но, бензовоз доехал до горы и уперся в склон, но не загорелся, и Ник с досадой понял, что мятежники разгадали его хитрость. ,, С шестой по двадцатую - бочки назад ! Строя не терять !" - заорал капитан. Первый из двух броневиков, выехавших из середины колонны, на полном газу проскочил мимо восьмого бензовоза и открыл огонь. Но, вероятно, таги уже ждали его... Получив ракету в правый борт, он потерял управление и, выехав на левую сторону дороги, рухнул с обрыва. Шестой грузовик попытался ехать задом, на пробитых колесах. Возможно, под гору ему это и удалось бы, но мятежники попали в двигатель, и он остановился посередине дороги. Водители бензовозов оказались новичками в своем деле, и седьмая цистерна пошла влево, перегораживая шоссе. Объезжая ее, второй броневик выехал на край обрыва и, подорвавшись на мине, загремел вниз, следом за первым. Лейтенант Арчер орал, вызывая седьмого, но тот не отвечал. Очевидно, бронирование кабины не помогло... Водителя убили после того, как он включил заднюю скорость. Постепенно уклоняясь влево, неуправляемая цистерна неторопливо катилась назад. Восьмой грузовик замешкался, и, скрежеща железом, платформа седьмой цистерны ударила ему в левое переднее крыло. Это затормозило движение полуприцепа, но передняя часть машины продолжила движение к обрыву, разворачивая цистерну поперек дороги. Господь услышал короткую молитву Ника, и двигатель грузовика не заглох, а пули не пробили его колес. Передняя часть машины своей левой стороной съехала с края обрыва, и постепенно, как бы нехотя, утянула за собой цистерну. Третий и четвертый бензовозы стояли почти рядом, перекрыв дорогу. Один из броневиков головного охранения, объезжая их, выехал на обочину и подорвался на мине. Взрывом его развернуло на девяносто градусов, и он заткнул просвет, остававшийся между третьей цистерной и склоном горы. ,, Пак, пошли трал, пусть вытолкнет броневик ", - сказал Степ и, подождав несколько секунд, спросил : ,, Как там бензовозы ? " - Первые два - в норме. Третий и четвертый - стоят на пробитых колесах, водители похоже убиты. Да, похоже... Несколько раз Арчер уже вызывал их, но безуспешно. Бронирование кабин не выдерживало пуль крупнокалиберного оружия... Момент требовал от Степа принятия срочных решений, и он снова вышел на связь с броневиками : ,, Двум замыкающим: полкилометра сзади, около дороги - большая площадка. Занять позицию у ближнего края и смотреть в оба ! Бочкам : пятиться назад, как можно медленней, но на площадку не выезжать! Не выезжать !!! " Площадка казалась очень удобным местом, как для разворота, так и для стоянки, а у Степа не было других аргументов, кроме истерики, чтобы убедить водителей не соваться туда. Медленно пятясь, бензовозы пытались отъехать от опасного места, и три броневика, спешившие к зоне обстрела, с трудом лавировали между цистернами. ,, Быстрее, быстрее, - торопил их Степ, - маневрируйте на дороге и не суйтесь на обочины ! " Тринадцать здоровенных грузовиков, натыкаясь друг на друга, круто поворачивали в разные стороны, рискуя даже на минимальной скорости свалиться с дороги или упереться в гору. В других условиях такая езда могла вызвать только смех, но Степу было не до веселья. В зоне обстрела на дороге стояло три неподвижных цистерны, а громкий стук неторопливых очередей свидетельствовал о том, что по ним стреляют два крупнокалиберных пулемета. Противник мог бы запалить их уже минуту назад, но, судя по неглубоким колеям, набитым колесами на подъеме, враг хотел сначала сделать ручей, а уж потом его поджечь. Подъем - около трех градусов, и огонь быстро догонит неповоротливые грузовики. Это не совсем объясняло задержку с поджогом подбитых машин. Скорее всего, за этим стояло что-то еще, а бензовозы были оставлены как наживка, чтобы постепенно втягивать в зону обстрела броневики сопровождения и уничтожать их поочередно, одного за другим. Паника - плохой командир, и хотелось не думать, что начнется на дороге, когда она загорится под колесами у бензовозов. Бой складывался очень неудачно. За первые две минуты было потеряно четыре броневика и пять грузовиков, а Ник еще не убил ни одного врага. Не только не убил, но даже не увидел ни одного. Дело шло к тому, что с колонной будет покончено, а он так и не увидит противника. Еще ни разу его не ловили так подло. Неопытные водители не умели управлять полуприцепами на заднем ходу. Временами казалось, что они крутят баранки наудачу, и Ник не удивился, когда тринадцатая машина уперлась задом в гору. Двенадцатая наехала ей на кабину, завернув ее к краю обрыва, а сверху на них продолжали напирать еще четыре цистерны. Надо бы было их вразумить, но Арч сам старался вовсю, забив воплями свой канал. Броневики, посланные Степом, уперлись в затор, не решаясь объехать его по краю обрыва. Судя по началу боя, обочины оказались густо минированы, и выезд на них представлялся чрезмерно опасным. ,, Прочешите