Проклятый бизнесмен! Он думает, что построить город на северном берегу Аляски и железную дорогу к нему через тундры, леса и болота - это все равно, что сложить какой-нибудь небоскреб на скалистом нью-йоркском грунте. Но он, Герберт Кандербль, сумеет довести это величайшее техническое дело до конца! Он заставит понять этих тупых акционеров, боящихся растрясти кошельки, что ему надо! Мистер Герберт Кандербль открыл дверь в свой кабинет. - Эгей, Герберт! Хэлло! - веселым голосом крикнула Амелия, спрыгивая с письменного стола, на котором сидела. - Мне только что сообщили, как ты разделался с этими негодяями. Я в восторге! Если в следующий раз случится что-нибудь столь же интересное, обязательно захвати меня с собой. Герберт поморщился. Именно те черты очаровательной миссис Амелии Кандербль, которые когда-то выделяли Амелию из толпы других девушек и сделали возможной их женитьбу, теперь особенно раздражали его. Но Амелия ничего не хотела замечать. Она взяла из ящика на столе мужа сигару и ловко обрубила ее кончик стоявшей на столе крохотной гильотиной. - Герберт, я недовольна тобой. Вот уже три дня ты не обедаешь со мной. - Извини, дорогая! Я так занят все эти дни... Даже теперь. Амелия двинула бровью. Губки ее капризно надулись. Она хотела топнуть ножкой, но вместо этого сделала грациозное движение и ласково прильнула к мужу: - Герберт, ты не должен забывать меня... Ты говорил своему секретарю что-то об автомобилях, о деньгах... Я могу позвонить отцу. Хочешь? Но ты обещал каждый день обедать со мной. Вечер должен быть нашим. - О да, дорогая! Но я еще раз прошу тебя не заниматься моими делами. По прямому проводу с директором концерна я могу поговорить и сам. Амелия вздрогнула. Она посмотрела на Кандербля. Его длинное лицо выражало нетерпение и досаду. Вот так всегда! Дела и только дела! Она всегда мешает ему. Помощь ее не нужна. Она эксцентрична и мила как никогда, а этот чурбан только раздражается. Неужели показать свои коготки? Скажем, временно прервать финансирование Туннель-Сити? Герберт Кандербль устало опустился в кресло. Ну что ей еще надо от него? Он, кажется, дал ей свое имя. Не может же он отдать еще и свое время? Оно слишком дорого стоит. Амелия ненавидела работу мужа. Она презирала теперь технику в тысячу раз больше, чем тогда, когда пыталась противостоять ей при помощи Лиги борьбы с цепями культуры. Сознание, что техника - ее соперница, бесило ее. Но с Гербертом надо было постоянно сдерживаться. Ах, какие разные бывают мужчины! Взять хотя бы отца, Герберта, наконец Майка... Амелия неестественно засмеялась: - Право, ты заставляешь меня думать, что у тебя в подводном доке живет какая-то сирена. О, если бы я ее знала! Кандербль погрузился в бумаги. Амелия села на ручку его кресла и продолжала болтать: - Неужели ты не можешь меня брать с собой? Под водой, наверное, ужасно интересно! Верь мне, я умею разбираться в делах. Кандербль раздраженно отодвинул от себя бумаги. - Женщина никогда не сможет понять технику! - резко сказал он, вставая. Вошел инженер Мейс, секретарь Кандербля. Он мрачно посмотрел на Амелию и голосом, в котором чувствовалось подражание патрону, доложил: - Сэр, только что с пассажирским басом прибыл инженер из Москвы. Я думаю, что вам следует его принять. - Инженер из Москвы? - оживился Кандербль. - Просите сюда этого русского инженера... Моя дорогая, - обратился он холодно к жене, - я должен поговорить с этим инженером наедине. Вероятно, есть что-нибудь от мистера Стэппена Корнеива. Это очень важно для меня. За Эндрью Корнейвом трудно угнаться. Амелия капризно пожала плечами и, резко встав, вышла из кабинета. Но, оказавшись в соседней комнате, она с отвращением выбросила толстую сигару и прикрыла за собой дверь, оставив небольшую щелку. Прильнув к ней глазом, Амелия увидела, как в кабинет Кандербля вошла закутанная в доху фигура. Секретарь помог снять тяжелую меховую одежду. - Я очень рад, сэр, что вы приехали в Туннель-Сити. Если я правильно понял телеграмму мистера Корнейва, вы прибыли изучить опыт нашего строительства и получить от нас техническую помощь. - Нет, сэр, - раздался звонкий девичий голос. Амелия вздрогнула. Она видела, что ее муж низко наклонился над изящной фигуркой. Меховое одеяние, делавшее вошедшую огромной, лежало теперь на стуле. - Я командирована для оказания вам технической помощи. - Мне? Технической помощи? - Я приехала по поводу ракетных якорей. - Якорей? - удивленно повторил Кандербль. - Но по этому вопросу мы ожидали самого мистера Седых. Нам даже сообщили, что инженер Седых уже выехал. - О нет, если вы имели в виду моего отца, то он тут ни при чем. А инженер Анна Седых - это я, - отрекомендовалась приехавшая. "Женщина!" - воскликнула мысленно Амелия, и ее отполированные