трального эксперимента. Считаю также необходимым информировать вас о последних событиях. Как вам из- вестно, несколько лет назад правительство сочло необходимым развернуть здесь, в лесах над Иргой, три наших института с их многочисленными фи- лиалами, лабораториями и всем прочим, что образует комплекс Академи- ческого городка. Мы обошлись государству почти в тридцать миллиардов рублей. На эти деньги можно было бы выстроить крупный город, такой, как Харьков. Все было сделано, чтобы мы осуществили грандиозную, можно сказать, народную мечту. Мы работаем, как вы знаете, чтобы помочь че- ловечеству навсегда покончить с угрозой войны. Чтобы сделать войну не- возможной! Нам сказали: подумайте над тем, чтобы людей нельзя было убивать. Чтобы можно было жить, веря в будущее, и увлеченно строить насыщенную счастьем жизнь, которую человечество вполне может создать сейчас, если б на пути к ней не стояли дикарские угрозы поджигателей войны... Вот цель, которая была выдвинута перед нами... Силами науки по- мочь народам уничтожить войну! Ради этой святой цели мы работаем вмес- те со всеми людьми нашего отечества, со всеми честными людьми Земли. Уже много лет воля нашей страны направлена на то, чтобы установить на планете незыблемый мир. Нужно ли говорить, как легко вздохнули бы мил- лиарды людей, если бы мы, ученые Страны Советов, могли сказать: с вой- ной покончено, не думайте о ней, она невозможна!.. Ответственность ученых в решении этой важнейшей задачи современности очень велика. Андрюхин вышел из-за стола, подошел вплотную к первому ряду слу- шателей и продолжал, с трудом сдерживая волнение: - Каждый час на Земле рождается пять с половиной тысяч детей. Мы все в ответе перед ними. Мы отвечаем за их счастье. Предстоит еще не- легкая борьба. Все ли мы помним, что до сих пор постоянно недоедает половина населения нашей планеты? Что почти половина всех детей, живу- щих на Земле, не ходит в школы? В Европе один врач приходится на пол- торы тысячи жителей, а в Эфиопии - на двести тысяч. До сих пор сорок стран из девяноста не имеют своей промышленности... Почему? Неужели техника, наука и культура современности так сла- бы, что не могут покончить с этими бедами? Могут! Мешает капитализм, еще господствующий на части планеты. Наша страна прекратила испытания ядерных бомб, предложила раз и навсегда уничтожить все ядерное оружие. А на Западе в это время Эрнст Теллер подарил миру свое новое детище под названием "Доув" - "Голубка". Так он назвал новую ядерную бомбу, которая даст слабую взрывную волну, но мощное радиоактивное излучение. Цель ясна: истребить побольше людей, сохранив "материальные ценности" - здания, машины... 14513 войн бушевало на Земле за несколько тысячелетий человечес- кой истории. Была Столетняя война, была Тридцатилетняя война, была им- периалистическая война 1914-1918 годов, наконец, последняя мировая война унесла десятки миллионов человеческих жизней... И едва она кон- чилась, как началась подготовка к новой. Подсчитано совершенно точно, во что обошлась миру подготовка к новой войне. Известно, что если бы только эти уже заработанные человечеством средства обратить в дома, дороги, сады, на производство пищи и одежды, на развитие культуры, то человечество имело бы все - понимаете, все! - для удовлетворения самых широких потребностей. Но пока об этом можно только мечтать. Мешает ка- питализм, эта злокачественная опухоль в организме человеческого сооб- щества... Никто не учел тот моральный ущерб, тот психический гнет, ко- торый испытывает человек, живущий под страхом атомной войны. Сегодня мы еще не можем сказать - войнам конец! - и все же ясно: такой день недалек! Прошу меня правильно понять. Одни ученые не могут уничтожить возможность войн и причины, порождающие их. Но мы можем создать необычайно эффективную защиту против любых угроз уже обречен- ного, но еще путающегося в ногах капитализма. Сейчас предстоит ответственная проверка. Речь идет не о частной защите вроде бывших противогазов, зенитных орудий или противоракетных устройств. Нет, мы получили результаты, которые позволяют надеяться, что навсегда будет ликвидирована возможность какого бы то ни было во- енного выступления против нас или наших