ложники? А убитые? - Я отпущу заложников, - сказал Киссур. - Пассажиров? А персонал? Черт возьми, если ты отпустишь персонал, здесь все просто взлетит на воздух! Или ты вейского сектанта посадишь за терминал управления ВиС? - Я отпущу всех заложников-землян, - повторил Киссур, - тот персонал, который останется - это подданные империи. Уверяю тебя, что все журналисты-земляне будут говорить, что я отпустил заложников, потому что они только землян считают заложниками. А что до чиновников империи, то им все равно: заложники, не заложники - этого мы издавна не считали грехом. Бемиш даже застонал, зажмурив глаза. Действительно. Если Киссур говорит правду, это конец. То, что партия народной свободы имела в своей власти пять тысяч чужестранцев и тут же их отпустила, будет выгодно контрастировать с воровством и боеголовками, найденными в результате ее отчаянного акта. Да уж, все слухи, распространявшиеся правительством насчет партии - например, что она землян считает бесами, от этакого благородного поведения выглядели враньем... Умно. Умно и... непохоже на Киссура. И тут в проеме кабинета обрисовался еще один человек. - Вот мы и опять встретились, хозяин. Бемиш повернул голову. - Это мне тебя, Ашиник, благодарить, - спросил он, - за стратегию и тактику связей с общественностью? Молодой человек усмехнулся. Руки его нервно нянчили автомат. - Наверно, хозяин, проклинаете тот день, когда не позволили Киссуру застрелить меня? Бемиш только заскрипел зубами. - Есть маненько, - пробормотал Бемиш. - Во всяком случае, Инис была бы жива. - Не трожь это имя, убийца! - взвился Ашиник. - Что ты несешь? - Ты бы и меня тогда убил, если б я не сбежал! - Вздор! Ее убили по приказу Ядана! Чтобы поссорить тебя со мной! Точно так же, как по приказу Ядана убили его предшественника! Зачем мне было ее убивать? - Из ревности. - Из какой, дурак! Я ее тебе отдал! А она - она в тот день просила взять ее обратно! - Отдал? Взять? - прошептал белый, как мел, Ашиник, - или вейские женщины товар, который отдают .и берут? - Вы долго будете браниться? - полюбопытствовал Киссур. Ашиник опомнился. - Ашиник еще не сказал самого главного, - саркастически заметил Бемиш, - а именно на каком дереве он собирается повесить убийцу неверной наложницы, каковое убийство, кстати, по старинным законам, за которые он столь ратует, вовсе не является наказуемым преступлением. - Господин Бемиш, - сказал Ашиник, - мы, революционное обновленное правительство Вей, не собираемся вас задерживать. Мы передаем с вами наши требования, требования восставшего народа. Наши требования просты и равно отвечают интересам императора и интересам народа. Только продажные чиновники и алчные чужеземцы могут противиться им. Мы требуем отставки нынешнего правительства и суда над запятнавшими себя коррупцией чиновниками. Мы требуем, чтобы во главе империи, как и десять лет назад, встал Киссур Белый Кречет. Мы требуем, чтобы чужеземная идея выборов была вычеркнута из указов государства, как не соответствующая духу народа Вей. Так как наша партия выиграла ваши вшивые выборы, вряд ли это требование можно назвать требованием меньшинства народа! Мы требуем безусловной национализации всех предприятий, принадлежащих чужеземцам, и проверки правильности действий других частных собственников. Мы не против предпринимателей: мы против плохих и алчных предпринимателей, которые сосут кровь народа, не заботясь о его благе! Плохих предпринимателей мы будем искоренять, хороших - поддерживать! - Под плохими предпринимателями, - не выдержал Бемиш, - вы разумеете тех, кто дает взятки не вам, а под хорошими - тех, кто дает взятки вам? - Молчать! - заорал Ашиник, - Не вам сегодня говорить о взятках, господин Бемиш! После того, как по вашим складам прошлись с телекамерой! ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, или Премьер-министр в роли международного террориста. В 19.54 Бемиша впихнули в его собственный "мерседес", и неулыбчивый Ханадар довез его до последнего поста, располагавшегося напротив старой деревни. Деревня как вымерла. Над полем висела пыль, поднятая стайкой пролетевших военных скайеров. Метров за двести от поста торчал спешно врытый шлагбаум, за ним - антенны, похожие на невиданно вымахавшие в длину лопухи, и целое стойбище военных джипов. А еще чуть подальше, в километре - собственная вилла Бемиша, подарок главы террористов и бывшего первого министра империи... Двести метров. Двести мэтров от бывшего космодрома, захваченного террористами, до нормального мира, населенного продажными чиновниками и глупыми землянами. Двести метро!, для бывшего директора Ассалахской компании господина Бемиша, несущего на шее портфель с требованием национализации компании и ключ от наручников, которые по-прежнему стягивают сзади его руки. Двести метров - по лицу Бемиша бегали