ноготочки врезались в ладони. Конец второй части Часть третья ПОДВОДНАЯ СТРОЙКА Следующий шаг человечества - в глубину морей. Глава первая НОВЫЙ ГОД Накануне Нового года в подводный док к Андрею Корневу приехал Сурен Авакян. Он привез с собой большой пакет и многозначительно подмигнул: - Приехал с докладом о строительстве береговых атомных станций. А пока Новый год встречать будем. Понимаешь? Собрались в "квартире" Андрея - в просторной каюте, представляющей собой правильный цилиндр, покрытый теплоизоляционным слоем и тисненой кожей. Сурен объявил себя тамадой и теперь проявлял кипучую деятельность: хватался за бутылки, открывал консервы, настраивал приемник на Москву. Андрей встречал гостей. В числе других были Денис Денисюк и самый молодой из присутствующих - Коля Смирнов, любимец Андрея, электросварщик, применивший свой новый метод сварки и зачисленный в штат туннельного комбайна "сменным оператором". Дверь открылась, и появилась полная блондинка с быстрыми веселыми глазами и задорным носиком. - Я не опоздала? - спросила она. - Какой сейчас год? - Женщина! Настоящая подводная женщина! - Сурен застыл с бутылкой шампанского в руке. - Конечно, женщина! И притом старая знакомая, - улыбнулся Андрей. - Помнишь, Сурен, корабельный госпиталь, где я лежал? - Постой, постой, подожди... Ва! Корабельный врач! - Нет! Нет! Теперь уже не корабельный, а врач подводного дока Елена Антоновна. - И женщина дружески протянула Сурену руку. Но Сурена ждал новый сюрприз. Вошла еще одна женщина. Заметив, как она робко жмется к стенке, Сурен сразу же устремился к ней. - Почему прячешься? Первой не хочешь быть? - И он потащил упирающуюся девушку на середину. - Что ты, что ты? - загремел сзади Денис. - Как это наша Нина не хочет быть первой! Она у нас все время первой была, пока вот этот вот... - и Денис показал глазами на Колю Смирнова. - А? Соперники? - радостно закричал Сурен. - Это ты, что ли, ее победил? - Да вот третий день держусь, - скромно сказал Коля. - Только третий день? Ну, ты не тужи... еще дня два продержишься... Нина, поди сюда. Расскажи, почему отстала? - Не пойду! - мотнула головой Нина и отошла. - Ну, не ходи! - засмеялся Сурен. - Но вот что, состязатели. Вы про Америку слышали? Док у них не в шестьсот метров, а в полмили. Они по туннелю не на поездах, а на автомобилях шпарят. Они к Северному полюсу скорее нашего приехать могут. Понимаешь? Вот это состязание! Так что, пожалуйста, больше ссорьтесь. Злее будете! - Не поддадимся! - засмеялся Коля. - Насчет автомобилей американцы, может быть, и горазды, а вот насчет электросварки... Как вы думаете, Нина? Нина тоже засмеялась. - Тише вы там! - пробурчал Денисюк, сидевший у радиоприемника. - В Москве Красную площадь включили. Все смолкли и невольно встали, глядя на приемник, подтянутые, серьезные. Только Коля и Нина смотрели друг на друга смеющимися глазами. Слышался шум автомобилей, проезжавших мимо Спасской башни. И оттого, что шорох шин раздавался здесь, в цилиндрической комнате, на глубине, ста метров подо льдом, каждый из присутствующих чувствовал себя особенно торжественно. И бесконечно знакомый мелодичный звон не казался сейчас обыденностью, хотя каждый слышал его сотни раз. Мерные удары - дон... дон... дон... - как-то связывали воедино этих людей со всей страной. Последний удар - и грянул гимн. - Одна тысяча четыреста двадцать километров до Северного полюса! - крикнул Сурен. - В наступающем году вы пройдете половину этого пути, а мы закончим строительство атомных станций. - Ура! Сдержанность у всех присутствующих исчезла. Послышался смех, громкий разговор. Неожиданно Сурен потребовал тишины: - Тост говорить буду! Настоящий кавказский тост! - А ну, давай, давай! - прогудел Денис, откидываясь на спинку стула и ласково усмехаясь. Сурен оглядел всех озорными глазами и начал: - Жил-был царь. Невзлюбил он одного князя и решил сделать ему самое большое горе. Позвал он своего палача и велел зарезать у князя жену. - Сурен с шутливой свирепостью взглянул на свою соседку. (Елена Антоновна, не зная, куда он клонит, смущенно улыбалась.) - Выполнил палач приказ, вернулся к царю, а тот его спрашивает: "Ну как, заплакал князь?" - "Нет, не заплакал", - отвечает палач. И велел тогда царь зарезать всех малых детей князя. Вернулся палач веселый, руки потирает, а царь его опять спрашивает: "Ну как, заплакал князь?" - "Нет, не заплакал!" - отвечает палач. Удивился царь и велел зарезать отца и мать ненавистного князя. Вернулся палач, кинжалом в серебряных ножнах играет. - Сурен повертел перед собой столовым ножом. - А царь спрашивает: "Ну как, заплакал князь?" - "Нет, не заплакал!" - отвечает палач. Рассердился царь и крепко задумался. А потом приказал палачу: "Пойди зарежь самого любимого