друзей... Одобрительный гул зала не сразу позволил Андрюхину продолжать. Он поднял руку, призывая к тишине, и его голос снова зазвучал: - Итак, Институт кибернетики, наши замечательные друзья - маши- ны... Без них были бы невозможны успехи других институтов. Основа на- ших достижений - в лабораториях профессора Ван Лан-ши. Без его работ мы не подчинили бы силы тяготения, не освоили бы направленных взаимоп- ревращений энергии и материи, не овладели совершенно сказочным методом так называемой "развертки" живых организмов. Вы помните, что еще срав- нительно недавно физики могли рассчитать только модели самых простых атомов - водорода и гелия; о строении остальных атомов имелось лишь общее представление. Человеческой жизни было недостаточно для произ- водства необходимых математических вычислений. Сейчас наши электрон- но-решающие устройства справляются с такой задачей за несколько часов. Эйлер потратил сорок лет жизни, чтоб рассчитать движение трех взаимно притягивающихся тел - Луны, Земли и Солнца; при этом он совершенно не принимал во внимание притяжение Луны со стороны Марса, Венеры и других планет. Наша машина типа "Девочка" произвела этот расчет полностью за одиннадцать часов работы. Для Института научной фантастики и Института долголетия необходимы были сотни миллионов отдельных вычислений. Для Центрального эксперимента их произведено более семи миллиардов. Если бы этими вычислениями занялись все математики Советского Союза на обычных машинно-счетных станциях, они бы не управились и за столетие. Наши запоминающие вычислительные машины сделали эту работу менее чем за шесть лет! Продолжаю. Институт долголетия... Высказанная некогда румынским академиком Пархоном смелая идея о возможной обратимости процесса ста- рения живых организмов стала путеводной звездой коллектива, возглавля- емого Анной Михеевной Шумило. Институт разработал надежные и многок- ратно проверенные на практике методы омоложения человеческого организ- ма и сейчас завершает работы, в результате которых старость будет из- лечиваться так же надежно, как, скажем малярия. В принципе средний срок жизни человека может быть продлен в три-четыре раза. Эпидемия преждевременной старости, которая тысячелетия свирепствовала на земном шаре, будет так же невозможна, как эпидемия оспы или холеры. Это вели- колепно, не правда ли? Однако и это меркнет перед победой над смертью. Я говорю о смерти преждевременной, случайной, вызванной травмами, катастрофами. Смерть приходит бесконечно разнообразными путями. Конечно, не все ее пути на- ми перерезаны. Но мы решили неимоверно трудную задачу: я назову ее ус- ловно задачей восстановления организмов. Пока я лишен возможности под- робнее остановиться на этой теме. Среди присутствующих многие знали, о чем говорит оратор, и не- вольно ответили взрывом рукоплесканий. - Институт научной фантастики, - продолжал Андрюхин, - вел работы над несколькими проблемами. Наиболее близки к окончательному решению две: преодоление силы тяготения и передача материи на расстояние пос- редством ультраквантовых волн. Коллектив, возглавляемый Борисом Миро- новичем Паверманом, по дошел вплотную к решению этих колоссально важ- ных задач, однако встретил непредвиденные трудности, заключающиеся в том, что организм человека не приспособлен к тем явлениям, которые возникают как при утрате силы тяжести, так и при переходах вещества в квантовую энергию... Всем нам памятна трагическая гибель первого отря- да ученых, штурмовавших тайны гравитационных сил. Аварии зданий, обо- рудованных антигравитационными прокладками, которые неожиданно отказы- вали на большой высоте, тоже сопровождались жертвами. И сейчас еще есть нерешенные вопросы при взаимодействии гравитационных полей с электромагнитным полем человеческого организма, в частности мозга. Но преодоление сил тяготения в неживой материи нами достигнуто полностью и теперь представляет не больше опасности, чем полет на обычном само- лете. Вы легко убедитесь в этом, друзья, если посмотрите в окно... Среди присутствующих не было, пожалуй, ни одного, кто не летал бы в реактивных самолетах, а более десяти человек побывали в космических ракетах на Луне и Марсе. Но сейчас, выглянув в окно, все испытали