лся надевать корону - это не для Брэна Кориса. Здравый смысл советовал встречать его как можно менее официально. Корона должна лишь напоминать гостю о сане ее обладателя. В дверь постучали, и снова с поклоном вошел Гарон. Позади него стоял хорошо сложенный молодой человек среднего роста в промокшем кожаном плаще, из-под которого поблескивала кольчуга. В руке он держал шлем, намокшие перья которого поникли, перчатки потемнели от сырости. Лицо его было сумрачно. - Государь, - произнес Гарон. - Его светлость граф Марлийский. - Проходите, - сказал Венцит, движением руки приглашая Брэна в комнату. - Должен извиниться, что вам пришлось ехать ко мне в дождь, но погода, боюсь, не подвластна даже Дерини. Гарон, возьми плащ графа и принеси ему сухой из нашего гардероба. - Будет исполнено, государь. Когда гость не слишком уверенно вошел в комнату, Гарон снял с его плеч промокший плащ, вышел и через минуту появился с другим, из светло-зеленого бархата. Набросив его на плечи Брэна и застегнув пряжку, он бесшумно исчез. Венцит с учтивейшим видом указал на кресло возле тяжелого стола. - Садитесь, пожалуйста. Мы можем обойтись без церемоний. Брэн с подозрением посмотрел на кресло и нахмурился, увидев, что Венцит, подойдя к камину, возится там с чем-то, но г чем именно, он видеть не мог. - Простите, если я покажусь вам нетерпеливым, сэр, но я плохо понимаю, о чем мы с вами могли бы говорить. Я, как вы, конечно, знаете, всего лишь младший военачальник, один из трех, расположивших свои войска близ Рильских гор. Никакого соглашения с вами я заключить не могу без согласия моих товарищей и короля Гвинедда. - Я на это и не надеялся, - спокойно сказал Венцит. Он подошел к столу, держа в руках чашу с какой-то густой горячей жидкостью, и наполнил два бокала. - Не окажете ли честь выпить со мной чашечку даржа? Этот напиток делается из листьев и цветов, растущих здесь, в Рильских горах. Думаю, он вам понравится, особенно сейчас, когда вы промокли и замерзли... Брэн подошел к столу, поднял бокал и внимательно осмотрел его. Криво улыбнувшись, он поднял на Венцита свои золотистые глаза. - Вы чрезвычайно гостеприимны, сэр, но я вынужден отказаться от угощения. Ваши люди, оставшиеся в моем лагере, оказали мне честь, выпив со мной, - он бросил взгляд на чашу с дымящейся жидкостью, - но они знали, что пьют. - В самом деле? - Рыжие брови вскинулись, и хотя голос Венцита был по-прежнему мягок и вежлив, в нем появились стальные нотки. - Полагаю, вы угостили их не просто вином или чаем. Но вряд ли вы настолько глупы, чтобы отравить их и явиться с докладом об этом ко мне. Во всяком случае, вы пробудили во мне любопытство. Так что же вы им дали? Брэн сел, но так и не поднес бокал к губам. - Как вы понимаете, у меня не было уверенности, что ваши послы не Дерини и что они не натворят что-нибудь в лагере в мое отсутствие. - Брэн потупился. - Поэтому я попросил моего лекаря приготовить для них снотворное. Так как эти джентльмены уверили меня, что они не Дерини и ничего дурного не замышляют, я, в свою очередь, уверяю вас, что с ними ничего не случится - просто поспят. Думаю, вы поступили бы так же. Венцит поставил бокал на стол и уселся в кресло, поглаживая усы, чтобы скрыть усмешку, но это ему плохо удавалось: он снова взял бокал и пригубил его. - Ловко придумано. Ценю благоразумие в тех, с кем мне предстоит иметь дело. Могу вас успокоить - в этом напитке нет ничего подобного, можете не опасаться. Даю вам слово. - Ваше слово, сэр? - Брэн взял бокал, заглянул в него и отставил от себя на несколько дюймов. - Простите мою неучтивость, но вы еще не дали мне объяснений относительно цели наших переговоров. Никак не могу понять, о чем королю Торента можно договориться со скромным гвинеддским лордом? - Брэн пристально посмотрел ему в глаза. Венцит неопределенно пожал плечами и вновь улыбнулся, с любопытством разглядывая своего гостя. - Посмотрим, мой друг. Если вас не заинтересует мое предложение - что ж, мы с вами ничего не потеряем, кроме времени. А с другой стороны... Словом, я думаю, у нас больше общих тем, чем вам кажется. Я чувствую, мы вполне поймем друг друга, если, конечно, захотим этого. - В самом деле? - удивленно произнес Брэн. - Как странно. Вообще я, безусловно, представляю, что вы многое можете сделать для меня, как и для любого, кто удостоится вашей благосклонности. Но ради Бога, чем я-то могу быть вам полезен? - Чем? - Венцит сложил пальцы мостиком, поглядывая на гостя своими лисьими глазами. Брэн неподвижно сидел, опершись на руку подбородком. Венцит улыбнулся. - Отлично. Вы умеете ждать. Ценю это в людях, в смертных - особенно. - Он еще несколько секунд смотрел на Брэна, затем продолжил: - Прекрасно, лорд Брэн. Вы правы - мне тоже нужно от вас кое-что, но я не хочу принуждать вас делать что бы то ни было вопреки вашей воле. Никогда не поступаю