охотно сказал Василий Иванович. - Вы? - Хеджес, отступив на шаг, смерил взглядом Василия Иванови- ча от сандалий на босу ногу до парусиновой панамки и недоверчиво пожал плечами. - Я полагаю, на этот раз вы не шутите, сэр? Момент слишком серьезный! - Мне вовсе не до шуток, - простонал Василий Иванович, приклады- вая ладонь к начавшей побаливать голове. - Обстановка крайне неподходящая, сэр! - Тощий джентльмен выпря- мился во весь свой небольшой рост и гневно посматривал по сторонам, словно удивляясь, куда пропали почетный караул и оркестры. - Совершен- но неподходящая обстановка! Однако во избежание недоразумений и ослож- нений я должен теперь же уведомить вас, что перед вами премьер-министр королевства Бисса, сэр! - Он произнес это громко, отчетливо, с необык- новенной важностью. - Да, сэр, премьер-министр его величества короля Биссы! Теперь Василий Иванович, несмотря на боль в голове и появление зайца, воробьев, берез, белых грибов и репейников с ромашками на бере- гу Фароо-Маро сразу припомнил все, что ему рассказывали директор агентства и другие сотрудники об этом занятном "королевстве", о влады- ке Биссы и его премьер-министре Хеджесе. На островах Южных морей давно ходили неясные тревожные разговоры о каком-то богатом чудаке, не то англичанине, не то канадце, который лет шесть назад купил для разведения черепах три небольших островка, не имевших даже названия. Видимо, он не был лишен чувства юмора, так как вскоре провозгласил себя королем этих островков, опубликовал конс- титуцию, разослал в газеты рисунки герба и флага королевства и вступил в неофициальные отношения с крупнейшими державами, чьи интересы были представлены в стране лагун и рифов. Но, хотя островки были куплены для разведения черепах, никто не видел там ни одной черепахи. Вскоре выяснилось, что фамилия короля была Крэгс, Лайонель Крэгс. Здесь это имя звучало так же, как и любое другое, но в странах, где читали газеты, а случалось, и книги, кое-кто знал, что Крэгс был одним из крупнейших ученых Западного полушария, мировая величина в области конструирования сверхсложных электронно-вычислительных машин с фантас- тическими запоминающими устройствами. Тем не менее его исчезновение из цивилизованного мира и появление в стране лагун и рифов прошло почти незаметно, несмотря на забавную историю с основанием королевства. Лишь в некоторых газетах промелькнуло короткое интервью с Крэг- сом. "Мистер Крэгс, - спросил его репортер, - зачем вы отправляетесь в Южные моря?" "Что ж, - ответил якобы Крэгс, - я отвечу вам откровенно, уверен- ный, что люди сочтут мои слова шуткой либо просто не прочтут их... Я убежден, что человечеству пришел конец, потому что война неизбежна. Мою науку ведут к войне. А современная война - это гибель, полное уничтожение большинства людей. И медленное, мучительное умирание всех оставшихся в живых... Выхода я не вижу. Люди обречены. Их надо срочно заменить. Я отправляюсь на Южные острова, чтобы создать новые сущест- ва. Это будут машины, наделенные разумом и способные размножаться. Им не страшны ни радиация, ни бактериологическая война. Они переживут все..." Крэгс сообщил также, что его предыдущие открытия и участие нес- кольких крупнейших банков, в том числе банка Хеджеса, позволяют ему располагать неограниченными средствами... Предположение репортера, что человечество, быть может, все-таки уцелеет, вызвало иронические нас- мешки со стороны Крэгса. "Мне надоели люди, - проворчал Крэгс. - Осточертело безумие нашей цивилизации. Я верю только в свои машины. Будущее - за ними..." Заметка была озаглавлена "Новый Адам", но, несмотря на то что ре- портер написал ее довольно бойко и даже с юмором, на нее не обратили внимания. И через несколько дней о Крэгсе забыли на много лет... На купленных Крэгсом островах росли кокосовые пальмы и хлебные деревья. В банановых рощицах копались мелкие дикие курочки, бегали юр- кие свиньи местных жителей. Эти жители, которых осталось меньше, чем пальм, когда-то владели всеми островами и рифами, а сейчас они даже не знали, что некий Крэгс купил их вместе с землей, бананами, курочками и свиньями. На трех островках, которые вскоре получили название "Королевство Бисса", Крэгс начал, как уверяли туземцы, делать черепах. Нет, он не собирал еще уцелевшие экземпляры, не разводил их и не выращивал. Он делал нечто другое. Что именно - невозможно было понять из рассказов туземцев, проникавших в таинственное королевство; европейцы же неиз- менно выпроваживались оттуда, едва лишь причаливали к песчаному береж- ку крэгсовских островов. Твердо было известно только, что любители че- репаховых безделушек и черепаховых супов ничего не получали от нового королевства. Припомнив все это довольно быстро, Василии Иванович, все еще с опаской поглядывая на странного гостя, постепенно отступал к калитке. Хеджес, гордо задрав голову и зажав в откинутой руке трость, следовал за ним. Вдруг он произнес, торжественно подняв левую руку: - А вот и его величество! С мягким урчаньем на шоссе возле калитки остановилась темно-олив- ковая сигара, выпустив сизое облачко отработанного бензина. Рослый че- ловек с хрящеватым жирным носом, пронзительными серыми глазами сидел, чуть сгорбившись, за рулем. Судя по всему, король был человеком очень неразговорчивым. Его темное, тяжелое, неподвижное лицо внушало не то уважение, не то страх. Бледные губы были плотно сжаты, серые глаза без всякого выражения смотрели на дорогу. - Шеф агентства ждет нас? - наконец спросил он Хеджеса, не глядя на него, но вдруг, явно не интересуясь ответом, вышел из машины, про- шел в садик. - Что это? - Крэгс неожиданно присел на корточки перед грядкой овса. Ухватившись за стебель овсинки, король выдернул его с корнями и принялся с любопытством рассматривать, растирать между большим и ука- зательным пальцами и нюхать. - Овес не растет на островах! - сердито заявил Крэгс. Василий Иванович и Хеджес пожали плечами. - А грибы? - сердито спросил Хеджес. - Могут расти приличные бе- лые грибы на этих ваших островах? - Абсурд, - хмуро бросил Крэгс, все еще рассматривая стебель ов- са. - Вот как! - торжествуя, воскликнул Хеджес и, сунув руку в кар- ман, вытащил несколько помятый, но все еще благоухающий гриб. - Я на- шел его десять минут назад, сэр! Крэгс осторожно взял гриб. - Болетус эдулис1, - прошептал ученый. - Невероятно! (1 Латинское название белого гриба.) - Интересно, что бы вы сказали, увидев здесь зайца! - фыркнул Хеджес. - Да, да, сэр, обыкновенного зайца, из тех, которые бегают по европейским полям! А также ворон, воробьев, бабочек-капустниц... Крэгс уже несколько секунд пристально, в упор смотрел на Хеджеса. - Ах, и вам кажется, что я сошел с ума? - Тощий Хеджес даже подс- кочил от возмущения, но тотчас, нагнувшись, поднял одного из погибших воробьев. - Пожалуйста! - Он сунул его чуть ли не в нос короля. - Еще тепленький... Лицо Крэгса было сурово, густые брови сошлись, крупные морщины пересекли лоб. Нервным движением он вытер выступившие капельки пота. - Из всего, что я видел за свою жизнь, - медленно произнес он, - это самое невероятное, самое невероятное... Вы можете что-нибудь нам объяснить, сэр? - Он неожиданно ухватил Василия Ивановича за плечо. - Ничего я не знаю! - сердито ответил Василий Иванович, высвобож- дая плечо. - Три дня назад все здесь было обыкновенно, а теперь пожа- луйста... воробьи! Крэгс мельком взглянул на Василия Ивановича и, не расспрашивая его больше, отнес в машину стебель овса, гриб и мертвого воробья. Вер- нувшись, он задумчиво сказал: - Все это как-то связано с академиком Андрюхиным... Тем более я должен как можно скорее видеть официальное лицо из Советского Союза. Грустно только, что все это бесполезно, сэр, абсолютно бесполезно. Земля доживает последние дни... Он снова сделал мрачную физиономию и принялся глубокомысленно по- качивать головой. Поскольку ни король, ни его странный премьер-министр, видимо, не могли объяснить тайну неведомо откуда появившихся берез, грибов и ро- машек, Василий Иванович отложил выяснение этого вопроса до возвращения своего начальства, а пока обратился к насущным делам. - Вы говорите, сэр, - спросил он Крэгса, - что желали побывать в советском торговом агентстве и видеть его главу? В таком случае, при- езжайте через час. Вон там, наискосок через шоссе, домик с нашим фла- гом. А мне разрешите вернуться в канцелярию к своим обязанностям. Крэгс и Хеджес молча уселись в машину. - Кто такой этот Эндрюхи, о котором вы упоминали? - хмуро спросил Хеджес. - Профессор Андрюхин, - сказал Крэгс, с подчеркнутым уважением снимая шляпу, - приглашает меня участвовать в каком-то невиданном экс- перименте... Имя Андрюхина известно всем, кто интересуется наукой. Го- ворят, он использовал кибернетику для решения проблемы долголетия, чуть ли не бессмертия. Понятия не имею, как он это сделал. - Долголетия? - Хеджес поднял голову. - А на кой дьявол это дол- голетие, если всем нам, и вашему Эндрюхи тоже, осталось жить год-два... ну, может быть, три? Он не ученый. Он идиот. - Архимед решал уравнение, когда меч римского солдата уже касался его шеи... Андрюхин настоящий, большой ученый; все отведенные ему в жизни секунды он будет думать о науке. Хотя, конечно, вы правы, все это совершено бесполезно... - Бесполезно? А мне кажется, вы на что-то надеетесь... - Подозре- ние и растерянность мелькнули в глазах Хеджеса. - Берегитесь! Я не позволю себя обмануть... Вы знаете, что даже я, человек, которому на все наплевать, и то увлекся вашей затеей. Слушайте, Крэгс, сейчас я признаюсь в том, что хотел бы намертво скрыть. Вам никогда не приходи- ло в голову, что мы, быть может, вообще сумеем от всего отсидеться в Биссе? Совершенно исключительное географическое положение! Мы равно удалены, причем на максимально возможное расстояние, и от Америки и от Европы. Земля - маленькая планетка, но мы выжали максимум в пределах возможного. Радиация от проведенных