солнечные зайчики и красные пятнышки лазерных прицелов. Бемиш ступил за шлагбаум. Красные пятнышки погасли, и к нему кинулись люди в военной форме. Впрочем, были и гражданские: в подбежавшем первом человеке Бемиш узнал посла Федерации, Майкла Северина. Бемишу бросилось в глаза отсутствие журналистов. Бемиша втиснули в автомобиль, и тот помчался по направлению к вилле. - Как туда попали боеголовки? - заорал на Бемиша человек в полковничьих погонах. - Это надо спросить Шаваша, - огрызнулся Бемиш, - это его указание про его груз. - Спросим, - процедил полковник. - Мы знаем, как туда попали боеголовки, - сказал второй спутник, - они попали туда с базы Норд-вест. Это база на спутнике планеты Агая. На одном из космодромов Агаи работал старый приятель Киссура, анархист, он приезжал сюда шесть месяцев назад, а Киссур приезжал на Агаю в позапрошлом месяце. Через неделю после его приезда случилось следующее: этот анархист, Лоре, и пятеро его приятелей свалились в пропасть на крутом вираже. Несчастный случай. И в тот же день другой несчастный случай, за полтора световых года от Агаи: механик базы, Денни Хилл, улетевший за три дня до того в отпуск на Землю, утонул ни с того ни с сего на людном пляже. Так что тут все ясно, откуда Киссур взял боеголовки. А вот как он всучил их вам, господин Бемиш... - Сами хороши, - огрызнулся Бемиш, - если у вас боеголовки воруют, как крупу из кладовой. Вы знаете их требования? - Знаем. Они уже сообщили по СВ. По вашему мнению, он действительно способен убить заложников, если мы не пустим в эфир эти репортажи? - Убить? - рассердился Бемиш. - Да он съесть их способен, маринованными или жареными! Вы знаете, что он девять лет назад повесил три тысячи горожан, поднявших в столице восстание? Он во время гражданской войны развесил триста человек на левом берегу Орха, а триста - на правом! А лагерь Ханалая забыли? Тут машина остановилась во дворе виллы, и Бемиш первым спрыгнул на песок. - А где, кстати, журналисты? - спросил он. - Журналистов нам еще не хватало, - фыркнул полковник. - И напрасно, - сказал Бемиш, - Киссур устроил для журналистов представление, а вы их метлой гоняете. У журналистов же своего ума нет, им что скажут, то они повторяют. Вот увидите - они Киссура похвалят, а вас обкакают. - Киссура похвалят? - разъярился полковник. - Похвалят мерзавца, который захватил в заложники восемь тысяч человек? x x x Со ступеней виллы к Бемишу бросился Шаваш. Не поехал-таки встречать, перепугался! Маленький чиновник был бледен, как мел, и рукав его бархатной куртки был испачкан - необыкновенная для Шаваша небрежность. - Что он?! - вскричал Шаваш. - Он что-нибудь требовал от меня, Теренс? - В точности то же, - ответил Бемиш, - что он требовал, когда вы предложили ему поменяться женами. Шаваш схватился за голову. - Теренс Бемиш утверждает, - сказал полковник, - что груз фирмы "Дасса" был помещен в ангар 17-В по вашему указанию. Это так? Шаваш поднял безумные глаза. - Да какая разница! - закричал он с досадой. - По вашему или нет? - О Господи, ну, наверно, да, - закричал со злобой чиновник, - подумаешь, дело, дали мне двести тысяч за звонок, я позвонил, не мой это груз! - Это понятно, что не ваш, - с нескрываемым презреньем промолвил полковник, глядя на маленького чиновника. - А вы тоже хороши! - заорал Шаваш. - Если у вас боеголовки со складов воруют, как шоколадки из супермаркета, так нечего на меня кивать! x x x Через десять минут в главной гостиной виллы, прелестной гостиной, отделанной голубым и палевым шелком, началось заседание чрезвычайного комитета по разрешению ассалахского кризиса. В заседании принимали участие: человек шесть крупных вейских чиновников, Теренс Бемиш, как директор компании, на территории которой разразилось безобразие, посол Земли, три военных советника с Земли же и двое коллег покойника Джайлса из службы безопасности. Возглавлял антикризисный комитет господин Шаваш, что было весьма необычно: маленький чиновник обычно предпочитал быть в тени при любой грозе, а тут не вытерпел и сидел во главе стола - краше в гроб крадут. - Вообще-то это удивительный союз, - сказал посол Северин, - между Киссуром и еретиками до крайности мало общего. Киссур не участовал в выборах; еретики в них победили. Киссур - бывший первый министр Вей, человек с убеждениями государственника, если не фашиста. Он ненавидит все, что силу государства ослабляет. Секты и еретические учения - естественный объект его ненависти. Сектанты, будем здесь говорить без оглядок на либеральную прессу, - даже те, что учились в Хевишеме, - тут посол бросил быстрый укоризненный взгляд на Бемиша, - считают землян бесами. Киссур так не считает. Требование о национализации иностранных компаний бесспорно принадлежит еретикам. Как ни экстравагантны взгляды Киссура, присутствующий здесь господин