восемь; дно знакомое, и чей-то старый красный моноласт валяется, на нем уже каракуртица присосалась и прижилась. А нептуновы апельсины собрались в одной стороне, ну прямо стенку построили. Теперь не надо и глубину промерять - и так понятно: берег загораживают. Туда и поплывем. Варвара ринулась вперед, стараясь зацепить протянутой рукой хоть один золотой комок, но, как и сотни раз до этого, наваждение таяло, так и оставшись неприкасаемым. Не вышло, ваше величество Водяной. Даже не напугал. Ноги коснулись дна, она встала и побрела из воды, отжимая на ходу волосы. Подумаешь, приключение - даже Сусанину не стоит рассказывать. А уж Гюргу и тем более. Она быстро оделась и пошла прочь, мимо капониров, выросших прямо на пляже всего за каких-то три дня, и на крыше ангароподобного телятника увидела надстроенную башенку с нацеленными на ближайший остров незнакомыми приборами. Берег выглядел холодным и настороженным, его словно подготовили к нападению на неведомого противника, затаившегося в море. "А я ведь не иду, - вдруг сказала она себе, - я бегу. С чего бы это?" Она заставила себя перейти на привычный стремительный шаг. Миновала первые дома, со стен которых, словно мыльная пена, сползали вниз ошметки тумана. До трапезной оставалось метров сто, когда раздался привычный серебряный удар гонга, - это значило, что первый посетитель уже переступил порог и жаждет увидеть рядом с собой товарищей по завтраку. Не иначе как Келликер, так мечтавший когда-то стать кухонным поставщиком и внедрить на Степухе средневековое меню... Варвара снова замедлила шаг. Только не прийти первой, до них. Вернее - до НЕГО. Она огляделась, напрасно ожидая хоть кого-нибудь. Ведь когда не нужно, на каждом шагу кто-нибудь непрошеный заводил традиционное: "А что вы делаете сегодня вечером?.." Но сейчас поселок словно вымер: на космодромной площадке спешно заканчивали погрузку корабля. Хоть сворачивай в переулок... - Варюша! Как кстати! Кони. Вот уж, действительно, кстати. - Доброе утро! - Господи, Варюша, как вам к лицу, когда вы улыбаетесь! Делайте это почаще. - По заказу не умею. - Ну вот, опять стали букой... Впрочем, это ваш стиль, вы ведь всех покоряете именно этой взъерошенностью! Варвара почувствовала, что краснеет. И что это сегодня нашло на Кони? Девушка вскинула голову и пристально всмотрелась в усталое, словно затуманенное лицо, показавшееся ей в утреннем свете почти некрасивым. "Да она совсем не думает о том, что говорит, - догадалась Варвара. - Что-то ее гложет, и даже сильнее, чем тогда, когда случилась эта беда с Лероем. Голубой отряд? Не похоже. Тогда остается..." - Варюша, загляните ко мне! Девушка одним прыжком взлетела на крыльцо, и Кони посторонилась, пропуская ее в дверь. В этом коттедже девушка ни разу не была, и представления о жилище самой очаровательной женщины Пресептории были у нее самые противоречивые. Но то, что она увидела, поразило ее абсолютной непредсказуемостью: вся маленькая прихожая была увешана сетями. Разумеется, это были не подлинные рыбацкие, а декоративные, даже игрушечные сети, и морской запах, идущий от них, был не естественным, а чуточку парфюмерным, но по этим серым ячеистым драпировкам были разбросаны самые настоящие морские звезды, крыльями бабочек распахивались перламутровые створки, цеплялись тупыми рожками разноцветные веточки кораллов, и было еще что-то, не земное, но явно изъятое из моря какой-то планеты, и не сама Кони собрала все эти сокровища - это очевидно, - а кто-то, кто знал ее причуды и лелеял их... - Я лечу с первым кораблем, - грустно проговорила Кони, - страшно отпускать сосунков одних, но при первой же оказии примчусь сюда снова. Перетащить все это на новую площадку я не успеваю - да и надо ли? А вот одну вещь мне все-таки хочется оставить вам... По-моему, пригодится. Она отвела в сторону складки драпировки, и под нею засветилось дивной чистоты зеркало. "Странно, - подумалось Варваре, - а мы, оказывается, одного роста... Впервые вижу Кони без каблуков. И она к тому же улетает - вот уж когда в Пресептории начнется форменная зима!" Она невольно задержала взгляд на собственном отражении: на фоне сетей, да еще и в полумраке крошечного холла она казалась самой себе какой-то новой, с трудом узнаваемой. Словно стала выше, стройнее. Вскинуть руки - и всплыть куда-то вверх. И глаза огромные, чернущие - в полумраке не видно их колодезной зелени; щеки ввалились, сколько дней уже совсем не до еды, а волосы от здешней воды распушились - ну прямо как у тигры с "черной стороны", зверюги сказочной, чуть не ставшей приемной мамашей для Степки Пидопличко. - Забирайте, забирайте, - торопливо проговорила Кони, словно боялась передумать. - Вашу лабораторию еще не перевозили на новую площадку, вот и упакуйте вместе с приборами... Хотя оно ведь не бьется. А все остальное... Она повернулась и