испытаний обрушивается на Северное полушарие, мы пока в стороне. Быть может, именно нам суждено уцелеть? Ведь должны же где-то сохраниться люди, так сказать, на развод? - Маловероятно и вовсе не обязательно, - отрезал Крэгс. - Черт бы вас взял! - пробормотал Хеджес после продолжительного молчания, во время которого Крэгс медленно лавировал среди стада мел- ких местных коров, пересекавших шоссе. - Тогда дайте хоть спокойно до- жить на Биссе оставшиеся нам крохи жизни. Вы делаете черепах. Я участ- вую в этом своими капиталами. Отлично, я тоже хочу быть черепахой, черт возьми! И я хочу уползти в мой панцирь. Вооружения, секретные ла- боратории, радиация, газетные истерики, красная опасность, желтая опасность - да пропади все это пропадом! Я сам финансировал газеты, раздувающие эти опасности, а теперь сам же прихожу в ужас... Я ведь тоже читатель... - Хеджес, - весьма серьезно сказал Крэгс, - я никогда не понимал, что именно вас привело ко мне. Неужели надежда спастись? Это совершен- но бесполезно. - Вы просто маньяк! - вскипел Хеджес, окончательно забывая, что он говорит, как-никак, с королем и правилами этикета предусмотрено несколько иное обращение к королям. - "Бесполезно"!.. Вы что, не знае- те других слов? - Это слово символизирует мои убеждения... - мрачно изрек Крэгс. Хеджес в полном изнеможении повалился на кожаные подушки. Они проезжали через центральную часть города. Из темной, словно загоревшей на жгучем солнце зелени выступали не только деревянные, но и каменные, сверкающие зеркальными стеклами до- ма. Среди машин и велосипедов влачили арбу два круторогих буйвола. Со- вершенно голые ребятишки с визгом скатились с пальмы, словно кто-то стряхнул их с огромных листьев. Их восторг удесятерился, когда они убедились, что вызвали неописуемый ужас у чопорной леди. Действитель- но, на нее нельзя было смотреть без хохота, когда, в длинном платье, застегнутом до подбородка, с библией под мышкой, она чинно брела в мо- литвенный дом, брезгливо щурясь от яркого солнца и недоверчиво щупая зонтиком каждую щербинку на асфальте. При виде великолепной тем- но-оливковой сигары лицо леди тотчас преобразилось. Она заулыбалась всеми морщинами и даже сделала нечто вроде реверанса на ходу, едва не уронив пенсне. Заметив, что сигара остановилась возле банка, дама поч- тительно поклонилась задним фарам и, приняв еще более чопорный вид, замаршировала на молитву. Через час, когда странные гости уже шли по дорожке к веранде бун- гало, Василий Иванович с удивлением отметил, что Крэгс более всего по- ходит на морского разбойника. Василий Иванович даже слегка присвист- нул. Мясистое, тяжелое лицо Крэгса от уха до крутого, квадратного под- бородка пересекал багровый рубец. Его серые прозрачные глаза так быст- ро и пронизывающе рассматривали людей, что каждый невольно поеживался. Он был широкоплеч, высок, строен, и, хотя ему перевалило за сорок, он легко нес свое сильное тело на длинных, мускулистых ногах спортсмена. Входя на веранду, он снял шляпу, и все очарование сразу исчезло: Крэгс был лыс. - Полагаю, - подчеркнуто официально начал Хеджес, - мы находимся в помещении советского торгового агентства на Фароо-Маро? Василий Иванович поклонился и развел руками: - Директор агентства телеграфировал, что вынужден задержаться на одном из островов архипелага. - Поскольку руководитель советского торгового агентства отсутс- твует, я желал бы разговаривать с лицом, заменяющим его, - отчеканил Хеджес, не обращая внимания на улыбку Крэгса. - Беседа будет носить строго конфиденциальный характер. Василий Иванович взглянул на мисс Нугу, и та зная, что обозначает такой взгляд, встала и выпорхнула из комнаты, предварительно послав мужчинам по очаровательной улыбке. - Я к вашим услугам, господа, - вздохнул Василий Иванович, выдав- ливая нечто, отдаленно похожее на улыбку, и приглашая садиться. - Но я только по хозяйственной части... - Полагаю, нас никто не слышит? - Черные очки Хеджеса испытующе уставились на Василия Ивановича. Тот был уверен, что мисс Нугу, по обыкновению, подслушивает у двери, но сделал протестующий жест. - От- лично. В таком случае, сэр, выполняя свой долг, я должен заявить сле- дующее: при известных обстоятельствах королевство Бисса готово де-фак- то признать Советский Союз! Не удержавшись, Василий Иванович слегка кашлянул, словно бы по- перхнулся. Премьер-министр выпрямился еще больше и был похож на натя- нутую до предела струну. Зато его величество король Биссы, так сильно смахивавший на классического морского разбойника, не удержавшись, громко захохотал: - Довольно, Хеджес! Оперетка! "Королевство Бисса" соблаговолит признать "де-факто" первую державу мира... Забудьте, что вы премь- ер-министр. Это может наскучить... И, не оглядываясь на возмущенно вскочившего Хеджеса, Крэгс про- должал: - Около недели назад, господин сотрудник, я получил письмо от мо- его ученого друга, вашего соотечественника, академика Андрюхина. Вам известно