Бемиш - порукой тому, что Киссур способен очень хорошо относиться к иностранному хапуге... Мне кажется, что достаточно протянуть немного времени, и эта коалиция распадется сама собой - у сторон нет ничего общего... - Да неужели вы не видите, что у них общего! - с отчаянием вскричал Шаваш. - Они хотят, чтобы моя голова была отдельно от моего тела! Все несколько остолбенели от такой трусости. Полковник, наклонившись к Бемишу, прошептал на ухо: "Если это так, то еще немного, и я присоединюсь к коалиции..." - Вы хотите сказать, господин Шаваш, - ледяным тоном осведомился посол, - что единственной целью бойни, учиненной на космодроме, захвата восьми тысяч человек, дискредитации наших вооруженных сил и требования смены правительства империи является стремление вас повесить? - Господа, хватит препираться, - сказал Бемиш. - Вам надо определить свое отношение к требованиям Киссура. И я позволю себе заметить, что, поскольку эти требования касаются внутреннего курса правительства Вей и его состава, меня как-то изумляет, что наш антикризисный комитет наполовину состоит из землян. - А что земляне сидят в заложниках, вы забыли? - спросил полковник. - Ив заложниках земляне - меньшинство, - ответил Бемиш. - Как директор Ассалаха, должен вам сообщить, что около 80% наших пассажиров - вейцы, а персонал компании состоит из вейцев на 93%. Вот и считайте, сколько землян сейчас на космодроме. - Я могу вам сказать, почему здесь сидят земляне, Теренс, - вмешался Шаваш, - потому что правительство приняло решение просить Федерацию Девятнадцати оказать нам военную помощь для подавления мятежа и освобождения заложников. - Стало быть, требований их вы не принимаете? - справился Бемиш. - Об этом не может быть и речи, - заявил министр иностранных дел Хаша, - надеюсь, вы, господин Бемиш, с нами солидарны? - Я бы с требованиями согласился, - сказал Бемиш. Все на мгновение замерли. - Вот как, - криво улыбаясь, проговорил министр, - вы не забыли, что в числе требований - безвозмездная национализация принадлежащих иностранцам компаний? У вас есть в запасе еще один космодром с доходом в полтора миллиарда ишевиков в год, господин директор? Бемиш помолчал. - Я предпочитаю получить космодром через два года, - ответил Бемиш, - после полного краха политики Киссура, чем быть убийцей восьми тысяч человек. - Вам хорошо, - сказал министр, - вы теряете космодром, землянин, а некоторые потеряют голову. - Вы не понимаете, Теренс, - закричал Шаваш, - это же псих, маньяк! Этот человек разотрет вас в лепешку! Вы думаете, что случится со страной, когда они тут станут отделять хороших предпринимателей от плохих?! Мы должны его уничтожить! Ввести войска Федерации и размазать, как масло по сковородке! - В качестве председателя совета директоров Ассалахской компании, - сказал Бемиш, - я решительно протестую против ввода войск на ее территорию. И хочу напомнить присутствующим чиновникам империи, что если они станут решать внутренние проблемы империи с помощью войск Федерации, то... - Не учи нас жить, землянин, - заорал разъяренный Шаинна, зампред Центрального банка Вей и дружок Шаваша. - Буду учить! - заорал не тише его Бемиш. - Вам плевать, что там Киссур требует про национализацию промышленности! Вы две тысячи лет жили при национализированной промышленности! Вам не плевать, что Киссур требует вас повесить за продажность, лично вас, Шаинна, да и Шаваша! А вот тут с Киссуром будут многие согласны... Шаваш поднялся. - В качестве официального инспектора по ассалахскому кризису, облеченного всей полнотой власти, я требую вмешательства войск Федерации Девятнадцати. Бемиш встал. - Я отказываюсь принимать участие в этой мерзости, господа. И вышел. Где-то вдалеке уже зачинался рассвет. Остро пахли кусты росовяника, и в деревне мычали во сне вернувшиеся с поздней пахоты быки. Бемиш, кутаясь в плащ и вздрагивая от холода, прошел в старую беседку. Слуга, мягко ступая, тут же пронес в беседку корзинку со спиртным и спросил, что подавать на ужин гостям и что делать с полицейскими: уже орали полицейские, пришлось им выдать двадцать мешков из кладовых... Бемиш цыкнул на раба так, что тот убрался, не помня ног. Однако корзинка оказалась весьма кстати. Бемиш извлек из нее деревянную, оплетенную лыком бутыль с пальмовой водкой, выдрал затычку и стал пить прямо из горлышка, запрокинув голову. Остановился, лишь выпив половину. Далеко-далеко, сквозь плетеную стену беседки, был виден космодром: он не блестел в ночи, как обычно. Тускло светились главные здания, и там, где еще вчера сверкали ориентировочные огни, над посадочными шахтами расползались мрак и туман. Одиноким, выскочившим из тьмы рогом блестел монорельс, да на шоссе через каждые сто метров копошились заставы и кучки вооруженных людей. Где-то вдалеке, у первых постов на подступах к вилле, скандалила