и, торжественного обещания, одобренного Великим Координатором: никогда не подвергать планету Земля дегуоллизации, предоставить ей возможность развиваться свободно, независимо, по собственным законам. Если Юрий Карцев получит такое обещание, он тут же снимет с "Дриона" подчинение своей единоличной воле, а себя отдаст в полное твое распоряжение. - Для себя лично твой Юрий Карцев ничего не требует? - сурово спросил Аркасс. - Для себя лично Юрий Карцев не требует ничего! - звонко отчеканил "Василек". - Так. А если мы откажемся выполнить требования Юрия Карцева, что он намерен делать? - Он останется в Союзе Тысячи Планет и никогда не покинет "Дрион"! В глазах Аркасса загорелся недобрый огонь. Несколько секунд он смотрел на робота молча, потом заговорил голосом, в котором слышались интонации Великого Координатора: - Запомни, "Василек", и передай мои слова Юрию Карцеву. Закон о дегуоллизации есть закон всегалактический. Он возник из высокогуманных побуждений - для излечения патологических форм космического разума. Нарушить этот закон нельзя. Как командор Центра Управления Дегуоллизацией Галактики я предлагаю Юрию Карцеву вернуться на родную планету и вместе со всем своим человечеством добровольно подвергнуться дегуоллизации. Пусть подумает. Я могу дать ему на это сто дней. По истечении этого срока в направлении планеты Земля будет отправлен специальный "Дрион" с единственным заданием: не вступая с землянами ни в какие сношения, подвергнуть планету дегуоллизации. Далее передай пославшему тебя человеку, что требования его являются непростительной дерзостью. Что касается его угрозы остаться на Ариуле, передай ему, что нас это нисколько не волнует. Пусть живет в "Дрионе" до конца своих дней. И Миэль пусть остается с ним. Это не помешает нам выполнить свой долг перед человечеством планеты Земля. Или Юрий Карцев рассчитывает помешать нам? Отвечай, "Василек"! Робот-мальчик, не колеблясь, ответил: - Да, Аркасс, Юрий Карцев уверен, что сумеет помешать вам. - Каким образом? - Человек будет бороться до конца и будет рассказывать о несправедливости и тирании Великого Координатора всем жителям Союза Тысячи Планет. "Дрион" снабдит его мощным радиопередатчиком. - Твой человек сумасброд и романтик. Рассказывать жителям Союза Тысячи Планет о несправедливости Великого Координатора! Трудно придумать занятие более бессмысленное. В нашем государстве нет человека, который не был бы предан Великому Координатору. Ты выполнил свое задание, "Василек"? - Еще одна просьба, Аркасс. - Говори! - Миэль просит совершить простой акт гуманности. Она сказала, что в акте гуманности не бывает отказа никому. - Правильно. О чем она просит? - Она просит, чтобы ты позволил мне навестить ее отца Лагрима. - Ты должен что-нибудь передать Лагриму? - Да. Миэль просит у отца прощения за свое добровольное заточение в "Дрионе". - Хорошо, "Василек". Тебя доставят к Лагриму и возвратят затем Юрию Карцеву. Иди и выполняй волю человека. Когда "Василек" вышел, Аркасс распорядился, чтобы посыльного от инопланетянина немедленно доставили к Лагриму. Потом командор включил связь с космодромом. - Пост наблюдения космодрома "Дрион", главный наблюдатель кибер первого класса Тимдан, - раздался отчетливый голос. - Говорит командор Аркасс, Что нового на космодроме? - "Дрион" 13-363 с инопланетянином и космолетчицей Миэль на борту покинул два часа назад подземный ангар. Поднявшись над космодромом, "Дрион" 13-363 взял курс на северо-восток: высота - пятьсот метров над поверхностью планеты, остальные "Дрионы" в полном порядке, возвращений не было. - Хорошо, Тимдан. А теперь слушай приказ. Выдели десять "Дрионов", посади в них самых надежных киберов-наблюдателей второго класса и отправь этот отряд вслед за "Дрионом" 13-363. Куда бы он ни направился, твои наблюдатели должны следовать за ним, следить за всеми его действиями и обо всем сообщать непосредственно мне. В настоящее время "Дрион" 13-363 находится в поле моего зрения. Он виден в небе из окна моего кабинета. Действуй! - Все будет сделано, командор Аркасс! Отключаюсь! СОВЕТ АРИУЛЯНИНА ЛАГРИМА Медленно-медленно словно маленькое серебристое облачко, плавал "Дрион" в воздухе над зеленым массивов лесов. Среди бесконечного моря зелени возвышался странный дом: причудливое скопление разной величины шаров - огромных, в десятки раз больше "Дриона", а местами совсем крохотных. И каждый шар сверкал своей расцветкой. - Здесь Центр Управления Дегуоллизацией Галактики, - сказала Миэль, с удовольствием выполняя роль гида. - Одновременно это и жилище командора Аркасса. Дальше по всей планете такие же леса, а среди них бесконечные тысячи домов и таких, и всяких иных конструкций. Каждая семья строит себе дом по собственному вкусу... Она говорила на родном языке, не прибегая к по мощи нагрудного переводчика, а Юра не только прекрасно понимал