и! Да еще вдобавок никто не скажет, что Белые Кречеты отправляли их в бой за триста кредитов, а сами сидели и богатели, считая, что война - дело тех, кто не умеет делать деньги на бирже. Что-что, а у аломов, когда войско шло в бой. Белые Кречеты шли впереди войска. Кто-то вышел, шевельнулся сзади. Бемиш скосил глаза и увидел полковника. Они, не сговариваясь, медленно пошли по дорожке. - Как вы думаете, на чьей стороне будут воевать ваши солдаты? - спросил Бемиш. - Я хотел то же самое спросить у вас, - ответил полковник. Они шли некоторое время молча. - Я много слыхал о Киссуре, - сказал полковник. - От солдат? - Да. То есть из их песен. Они не всегда балдеют от наших групп. Они часто поют свое. - О Киссуре? - О Киссуре. О его отце, о его деде, прадеде и так далее, вплоть до самого первого члена рода, который, если не ошибаюсь, взял в жены лесную русалку. - Ошибаетесь. Он ее изнасиловал, а не взял в жены. Из-за этого ему пришлось выдержать некоторое препирательство со всякой лесной и полевой нечистью. - А, да-да. Что-то такое пели. Кстати, это песни другого их кумира - Ханадара. - Эта вилла - подарок Киссура, - сказал Бемиш. Тут садовая дорожка кончилась, и они вышли к пруду. На поляне перед прудом стоял небольшой жертвенник Бужве, за которым цвели рододендроны, и Бемиш заметил, что в чашку перед жертвенником накрошена еда из солдатского пайка. Если аломы ели в присутствии бога, они всегда с ним делились. Шестеро или семеро солдат сидели на земле под цветущими рододендронами, и по кругу шла белая пластиковая фляжка с местным вином. Бемиш молча сел рядом с солдатами, и полковник сел рядом. - Вам правда запрещают говорить по-аломски? - вдруг резко спросил Бемиш одного из солдат. Тот вскочил, застигнутый врасплох. - Нет... Почему же... - промямлил он на родном языке. Полковник лег на землю и закрыл глаза. Солдат потупился, а потом встал и как-то поспешно скрылся за кустами. - Первый человек, который ответил мне по-аломски, - сказал Бемиш. - Он не знал языка землян, - вполголоса промолвил полковник. Смысл сказанного просочился в мозги Бемиша не сразу. - Не знал языка землян? Вы хотите сказать, что это был не ваш солдат, а лазутчик Киссура? Полковник промолчал. В знак согласия. - И вы не задержали его? - все так же вполголоса продолжал Бемиш. - Молчите, господин Бемиш. Я сегодня не намерен произносить перед ними речей. Солдаты вокруг костра сидели молча, словно и не слышали разговора. Один из солдат, тот, что сидел рядом со шпионом, протянул фляжку Бемишу. - Выпейте с нами, - сказал он по-английски. x x x Бемиш не спал часов до четырех утра и наблюдал, как из лагеря, как с тонущего корабля, тихо сбегали крысы. Он видел, как взлетел вертолет с послом Федерации - отчего-то тот засобирался в столицу. Потом улетела пара чиновников. Потом - оба контрразведчика. Последним, как ни странно, в столицу убрался Шаваш. С ним отбыло трое чиновников, чьи имена значились в списке подлежащих повешению, и с отбытием Шаваша возле космодрома остались только федеральные войска. А что, в конце концов, произошло? Какая разница, где солдат родился? В конце концов, все из них присягали Федерации, а вассалами Киссура являются немногим более трети... Посты были выставлены в безукоризненном порядке, но все чаще и чаще к утру Бемиш слышал у палаток аломскую речь. Впрочем, при его появлении начинали говорить по-английски. Бемиш вернулся в спальню около четырех. Он повалился на кровать, не раздеваясь, и почти мгновенно заснул. Когда Бемиш проснулся, было уже светло: из раскрытого окна выдувало кисейную занавеску, и солнце билось и прыгало на поверхности мраморного столика. Бемиш повернулся, чувствуя спросонья, что в костюме его чего-то не хватает. Чего? Пиджака? Трусов, простите? Бемиш повернулся еще раз, сминая пустую кобуру и вскочил. Все было на месте. Не хватало пистолета. Бемиш спрыгнул с кровати и побежал к наружной двери. Дверь распахнулась, и Бемиш с облегчением увидел за ней десантника в форме Федерации. Десантник расставил ноги пошире, перехватил поудобней автомат и заявил: - Извините, господин Бемиш, вас пускать не велели. - Кто не велел? - Я, - сказал голос откуда-то сзади. Бемиш оглянулся. В двери, ведущей во внутренние покои, стоял Киссур. За ним маячили два или три десантника. Бемиш молча, не раздумывая ни секунды, прыгнул на Киссура. Но на этот раз ему повезло еще меньше, чем в предыдущий. Киссур зажал его ногу в замок, Бемиш попытался извернуться в воздухе, и в ту же секунду десантник, бывший сзади, обрушил на голову директора Ассалаха удар прикладом. Бемиш еще успел услышать, как Киссур заорал на солдата, потом стены и пол вокруг превратились в тысячи огненных бабочек и полетели ему навстречу, и Бемиш потерял сознание. Очнулся он нескоро - он сидел в военном вертолете, и вертолет, видимо, только что