целая свора корреспондентов: эти идиоты, вейские чиновники, настаивали на том, чтобы их не пускать... Впрочем, Бемишу ничуть не хотелось к журналистам. Он представлял, какие вопросы ему зададут. И он не имеет права выложить журналистам десятой доли того, что он наговорил на заседании Антикризисного комитета. Скрипнула дверца беседки. Бемиш повернул голову и увидел посла. Тот побродил безумными глазами вокруг себя и тут же уцепился за бутыль с водкой. - Я уже из нее пил, - предупредил Бемиш. Посол только махнул рукой. - Вы правильно сделали, что ушли, - сказал Северин, выцедив остатки водки и тяжело рухнув на скамейку. - Все участники этой истории будут сидеть в дерьме по самые уши. - Что, решили вызвать войска? - Через два часа десант уже будет здесь. Одиннадцатая федеральная десантная дивизия. Асы. Как только Киссур отпустит заложников, - его возьмут голыми руками. - Через два часа?! Так быстро? - Их перебрасывали к месту новой службы. - Поближе к Гере, да? Посол, осклабившись, кивнул. - Вы понимаете, что это - решение Шаваша, который боится только одного - что Киссур повесит его на самой высокой катальпе? Он с ума сошел от страха за свою шкуру. - Это уж точно, - сказал посол, - первый раз в жизни вижу, чтобы господин Шаваш публично высказался за то или иное решение, да еще и взял ответственность на себя. Представляете - он поставил под приглашением войск свою подпись! Все министры, какие были, любезно уступили ему эту честь... Бемиш хмыкнул. - Знаете, почему чиновники согласились на ввод войск? Они понимают, что этот шаг сделает Шаваша политическим покойником... Однако вы вели себя храбро. Неужели вам не жалко своей компании? Бемиш помолчал. Потом с усмешкой сказал: - Моя компания - банкрот. Мои акции стоят дешевле, чем брюква на базаре. Мне наплевать, сколько получат кредиторы: по центу за денар или по десять центов. x x x К тому времени, когда над Ассалахским космодромом занялся рассвет, а в столице Федерации, Мельбурне, как раз кончался рабочий день, весть о происшествии на Ассалахе уже облетела всю Галактику Ассалах показали сверху, сбоку и снизу. Место, известное дотоле лишь узкому кругу финансистов как пример отличного вложения в развивающийся рынок, красовалось на первых полосах газет. Многие программы взялись передавать ежечасные сводки новостей из Ассалаха. Все ждали передачи, назначенной после кратких технических препирательств с Киссуром на пятнадцать тридцать. Даже если бы Киссур и не выставил своего жуткого условия - пять расстрелянных заложников за каждую минуту опоздания, и то бы мало кто упустил возможность поглазеть на историю. x x x Дивизия вышла на орбиту вокруг Вей к семи часам. В восемь они сели на космодром в Салгаре, и уже через четыре часа военные вертолеты высадили большую часть десантников близ виллы Бемиша. Развернулись в широкий полукруг тусклые, похожие на гигантских жуков танки, эфир заполонили непонятные писки кодированных сигналов, солдаты уже ставили прочные палатки защитного цвета, и с борта вертолета ротам принялись раздавать хлеб и сгущенку. Тогда же наконец состоялась первая пресс-конференция. Вейские "желтые куртки", обыскав десяток журналистов, загнали их в автобус и привезли на виллу, где прессу уже ожидали чинно сидящие в ряд Шаваш, Бемиш и посол Северин. Шаваш довел до сведения прессы ультиматум Киссура и довольно долго распинался о том, что правительство Вей не допустит национализации промышленности. Он также сказал, что в качестве главы Антикризисного комитета попросил военной помощи Федерации и что в настоящий момент близ Ассалаха высаживается 14-я космическая десантная дивизия. - Означает ли это попытку штурма космодрома? - спросил один из журналистов. - Ни в коем случае, - беззастенчиво солгал Шаваш, - мы не вправе рисковать жизнями заложников. Речь идет о том, чтобы блокировать космодром и вести с террористами переговоры на равных. В пятнадцать тридцать Бемиш и прочие члены Антикризисного комитета собрались смотреть передачу, смонтированную журналистами-заложниками. Надо сказать, что журналисты постарались на славу. Они не скрывали, что ведут свой репортаж под дулами автоматов. Они не скрывали, что те, кто держат их под прицелом, готовы без колебания жертвовать жизнями других. Они не скрывали, что это происходит оттого, что террористы также без колебаний готовы жертвовать своей жизнью. Разоблачения их были ужасающи. Телекамеры бесстрастно смотрели в глубь укрепленных стартовых шахт, в то время как Киссур, за экраном, монотонно комментировал, что подобного рода швартовые узлы строятся только для военных ракет. Боеголовки "кассиопея" посверкивали тусклыми боками. Подтверждались не только старые обвинения сектантов в двойном предназначении космодрома, - подтверждались самые фантастические. Герой распускаемые слухи о тайном