех сил старался казаться спокойным, даже ироничным. Однако пальцы все обшаривали, ощупывали колени. Зубцов заметил и синие тени вокруг запавших глаз и сказал ободряюще: - Не надо, Игорь, так отчаиваться. Да и не все еще потеряно для тебя. - А что это меняет? Валька Игумнов хоть повидал кое-что, пожил, как наследный принц. А я... В первый раз. И все. И мы с Игумновым под одной крышей. И судьба у нас одна - восемьдесят восьмая статья. Правильно мать твердит, что я невезучий. Он говорил зло, но упоминание о матери прозвучало неожиданно жалобно. Зубцов, думая о том, что матери сейчас много горше, чем самому Игорю, спросил: - Когда у матери деньги брал на свою покупку, небось не объяснял, зачем они тебе? - Почему у матери? - растерянно спросил Светов. - А у кого же? - Свои нашлись. - Свои так свои. Но мать мы все же спросим насчет денег. Она скажет правду ради тебя. Губы Светова снова болезненно искривились. - Ее-то хоть оставьте в покое. Занял я у соседей. - Не у Загоскиной случайно? Много же ты ей задолжал. И за колечко, и за эту покупку. Зубцов выдержал паузу. Понимая, что ошибка в его предположении сразу разрушит доверие Светова, все же поддаваясь внезапному озарению, спросил: - Игорь, когда и где в последний раз ты встречал высокого черноволосого мужчину восточного типа, лет сорока? По-русски он говорит без акцента... От взгляда Зубцова не ускользнуло, как дрогнули и опустились плечи Светова. "Он знает Мамедова", - с облегчением отметил Зубцов. - Почему ты прикрываешь этого обер-валютчика? Светов провел рукой по лицу и сказал; - Ладно. Тогда слушайте, как было. Начистоту... ...Оставив старушку в сквере, Игорь отправился на поиски денег. Он решил попытать счастья в соседнем подъезде, у Марийки Загоскиной. Живет одна, весело, шумно. Судя по всему, денежный человек. Услыхав просьбу соседа, Муся, как, заискивая, назвал ее Игорь, прищелкнула языком и сказала: - Ничего себе пустячки!.. А зачем тебе столько? - Да вот наметился мини-бизнес, - уклончиво ответил Игорь. - Ничего себе мини... - Мария усмехнулась, зачем-то одернула свою укороченную до размеров мужской рубашки юбку, решительно встряхнула крашеной челкой. - Ладно, попробую помочь тебе, бизнесмен. У меня тут гость. По-русски он не силен, зато при деньгах. Я ему растолкую. Про бизнес он поймет и на пальцах. Высокий мужчина с коричневато-смуглым лицом действительно все понял удивительно быстро. Лениво взмахнул рукой, остановил отчаянно жестикулирующую Марию, извлек из бумажника пачку сторублевок, помаячил пальцами перед лицом Марии. Она перевела: - Он требует показать ему твои покупки. - Непременно! - клятвенно заверил Игорь. Но, едва заполучив от старушки товар, быстро двинулся по аллейке, решая, куда бы скрыться. И вдруг увидел впереди смуглолицего. Тот с понимающей усмешкой посмотрел на него и поманил пальцем. Когда Игорь подошел, смуглолицый, почти касаясь губами его уха, на чистейшем русском языке прошептал такие словечки, что у Игоря вспыхнули щеки и уши. - Не вздумай ловчить. Выкладывай. - Смуглолицый выхватил из кармана обомлевшего Игоря сверток, развернул его. Вспыхнули на солнце обрубки золотого слитка и разрезанная вдоль цепочка. Он опустил себе в карман обрубок побольше, потом цепочку и объявил: - Мы с тобой квиты. - Небрежно протянул Игорю два пальца и исчез, будто растворился в воздухе. - Вот и все, начистоту, - Светов тяжело вздохнул. - Спасибо, - отозвался Зубцов. - А как ты думаешь, Загоскина действительно считает его иностранцем или разыграла тебя? - Чего не знаю, того не знаю. - Ладно, спрошу у нее сам. А кредитора своего опиши подробнее. Рост, черты лица, цвет глаз и волос, манеру ходить, говорить, слушать. Это все важно. Да не изводи себя мрачными мыслями о восемьдесят восьмой статье. Статья статьей, вина виной... И если все, что ты рассказал, правда, буду ходатайствовать, чтоб до суда тебя отпустили под подписку