взлетел с крыши виллы. Руки Бемиша были прикованы к переборке за креслом пилота, и с обеих сторон его охраняли десантники. Бемиш подумал, что бежать ему вряд ли удастся, тут вертолет тряхнуло, Бемиш уронил голову на плечо одного из аломов и опять потерял сознание. В следующий раз он очнулся уже на космодроме - в хорошо знакомом ему собственном кабинете. Запястья его были по-прежнему скованы наручниками, и лежал он, весьма заботливо кем-то уложенный, на черном кожаном диване, располагавшемся позади его собственного рабочего стола. Если чуть повернуть голову, можно было даже зацепить глазом высокую спинку его собственного кресла - кресла, в которое два дня назад нагло сел Ашиник. Но сейчас в кресле никого не было, а Киссур, лихо управлявшийся с его собственным, Бемишевым, компьютером, сидел чуть сбоку, там, где обычно устраивались начальники управлений. - Ну что, - сказал Киссур, - кто был прав? Ты или я? Я не проиграл в борьбе с десантно-диверсионными группами, а? - Ты знал, - произнес Бемиш. Язык с трудом слушался его и ворочался во рту опухшей сарделькой, - ты знал, сколько аломов служит в войсках Федерации. - Разумеется. - Ты идиот, Киссур. Ты справился с одним полком и думаешь, что победил Федерацию? - Как, вы мне собираетесь присылать новые войска? Благодарю, очень любезно со стороны землян. - Кретин! Сколько вас, аломов - двадцать тысяч, тридцать - в войсках? Ты думаешь, десять тысяч хотя бы и прекрасно обученных головорезов смогут победить двадцать миллиардов Федерации? Всю нашу технику? Да вас сотрут одной кнопкой! - Как? - переспросил Киссур, - вы собираетесь сбросить на нас ядерную бомбу? Или мезонную? Бемиш прикусил губу. Действительно. Использовать стандартные диверсионные войска против Киссура было либо опасно, если в них служили аломы, либо бесполезно - если составить ударную группу из неаломов. Группа встретилась бы по крайней мере с равным мастерством Федерацией же тренированных десантников. Ядерное оружие могло уничтожить Киссура в мгновение ока, но применять ядерное оружие против горстки варваров на дикой планете означало расписаться в чудовищной военной слабости Федерации, не говоря уже о том, что такое применение нарушило бы все писаные и неписаные права человека. - Ты свободен, - сказал Киссур. - Можешь отправляться в столицу. Скажи, что наши условия изменились. Мы требуем, чтобы в Ассалах прилетели представители Федерации, с которыми мы будем разговаривать о будущих отношениях Федерации и Вей. Одним из членов этой делегации должен быть ваш премьер-министр или президент. Бемиш внезапно себе представил, как старый Ядан ведет переговоры с президентом бесов, и идея эта была настолько комична, что он не смог подавить смешок. - Я хочу попросить тебя об одной вещи, Киссур, - неожиданно произнес Бемиш. - Все, что попросишь - твое, - отозвался алом. - Не убивай Шаваша... Он... Хотя бы потому, что это из-за него, в конце концов, ты получил десантников! На лице Киссура обозначилось странное, почти смеющееся выражение. "Он уже убил маленького негодяя... - подумал Бемиш, - убил или искалечил собственными руками..." Но в эту секунду что-то шевельнулось сбоку от его головы. В кабинет вошел Шаваш и уселся справа от Киссура, в директорское кресло. - Я взял на себя смелость послушать ваш разговор у двери, - улыбаясь, промолвил чиновник, - и ваша просьба очень тронула меня, Теренс. Но, как видите, Киссур и не собирался меня убивать. - Вы? Вы в этом кабинете? Шаваш, смеясь, положил руку на плечо Киссура. - А почему бы мне не быть в этом кабинете? Это вообще мое кресло... Вы ведь не забыли, что я был директором Ассалахской компании? Как вы думаете, могу ли я в связи с банкротством компании потребовать вернуть мне эту государственную должность? - Неужели ты думаешь, Теренс, - поинтересовался Киссур, - что Шаваш не знал, сколько аломов служит в ваших войсках? Однако и пришлось ему попотеть, прежде чем он добился их присылки! Никогда не думал, что может существовать страна, которая так не хочет посылать куда-то своих солдат! Бемиш опустил голову. Он уже понимал, как их крупно провели. О боже мой! Так вот почему осторожный чиновник впервые в своей жизни решительно настаивал на непопулярной мере. И подумать только, что другие вейцы согласились на нее, чтобы скомпрометировать Шаваша! И все-таки что-то тут было не то... - Значит, - сказал Бемиш, - ссора между вами и Киссуром была чистым притворством? - Увы, Теренс, увы! Чистым притворством! Очковтирательством! - Но Ядан, вы и Ядан, вы и Ашиник - это несовместимо, Шаваш! Фанатики ненавидят вас! Киссур, улыбаясь, вышел из комнаты, вероятно, отдать какие-то приказания. Чиновник молча поманил Бемиша пальцем, и тот, преодолевая боль, сполз с дивана. Шаваш подошел к окну и увел вверх штору. Бемиш вытянул голову из-за его плеча и стал смотреть. Из окон