так с теми, кого хотел бы видеть среди моих друзей. Добавлю, что ваша помощь мне будет щедро вознаграждена. Скажите, что вы думаете о моем новом городе? - Я бы не стал на вашем месте употреблять это выражение, - сухо ответил Брэн. - Город принадлежит Келсону. Вами он временно занят. Если можно, ближе к делу. - Не портите моего первого впечатления о вас, - произнес чародей. - У меня есть причины говорить не все сразу. А ваше замечание относительно моего города я пропускаю мимо ушей. Мелочи такого рода меня не волнуют. Я занят более важными проблемами. - Наслышан. Однако если вы надумаете двинуться дальше на запад, будьте осторожны. Мое маленькое войско, очевидно, долго вашего напора не выдержит, но и вы потеряете немало народу. Вы дорого заплатите за эту победу. - Придержите-ка язык. Марли! - вспылил Венцит. - Если бы я захотел, я давно стер бы вас вместе с вашей армией в порошок, и вы это знаете! - Полуобернувшись, он дотронулся пальцами до каждого зубца своей короны, глядя на Брэна, как кот на мышь. - Но я не намерен воевать с вами - по крайней мере так, как вы предполагаете. В сущности, я хочу двинуться немного южнее, в Корвин, Катмур и дальше - в другие провинции Гвинедда. Думаю, вас могли бы заинтересовать северные регионы - Клейборн и Келдиш Рейдинг для начала. При определенных условиях я мог бы помочь вам завладеть ими. - Пойти против своих? - Брэн покачал головой. - Мне это не нравится, сэр. Да и потом, чего ради вы обещаете своему врагу две богатейшие провинции одиннадцати королевств? Весьма это странно. Похоже, вы еще не все сказали мне... Венцит одобрительно улыбнулся. - Но я не считаю вас врагом, Брэн. Позвольте заметить, я уже давно слежу за вашими успехами и пришел к выводу, что было бы очень неплохо поставить такого человека, как вы, во главе северных провинций. Конечно, среди них нашлось бы герцогство и для вас, как и... ну посмотрим. - Как и что? - спросил Брэн. Его тон оставался настороженным, но чувствовалось, что он заинтересован. В его глазах цвета меда появился азарт. Венцит хмыкнул. - Да, вы заинтересованы. А я уж начал было думать, что вы неподкупны. - Речь идет об измене, сэр. А если я соглашусь, вы уверены, что однажды я не изменю вам? - У вас же есть своего рода чувство чести, - мягко заметил Венцит. - А что до измены, это слишком сильное слово. Я ведь знаю, что вы выступали против Аларика Моргана, а значит, и против Келсона - тоже. - С Морганом у меня действительно были расхождения, но Келсону я всегда оставался верен, - возразил Брэн, - как вы сказали, у меня есть своего рода чувство чести. Иначе я не был бы в союзе с нашим герцогом Дерини да и с Келсоном. - Келсон - просто мальчик! Могущественный, да. Но пока всего лишь мальчик. А Морган - полукровка Дерини, предатель своего племени! - Ах, предатель - слишком сильное слово, без всякого выражения произнес Брэн. Венцит сурово взглянул на него своими светлыми глазами, резко встал, но вдруг черты его смягчились. Брэн тоже хотел подняться, однако Венцит жестом остановил его и прошел в другую часть комнаты, к небольшому резному шкафчику. Щелкнув замком, он достал оттуда какую-то блестящую вещицу и, зажав ее в левой руке, вернулся на свое место. Брэн смотрел на него с любопытством. - Хорошо, - сухо сказал Венцит, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди. - Теперь, когда ясно, что вы готовы поразмыслить, скажите-ка мне, как вы относитесь к Дерини? - Вообще или в частности? - Сначала вообще, - ответил Венцит, сжав загадочный предмет в кулаке так, чтобы Брэн не видел его. - К примеру, ваши церковные власти на Рамосском Соборе в 917 году объявили анафему всем, кто пользовался силами Дерини. Корвинское герцогство нынче отлучено от церкви из-за своего герцога, изобличенного Дерини, который скрывается от суда Курии. И должен сказать, я его понимаю. Венцит помолчал, прищурился и заговорил, выделяя каждое слово: - Если у вас есть какие-то предубеждения против колдовства, скажите об этом сейчас, пока еще не поздно и пока вы не увязли слишком глубоко. Как вы знаете, я занимаюсь магией постоянно и весьма серьезно. Возможно, союз со мной противоречит вашим религиозным убеждениям? Да и Курия ваша этого не поймет. Это вас беспокоит? Хотя выражение лица Брэна не изменилось, было ясно, что его искуситель задел чувствительную струну. Кроме того, Брэн не мог скрыть своего интереса к предмету, который Венцит прятал в кулаке. С трудом заставив себя отвести глаза от его ладоней, он вновь посмотрел в лицо Торентскому королю. - Не боюсь я Гвинеддской Курии, сэр, - осторожно начал Брэн. - А что до магии, для меня это чисто академический вопрос. Магия - всего лишь сила, сила, присущая определенным людям. Я к ней никакого отношения не имею. - А хотели бы? Брэн побледнел. - Простите, сэр? - Хотели бы владеть магией? - повторил Венцит. - Вам было бы приятно