ее, но и сам отвечал ей по-ариулянски. Вероятно, Миэль знала способ быстрого обучения этому красивому и звучному языку. - Сами строят? - удивился Юра. - Ты забывчив. Я рассказывала об этом на Земле. Помнишь милькои? - Милькои? Верно, верно, теперь припоминаю. Ты говорила, дом сажают в виде какого-то семечка, из которого он вырастает потом, как дерево... Так, кажется? - Если упростить до детского понимания, тогда так. А вообще милькои - это своеобразные простейшие, очень восприимчивые к биотокам живого мозга. Их обнаружили на необитаемой планете Фабиоле. Чудесная планета нашей системы. На ней нет ни морей, ни океанов. Лишь огромные пресные озера, между которыми протекают гигантские спокойные реки. Вся эта планета покрыта девственными лесами. Мы хотели заселить Фабиолу, но, когда на ней были обнаружены милькои и многие другие уникальные создания, было решено сделать Фабиолу планетой-заповедником. Теперь эта чудесная планета живет своей первозданной жизнью. Лишь изредка, по особому разрешению Великого Координатора, туда вылетают экспедиции ученых для особо важных и совершенно секретных экспериментов. - Наверно, и ваша знаменитая гуолла там же? - Ты угадал. Гуолла - это тоже достопримечательность Фабиолы... Некоторое время они молчали, пристально всматриваясь в лесные заросли, над которыми пролетал "Дрион". Для удобства наблюдения поверхность Ариулы проецировалась на экран координатора. Юра пристально следил за зеленой поверхностью Ариулы, чувствуя в душе все большую и большую тревогу. "Василек" слишком долго не возвращался. Три часа назад они с Миэль заметили, как один из синих шаров на доме Аркасса вдруг оторвался от него и с быстротой молнии скрылся за горизонтом. Миэль тогда высказала предположение, что это, должно быть, Аркасс отправил клеон с их посыльным к Лагриму. Но теперь Юра стал сомневаться в этом и вслух высказал свои опасения: - Миэль, а что, если Аркасс отправил "Василька" не к Лагриму, а на переделку? Что, если "Василек" вернется нашим врагом? - Нет, нет, Юрий, это невозможно. У нас так не поступают. Аркасс не унизится до такого коварства. К тому же я просила Аркасса совершить акт гуманности. В этом не бывает отказа никому. Успокойся, "Василек" обязательно вернется. Однако они еще с полчаса летали над лесным массивом по кругу, в центре которого был дом командора Аркасса. Наконец синий шар прилетел и занял свое место среди других шаров этого странного здания. Несколько минут спустя в километре от усадьбы Аркасса над верхушками деревьев вспыхнула и рассыпалась искрами зеленая ракета. Это был условный знак, которого они с таким нетерпением ждали. Он означал, что "Василек" вернулся и что его надо подобрать. "Дрион" тотчас опустился на небольшую поляну и принял мальчишку-робота на борт. Юра так обрадовался, что крепко обнял человекоподобного кибера. Тот звонким голосом отчеканил: - Задание выполнено. Аркассу передал все, Лагрима навестил и принес от него послание. - Какое послание? Говори скорей! - с нетерпением воскликнула Миэль. "Василек" даже не посмотрел на нее и невозмутимо ответил: - Я выполняю приказы только Юрия Карцева. - Говори, говори, какое у тебя послание от Лагрима. - На словах Лагрим не передал ничего. Он просил вам отдать вот это. С этими словами робот сунул руку во внутренний карман куртки и протянул Юре маленькую золотистую пирамидку. - Плиарана! - радостно воскликнула Миэль. - Ее нужно поджечь, и я увижу отца! Я услышу его голос! Скорей, Юрий! - Одну минутку, Миэль! Послушаем сначала, что нам передает твой благородный Аркасс! - Да, да, правильно. Говори же, "Василек", говори! "Василек" передал категорический ответ Аркасса: про нерушимость закона о дегуоллизации, про требование немедленно вернуть "Дрион", про возвращение на Землю, про сто дней, по истечении которых к Земле будет направлен другой "Дрион" с заданием подвергнуть Землю дегуоллизации. Выслушав робота. Юра похвалил его, а затем приказал удалиться. Порожденный "Дрионом" мальчик-робот исчез в стене так же, как исчезали и другие предметы. Юра испытующе посмотрел на Миэль. - Слыхала? Нам предъявлен ультиматум. Вот тебе и благородный командор Аркасс! А ты говорила: ариуляне, ариуляне... - Не спеши с выводами, Юрий, - заметно обидевшись за своих соотечественников, ответила Миэль. - Аркасс - это еще не все ариуляне. Да и сто дней - срок немалый. А теперь об этом довольно. Давай посмотрим плиарану. Я так давно не видела отца!.. Плиарана Лагрима горела пять минут. Она не показала ничего, кроме пожилого седого ариулянина с резкими, выразительными чертами, высоким чистым лбом и твердым волевым подбородком. Из-под густых, сросшихся бровей на Миэль и Юру смотрели большие темно-карие глаза. Вот его губы тронула мягкая, немного насмешливая улыбка, глаза чуть-чуть сузились, и Лагрим заговорил: - Поздравляю тебя с благополучным