директорского кабинета открывался прекрасный вид на летное поле, усеянное черными тушками боевых вертолетов и пятнистыми десантниками. Но не это более всего привлекло взгляд директора стройки. На середину поля, по рельсам, подогнали огромный грузовой кран "РВ-37", использующийся для коррекции установки ракет и загрузки контейнеров весом до 700 тонн. Но на этот раз груз крана был намного меньше предельно допустимого веса. На вздернутой в небесах стреле качалось двенадцать... нет, тринадцать тел, и в одном из крайних Бемиш узнал своего бывшего зама - молодого Ашиника. Над краном уже кружились, попискивая, два палевых стервятника... - Сектанты и бунтовщики, - сказал спокойно Шаваш, - нарушали покой империи, болтали всякие глупости, мутили разум людей. Не было никакой возможности выловить их разом, - они прятались, выступали поодиночке, грозили местью за смерть собратьев. Нынче мы собрали сектантов в одно место и уничтожили эту нечисть раз и навсегда. Теперь мы можем вести переговоры с Федерацией как равное государство, не страдающее от сумасшедших шаек. Тот простой народ, который верил сектантам - он будет верить Киссуру. Те чиновники, которые ужаснулись сектантам, - они будут доверять мне. Шаваш повернулся от окна. В глазах маленького чиновника горело и плавилось закатное солнце, полуоткрытые губы были сведены усмешкой... - За что? - вдруг спросил Бемиш. - За что ты ненавидишь нас, Шаваш? Не меня, а Федерацию? Лицо чиновника исказилось. - За что? А ты сам не догадываешься, Теренс? За то, что вы такие чистенькие. За ваши сверкающие машины. За блестящие фантики, за рекламные щиты, за то, что, когда вы приезжаете в самый грязный город, вы строите себе гостиницу, где нет грязи и нищеты. Народ нищих ненавидит богатых: ты этого не знал? - Не знал, что ты нищий, - пробормотал Бемиш. - Я думал, ты достаточно наворовал у собственного народа. Шаваш засмеялся: - Я не всегда был богат - это ты забыл? Ты знаешь, как я учился грамоте? Я стоял у указных столбов и сличал слова глашатая с буквами. Мой отец был самый нищий в деревне шаман; я воровал на улицах и пил из луж. Мне повезло: я встретил Нана и попал не в шайку, а в Лицей Белого Бужвы, что, впрочем, для землянина одно и то же. А когда я был чиновником, семь лет назад, я каждый день ожидал ареста, пыток и ссылки. Ты когда-нибудь ожидал ареста, Теренс? Даже если бы тебя арестовали за езду в пьяном виде, не думаю, что тебя посадили бы по этому случаю в земляную яму. - Не оспариваю, - согласился Бемиш, - земляные ямы - это преимущество вашей цивилизации. - Это действительно преимущество, Теренс, - без земляных ям жизнь невкусная. Как мясо без соли. Шаваш резко взмахнул рукой. - Когда вы передадите наши требования о переговорах, Теренс, не забудьте подчеркнуть, что они должны идти на самом высшем уровне. Со стороны Галактики их должны возглавлять президент Федерации, со стороны Вей возглавлять их буду я. - Вы оба сумасшедшие, - тоскливо пробормотал Бемиш, - будь проклят тот день, когда я подумал, что вы, Шаваш, нормальный чиновник, только потому, что вы берете много взяток. x x x В сопровождении Киссура Бемиш прошел по главному зданию космопорта. Состояние его было несколько лучше, чем он ожидал: даже в барах кое-где оставались целые бутылки. Пол был свежевымыт, а на табло главного зала высвечивалась еще не перемененная надпись "Да здравствует партия народной свободы". Ущерба в здании было на несколько миллионов, но Бемиша, к его собственному удивлению, это почти не волновало. В конце концов, вчера утром он был уверен, что по зданию будут бить прямой наводкой из мезонной пушки, так чего теперь косить глазом на развороченный дисплей у стойки "SpaceXtra"? Ашиник, Ашиник! Думал ли ты, требуя Киссура в первые министры, что через двадцать четыре часа Киссур повесит тебя на башенном кране! - А где рядовые сектанты? Киссур провел рукой по горлу. Бемиш понял, отчего свежевымыт пол. - Сколько их было? - Да не больше сотни, - спокойно соврал Киссур. - Вранье! Не меньше двух тысяч! Киссур пожал плечами. - Я могу видеть полковника Рогова? - спросил Бемиш. Они поднялись по недвижному эскалатору на второй уровень и зашли в диспетчерскую. Полковник лежал на столе. Кто-то подложил ему под голову белую подушку, сложил на груди руки и надел на голову погребальный венок из белых цветов, как это в обычае у аломов, когда хоронят воина. - Его убили? - спросил Бемиш. - Он был настоящий воин и не нуждался в чужой руке, чтобы пустить в себя пулю, - ответил Киссур. Бемиш приподнял венок и увидел под крупными лепестками белосвечника едва заметную круглую дырочку у виска. - Я должен был поступить так же? - спросил Бемиш. - Ты бизнесмен. Тебя это не касается. Бемиш молча опустил венок и вышел из комнаты. Киссур задержался, чтобы поправить не так легшие цветы. - Я рад, что на