пользоваться этой силой самому? Брэн с трудом проглотил слюну, но нашел в себе силы ответить спокойно: - Я только человек, в нашем роду не было Дерини, и я не задумывался ни о чем таком... Хотя, будь у меня возможность, я бы ни минуты не сомневался... Ни в ад, ни в загробные муки я не верю. - Я тоже, - улыбнулся Венцит. - Допустим, я скажу вам, что в вас есть кровь Дерини и что я могу это доказать. Глаза Брэна расширились, от потрясения он потерял дар речи. События складывались так, что герцог Марлийский вот-вот мог превратиться из врага в вассала. - Вы испугались, Брэн? - продолжал Венцит тем же небрежным тоном. - У вас даже рот открылся от неожиданности. Брэн закрыл рот и выпрямился. Проглотив комок в горле, он произнес: - Я просто удивился, а не испугался, милорд. Вы... вы не шутите со мной? - Предположим, мы выясним... - начал Венцит, довольно улыбаясь: он заметил, как изменился тон Брэна. - Что, милорд? - Есть в вас кровь Дерини или нет, - закончил Венцит. - Если да, будет немного проще дать вам силы, необходимые для нашего плодотворного союза. А если нет... - А если нет? - тихо проговорил Брэн. - Думаю, говорить об этом пока не стоит! - сказал Венцит. Он подался вперед, оставаясь сидеть в кресле, и разжал кулак. В ладони лежал большой янтарь на золотой цепочке. Он был гладко отполирован и, казалось, светился изнутри. - Это ширский кристалл, или ширал, Брэн, - тихо произнес Венцит. - Ширал давно известен в оккультных кругах из-за особой чувствительности к энергии, излучаемой Дерини. Смотрите, когда я держу его в руке, он светится. Любому Дерини достаточно немного сосредоточиться, чтобы кристалл вот так ожил. - Он посмотрел на Брэна. - Снимите перчатки. Брэн мгновение колебался, затем, нервно сжав губы, стянул перчатку с правой руки. Венцит держал цепочку за самый конец, поднося кристалл к ладони Брэна; через мгновение тот почувствовал холодное прикосновение камня к коже и вздрогнул. Когда Венцит отпустил цепочку, свет в янтаре померк и пропал. Брэн с немым вопросом поднял на Венцита глаза. - Не обращайте внимания. Теперь прошу вас закрыть глаза и сосредоточиться на кристалле. Представьте себе, что тепло из вашей руки переходит в камень и, согревая его, заставляет светиться. Вообразите, как свет собирается в кристалле, как он насыщается вашей энергией. Брэн старательно делал все, что от него требовали, а Венцит внимательно следил за мертвым кристаллом, лежавшим в его ладони. Шло время, ко ничего не менялось, и Венцит уже нахмурился, как вдруг янтарь ожил, начал слабо светиться. Венцит задумчиво сжал губы и коснулся руки Брэна. Тот вздрогнул, открыл глаза и увидел, что кристалл светится. Янтарь снова исчез в ладони Венцита. - Он светился! - восхищенно прошептал Брэн. - Да. Но это еще не значит, что вы - настоящий Дерини. - Глядя Брэну в лицо, Венцит улыбнулся, понимая, что сейчас навсегда завладел этим человеком. - Не огорчайтесь. Вы можете овладеть силами Дерини во всей полноте, как это удавалось людям древности, скажем, времен Реставрации. Возможно, так оно и лучше. Вам предстоит научиться тому, что Дерини получают от рождения. Людям достаточно волевым это обычно по силам, они легко обучаются всему. - Что это значит? Венцит медленно встал, держа широкий кристалл за цепочку. - Это значит, что следующим шагом станет чтение ваших мыслей. Я должен изучить ваши возможности, чтобы понять, каким образом лучше передать вам наше могущество. Не хочу сейчас затруднять вас подробностями. Короли Гвинедда проделывают это из поколения в поколение, так что ничего опасного в этом нет. Вы можете остаться здесь на ночь? - Я не собирался, но... - Но по здравом размышлении останетесь, - окончил за него Венцит и многозначительно улыбнулся. Обойдя стол, он присел на его край, слева от Брэна. - Я отошлю назад капитана, чтобы он успокоил ваших людей. К сожалению, вы вывели из строя моих; мой зять, герцог Лионель, получил от меня силы Дерини так же, как вскоре получите вы, и если бы вы его не усыпили, я мог бы передать сообщение через него. Но теперь он будет не в себе еще несколько дней, пока не кончится действие зелья. Что ж, такова иногда цена, которую приходится платить за наше могущество, и он это знает. Сядьте удобно и расслабьтесь, пожалуйста. - Ч-что вы собираетесь делать? - растерянно прошептал Брэн, от удивления вовсе потерявший способность следить за логической нитью разговора. - Ну я же сказал вам: прочесть мысли. - Венцит повел рукой, и камень стал медленно раскачиваться перед глазами Брэна. - Так садитесь же удобнее и расслабьтесь. Если вы будете напряжены, у вас разболится голова. Не противьтесь, и нам обоим будет легче. Брэн тревожно зашевелился в кресле, как будто хотел что-то возразить. Венцит нахмурился, его лицо стало суровым; он холодно произнес: - Послушайте же, граф Марлийский! Если мы отныне союзники, не