быстро вышла. Вышла бесшумно, без такого привычного цоканья высоченных каблучков. Варвара потрогала зеркало - оно неожиданно легко отделилось от стены и словно прилипло к ее ладоням. Было оно ледяным, но почти невесомым. Отнести к себе? Она огляделась - как-то неловко выносить вещь из чужой комнаты. Лучше зайти погодя. И заодно разглядеть получше все эти музейные редкости, развешанные по стенкам. Неужели Кони бросит их здесь? Она прислонила зеркало обратно к стене и тихо провела пальцем по поверхности диковинной светло-сиреневой раковины; раздался певучий звук, и внутри родилось эхо - раковина запела. Тише... тише... едва слышно... все. Нежный, тоскливый звук - на Земле такого не бывает. Она опустила руку. Почему такой непреодолимой притягательностью обладают именно звуки? Но снова тронуть эту розовато-лиловую завитушку, рождающую нездешнюю песню, нельзя, это - чужое. Это было только для тех двоих. Она вышла из домика на улицу, уже совершенно очистившуюся от накипи тумана. Теперь можно было и поторопиться. Последний десяток метров она пролетела, едва касаясь земли, не забывая по своей давнишней привычке комментировать про себя собственные действия: "В трапезную она влетела на бреющем полете..." Половина столов была сиротливо сдвинута в угол, остальные составлены в три ряда. Первый из них был занят бритоголовыми разведчиками, меж коими как-то нечаянно затесался добрый молодец Кирюша Оленицын; второй, самый многолюдный, приютил еще оставшихся в Пресептории метеорологов, телятников и экипажи обоих кораблей. А вот за третьим столом сидели только двое - Теймураз и его краса ненаглядная. Перед ними стояло невообразимое множество всяких мисочек, тарелочек, соусников и прочих сервировочных излишеств, никак не подходящих к общей атмосфере эвакуационной спешки. К тому же они усиленно делали вид, что им обоим очень весело. Но действительно весело было только за средним столом, где уже успела воцариться бесподобная Кони. Как это она могла показаться кому-то некрасивой? Она была божественна, ослепительна, лучезарна. Два экипажа общей численностью в четырнадцать человек, потеряв аппетит, глядели ей в рот. Голубой отряд сдержанно, но приветливо косился в ее сторону. Варвара тоже направилась к ней, но в тот же миг все одиннадцать разведчиков, не прерывая своего негромкого разговора, поднялись со своих мест, а тот, что сидел рядом с Гюргом, отодвинул свободный стул, так что Варваре не оставалось ничего другого, как сесть на предложенное место. Остальные так же синхронно опустились, словно всю жизнь только тем и занимались, что репетировали подобные церемонии. Ничего себе, нашли царицу морскую! Она скосила глаза - ага, Теймураз таки наблюдал за всей этой процедурой. Прекрасно! - Салат или кокос? - Как всем... спасибо. Нет, нет, Джанг, достаточно. - Киб, живо лимончик! Капнуть на креветку? Или майонез?.. - А это креветка? Да она с курицу! Спасибо, Шэд. - Томаты с Матадора, на заправочном буйке обменялись деликатесами с одним сухогрузом... - Лех, вы меня закормите. Помилосердствуйте! А Гюрг молчит, сыпанул ей на тарелку какого-то розового горошка, не спросясь, и ресниц не подымает. У всех рукава рубашки закатаны выше локтя, а у него - запонки. С черным камнем. Завтра непременно надеть белую рубашку и те запонки, что Кони подарила... - Вы купались? Как вода? - Трудно сказать, Ага, потому что воды не было видно - туман. Впрочем, ничего особенного. Похоже, что сегодня Гюрга отнюдь не занимает ее судьба, - следовательно, незачем рассказывать об утренних приключениях. - А аполин этот туман не распугал? - Вы как в воду глядели, Норд, - аполин не было. Ни одной. Ну, посмотри, посмотри и спроси хоть что-нибудь - сколько можно думать о чем-то своем? И - словно угадал - властное сухощавое лицо (таким она представляла себе римских цезарей) легко и надменно обращается к ней - сверху вниз, и вдруг в пушистых зарослях ресниц ослепительно вспыхивают голубые глаза - точечные васильковые молнии, изредка возникающие над здешним морем в предутренние часы, когда их так легко спутать со звездами... - Я все время слушаю вас, Варвара, и поражаюсь: вы - единственная, кто ни разу не спутал ни одного имени... Значит, все это время он слушал только ее, а вовсе не был углублен в собственные мысли! - А как же иначе? У вас и характеры разные, и лица - совсем как у аполин, они хоть и лысые, но ведь не спутаешь... И грянул хохот. Да такой, что разом обернулся весь соседний стол. Варвара вспыхнула и разом похорошела так, что все невольно заулыбались, - не неведомому поводу для гомерического веселья, а просто потому, что иначе смотреть на нее было невозможно. Один Сусанин не дрогнул, - положив .