Земле еще остались воины, - сказал Киссур. x x x Впоследствии так никогда и не удалось установить, сколько сектантов в тот день было уничтожено по приказу Киссура и Шаваша. Достоверно было известно, что ни один сектант, бывший на космодроме в ночь с девятого на десятое, живым его не покинул. Шаваш и Киссур всегда утверждали, что речь идет о ста - ста пятидесяти трупах. Им было выгодно преуменьшать количество "оголтелых сумасшедших". Реальное число было по крайней мере на порядок больше. По подсчетам Бемиша, не менее трех тысяч сектантов столпились у космодрома в самом начале событий. Все они были впущены на летное поле и в здания. Мало кто из этих крестьян, побывав впервые в жизни в дивном здании из стекла и железа, где лестницы ездили сами собой, а по потолку бегали надписи, где даже сходить покакать нельзя было в углу, - мало кто из них на второй день засобирался домой, тем более что на дорогах стояли кордоны "желтых курток". Было ясно, зачем Киссур выпустил пассажиров-заложников: чтобы не было свидетелей и чтобы не попались под горячую руку. Впоследствии Бемиш вытянул из собственных служащих некоторые подробности резни. Все началось только после прихода десантников, когда аломов стало не меньше двух тысяч и на каждых трех безоружных крестьян пришлось по два тренированных супермена. Убивали ножами, а то и голыми руками, огнестрельного оружия, а тем более лазеров не использовали. Боялись не шума, лазер вообще бьет без шума, боялись порчи оборудования, а главное, того, что луч шибанет по полу и оставит след, который потом не упрячешь. Перепутав, убили человек десять из персонала, в том числе главного теплотехника космодрома (а только его и оставили из теплотехников), отчего чуть не влипли в аварию. Хорошо, какой-то сержант-десантник разобрался в системе. Потом устроили зданию великую чистку: мыли пол, отскребали кишки со стен, проверяли нещадно, не дай бог, чьи-то мозги залетели в баре за ящик с солеными орешками. , Трупы оттаскивали на летное поле, вскрывали термобетон и уж там жарили по ним современным оружием: нейтронными пушками и аннигиляторами: ни черта ни оставалось от трупов, земля спекалась на двести метров в стеклянную оладью... Потом поставили бетон обратно, и - порядок. Персоналу пригрозили вырезать всю семью до пятого колена, включая детей в чреве матери, если будут болтать перед прессой лишнее. Сто пятьдесят человек - и все. Можете пересчитать, все покойники в наличии, вон кучкой лежат у грузового терминала... Что касается десантников, то, как выяснилось, аломов было в дивизии две тысячи шестьсот три человека, и еще восемьдесят шесть землян, шестнадцать из них - офицеры. Самое занимательное было то, что не все не-аломы ушли, - дали им ночью такую возможность; полковник и еще два офицера застрелились, а шестнадцать землян, забубенных голов, поперлись с товарищами к Киссуру Белому Кречету. Несмотря на запрет говорить иначе как на официальном языке Федерации, они где-то даже и аломского наклевались. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, в которой спасители Страны Великого Света проворачивают самую крупную инсайдерскую сделку в истории Галактики. Итак, после краткой экскурсии по принадлежащему ему зданию, где на каждом лестничном пролете гомонили по-аломски люди, одетые в форму солдат Федерации, и где в диспетчерской несла дежурство группка невыспавшихся и, кажется, уже потерявших способность пугаться служащих, Бемиша привели к стоящей на летном поле заведенной уже машине - и любезно предложили убираться. Бемиш молча сел в машину и дал газ. Ворота с поля раскрылись, одни за другими, - Бемиш поехал по той же дороге, по которой его везли вчера. Вокруг все так же блестели на солнце рисовые поля, и оливковые деревья вдоль старой дороги стояли с поломанными сучьями - сектанты и солдаты оборвали плоды. Оливки всегда сажали вдоль дорог, потому что пыль, оседающая на плодах, заставляет их созревать раньше. Над виллой его развевался боевой значок рода Белых Кречетов и рядом - парадное знамя империи. Бемиш поехал дальше. Впрочем, солдат у Киссура было по-прежнему мало, и, судя по тому, что видел Бемиш, они были сосредоточены в основном на космодроме. Редкие посты стояли по дорогам, переговариваясь со штабом, да у поворота на виллу Бемиш заметил десяток десантников. Цепь "желтых курток" и войск империи, за которой маялись журналисты, начиналась совсем неподалеку, километрах в полу гора от виллы. Солдаты из блокпоста на дороге замахали ему руками и автоматами. Поперек дороги лежала цепь с шипами, - Бемиш притормозил, развернулся поперек цепи и стал ждать, пока к нему подбежит целая свора полицейских, землян и журналистов. Как ни странно, на этот раз журналистов было больше: Бемиш только успевал моргать от фотовспышек. Дело объяснялось просто. Большая часть тех чиновников, которая