худо бы кое в чем доверять мне. Сейчас это как раз необходимо. Не заставляйте меня применить силу! Брэн глубоко вздохнул. - Простите. Что я должен делать? Заметно смягчившись, Венцит вновь стал раскачивать янтарь, другой рукой мягко толкнув голову Брэна на спинку кресла. - Расслабьтесь и доверьтесь мне. Смотрите на кристалл. Смотрите и слушайте мой голос. Смотрите, как кристалл раскачивается, туда-сюда, туда-сюда, и ваши веки становятся тяжелыми - такими тяжелыми, что вам хочется закрыть глаза. Закройте их. Вас охватывает чувство покоя, вы не можете пошевелиться. Представьте себе темную ночную комнату: темные стены, темная дверь. А теперь эта дверь приоткрылась и за ней - холодный-холодный мрак... Глаза Брэна закрылись, и Венцит опустил кристалл. Коснувшись пальцами каждого его века, он прошептал заклинание, закрепляющее транс. Он долго стоял в безмолвной тишине, наконец его глаза блеснули холодным огнем и Венцит окликнул своего подопечного: - Брэн? Глаза Брэна открылись, и он некоторое время озирался, вспоминая, что же произошло. Увидев Венцита, стоявшего все на том же месте, увидев дружелюбное выражение на его лице, он сумел спокойно оценить положение. Брэн больше не испытывал страха, глядя на Венцита; напротив, он чувствовал какую-то странную близость к этому человеку, хотя сейчас тот знал все, что можно было знать о нем, Брэне Корисе, графе Марлийском. Нет, это не было ощущение зависимости от него и не вызывало раздражения. И не то чтобы Венцит Торентский очаровал его, назвав своим союзником. Скорее это было ощущение полного взаимопонимания, какого-то удовлетворения - а он-то боялся, что, напротив, почувствует после пережитого испытания неприязнь к Венциту. В нем, Брэне Корисе, что-то изменилось, его наполняло что-то, чего он не мог назвать по имени. Он явственно ощущал прилив каких-то неведомых сил и нашел это ощущение приятным. Венцит пошевелился, и это вернуло Брэна к реальности. - Ваша реакция великолепна, - произнес колдун, дергая за бархатный шнурок колокольчика, - мы с вами хорошо сработаемся. Утром я пришлю за вами, и мы попробуем погрузиться поглубже. - Но почему не сейчас? - спросил Брэн. Он встал и, к своему удивлению, пошатнулся - ноги не держали его. - Вот поэтому, мой неопытный юный друг. Магия - вещь для непосвященных весьма утомительная, - сказал Венцит, поддерживая его. - На сегодня вам уже достаточно. Минут через десять, а может, чуть позже, вы почувствуете, что валитесь от усталости с ног. Я не хочу, чтобы Гарону пришлось на руках нести вас в постель. Брэн коснулся лба рукой. - Но я... - Довольно слов, - твердо сказал Венцит. Дверь отворилась, и вошел Гарон, но Венцит даже не взглянул в его сторону, наблюдая, как молодой граф, изо всех сил старается удержаться на ногах. - Проводите лорда Брэна в его покои и уложите в постель, Гарон, - мягко сказал Венцит. - Он очень устал после долгой дороги. Проследите, чтобы удобно устроили и его людей, а капитан пусть вернется в лагерь с донесением. - Хорошо, государь. Сюда, если позволите, милорд. Когда дверь за Гароном и Брэном закрылась, Венцит задумчиво осмотревшись, задвинул засов, вернулся к столу и неожиданно спросил, хотя рядом с ним никого не было: - Ну, Ридон, что вы думаете? Узкая панель в стене напротив отодвинулась, и оттуда появился высокий брюнет в голубом. Подойдя к столу, он оперся руками о спинку свободного кресла. Панель в стене беззвучно задвинулась. - Так что вы думаете? - переспросил Венцит, откидываясь в кресле. Ридон неопределенно пожал плечами. - Представление отменное, как всегда, что я еще могу сказать? - ответил он шутливым тоном, но в светло-серых соколиных глазах читалось то, что он не произнес вслух. Венцит понял этот взгляд. Он положил ширский кристалл на стол рядом с короной, задумчиво расправил цепочку и снова посмотрел на Ридона. - Вас что-то беспокоит в Брэне? Вы думаете, он представляет опасность для нас? Ридон пожал плечами. - Сочтите это за обычный цинизм. Не пойму. Кажется, он свой. Но вы знаете, как непредсказуемы смертные. Тот же Келсон... - Он наполовину Дерини. - И Морган тоже. И Мак-Лайн. Простите мой скептицизм, но может быть Совету Камбера следовало бы обратить на это внимание. Морган и Мак-Лайн - эти, как считается, лолукровки-Дерини - может быть, самое необъяснимое явление во всех одиннадцати королевствах. Они проделывают такие вещи, которых не должны бы уметь. И вы об этом, как я знаю, наслышаны. - Он опустился в кресло и, взяв нетронутый Брэном бокал даржа, осушил его одним глотком. Венцит неодобрительно усмехнулся. Ридона, владетеля Восточной Марки, нельзя было назвать красивым. Шрам от сабельного удара, что тянулся от переносицы к правому уголку рта, обезображивал его лицо. Но, несмотря на это, он обладал впечатляющей внешностью. Темные густые волосы, седые на висках, и усы цвета соли с перцем обрамляли