нарушении Федерацией столь торжественно подписанных договоров об ограничении вооружений. Записанные как помощь жертвам катастроф роскошные автомобили (на импорт) и оформленные как бронзовый лом старинные ламасские вазы (на экспорт) свидетельствовали о фантастическом масштабе злоупотреблений на космодроме. Сам захват космодрома представал жестокой и подлежащей всемерному осуждению, но несомненно отчаянием вызванной попыткой вскрыть масштабы воровства, коррупции и предательства в нынешней администрации. Среди землян нашлось несколько аудиторов и финансистов, которые скрепя сердце подтвердили некоторые финансовые выкладки Ашиника о махинациях на космодроме. Вскоре по окончании передачи началась пресс-конференция партии народной свободы. На Bee она транслировалась непосредственно, а на остальную Галактику - с пятиминутной задержкой. Киссур и его сообщники сидели в рабочем кабинете директора компании. Киссур сказал, что сразу после пресс-конференции заложников начнут освобождать. - Вы не опасаетесь, - спросил один из журналистов, - что после освобождения заложников вас тут же уничтожат? На это Киссур ответил, что поступок партии народной свободы - это акт отчаяния, вызванный необходимостью вскрыть тотальную продажность существующего правительства и сам нагло оспариваемый факт катастрофических для Вей секретных военных договоров. Что уничтожение нескольких тысяч безоружных вейских крестьян станет еще одним доказательством существования такого договора, и трудно представить, чтобы правительство решилось так себя скомпрометировать. После этого слово взял Ашиник. Он сказал, что отдельные продажные чиновники Вей пытались навязать императору свою политику. Когда император отказался следовать их указаниям, они вынудили его объявить выборы, надеясь добиться обманом народа того, что они не добились от императора. Когда же партия бюрократов постыдно проиграла на выборах, они отказались признавать их результаты. Ашиник подчеркнул, что он является одним из руководителей победившей на выборах партии и что его требования - это требования народа. Он заявил, что его партия требует полной смены правительства и отдачи под суд наиболее скомпрометировавших себя чиновников. Он заявил, что народ желает видеть первым министром Киссура, и перечислил состав его кабинета. Сам Ашиник входил в кабинет министром финансов. Ашиник сказал, что правительство Вей вынуждено пойти на замораживание своего долга. - Большая часть этого долга состоит из частных банковских кредитов, взятых министерством финансов под исключительно высокие проценты и за исключительно большие взятки, - заявил Ашиник. - Как ни тяжело мне говорить о подобных вещах, но это единственный выход для страны, в которой выплаты по долгу превышают налоговые поступления. Во всяком случае, и речи быть не может о том, чтобы под предлогом необходимости расплаты с долгами богатейшие компании были избавлены от уплаты налогов и практически превращены в независимые государства. Шаваш сначала получил миллионы, заводя страну в долговой тупик, а теперь хочет получить миллиарды, выводя ее из этого тупика. Ашиник также заявил, что в исключительных случаях, связанных с национальной безопасностью и крайним злоупотреблением интересами страны, возможна национализация проданных иностранцам компаний. Пример: Ассалахский космодром. - Директор Ассалахского космодрома утверждает, - сказал один из журналистов, - что вы хотите национализировать всю промышленность Вей, изгнать иностранцев и отменить частную собственность на средства производства. Это так? - Это чудовищная ложь, - заявил Ашиник. - Не знаю, откуда Бемиш это выдумал. x x x Почти одновременно с пресс-конференцией Киссура в десяти километрах, на вилле Бемиша, состоялась пресс-конференция Антикризисного комитета. На вопросы отвечали Шаваш, Бемиш и посол Земли. Бемиша спросили, что он может сказать о требованиях нового правительства, и Бемиш заявил: - Речь идет не только об изгнании иностранных предпринимателей. Получив власть в свои руки, эти люди приступят к национализации промышленности. - Откуда вы это знаете? - спросил один из журналистов. - Мне было это официально заявлено одним из их лидеров, Ашиником, при последней встрече. - Мы тоже получили эту информацию, - сказал журналист. - Но десять минут назад на конференции Ашиник, Ядан и Киссур заявили, что они никогда не говорили такой глупости. Как вы можете объяснить, господин Бемиш, что в ходе предвыборной борьбы партии народной свободы постоянно приписывались чудовищные мнения и программы, которые она никогда не разделяла? Бемиш даже раскрыл рот от такой наглости террористов. "Ой я влип!" - мелькнуло в голове. - Заложников она тоже не захватывала, - взорвался Северин, - а? Вообще святые люди! - Это правда, что заключенный при строительстве Ассалаха секретный военный