возвращением домой, Миэль. А тебя, инопланетянин Юрий, от всего сердца приветствую на Ариуле. Ты, милая моя дочь, выполнила свой долг как истинная ариулянка. Я горжусь тобой. Я не знаю, что тебя побудило воспротивиться воле Великого Координатора. Я не знаю, зачем ты осталась в "Дрионе" с непокорным мужественным инопланетянином. Но я знаю твою честность, Миэль, твою справедливость и доброту. Поэтому я верю тебе, верю, что ты отстаиваешь правое дело. Но верить, только верить - это мало. Тебе и твоему другу нужна помощь. Мы должны встретиться. На Ариуле это невозможно. На других населенных планетах Союза тоже нельзя. Всюду, где живут и мыслят люди, контроль Великого Координатора неизбежен. Значит, нужно встретиться на планете, где людей нет. Сейчас я скажу, где мы встретимся, но ты, Миэль, включи предварительно координатор, чтобы он принял информацию о направлении и месте. Я подожду. - Юрий! Координатор! Скорее! - крикнула Миэль. Юра тотчас же отдал нужный приказ. Голубой экран наполнился багровым светом, глубокий бас произнес: - К приему информации готов. Лагрим помедлил, с минуту, потом заговорил еще громче и отчетливее: - "Дрион" должен отправиться на заповедную планету Фабиолу. Опуститься нужно в северном полушарии, в точке пересечения 1275-го меридиана с 218-й параллелью. Тут река Онага принимает свой левый приток Ниому. На берегу есть большая открытая поляна. Здесь под слоем почвы лежит гигантская платформа из базальта. Она выдержит вес сотни "Дрионов". Смело на нее опускайтесь. Выход из "Дриона" здесь полностью безопасен. Но далеко от дрионодрома не уходите. Следите за небом и ждите меня. До скорой встречи, дорогая Миэль! Будь осторожен, инопланетянин Юрий! Не падайте духом! Плиарана догорела и погасла, образ Лагрима растаял. - Твой отец замечательный человек! - воскликнул Юра. Миэль не ответила. Она продолжала сидеть неподвижно, вся под впечатлением "встречи" с отцом. В глазах ее блестели слезы, губы дрожали. Тогда Юра оставил ее в покое и занялся пультом координатора. Он нажал клавишу и громко скомандовал : - "Дрион", отправляйся в полет! Скорость - предельно возможная без необходимости людям ложиться в установку "келл". Направление - планета-заповедник Фабиола. Место посадки - дрионодром при слиянии рек Онаги и Ниомы? Действуй! С "Дрионом" Юра по-прежнему общался на русском языке. Ему это доставляло особое удовольствие. Качнувшись над лесом, "Дрион" заискрился ослепительной белизной и вдруг исчез в бездонном ариулянском небе, словно его и не было. Через несколько секунд после этого в десяти километрах от дома командора Аркасса столь же бесшумно и быстро провалились в небесную синеву десять других серебристых шаров. Это наблюдатели, выполняя волю командора, помчались за мятежным "Дрионом". ЗАПОВЕДНАЯ ПЛАНЕТА Травы издавали одуряющий аромат. Тихо и нестерпимо жарко. Даже Юре, привыкшему к горячему среднеазиатскому солнцу, зной казался невыносимым. А тишина давила до звона в ушах. Хоть бы кузнечик протрещал или птица какая просвистела! В центре поляны черной глыбой возвышался неподвижный "Дрион". С двух сторон поляну окаймляли полноводные реки, с двух других - плотной стеной стоял лес. Одна река казалась озером с неприметным для глаза течением. Это была Онага. Юра вышел из "Дриона" один. Он обещал Миэль быть осторожным. Но втайне надеялся, что хоть краешком глаза увидит на опушке леса милькоев или, на худой конец, гуоллу. Разнообразие трав и цветов на поляне было поразительным. Юра направился к лесу, осторожно раздвигая стебли трав. Под ногой что-то вдруг затрещало, словно огромная раздавленная скорлупа, и одновременно послышался пронзительный писк. Юра замер. Сердце в груди неистово колотилось. Немного успокоившись, он вытер со лба пот и решил посмотреть, на что наступил. Осторожно раздвинул траву и увидел странного зверька. Сначала подумал: заяц. Но, присмотревшись, убедился, что похожим на зайца зверька делали только длинные уши. На ушах у зверушки торчали длинные кисточки. Круглую мордочку украшали большие щетинистые усы, как у заправского кота. Огромные черные глаза, которыми он не мигая уставился на Юру, пришлись бы впору оленю. Задними лапами и мускулистым толстым хвостом зверек напоминал миниатюрного кенгуру. А короткие передние лапки, кончавшиеся "пальчиками" с острыми коготками, были совсем как у обезьянки. Зверек злобно смотрел на Юру и тихонько попискивал. Рядом с ним виднелось странное, красноватого цвета сооружение - что-то вроде круглой крыши, под которой был вход в подземелье. Сооружение оказалось хрупким и было разрушено, Юра наступил на самую его середину. Зверек сидел на задних лапах, сложив передние на выпуклом животике, и продолжал скулить, не спуская с Юры широко раскрытых глаз Юра опустился перед ним на корточки. - Ну хватит тебе пищать, ушастик! Я же нечаянно! Хочешь, помогу тебе