его удлиненное лицо; бородка скругляла заостренный подбородок. Полные губы были обычно плотно сжаты, и это придавало лицу суровое выражение. От него исходила зловещая мощь, недаром Ридон был потомком знатнейшего рода Дерини и во всех отношениях являлся равным Венциту. С этим человеком приходилось считаться. Некоторое время оба безмолвно глядели друг на друга через стол. Венцит первым нарушил молчание. - Хорошо, - сказал он, выпрямляясь и доставая из кожаного футляра какие-то бумаги. - Вы против посвящения Брэна завтра утром, или я убедил вас, что он безопасен? - Я никого не считаю безопасным до конца, - ответил Ридон, - но неважно. Решайте сами. - Он машинально коснулся рукой переносицы и провел пальцем по шраму, терявшемуся в густых усах. - А каковы ваши военные планы? Венцит достал карту и разложил ее на столе. - Наше положение значительно улучшилось. Теперь, когда Брэн на нашей стороне, линия обороны Келсона вдоль границы нарушена и мы без боя занимаем северный Гвинедд. Остается Яред Кассанский на юге, но его армию мы разобьем без труда, если будем там через несколько дней. - А Келсон? - спросил Ридон. - Когда он поймет ваши планы, он обрушит на наши войска всю армию, чтобы только задушить нас. Венцит покачал головой. - Не поймет. В это время года трудно наладить связь из-за распутицы на дорогах. Так что он наверняка ничего не узнает, пока не будет слишком поздно. Да и смута в Корвине сдерживает его. - Думаете, он не доставит нам беспокойства? - Келсон? - Венцит покачал головой и улыбнулся. - Вряд ли. Что бы там ни говорилось в законе о совершеннолетии, Келсон в свои четырнадцать лет - еще ребенок, Дерини он или нет. И едва ли то, что он наполовину Дерини, поможет нашему самолюбивому юному корольку. К тому же его подданные уже начинают сомневаться, нужен ли им король, в жилах которого течет кровь этих жутких, этих зловредных Дерини. - И ваши хитроумные чары здесь, конечно, ни при чем? - Как вы могли такое подумать? Ридон закинул ногу за ногу. - Ну, так каковы же ваши планы по части этого удивительного ребенка, мой король? И чем я могу быть вам полезен? - Избавьте меня от забот о Моргане и Мак-Лайне, - произнес Венцит уже совершенно серьезно. - Пока они рядом с Келсоном, отлученные или нет, они представляют угрозу для нас. Раз мы ничего не можем поделать с их силой и влиянием на Келсона, остается одно - убрать их. Но все должно быть сделано законно. Я не хочу осложнении с Советом. - Законно? - Ридон скептически поднял бровь. - Не уверен, что это возможно. Моргана и Мак-Лайна, как полукровок, никогда не вызовет на бой чистокровный Дерини. А на то, что их и впрямь казнят какие-нибудь церковные или светские власти, нет почти никакой надежды, пока им покровительствует сам Келсон. Венцит, задумчиво прикусив краешек пера, смотрел в окно. - Да, но есть другой путь. И тут уж Совет не придерется. Нужно сделать так, чтобы сам Совет стал орудием их уничтожения. Ридон весь обратился во внимание. - А именно? - Скажем, Совет разрешит вызвать их на бой, как чистокровных Дерини. - На каком основании? - На том, что они время от времени демонстрируют могущество чистокровных Дерини, - лукаво улыбнулся Венцит. - Вы же знаете это. - Так, - пробормотал Ридон. - И вы хотите, чтобы я пошел на Совет и просил их рассмотреть этот вопрос? Об этом не может быть и речи. - О, не вы лично. Я знаю ваше отношение к Совету. Попросите Торна Хагена сделать это. У него есть передо мной должок, и скажите ему, что это не просьба, а мой приказ. Думаю, что он выполнит его. Ридон хмыкнул, встал из-за стола и поправил складки рукавов. - При такой постановке вопроса у него не будет выбора. Хорошо, я передам ему. - Он осмотрелся вокруг и потер руки. - От меня еще что-то нужно? Может быть, парочку чудес в знак моего сердечного к вам расположения? С этими словами он вытянул руки вперед и сделал несколько плавных движений. Под конец Ридон резко взмахнул руками, и ярко-красный плащ с капюшоном, отделанным оленьим мехом, появившись из ниоткуда, опустился на спинку кресла. Венцит покачал головой: - Если вы уже закончили свои игры, благодарю вас. И еще больше буду благодарен, если вы сейчас отправитесь в путь и позволите мне поработать. Нам обоим пора приниматься за дело, не так ли? - О, извините за беспокойство, - сухо ответил Ридон. - Что ж, я отправляюсь на свидание с вашим добрым другом Торном Хагеном. А потом вернусь, чтобы еще раз взглянуть на этого бедняжку Брэна Кориса, который вам так нравится. Может быть, от него и будет прок, хотя лично я в этом сомневаюсь. А может, мне даже удастся, кто знает, отвести от вас угрозу, которой, как вы говорите, нет. - Как хотите. Ридон закутался в красный плащ и исчез. Венцит погрузился в путаницу голубых, зеленых и красных линий на своей стратегической карте. Его глаза цвета льда возбужденно блестели, пальцы стискивали