обочину из пулеметов ; десять секунд и вперед ", - скомандовал капитан. Тысяча пуль подняла тучу пыли над краем обрыва и, не дожидаясь пока она сядет, броневики осторожно начали объезд. Два передних, обогнув кабину бензовоза, благополучно выехали на дорогу. Третьему это почти удалось, но грунт просел под его левым задним колесом. Водитель добавил оборотов, и машина не остановилась. Она продолжала ехать, но Ник видел, как соскальзывают с обочины ее задние колеса... Задняя часть машины уже скрылась за кромкой обрыва, но еще больше секунды она отчаянно боролась за жизнь, перемалывая передними колесами взрыхленный пулями грунт... В этом броневике место наводчика занимал лейтенант Эдвард Томпсон - командир его второго взвода... Выключив на три секунды общую связь, Ник крикнул : ,, Арч, молчи ! " Наступал критический момент, и ему был нужен чистый эфир. Голос наводчика первого из двух проскочивших броневиков показался испуганным и взволнованным : - На дороге - ручей, ручей из горючего ! " - Назови ориентиры,- спокойно сказал Ник. - Под первыми двумя бочками, по крайней правой колее. В формулировке содержалась большая неточность - первые цистерны находились далеко впереди, но Степ понял сержанта... ,, Восьмая и девятая бочки, тридцать метров вверх ! Вперед !! - скомандовал Ник, и, обращаясь к сержанту, добавил : Браун, сделай канаву после отъехавших бочек ! Не жалей снарядов ! " Он прекрасно понимал, что осколки пробьют передние колеса и радиатор десятого бензовоза, но ждать нельзя было ни секунды. Через тучу пыли, поднятой разрывами, Степ видел, как два грузовика, двинувшиеся вверх, заняли левую сторону дороги. Оставалось надеяться, что огонь обойдет их стороной, а если им суждено вспыхнуть, то у водителей хватит выдержки отправить машины под обрыв. Наверху уже вовсю орудовал трал. Ударом с хода он опрокинул закрывавший путь броневик и вытолкнул его в зону обстрела, заодно проутюжив попавшиеся на обочине мины. В первом взводе оставалось еще восемь исправных машин. Три из них заняли позицию в конце подъема, прикрывая пару уцелевших бензовозов и маневр остальных пяти броневиков. На дороге, в зоне обстрела, еще стояло три цистерны, и броневики торопились их защитить. Все по науке : занять позицию между противником и грузовиками, прикрыть цистерны броней, а врага подавить метким и мощным огнем. Степа тоже когда-то учили воевать с слабым и безоружным противником, но на этот раз все было не так, а броневики мчались навстречу смерти. ,,Стоп, Пак ! - крикнул капитан, - ты и Джонни высуньте пушки и постреляйте, после этого пусть выскакивают остальные!" Броневики остановились, как вкопанные - лейтенанту не пришлось показать своей смелости. Две машины подъехали к лощине так, что из ее глубины оказались видны только их пушки и край лобовой брони под очень неудобным для обстрела углом. Открыв огонь, пушки не жалели снарядов. Противник втянулся в перестрелку и интенсивно отвечал, кромсая гору рядом с Паком, но добраться до него никак не мог. Броневики, рывшие снарядами канаву, подошли снизу и выполнили тот же прием. Очевидно, их стрельба оказалась довольно точной, и огонь противника сразу ослабел. Почувствовав эту слабину, выскочили еще три машины и, уже не прячась, добавили к общей музыке свою скорострельную артиллерию. Противник еще вел огонь, но его стрельба явно потеряла точность. Он это понял и занялся одним из стоявших на дороге бензовозов. Из лощины прозвучали последние выстрелы, но цистерна вспыхнула, и горючее горящей волной хлынуло вниз по дороге. На задней скорости и полном газу два нижних броневика поспешили укрыться от огня за приготовленной ими канавой. Но огонь мчался быстрее их, и через канаву они переехали уже на горящих покрышках. Водители выскочили с огнетушителями, но невидимые снайперы не дали им потушить и по паре колес. Восьмой и девятый бензовозы остались в огненной реке. Арч вызвал водителей несколько раз, но никто не отозвался... В этом грохоте кто-то успел ,,позаботиться о них". Наводчики стоявших на горящих колесах броневиков оценили ситуацию и начали рыть снарядами вторую канаву поперек дороги. На гребне горы, со стороны противоположной злосчастной лощине, появились три облачка пыли. Из них вышли три маленьких искорки и полетели к позиции первого взвода. ,, Пак, сзади ! "- крикнул Степ. Первый взвод за пять секунд расстрелял позиции пусковых установок, но ракеты не завиляли и не сбились с курса. Одна из них летела точно на машину Пака. На тренировках он поражал восемь из десяти подобных целей. Пак должен был попасть ! Наверно, он просто устал... Сдавая задним ходом, одиннадцать бензовозов продолжали напирать на Степа. Четырем броневикам, оставшимся на их пути, пришла пора поискать другую позицию. Нечто, очень подходящее для пары машин, виднелось сотней метров сзади, где, слева от дороги, над обрывом находилась небольшая треугольная площадка. Ее