ни с чем не сравнимое чувство утраты реальности. Сизая щетина лесов, окружавших прихотливые петли Ирги, неспешно уходила вниз. Видны были крыши и трубы зданий; потом внизу проплыли вершины могучих сосен. В стороне, внизу, осталась труба котельной с выползавшим из нее облачком дыма... - Высота около ста метров, - негромко сказал Андрюхин. - Есть предложение оставшуюся часть нашего совещания провести на высоте при- мерно двухсот метров. Нет возражений? Ошеломленный зал молчал... Собравшиеся здесь сотрудники институтов знали, конечно, о работах с антигравитационными прокладками и стержнями, но даже они сейчас при- тихли, пораженные делом своих рук... - Вот ради этого отдали свои жизни многие наши товарищи, - так же негромко продолжал Андрюхин. - Как видите, мы еще далеко не всесиль- ны... Он замолчал, подчиняясь движению, стихийно возникшему в зале. Все молча встали. Полторы тысячи ученых, создатели чудес, о которых гово- рил Андрюхин, минуту недвижно стояли, скорбно склонив головы. - Перед нашими испытателями, - снова начал Андрюхин, - и перед Сергеевым, который будет возглавлять этот отряд храбрецов, возникают новые, необычайно трудные задачи. Настало время показать миру кое-какие достижения. С этой целью, как вам известно, сооружено более ста ведущих станций. Есть основания полагать, что заключительный этап Центрального эксперимента придется на район королевства Бисса, где королем объявил себя многим из вас из- вестный Лайонель Крэгс... - По залу пробежал смешок, и Андрюхин тоже усмехнулся: - Вождь черепахового племени... Нет, он честный человек и большой ученый. Он не запачкал себя работой на войну. И он не виноват в том, что живет на Западе, где науку забрили в солдаты, где ее хотят сделать прислужницей смерти, поставщицей атомных, водородных и сверх- водородных бомб. Крэгс испугался. Крэгс отчаялся. Он вопит о всеобщей гибели. Он примирился с этой гибелью. Он далек от народа, не понимает его, и мас- сы людей кажутся ему бесконечными и безликими толпами мещан, обывате- лей, которые копошатся вокруг ничтожных делишек. Его доводит до остер- венения какая-то старуха, которую он встретил в магазине, когда она яростно пыталась выторговать несколько центов на куске кашемира. А старуха могла бы кое-чему поучить Крэгса! Она-то ни за что не поверит, что мир должен погибнуть, и сумеет постоять, когда надо, за будущее своих внучат. У народа много слуг, и один из передовых отрядов - мы, ученые Мы должны в течение месяца осуществить наш Центральный эксперимент. Для него все готово. Передача гиббонов, осуществленная сибиряками, - вели- колепное тому доказательство. Последняя проверка - передача Детки! До свершения этого опыта остается менее недели. Мы надеемся на успех. Бо- рис Миронович и его сотрудники овладели сложнейшей методикой превраще- ния живой материи в концентрированный пучок квантовой энергии и вос- создания вновь, в начальных материальных формах, превращенной в энер- гию материи. Удалось более шестидесяти семи процентов опытов с лягуш- ками, более восьмидесяти восьми с мышами, ужами и воробьями. Были, как видите, и неудачи. Неудачи двух родов: полное исчезновение передавае- мого объекта или его гибель при восстановлении... При этом наши подо- пытные зверьки, к крайнему нашему сожалению, оказались безвозвратно потерянными. Все эти обстоятельства учтены при организации решающего опыта с Деткой. На пути луча, в который на днях превратится наша милая такса, мы воздвигаем все препятствия, мыслимые для прохождения луча в пределах электромагнитного поля Земли. Мы концентрируем эти препятс- твия на отрезке всего в двадцать километров. Это важнейшая контрольная проверка. Будем надеяться, что она станет нашей общей большой удачей. Глава, седьмая. ЖЕНЯ После завтрака Юра взял лыжи и пошел побродить по территории Ака- демического городка. Местный радиоузел снова передавал то сообщение, которое Юра уже слушал у себя в комнате: - ...