требовала держать прессу подальше и тем самым настраивала ее в пользу Киссура, который держал прессу поближе, - большая часть этих чиновников теперь сидела в Ассалахе. - С вами все в порядке, сэр? - заботливо спросил один из постовых. Другой щелкнул затвором. Автомат в его руках взблеснул на солнце, отражая перевернутые рисовые поля и облака. - Да, - сказал Бемиш, выбираясь из машины. Через пять минут полицейский вертолет с желтой полосой на боку - символом Ведомства Справедливости и Спокойствия - уносил его в столицу. x x x Вертолет приземлился близ государева дворца, у той самой гостиницы Семи Зернышек, куда некогда прибывали на почет и казнь самые высокопоставленные чиновники провинций и где зарезали, одиннадцать месяцев назад, главу секты, намеревавшегося помириться с землянами. К Бемишу кинулась целая стая журналистов. Первым среди них был тот тип в клетчатой безрукавке, который когда-то написал, что директор Ассалахской компании не знает вейского и потому понял буквально метафорическое "бесы". - Это правда, что войска Федерации перешли на сторону Киссура? - Правда, - ответил Бемиш. - Почему? - На девяносто процентов отряд состоял из аломов, - ответил Бемиш. - При том, что среди офицеров не было ни одного алома. Поэтому солдаты Федерации предпочли сражаться на стороне того человека, роду которого их предки присягали на верность, а не на стороне тех людей, которые платили им по триста кредитов в год. Насколько мне сказали, такое же соотношение и во всех других десантных подразделениях войск Федерации. - Около десяти членов Антикризисного комитета попали в руки Киссура. Киссур требовал ареста и казни этих людей. Что с ними случилось? Это правда, что Шаваш мертв? - Шаваш вполне жив, - ответил Бемиш. - Его ссора с Киссуром была чистой воды выдумкой. Он вызвал войска Федерации, чтобы снабдить Киссура солдатами. Был даже слышен общий вздох - никто еще ничего не знал, и Бемиш был первым, кто публично объяснялся в случившемся. - А сектанты? - закричал кто-то из корреспондентов, - они тоже с ними заодно? - Нет, - сказал Бемиш, - вражда между господином Шавашем и сектантами была неподдельной и могла кончиться только гибелью одной из сторон. Как только солдаты Федерации перешли на сторону Киссура, их употребили для уничтожения сектантов. Я своими глазами видел руководителей секты, повешенных на грузовом кране. Поразительно было, что в этот момент никто не спросил, что же стало с остальными сектантами. Как-то все решили, что "уничтожением сектантов" и была казнь дюжины главарей. - Но что же Киссур хочет?! - закричал кто-то. - Они требовали смены продажного правительства, а теперь половина продажного правительства сама сидит в Ассалахе! Дальше что? - Киссур больше не предъявляет никаких требований к собственному правительству, - пояснил Бемиш, - Киссур хочет переговоров между Федерацией и Веей по поводу взаимоотношений двух государств. На самом высоком уровне. После этого краткого, но ошеломительного интервью Бемиш проследовал внутрь гостиницы, где его уже ждали. В зале Дальних Даров, где некогда наместники провинций официально вручали подарки управителям дворцовых ведомств, за длинным, имеющим форму виноградной кисти столом на золоченых ножках, выполненных в виде копытец барана, сидело уже двадцать человек. Бемиш узнал пяток: посол Федерации Северин, генерал Стеш, начальник покойного Джайлса, бывший первый министр Яник, еще двое высокопоставленных вейских чиновников. Остальные были земляне, пятеро сенаторов и трое человек с генеральскими погонами. "Они прилетели сюда без войск, - подумал Бемиш о людях в военной форме, - генералов из аломов не делают. Только солдат". Рассказ Бемиша о его пребывании в гнезде террористов был выслушан в гробовом молчании. - На территории космодрома действительно не осталось ни одного сектанта? - переспросил посол Северин. - Ни одного живого сектанта, - заверил Бемиш. - Но это совершенно меняет дело, - сказал один из делегатов, - мы бы действительно не могли вести переговоры с сектантами. Что же касается Шаваша, это совсем другое дело. Это нормальный человек... - Нормальный человек?! - заорал Бемиш. - Как, по-вашему, может нормальный человек собрать три тысячи народу только затем, чтобы вырезать всех? - Во всяком случае, нельзя отрицать, что это потенциально оздоровило обстановку в стране. Желание Шаваша избавиться от дестабилизирующих элементов... - Да плевал он на то, что они дестабилизирующие элементы! Шаваш бы заключил союз с дестабилизирующими элементами, с чертом, с дьяволом, с Герой, с богом - с кем угодно. Просто он имел несчастье лично поссориться с их духовным пастырем, - вот он их и вырезал! - Что же вы предлагаете делать? - это говорил Северин. - На космодроме больше нет заложников. Там только террористы и изменившие присяге солдаты. Мы имеем