друга у князя". Пошел палач, выполнил приказ и вернулся к царю. "Ну как, заплакал князь?" - спрашивает царь. "Заплакал, горько заплакал, - отвечает палач. - Так заплакал, что я не выдержал и тоже с ним плакать стал". Сильно удивился царь и велел позвать к себе князя. Предстал перед ним князь, голову потупил. И спросил его царь: "Скажи мне, князь, почему, когда твою жену мой палач зарезал, ты не заплакал? Почему, когда отца и мать твоих мой палач зарезал, ты не заплакал? И еще скажи, почему ты безутешно плачешь теперь, когда твоего друга зарезали?" И ответил князь: "Человек второй раз жениться может и детей будет иметь - потому я не заплакал; отец и мать старые были, сами умирать собирались - потому я не заплакал. - Вздохнул князь тяжело. - А вот второго друга, настоящего, хорошего друга, не скоро найдешь - потому и плачу..." - Сурен оглядел притихших людей. - Так выпьем же за дружбу, потому что нет ничего ценней! Все переглянулись и зашумели. - Правильно, правильно! - послышались голоса. - Ай да Сурен! Куда подвел! - восхищенно воскликнул Денис, поднимаясь и подходя к Сурену. - Это ты добре сказал про дружбу. Верно, что нет ничего ценней! - И он обнял Сурена. Андрей вышел в свой кабинет и вернулся оттуда с какой-то бумагой в руках. На щеках его выступили красные пятна. Поспешно спрятав бумагу в карман, он подошел к Сурену и крепко пожал ему руку. Он хотел что-то сказать, но неугомонный Сурен, махнув на него рукой, принялся отодвигать стол. - Плясать будем, - шепнул он Елене Антоновне и стал засучивать рукава воображаемого бешмета. Присутствующие образовали круг и начали ритмично ударять в ладоши. Денис старательно барабанил в такт по стулу. - Па-ашел! Ва! - Сурен тряхнул черной лохматой головой и поплыл по комнате. Ноги его быстро мелькали, а корпус плавно передвигался, словно под ним не пляшущие ноги, а лодка. - Хасса! Хасса! Пройдя круг, Сурен вытащил на середину Елену Антоновну и Дениса. Каждое движение Елены Антоновны преображало ее, делало легкой, заставляло забывать о ее полноте. У Дениса же каждый шаг подчеркивал неуклюжесть его огромной фигуры. Он со всего размаха бухался на пол и, опустившись на корточки, тяжело и невпопад выбрасывал ноги. Все смеялись до слез. Коля и Нина стояли в сторонке, о чем-то тихо разговаривая. Улучив момент, Андрей взял Сурена под руку и вышел с ним из комнаты. - Пойдем, Ты сегодня произнес тост. Мне хочется поговорить с тобой о нем. Кстати, посмотрим, как передвигается док. Сборка закончена. - Пойдем, - охотно согласился Сурен. - Посмотрим, как это твой док двигается. - Мой ли?.. - спросил Андрей и пристально посмотрел на Сурена. Тот сделал вид, что не слышал этого вопроса, и пошел впереди Андрея. Поднявшись по винтовой лестнице в вертикальном патрубке и пройдя цилиндрический коридор, они вошли в сборочный зал. Сейчас он был освещен лишь несколькими лампами. Не слышалось обычного шума и треска. Редкие фигуры проходили по площадкам. В том месте, где прежде видны были ровные дорожки из вогнутых роликов, теперь лежали трубы сваренного туннеля, похожие на фантастически длинную двустволку. Туннельный комбайн отодвинулся в самый конец дока. Шаги гулко отдавались, подчеркивая тишину огромного пустого помещения. Молча прошли Сурен и Андрей до конца площадки. Здесь готовый туннель, пройдя сквозь торцовую стенку зала, уходил в океан. Специальное уплотнение заполняло щель между трубой и кромкой отверстия в стенке, выдерживая внешнее давление воды в десять атмосфер. Этот сальник имел сложное нажимное устройство, позволявшее уплотнять набивку. Все же вода немного проникала. Капли ее просачивались сквозь уплотнение и прерывистой тонкой струйкой стекали вниз. Сурен протянул палец, смочил его и попробовал на язык. - Соленая, морская! - покачал он головой. - Все таки опасно здесь работать. От океанской воды нас отделяет тоненькая стенка да сальниковое уплотнение. Начнет док тонуть - куда денешься? А вода... вода... она холодная, ледяная... - Привычка, Сурен. Мы уже и забыли думать, что нас постоянно окружает рвущаяся к нам вода. Сурен и Андрей медленно пошли вдоль трубы туннеля. Вдруг стены цилиндрического зала дрогнули, издав низкий, гудящий звук. Одновременно задрожали перила площадки и ее металлический настил. - Винты заработали, - заметил Андрей. Сурен впился глазами в трубы туннеля. Вибрация усиливалась. Площадка тряслась под ногами. Стены грохотали, словно покатились отдыхавшие мостовые краны. - Ползет, ползет, проклятая! - радостно закричал Сурен. - Поехали, поехали к самому Северному полюсу! Ва! Там встретимся с нашими американскими друзьями-противниками. Торжественно обещаю вот эту самую любимую трубку, - Сурен потряс в воздухе своим сокровищем, - подарить первому американскому