ночь Детка провела спокойно. Проснулась в пять часов сорок шесть минут. Настроение уверенно-бодрое, шаловливое. Глаза чистые. Ре- акции отчетливы. Первый завтрак проводит в девять тридцать Евгения Козлова... Прямо перед ним, на фонарном столбе, висел большой плакат с изоб- ражением симпатичной черной таксы. Плакат был украшен следующей над- писью: "Пусть собака, помощник и друг человека с доисторических времен, приносится в жертву науке, но наше достоинство обязывает нас, чтобы это происходило непременно и всегда без ненужного мучительства". Юра вспомнил, что эти строки высечены на памятнике собаке в Кол- тушах, знаменитом научном городке, где жил и работал великий русский ученый Иван Петрович Павлов. Но к чему портрет таксы и эта надпись здесь?.. Улыбнувшись черной таксе, Юра двинулся дальше. Беспричинная улыбка то и дело набегала на его губы. Все вокруг казалось ему забавным и немного ненастоящим. Солнце весело играло на подмерзшем за ночь снегу, под ногой вспыхивала, похрустывала ледяная корочка, голубоватое небо проглядывало сквозь черные лапы елей, и Юра непременно запел бы, подмигивая по-приятельски в залитую солнцем голу- бизну, но здесь, в Академическом городке, это было неудобно. И то, что это было неудобно, тоже смешило Юру. Он шел улыбаясь, нежась в не по-зимнему ласковом солнце, любуясь густой колючей зеленью и плотными узорами теней на голубоватом снегу. Он тихо скользил меж черно-зеленых густых, нарядных елочек, испы- тывая все то же непроходящее странное ощущение, будто попал в сказ- ку... Поминутно ожидая новых чудес, Юра с любопытством оглядывался на каждый шорох. Но не только чудес - не было видно даже людей. "Может быть, я иду там, где нельзя ходить? - подумал он. - Да нет, охрана тут, верно, такая, что куда не следует не проберешься..." Гадая, для чего все же его сюда пригласили, в каких испытаниях он должен участво- вать, и не в силах придумать хоть что-нибудь более или менее связное, Юра начал уже вспоминать о Майске, о своем комбинате, о разных срочных делах, о предстоящей тяжелой игре с кировским "Торпедо", основным со- перником "Химика"... Задумчиво посвистывая, он усмехнулся: было бы неплохо на эту игру позаимствовать вратаря из вчерашней команды Андрю- хина... Скатываясь с небольшого холма и петляя между деревьями, он услы- шал собачье тявканье, а потом злое, с хрипотой, рычанье. За темно-си- зыми пиками елочек открылась небольшая полянка. Посреди нее, на твердо укатанном желтоватом снегу, поднималась примерно на метр бетонная пло- щадка, обшитая толстыми полосами золотистого металла. Несмотря на ви- димую массивность бетона, он, казалось, клубился, светясь изнутри не- ясным темно-синим светом. Ровный гул огромного напряжения шел отку- да-то из глубины площадки. Подойдя ближе, Юра заметил, что пол площадки представляет собой прочную металлическую или пластмассовую сетку с мельчайшими, едва за- метными отверстиями. На толстой шерстяной подушке, брошенной поверх этой сетки, сидела молодая угольно-черная такса в попонке, вся обмо- танная яркими, как цветные карандаши, тонкими и толстыми проводами. Вспомнив фотографию, Юра узнал таксу, хотя сейчас она злобно скалила белые зубы и изредка жалобно тявкала, пытаясь достать двух ворон. Они ловко воровали у таксы аккуратные ломтики мяса. Юра отогнал ворон и очень удивился, что собачонка, едва увидев его, забыла и ворон и мясо. Она извивалась всем туловищем, а ее зас- тенчивая мордочка и улыбчивые глаза источали счастье и ласку... Такса даже потявкивала негромко, но нетерпеливо, требуя внимания. "Видно, живется ей здесь неплохо, ежели она даже незнакомого человека так при- ветливо встречает", - подумал Юра. Он воровато протянул руку через бортик площадки, чтобы погладить собачонку. Обнюхав его руку, она вдруг злобно тявкнула и вцепилась в пальцы Юры, не ожидавшего нападе- ния. Юра едва успел отдернуть руку, как услышал еще издалека старую песенку, отлично ему знакомую: На муромской дороге, Чему-то очень рад, Сидел кузнечик маленький Коленками назад. Он рад, что светит солнышко, Что зеленеет сад, Что он такой зелененький, Коленками назад... Потом раздалось удивленное восклицание. Видимо, Юру увидели. Он не оглядывался, боясь смутить певицу. Но почувствовал, что теряется сам, когда еще более лихо и уже очень близко прозвучал следующий куп- лет: Нашел себе подругу он. Подруга - просто клад. Такая же зеленая, Коленками назад! Пела и даже приплясывала, подбегая, коренастая румяная девушка, ловко подыгрывая себе