это имя? - Он строго взглянул на Василия Ивановича. Тот несколько удивленно и в то же время почтительно наклонил го- лову. Академик Андрюхин был одним из тех людей, которыми гордилась его великая страна, странно было бы не слышать о нем. - Мы переписывались и раньше, - продолжал Крэгс. - Мы оба занима- емся одной и той же отраслью современной науки. Ее называют кибернети- кой. Полагаю, вы имеете о кибернетике хотя бы общее представление? В голове у Василия Ивановича, отуманенной жарой и событиями дня, мелькнула мысль о счетной машине "Пионер", которая производила все вы- числения, нужные агентству, и он утвердительно кивнул. - Отлично, - продолжал Крэгс. - Занимаясь одной и той же наукой и полагая, что мы оба искренне служим человечеству, я и Андрюхин исхо- дим, однако, из противоположных взглядов. Он идет от мысли, что чело- вечеству суждено жить и развиваться на Земле еще многие и многие тыся- челетия, я же убежден, что человеческое общество зашло в тупик и что жизнь на Земле будет трагически прервана в ближайшие годы, быть может, дни. И не скорблю об этом! Да, сэр, не скорблю, - повторил Крэгс, хотя лицо его явно помрачнело, противореча словам. - Андрюхин добился неве- роятных результатов в борьбе со старостью. Зачем? Это совершенно бес- полезно!.. Все обречены на гибель. Зато мне удалось создать систему, при которой мои механизмы не только читают, пишут, переводят, делают любые вычисления, но и воспроизводят сами себя. Им не страшны ни ради- ация, ни болезни, ни адские температуры, ни взрывы самой необузданной силы. Они переживут все и всех. И запомнят все. Люди отжили свое... Но, поскольку и я имею несчастье принадлежать к этой породе, у меня возникает ряд обязательств. Я надеюсь по приезде к вам сделать некото- рые предложения... Признаюсь, что меня очень заинтересовало последнее письмо академика Ивана Андрюхина, в котором он приглашает меня как своего гостя посетить вашу страну. Я ему очень благодарен... Он сооб- щил, что ваше агентство технически поможет мне через соответствующее советское посольство оформить все, что нужно для въезда в Советский Союз. - Сожалею... - Василий Иванович развел руками. - Об этом знает, видимо, директор. Я не уполномочен... - Тогда я оставлю директору письмо Андрюхина, - сказал Крэгс вставая. - Буду ждать извещений... Василий Иванович молча поклонился и принял от Крэгса пухлый кон- верт. Он следил за гостями, пока темно-оливковая сигара, пустив сизое облачко, не тронулась в сторону центра. Такая жара, а тут еще король! Только королей не хватало... Чтобы несколько успокоиться, Василий Ива- нович подошел к своей милой таблице хоккейных боев. Посмотреть бы хоть одну игру! Тут он увидел зажатое в своем кулаке толстое письмо Андрюхина... Пока белозубая мисс Нугу тащила ему ради такого случая бутылку настоящего московского хлебного кваса, Василий Иванович удобно распо- ложился на сквознячке и вытащил письмо из незапечатанного конверта... Чем дальше читал Василий Иванович письмо Андрюхина, тем сильнее было его недоумение и тем ближе придвигал он листки к своему толстому, в неистребимых московских веснушках любопытному носу. Глава третья. ЕДИНСТВЕННЫЙ ДОКУМЕНТ Излагая историю Открытия и Подвига, мы стараемся обходиться без скучных цитат и выписок из официальных документов. Однако по целому ряду соображений, которые читателю станут ясны из дальнейшего, мы вынуждены привести отрывки из письма академика Анд- рюхина, адресованного королю Биссы Крэгсу. Хотя послание Андрюхина начиналось вполне солидно: "Мой дорогой друг! " - дальше шло следующее: "Я рад, что отныне мир будет чтить в Вашем лице не только серьезного ученого, но и блестящего юмориста. Это особенно лестно мне, Вашему учителю, который не подозревал, что, со- вершенствуя познания юного Крэгса в теории функций, он помогает расц- вету крупного сатирического дарования. Вещать, сидя на каких-то райских островах, гибель человечества и заниматься изготовлением игрушечных черепах - это чистейший, извините, водевиль. Теперь Вы предлагаете и мне, старику, присоединиться к Вашим опереточным забавам. Нет, Крэгс, дурачьтесь в одиночестве. И проро- чествуйте в одиночку. Пророки никогда не выступали дуэтом... Поговорим серьезно. Никогда Вы не огорчали меня так, как сейчас. Я давно следил за Вашими научными успехами и вижу, что добились Вы не- малого. Тем более непонятно, как же Вы, ученый, докатились до мысли о гибели рода людского. Если люди обречены на гибель, к чему вся наша наука? Кому Вы завещаете своих черепашек с их памятью? Для кого Вы хо- тите законсервировать в механическом мозгу этих черепашек знания и опыт человечества? Не вижу логики! Наше дело - не консервировать нау- ку, а двигать ее вперед. Только этим мы поможем разогнать тучи над че- ловечеством. Эти тучи не так уж зловещи! На каком перекрестке Вы поте- ряли веру в людей? Вы утверждаете, что человеческая цивилизация зашла в тупик, что развитие наук грозит нашей планете