о невыезде. Когда Анатолий Зубцов вошел в комнату, где Федорин допрашивал Загоскину, Мария плакала. Она промокнула глаза и щеки скомканным носовым платочком, растянула губы в подобие улыбки и сказала умоляюще: - Я говорю сущую правду. Золотое кольцо мне подарил Закир, иностранный коммерсант из восточной страны. В благодарность за... ну, за эти... как их... личные услуги ему... Подарил личную вещь, а была на кольце проба или нет, что мне за дело. Кольцо мне великовато. Я и продала. Зубцов, скрывая раздражение, отвел взгляд от ее мокрого, испачканного тушью лица и сказал: - Значит, вам он отрекомендовался Закиром? - Он и есть Закир. Иностранец. - И давно вы с ним повстречались? - Дней десять, должно быть, прошло. Я не веду дневника своих знакомств. - Губы Марии медленно расклеились в улыбке. - А за какие услуги он под ваше поручительство одолжил крупную сумму вашему соседу-мальчишке? Глаза Марии широко раскрылись, на щеках проступили красные пятна. - Он сделал это по моей просьбе. Ну, как вам объяснить, что я говорю правду. - На пальцах, - жестко сказал Зубцов. - На пальцах, как вы объяснялись с... так называемым иностранцем в присутствии Светова. - Как же объясняться, если он не говорит по-русски? - Говорит. И даже без акцента. Спросите об этом у Светова. И не надо, гражданка Загоскина, изображать изумление. Вы скрываете правду потому, что являетесь сообщницей этого афериста. Эдуард Борисович, продолжайте допрос. - Сказала тебе Загоскина что-нибудь важное? - спросил Зубцов Федорина, когда тот приехал к нему в управление. - Похоже, она действительно не знала, говорит ли ее клиент по-русски. Дли их отношений вполне достаточно языка жестов. Я сделал вид, что поверил ее раскаянию и отпустил, но взял под наблюдение ее дом. Кстати, Загоскина приготовилась к отсидке. И в благодарность за то, что мы отпустили ее, рассказала: несколько дней назад Закир вместе с нею побывал у зубного техника Шпрингфельда и продал ему самодельные зубопротезные пластины. Этого Шпрингфельда мы в прошлом году засекли на частной практике, но не смогли доказать его вины. Теперь он признал, что действительно купил у человека, не говорившего по-русски, три самодельных золотых пластины для протезирования зубов. Общим весом около шестисот граммов. 5 "Представленный на экспертизу обрубок является частью слитка, изготовленного из шлихового золота, содержащегося в месторождении рудника Октябрьского Северотайгинского района. Обогащение металла и отливка произведены в промышленных условиях. Специфические признаки свидетельствуют, что металл получен не ранее 1915 и не позднее 1918 года. Зубопротезные пластины и кольцо изготовлены в кустарных условиях из золота, содержащегося в месторождении того же рудника Октябрьского. Срок добычи - не ранее 1967 и не позднее прошлого, 1970 года". "Я, Каширин Вячеслав Иванович, в присутствии понятых на предъявленных мне фотографиях восстановленного в криминалистической лаборатории изображения, вытравленного кислотой на золотом слитке, изъятом у арестованного Светова И. М., опознаю барса, обвитого змеей, кедр и лавровую ветвь - составные элементы фирменной печати сибирского золотопромышленника Бодылина К. Д. Этой печатью клеймились все изготовленные на обогатительной фабрике прииска Богоданного фунтовые золотые слитки с 1900 по 1920 годы". Зубцов убрал в сейф бумаги и торопливо, точно вот сейчас, за углом, получит ответ на все свои вопросы, сбежал вниз по лестнице. С минуту постоял на верхней ступеньке высокого каменного крыльца, не то свыкаясь с грохотом улицы, не то прикидывая, в какую сторону направиться. Впрочем, ему было решительно все равно. Анатолий уже не мог вспомнить, когда приобрел эту привычку: начиная новую операцию, выходил на улицу и шагал до тех, пор, пока не появлялось нечто похожее на решение или же не уставал от долгой ходьбы. Он возвращался домой. А утром снова шагал и