кулаки на стол, он оперся на них подбородком и не мигая уставился на девушку. Страх и ужас в одном лице. Фобос и Деймос. Вместо того чтобы опустить голову. Варвара запрокинула ее так, что заострившийся подбородок выставился вперед: - Благодарю вас. Я уже сыта. Она хотела встать, но Гюрг протянул руку, словно хотел положить ее На смуглое Варварино запястье, но, не закончив движения, остановился - Варвара даже чувствовала тепло его ладони над своей кожей. "А ведь если бы я была в рубашке с длинным рукавом, он положил бы свою руку на мою... - пронеслось у нее в голове. - Дали небесные, да кто же научил его быть таким бесконечно чутким - и смогу ли я сама хоть когда-нибудь стать такой же?" - Мы действительно очень похожи, - мягко проговорил Гюрг. - И у всех нас короткие, незапоминающиеся имена - новичку не позавидуешь! А вам хоть бы что, словно вы находитесь среди нас уже не один год. И этого никто другой, кроме вас, достичь не сумел. Он говорил совсем негромко, но Варвара была уверена, что его слышат и за третьим столом. Прекрасно. Пусть послушают. - Одно маленькое замечание, Гюрг, если позволишь, - это подал голос Шэд, чьи отливающие синевой щеки и ворчливый голос, напоминающий гул созревающего для извержения гейзера, мало сочетались с изысканностью манер, общей для всех разведчиков. - Дело в том, что ни "Варвара", ни "Норега" в систему наших имен не вписываются. - Согласен. Предложения?.. - Нора, - сказал Шэд. - Не пойдет, похоже на меня, что не допускается, - возразил Норд. - Нова - не лучше. Вано - мужиковато... - Да, созвучные имена в экстремальной ситуации могут привести к нежелательным результатам. Варвара... Барбара... - Барб!-подсказали сразу несколько голосов. - Согласен, Барб. Варвара, с этого часа вам присваивается боевое имя, употребление коего в рабочее время обязательно. В свободное от работы - на ваше усмотрение. В Варваре взыграла неистребимая ее строптивость: - Хм, и даже без этого: "С вашего позволения, мэм!" - У мэм странные представления о субординации, - заметил молчавший до сих пор Хай. - Приказы не обсуждаются. А имена... и что это вся дичь рыбой припахивает... имена должны быть максимально короткими, звучными и непохожими друг на друга, чтобы ни один киб или робот не спутали. Люди-то разберутся. - В таком случае, ваши мамы обладали удивительным даром предвиденья! - не унималась Варвара. - Не столько мамы, сколько начальство в лице командора Гюрга. Меня, например, зовут Ефим Хайкин, но производное от имени исключается, потому что при обращении "Эфа!", как сначала предполагалось, все кибы и роботы подпрыгивают на месте, а затем бросаются в кусты отлавливать воображаемого гада. Пришлось стать Хаем. - Ну, тогда Ага - это от Агафона? - Как можно! - Рыжие брови над хитрыми зелеными глазками сложились уголком, выражая притворное негодование. - Я есмь Агенобарб, что значит - Краснобородый. А также Яша Новиков по совместительству, но Яш - слишком близко к Яну, а Нов - опять же к Норду. Пришлось усекать прозвище. - Бедняги, и всем-то вам приходится... Ну, откуда появился Эрбо, я не рискую предполагать... - Попросту Роман Борисович. Варвара покосилась в сторону командора, который неторопливо допивал свой сине-зеленый чай. А вот что касается его "боевого имени", то он сам ей расскажет, что и откуда. И в более подходящей обстановке. Командор сложил салфетку, и все разом поднялись. - Шэд, запроси космодром - как там у них с отлетом? Шэд запросил. Автоответчик писклявым голосом (ох, уж эти освоенцы, батарейки не поменяют!) проинформировал, что людей поблизости нет, все на площадке, а отлет намечается примерно через семьдесят часов. - Жалко, - вздохнул Хай, - немного подзадержались бы - и мы с ними, прямехонько на Матадор. Там сейчас разгар сезона! - Разговорчики! - строго прикрикнул на него командор. - Не успели засучить рукава, а уже на курорт собрались. Ох, и гвардия мне досталась... Временами он становился чуточку похожим на Сусанина, и это почему-то смешило Варвару. Она невольно глянула на соседний стол - бывший начальник (дали небесные, да что это она - "бывший"! Она ведь еще не давала согласия на переход в Голубой отряд, и еще надо подумать...) смотрел на нее по-прежнему, водрузив подбородок на кулаки и сузив глаза до двух горизонтальных черточек. - В такой пакостный туман -только и мечтать, что о курорте, - пытался оправдываться Хай, - да и дело-то всего нескольких дней, Тамерлана - планетка средней сложности... - Тьфу! - Суеверный Шэд по-настоящему плюнул через левое плечо. Гюрг нахмурился и поднялся: - Встали! Альбатросы... - ...