право уничтожить их любыми доступными великой державе средствами, - сказал Бемиш. - Вы имеете в виду - применить ядерное оружие? - уточнил Северин. - Я имею в виду сделать то, что сделал бы на нашем месте Киссур. Он бы секунды не подумал вступать в переговоры с врагом. Будь там хоть три тысячи заложников - не подумал бы! Мы не должны делать то, что Киссур от нас ожидает. Один из генералов тихонько пихнул другого локтем и уточнил, кем приходится космодрому Бемиш. Получив ответ, что это точно хозяин предлагаемого к уничтожению имущества, с удовлетворением воззрился на директора компании. - Мое мнение твердое, - продолжал Бемиш, - вы не должны вступать в переговоры с Шавашем. Это человек, который вообще не знает, что такое порядочность, и с крыльями оно или с хвостом. На людей он смотрит так - "один попугай сдохнет, другого купим". Он вас надует, потому что он станет вас обманывать в таких вещах, которые вы будете считать незыблемыми. Вам даже не придет в голову их проверить, - вы же не проверяете каждый день гравитационную постоянную. - К сожалению, - проговорил один из контрразведчиков, - сейчас вокруг планеты обращается шесть крупных десантных соединений. Все дни получили сигнал вызова накануне того, как десантники перешли на сторону Киссура. Всего там около десяти тысяч десантников, восемь с половиной из которых - аломы. Эти корабли крутятся вокруг Вей, и мы не совсем понимаем, чьим вооруженным силам они принадлежат. Во всяком случае, пока Федерация согласна на переговоры с Киссуром, это несомненно военные силы Федерации. А если солдаты узнают, что получен приказ применить против Киссура ядерное оружие... - Что тогда? - У нас есть данные, - среди мертвой тишины сказал контрразведчик, - что в таком случае наши собственные десантники могут пойти на серии терактов, аналогичных совершенному Киссуром. На Земле. На Ваине. На Тенноксе. На других крупнейших планетах Федерации. - Словом, у нас просто нет другого выхода, как согласиться на переговоры с господином Шавашем? - подытожил Бемиш. - Да. На самом высоком уровне. Как заказывали. x x x Делегация действительно вышла представительной: от Федерации Девятнадцати ее возглавлял госсекретарь Федерации Хаим Ходски, третье лицо после Президента. Кроме того, там были: министр иностранных дел Камилла Лейсон, министр обороны, два четырехзвездных генерала, из которых один - главком четвертой ракетной армии, и пять сенаторов. Некоторое время торговались, где быть переговорам. Шаваш потребовал было, чтобы они шли в Ассалахе, - садитесь, мол, прямо на поле, и мы вас встретим. Но Бемиш, - а как-то так получилось, что воинственно настроенный финансист безусловно оказался одной из самых весомых фигур, особенно ценимых теми военными, которые настаивали на немедленном прекращении переговоров, - Бемиш заявил, что, как директор Ассалахского космодрома, он не может гарантировать безопасности посадки с чисто технической точки зрения. Шутка ли - квалифицированных диспетчеров почти нет, а те, кто остались в заложниках, три дня в штаны ходят от страха. Шаваш сообщил, что в столицу он не явится. - Боитесь, что будете арестованы? Шаваш живо возразил, что он ничего не боится, а не доверяет весьма многим, и прежде всего господину Бемишу, который кое-чему научился на Bee. - От кого же я научился, - вспылил Бемиш прямо в улыбающееся с экрана лицо, - от вас с Киссуром? - Господин госсекретарь, пусть эта шавка покинет комнату, - потребовал Шаваш, - он вообще не чиновник Федерации! Бемиш молча развернулся и вышел из зала, не дожидаясь, пока ему укажут на дверь. x x x За стеной, в прихожей, сидел в окружении всякой штабной сошки генерал Экклс, главком четвертой ракетной армии, и молча рассматривал лепной потолок. Потолок был украшен свисающими кистями винограда. - Шикарная комнатка, - сказал генерал. - А что там над дверью написано? - Ее название, - ответил Бемиш, - Зала Семи Виноградных Кистей. Это довольно историческое место. Здесь по приказанию императора Аттаха оттяпали голову самому верному его полководцу. - А почему? - полюбопытствовал генерал. - Народ утверждает, что всему виной свадьба щекотунчиков. Этим местным бесам надо было справлять свадьбу, и они дали взятку дворцовому чиновнику, чтобы тот разрешил им использовать Залу Семи Кистей. Всю ночь бесы веселились в зале, а после этого в ней всегда принимались неверные решения. Вот поэтому и казнили полководца. Генерал посмотрел на директора компании мутными очами, а потом спросил: - Они договорились о встрече? - Нет. Шаваш боится приезжать в столицу. - Что он хочет, непонятно? - Черт его знает, что он хочет, - с досадой сказал Бемиш. - Не может же он хотеть территориальных уступок, а, генерал? А если он хочет, чтобы земляне убрались с Вей, так об этом даже просить не надо. По-моему, мы после всего случившегося побежим