отвергал, браковал казавшиеся такими убедительными версии. Что-то загудело, застонало над головой. Зубцов осмотрелся. Оказывается, он шел под эстакадой Самотечной площади. Машины карабкались к низким облачкам. Фантастично! Но разве менее фантастично то, чем живет Зубцов с того июньского утра, когда подполковник Орехов приказал ему найти бодылинский клад и преступников, нацеленных на него. Найти в четырехугольнике Москва - Баку - Краснокаменск - рудник Октябрьский. Как говорят математики: плюс, минус бесконечность... Впрочем, теперь уже в треугольнике: Москва - Краснокаменск - рудник Октябрьский. После допроса Светова розыск в Баку лишен смысла. На первый взгляд, все можно разрешить очень просто: объясниться начистоту с Агнией Климентьевной и Николаем Аксеновым. Но не опрометчиво ли вести такой разговор с людьми, которые, возможно, полвека таят фамильные ценности и едва ли откажутся от них добровольно? Как говорить об этом с женщиной, которая менее чем за год изловчилась официально умереть для всех и негласно воскреснуть под другой фамилией. Или с ее сыном, управляющим рудником, откуда утекает золото... В то же время "кладоискатели" могут начать свой разговор с потомками Бодылина. Могут шантажировать их. А возможно, у преступников есть пароль от Афанасия Бодылина к наследникам сибирского купца. Намекал же Потапов на какой-то условный знак... В боксе есть такой прием: бой с тенью - очень важный элемент в технической подготовке спортсмена. Зубцов уже неделю находится в положении человека, который сражается с тенями. Правда, после допроса Светова стало понятным, как попало бодылинское золото к Мамедову. Мамедов для ювелира Никандрова, Закир для гостеприимной Загоскиной? Может быть, он действительно иностранец? Иностранец, который знает о бодылинском золоте, и, едва заполучив малую толику его, сразу же идет к ювелиру Никандрову, чтобы удостовериться в своей догадке? В это трудно поверить. Но ведь Афанасий Бодылин эмигрировал за границу. Он отлично знал старые связи отца, знал о бодылинском кладе. Мог же Афанасий Бодылин передать эти сведения верному человеку. Следовательно, нельзя исключить и появление иностранца. Но как могли оказаться у иностранца самодельные зубопротезные пластинки, да еще из золота с того же рудника Октябрьского? Зубцов замедлил шаг и повернул в обратный путь. В кабинет Зубцова заглянула секретарша Орехова: - Вам письмо, Анатолий Владимирович! Обратного адреса не было, но на конверте Зубцов разглядел штамп: пос. Октябрьский... "Глубокоуважаемый товарищ майор Зубцов Анатолий Владимирович! Считаю своим гражданским долгом заявить, что внук купца-толстосума Бодылина, Аксенов Николай Аристархович, обманом пробрался на пост управляющего рудником Октябрьским, бывший прииск своего деда, и систематически, с помощью своих приближенных, похищает государственное золото и сбывает в г. Москве в виде зубопротезных пластин и самодельных колец..." О том, что начат розыск бодылинского золота, знали или могли догадываться из посторонних только профессор Каширин и сын бывшего компаньона Бодылина, Потапов. Но, вот, оказывается, знает и кто-то еще. Сегодня этот кто-то сделал смелый шаг. Это ведь не просто анонимное письмо, которое придется зарегистрировать и тщательно проверять, тем более, что в сочетании с колечками и зубопротезными пластинками факты весьма правдоподобны. Это еще и объявление войны, предупреждение о том, что противник в курсе событий... ГЛАВА СЕДЬМАЯ 1 Июньские ночи скоротечны. Поднялся из ложков и распадков, загустел в вышине сумрак, соединил берега лунный мостик, нырнули в омуты звезды, и уже отлиняла ночная синь. А там медленно раскалится край неба, закипит трава под ветром, взойдет солнце. В этот ранний час по тропе от поселка Октябрьского к старому приисковому пруду быстро шла девушка. Стекали по плечам за спину рыжеватые волосы. Она замедлила шаг, поднесла к губам ладони