починить твою избушку? - миролюбиво проговорил Юра и потянулся рукой к разрушенной крыше. Зверек пискнул громче и отпрыгнул в сторону. Рыжеватая шерстка у него на загривке встопорщилась. Юра отдернул руку. Зверек еще раз сердито на него глянул, потом отвернулся и, не переставая жалобно попискивать, короткими прыжками направился к лесу. Только теперь у Юры мелькнула мысль, что красноватую избушку ушастика построили милькои. "Если так, то ушастик наверняка отправился за милькоями", - подумал Юра и, забыв об обещании, данном Миэль, быстро пошел следом за зверьком. Зверек двигался к лесу. Юра старался от него не отставать. Вот и первые деревья. Могучие стволы были покрыты пористой красной корой, ветвей на них не было. Только на высоте 15-20 метров переплетались густые зеленые кроны. В лесу было прохладно и сумрачно. Трава здесь была редкая и в основном стлалась по самой земле. В промежутках между стволами, словно толстые удавы, змеились бурые корни. Прыгающий впереди ушастик легко через них перемахивал. Здесь он двигался проворнее, и Юра едва за ним поспевал. Наткнувшись на громоздкое сплетение толстых корней и видя, что перешагнуть через них трудно, Юра спокойно наступил на них. Наступил и в тот же миг громко крикнул от испуга. Корни под его ногой начали извиваться, словно живые, и мгновенно "уползли" под землю. А над головой у Юры с сердитым звоном зашелестели листья. - Вот это дерево так дерево! Почище гуоллы! - изумленно пробормотал Юра и бросился догонять зверька, стараясь больше не задевать чувствительные корни. Впереди среди стволов деревьев сверкнуло что-то ярко-красное, словно большой рубин в лучах солнца. Еще минута - и зверек вывел Юру на небольшую прогалину. Странное это было место. На пространстве метров тридцать в поперечнике возвышался в три человеческих роста ноздреватый ярко-красный бугор в форме полусферы. На вершине его торчало что-то похожее на короткую трубу, а края, совсем тонкие и прижатые к земле, врезались в стволы окружающих деревьев. Бугор был похож на панцирь гигантской черепахи и производил впечатление чего-то живого, хотя и был совершенно неподвижен. Деревья, в которые бугор "въелся" острыми краями, казались больными и чахлыми, словно их лишили жизненных соков. Иные из них уже лежали на земле, подрезанные под самые корни. Сомнений не оставалось, что бугор медленно, но успешно отвоевывает себе у деревьев жизненное пространство. Юра засмотрелся на черепаху и потерял из виду своего ушастика. Подумал с тревогой: "Без него я, пожалуй, отсюда и не выберусь. А ночевать в таком лесу не хотелось бы!.." Перебираясь через поверженные стволы, он пошел в обход "черепахи". Через несколько шагов снова увидел ушастика. Тот медленно полз у самого края алого бугра, то и дело разгребая под ним землю когтистыми передними лапками. Юра понял, что зверек что-то ищет, и, подойдя к нему, стал внимательно следить за его работой. Ушастик либо привык к тому, что люди его не трогают, либо вовсе никогда не видел людей. Как бы там ни было, но присутствие Юры не испугало его. Он продолжал копаться, изредка косясь на Юру круглым черным глазом. Вдруг ушастик засуетился, стал копать быстрее, и вскоре Юра увидел у него в лапах красный шарик величиной с дикое яблочко. Зверек удовлетворенно засопел и стал перекидывать яблочко с лапки на лапку, словно оно было горячее. Юра быстро выхватил шарик у зверька. Ушастик обиженно запищал, взъерошил шерсть, замахал на Юру короткими "ручками", но тут же успокоился и снова пополз вдоль края "панциря", старательно разгребая землю. "Яблочко" действительно оказалось горячим. Юра тоже стал его кидать с ладони на ладонь. Шарик быстро остывал. Через минуту он был уже чуть теплым, и Юра принялся его рассматривать. На ощупь он был твердым, но эластичным, будто мячик, отлитый из цельной резины. Через несколько минут ушастик откопал еще один шарик. Опасаясь, видимо, что нахальный великан отнимет у него и эту добычу, он не стал ее студить, а горячую прижал к груди и, пронзительно пища от боли, стремительно понесся прочь, огромными прыжками перелетая через корневища деревьев. Юра сжал шарик в руке и со всех ног помчался за ушастиком. Обратный путь они одолели таким образом гораздо быстрее. Вернувшись на поляну дрионодрома, зверек умолк и уверенно запрыгал по траве к разрушенному домику. Юра изрядно запыхался, но от своего ушастого провожатого не отстал ни на шаг. Ему ведь необходимо было увидеть все, что ушастик станет проделывать со своим шариком. Достигнув своего разрушенного жилища, зверек обежал вокруг него, словно изучая повреждения, потом выбрал подходящее место, положил шарик на землю и принялся копать. Сделав ямку в ладонь глубиной, он опустил в нее шарик, а сам сел на краю и стал на него смотреть. Минут пять зверек сидел в полной неподвижности, пристально глядя на шарик своими