глубокого космоса, - отчетливо закончил Сусанин. Варвара, поднявшаяся вместе со всеми, почувствовала, что напряжение, нараставшее день ото дня, может сейчас вылиться в открытую стычку. Это с раннего-то утречка! - Пошли работать, - неожиданно для себя естественно проговорила она и первая покинула трапезную. Кто-то вышел следом и остановился рядышком на верхней ступеньке. Оглянулась - Сусанин. - Ты вот что... - протянул он. - Здание для твоей таксидермички на новой площадке готово. Как только соскучишься с этими... альбатросами, приезжай. Варвара глядела на него во все глаза, не понимая. Она не ослышалась - соскучиться? Здесь? Сейчас? - Ты что? - встревоженно проговорил Сусанин, наклоняясь к ней. - Ты что, оглохла? Она удивленно тряхнула головой н перескочила на ступеньку ниже. За спиной Сусанина распахнулась дверь, и утреннему свету предстали все сто девяносто сантиметров непринужденности, достоинства и элегантности, кои совмещал в себе начальник Голубого отряда. Интересно, сколько времени он настраивал своего киба, чтобы тот так безупречно заглаживал ему стрелки на брюках? Рядом с Гюргом измочаленный Сусанин в беспросветно засаленном комбинезоне казался выходцем из другой эпохи. - Послушай, Женя, - удивительно ровным голосом проговорил Гюрг, - ты здешнюю морскую воду брал на пробу Оффенбаха? - Нужды не было. - А. Значит, с этого и начнем. Теперь с вами, Барб: отправку вашей аппаратуры возьмет на себя Ригведас. Часа вам хватит, чтобы обговорить детали? Да? Значит, через час жду вас на метеовышке. Варвара кивнула. Ригведас, конечно, выйдет из трапезной последним - набьет карманы всякой всячиной для своего Тогенбурга. Воистину все повторяется - сначала трагедия, затем комедия. Петрушке приспичило обласкать козла, и теперь пришлось выстроить бедной животине шалаш возле самых ворот Пресептории, в которые ни одно четвероногое не в силах было войти по так и не установленной причине. Раза два в день младший научный сотрудник бегал за ворота - покормить козла, который с преданностью рыцаря, воспетого Жуковским, не спускал своих золотых глаз с того места, где должна была появиться алая рубаха его господина и повелителя. Все посмеивались над Ригведасом, один Сусанин был откровенно взбешен. Ведь предупреждали же каждого еще на космодроме, ведь предупреждали!.. Варвара не стала дожидаться коллегу - как-никак пять минут из отпущенного ей часа уже прошли, - спрыгнула со ступенек и побежала по дорожке к своему корпусу. "Опять я бегу!" - одернула она себя и перешла на шаг, оставляя за спиной уплотняющийся сгусток конфликта. - Сегодня начнем работать с форафилами, - донесся до нее хозяйский голос Гюрга. - Поэтому с тринадцати ноль-ноль и до отбоя всех, включая персонал новой площадки, прошу укрыться в помещения, оборудованные силовой защитой. - Я твою защиту... - было последнее, что она услышала перед тем, как завернуть за угол. А далее последовало: - И вообще, прекрати строить из себя хозяина планеты и главное - перестань морочить девчонке голову! - Между прочим, она уже не девчонка. Ты еще не заметил? -Ничего, улетите-я ее вышколю! Из телятника не вылезет. - Для этого надо как минимум, чтобы мы улетели. А сейчас позволю себе напомнить, что она - единственная пока на Земле Тамерлана Степанищева, кому предложено выбирать место работы. Остальных я попросил бы форсировать погрузочную процедуру, не обременяя их напоминанием о том, что они подчинены непосредственно мне, - во всяком случае, до завершения рекогносцировочных работ. Он ошибался в одном: на Земле Тамерлана Степанищева находился еще один человек, который отнюдь не чувствовал себя подчиненным командору разведчиков. Со всеми вытекающими последствиями. Звали этого человека Мара Миностра. x x x Ригведаса Варвара так и не дождалась; пришлось взять мелок и на стене изложить все, что относилось к последовательности погрузки таксидермической аппаратуры, а заодно и к личности младшего научного. В заключение она даже позволила себе предположить, что теперь в группе таксидермистов она - лишняя, так что не перейти ли ей... Полупегас, замерший за ее спиной (несомненно, левый, потому что правый имел привычку как-то неприкаянно покачиваться на нижних щупальцах, снабженных копытообразными башмаками), поднял кусочек мелка и приписал Варвариным почерком: "И - на Матадор!" - Ты откуда знаешь про Матадор? - строго спросила Варвара. Левого Полупегаса она недолюбливала за педантичность; после того как ее покалеченного робота не сумели починить даже прославленные механики из Голубого отряда, единственным выходом было разделить сложную кибернетическую систему надвое, раз уж каждая половина была снабжена как компьютерным квазимозгом, так и речевой приставкой. Получились два вполне сносных робота с небольшими лотками для выполнения мелких механических работ; Шэд почему-то прозвал их слесарями-сантехниками. И только когда они начали действовать порознь, до Варвары дошло, что тонкая настройка каждого мозга была специфической, так что каждый вычислительный бурдюк являлся как бы аналогом одной половины человеческого мозга. До сих пор она никогда не задумывалась над тем, какой головой вперед двигается ее Пегас, а какой - разговаривает (обычно говорила задняя голова, чтобы не мешать