с планеты быстрее, чем мышь от лисы. - Если они не договорятся, где встретиться, переговоры сорвутся, - заметил генерал. Тут кто-то осторожно тронул Бемиша за плечо. Тот обернулся: за ним стоял министр полиции, господин Ахотой. - С вами хотят поговорить, - сказал Ахотой, - пожалуйста, следуйте за мной. Ахотой провел Бемиша гостиничными коридорами, в которых испуганные бронзовые боги жмурились от света дневных ламп, провел садом по дорожкам, посыпанным желтоватым песком, и раскрыл перед ним двери маленького флигеля с крышей в форме крыльев ласточки. Внутри флигеля сидел худощавый человек с белым, как будто прозрачным лицом и карими глазами, над которыми взлетали уголки бровей. Несмотря на то что человек был в европейской одежде, Бемиш почти сразу узнал императора. Узнал - и поразился. Было даже удивительно, что в течение последних трех дней кризиса, когда имя императора поминутно слетало с языка сектантов, Киссура, правительственных чиновников и даже землян, никто, сколько помнил Бемиш, от самого императора ничего не слышал. Да и с ним не советовались. Или - советовались? Или Киссур звонил императору? А рядом с императором стоял еще один человек - бывший первый министр империи, Нан, он же - Дэвид Стрейтон. - Да поклонитесь же, - зашипел сзади министр полиции. Бемиш поспешно сотворил нечто среднее между поклоном и коленопреклонением и успел, выпрямляясь, заметить ехидную усмешку на лице Нана. - Добрый день, господин Бемиш, - голос императора Варназда, как всегда, был немного тих и чем-то походил на плач ребенка, - я рад видеть вас в добром здравии. Скажите, что хочет от Федерации, - император запнулся, - мой заместитель министра финансов Шаваш? - Заместитель министра? Его еще не объявили вне закона? Губы императора капризно опустились. Ну правильно. У Шаваша столько друзей, что даже сейчас император, пожалуй, не решится хотя бы уволить его с занимаемого поста. Черт побери, человек шантажирует всю Галактику, а его государство даже не осмеливается дать ему пинка под зад! Хорошенькое дело! Значит, требования землянам будет предъявлять все-таки законный чиновник империи? - Мне было бы трудно объявить вне закона Киссура, - прошептал император. - Что они хотят? - Не знаю. Они скажут это только при встрече с делегацией. - Вот и Нан то же говорит, - промолвил император, поворачивая голову к безмолвно стоящей у резной колонны фигуре, - а ведь он сел в Ассалахе. Это для Бемиша было новостью. Он знал, что бывший первый министр летит на Вею, но - сесть на захваченном террористами космодроме? - Когда начнутся переговоры? - Неизвестно. Наша делегация вовсе не собирается ехать в Ассалах, а Шаваш до смерти боится ехать в столицу страны, законным чиновником которой он является, государь. Сарказм в голосе Бемиша был слишком неприкрыт, и губы императора капризно дрогнули. - Переговоры могут пройти на территории моего дворца, - сказал государь Варназд. - Я клянусь, что обе стороны будут там в безопасности. Я не думаю, что войска или службы безопасности землян осмелятся попрать наши традиции и чинить насилие в моем дворце. Не думаю также, что господин Шаваш осмелится отказаться явиться во дворец своего государя, когда государь гарантирует ему безопасность. И государь наклонил голову, давая понять, что встреча закончена. Бемиш уже поклонился, чтобы идти, когда вдруг император тихо сказал: - А что Киссур? Он хорошо себя чувствует? Он выглядел таким бледным - на экране... - Киссур себя чувствует как щука в воде, - заверил Бемиш, - в отличие от трех тысяч убитых им вчера человек. И вышел. x x x Разумеется, Шаваш не посмел отказаться от гарантий, данных государем. В самом деле, отказ замминистра империи, защищающего интересы государя, приехать во дворец выглядел бы по крайней мере как публичное прошение об отставке. Вертолет с Шавашем и десятком его охранников приземлился на территории государева дворца в шесть утра. Дворцовая стража с непроницаемыми лицами проводила прибывших в Павильон Радужного Дождя, где собрались делегаты Федерации. Стол для заседаний стоял на первом этаже, в Зале Белых Облаков. Земляне, рассевшиеся вокруг стола, молча изучали свои блокноты и невольно поглядывали на красивые, чистого серебра кувшины, украшенные изображениями танцующих пав и павлинов, в которых дворцовая прислуга принесла особое дворцовое вино, настоянное на листьях ореха пополам с сосновыми иглами. Госсекретарь Ходски видимо хотел пить: он то и дело окунал свои губы в стакан с вином, нюхал не очень подходящий к переговорам запах и ставил стакан обратно. Бемиш вдруг сообразил, что переговоры на территории дворца дают Шавашу явное преимущество. Здесь все дышало традицией и империей: вышколенная прислуга поставила на стол дивные кувшины с вином, но и не подумала принести минеральной воды в пластиковой бутылке. И хотя все здесь