и защелкала, засвистела, передразнивая иволгу. Удивленная птица притихла, а девушка засмеялась и, размахивая полотенцем, побежала к пруду. Розоватая вода клубилась теплым, сладковатым парком. Девушка скинула тапочки, взошла на деревянные мостки, стянула сарафан и осталась в купальнике. Вдруг на середине пруда, возле травянистого островка, на котором чернела избушка-развалюха, она увидела в лодке человека с длинным удилищем в руках. Она постояла в нерешительности, раздумывая, не лучше ли убраться восвояси: настроение все равно испорчено, но вода светлела так заманчиво... И раскинув руки, она прыгнула с мостков. Шумно всплескивая, проплыла несколько метров, легла на спину и вдруг услыхала недовольный голос: - Ты что резвишься, как молодой кит?! Волны, как в семибалльный шторм. Распугала всю рыбу. Хотя голос был молодым и приятным, окрик показался обидным. Девушка чуть скосила вбок глаза и увидела: рыбак стоит в лодке, он высок ростом, мускулист и, кажется, на самом деле не стар. - Карасей можно ловить и в луже у бани, - откликнулась она сердито. Насмешка ли подействовала на него или наскучило смотреть на сонные поплавки, но он проворно смотал удочки и направил лодку к берегу. По первым взмахам весла она определила: гребец он такой же никудышный, как и рыболов. Лодка вихлялась, кружилась. "Перевернется, чего доброго. И откуда берутся такие неумехи?" Весло выскользнуло у парня из рук, он потянулся достать, лодка накренилась, и он плюхнулся в воду. "Господи, он даже плавать не может", - подумала девушка и размашистыми саженками устремилась на помощь. - Хватайтесь за лодку! Можете вы хоть немного держаться на воде? Смелее, смелее!.. - кричала она, желая подбодрить его и все убыстряя свои движения. Но он не слышал ее слов и не видел лодки, качавшейся рядом. Вскидывая над головой руки, он то выныривал, то снова исчезал в глубине. Она подплыла к нему, ухватила за ворот рубахи. Парень был тяжел и неповоротлив. Девушка с трудом подтянула его к лодке, помогла перевалиться через борт. Он лежал, бессильно вытянув руки и закрыв глаза, дышал тяжело, с хрипом. Девушка собралась нырять за упавшим веслом, но увидела в лодке багор. Подгребая черенком багра, медленно повела лодку к мосткам. И вдруг почувствовала на себе взгляд парня. Глаза у него были большие, серо-синие, сейчас виноватые и грустные. Отворачиваясь от его взгляда, она проворно заработала багром. - Сами выйдете или помочь? - не глядя на него, спросила, когда лодка шаркнула о мостки. - Сам, - тихо ответил он, все так же строго, изучающе и растерянно смотрел на девушку, растроганно сказав: - Спасибо вам большое. Скажите хотя бы, кто вы такая? - Тот самый молодой кит, который распугал ваш улов, - мстительно проговорила она. - Кит? - взгляд его стал недоумевающим. - А... извините, пожалуйста. Я ведь первый раз на рыбалке. - Я так и подумала. - Она примирительно засмеялась. - Но вообще-то, я не совсем кит. Я - Настя, - и договорила, сама удивляясь своей откровенности: - Здешняя жительница. Работаю в клубе. А вы кто? - Глеб Карасев, старатель. Вообще-то москвич. - Он вздохнул. - Да вот второй сезон приезжаю сюда. Так что тоже почти здешний. - И снова вздохнул. Глеб наконец поднялся, лодка снова закачалась от его неловких движений. Тяжело опираясь на ее плечо, Глеб шатко зашагал по хлюпающим доскам. Но вдруг увидел, ощутил напряженно пульсирующую жилку на шее Насти, ее порозовевшую от усилия или от его близости щеку, нервно вздрагивающие ресницы, твердо встал, вскинул девушку на руки, перенес через мостки, бережно поставил на траву. Разбежался по мосткам, исчез в воде, вынырнул на середине пруда с веслом, забросил его в лодку и в несколько бросков достиг противоположного берега. - Мы еще встретимся, Настя! - весело крикнул он. - Вы мне порвали ру-ба-ху! Испуганно загомонили птицы. ...ах...аху!.. - долго звенела и смеялась тайга. 