большими черными глазищами. Затем быстро засыпал ямку землей, почесал лапкой за ушами и лениво отправился в гущу трав. "Только и всего? - подумал Юра. - С такой работой и я, наверное, справлюсь..." Он пошел к "Дриону" и шагах в тридцати от него опустился в густую траву. Он проделал над шариком ту же процедуру, что и ушастик: выкопал перочинным ножом ямку, положил в нее шарик и, усевшись поудобнее, принялся на него смотреть. Он не отдавал шарику никаких мысленных приказов. Просто смотрел, вызывая в своем воображении картину дома, в котором родился и который жил в его сознании со всеми своими мелочами, такими милыми и родными. Это был не каменный дом с черепичной крышей, а простая деревенская изба из почерневших от времени бревен, с дощатой крышей, с завалинками, со ставнями на окнах, с высоким, покосившимся крыльцом. Воображение его радостно воссоздавало и полати, и широкую уютную печь, и длинную некрашеную скамью, и белый выскобленный стол, на котором он делал уроки при свете керосиновой лампы. Он так живо представлял себе все это, что у него даже сердце защемило. Из глубокой сосредоточенности вывел Юру холодный порыв ветра. Он очнулся и увидел, что солнце уже не печет, что по небу ползут тяжелые черные тучи, а спокойная поверхность Онаги налилась свинцом и покрылась белыми бурунчиками. Юра поспешно закидал шарик землей и побежал к "Дриону". Но дождь опередил его. В тот момент, когда он крикнул: "Дрион, откройся и впусти меня!" - на Юру обрушился такой плотный ливень, что мгновенно промочил его. - Ты зачем ходил в лес? Я так за тебя боялась! - обратилась к Юрию Миэль с укором, когда он появился в первом отсеке. - Да цел я, цел, только вот промок немного... - смущенно оправдывался он и тут же стал рассказывать о своем приключении с ушастиком. - Это был эллион из породы грызунов, - сказала Миэль. - Самый крупный зверь на Фабиоле. А водил он тебя действительно к колонии милькоев... Я понимаю твое нетерпение, Юрий, но очень прошу тебя: не проделывай здесь больше никаких экспериментов. Опасных зверей на Фабиоле нет, но есть многое другое... Потерпи до прихода отца. Он хорошо знает Фабиолу и все, что можно, тебе покажет... . СПАСИТЕЛЬ ПРИХОДИТ ВОВРЕМЯ Гроза бушевала всю ночь. А утром небо Фабиолы снова очистилось. Юра торопливо позавтракал и пошел к выходу. Ему не терпелось увидеть свой родной дом, построенный ночью милькоями. Понимая его состояние Миэль не стала ему препятствовать, только еще раз попросила не покидать дрионодрома и следить за небом. Над просторным лугом, искрясь и переливаясь, струились испарения. Сверкающие, словно драгоценные каменья, яркие разноцветныевенчики цветов и бесконечные в своем многообразии и оттенках зеленые листья трав источали еще более крепкий, пьянящий аромат, чем накануне. Неподалеку от "Дриона" Юра увидел простую деревенскую русскую избу. Ему даже почудилось, что из трубы, ее выходит сизая струйка дыма. Но это всего лишь трепетали едва видимые потоки воздуха. В груди у Юры стало горячо и радостно. Ему казалось, что на крыльцо избы вот-вот выйдет мать в цветастом переднике и, заслонясь рукой от солнца, звонко крикнет: - Юри-и-и-ик! Беги домой молоко пить! И словно в самом деле услышав голос матери, он побежал через луг, не обращая внимания на обильные брызги, которые хлынули на него с зеленых стеблей и листьев. Перед высоким, покосившимся крыльцом нерешительно остановился. Он уже занес было ногу, чтобы подняться на крыльцо как вдруг почувствовал на своем плече чью то руку и услышал громкий, взволнованный голос: - Остановитесь, Юрий! Туда нельзя! Это опасно для жизни! Юру словно током ударило. Он резко обернулся и увидел... Лагрима. На благородном ариулянине была облегающая серебристая одежда того же покроя, что и у Миэль, за спиной, крепко пристегнутый перекрещивающимися белыми ремнями, возвышался странный предмет, который можно было принять и за музыкальный инструмент, и за астрономический прибор; на груди соединенная с заплечным прибором четырьмя толстыми кабелями выдавалась вперед широкая синего цвета панель с множеством кнопок. - Вы Лагрим? - Юра заговорил было по-русски, но тут же поправился. Лагрим улыбнулся и снова, теперь уже легонько, коснулся пальцами Юриного плеча. Юра уже знал, что таково обычное ариулянское приветствие, и тоже дотронулся до плеча Лагрима. Тот пошевелил бровями и сказал: - Я не мог не остановить вас, Юрий. За этой внешней безобидностью дома - смертельная опасность! - Опасность? Вы, должно быть, не знаете, что это мой родной дом!.. - Знаю, друг мой, знаю. Но это пока не дом, а живая колония милькоев. Смотрите! Лагрим сорвал несколько пучков травы, скрутил их в длинный жгут и сунул в раскрытое окно. Внутри дома все оставалось спокойным - ни звука, ни движения. Но травяной жгут, который Лагрим через две-три секунды выдернул обратно, оказался