перо так, словно в руках у него - оружие, и он готов ринуться в бой. - Один, я один должен править одиннадцатью королевствами, - шептал он, нанося на карту новые линии. - Я - над всеми одиннадцатью королевствами, а не какой-то мальчишка-король, что восседает сейчас на троне в Ремуте! ГЛАВА V "Взгляни на праведника, в дни свои благодарившего Бога"[5]. Ранним вечером того же дня еще двое обсуждали судьбу перебежчиков-Дерини. Она беспокоила двух почтенных прелатов, по доброй воле покинувших Гвинеддскую Курию, ту самую, о которой с такой иронией упоминал уже сегодня Венцит. Именно на этих священниках лежала ответственность за раскол, разделивший на два лагеря гвинеддское духовенство. О Томасе Кардиеле, в часовне которого происходил этот разговор, никто никогда не мог и помыслить, как о бунтовщике. Уже пять лет занимал он почетную епископскую кафедру в Дхассе и никак не мог предположить, что на сорок первом году жизни окажется в центре подобных событий. Ко времени принятия епископского сана он, совсем молодой еще священнослужитель, был известен своим ровным, спокойным нравом и безупречной верностью церкви, которой служил. Эти качества полностью соответствовали той нейтральной роли, которую обычно играл епископ Дхасский в церковных спорах. Да и его товарищ, Денис Арилан, не предполагал, во что выльется этот разлад в Курии, происшедший два месяца назад. Тридцативосьмилетний - самый молодой в Гвинедде - епископ делал весьма успешную карьеру с тех пор, как поступил в семинарию. Теперь же он думал о том, что, если события коренным образом не изменятся к лучшему, ни ему, ни Кардиелю не будет покоя. И действительно, разрешение сложившейся ситуации стало для них вопросом жизни и смерти. Согласно законам Гвинеддской Курии, грех Кардиеля и Арилана был велик - ведь это они еще с четырьмя епископами открыто пошли наперекор Курии на заседании Синода, провозгласив, что отлучение всего Корвинского герцогства - незаконно. Но архиепископ Лорис настоял на своем, несмотря ни на что, и Корвин отлучен. И вот теперь в Гвинедде две Курии: одна - в Дхассе, из шестерых епископов, которые изгнали из города Лориса и Карригана, а другая, из одиннадцати епископов, - в Короте, захваченной мятежниками столице Моргана. Эти одиннадцать объединились с бунтовщиком Варином де Греем и объявили себя единственно законной церковной властью Гвинедда. Словом, если примирение еще и возможно, то добиться этого весьма нелегко. Кардиель возбужденно ходил взад и вперед вдоль ограды алтаря этой маленькой часовни, в который раз перечитывая один и тот же лист пергамента. Он озадаченно покачал головой, пробежав глазами текст, и растерянно вздохнул. Арилан, казалось, был спокоен. Он сидел на передней скамье, посматривая на собеседника, и его возбуждение выдавало только то, что он непрерывно барабанил кончиками пальцев по спинке скамьи. Кардиель снова покачал головой и озадаченно потер подбородок; темный аметист у него на пальце сверкнул в тусклом свете свечей. - Это же не укладывается в голове, Денис, - проговорил он. - Как это корвинцы решились напасть на самого принца Нигеля? Неужели то пятно, что лежит на Келсоне, бросает тень и на его дядю? Ведь Нигель-то не Дерини. Арилан перестал барабанить пальцами по скамье и безнадежно махнул рукой. Его тоже поразило известие о схватке в Дженнанской долине два дня назад, но его изощренный ум уже охватил всю ситуацию в целом, и теперь он думал о том, что же предпринять, чтобы выйти из создавшегося положения. Он снял шелковую фиолетовую камилавку, покрутил ее в пальцах, положил подле себя на скамью и взъерошил волосы. Скрестив руки на груди, он прикрыл тяжелый серебряный нагрудный крест, на котором играли лиловые блики. - Возможно, наша ошибка в том, что мы все еще держим войска здесь, в Дхассе, - наконец произнес Арилан. - Может быть, нужно было прийти на помощь Келсону еще несколько месяцев назад, когда все это только начиналось. А может, имело смысл поехать в Корот, чтобы утихомирить слегка зарвавшихся архиепископов. Ведь пока мы не поладим с ними, мира в Корвине не будет. - Он бросил взгляд на свой крест и продолжил тихим голосом: - Хорошо же мы, епископы - пастыри Гвинедда, наставляли наших людей. Они повиновались, как овцы, когда объявили анафему, несмотря на то, что анафема незаконна и что самим им от этого только вред, а те, кому провозгласили отлучение, - осуждены без вины. - Так вы считаете, что Морган и Мак-Лайн невиновны? Арилан покачал головой, уставясь на носок бархатной туфли, выглядывающей из-под сутаны. - Нет. Вообще, они несомненно виновны, что и говорить. Часовня Святого Торина сожжена, погибли люди, а Морган и Дункан, как ни крути - Дерини. - А если у них не было выбора, если обстоятельства вынудили их? Возможно, следовало бы выслушать их объяснения, - пробормотал Кардиель. - Возможно, возможно. Вы правы, если