2 Зубцов взглянул на жену и почувствовал: Нина сильно обижена на него. Он попытался припомнить свои прегрешения перед нею и, недоумевая, что могло рассердить ее, попробовал настроить жену на чисто хозяйственные заботы. - Нинок, утром мне потребуется белая сорочка. Тяжело в жару в нейлоне, но завтра... - И обнял жену. - Раньше ты обычно брал в командировки темные и цветные рубашки. И вдруг понадобилась белая. Это в такую глушь, как Северотайгинский район. Или снова в Сочи? И не один, а с юным лейтенантом в мини... - Северотайгинский район? От кого ты узнала? - Пожалуйста, не повышай голос. У тебя просто какая-то мания секретности. Раньше ты хоть снисходил до того, что предупреждал меня о своих поездках, А теперь... В общем, если мы настолько чужие друг другу... - Кто сообщил тебе? - лицо Анатолия стало отчужденным. - Не волнуйся. Не частный сыщик. Твой коллега майор Ганичев, Петр Егорович, зам. начальника Северотайгинского райотдела. Надеюсь, ты с ним знаком. Зашел сегодня и сказал, что он проездом, купил кое-что и договорился с тобой, что ты отвезешь посылку его семье, поскольку завтра вылетаешь туда... - И ты взяла? - В голосе Зубцова смятение. - Где там! Наизусть затвердила твой приказ: не вступать ни с кем в разговоры о твоей работе, ни от кого не принимать никаких вещей и писем... Прямо домострой какой-то. Ганичев ушел страшно обиженным. - И на том спасибо, - с облегчением сказал Зубцов. - А как выглядит этот Ганичев? Нина пожала плечами, но, перехватив напряженный взгляд мужа, заговорила: - Лет под пятьдесят. Солидный. Внушительные манеры. Смуглое лицо... Я даже подумала, что он уже с курорта. Волосы седые, а борода черная. Ну как, похож? - Во всяком случае, напоминает. - Зубцов достал из кармана пиджака фоторобот Мамедова: - Посмотри, не похож ли он на этого человека? - По-моему, не похож. Хотя глаза, пожалуй... Но этот много моложе. - Она растерянно посмотрела на Анатолия и спросила: - А в чем дело? На снимке кто-то, кого ты ищешь? Или у нас был не Ганичев? - Мне надо срочно поехать в министерство. Он вернулся часа через два, заботливо усадил Нину, сел рядом: - Спасибо тебе, родная. Будет хорошо, если и дальше ты станешь слушаться моих домостроевских приказов. Ганичев действительно в Москве. Час назад я с ним познакомился. Сибиряк-здоровяк, лет сорока пяти. Простецкий мужик с курносым лицом и рыжей шевелюрой. У тебя он не был и, прости, не собирается. - Что же это, Толя! - Нина теснее придвинулась к нему. - Война нервов. К этому мы тоже должны быть готовы. Но ты не забыла, что завтра утром мне понадобится белая сорочка?.. 3 Генерал Шадричев подошел к окну, распахнул створки, грузно опустился в кресло и сказал: - Я согласен с мнением отдела: есть основания возобновить прекращенную Лукьяновым операцию. Однако ваша, Михаил Сергеевич, - он обернулся к Орехову, - версия о том, что фамильные ценности хранят потомки Бодылина, мне кажется небезупречной. Нельзя забывать ни о голодной смерти Аристарха Николаевича Аксенова, ни об осмотре Лукьяновым ленинградской квартиры и дачи Аксеновых. Кстати, будем готовы к тому, что мы вообще не сыщем этого легендарного золота. За полвека самый крупный клад мог осесть в торгсинах, рассыпаться на колечки и зубные коронки. Бодылинское золото - самоцель для наших противников. Нам важнее обезвредить Мамедова, лже-Федорина и прочих авантюристов и либо доказать причастность семьи Аксеновых к преступлению Бодылина, либо снять с них все подозрения. Тут надо как можно скорее разобраться в полученной вами, Анатолий Владимирович, анонимке. - Анонимка, товарищ генерал, не беспочвенная, - сказал Зубцов. - Я запросил Краснокаменск и получил спецдонесение от полковника Патрина: Северотайгинский райотдел проверял документацию в старательской артели рудника Октябрьского. Выявлено несоответствие между объемами перемытых отвалов и съемками металла. Не хватает больше килограмма. - Проверку