договор предусматривал создание на космодроме военной базы, включая доставку и хранение боеголовок типа "кассиопея"? - Чудовищная ложь, - сказал посол. - Как вы тогда объясните найденные на складах боеголовки? - В настоящее время мы выясняем, каким путем террористы сумели похитить данные боеголовки с одной из наших военно-космических баз и переправить их на склад. - Вы хотите сказать, что с наших баз украли двенадцать боеголовок так, что никто и не заметил, и что вор не нашел ничего лучшего, как спрятать их на складе, который могли открыть только два человека в Галактике? - Мы выясняем, как это произошло. - Скажите, пожалуйста, не является ли факт вызова войск Земли подтверждением сущестования секретного военного договора и косвенным подтверждением статьи о боеголовках? - Нет. x x x Киссур сдержал свое слово. Сразу после окончания пресс-конференции журналисты стали снимать отправляющиеся в путь автобусы и монорельсовые поезда. Заложники плакали, но вели себя необыкновенно смирно. Боевики орали, что будут стрелять в любого, кто полезет в автобус поперек очереди, и поперек очереди никто не лез. С одним из автобусов уехали пять сотрудников ЛСВ-банка и слегка поцарапанный, кусающий губы Рональд Тревис. Журналисты подкараулили его на выходе из автобуса, он закрыл лицо руками, шмыгнул в вертолет, и улетел в Арвадан, откуда спустя два часа отбыл на Землю, где и стал абсолютно недоступен. Пресса, желающая расспросить короля внебиржевого рынка об участии его фирмы в финансировании самой скандальной стройки столетия, осталась ни с чем и была вынуждена вариться в собственном соку комментариев. Излишней благосклонностью эти комментарии не отличались. К 18.00 от перрона отошел последний поезд с заложниками-пассажирами. На космодроме оставалось около восьмидесяти человек из персонала, чье присутствие было необходимо для функционирования систем жизнеобеспечения космодрома, пятьсот вооруженных боевиков и несколько тысяч вейских крестьян-сектантов. x x x В те же шесть часов вечера невдалеке от космодрома силы 14-й десантной дивизии заканчивали высадку. Большегрузные вертолеты с ревом приземлялись на поля прямо за виллой директора компании, и из брюха их выползали плавающие танки и выскакивали крепкие парни в защитной форме из бронеткани. Бемиш сошел вниз, туда, где два вчерашних безопасника приветствовали маленького, крепкого, как шарикоподшипник, полковника Рогова - командира соединения. - Я думаю, - сказал полковник, - что господин Бемиш должен принять участие в разработке операции. Насколько я понимаю, вы строили этот космодром и должны знать, как проникнуть в здания с наименьшими потерями. - Да, - кивнул Бемиш, - я уже об этом думал. Например, в одном месте вентиляционные ходы монорельсовой станции практически соприкасаются с чередой подземных пустот, в которые можно без особого труда проникнуть километрах в трех отсюда. Мы были вынуждены при строительстве укреплять их. - Отлично, - обрадовался полковник. - К сожалению, - продолжал Бемиш, - моим ближайшим помощником являлся человек по имени Ашиник, который сейчас стоит во главе террористов, и он прекрасно помнит эту историю с пустотами. Один из контрразведчиков громко выругался. - А газы? - спросил полковник. - Вынужден вас разочаровать. Возможность газовой атаки, а точнее, взрыва или повреждения каких-либо выделяющих токсины ракетных элементов была предусмотрена при строительстве. Система слежения автоматически включает тревогу, изолирует помещения и начинает очистку воздуха. Полковник покусал губы. - Я не военный, - сказал Бемиш, - но думаю, что если вы хотите выбить террористов из космодрома, то у вас нет другого выхода, как въехать туда на танках и стрелять во все, что стреляет или сдается. - Похоже, что вы думаете правильно, - сказал полковник. - Какие при этом будут потери? - спросил полковника посол. - Ну, не думаю, что эта ваша партия народной свободы будет хорошо драться. В конце концов, это просто гражданское население... Бемиш внезапно разозлился самоуверенности военного. - Это сектанты не умеют драться. А аломов я на вашем месте не торопился бы причислять к гражданскому населению... - Аломов?! Бемиш в удивлении взглянул на него. - Аломов Киссура. Это горный народ, из которого... постойте, вам что, не сказали, как был захвачен Ассалах? - Нет, - сказал командир, - подробностей я не знаю. В запросе о помощи говорилось, что речь идет о бунте сектантов-вейцев, которые победили на выборах. - Ну, в общем, так оно и есть, - пожал плечами посол, - основная масса людей на космодроме - сектанты. - Значит, космодром захвачен аломами, а не коренными жителями империи, - с каким-то неестественным спокойствием уточнил полковник. - Вам-то какая разница? - с досадой закричал посол. Бемиш вздрогнул: - Простите, полковник, откуда вы знаете о