передней принимать звуковую и зрительную информацию). Ей казалось - это безразлично, все равно ее механическая скотинка симметрична, как Тяни-Толкай. А теперь выходило, что - нет, и стало понятно, почему все наличные кибер-механики спасовали перед полным ремонтом, - ведь и человеческий мозг разделить вдесятеро легче, чем объединить в одно целое. Вот и получилось два достаточно своеобразных существа, их которых одно было карикатурой на физика, а другое - на лирика. Ничего не оставалось, как прозвать их "левым" и "правым". Само собой напрашивающееся "Полупегас" сильно смахивало на "полудурка", но Варвара не возражала - останки ее любимого робота после разделения отнюдь не повысили своего интеллекта, скорее, к бесконечному сожалению, - обратное... - Я тебя спросила, где ты подслушал про Матадор, - раздраженно повторила девушка. - Ты что, забыл, что робот обязан отвечать на вопросы человека? - Никчемный вопрос, занимая определенный интервал времени, достойный лучшего применения, наносит спрашивающему минимальный вред. Ответ на такой вопрос также занимает время и таким образом вред удваивается. Оставление вопроса, не ведущего к получению ценной информации, без ответа является оптимальным вариантом по сравнению со слепым следованием правилу подчиненности. - Робот вещал голосом эталонного зануды. - А то, что твои скрипучие сентенции меня раздражают, - такой вред ты не учитываешь? - Человек способен волевым усилием преодолеть легкое раздражение, вызванное незначительным фактором. Если же он не в силах этого сделать, он сам или находящийся в его распоряжении робот должны воспользоваться фармакологическим препаратом средней степени воздействия. Рекомендую десять капель седуксенции на ромашковом настое. - Он развернулся и двинулся к не снятой еще со стены походной аптечке. - Можешь вылить их себе за шиворот, - фыркнула Варвара. - И - на Матадор... - едва слышно пробормотал Полупегас. Девушка заложила руки за спину и почти минуту глядела на робота, покачиваясь с носков на пятки. Разобрать и запаковать, как Пегги? Бросить здесь? Отправить на Большую Землю для капитального ремонта? Подарить Голубому отряду? Она не знала, что с ним делать, потому что перестала понимать, что это за существо и как она к нему относится. - Ну вот скажи мне, зачем ты промямлил эту несуразицу, насчет Матадора? Она что, несет в себе ценную информацию? Или ты думаешь, что тебе можно то, что нельзя мне? Ну, отвечай, когда спрашивают! Полупегас вдруг подогнул опорные щупальца, бесшумно опустился на пол и уткнулся мордой в лоток. - Не знаю... - еще тише проговорил он. - Не могу в себе разобраться. Мне словно чего-то не хватает... Тоскливо. Элитные роботы снабжены эмоциональными модуляторами - голос его как будто проходил сквозь бархатную тряпочку, намоченную слезами. И Варваре стало ясно, что никуда она его не отдаст и уж ни в каком случае не бросит. И в том, что произошло с ее верным Пегасом, было что-то осеннее, словно палые листья не выбросили на помойку, а поставили в кувшин с водой - пусть еще несколько дней поживут... Она вздохнула и поглядела на часы - до истечения отведенного ей срока оставалось восемь минут. Как раз чтобы явиться на метеовышку с достоинством и не запыхавшись. Она каждый раз об этом мечтала, но все не получалось... - Ты полежи здесь, соберись с мыслями, - велела она Полупегасу. - Придет Ригведас - помоги ему, но с ним не уезжай. Меня дождись. Она поправила волосы, пожалев, что не забрала у Кони подаренного зеркала, но тут же рассердилась на себя, тряхнула гривой, так что волосы стали дыбом, и вылетела из лаборатории, бормоча себе под нос: "Полюбите нас черненькими, а уж беленькими нас всяк полюбит..." И столкнулась на пороге с Теймуразовой красой ненаглядной. Сначала она врезалась в плотную волну запахов - как там у Шекспира: "...все ароматы Аравии..." Затем - краски: опытный глаз таксидермиста искал хотя бы квадратный сантиметр незагримированной кожи, но такового не находилось. И только потом воркующий голос, произносящий самые обыкновенные слова с таким вкусом, словно перечислялись сорта самых немыслимых пирожных: - Я давно стремилась познакомиться с вами. Варвара... Норега? Я правильно произнесла? - с такой участливостью, как будто осведомлялась: "Я не перебила вам посуду и не сломала ключицу, что сделало бы меня до конца дней моих безутешной?" Варвара отступила на шаг, губы ее дрогнули - она поняла, почему, передавая ей вчера мертвого горностая, Кирюша Оленицын сказал не без сарказма: "Держите кысочку - вновь прибывшая Эсмеральда загубила, протащила в сумочке на территорию..." Это была еще та Эсмеральда - черная бархатная юбка, оранжевая блузка с декольте на двенадцать персон, и на всем этом невероятное количество драгоценных и полудрагоценных камней, в оправах от дерева и слоновой кости до алюминия и платины. На