прочесали из пушек и пулеметов, не выявив при этом противотанковых мин. Ситуация требовала дополнительной проверки. Выбрав самый слабый из оставшихся экипажей, Ник направил его на намеченную позицию. Выехавший на площадку броневик был подброшен мощным взрывом и полетел под обрыв. Судя по туче выброшенного взрывом грунта, сработал мощный, глубоко заложенный радиоуправляемый фугас. После взрыва от площадки остался довольно приличный кусок, и Ник приказал своему водителю выехать на него. Он представил, как, гадко улыбнувшись, понимающе переглянутся штабные крысы, просматривая запись боя, если, конечно, лента сохранится... С этого места Нику открывался прекрасный обзор во все стороны. Оставшиеся с ним два броневика заняли позицию неподалеку, на обочине, предварительно проверив ее из пулеметов. Склон горы, выше дороги, казался почти гладким, без кустов и камней. Он выглядел совершенно безобидно, но, когда подошли бензовозы, в наушниках раздался крик следившего за ним солдата : ,, Гранатометчики на склоне! " В двух сотнях метров от дороги, шесть человек, высунувшись из хорошо замаскированных ячеек и образовав цепь в четверть километра, спешно готовили к стрельбе тяжелые станковые гранатометы. Пока Ник поворачивал пушку, один из них был уже мертв. Капитан навел прицел на одного, потом - на другого, но увидел вспышку в перекрестии до того, как первые снаряды вылетели из ствола. Граната попала в двигатель, и только автоматическая система пожаротушения спасла жизнь экипажу командирской машины. Ник не видел конца боя, и лишь через день он выслушал рассказ о том, как одна из двух прилетевших вертушек, увернувшись от ракеты, расстреляла позицию зенитчиков. Как солдаты, прибывшие на помощь с одиннадцатой базы, прочесывали склоны в поисках тех, кто сумел спрятаться от вертолета. Ник очнулся, когда все было уже кончено. В ушах у него стоял тихий, но густой звон. Дымные сумерки сделали картину разгрома невыразительной и серой. Только привычная смесь - этот проклятый букет из пороховой гари, запахов жженой резины и горелого мяса, живо напоминал о том, что произошло здесь полтора часа назад. Неподалеку, на пробитых колесах, стояли два бензовоза. Через дырочки, наделанные снайперами в цистернах, тонкими струйками вытекало горючее. Под этими струйками лежало два водителя. Они успели заткнуть часть отверстий маленькими коническими затычками, запас которых имелся при каждой машине. Выполнив инструкцию, солдаты сохранили для армии целый центнер горючего. Здесь-же лежал лейтенант Арчер, и его кровь смешалась с соляркой. В своей похоронной речи командир автобата конечно скажет, что офицер погиб героем, до конца выполнив свой воинский долг. Но, с другой стороны, не будь тех злобных накачек, возможно он не принял бы столь глупую смерть. Уцелевшими, так же можно было назвать два броневика на сгоревших колесах. Но у них отказали тормозные системы, и, хотя колеса им заменили, двигаться самостоятельно они еще не могли. Пятившиеся вниз бензовозы все же выполнили запрещенный Степом маневр и выехали на площадку. Край горы скрывал ее от обзора, и Ник видел только клубы густого черного дыма, валившего оттуда. Кругом суетились незнакомые люди. Некоторые из них подходили к Нику, но он не понимал их вопросов. Двое чумазых солдат - чудом уцелевшие водители сгоревших бензовозов бились в истерике. ,,Дураки, - равнодушно подумал капитан, - радовались бы, что на этот раз повезло." Им овладела глубокая апатия и ощущение полной опустошенности. Ник медленно шел по дороге мимо сгоревших машин, и видел, как из броневиков вытаскивают то, что осталось от его солдат. К левой ноге каждого из них привязывали бирку из белого картона, а на ней - заводской номер машины и слово ,, наводчик " или ,, водитель". Парни с одиннадцатой базы хорошо знали свое дело, да и практика у них оказалась вполне приличной. По этим биркам штабной компьютер за одну минуту выдаст все данные, полностью упразднив трудную процедуру опознания. Это гораздо проще случаев, когда около бронетранспортеров, кроме экипажей, лежало по восемь головешек с одинаковой надписью ,, десантник ". Уже на следующий день одиннадцатую базу должен посетить специальный вертолет, и не один раз. Возможно, прибудет рефрижератор - тоже бы пришлось весьма кстати... А где-то далеко, связистки еще отправляют послания со словами: ,,береги себя, сынок..." В верхней части побоища, за сгоревшим бензовозом, стояло сразу пять подбитых броневиков. Рядом с одним из них, под куском брезента, лежало то, что совсем недавно было лейтенантом Паком. Далеко не все в жизни можно объяснить словами, и спроси кто Ника, зачем он остановился и не отрывая глаз смотрит на этот брезент, вряд ли он смог бы дать логичный ответ. Потом капитана взяли под руки и подвели к десантной машине. Санитар поставил ему укол, и он отключился до самого утра. Гл . 