различиях между вейцами и аломами? - Да, - сказал полковник, обращаясь к послу, - какая разница? Мы выполняем приказ. Когда Бемиш, кончив разъяснять полковнику Рогову обстоятельства на космодроме, вышел в сад, было уже совсем темно. Бемиш никогда не сталкивался с армией Федерации, хотя и завел, последние месяцы знакомство с ее контрразведкой, и полковник Рогов Бемишу понравился: он воображал, что военные много глупее. Одно обстоятельство поразило его. В Галактике десятки населенных планет. Вея - на задворках цивилизованного мира. Откуда полковник федеральных войск знает о вражде между вейцами и не раз покорявшими их аломами? Давно ли в военных академиях пооткрывали курсы галактической этнографии? Даже ему, Бемишу, потребовалось немало времени, чтобы осознать, как глубока пропасть между теми, кого сторонние наблюдатели считают единой расой, между "народом империи" и "варварами с гор". Бемиш стоял и смотрел на ночь, шевелящуюся людьми. Где-то жалобно, как кошка, которой наступили на хвост, взвизгнул мотор, и треск цикад мешался с шорохом далеких силовых установок. Все. Завтра эта дивизия всей своей силой навалится на стройку - ту стройку, которой он посвятил последние два года жизни и в которую он вложил душу. Они искрошат танками подъездные пути, разворотят в пыль здания и терминалы, и сумасшедшие сектанты выйдут навстречу танкам с заклинаниями и молитвами, убежденные, что вся эта техника - суть дьявольский морок, и что вожди их сейчас, поднявшись на воздух, превратят боевые машины бесов в листки бумаги, и гранатометы - в бобовые зернышки... Завтра Киссур умрет. Потому что даже если его не размажет по полу прямым попаданием термического снаряда, не настигнет очередь из лазера-веерника, не накроет взрывная волна, - он все равно покончит с собой. Потому что всегда Киссур жил так, словно он давно уже умер. Никогда Киссур не попадется живым в руки десантников, вызванных Шавашем. И тут, совсем рядом, слева от Бемиша, кто-то сказал по-аломски: - Дай закурить. Бемиш в ошеломлении обернулся. Один из солдат Федерации, сидевших у костра, молча перебросил другому пачку сигарет. Бемиш подбежал к солдату. Тот щелкал зажигалкой, но при виде человека в штатском поспешно встал и вытянулся. - Что ты только что сказал? - спросил Бемиш. - Попросил покурить, сэр, - теперь солдат говорил по-английски. Со странным, но хорошо знакомым акцентом. Бемиша пронзила ужасная догадка. - Ты - алом? - резко спросил он по-аломски. Солдат молчал. - Ты - алом? - Солдатам Федерации запрещено разговаривать на чужих языках, сэр, - ответил рядовой. - К черту запрещено! Как тебя зовут? - Хайна, сэр. Хайна, "волк", одно из самых распространенных имен среди воинских родов страны гор. - Чьим вассалом был твой отец? - Рода Сарваков, сэр. Рода Сарваков! А Сарваки были вассалами Белых Кречетов, рода, к которому принадлежал Киссур! - И много в дивизии аломов? - спросил Бемиш, стараясь унять дрожь в голосе. - Не могу знать, сэр. Мы солдаты Федерации и давали клятву служить Федерации. Аломы не нарушают клятв. Бемиш помолчал. Десять солдат, сидевших вокруг костра, глядели на него с любопытством. Почти у всех были белокурые или каштановые волосы, широкие глаза и словно взлетающие кверху уголки бровей... - Сколько вы получаете по контракту? - вдруг спросил Бемиш. - Триста кредитов в год, сэр, - сказал Хайна. Триста кредитов в год! Минимальное пособие по безработице для гражданина Федерации составляло тысячу сто двенадцать кредитов! Бемиш повернулся и пошел разыскивать полковника. Теперь он знал, откуда тому было известно о разнице между аломами и вейцами. x x x Бемиш нашел Рогова в гостиной, полковник и несколько его офицеров внимательно смотрели запись дневного репортажа. Полковника интересовало не содержание репортажа, а расположение ангаров, складов и шахт. Офицеры смотрели репортаж третий раз, выключив звук, и по их лицам трудно было заключить, что они думали, просмотрев репортаж первый раз. - Полковник! Сколько в дивизии аломов? Полковник и офицеры, как один, обернулись. Среди офицеров аломов, кажется, не было, разве что вон тот, сбоку... Да и то - нет. Полукровка, что-то вроде помеси датчанина с вьетнамцем... - Никто не ведет такого учета, - спокойно сказал полковник - так, как будто давно уже ждал этого вопроса, - но думаю, процентов восемьдесят - восемьдесят пять. - Восемьдесят?! Откуда? Полковник усмехнулся. - Господин Бемиш, вы когда-нибудь служили в армии? - Нет. - А почему? - Потому что... - Бемиш осекся. Во второй день их знакомства Киссур спросил его, почему он не служил в армии, и Бемиш помнил, что он тогда ответил. А полковник улыбнулся, словно догадываясь о том, что тогда ответил Бемиш, и сказал: - Большая часть полноправного населения Федерации разделяет ваше отношение к армии, господин директор. А ассигнования на