обуглившимся и тотчас же рассыпался. Лагрим сказал: - Вот что вас ожидало в "родном доме". Глубоко потрясенный, Юра воскликнул: - Но почему же Миэль... почему Миэль не сказала мне об этом? - Не расстраивайтесь, Юрий, и не спешите обвинять мою дочь. Слушайте меня внимательно. Такие дикие милькои встречаются только здесь, на Фабиоле. А по всему нашему Союзу Тысячи Планет применяются для строительства лишь милькои прирученные. В их генетический код внесены изменения, в результате чего выведен новый вид милькоев, безопасный при возведении зданий. Об этом знают все, даже дети. Миэль не предупредила вас только потому, что была уверена в полной безобидности милькоев. Но она не могла не сказать вам, что на Фабиоле опасно экспериментировать, не имея к этому необходимой подготовки. Юра смутился и опустил голову: - Вы правы Лагрим. Миэль просила меня, дождаться вас. А я увлекся... Это, конечно, непростительное мальчишество... - Ничего, мой друг, все обошлось, и не надо отрицательных эмоций. Пойдемте в "Дрион". Я соскучился по моей маленькой Миэль. А свидание с родным домом отложите ровно на неделю. - Да-да, Лагрим, вы правы. Идемте! Миэль с ума сойдет от счастья, когда вас увидит! Они медленно шли через густые влажные травы - великолепный ариулянин в серебристой одежде и скромный землянин в старенькой выгоревшей рубахе, полотняных брюках и стоптанных сандалиях. Вдруг Юра остановился и удивленно посмотрел на отца Миэль: - Вы так поразили меня этими милькоями, что я лишь теперь подумал о вашем внезапном появлении. На чем же вы прибыли на Фабиолу? Где ваш корабль? Лагрим стащил с головы шапочку, тряхнул седыми кудрями и рассмеялся. - Законный вопрос, друг мой. Мой космолет находится у меня за плечами. - Вот этот прибор? - Да. Это мое первое изобретение - выпрямитель пространства, или же сокращенно риоль. Самый совершенный и самый быстрый способ передвижения по космосу. Но, к сожалению, только на близкие расстояния. - Но как же вы через космос? Там ведь убийственный холод, полное отсутствие воздуха! А вы даже не в скафандре!.. - Потом, Юрий, потом. Обо всем расскажу в "Дрионе". И вам, и Миэль... ГРАНДИОЗНЫЙ ПЛАН У стола с раскрытыми створками полусферы, сидели в креслах трое: Юра, Миэль и Лагрим. Перед ними стояли три бокала с золотистой жидкостью. Бурная радость встречи отца и дочери, не видавшихся несколько лет, была уже позади. Теперь она осталась лишь в сияющих взглядах, которыми они то и дело обменивались. А разговор уже шел деловой. Сначала Лагрим внимательно выслушал историю конфликта, возникшего из-за самовольного решения Миэлъ не подвергать планету Земля дегуоллизации. После того как Юра сообщил об ультиматуме Аркасса, Лагрим откинулся на спинку кресла и поднял обе руки в знак того, что ему все ясно. - А теперь, дети мои, послушайте, что я вам скажу. Лагрим отпил несколько глотков из бокала и продолжал: - Ситуация сложилась необыкновенно трудная. Великий Координатор тяготеет своим непреклонным авторитетом над всем населением Союза Тысячи Планет. Все уверены, что мнение Великого Координатора выражает мнение подавляющего большинства. Никто не заметил, как из органа, координирующего возникающие идеи и деятельность человечества, Великий Координатор превратился в своеобразный супермозг, подавляющий всякое свободное творческое мышление. Ему с самого начала была дана обратная связь с людьми. Это считалось нужным, чтобы каждый человек мог в любой жизненной ситуации получить высококвалифицированный совет. Ученые, экономисты, плановики, даже деятели искусства считали это величайшим благодеянием. И правильно считали. Прежде на сотнях наших планет неизбежно происходили многократные повторы открытий, изобретений, творческих идеи. Поток неуправляемой информации захлестнул людей и превратился в стихийно растущий океан знаний. С наступлением эры Великого Координатора хаос прекратился. Но прошло несколько тысячелетий - и супермозг стал не благом, а проклятием нашего космического государства. Накопив информацию практически беспредельного объема, Великий Координатор стал влиять на умы людей, внушать им свои собственные, идеи, которые хлынули из него неудержимым потоком. Так, между прочим, возникла идея всегалактической дегуоллизации. Вступать с Великим Координатором в борьбу, убеждать его в своей правоте - занятие бессмысленное и заранее обреченное на провал. Коль скоро он поставил перед собой какую-то цель, он добъется своего. Он решил, что планета Земля должна быть подвергнута дегуоллизации, и он выполнит это решение любой ценой. Лагрим умолк. Юра сидел бледный, подавленный. Миэль опустила голову. Лагрим окинул своих собеседников пронзительным взглядом. - Юрий, Миэль я хочу вам доверить величайшую тайну. - Тайну, отец? - Глаза Миэль широко раскрылись от удивления - Ты употребил страшное слово. Тайна! Как странно это звучит. - Ты