на воображаемой гитаре. - Из-за чего сражение? - Упершись одной рукой в бок, она требова- тельно и важно протянула другую Юре. - Не знаю, - усмехнулся Юра, не решаясь взглянуть еще раз на де- вушку и удивленно глядя на собачонку. - Наверное, дразнили. - Девушка, вспрыгнув на площадку, обняла таксу. - Наш Страшный Черный Пес! Ужас Ирги! Гроза небес и лесов!.. Но, увидев на пальцах Юры кровь, она подошла к нему: - О-о! Она, кажется, вас основательно тяпнула... У девушки были огромные зеленовато-черные требовательные глаза, в глубине которых, как притаившийся костер, все время поблескивал смех. Юре было весело глядеть на нее. - Это вы и есть Женя Козлова? - спросил он. - А что, не похожа? - Да нет, ничего, - усмехнулся растерянно Юра. Казалось, что Женя некрасива. Коренастая, с густой гривой исси- ня-черных кудрей, с широко расставленными огромными сердитыми глазами под крутым лбом, она прежде всегда поражала молодым здоровьем. Но по-своему она была и очень красива, не строгой правильностью черт, а чем-то неуловимым, что пряталось в изгибе губ, легких, как лепестки, в суровой ясности глаз, просторно распахнувшихся навстречу миру, в прох- ладной линии щек, слегка тронутых пушком... - Вот я вас сразу узнала, - продолжала Женя. - Вы Бычок! Прости- те... Ну, в общем, вы понимаете... - Она рассмеялась и взяла его руку. - Ого! Вот это ручка! Бедная Детка могла обломать о ваш кулак зубы. Впрочем, вам все равно полагается медаль за то, что вы не дали ей сда- чи. Сразу видно, какой вы умненький-благоразумненький! - Она отступила на шаг и, пристально глядя на него зеленоватыми смеющимися глазами, продекламировала с настоящим пафосом: В толпе людей, в нескромном свете дня Порой мой взор, движенья, чувства, речи Твоей не смеют радоваться встрече... Душа моя! О, не вини меня!.. Что с вами? - оборвала она, заметив, как нахмурилось лицо Юры. - Вы, значит, тоже из этих, из современников Владимира Монома- ха... - пробормотал он в полном расстройстве. - Небось родились раньше Тютчева годика на четыре? - Я? Ах, вот что... Решили, что я из компании долголетних? - Она было сдвинула густые брови, но тут же расхохоталась. - Нет, куда мне! Я из Горьковского мединститута, прохожу здесь практику... И то - вто- рой месяц. Правда, повезло? Стремительно убеждаясь, что больше всего повезло ему, Юра поспе- шил согласиться. - А теперь давайте я вылечу ваш симпатичный кулачок. - Нахмурив- шись, она рассматривала кулак размером едва ли не с ее голову. - Не- большой сеанс старомодной первой помощи, я думаю, будет только поле- зен... Полевая, так сказать, хирургия... - Хирургия?.. - насторожился Юра. - Вот это здорово! Чемпион хоккея, оказывается, трусоват... Нель- зя же быть таким отсталым. Под пальто на халатике у нее висела сумочка, и она быстро извлек- ла из нее иглу, слегка похожею на маленький кинжальчик. При виде блес- нувшей стали Юра отвел глаза, поежился. - А это зачем? - спросил он. - На всякий случай... Антисептический профилактический укольчик не помешает. - Не помешает? - усомнился Юра. - Конечно! А потом зальем эмульсией и наложим эластичною повязку, - Она решительно взяла кинжальчик, сорвала с него целлофановый чехол и, подойдя к Юре вплотную, подтянула повыше его рукав. - Скажите, а со мной ничего не будет? - Юре вдруг очень захоте- лось, чтобы она его уколола своим кинжальчиком, но кое что он должен был знать заранее. - Я, так сказать, останусь самим собой? - Ох, и трус же! - Ее черные с зеленью глаза выразили крайнюю степень презрения. - Останетесь, останетесь. - Видите, - смущенно объяснил Юра, восторженно рассматривая ее смугло-розовое, почему-то пахнувшее елкой лицо так близко перед собой, - я тут насмотрелся на ваших механических людей. А потом мне рассказа- ли, что новая пластмасса - майлон - создает полную иллюзию человечес- кой кожи, даже медленно темнеет на солнце, вроде загорает... Вот толь- ко волосы на этом майлоне пока не растут. А где-то в океане ученик ва- шего Ивана Дмитриевича, какой-то Крэгс, говорят, населил два острова такими машинами, которые могут совершать любые человеческие поступки и даже думать... Или людей превратил в машины, аллах его знает... А тут еще долголетние, современники Пушкина и