вооруженные силы составляют около пяти процентов от ассигнований на здравоохранение. - И вы набираете в войска аломов! - Мы набираем по контракту любых людей, которые согласятся служить в армии. Тут Бемиш оглянулся и заметил, что в гостиную вошли двое человек, привлеченные спором: посол Земли, господин Северин, и глава Антикризисного комитета, господин Шаваш. - Но триста кредитов! Это вчетверо меньше пособия по безработице! - Пособие по безработице выдается гражданам Федерации. Аломы ими не являются. Вы прекрасно знаете, что в своих горах они обречены на куда большую бедность. Века им внушали, что война - единственное занятие, достойное мужчины. Что дело мужчины - убивать. Что смерть - это путь к славе. Они счастливы попасть в войска Федерации. Те, кто проходит наши конкурсные комиссии, расматривают это как билет в рай. Они знают, что после десяти лет службы получат права гражданства. Кстати, получив их, они не оставляют службу. Они так же счастливы держать в руках оружие, как другие счастливы, держа в руках деньги или женщину... Где вы еще найдете таких воинов? Если гражданин Федерации родился в миддлклассе, он окончит колледж и будет делать деньги, если он родился на помойке, он будет получать пособие и жрать галлюциногены... - Но триста кредитов! - А сколько мы можем им платить? Военные ассигнования составляют полпроцента от ВВП! Посол в ошеломлении слушал их разговор. Судя по всему, он тоже не имел понятия, кто именно охраняет космические границы его великой родины. Вероятно, эта тема была щекотливой и непопулярной. Военное командование не спешило заявлять, что его войска состоят на восемьдесят процентов из варваров-иностранцев и что крепким, здоровым парням с отменными мускулами и неглупыми головами платят втрое меньше, чем пропитанному наркотиками потомственному безработному. - Итак, ваши солдаты счастливы? - с некоторой иронией спросил Бемиш. - Очень, господин бизнесмен! Они росли вне рекламы, прав человека, кредитных карточек и шлюх. Их учили, что бой - это дорога к богу! Когда истекает срок их контракта, они продлевают его, став гражданами Федерации. Они остаются на службе! - А куда им еще идти, - усмехнулся Бемиш, - в инвестиционную компанию? Вы же их не учите ничему, кроме как убивать. Они чужие в мире Федерации... - Они любят армию! И они получают в ней в двадцать раз больше, чем в своих горах! - Полагаю, что они любят армию в первый год, полковник. Они любят армию, когда они приходят из горной хижины, где у их отца было две овцы и где они спали на глиняном полу по десять человек в комнате, в казарму, где у них своя койка, где их сытно кормят и где стоит "трехмерка", которую они видят первый раз в жизни. Но проходит полгода или год, и они смотрят трехмерку и учат наш язык, и они начинают понимать, что страна, которая наняла их в свои войска, платит своим солдатам в четыре раза меньше, чем своим безработным. Они начинают понимать, что триста кредитов - этого хватит, чтобы купить ферму в горах, но этого недостаточно, чтобы каждый вечер позволить себе банку пива в баре в полукилометре от части... И они начинают сравнивать свою отдельную койку не с глиняной хижиной, а с коттеджами, мимо которых они едут на учения. И они начинают думать, что это несправедливо, что люди храбрые и сильные сидят в казармах за триста кредитов в год, а слабаки и слюнтяи сидят в советах директоров компаний. Так? Полковник молчал. - Вы знаете, как погибла предыдущая династия Вей? - Да. Аломы завоевали империю. - Ваши солдаты неверно информировали вас, полковник. Люди империи были богаты и ленивы. Они не любили воевать, и власти вербовали войска исключительно из любивших войну варваров. Аломы не завоевали империю. Они служили в ее войсках и стали ее хозяевами, когда других войск не осталось. - Как вам не совестно, Бемиш, - всполошился посол, - об этом и речи нет! Здесь совершенно другая технология, в конце концов, это всего лишь десантники! Сбоку от Бемиша раздался не то писк, не то стон. Землянин оглянулся: Шаваш, председатель Антикризисного комитета, чиновник, который пригласил войска Федерации в Ассалах, чтобы расправиться со своими недругами, закрыв руками лицо, медленно сползал по дверному косяку на пол. Послышался треск разрываемой ткани - это пиджак Шаваша зацепился за бронзовое украшение косяка, пиджак разорвался, и чиновник окончательно свалился вниз, потеряв сознание. x x x Бемиш переступил через своего партнера по экспортно-импортному товариществу "Эссако" и вышел наружу. В саду сверкали звезды, и все так же ритмично, как и час назад, где-то взревывал двигатель бронетранспортера, что-то не так было в двигателе, и все так же копошилась в темноте армия. Теперь, однако, было непонятно, чья эта армия. Половина этих людей - вассалы Белых Кречетов. Вассальная клятва не меньше воинской присяг