6 Перед пробуждением Нику снился забытый детский сон : цветущие яблони у дома и маленький старый самосвал с желтой кабиной и синим кузовом. Он уже открыл глаза, а мысли о сне все еще не отпускали его. Нику не было и семи, когда Степам пришлось расстаться с машиной. Тогда правительство ввело новый налог на грузовики, и им пришлось продать самосвал, верно служивший семье более сорока лет. Лидеры правительства и парламента часто выступали по телевидению, проявляя полное понимание того, что чрезмерно высокие налоги душат экономику и народ Ханурии. Чисто логически, из этого следовало, что скоро налоги начнут снижать. Но на практике этого почему-то не происходило, и не проходило года, чтобы власти не вводили новый или не увеличивали один из старых налогов. В моторе грузовика было всего семьдесят сил, но за каждую силу пришлось платить целую кучу монет. Два года они крепились, надеясь, что налог отменят. Потом... сбыли грузовик, и очень недорого, противному толстому дядьке с неприятным запахом, хотя вечерами они долго мечтали о том, чтобы устроить его в хорошую семью, где его будут так же любить и так же заботится о нем. Грузовик был маленький, но очень заметный. Уже будучи подростком, Ник часто ловил себя на том, что ищет его глазами на дороге, хотя давно уже понял, что тот дядька разбил самосвал за один год и быстро сдал на металлолом... В комнате лазарета было светло, но Степ не торопился вставать. Он лежал лицом к белой стене, и, хотя у него ничего не болело, ему не хотелось даже пошевелиться. На войне, как на войне... Чтобы не потерять рассудок, Ник отучил себя думать о том, что произойдет после неудачного боя, сколько отцов схватиться за сердце, сколько матерей и невест захлебнется слезами. Он давно привык к потерям, но на этот раз ему казалось, что там, на дороге, под куском брезента, в торчащих из под него обгорелых ботинках, осталась часть его самого. Ник знал, что Пак придет к нему. Скорее всего... на третью ночь, а может... даже через неделю. В свои тридцать девять капитан был достаточно стар, чтобы знать, что еще увидит, как возвращается его колонна : аккуратно покрашенные броневики и мятые обшарпанные бензовозы. Этого зрелища можно было попытаться избежать, сказав себе : ,,Этот сон я смотреть не буду". Но от разговора с Паком ему не уйти. Так что же он скажет Паку, когда тот придет? ,,Пак, я отомщу за тебя..." Нет, не то, те, кто его убили - уже мертвы, да и так ли нужна парню эта месть... ,,Пак, ты ни в чем не виноват, тот разговор все равно был неизбежен..." Нет, опять не то, просто поздно уже... Только и останется сказать: ,,Прости, Пак", - и заплакать, заплакать хотя бы во сне. Конечно, Степ знал, что когда он вернется на главную базу, произойдет большая разборка, в которой ему предстоит стать главным ответчиком. Только сейчас это мало волновало его. Капитан повидал уже много таких разборок. Главное было не возражать, стоять с потупленными глазами и молчать, пока старшие командиры громкостью и грубостью речи будут компенсировать недостаток своего ума. Потом пообещать исправить свои ошибки. Возможно, даже поблагодарить за то, что ему открыли глаза на допущенные просчеты, дали ряд ценных идей, которые он обязательно применит, как в обучении личного состава, так и в систематической работе над собой. После этого тщательно вымыть руки, а еще лучше - хорошо помыться под душем. Потом немного выпить и как можно быстрее забыть о море вылитой на него грязи. Через все это он прошел уже много раз, и предстоящая разборка не очень пугала его, но тяжесть, давившая ему на грудь, оказалась совершенно невыносима. Доктор, осмотревший Ника в одиннадцать часов, сказал, что он почти в норме, но для полного выздоровления ему надо поваляться на койке еще пару дней. Капитан пролежал до полудня. В офицерской палате он был один, и никто не беспокоил его. Подходил час обеда, но Ник не торопился в столовую. Он специально тянул время, чтобы не пришлось ни с кем разговаривать. Офицерская столовая находилась рядом - в сорока метрах от лазарета. Помещение оказалось небольшим, всего на три столика. Оно стояло пустым, офицеры базы уже поели и ушли. С возрастом маленькие базы стали все больше нравиться Нику. В них все находилось рядом, все было маленьким и уютным. Ник давно бы написал рапорт о переводе, но он довольно неплохо устроился и на главной базе. Кроме того, подав рапорт, можно угодить туда, куда совсем не просился. Одиннадцатая база представляла собой небольшую группу строений, расположенную в центре обширного огороженного пространства, размером километр на километр. Ее территория надежно защищалась артиллерией и минными полями, но в отличие от главной базы она не считалась совершенно неуязвимой. Поэтому часть помещений, в основном складских, была врыта в грунт. Бензовозы, не сгоревшие в засаде, ушли на рассвете. Их осталось всего четыре, причем два из них латали до самого утра. Сопровождать грузовики - отправился один