Морган и Дункан действовали в целях самозащиты, выбираясь, например, из предательской западни, то с них снимется вина за происшедшее в гробнице Святого Торина. Даже убийство может быть оправдано, если они оборонялись. Но, - Арилан вздохнул, - Дерини-то они были и остаются. - Увы, это верно. - Кардиель перестал шагать и в задумчивости присел на мраморную ограду алтаря перед Ариланом. Лампада, висевшая на высоте нескольких футов у него над головой, бросала красноватые отблески на его седые волосы, окрашивала в пурпур бархатную камилавку. Кардиель долго смотрел на лист пергамента, который держал в руке, прежде чем сложил и спрятал его за поясом. Вытянув руки вдоль перил ограды, на которую опирался спиной, он запрокинул голову и некоторое время разглядывал сводчатый потолок, затем снова обратил взгляд на Арилана. - Как вы думаете, они к нам приедут, Денис? - спросил он. - Рискнут ли Морган и Дункан довериться нам? - Не знаю. - Если бы только мы могли поговорить с ними и выяснить, что же на самом деле произошло у Святого Торина, тогда мы могли бы стать посредниками между ними и архиепископами и положить конец этой нелепой склоке. Я вовсе не желаю, Денис, братоубийственной войны. И этот раскол в Курии... Однако не могу согласиться и с отлучением Корвина. - Он помолчал и продолжил несколько тише: - Я тут попытался разобраться в себе... Все думал, правильно ли мы поступили тогда, можно ли было вести себя иначе в той переделке, в которую мы попали, и пришел к выводу - нет. Здравый смысл подсказывает мне, что я сделал все, от меня зависящее. Но меня все равно терзает мысль, что был какой-то другой путь. Глупо, правда? Арилан покачал головой. - Вовсе не глупо. Крики Лориса о ереси, святотатстве и убийствах главным образом были рассчитаны на чувства, чтобы сложилось впечатление, что отлучение - единственно возможное наказание, подходящее герцогству, чей правитель грешен перед Богом и людьми. Но вас ему не удалось обвести вокруг пальца. Вы сорвали маски, силой разума вам удалось противостоять его истерии и порвать те тенета лжи, что опутывают людей многие годы. На это надо было отважиться, Томас. - Арилан улыбнулся. - И надо было решиться последовать за вами. И никто из решившихся на это не сожалеет ни о чем, более того, все последуют за вами и дальше. Мы все вместе несем ответственность за происшедший раскол. Кардиель грустно улыбнулся и опустил взгляд. - Благодарю. Мне приятно это слышать, в особенности - от вас. Но у меня нет ни малейшего представления о том, что же делать дальше. Нас слишком мало. - Мало? Но с нами вся Дхасса! А ваша гвардия? Никто из них не поддался, Томас, речам Лориса. Конечно, люди помнят, что Морган и Дункан в ответе за разрушения в гробнице Святого Торина, и очень не скоро простят им это. Однако их преданность Келсону очевидна - посмотрите на нашу армию. - Да уж вижу, - отозвался Кардиель. - Армия, которая стоит у ворот Дхассы и еще ничем не помогла Келсону. Думаю, Денис, мы не можем позволить себе и дальше ждать, объявятся ли Морган с Дунканом. Я намерен послать новое письмо Келсону, чтобы договориться, где и когда мы встретимся с ним. Чем больше мы ждем, тем сильнее становится влияние Варина и упрямство архиепископов. - Я думаю, Томас, мы можем выступить чуть позже, - снова покачал головой Арилан. - Что касается Варина и архиепископов, то тут несколько дней ничего не решают. Но если мы до встречи с Келсоном выясним все вопросы, касающиеся Дункана и Моргана, нам будет проще потом явиться в Корот к Лорису, мы придем с фактами, а не с голословными утверждениями. Посудите сами - отказавшись поддержать отлучение, наложенное Курией, мы, независимо от того, хотим этого или нет, встали на сторону Моргана и Дункана и, следовательно, впутались во всю историю с Дерини. Поэтому теперь мы сможем о чем-то говорить только тогда, когда будем уверены, что Морган и Дункан действительно невиновны, и сможем это доказать. - О, я молю Бога, чтобы мы смогли это доказать, - пробормотал Кардиель. - Лично я всегда слышал о Моргане и Мак-Лайне только хорошее. Я даже могу понять, почему Мак-Лайн столько лет скрывал свое происхождение, и пожалуй, могу простить ему то, что он вступил в сан священника, зная, что он Дерини. Все эти годы он преданно служил церкви и священником был очень хорошим. - Может быть, и другие Дерини не такие уж злодеи? - улыбнулся Арилан. - Помните, вы спрашивали меня несколько месяцев назад, верю ли я, что все Дерини изначально несут в себе зло? - Помню. Вы ответили тогда что среди Дерини, несомненно, есть злодеи, как и среди людей. Да, и еще что вы не верите, будто Келсон, Морган и Мак-Лайн замышляют что-то недоброе. В глазах Арилана сверкнули лиловые огоньки. - И я готов это повторить. - Да? Но к чему вы это? - К чему? Вы же сами сказали, что Дункана вы знаете, как хорошего священника, несмотря