рабочему, который перейдет из американского подводного дока в наш! Запомни, Андрей! - Хорошо, запомню, - улыбнулся Андрей. - Пойдем теперь к концу трубы - там лучше будет видно движение. Чтобы достичь отверстия трубы, пришлось пройти полкилометра по узкой металлической площадке. Дойдя до расположенных по кругу отверстий, они повернули обратно. Освещенный внутри зев туннеля двигался наравне с ними. Внутрь уходили вновь проложенные рельсы и толстые рукава кабелей. Видны были суетившиеся внутри люди. Они заканчивали отделочные работы в сваренном отрезке. Передвижная машина-металлизатор покрывала трубы снаружи специальным слоем. Распыленный металл с шипением вырывался из расположенных по кругу отверстий, окрашивая туннель в красивый серебристый цвет. Это покрытие должно было предохранять металл труб от коррозии. Равномерное движение продолжалось. Собственно, двигалась не труба туннеля, а сам док. Сурену же, перемещавшемуся вместе с доком, казалось, что ползет туннель. - А здорово! Все-таки здорово! - не выдержал Сурен. - Да, это ты хорошо придумал, - тихо сказал Андрей. - Почему я? - порывисто обернулся Сурен. - И, произнося тост о дружбе, ты действительно понимал, что такое дружба. - Слушай, дружбу понимаю, но о чем ты говоришь - не пойму, - слегка смутившись, сказал Сурен, раскуривая трубку. Андрей грустно улыбнулся. - Недавно, роясь в нашем проектном архиве, я нашел твой старый черновой эскиз этого самого дока. - Ну и что же? Я набросал его сразу, как только услышал эту идею от тебя во время болезни. - Сурен, перестань, - серьезно сказал Андрей. - Ты забыл, что на эскизе стоит дата... - Ну что же, что дата? Почему мне не поставить дату? - Ты изобрел подводный док не во время моей болезни, а значительно раньше... еще до аварии, когда утонул наш опытный туннель... Об этом говорит дата, которую ты поставил по привычке... Сурен забормотал: - Зачем с ума сходишь?.. Это же скандал... Брось даже говорить... Андрей положил Сурену на плечо руку: - Я понял тебя... Неужели я был таким, что ты вынужден был скрыть от меня и от всех свое авторство? Зачем ты внушил мне там, в горах, что будто бы я подал тебе мысль собирать туннель под водой? Чтобы успокоить мое самолюбие? Сурен, такой озорной, шумный Сурен, не знал, куда деваться от смущения. Андрей продолжал: - Когда я нашел этот эскиз, я понял, что такое настоящая дружба. Я оценил тебя, Сурен, но я... я уже сообщил об этом в Москву - Николаю Николаевичу Волкову. - Ну и ишак! - рассердился Сурен. - Ты никогда не знаешь золотой середины. В ту пору ты действительно был крайне щепетилен. С тобой приходилось считаться. Помнишь ракетный вагон? Аню помнишь? Андрей покраснел: - Помню ракетный вагон, помню и Аню... Но не будем говорить об этом!.. - Нет, надо!.. - начал было Сурен, но, не договорил, застыв в изумлении. Труба туннеля, на которую он смотрел, совершенно отчетливо перекосилась. Ее восьмидесятиметровый отрезок, еще остававшийся в зале, сошел с роликов и мял перила металлической площадки. Огромный цилиндр дока трясся, а труба туннеля судорожно дергалась. Слышалось шипение, переходящее в громкий свист. Андрей побледнел. - Перекосило док... Порча винтомоторных групп. Сальник, - отрывисто произнес он. Свист усиливался. Казалось, одновременно заработало несколько десятков брандспойтов. На ходу засовывая горящую трубку в карман, Сурен побежал по площадке к тому месту, где готовые трубы туннеля выходили из дока. Вода ударила Сурену в лицо еще шагах в тридцати от цели. Он покачнулся, на секунду прислонился к стене, потом снова бросился вперед. В этот момент на площадке появились веселые Денис и Коля Смирнов, посланные на поиски Андрея и Сурена. В первый момент они опешили, не понимая, что происходит. Взоры их приковала к себе гигантская прозрачная струя, похожая на стеклянный конус. Она вырывалась из того места, где туннель выходил из дока. Через сальник, пробив уплотнение между трубой и кромкой отверстия, в подводный док врывалась вода океана. Сурен был около самой стенки. Вода доходила ему до щиколоток. Ноги скользили по мокрому металлу. Вдруг струя, изменив направление, обрушилась на Сурена и сбила его с ног; захлебываясь, он вскочил на ноги и снова ринулся вперед к прозрачному разлетающемуся водяному конусу. - Брезент! Пластырь! - послышался сзади голос Андрея. - Есть пластырь! - отозвался бас Дениса. Борясь с бьющей из щели струей, уклоняясь от ее оглушающих ударов, весь мокрый, растрепанный, Сурен ухватился за поручень, судорожно стаскивая с себя рубашку. Вдруг он почувствовал чье-то прикосновение. Оглянувшись, он увидел бледное веснушчатое лицо Коли Смирнова. Сурен крикнул: - Затыкай дыру!.. Скорей!.. Бери мою рубашку!.. Док ко дну идет!.. - Поджимать болты надо, товарищ Авакян! Тут