из взводов гарнизона базы. Солдаты Степа частью - лежали в лазарете вместе с обгоревшими водителями, частью - делали вид, что пытаются отремонтировать тормоза двум броневикам. Из окна столовой капитан видел, что в основном они валяют дурака, но идти делать накачку у него не имелось никакого желания. Ник медленно и без интереса поковырялся в хорошо приготовленной еде, потом неторопливо вернулся в свою палату. Он так тяжело переставлял ноги, что смотревшие издали могли принять его за неизвестно откуда взявшегося древнего старика. От нечего делать Ник включил телевизор. Шел ,, Кровавый загон " - сорок седьмая серия. На одной из дальних планет, очевидно перед тем как убить, банда кровожадных наемников пытала вождя племени - пожилого здоровенного негра. Злодеи забивали ему гвозди в ладонь, а он орал на всю округу, как резаная свинья. Ник позавидовал негру нехорошей черной завистью: ,,Какую надо прожить безбедную и счастливую жизнь, чтобы в ее конце орать из-за такого пустяка ! Наверно, у него никогда не болела душа..." Если бы лейтенант Уиллер не оказался так бестолков, его можно было взять с собой вместо Пака. Но в бою на Уиллера не приходилось рассчитывать, и Степ привык брать Пака на все трудные дела. Пака и Томпсона, а теперь, оба они - его лучшие офицеры, были мертвы. Возможно, дурные вести уже дошли до Ханурии, и где-то, в военных комиссариатах, равнодушные руки деловито закладывают стандартные белые листочки в дешевые казенные конверты. Степа охватило ощущение полной безнадежности. Напрасно, все было напрасно. Напрасно он учил своих парней, впустую слушал никчемных болтунов, зря гнал колонну. Даже двухслойная броня и сверхметкая стрельба новейших артиллерийских систем тоже оказались напрасны. И так ли ему нужно было успеть в тот день на одиннадцатую базу ? Ник вполне мог рискнуть, придумав какой-нибудь предлог, и заночевать в Байсу. Тогда его парни погибли бы только на следующий день. Вечером, на берегу реки, он поговорил бы с Паком и все ему объяснил. Он достал бы из броневика ,, аварийную " фляжку, и, разбавив спирт водой, угостил им лейтенанта Арчера. Тогда тяжесть, гнувшая его к земле, могла оказаться хоть чуточку легче. При этом одна мысль пугала Ника, и он гнал ее от себя. Мысль о том, что заночуй они в Байсу, то выиграли бы бой. Что Пак попал бы в ту ракету, а потом прикрыл и своего командира. ,, Как же так ? Как же так ? " - эта мысль непрерывно сверлила его мозг. ,, Как же так ? " - спросил Ник, обращаясь к гладкому белому потолку. Много лет назад школа рукопашного боя научила его - выводить себя из любого психологического состояния по своему первому требованию. На этот раз это не удалось... ни по первому требованию, ни по второму, ни по третьему... Будь он на десять лет моложе, конечно, нашел бы себе собеседника и облегчил душу. Но возраст лишил его этой возможности. Ник был за гранью нервного срыва, он уже потерял контроль и за своими мыслями, и за своим лицом. Хорошо, что никто не видел его в этот момент, его - ,, Железного Ника ", ,, Смертельного Степа ". Потом он сживется с этой болью, и ему будет легче. Будет легче, главное в это верить... Даже уход маленькой колонны к двенадцатой базе, и то казался ему напрасным. Это представлялось Нику явной глупостью. Для четырех бензовозов даже засада не потребуется, их будут шлепать по-одному. В качестве оружия мятежники используют дистанционно управляемые гранатометы, или, что еще проще, дистанционно управляемые мины. И даже не противотанковые, а простые, минометные, спрятанные рядом с дорогой внутри кусков обычных водопроводных, реже - старых канализационных труб. Оружие оказалось не очень грозным, но для бензовозов - вполне достаточным. Когда мятежники начнут вставлять в трубы боеприпасы покруче, это может стать опасным даже для броневиков. Последнее время Ник начал бояться такой смерти - из канализационной трубы - в упор, но в данный момент ему было все равно. Пока все бензовозы не сгорели, согласно приказа, Ник должен ждать их возвращения на одиннадцатой базе, ждать и лечиться. Его устраивало это одиночество в пустой палате, дававшее возможность никого не видеть и ни с кем не разговаривать. На следующий день, перед обедом, когда Ник уже почти пришел в себя, завыл сигнал боевой тревоги. В первый момент капитан подумал, что это не касается лично его, но зазвонивший на столике телефон разом рассеял эти иллюзии. Гарнизон заводил свои машины, и хотя Ник уже понял, что вывернуться не удастся, он попытался поспорить с командиром базы. Ему удалось главное - немного потянуть время, чтобы не попасть в авангард. На долю авангарда приходился почет и все мины на дороге. Капитан мог отказаться вообще, сославшись на доктора, но, скорее всего, это сочли бы за легкую симуляцию. В машинах не было свободных мест, и ему пришлось заменить одного из своих наводчиков. Возможно, что их и так не поставили бы в авангард, но