розовых туфельках красовались пряжки с яблочно-зелеными хризопразами, а на тончайшей золотой цепочке болтался аметистовый колокольчик, побрякивая где-то между пупом и коленками. Не хватало только козочки с золочеными копытцами, но на худой конец можно было бы одолжить у Петрушки его Тогенбурга. Надо будет ей посоветовать. - Я вам еще не представилась, - продолжала Эсмеральда, - но вы меня, я думаю, знаете - я Мара Миностра, специальный корреспондент видеоальманаха "Амазонка". Веду раздел "На космических перекрестках". Мне бы хотелось представить вас как единственную женщину... Варвара презрительно Оттопырила верхнюю губу - пусть полюбуется на мои усы. Спецкор... - Дело в том, что я не испытываю склонности ко всеобщему обозрению, - довольно невежливо прервала она гостью, - тем более на перекрестках. Предпочитаю укромные тупички и закоулки. - Да-а, мне говорили про ваш характер... Ну, кто говорил - это было ясно. - Тогда мой отказ не был для вас неожиданностью. А что касается моего характера, то тут уж больше подошел бы спецкор журнала "Ксенопсихология и космос". Вы не находите? Она вдруг поймала себя на ощущении, что получает от этого разговора какое-то мстительное удовольствие. Нехорошо. Надо это кончать, тем более что она уже катастрофически опаздывает. - Прошу меня извинить... - Ну что вы, что вы, я была готова к чему-то подобному, поэтому основная цель моего визита несколько иная... - Было видно, что Эсмеральда умеет отступать. - Не могли бы вы дать мне несколько голографических снимков - с возвратом, разумеется? Наверняка у вас есть какие-нибудь здешние зверюшки... - Да хоть сотню! - Дело в том, что на пути сюда я случайно получила новую аппаратуру, экспериментальный образец, и я хотела бы начать ее осваивать до возвращения на Большую Землю. - Дождитесь Ригведаса... А впрочем, можете спросить у моего робота - он валяется на полу в полной прострации, но найти снимки способен. - А... что с ним? - Ничего страшного. Пообщался со мной, - не удержалась Варвара, откровенно поглядывая на часы, - в ее распоряжении оставалось ровно тридцать секунд. - Весьма сожалею... Не дожидаясь ответа, она помчалась по направлению к метеовышке. - Было очень приятно... -донеслось до нее. Ей тоже было приятно - она словно сбросила с себя какую-то тяжесть. Поделом Темрику. Вот пусть и носит на руках такую... А какую - такую? Ведь красавица - лилейные кудри, фиалковые глаза, стебельковый стан. И умница - "Перекрестки" ее вполне деловые, и как это говорится, "интеллектуально насыщенные". И тем не менее легко понять Кони... Подъемник на вышку был отключен, пришлось карабкаться по ступенькам, и она таки опоздала. К счастью, Гюрга здесь не было; возле экранов, настраиваясь на прием сразу с нескольких точек, суетились Шэд, Ян и Эрбо, которого Варвара недолюбливала за какую-то барскую снисходительность. Со вчерашнего дня здесь распоряжался синебородый Шэд, но занимались все отнюдь не метеонаблюдениями. - Станьте на монитор, как вчера, - коротко бросил Шэд, и Варвара с удивлением увидела, что передатчик находится где-то над ними, километрах в десяти, если судить по экрану. - Зонд? Да его же сейчас собьют! - Ничего, ничего, - процедил Эрбо. - Высота с запасом, так что оснований для паники нет. Вчера же была репетиция - обошлось. А сегодня запустим форафилы. Девушка беспомощно развела руками - слово было какое-то знакомое, или казалось таким, но значения его не припоминалось. - Я серая, - призналась она, - объяснили бы, а? - Не огорчайтесь, этого еще в школах не проходят, - мягко проговорил Ян. - Форафилы - искусственно скомпонованные простейшие, движение которых можно задавать каким-либо внешним сигналом. - Звуковым, что ли? Левое плечо вперед, ать-два? - Нет, конечно. На зонде - лазер, мы вчера его туда всадили; емкость с форафилами уже на пирсе. Жаль, не догадались, надо было их вам показать, хотя бы в пробирке. - Жаль... Она не договорила - центральный экран ближней связи вспыхнул оранжевым и голубым - сигнал внимания, и сразу же на нем появилось озабоченное лицо Гюрга: - Все готовы? - Его глаза придирчиво обежали все тесное помещение метеорубки, задержались на Варваре, пристроившейся в уголку на складном стуле. - Даю общую тревогу: всем, не занятым в эксперименте, - в укрытие. Движение прекратить. Варвара знала, что в таких случаях включаются все приемные фоны - в жилых помещениях, лабораториях, на всех видах транспорта. Похоже, что негромкий голос командора звучит даже на новой площадке, и все-таки у нее было ощущение, что все, что говорит сейчас Гюрг, предназначается только ей. Словно они работали вдвоем и никого больше. - Барб, где аполины? А вот теперь, когда он обратился непосредственно к ней, она вдруг запнулась, как первоклашка: - Н-не знаю... Их нет ни на одном экране. Утром в море их тоже не было. Но командор