только увидел Сурен огромный ключ в руках у Коли. Вода разлеталась теперь во все стороны. Вдвоем, держась друг за друга, добрались они до нажимного устройства сальника. Вода сшибала, ранила... Сила десяти атмосфер - чудовищная сила. Но Коля и Сурен, не обращая внимания на боль к непрекращающиеся удары, вдвоем налегали на ручку ключа, стараясь затянуть гайку возможно туже. Вода унесла рубашку Сурена. Его голое смуглое тело виднелось в пене рвущихся струй. Гайки поддаются, но надо закручивать их сильнее, сильнее! Сурен и Коля работали рывками. Каждый поворот усиливал ярость. Сурен ухватился за самый конец ключа, чтобы создать больший рычаг. Ноги его соскользнули с мокрой металлической опоры, и он повис всей тяжестью на рычаге. Вдруг струя - может быть, под влиянием местного натяжения сальника - изменила свое направление и со всей силой обрушилась на висящего Сурена. Это был страшный удар. Коля видел, как исказилось лицо Сурена, как выпустил он рукоятку ключа и скрылся в пенящейся воде... Коля не знал, что делать: закручивать ли дальше гайки ключом, который остался в его руке, или выручать Сурена. Руки решили за него. Они автоматически продолжали работать. Вода, ударяясь о площадку, каскадами падала вниз и там продолжала бурлить и крутиться. Сурена не было видно. Должно быть, вода смыла его. Колю окружили люди в непромокаемой одежде, с электрическими ключами в руках. Коля смутно видел Дениса, едва слышал голос Андрея и шуршание брезента. Струя боролась с набрасываемым на нее пластырем, пучила его, силилась вырваться. Оглушенный, избитый Коля почувствовал, что теряет силы, и отошел в сторону. Вода бурлила у его колен, голова кружилась, тело ныло... Оказывается, он сильно ушиб правую руку. И вдруг он вспомнил об упавшем товарище. Он стал кому-то говорить о Сурене, кого-то просил, но ему казалось, что его не слушают, не понимают. Все были чем-то заняты. Тогда Коля решил, что должен действовать. Ни о чем больше не думая, он спрыгнул вниз. Вода потащила его в сторону, но он ухватился за выступ площадки. Вот сюда, сюда только мог упасть Сурен. И Коля нырнул с открытыми глазами. Он видел идущие по дну усиливающие ребра, быстро мчавшиеся мимо. Его далеко отнесло от места аварии. Спина стукнулась о трубу. Вода стремилась затащить его под туннель. Коля сделал усилие, ухватился за кронштейн и, подтянувшись на руках, вылез на площадку. "Бежать... бежать обратно... Еще нырять, нырять..." На ходу он услыхал голос Денисюка: - Док погружается, Андрей Григорьевич. - Балласт! Выкинуть балласт! - приказал Андреи. - Есть выкинуть балласт! - Помпы! - Да гудят на полную мощность. Коля остановился около Андрея: - Товарищ Корнев, Авакян упал на дно! - Что? - Андрей побледнел. - Водолаз! Водолаз! - крикнул он, заглушая шипение струй. Человек в акваланге бежал к Андрею. Коля не стал ждать. Он бросился вперед и опять нырнул с того места, что и в первый раз. Хватаясь за выступающие ребра, он плавал у самого дна с открытыми глазами, и неотвязная мысль болью отдавалась в висках: "Неужели утонул?.." Когда он вынырнул, жадно глотая воздух, чья-то рука схватила его за плечо. - Довольно! Коля рванулся. - Довольно! Приказываю! - крикнули ему в ухо. Он увидел перед собой искаженное лицо Андрея. Андрей вытащил его на площадку и, не отпуская его руки, заставил стать рядом с собой, по колено в несущейся воде. Они оба смотрели, как накладывали специальный пластырь высокого давления. Коля сильно дрожал. Только теперь почувствовал он, что вода полярного океана ледяная. На поверхности воды, у самой площадки, показался акваланг. Водолаз поднял над водой свою ношу - тело Сурена. Андрей и Коля протянули руки и положили удивительно тяжелое тело на перила, чтобы оно было выше поверхности соды. Кто-то перекинул доску с перил на трубу туннеля. Сурена перенесли на туннель. Андрей стал на колени, склонился над ним. Он видел слипшиеся волосы, закрытые синие веки, приподнятую верхнюю губу и страшный оскал зубов. Андрея попросили отодвинуться. Он увидел Елену Антоновну. У нее тряслись руки, глаза были сухие, широко открытые, полные ужаса. Она взяла безжизненную руку, стараясь прощупать пульс. Потом склонилась к голой смуглой груди. Ее светлые волосы на минуту закрыли татуировку орла на скале. Наконец она подняла испуганное лицо. - Дыхание... искусственное дыхание, - проговорила она. У Коли кружилась голова, болела рука, его тошнило. Он сидел и бессмысленно смотрел по сторонам. Струи больше не было видно. Ее скрыл брезент, из-под которого, то здесь, то там начинала хлестать вода. Брезент особым, быстро схватывающим, нерастворимым в воде составом приклеивался к металлу. Взад и вперед бегали мокрые озабоченные люди. Сурену делали искусственное дыхание. Коля не знал, сколько