Ник немного подстраховался. В результате он получил место в хвосте колонны, которую и нагнал на первом километре. В броневиках ехала целая рота - почти весь гарнизон базы, и никто не провожал их, только два маленьких смерча крутили пыль слева от ворот... Боевую задачу командир базы поставил уже в пути. Им предстояло на полном ходу преодолеть пятьдесят километров, до кишлака Дашти Нун. Это был маленький мирный поселок, и буря войны обошла его стороной. Долгое время он являлся островком благополучия в море разрухи и отчаяния. И вот теперь в четырех километрах от селения мятежники убили двоих солдат из двенадцатого форта. Отстав от патруля, их броневик заблудился, что и стоило им жизни. Ник не очень-то верил, когда ему приводили аналогичные причины появления одиночных машин около мирных кишлаков. Отстать, да еще и заблудиться на обычном маршруте, он считал очень сложной задачей. Как правило, такие истории имели совершенно другую подоплеку. Мирные кишлаки часто являлись центрами торговли. В них солдаты меняли оружие и боеприпасы на наркоту и крепкое самодельное пойло, которое местные гнали, чтобы использовать в качестве горючего для своей техники. Те, кто попадались на этом, шли под трибунал, но это не останавливало торговлю. Иногда, в таких операциях оказывались замешаны даже командиры фортов и периферийных баз. Но от солдат, попавшихся в стороне от маршрута, было трудно добиться правды. Особенно, если они успевали выбросить наркотики. Парни упорно рассказывали ту популярную сказку, в крайнем случае до тех пор, пока им не вкалывали по ампуле препарата ,, Д ". Вероятно, на сей раз произошло что-то непредвиденное, и теперь пришла пора разобраться с местным населением. Почти все, кто ехали в колонне, еще ни разу не участвовали в большой зачистке... Но ничего не поделаешь, солдат нашли слишком близко от кишлака, а у войны свои законы, в всяком случае у этой войны... Они мчались на полном ходу, но оказались не первыми в гонке. Неподалеку от броневика стоял десантный вертолет, и хмурые безопасники неторопливо обшаривали местность. Они были чем-то удручены и, казалось, даже немного растеряны. То, что Ник увидел около броневика, привело его в аналогичное состояние. Когда-то он много такого насмотрелся, но с тех пор прошли годы, и он надеялся, что до конца службы больше не увидит подобной картины. Около броневика лежало двое солдат. По их телам прошлась рука опытного мясника... Оставалось надеяться, что они быстро умерли, или хотя бы потеряли сознание. Их терзали по полной программе, как это часто случалось, когда солдаты Ханурии попадали в руки к врагам. Похоже, мятежники обманом остановили броневик и выманили парней из него... Рота спешилась и строем прошла мимо растерзанных солдат. Потом она молча расселась по броневикам и, подминая созревшие колосья, двинулась по полю в сторону кишлака... Все логично, солдатам будет легче не церемониться с врагом, когда они видели ЭТО своими глазами. Все, как обычно, при большой зачистке. ВСп, КАК ОБЫЧНО, ПРИ БОЛЬШОЙ ЗАЧИСТКЕ... Ник повторил эту фразу раз, потом еще и еще, и крупные ледяные муравьи неторопливо прошли по его спине. У него было всего три машины, и подполковник решил оставить его отряд для охраны, чтобы не дробить ни один из своих взводов. Колонна прошла уже больше километра, когда командир, спохватившись, приказал Нику отбуксировать броневик на базу. Но капитан успел подумать над этим вариантом и быстро ответил, что у них нет запасного водителя, а снимать одного из наводчиков слишком опасно. Он мог бы привести еще какой-нибудь аргумент, но командир оборвал его, неожиданно резко и зло: ,, Черт с тобой, капитан, ждите нас, только приберите там все ! " Задание оказалось не очень почетным, но все-таки лучше, чем ехать в кишлак. Вокруг броневика была раскидана большая часть боекомплекта, и Ник отправил водителей собрать боеприпасы. Конечно, на очереди имелась еще кое-какая работенка, но он пока не сказал о ней, как-то не поворачивался язык. В сотне метров валялись тела пятерых мятежников. Когда, после начала стрельбы, безопасники сели в вертолет и полетели к кишлаку, Нику показалось, что одно из тел пошевелилось. Он вылез из броневика и, прихватив своего водителя, подошел к врагам. Один из них, определенно, был еще жив. Солдат тоже понял это и поднял ствол автомата. ,, Стоп, Билл, - сказал Ник, - ,,торжество справедливости" отменяется." ,,Торжеством справедливости", назывался обряд добивания раненых врагов. В пустыне Хушк часто ,,торжествовала справедливость." Перевернув на спину, Ник осмотрел раненного. Раны оказались ужасны, и оставалось только гадать, что еще заставляло его жить. Пулями был разворочен живот, но легкие и гортань остались целы, значит, в принципе, он еще мог говорить. ,, Билл, принеси аптечку" - приказал Ник. Спорить с ним было не принято, и солдат сбегал к броневику, хотя считал, что мятежник не сможет