гибелью. А Вы не задавались вопро- сом, кто именно зашел в тупик, в каком обществе наука поворачивается против человечества? А ведь в этом все дело! Да, Вы глубоко правы, остро предчувствуя катастрофу общества, Вашего общества! Но это еще не равнозначно гибели человечества. К счастью, родились и развиваются но- вые формы общественного устройства, свободные от бредовых нелепостей, противоречий и кошмаров окружающего Вас мира. Впрочем, это разговор большой, и мы продолжим его при личной встрече. А сейчас я обращаюсь к Вам как к энергичному и талантливому представителю науки. Крэгс, в нашем Академическом городке, одном из центров советской науки, сейчас готовится эксперимент, еще невиданный по сложности и значению. Мы очень много работали эти годы. Скажу Вам пока лишь о том, что на территории моей страны, в Китае, Монголии и в дружественной Индоне- зийской республике сооружено в порядке подготовки к Центральному экс- перименту более ста ведущих станций. Ваши острова отдалены от послед- ней станции всего на каких-нибудь семьсот - восемьсот километров, что очень существенно. Буду откровенен. Если в результате наших бесед Вы согласитесь ра- ботать с нами, то: 1. Сократятся сроки подготовки Эксперимента. Ваши черепахи будут полностью загружены сложной вычислительной работой. Наша направляющая и приемная аппаратура, установленная у Вас, не потребует дополнитель- ного громоздкого обслуживания. 2. На Ваших островах полностью отсутствует промышленность, не вы- рабатывается энергия. Острова лежат в стороне от морских и воздушных линий. Геомагнитная характеристика также весьма положительна. Все это благоприятствует проведению Эксперимента. 3. Не скрою, что успеху Эксперимента вовсе не повредит то обстоя- тельство, что Ваш научный авторитет, особенно на Западе, никогда не подвергался ни малейшему сомнению. Я предлагаю Вам принять участие в научном эксперименте, поистине грандиозном. Значение его серьезно усилится, если за ним будет наблю- дать весь мир. Честное слово, мысль организовать на краю света "Коро- левство Бисса" и поставить во главе него крупного ученого кажется мне сейчас вовсе не глупой! Я считаю, что вам необходимо приехать в Майск, в наш городок, и помочь мне, своему старому учителю. Быть может, наша встреча поможет и Вам. Давайте поспорим, поговорим о Ваших страхах и затеях, о ваших предсказаниях и черепахах... Ведь Вы любили, черт возьми, жизнь! Слушайте, Вы зря называете себя кибернетиком. Вспомните-ка, с че- го начиналась наша наука. Она рождалась из мечты! В сказках, там, где народная фантазия не знала никакого удержу, - начало кибернетики. Тридцать три витязя во главе с Черномором - что это такое? Это наши послушные слуги, это ки- бернетика... А странные выдумки о том, как бежала девочка, спасаясь от бабы-яги, бросила ленту - и возникла река, бросила гребень - встал лес, а баба-яга превращалась то в птицу, то в змею, то в огонь, - что это такое? Кибернетика! А история с джиннами, которые строили дворцы неописуемой красоты в одну ночь и переносили эти дворцы с одного края земли на другой, - это что? Кибернетика, черт возьми! Человек может колоссально много, и он только в начале своего пу- ти, слышите - в начале, а не в конце! Человек должен не только дышать, есть, пользоваться солнцем и носить штаны со складкой. Самое главное, чтобы он был свободен, чтобы никто и ничто не смело ему угрожать. Нич- то! Расстояния, смерть, сила притяжения! Чтобы человек управлял этими силами, а не они им... Приезжайте в Майск, Ваше Величество! В Майске ни одного живого короля не видели отродясь. Ну, да я Вас не выдам, представлю как Лайо- неля Крэгса, это имя здесь помнят... Кстати, Вы, как истый канадец, должно быть, любите хороший хоккей и знаете в нем толк. Я покажу Вам здесь, в Майске, команду, которая заткнет за пояс Ваших "Королевских Бизонов"... Василий Иванович мало что понял в этом послании, а тон письма, воспоминания о каких-то сказках, по мнению Василия Ивановича не сов- местимых с наукой, утвердили его в мысли, что это просто фальшивка или чудачество ученого, розыгрыш... ...Директор агентства вернулся. Он отсыпался почти сутки, потом, свежий, помолодевший, с блестящими капельками воды на густых еще воло- сах, слушал подробный доклад Василия Ивановича обо всех местных проис- шествиях, о количестве купленной копры, о выгрузке советских товаров, о приходивших и уходивших кораблях... Василий Иванович рассказал особо о непонятном появлении березовой рощи со всякой живностью и нескольки- ми трупиками птиц и животных, как будто разрезанных на части. Директор несколько раз нетерпеливо провел рукой по лицу, стирая довольную улыб- ку... Лишь в самом конце отчета, как о чем-то совершенно незначитель- ном, Василий Иванович рассказал, посмеиваясь и пожимая плечами, о ви- зите Крэгса. Директор перестал есть и отбросил салфетку. - Опять ваши шуточки, - медленно сказал он, всматриваясь в удив- ленное и обиженное лицо Василия