начали в связи с анонимкой? - спросил Шадричев. - В плановом порядке. За пять дней до получения нами анонимки. Это и настораживает. - Действительно, - согласился Шадричев, медленно поднялся с места, пошел по кабинету, раздумывая вслух: - Похоже, анонимку сочиняли, зная о проверке, предвидя ее результат, стремясь приковать наше внимание к артели и сбить с главного направления поиска. - Но ведь золото, Василий Матвеевич, утекает именно из старательской артели, - заволновался Орехов. - Экспертизой подтверждено: самодельные колечки и протезные пластины из металла Октябрьского месторождения. Почему все это кажется вам отвлекающим маневром? Мне это видится единой цепью преступлений. - Нитью скорее, - весело сказал Шадричев. - Где это видано, чтобы такие добрые молодцы, как наши кладоискатели, с их-то прытью, с психологическими подходами, да удовольствовались жалким килограммом. - И донос написали на себя, - сказал Зубцов. - Вот именно, - подтвердил Шадричев. - Нет, у них цель потоньше: подставить кого-то из своих в артели и направить по ложному следу. А самим укрыться получше и взять Аксеновых в клещи. - Но коммерческие связи этого Мамедова с кем-то в старательской артели, пусть косвенные связи, - настаивал Орехов, - они же в свете анонимки и сообщения из Октябрьского бесспорны. И это может стать кончиком, держась за который мы размотаем весь клубок. - Об этом нет спора, - Шадричев примирительно улыбнулся. - Вскрыть сообщников Мамедова среди старателей для нас очень важно. Кстати, я, Анатолий Владимирович, - генерал обернулся к Зубцову, - не могу согласиться и с вами, что анонимку они писали, зная о нашей проверке. Предвидели результаты? Да. Но о проверке не знали. Их расчет - вынудить нас на проверку, выиграть для себя время и свободу маневра. - Шадричев потянулся было за сигаретами, вспомнил о строгом запрете врачей, отдернул руку, улыбнулся грустно и продолжал: - Дальше - Аксенов. Проверить его связи сложно: управляющий рудником ежедневно общается с десятками людей. Но проверять в свете новых фактов придется. Деликатно, осторожно, тщательно. Соучастие Аксенова в хищениях металла и в хранении клада сомнительно.. А взять под наблюдение надо, ради его же безопасности. На этом направлении мы наверняка выйдем и на интересующих нас лиц. - Шадричев сделал паузу и обратился к Зубцову: - Ну, а ваши соображения о визите к вам Мамедова... - Мне кажется, товарищ генерал, визит ко мне, кроме прямой провокации, преследует еще одну цель: убедить нас, что Мамедов в Москве. Он буквально вызывает огонь на себя. А в это время тот, кто над ним, после его визита (я убежден: в их шайке есть кто-то повыше рангом Мамедова, похитрее, поопаснее) движется в Сибирь или уже находится там. Словом, мне пора получать командировочное предписание... - Правильно, пора, - согласно повторил Шадричев. - Только вот куда, в какой пункт? - В Краснокаменск. Тем более, что, как сообщил полковник Патрин, Агния Климентьевна Бодылина-Лебедева вчера возвратилась в родной город. - А меня, товарищ генерал, - начал Орехов и прокашлялся, - очень тревожит поселок Октябрьский. Ведь исключать полностью сопричастность Аксенова пока не приходится. Нет у нас для этого веских фактов. Одни психологические нюансы: фронтовик, авторитетный руководитель. А ну как руководитель-то в матушку свою - конспиратор! И покуда мы в Краснокаменске обхаживаем Агнию Бодылину, ее отпрыск и дедовский клад пустит с торгов, и заложит собственный из краденого золота. - Ну зачем же так мрачно, Михаил Сергеевич, - недовольно возразил Шадричев. - Северотайгинский отдел исполняет службу. Да и мы не собираемся оставлять без догляда поселок Октябрьский. В дверях кабинета появилась секретарша Шадричева: - Василий Матвеевич, старший лейтенант Федорин явился по вашему вызову. - В самое вовремя, как говорится, на ловца и зверь... - Шадричев усмехнулся обрадованно. - Я