произнести ни звука. Капитан сделал укол, и таг немного ожил. ,, Зачем вы убили их ? " - спросил Ник на местном. ,,Это не мы, мы не убивали их". Голос мятежника звучал едва слышно, но слова еще удавалось разобрать. ,, Это не мы, - повторил таг, - они везли нам..." Тут он напрягся, видимо подбирая подходящее слово, потом еще около минуты шевелил губами, пытаясь что-то сказать, но Ник уже не смог ничего понять. Ему и раньше приходилось допрашивать раненых врагов, но на его вопросы они всегда отвечали с большой неохотой. Чтобы добиться от них правды, приходилось одевать что-то из местной одежды, и после укола стимулятора начинать допрос со слов: ,,Брат, ты в безопасности, мы поможем тебе". Если удавалось произнести фразу без акцента, мятежник начинал говорить о том, что он не успел сделать, какую информацию и кому надо срочно передать. На этот раз Нику попался очень разговорчивый мятежник. Он явно пытался что-то объяснить, и это было не похоже на обычное вранье. Ник пожалел о своей попытке провести допрос. Ответы мятежника поставили его в тупик, посеяв в душе тревогу, какое-то непонятное беспокойство, будто чья-то зловещая тень легла на ближние пески... За годы службы капитан повидал много смертей, и они почти перестали производить на него впечатление. В этот день ему почему-то стало не по себе. У него создалась странная иллюзия, будто мятежник не умер раньше потому, что ждал именно его; ждал, чтобы что-то сообщить. Ждал и не дождался... Иллюзия оказалась очень реальной, и капитан даже потряс головой, чтобы от нее отделаться. ,, Минут на двадцать пораньше, может что и удалось бы узнать ", - c сожалением сказал Ник. Но говорил он это только для рядового Билла Уокера. Так, на всякий случай, чтобы тот если и вспомнит где-нибудь об этом допросе, то лишь как о примере отрицания мятежником своей очевидной вины. И так ли уж было важно, что пытался сказать умирающий таг. Ник подошел к бронетранспортеру и заглянул в десантное отделение. И тут его вновь посетили сомнения. Ни разу Ник не видел такого беспорядка в боевой машине. Перерыто оказалось решительно все, перерыто и раскидано, будто машину обыскали, бесцеремонно и досконально. Возможно мятежник врал, оправдывая убийц, но обыск в машине проводили явно не таги. Те никогда бы не стали разбрасывать боеприпасы. Они сразу бы сложили их в мешки или хоть на кусок брезента. Ник успокоил себя тем, что инициативу проявили безопасники. Но неужели все это ради того, чтобы найти завалившийся за сиденье пакетик с десятью граммами плохоочищенной дури ? С другой стороны, все ведь возможно, и Ник сталкивался с этой проблемой. Стоило во взводе завестись одному наркоману, и скоро двадцать-тридцать парней не знали другой заботы, кроме той, как раздобыть хотя бы половину заветной дозы. Еще когда он командовал взводом, ему пришлось досконально изучить конструкцию этого бронетранспортера, узнать самые укромные уголки. Но на сей раз, похоже, все уже проверено без него, и оставалось непонятным, где кончился этот разгром. Выходило, что обыск так и не принес нужного результата... Судя по полученному приказу, кроме укладки боеприпасов его парням предстояло еще одно задание. Хотя Нику это было неприятно, он подошел к трупам солдат, стараясь показать всем, что дело это житейское, и даже в таких покойниках ничего страшного нет. Одно из перемазанных кровью лиц показалось ему знакомым. Да, точно, это был Компьютерщик, он же - Хакер, как в шутку его называли штабные офицеры. Одно время этот солдат занимался ремонтом компьютеров в штабах главной базы. У него было заметное лицо, тонкое и, пожалуй, даже красивое, если, конечно, такая характеристика допустима для солдатской физиономии. Он появился на главной базе с началом навигации - четыре месяца назад. В отличие от всех остальных солдат, Хакер имел свою историю, или точнее сказать - даже две. Первая заключалась в том, что будучи студентом института электроники он пошалил с дочкой ректора, за это и вылетел со старшего курса. Офицер, обслуживавший компьютеры, давно пропил свои мозги, и работа у него не клеилась даже между запоями. Но тут появился этот солдат и быстро решил все, накопившиеся за год, компьютерные проблемы. Он проработал целый месяц в компьютерной сети, пока не пришла затерявшаяся сопроводиловка. Тогда стала известна еще одна история. Оказалось, что студент действительно вел роман с дочкой ректора. Однажды, по пьянке, он слишком разоткровенничался с ней и высказал свое мнение по поводу Первого Президента. Память Первого Президента чтилась, как Главная Святыня, и на следующий день преданная ей девушка передала сказанное парнем в ближайший филиал особого учреждения. Студента быстро исключили из института с формулировкой не допускающей восстановления и призвали в армию. В сопроводиловке имелась весьма однозначная рекомендация - посадить парня на бензовоз до самого конца службы. ,, Притащить