уже отвернулся и что-то переключал у себя на центральном пульте. Варвара догадывалась, что сейчас он находится в башенке-скворечнике, прилепившейся на крыше среднего корпуса пляжной биолаборатории. Обычная работа, они будут что-то делать, брать пробы и все такое, а ее забота - все подробнейшим образом снимать, камеры расположены в шести точках, есть и резервные; тут и здешние, стационарные, и привезенная "альбатросами" аппаратура с фантастической разрешающей способностью - к счастью, знакомая в обращении; так что же волноваться? Все пока нормально. "Не все", - подсказывало ей какое-то шестое чувство. Она поерзала на своем стульчике, усилила четкость. Действительно, где же аполины? Ни на одном секторе монитора они не просматриваются. Но ведь было же так, и не один раз: уходили себе погулять, свободные души, и загуливались, по суткам носа не высовывали из вод морских... Но тогда она знала, что они где-то неподалеку и ничего с ними не случилось. А сегодня она словно отключилась. И не только сегодня - все последние дни. Она вдруг вспомнила Сусанина, его голос - не грубый, насмешливый, а встревоженный, тихий: "Ты что, оглохла?.." Он первый догадался, а она еще этого не замечала. Он спрашивал о ее внутреннем голосе, который она перестала слышать, о потере той чуткости, которая и делала ее морской ведьмой, - наверное, со стороны заметнее, когда человек что-то теряет. Только с чего Сусанин-то стал в последнее время так пристально к ней приглядываться? - Внимание на мониторах, - спокойно проговорил Гюрг с экрана, - всем ждать появления пузырькового феномена. Это они так называли янтарные брызги, складывающиеся в морских змей и в подводные чертоги. А если сегодня их вовсе не будет?.. - Шэд, - еле слышно прошептала она, - а если они сегодня исчезнут, как и аполины? - Почему вы так думаете? - со своей традиционной доброжелательной внимательностью проговорил услышавший-таки ее Гюрг. Словно они находились в кулуарах какого-нибудь академического конференц-зала. - Может быть, я и ошибаюсь,-девушка всеми силами старалась заставить себя говорить так же спокойно, даже чуточку небрежно, - но мне кажется, что этот феномен имеет место только в том случае, если на берегу находится кто-то из людей. - Допускаю, - был молниеносный ответ, и Гюрг исчез с экрана. Девушка беззвучно ахнула: если сейчас командор напросится на какой-нибудь сюрприз, она себе этого в жизни не простит. Она торопливо включила резервную камеру ближнего обзора - так и есть, глава "альбатросов космоса", нарушая собственный запрет, уже стоял на краю крыши ангароподобного здания, словно раздумывая, а не спланировать ли вниз. Кремовый комбинезон с васильковыми эмблемами стратегической разведки прекрасно гармонировал с золотистыми низкими облаками - ну только спецкора здесь не хватало, прекрасный получился бы кадр - "на осенних перекрестках"... Командор поднес к губам коробочку передатчика: - Чья это камера заинтересовалась моей персоной? Я просил все внимание на море. - Янтарная пена может появиться и не в море, а прямо у ваших ног! - отчаянно крикнула Варвара, заливаясь густой краской, к счастью оставшейся всеми незамеченной. - Спасибо, это я замечу, - с прежней мягкостью отозвался Гюрг. - И все-таки камеры - на море. Привыкайте, Барб, выполнять приказания молниеносно. Дали небесные, да это же и есть счастье! Но как назло, потекли минуты. Десять, пятнадцать, двадцать... - Есть, - удовлетворенно крякнул Эрбо, - и сразу две штуки, квадрат шестнадцать. Выползли. Гюрга как сдуло с крыши - уже был в своей рубке. Да что он, действительно двигается с быстротой молнии? - Начинаем, - деловито произнес он, - спускаю. Словно спускал свору собак. Варвара во все глаза вглядывалась в экраны, где не было ничего любопытного, кроме двух параллельных золотистых прямых, неподвижно перечеркнувших условный квадрат номер шестнадцать. Потом глянула в круглое, напоминающее иллюминатор окошко - вот там было интереснее. Овальная серебристая канистра, лежавшая на пирсе, вытянула хоботок, свесившийся до самой воды, и возле этого хоботка на мутновато-кофейной поверхности начала набухать пурпурная лужа с четко очерченными, не размывающимися краями. Внезапно лужа изменила очертания - из нее выметнулся протуберанец, словно от пирса помчалось наперерез "змеям" огненное копье. Красное пятно вытянулось в узкую, заостренную впереди полосу, плавно скользящую по тихим волнам, и теперь Варвара разглядела, что эта полоса состоит из отдельных гранул удивительно яркого, насыщенного цвета. - Они что, живые? - не удержалась она. Шэд и Эрбо как-то странно переглянулись. - Э-э-э... я бы сказал, что вопрос поставлен некорректно, - протянул Эрбо. Алая лента с завидной целеустремленностью продолжала мчаться по поверхности моря. "Только бы не появились аполины!" - с внезапной тревогой подумала