права, Миэль. Уже несколько тысячелетий у нас не было тайн. Даже самые сокровенные мысли наши становились достоянием Великого Координатора.. Но я, твой отец, воскресил это слово. И не только слово. Я создал тайну, большую тайну, о которой Великий Координатор даже не подозревает. Началась она здесь, на Фабиоле... И Лагрим рассказал им о своей тайне. Фабиола была единственной из пригодных для жизни планет, которую не заселили, превратив в заповедник. Сюда лишь изредка наведывались небольшие группы избранных ариулянских ученых для наблюдения за "созреванием" в многочисленных глубоких тайниках новых "Дрионов" или для их извлечения и передачи в эксплуатацию. Не милькои и прочие уникальные создания Фабиолы побудили Великого Координатора объявить эту планету заповедной, а тот особый, единственный в своем роде "климат" ее недр, в котором быстро и безотказно "созревали" космические заготовки будущих "Дрионов".. Во главе комиссии ученых, которым было доверено производство "Дрионов" и эксплуатация "глубинных сил Природы", десятки лет стоял потомственный ариулянин Лагрим. Мышление людей, прилетавших на Фабиолу, уходило временно из-под контроля Великого Координатора. Десять лет назад здесь, на Фабиоле, Лагрим неожиданно для себя открыл идею создания риоля. Это был изумительный творческий порыв гениального мозга, освободившегося от пагубного влияния и контроля. Вместе с этим открытием пришло и понимание того факта, что Великий Координатор себя изжил и нуждается в коренной перестройке. И тогда свободолюбивая душа благородного ариулянина воспылала гневом и поднялась на борьбу против "угнетателя мыслей и пожирателя идей". Тут же, на Фабиоле, он привлек на свою сторону десятки единомышленников. Так возникло тайное общество. Члены этого общества называли себя оранами. За десять лет численность оранов возросла до пяти тысяч. Освободившись от влияния Великого Координатора, ораны совершили сотни новых открытий за "барьером познания", создали тысячи новых изобретении, которые держали пока в секрете, чтобы о них не проведал деспотический супермозг. Закончив свой рассказ о великой тайне, Лагрим сказал: - За вашим "Дрионом" направлено десять специальных космолетов-наблюдателей. В настоящее время они кружат на различных орбитах вокруг Фабиолы. Это обстоятельство и заставило меня прибегнуть к риолю. Я переместился на Фабиолу мгновенно, так что наблюдатели не успели зафиксировать мое прибытие. Через час вслед за мной сюда переместится с Ариулы один оран, мой ученик и помощник. Он доставит особую установку связи собственного изобретения. Действие этой установки недоступно контролю Великого Координатора. Через него, я свяжусь с тайным центром нашего общества на Ариуле и в случае надобности вызову сюда столько оранов, сколько потребует обстановка. - Отец, как зовут орана, которого ты ждешь сюда? - Ты знаешь его очень хорошо, дочь моя. Это твой друг Гуатиль. - Гуатиль? Гуатиль - оран? Гуатиль прибудет сюда?! - взволнованно воскликнула Миэль. Лицо ее выражало величайшее смятение. - Ты не должен был брать Гуатиля на Фабиолу, отец! - Успокойся, Миэль. Гуатиль достоин прямоты и честности. Он ждал тебя долгие годы. Миэль побледнела и опустила голову. - Нам обязательно надо встречаться с Гуатилем, Лагрим? - спросил Юра. - Выслушайте сначала мой план, Юрий. - Я слушаю, Лагрим. - Борьба с Великим Координатором методом убеждения невозможна. Я решил прибегнуть к силе. Сто пятьдесят оранов я вызову сюда для того, чтобы захватить "созревшие" "Дрионы". В тайниках на Фабиоле заложено более двухсот заготовок. Не менее семидесяти должны быть готовы. Их мы и захватим. Имея собственную эскадру "Дрионов", мы сможем заблокировать все черные проходы, ведущие на просторы Галактики. Великий Координатор не сможет тогда осуществить свою угрозу - направить "Дрион" или несколько "Дрионов" для дегуоллизации вашей планеты. Недавно я закончил изобретение, которое нам поможет остановить и захватить любое количество "Дрионов". Мы вырвем у Великого Координатора обещание оставить Землю в покое. Ну а решений своих он никогда не меняет. К ближайшему отсюда тайнику "Дриона" мы с Гуатилем отправимся вместе. К сожалению, обстановка не позволяет нам воспользоваться клеоном - нас могут заметить наблюдатели. Придется идти пешком. Путь недалек, в три дня доберемся. Вы серьезный человек, Юрии. И я готов доверить вам главную идею моего плана. Для нас, оранов, спасение Земли от дегуоллизации - дело нужное, но отнюдь не основное. Конфликт из-за Земли - это удобный случай, дающий нам возможность покончить с Великим Координатором. Мы ждали такого случая много лет. Да, Великий Координатор не способен менять решения. На этом и построен весь наш план. Если мы загоним его в логическую ловушку да выставим ему вдобавок приманку из нашей тайны, которая по объему информации для супермозга