прошло времени. Может быть, он терял сознание... Беготня прекратилась. На том месте, где прорвало сальник, сейчас вздувался безобразный серый пузырь. Вода внизу спала. Снова выступило дно цилиндра с усиливающими ребрами. По мокрой металлической площадке кого-то несли. Коля опять вспомнил о Сурене. Превозмогая боль, он перебрался на площадку. Там стояли двое рабочих в мокрых одеждах. - Виском, верно, ударился, струей его сшибло. - Насмерть? - Не откачали... Жаль... боевой был... Смысл слов едва дошел до Коли. Он бросился по площадке, догнал людей, несущих тело Сурена. Его остановил Андрей. Он шел сзади, понурив голову. Посмотрев на Колю стеклянными глазами, он сжал его руку. - Мертв. Оглянулась Елена Антоновна. Она плакала и не старалась этого скрыть. - Течь ликвидирована, товарищ начальник! - прогудев Денисюк. Андрей все не отпускал Колиной руки. Он повернулся и равнодушным, чужим голосом отдал распоряжение: - Выровнять положение дока. Послать глубоководных водолазов на наружную часть. - Есть на наружную часть! Коля почувствовал в своей руке трубку. - Вот, отдашь, когда сомкнется туннель, первому американскому рабочему. Так хотел Сурен, - сказал Андрей. Коля видел, как страдальчески опустились у него уголки губ. - Вот он. Арктический мост... Отнял жену... Унес такого, такого друга!.. Андрей отвернулся. Глава вторая ВОЗДУХ - О'кэй, мисс Седых! Если сегодняшний эксперимент окончится благополучно, компания купит ваш патент на ракетные якоря. Это как раз то, что мне нужно. Мои рабочие постоянно недовольны, а это развязало бы мне руки. Аня улыбнулась: - Моя цель не продажа патента, а оказание технической помощи вашему строительству. Кандербль глубокомысленно поднял левую бровь, потом полез в жилетный карман за сигарой. Вспомнив, что они в подводной лодке, инженер улыбнулся: - Черт возьми! К сожалению, здесь нельзя курить. Итак, мисс Седых, там все готово? - Да, я проверила, - коротко ответила Аня. Кандербль подошел к блестящему прибору. Светлое пятно на шкале показывало цифру расстояния, которое прошла от дока маленькая подводная лодка. - Стоп! - скомандовал Кандербль. Зажглась лампочка на пульте. Приказ был принят. - Можно идти? - спросила Аня. - О'кэй, мисс Седых. Ваш якорь следует спускать здесь. - О'кэй! - с едва уловимым задором произнесла Аня и вышла в низенькую дверь. Нагнув голову, Кандербль последовал за ней. По узенькому, ослепительно чистому коридору, перегороженному в ряде мест водонепроницаемыми переборками, они прошли в центральную часть подводной лодки. Здесь была расположена спускная камера. Через нее опускались балластные, "мертвые" якоря, нагружаемые в подводном доке. Кандербль подошел к круглому иллюминатору. Сквозь толстое стекло была видна внутренность цилиндрической камеры, слабо освещенной проникающим снаружи светом. Сейчас камера была заполнена гигантским штопором. Его винтовые лопасти поблескивали, словно отполированные. Штопор кончался сверху поперечиной, на обоих концах которой виднелись сопла реактивных двигателей, напоминавшие трубу горниста. - Итак, фейерверк на дне моря? - с некоторой долей любезности в голосе произнес Кандербль, с интересом наблюдая за взволнованным лицом русской женщины. Аня быстро повернулась к американцу. Между бровей у нее появилась складка. - Впустить в камеру воду! - отрывисто скомандовала она. Кандербль громко повторил приказание. Оба инженера видели, как открылись в полу камеры кингстоны, как похожими на бревна струями ринулась через образовавшиеся отверстия вода океана. Штопор вздрогнул, качнулся в сторону, уступая напору струи, отклонился до встречи с другой и, дрожа, остался в наклонном положении. Вода быстро заполнила камеру. Якорь снова повис вертикально. - Готово, - сказала Аня, поправляя волосы. - О'кэй! - отозвался Кандербль, нажимая серебристую кнопку. Створки пола камеры медленно раскрылись. Столб воды в камере слился с темным зеленоватым пространством. - Трави трос! - наклонила Аня голову. Якорь дрогнул и стал медленно опускаться, пока не исчез в зеленой темноте. В заполненной водой камере остался только натянутый канат. Прислонясь плечом к двойному ряду заклепок, выступавших на металлической стенке, Аня молча смотрела на счетчик длины развернувшегося каната. Кандербль не спускал глаз с красивого лица со сведенными прямыми бровями. - Вы уверены, что реактивные двигатели включатся, едва якорь коснется дна? - спросил Кандербль, может быть, лишь для того, чтобы нарушить тягостную тишину. Вместо ответа Аня пристально посмотрела прямо в глаза американцу. Кандербль отвел взгляд в сторону. В окошечке прибора выпрыгивали цифры, как на счетчике таксомотора. Кандербль сказал об этом Ане. Аня улыбнулась ему, и американский инженер сразу повеселел. Он стал насвистывать