бы эту сучку сюда, - подумал Ник, - притащить за волосы и заставить смотреть на это. Нет, не убить, просто заставить посмотреть, долго и внимательно, чтобы лучше запомнилось." С выполнением рекомендации вышла неувязка. У парня не оказалось водительских прав. Он оказался совсем не прост, и все попытки научить его вождению ни к чему не привели. Ни избиения, ни издевательства не смогли помочь. Когда, через месяц обучения, он снес ворота автопарка и запорол коробку передач учебной машины, от этих попыток отказались. Подержав пару недель в карцере, его отправили с глаз долой, с очередной партией новобранцев. Ник считал, что Хакер служит гораздо дальше, и эта встреча оказалась для него неожиданной. Неоконченная фраза упорно вертелась в голове у капитана: ,,Они везли нам..." Так что же вез этот солдат и какое слово не смог вспомнить мятежник? Не смог вспомнить, или просто не знал как назвать... Явно не патроны в обмен на наркоту... Судя по всему, что Степ знал о войне и участниках этого эпизода, здесь произошло исключительно важное событие, или должно было произойти. У него возникло предположение, казавшееся очень странным, но Ник понял, что не успокоится пока не проверит его. Солдаты еще не кончили собирать раскиданные по песку патронные ленты, и, подойдя к броневику, капитан заглянул в отсек двигателя. Вот оно это место - узкая потайная щель. Он сунул туда пальцы и нащупал угол жесткого бумажного конверта. Ник осторожно вытянул конверт и, не выглядывая из отсека, незаметно положил его в нагрудный карман. Потом подошел к другому люку и немного постоял возле него, вроде разглядывая что-то внутри. Затем повернулся с безразличным видом и, скучно посмотрев на ближние холмы, неторопливо пошел к своей машине. Командовать тремя солдатами можно из броневика и нечего торчать на открытом месте, дожидаясь случайного снайпера. В конверте оказался маленький блестящий диск. Оставалось только гадать, какая информация записана на нем, и что за тайну с таким усердием охраняют сотрудники особого отдела, но было совершенно ясно, что жизнь человека стоит гораздо меньше, чем этот маленький светлый кружок. Ник выдвинул текстовую панель и постучал по клавишам. На прицельном экране тонкими зелеными линиями высветилась таблица кодов. Цифры седьмой строки горели ярким красным цветом. Они обозначали код канала срочной связи с особым отделом. Это был код открытого канала и сами особисты им не пользовались, но каждый желающий в любое время суток мог передать по нему срочную, либо малосекретную информацию. Ник дважды начинал набирать код, и дважды что-то останавливало его. Конечно, его информация имеет особо важный характер, иначе зачем безопасникам так суетиться, и ему это обязательно зачтется. Его обязательно повысят в звании, даже если не сразу, то перед дембелем - без всяких сомнений. Он доложил бы, не колеблясь ни минуты, но в этом деле имелась небольшая неясность... Война была бесконечной. Чтобы выжить в ней и не искать себе пулю в каждом бою, Ник выработал некий кодекс - сборник неписаных правил, который он постоянно держал в голове, и которому уже много лет следовал почти неукоснительно. Этот кодекс стал для него маленькой твердыней - единственной опорой под ногами в бесконечном колышащемся море дерьма и крови. Именно он заставлял Ника последнюю воду всегда отдавать раненым. Даже тогда, когда очень хотелось пить, и все говорили, что тем все равно не выжить... Первый пункт кодекса гласил : НИКОГДА НИКОГО НЕ ПРЕДАВАТЬ. Но Ник вроде и не собирался делать этого. Похоже, Хакер сам был предателем, и ему уже воздали по заслугам. Да, но если ему действительно воздали по заслугам, то зачем этот подлый кровавый спектакль и ореол мученика, чуть не героя, вокруг головы предателя ? Почему бы прямо не назвать его изменником, судить военным трибуналом, и расстрелять перед строем, как положено ? Не превратиться ли Ник сам, после доклада, в глупую и подлую сучку, но только в капитанских, а если повезет - в майорских погонах ? Поверх таблицы кодов перед ним стояло лицо Хакера. ,, Ты что сопляк, покомандовать мной решил ? - попытался разозлиться на него Ник, - да я взвод таких передавлю голыми руками и не потеряю дыхания !" Да и кто из нас не поступался принципами ? Случай улыбнулся ему, и не имело смысла его упускать. Но что же двигало этим солдатом ? Ник помнил его лицо еще целым, и, судя по нему, Хакер не имел патологической склонности к подлости. За время службы перед капитаном прошли тысячи солдатских лиц, но это он считал одним из лучших. Однажды Ник даже подумал: ,, Хорошо, что Лу с ним незнакома, а то наверняка бы впала в полное бескорыстие ". Капитан начал набирать код в третий раз, но сомнения вновь остановили его : ,, Да, что же я делаю, черт побери ? Так ли уж мне нужно это майорство ? Да и кто мне это обещал ? " Никто пока не представлял никаких гарантий. И вообще, о каких гарантиях может ид