Ивановича. - Где вы услышали о Крэгсе? - Да здесь он был, честное сло... Еще с этим... Хеджесом, своим премьер-министром... Василий Иванович попробовал еще раз ухмыльнуться. Директор встал: - Где письмо Андрюхина? В голосе его было нечто, заставившее Василия Ивановича мысленно горячо порадоваться тому, что письмо цело. - Муть какая-то, а не письмо, - рискнул он все же сказать, протя- гивая пачку листочков, исписанных крупным, твердым, вовсе не стари- ковским почерком. - Похоже, сами сочинили... - В какой-то степени вас извиняет то, что вы на островах новичок, - холодно сказал директор. - Визит Крэгса - событие первостепенной важности. Зачем он приезжал? - Сообщил, что королевство Бисса готово признать Советский Со- юз... Впервые директор соблаговолил слегка улыбнуться. - Что вы ему ответили? - Что не полномочен решать такие вопросы... - И он ушел?.. - Сказав, что свяжется с вами... - Зачем? - Чтобы вы помогли получить документы на поездку в СССР по приг- лашению академика Андрюхина... - Вот как! - обронил директор. - Значит, Крэгс решил все-таки ехать... Немедленно установите, где он сейчас. Разыщите его или хотя бы Хеджеса. Результатом всего этого, к величайшему удивлению Василия Иванови- ча, было то, что уже на пятые сутки король Биссы Крэгс и его премь- ер-министр Хеджес получили въездные визы и отбыли с неофициальным ви- зитом в Советский Союз. Глава четвертая. А Н Д Р Ю Х И Н В этот день Юра Сергеев только что пришел из второго цеха и, плюхнувшись на стул не раздеваясь, соображал, бежать ли ему в пионерс- кий клуб, или по общежитиям, или к главному инженеру, или поговорить с ребятами о ближайшем хоккее, или же, прихватив таинственную телеграм- му, шкатулку и летающую картофелину, идти в партком. В эту минуту на столе затрезвонил неугомонный телефон. - Сергеев?.. - услышал Юра незнакомый мужской голос, густой, звонкий и как будто насмешливый. - Да. - Нам с вами суждено вскоре познакомиться. Вы как, храбрый па- рень? - А что, будет здорово страшно? - Будет, - весело и твердо пообещал голос. - Давай, - усмехнулся и Юра, соображая, кто это его разыгрывает. Вдруг он насторожился. А что, если этот незнакомый бас имеет пря- мое отношение к картофелине и ко всему непонятному, что происходит в последнее время? Между тем голос продолжал: - Как насчет силенки? - Подходяще. - Ну да! Говорят, левой жмете восемьдесят? - Нужно - и девяносто выжмем... - Юра никак не мог понять, кто это говорит. - Неплохо! А сумеете отличить счетчик Гейгера от пишущей машинки? - Отличу... - Юру трудно было вывести из равновесия. - Есть такое чудное выражение - рисковый парень... - продолжал голос. - Так вот, рисковый ли вы парень? Любите ли неожиданности, приключения, риск? - Ага, - согласился Юра, вслушиваясь. - Одно достоинство очевидно: немногословен. Итак, сверим часы. Если не ошибаюсь, семнадцать минут второго? Незнакомый голос прозвучал неожиданно серьезно, и Юра невольно взглянул на часы. Было двадцать минут второго. - Ваши спешат, - решил голос. - Как вы передвигаетесь? - Передвигаюсь? - не понял Юра. - Ну да! Что вы делаете, если вам из точки А нужно перебраться в точку Б? - Иду, - сказал Юра и, подумав, добавил: - Пехом. - В таком случае, жду вас ровно через двадцать минут на Мичуринс- кой, одиннадцать, третий этаж... Тотчас слабо звякнул отбой. Юра положил трубку и, недоумевая, пожал плечами. Не очень остро- умно... Странный розыгрыш. Он ожидал, что будет интереснее... И вдруг Юра сообразил, что на третьем этаже дома э 11 по Мичуринской улице по- мещается горком комсомола. Здравствуйте! Час от часу не легче... Что все это значит? Он позвонил в горком. Трубку взяла Вера Кучеренко, второй секре- тарь. - Здорово! Кто меня вызывал? - спросил Юра. - Не знаю. - Голос у нее был тоже с усмешкой и полный недомолвок. - Так что ж, идти? - спросил он, ничего не понимая. - Смотри, - сказала она очень строго и повесила трубку. Ну, это уж было совсем ни на что не похоже! Делать им там нечего, что ли? Он взглянул на часы: прошло три минуты. Тогда он рывком запих- нул в стол все бумажки, сунул в свой хоккейный чемоданчик картофелину и шкатулку, щелкнул ключом и вылетел из комнаты, на ходу застегивая пальто и нахлобучивая шапку. Денек был пасмурный, на редкость теплый для зимы. Юра мчался, разбрызгивая хмурые лужи на тротуарах, скользя в новых сапогах и пог- лядывая на встречные часы. У подъезда горкома стояла низкая могучая машина - "Стрела", пос- ледняя модель. Юра пробежал было мимо, но что-то заставило его огля- нуться. Он пристальнее взглянул на номер, запорошенный снегом... АГ-72-11! Номер машины, которая стояла у книжного магазина. Тогда в нее сел тот незнакомец. Сейчас в машине не было никого. Юра обошел ее вокруг, подергал ручку; машина была заперта. Он постоял, потом отошел от машины и снова вернулся. Ему не хотелось уходить... АГ-72-11... Что-то еще всплывало в памяти... Картошка! Ну да, уцелевшие буковки на картошке! ...