какую-то негритянскую мелодию, постукивая в такт носком ботинка. Вдруг Аня схватила его за рукав и предостерегающе подняла руку. Цифры в окошечке прибора перестали меняться. Кандербль стоял, вытянувшись во весь рост. Аня продолжала держать его за руку. Было слышно, как в жилетном кармане американца громко тикают старинные часы (причуда американца!), им вторили маленькие часики Ани. Откуда-то донесся далекий гул. Аня вопросительно смотрела на Кандербля. Американец вместо ответа выразительно показал пальцами, как ввертывается штопор. Аня радостно кивнула. - Надо еще проверить, не вытащится ли якорь, если потянуть хорошенько за канат, - сухо произнес Кандербль. - Проверяйте. - Сейчас отдам распоряжение... Однако как быстро якорь достиг дна! - Наоборот! - воскликнула Аня. - Как долго он спускался! Гортанным голосом мистер Кандербль отдал распоряжение выбирать канат. - Хэлло! Мистер Кандербль! - послышалось из репродуктора. - Лодка опускается. - Стоп! - крикнул Кандербль. Он протянул Ане руку. Аня крепко, по-мужски, пожала ее. - О, это очень много для женщины! - Вы думаете? - рассмеялась Аня. Оба вернулись в рубку управления. Предстояло отвести конец каната в натяжную камеру туннеля. На матовом экране всплывали смутные очертания двух труб туннеля, вдоль которых шла теперь подводная лодка. Прожектор лодки вырывал из зеленой тьмы лишь небольшой их кусок, трубы казались косо срезанными. В одном месте под трубами показалось какое-то утолщение. - А вот и натяжная камера, мисс Седых, - почему-то хрипло произнес Кандербль. - Я не видела, как водолазы натягивают канат, - созналась Аня, окинув внимательным взглядом лицо инженера. - Вот посмотрите, он несет конец каната, закрепляет на барабане лебедки. Вам видно? Пододвиньтесь сюда. - Спасибо. Мне хорошо видно и отсюда. Водолаз не останется в натяжной камере? Он вернется в подводную лодку? - Да, мисс Седых. Вы видите, он уже спускается. Сейчас сжатый воздух вытеснит из натяжной камеры воду, а лебедка натянет канат. Я рад, леди, что могу вам это рассказать. - Канат натягивается, натягивается! - восхищенно воскликнула Аня. - Первый ракетный якорь уже держит туннель! Кандербль засунул в рот сигару и стал чиркать спичкой о стенку рубки, но тотчас спохватился. - Странно, - покачал он головой, - просто странно... - Что? - обернулась Аня. - Нет-нет, все о'кэй, моя леди. Через двадцать минут подводная лодка входила в шлюз плавучего дока. Это был огромный металлический цилиндр, сообщающийся через люк с океаном. Едва лодка прошла люк, тотчас специальные механизмы задраили его, а насосы принялись выкачивать в океан воду, заполнявшую шлюз. Через иллюминаторы из соседнего помещения было видно, как постепенно спадает вода в шлюзе и обнажается корпус подводной лодки. К одному из таких иллюминаторов припал Джемс. Когда в подводной лодке открылся люк и из него показалось длинное лицо Кандербля, Джемс боязливо отодвинулся от окна. Кандербль сошел на мокрый пол шлюза по железным ступенькам, приваренным к корпусу лодки, и выжидательно посмотрел наверх. По лестнице ловко спускалась стройная женщина. Кандербль помог ей сойти на пол. Джемс поднял бровь: "Прекрасно! "Лошадиная челюсть" ухаживает за русской леди. Так и будет доложено миссис Амелии. Недаром она интересовалась этой особой". Открылись двери шлюза. Джемс отскочил за лестницу, откуда мог продолжать свои наблюдения. Кандербль и Аня, оживленные и довольные, прошли мимо Джемса к винтовой лестнице. На первой ступеньке Кандербль задержался. Джемс ухмыльнулся, когда увидел, что американец взял русскую леди за руку. - Простите, леди, я давно хотел вас спросить: откуда у вас это кольцо? - Это кольцо? - переспросила Аня и, покраснев, тихо высвободила свою руку. - Не истолкуйте меня неверно, моя леди. Дело в том, что не может найтись в мире другого такого кольца. Аня удивленно подняла брови: - Это кольцо подарил мне один очень близкий... и замечательный человек. - Матрос? - Нет... то есть да. Его подарил мне... Вы знаете, кто?.. Инженер Андрей Корнев. - Мистер Эндрью Корнейв? Не может быть! - Да, во время Ливанского кризиса он был матросом. Кандербль резко повернулся к Ане: - Так неужели это был он? - Да, он помнит о первой встрече с вами на корабле. - И он никогда не напомнил мне об этой встрече! Мог ли я думать! И вы дорожите этим кольцом? - О да! Очень!.. - Я тоже дорожил им, - сказал Кандербль печально и стал подниматься по винтовой лестнице. Джемс усмехнулся. Побочное занятие в подводном доке ему определенно нравилось. Убедившись, что оба инженера поднялись, он направился следом за ними. Осторожно высунув голову, он увидел длинный цилиндрический коридор и две удаляющиеся фигуры. "Ага! Они направляются к "Лошадиной челюсти". Хе-хе-хе! Недурное