присутствующие были людьми состоятельными, и один даже чуть не лишился четыре года назад поста за непозволительно большие траты на отделку нового здания Совета Безопасности Федерации, - глубоко чуждое им имперское великолепие этого зала, чешуйчатые рисунки на стенах и серебряные балки, круглые как солнце, не могли не действовать на делегацию, хотя бы подсознательно. Шаваш же бывал в этом павильоне десятки раз. Он был на своей делянке. В 6.15 послышались шаги, и в зал заседаний вошел Шаваш. Он был одет в европейский костюм и безукоризненно выбрит, однако с его появлением в зале на присутствующих словно повеяло чем-то совсем чужим. Бемиш принюхался и понял, в чем дело: от Шаваша пахло не одеколоном, а дорогим местным благовонием. Бемиш невольно подумал, что это еще больше выбьет членов делегации из колеи, а между тем, когда Шаваш будет давать интервью газетчикам, он будет выглядеть истым человеком Галактики - благовоние не снимешь на пленку. Произошло некое замешательство, после чего госсекретарь Ходски молча встал, приветствуя Шаваша. Тот отвесил ему поклон и занял место посередине стола, напротив Ходски. Бемиш заметил, что нос Ходски настороженно дернулся от незнакомого запаха. - Мы, - сказал госсекретарь, - выполнили ваши условия и прилетели на Вею. Теперь мы хотели бы услышать ваши условия. - Мы хотим, - ответил Шаваш, - чтобы вы приняли империю Великого Света в Федерацию Девятнадцати. Бемишу показалось, что он ослышался. - Наше условие прекращения конфликта и освобождения оставшихся заложников, - повторил Шаваш, - принятие империи на правах федерального государства в Федерацию Девятнадцати. Прошло несколько секунд изумленного молчания. - Для этого, - едко заметил главком четвертой ракетной армии, - вовсе не надо было объявлять Федерации Девятнадцати войну! - Напротив, - возразил Шаваш, - если бы мы не объявили вам войну, вы бы даже не стали рассматривать наше предложение. Вы бы живо сосчитали, во сколько обойдется развертывание на Bee всех программ социального обеспечения и долгосрочного инвестирования - всего, что положено субъектам Федерации, - и вежливо бы сказали, что моральные соображения заставляют вас отказаться от того, что может быть воспринято как аннексия суверенного государства. Шаваш улыбался. Бемиш похолодел. Действительно, если принять империю в члены Федерации, это решит многие, если не все ее проблемы... Но... Эта какая прорва денег! Бемиш представил себе, как босоногому нищему со столичных улиц выдают минимальное пособие по безработице, положенное в Федерации. - Но... - запнулся госсекретарь, - это беспрецедентно... - Вовсе нет, - отозвался Шаваш, - в I веке до Рождества Христова латиняне объявили войну Риму с целью заставить Рим дать им латинское гражданство. А во время мексиканской войны в 1848 году радикальная партия Мексики настаивала на аннексии страны Соединенными Штатами. Мне печально, что я, веец, лучше знаю вашу историю, чем вы, господа. Бемиш усмехнулся. Это была действительно типичная манера вейского чиновника - ссылаться на прошлое. А Шаваш, улыбаясь, продолжал: - Представьте себе, что вы отвергли наше предложение и продолжаете войну. В силу известных обстоятельств вы не можете использовать мобильные тактические части. Они ненадежны. В них слишком много уроженцев Вей. Это значит, что вам придется уничтожить половину империи стратегическим оружием. Какой чудовищный удар по репутации Федерации Девятнадцати! Вы одновременно продемонстрируете невиданную жестокость, уничтожая совершенно бессильную страну, и невиданную слабость - в самом деле, на каком уровне стоит боеспособность государства, в котором половина отрядов быстрого реагирования состоит из уроженцев планеты потенциального противника! Ваш престиж разлетится вдребезги, Гера и другие ваши враги получат нравственное преимущество; те члены Федерации, которые давно требуют самостоятельности, поспешат выйти из союза, заявив о своем несогласии с политикой Земли. Шаваш помолчал, отпил немного вина, и продолжил: - А теперь представим, что вы соглашаетесь на наше предложение и Федерация Девятнадцати превращается в Федерацию Двадцати. Какой триумф демократии и свободы! Империя, целая планета, добровольно отказывается от независимости и суверенитета ради гражданских прав в составе Федерации! Федерация не нуждается в оружии - она побеждает примером! - С ума сойти, - пробормотал госсекретарь. - Нынешний век - век автономий. Быть может, империи суждено повернуть этот процесс. Вадда стремится к независимости. Разве мнение ее народа не переменится после того, как она увидит пример империи? Во всяком случае, ее политикам будет уже не так просто внушить своему народу, что истинное счастье народа наступит тогда, когда эти политики перестанут подчиняться приказам метрополии. Глаза госсекретаря зажглись. Он прилетел в