У Юры оставалось четыре минуты, когда он взбежал по ступенькам трехэтажного дома, где размещались горком партии, горисполком и горком комсомола. На третий этаж Юра поднялся не спеша, привычно приводя в порядок дыхание. Он уже миновал редакцию "Майской правды", когда впереди по кори- дору со звоном распахнулась стеклянная дверь из кабинета Веры Кучерен- ко и навстречу Юре легкой, как будто танцующей походкой двинулся уди- вительно знакомый человек. У него было продолговатое смуглое молодое лицо и длинная темная борода. Он был безусловно красив своеобразной, яркой, цыганской красотой. Меховую шапку-ушанку он надвинул так низко, что брови сливались с мехом. Из-под шапки смеялись коричневые, с ис- коркой, совсем еще мальчишечьи глаза. Он был невысок, но легкость и стройность, которых не могло скрыть и широкое пальто, делали его выше. Когда его яркие, любопытные, веселые глаза встретились с глазами Юры, тот невольно приостановился. - Сергеев? - Юра тотчас узнал густой и звонкий голос, звучавший в телефонной трубке. Поняв, что не ошибся, человек протянул руку: - Ну, здравствуйте. Я Андрюхин Представьте, что в том самом обычном, исхоженном вдоль и поперек коридоре, где вам приходится бывать ежедневно, встречается смутно зна- комый человек, который запросто протягивает вам руку и говорит: "Здравствуйте, я Ломоносов", причем вы сразу понимаете, что перед вами не однофамилец, не дальний родственник, а настоящий Михайло Василь- евич!.. Представьте это, и тогда сможете понять, что испытал Юра. Имя академика Ивана Дмитриевича Андрюхина было так же всемирно известно, как имя Ивана Петровича Павлова или Альберта Эйнштейна. И встретить его вот так, в коридоре горкома комсомола, да еще услышать, как он на- зывает вашу фамилию, было, конечно, чудом. - Аккуратен. Любопытен. Здоровенный мужик! - говорил Андрюхин, с удовольствием поглядывая на крутые плечи Юры, выпиравшие и сквозь пальто, на его крупную круглую, как чугунное ядро, голову, на широкое, сейчас красное, потное, растерянное лицо. - А я ваш старинный поклон- ник! Когда на южной трибуне орут уж очень громко "Бычок!", так это я! Чудесно играете! Не только клюшкой, но и мозгами шевелите. И, подхватив его под руку, Андрюхин с неожиданной силой поволок слегка упиравшегося от смущения и неловкости Юру в кабинет Веры Куче- ренко. - Я его заберу сейчас же, - заявил Андрюхин, вталкивая Юру в ка- бинет. - Хотя он и сопротивляется... - Как - сопротивляется? - Вера вспыхнула. Ясно было, что она нервничает и смущена не меньше Юры. - Ты что же, не понимаешь, какое нам оказано доверие? Академик Иван Дмитриевич Андрюхин лично прибыл сюда, чтобы именно из нашей городской организации выбрать самого под- ходящего парня. Это дело чести всей комсомольской организации города! Андрюхин сморщился, как от зубной боли: - Я пошутил, родная, пошутил!.. Все в порядке! Зачем так офици- ально? И, если хотите дружить, не смотрите на меня, как на памятник. Это, знаете, довольно противно - ощущать себя памятником... Значит, мы едем? - Конечно, Иван Дмитриевич! - Вера вышла из-за стола, не глядя на Юру, еще не проронившего ни слова. - Он просто обалдел от радости! - сказала она. - Я позвоню на комбинат, там побудет пока его замести- тель... - Простите, вы приехали на "Стреле"? - перебил Юра. - Да, - слегка улыбаясь, ответил ученый и пристально посмотрел на Юру. Только в машине, когда уже выехали из города, Юра, шумно вздох- нув, кое-как выдавил: - Извините, Иван Дмитриевич... - За что же, голубчик? - Академик, управлявший машиной, покосился на Юру. - Да что я так, чурбан чурбаном... Вы не думайте... - Ну, думать мне приходится, тут уж ничего не поделаешь. - Андрю- хин подмигнул Юре: - Вот подумаем теперь вдвоем над одной штучкой. - Над какой, Иван Дмитриевич? - А над такой, что о ней можно разговаривать только на территории нашего городка... Ты вообще привыкай держать язык за зубами. А еще лучше - начисто забывай все, что увидишь. Впрочем, я тебе помогу забы- вать. - Это можно, - согласился Юра и, повозившись и смущенно повзды- хав, все же вытащил, собравшись с духом, непонятную картофелину и про- тянул ее академику: - Не знаете, что это такое, Иван Дмитриевич? Андрюхин резко затормозил и остановился у края шоссе. - Ага! Очень хорошо! - Он вертел в руках картофелину, явно обра- дованный. Вот она выпорхнула у него из рук, он поймал ее, и она снова смирно улеглась на ладони. - А где же остальные буквы? Здесь шел пол- ный адрес: "Горьковская область, п/я 77". - Почему-то этих букв не было, Иван Дмитриевич. И Юра рассказал академику всю историю розовощекой картофелины. - Очень интересно! Когда-нибудь покажете мне этого Бубыря, - сме- ялся Андрюхин. - А картофелину вручите сами юноше, которого звать Бо- рис Миронович Паверман. Профессор Паверман. Такой тощий, в очках, очень быстрый. Руководитель Института научной фантастики Академии на- ук. Сказочно талантливый человечина. Неорганизованный, торопыга, но талантлив дьявольски. Это