место! Миссис Амелия недаром беспокоится за своего долговязого". Джемс тихо пошел по коридору. Была ночь. Звуки доносились отчетливо. Скоро должна была начаться передвижка дока. В пустынных коридорах никого не было, но на всякий случай в руках Джеме держал инструменты, чтобы притвориться чем-то занятым. А вот и дверь в кабинет Кандербля. Интересно послушать, что там сейчас происходит. Джемс приложил ухо к холодному металлу и вдруг удивленно свистнул. Он услышал всхлипывания. Женщина плакала! "Вот так чертовщина!" Мистер Кандербль взволнованно ходил по комнате. Джемс сразу узнал его шаги. - Это ужасное несчастье, ужасное! Когда вы получили депешу, Мейс? - Час назад, сэр. - Какая неприятность! Никто не знает у нас об этой катастрофе в русском доке? - Никто, сэр. - Вам не лучше, мисс Седых? Выпейте еще воды. Этот инженер Авакян был вашим другом? Но зачем вы плачете, леди? Право, я уже готов был считать вас настоящим парнем. - Сурен... Сурен... бедный Сурен! - шептала русская. Джемс напрасно силился понять ее слова. Он сгорал от любопытства. Катастрофа. Депеша. Человеческие жертвы. Есть что рассказать! - Мейс, принесите еще воды для леди. Вдруг дверь, к которой прижался Джемс, открылась, ударив его по щеке. - Что вы делаете здесь, мерзавец? - крикнул Кандербль, хватая Джемса за шиворот. - Простите, сэр, я наклонился, чтобы поднять отвертку. Простите, сэр! Ваша дверь так неожиданно открылась... - Что вы здесь болтаетесь ночью? Кто вы такой? Штрафую вас на десять долларов. Ваш номер? Теперь убирайтесь, пока я не свернул вам скулы! - Да, сэр, - подобострастно кланялся Джемс, отодвигаясь подальше от страшного босса. Расправившись с Джемсом, Кандербль вернулся в кабинет. Аня сидела на стуле и, вытянув руки со стиснутыми пальцами, безмолвно смотрела перед собой. Мейс стоял со стаканом воды, но не мог привлечь ее внимания. Кандербль нервно закурил сигару. - Простите мою слабость, мистер Кандербль, - Аня тряхнула головой. - Я разревелась здесь, как девчонка. Но то, что произошло там, слишком много значит для меня... Вероятно, я не нужна вам больше? Я хочу пройти в отведенную мне каюту. - Пожалуйста, мисс Седых. Поверьте, я очень расстроен происшедшим несчастьем. Я весьма уважал мистера Авакяна. Это крупная утрата для всего нашего предприятия, которому вы так послужили работой над якорями. Я сочувствую вам. Аня встала и, отвернувшись к стене, вытирала платком глаза. Она слушала, но не понимала американца. - Мистер Мейс, вы проводите меня? Я боюсь, что не найду своей каюты, - попросила она секретаря. Кандербль остался один. Он широкими шагами прошелся по узкой и длинной комнате. Остановился, вынул из жилетного кармана сигару, задумчиво подержал в руках, потом бросил ее в пепельницу. Еще раз прошелся из конца в конец и стал искать по карманам спички. Все время он неодобрительно качал головой. - Да, да, якоря... Это прекрасно, - вслух произнес он. - Теперь эти олухи у меня попляшут! Мне больше не потребуются каменоломни, доставка балласта... Вся возня с этими мертвыми якорями не нужна. Кандербль сел в кресло и глубоко задумался. Сжимая в руке мокрый платок, Аня машинально двигалась за сдержанно вежливым Мейсом. Оглядываясь на свою спутницу как бы для того, чтобы убедиться, что она следует за ним, Мейс понял, что мысли русской женщины были сейчас далеко. Почему-то вздохнув, он сказал: - Да, леди, жестокое это сооружение - плавающий туннель. Аня сначала удивленно посмотрела на него, потом кивнула. Может быть, он ответил ее мыслям. Навстречу Ане и Мейсу стали попадаться возбужденные люди. Они кричали, махали руками. Аня не понимала, чего они хотят. Они остановили Мейса и не давали ему пройти. - С дороги! - мрачно произнес Мейс, держа руку в кармане. - Стоп, инженерский прихвостень! - кричали из толпы. - Мы хотим знать правду! Что случилось с русским доком? Правда, что он пошел ко дну? - Правда, что люди задохнулись в нем? - Пропустите меня и эту леди. Мне ничего не известно об этом происшествии. Читайте газеты. - В голосе Мейса слышались нотки Кандербля. - Вы лжете! Вам все известно! Мы видели человека, который кое-что слышал. - Молчать! Вы кричите здесь, в то время как уже пора идти на сварку. С земли сейчас придут грузовики. Прочь с дороги! - Нет! Мы хотим знать! Мы не пойдем на работу, пока не узнаем! Мы захватим грузовики! - Джентльмены, вы должны считаться с леди. Она очень утомлена. Я должен проводить ее. Аня наклонилась к Мейсу и тихо спросила: - Отчего не рассказать им всю правду? - Разве это люди? Это скоты! Им нужен повод для забастовки. - Здесь леди? - переспросил старый рабочий. - Ребята, дайте леди пройти. Он прав: дайте дорогу. Рабочие расступились, провожая недобрым взглядом Мейса и его спутницу. Ане было больно уйти,