Варвара. Эта огненно-светящаяся нежить вдруг породила в ней ощущение смертельного холода. Ко всему прочему и смотрелось все это безобразно - ярко-красная полоса на блекло-коричневом. - Это всего-навсего краска, - угадывая состояние девушки, негромко проговорил Шэд. - Вы ведь знаете, что для того, чтобы войти в контакт с животным, лучше всего заговорить с ним на его языке. С неживыми системами это делать легче. Для начала попробуем просто скопировать те знаки, которые рисует на поверхности моря здешний Водяной. - Думаете, это - язык? Попытка общения с нами? - На девяносто девять процентов - нет, но попробовать можно. Смотрите на экран... Красная полоса улеглась рядышком с золотистыми. Сначала никаких изменений заметно не было, потом стало очевидно, что янтарные полоски раздвигаются - расстояние между ними все увеличивается. Красная полоса тоже отодвинулась. Средний "змей" тихонечко изогнулся и образовал почти замкнутое кольцо - и тотчас же закруглилась красная полоска, зеркально повторив его движение. Желтая змейка свернулась спиралью - красная полоска завернулась улиткой. Желтая сжалась в яйцеобразное пятно - и красная от нее не отстала. У желтого пятна во все стороны проклюнулись лучики - и красное ощетинилось ложноножками. И завертелись. И заскользили. И туда. И обратно, И прямо все как по писаному... - Вот это и называется найти общий язык, - не без высокомерия обронил Эрбо, - Я бы подождала радоваться, - невольно вырвалось у Варвары, - пока это не общий язык, а передразнивание, А вдруг наш Водяной при помощи своих золотых иероглифов просто-напросто нецензурно выражается? А мы повторяем... Грянул дружный хохот. - Вот, - подняв командорский перст, возгласил Гюрг, - вот за что я вас и люблю, Барб, - за нестереотипное мышление... А Варваре показалось, что вся метеовышка дрогнула и поплыла под ногами, - и это его она сегодня утром мысленно превозносила за чуткость и тактичность! Чтобы вот так, во всеуслышание получить подарок: "За что я вас и люблю..." Хватит с нее! То красней, то бледней, хорошо хоть, экраны едва-едва светятся - не видно. Нашли себе девочку для развлечений! Сегодня же надо отправить на новую площадку все оставшееся оборудование и... Она сжала губы и в упор уставилась на диспетчерский экран, куда подавалось изображение из командорской рубки. Улыбка еще не сошла с его лица, но по правой щеке, словно сгоняя ее, пробежала легкая дрожь. Дали небесные, неужели ей никогда не суждено приложить ладонь к этой щеке?.. Она встряхнулась, как собака, выходящая из воды, - все пыталась отогнать от себя это новое, непрошеное; все загоняла себя в старую шкурку мохнатой кобры. "Вот сейчас закончим, запакую обоих Полупегасов и... Что - и?" - Гюрг, как там с модуляциями яркости у желтопузиков? - послышался голос Хая. - Да никак. Хаотичны. Пора свертывать картинку. - И - на Матадор, - тихонечко прошептала Варвара. На этот раз ее никто не услышал. Картинка действительно была далеко не интригующей: гигантский желтый червяк устало выписывал незамысловатые крендели, красный вяло его копировал. Черно-бурая туча копилась чуть подалее рыжих островов, только росла не в стороны, а вверх. - Действительно, командор, - подал голос кто-то из дальнего капонира, - нам бы до дождя в ресторацию... - Отбой. Он чем-то щелкал, наклонясь над пультом, и Варвара продолжала сидеть на своем складном стульчике, попеременно переводя взгляд с диспетчерского экрана на обзорный, а с него - на окошко. Красная полоска приняла вид клина и заскользила по направлению к пляжу. Желтая хлестко развернулась, даже плеснула по воде, как рыба хвостом, и - вдогонку. - Как это у вас называется - синдром Лероя? - спросил Эрбо. Варвара поморщилась. Вот об этом не стоило бы. - Посмотрим, - буркнула она. - Посмотрим, а потом назовем. Вода вскипела, и на пути алого клина разом поднялось несколько янтарных валов. Становилось интересно. - Скорость-то у форафилов весьма ограниченна... - пробормотал Шэд. - Постараемся сберечь экспедиционное добро, - прокомментировал Гюрг, и алая беглянка пропала. Она не затонула, не улетучилась - просто исчезла, словно это был световой эффект и кто-то выключил проектор. - Ну вот, форафилы рассредоточились, теперь собираться в материнскую канистру они будут часа три, не меньше, - объяснил Шэд, добровольно взявший на себя обязанности Варвариного наставника. Впрочем, об этом можно было догадаться - вода на том месте, где исчез красный треугольник, приобрела чуточку розоватый оттенок. Если бы змеи были живыми, они, несомненно, заметались бы, отыскивая исчезнувшую добычу, но сейчас море притихло, янтарные гребни осели и растворились, все замерло. По берегу разливалась ледяная тишина. На первый взгляд ничего не происходило, но Варвара, до рези в глазах всматривавшаяся в морскую даль, вдруг почувствовала неладное: море приоб