он запустил вашу картофелину. - Запустил? - Да... Это чудо, мой мальчик! - Андрюхин, быстро оглянувшись по сторонам, зашептал, наклонившись к Юре: - Чудо! Если бы мне еще двад- цать лет назад сказали, что возможно нечто подобное, я первый бы под- нял на смех любого! Может быть, вскоре и вы вместе с нами будете тво- рить чудеса! - Я? - удивился Юра. Холодок непонятного восторга остро сжал его сердце. - По ходу исследований всегда наступает минута, - торжественно сказал Андрюхин, - когда ученому, конструктору нужен испытатель, чело- век мужественный, сильный, с точным глазом, стальной волей... О том, что может случиться в будущем, я пока не смею мечтать... Снова Юра ощутил легкость, крылатое предчувствие счастья... Уже с меньшим смущением он извлек из своего чемоданчика телеграмму о том, что моря покоряются только смелым, и шкатулку, не так давно без умолку звавшую его к чему-то приготовиться. Глаза Андрюхина при виде этих предметов весело сверкнули. - Телеграмму можете порвать или сохранить на память, - засмеялся он, - а шкатулку верните. Я сегодня подложу ее Паверману... Вот кого интересно пугать! Вы не обиделись на мой розыгрыш? Он несколько минут ухмылялся про себя, видимо сочиняя текст для страшного послания, которое сегодня ночью прозвучит под кроватью ниче- го пока не подозревавшего директора Института научной фантастики... Юра наблюдал за Андрюхиным с веселым любопытством, удивлением и нежностью. Он никак не ожидал, что академик может шалить, как проказливый школьник. Честно говоря, это Юре понравилось. Академик неожиданно снял руки с баранки перед довольно крутым по- воротом. Юра, невольно поднявшись, рванулся вперед, чтобы перехватить управление. Машина безусловно должна была врезаться в шершавые стволы огромных сосен, но почему-то самостоятельно сделала плавный поворот и помчалась дальше... Юра знал, что Академический городок, где располагались научные институты академика Андрюхина, лежал где-то в лесах между Майском и Горьким. Сначала они ехали по хорошо известному Горьковскому шоссе - огромной бетонной автостраде, которая, как река, лилась меж набухших влагой серых полей, деревенек с красными крышами и паучьими лапами те- левизоров над ними, мимо еловых рощ и торфяных болот, по которым шага- ли вдаль вышки электропередачи, гордясь тяжелым грузом проводов... Примерно на двадцатом километре машина, переваливаясь с боку на бок и покряхтывая, сползла с шоссе на узкую бетонную ленту, уходившую в лес. Судя по знаку, въезд на эту дорогу был запрещен. Они проехали под запретительным знаком и углубились в лес. Неумолчный шум шоссе, доходивший сюда, как далекий прибой, вскоре совсем затих. Их окружали непроезжие, нехоженые лесные дебри. - Я думаю, с чего вам начать, - заговорил Андрюхин. - Впереди у вас очень интересная, но и очень опасная работа. Не сомневаюсь, что вы согласитесь, когда узнаете, в чем дело. Но первые день-два вам лучше всего просто осмотреться. А чтобы не скучать, потренируйте наших хок- кеистов... Юра сразу почувствовал себя уверенней. Недаром тысячам болельщи- ков он был известен под именем Бычка. Его слава центрального нападаю- щего гремела по всему Майску и даже проникла за пределы города. Он ус- мехнулся, представив ученых на хоккейном поле. Андрюхин уловил его ус- мешку и откровенно захохотал, показывая великолепные белые зубы. - Да, да, так и сделаем! Я отвезу вас прямо в Институт долголе- тия. Самому молодому игроку в вашей новой команде будет не меньше де- вяноста лет, ну а самому старшему - не больше ста семидесяти... И, насладившись растерянной и смущенной физиономией Юры, Андрюхин спросил: - Ну, а сколько же, по-вашему, мне? И он неожиданно пнул Юру в бок жестким, как булыжник, кулаком так, что Юра даже слегка задохнулся. Этот удар окончательно убедил Юру, что перед ним еще молодой че- ловек. Но звание академика, всемирная слава, то, что имя Андрюхина он читал еще в школьных учебниках, - все это заставило его сделать молни- еносный расчет, и он несколько неуверенно пробормотал: - Сорок? Сорок пять?.. - Неужели я так плохо выгляжу? - Андрюхин даже притормозил маши- ну, разглядывая себя в косо посаженном зеркальце. - Врете-с! Врете-с, товарищ Бычок! Я выгляжу лет на двадцать восемь - тридцать! Да-с! - А борода? - пробормотал Юра. - Борода - для солидности! Все-таки неудобно такому молокососу руководить тремя институтами, ходить в академиках... - Он пронзитель- но-хитро и весело поглядел на Юру и вдруг крикнул: - Восемьдесят семь! Да-с! Юра, вытаращив, как в детстве, глаза и приоткрыв рот, ошалело смотрел на академика. А тот остановил машину, резко выпрыгнул на чис- тый, не заезженный участок дороги и, присев на корточки в позиции стартующего бегуна, пригласил: - Нуте-с? До той сосны! И, свистнув по-разбойничьи в свой кремневый кулак, так лихо рва- нул с места, что Юра, не знавший, как себя вести в этом неожиданном состязании, припустил вовсю. Он перегнал Андрюхина почти у самого ф