на то, что он Дерини. Может быть, то, что он, хотя и принял сан вопреки всем запретам, но стал хорошим священником, говорит о том, что Рамосский Собор допустил ошибку? А если ошибка допущена в одном важнейшем вопросе, то почему не предположить, что и в остальных - тоже? - Он искоса посмотрел на Кардиеля. - А это, в свою очередь, вообще наводит на мысль о переоценке отношений между людьми и Дерини... - Хм... Я не подходил к этому вопросу с такой стороны. По-вашему, значит, мы должны отменить запреты на принятие сана, на занятие общественных должностей, на владение землей для... для... - Для Дерини. Вот вам и великий заговор! - кивнул Арилан, пряча улыбку. Кардиель поджал губы и, нахмурившись, покачал головой. - Как знать, Денис. До меня несколько дней назад дошли странные слухи. Просто к слову не приходилось. Говорят, что заговор Дерини в самом деле существует, что существует Совет высокородных Дерини, управляющий всей деятельностью этого племени. Они пока еще никак себя не проявили, но все же... - Он остановился, нервно потирая руки; в такт движениям заиграл его аметист в слабом свете свечей. В серых глазах стоял тревожный вопрос. - Денис, а вдруг все это правда? И что, если Морган и Мак-Лайн его участники? Или Келсон, да поможет ему Бог? Две сотни лет минуло со времен междуцарствия, две сотни лет, как людские законы восстановлены почти везде в одиннадцати королевствах. Но люди не забыли, какой была жизнь при тирании чародеев, которые во зло использовали свое могущество. Что, если и теперь затевается то же самое? - Что если, что если... - нетерпеливо передразнил Арилан Кардиеля. - Если, Томас, и существует заговор Дерини, то нити его ведут к Венциту Торентскому. Кстати, от него и его шпионов, скорее всего, и исходят эти слухи, дошедшие до вас. Что до угрозы тирании Дерини, то это точное описание правления Венцита в Торенте, где его род правит уже в течение двух столетий. И это, друг мой, единственный заговор Дерини, последствия которого мы, возможно, увидим в недалеком будущем. А что касается Совета Дерини, - он пожал плечами и понизил голос, - ну, если он и существует, результатов его деятельности я пока не видел. Кардиель только удивленно моргал, глядя на Арилана, горячность которого привела его в крайнее изумление. Но тут огонь, вспыхнувший было в лилово-голубых глазах Арилана, погас, и выражение лица смягчилось. Со вздохом облегчения Кардиель поднялся, подобрал плащ и, накинув его на плечи, произнес с кроткой улыбкой: - Знаете, Денис, временами вы меня беспокоите. Я порой не могу предвидеть, что вы скажете дальше. А когда вы пытаетесь меня в чем-то успокоить, то ваши доводы, случается, пугают меня до смерти. Арилан ободряюще сжал локоть Кардиеля. - Простите, что я иногда даю волю своим чувствам. - Бывает, - улыбнулся Кардиель. - Не хотите пойти со мной, выпьем чего-нибудь освежающего. У меня от этих разговоров о Дерини пересохло в горле. Арилан усмехнулся и последовал за Кардиелем к выходу. - Немного позже. Я хочу побыть один. Что-то тяжело на душе. - Что ж, я желаю вам поскорее прийти в себя, - сказал Кардиель. - Ну, а когда вы обретете душевное равновесие наедине с Ним, - он кивнул в сторону распятия, - то почему бы вам не присоединиться ко мне? Я нынче долго не смогу уснуть. - Хорошо, будет видно. Спокойной ночи, Томас. - Спокойной ночи. Когда за Кардиелем закрылась дверь, молодой епископ поправил мантию и заглянул в боковое крыло. Он вздохнул, на цыпочках прошел в небольшой неф, взял свой шелковый плащ, надел его, завязав на шее фиолетовые ленты, и поправил на темных волосах камилавку. Еще раз оглядев часовню, как будто запоминая каждую деталь убранства, он наконец поклонился главному алтарю и прошел через поперечный неф налево, остановившись перед маленьким боковым алтарем. На мраморной плите не было никаких украшений, кроме полотняного покрывала и единственной лампады, но Арилану и не нужен был сейчас этот алтарь. Осмотрев мраморный мозаичный пол под ногами, он ступил на едва очерченный его участок и ощутил в пальцах легкое покалывание, возвестившее ему о том, что он не ошибся. Бросив последний взгляд на закрытую дверь часовни, он подобрал полы своей рясы и закрыл глаза. Сказав про себя необходимые слова, он представил место, куда хотел попасть, - и исчез из часовни. Минуту спустя дверь в часовню отворилась, и в проеме показалась голова Кардиеля. Ожидая увидеть коленопреклоненного Арилана, он открыл было рот, собираясь что-то сказать, да так и забыл его закрыть - в часовне никого не было. На какое-то мгновение Кардиель оцепенел, удивленно сдвинув брови: как же так? Ведь он не успел отойти далеко от часовни, когда вспомнил еще кое-что и решил вернуться, чтобы рассказать об этом Арилану. Куда, интересно, он делся? Сказал, что хочет побыть один... Впрочем, ладно. Наверное, епископ удалился в свою комнату,