лакомый кусочек, Великий Координатор изменит свое решение и тут же выйдет из строя. Это ведь в конце концов всего лишь машина, хотя и невообразимо сложная. Юре это понравилось. Но мысль о Гуатиле продолжала беспокоить его. Он вздохнул и спросил: - А если вы не пойдете, Лагрим, Гуатиль справится без вас с тайником? - Почему без меня? Я обязательно с ним пойду. Все ораны идут к тайникам парами. - Мне хотелось бы пойти с Гуатилем. Лагрим пристально посмотрел на Юру, а потом на Миэль. - Он прав, отец! - вмешалась Миэль. Отказать дочери Лагрим не решился. Он понимал, что сложный мир эмоций, возникший в сердцах этих двух, не допускает вмешательства даже его - отца - Хорошо, - сказал он, подумав. - Конечно, Гуатиль посвящен. Он уже дважды присутствовал при извлечении. Он справится. Но в таком случае вам придется переменить костюм. Для путешествия по Фабиоле нужна такая одежда, как на мне или на Миэль. Она очень удобна и практична. В ней тело свободно дышит, и вместе с тем она служит надежной броней. В холод она греет, в зной охлаждает. Микроорганизмы обходят ее на десятки метров. Если вы согласитесь, "Дрион" мгновенно ее приготовит. - Одежда?! - воскликнул Юрий. - Да я бы и сам давно сменил свою одежду на вашу, мне просто в голову не приходило... - Тогда все в порядке. Готовьтесь. Через два часа Гуатиль прибудет на дрионодром. ГУАТИЛЬ И ЮРИЙ Уже второй день вел Гуатиль Юрия через дебри Фабиолы, а настоящий мужской разговор между ними еще не состоялся. У Юры неотступно стояла перед глазами картина их первой встречи. Лагрим и Юрий вышли тогда из "Дриона" с большими рюкзаками, в которых были припасы на дорогу. Гуатиль уже стоял перед "Дрионом". Помимо риоля он был нагружен большими пластмассовыми ящиками с металлическими застежками. Это был высокий, красивый ариулянин лет тридцати пяти. Черты лица у него были мягкие, глаза добрые и, печальные. Лагрим познакомил его с Юрием и сказал, что они вдвоем отправятся к тайнику. Гуатиль настолько доверял своему учителю, что не стал спрашивать, почему вместо самого Лагрима с ним идет этот худенький молодой инопланетянин. Но робко попросил разрешения повидаться с Миэль. Лагрим сказал, что это невозможно и что объяснения по этому поводу даст Юрий. Гуатиль и тут не возразил ни слова. Молча опустил в траву ящик, отстегнул риоль и отдал Лагриму. Легко закинул за плечи рюкзак, почтительно коснулся рукой плеча Лагрима, дружелюбно кивнул Юре и зашагал к лесу. Юра тоже попрощался с Лагримом и пошел за Гуатилем. Юру в Гуатиле поражало и восхищало все: его простота, его скромность, его печальная красота, его сила, даже его застенчивость. За время пути Юра неоднократно убеждался, что Гуатиль прекрасный товарищ, человек необыкновенного благородства. Ариулянин не мог не догадаться о причине, по которой Лагрим не позволил ему встретиться с Миэль. Он понял, что таково желание самой Миэль. И тем не менее Гуатиль не выказывал к своему счастливому сопернику ни зависти, ни злобы. Он научил Юру обращаться с усыпляющим пистолетом киолой, охотно рассказывал об уникальных растениях Фабиолы, первым прорубался сквозь непроходимые чащи. Этой ночью Юрий проснулся от шума. Вокруг была непроглядная темень, и лишь по частым вспышкам киолы Юра понял, что Гуатиль с кем-то сражается. Он включил фонарик и увидел огромное полчище каких-то бесформенных корявых чудовищ. Они неуклюже, враскачку двигались на Гуатиля и размахивали при этом своими длинными гибкими "лапами". Недолго думая, Юра тоже выхватил киолу и стал бить та нее по чудовищам. Каждая вспышка валила на землю очередную корягу, но через нее тут же лезли другие. Однако вдвоем Гуатиль и Юрий быстро отбили нападение. Но кто же это на них напал? При свете фонаря Юра увидел огромную кучу странных разлапистых деревьев с короткими, но толстыми, как бочонки, стволами, с длинными клешнеподобными ветвями. Гуатиль объяснил Юре, что это тоже чудо Фабиолы - хищные передвигающиеся деревья друинги! Они охотятся на мелких зверьков, но могут напасть и на человека. - Гуатиль, почему вы не разбудили меня? - с укором спросил Юра. - Мне было совсем не трудно, я бы и сам с ними справился. Вы так хорошо спали, Юрий... Эти слова задели Юру за живое. Он не мог позволить, чтобы его считали кисейной барышней. - Знаете что, Гуатиль! - сказал он довольно резко. - Я вам, конечно, признателен, что вы опекаете меня, как... как младшего брата. Но это ни к чему. Я такой же мужчина, как и вы, и мы должны поровну делить все опасности и невзгоды. - Я должен вас беречь, Юрий, - мягко сказал Гуатиль. - Почему? Уж не потому ли, что я гость? - Да, и потому что вы гость. Но главное потому... Потому что вас любит Миэль. Юра почувствовал, как лицу его стало жарко от нахлынувшей крови. Теперь нельзя было не говорить. А у Юры словно язык отнялся. Гуатиль понял его состояние и заговорил первым. - Я