чуть ли не Ломоносова. В об- щем, я, знаете, хотел бы остаться самим собой, со своей собственной кожей и пусть даже пока без особого долголетия... А эта ваша профилак- тика не превратит меня в черепаху Крэгса? - Молчите, паникер! - произнесла решительная девушка, вытягивая свой кинжальчик, и эти обыкновенные слова почему-то произвели на Юру самое успокоительное действие... Через минуту он уважительно посматривал на свои три пальца, пе- рехваченные повязкой. Теперь было совершенно необходимо проводить Женю до ее медпункта. Узкая тропка, по которой нельзя было идти рядом, вилась между елей, распрямлявших золотисто-зеленые ветки навстречу солнцу. - В лесу деревья совсем не такие, как в городе... - Женя через плечо, мельком, оглянулась на Юру. - Тут они дикие, а в городе ручные, - серьезно согласился он. - Вот-вот!.. А это следы лося? Через канаву и мелкий кустарник шли толстые, круглые, пугающе большие следы. - Здесь он стоял, - сказал Юра, - терся боком о сосну... Здесь рогами сбил снег с веток. А потом снова пошел, видите?.. Шел не торо- пясь, о чем-то думал. - Ничего я не вижу, - огорченно сказала Женя. - Вам, верно, в ле- су и одному не скучно... Юра хотел ответить, но в горле у него только пискнуло что-то. Не отрываясь, задрав сколько могли голову, к он и Женя смотрели вверх, пораженные тем, что внезапно представилось их глазам. Над островерхими черными елями, над маслянисто-желтыми, с жидкой щетиной стволами сосен медленно плыло огромное шестиэтажное здание, рдяно посверкивая бесчис- ленными окнами, влажно блестя коричневой облицовкой. Они невольно вскрикнули, когда рывком распахнулась дверь на втором этаже и несколь- ко человек, оживленно переговариваясь, вышли на балкон... Обняв друг друга и смеясь, люди постояли, заглядывая вниз; видно было, как от их лиц отлетают облачка пара... Потом, замерзнув наверное, убежали, тол- каясь, в здание. Теперь оно проплывало как раз над головами Юры и Же- ни. Их накрыла длинная тень. Зданию, казалось, не будет конца и стоять под ним, глядя на плотные ряды синеватых труб, проходивших по дну до- ма, было неприятно, хотелось выскочить на свет и посмотреть еще раз на розовые окна, панели и светло-зеленые башенки, венчавшие крышу... Женя, растерянно улыбаясь, села в снег. Здание все еще плыло над ними... - Вы что-нибудь понимаете? - Очень мало. - Напряженное лицо Юры было серьезным. - Здесь ов- ладели силой тяготения, и вот... Они говорили шепотом. Уже виден был конец дома; за ним поспешало солнце. Юра вдруг отмахнулся от чего-то. На соседнем дереве и на кус- тах повисла золотистая кожура апельсинов; отдельные рыжие кусочки ва- лялись на снегу. - Эй! Наверху! - заорал вдруг Юра. - Штраф! Им снова овладело безудержное веселье. Дом уплывал, уже скрываясь за лесом, и Женя едва удержала Юру, который карабкался на сосну, чтобы посмотреть еще... Когда дом исчез, они с минуту стояли молча, улыбаясь и глядя друг на друга взбудораженными, шальными от виденного глазами. Потом загово- рили громко, хохоча, перебивая друг друга, восторженно вспоминая все подробности, и не заметили, как пришли в медпункт. Едва они переступили порог, как в репродукторе что-то зашуршало и через секунду знакомый, но на этот раз очень ехидный голос академика Андрюхина медленно произнес: - "Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульет- те..." Товарищ Сергеев, зайдите ко мне. - Вот черт! - вырвалось у Юры, когда он невольно оглядывался по сторонам, отыскивая академика. - Кто это? - нахмурилась Женя. - Академик Андрюхин. Юра заторопился и готов был, кажется, уйти, даже не попрощавшись. Но на пороге он оглянулся; Женя успела повернуться к нему спиной. - До свиданья, - пробормотал Юра. Женя молча, не оборачиваясь, равнодушно пожала круглыми плечами. Глава восьмая. ТАЙНА Теперь, когда вдвоем с академиком Андрюхиным они стояли на берегу припорошенной снегом неширокой Ирги и никто не мог им помешать, Юра ждал объяснений ученого. Андрюхин как будто собирался сделать это. - Ты все еще удивляешься тому, что видишь здесь... - Ученый при- сел у принесенного им чемоданчика и щелкнул замком. - А между тем уже пора перестать удивляться, пора перейти к делу. А теория, принципы... Этим мы тоже займемся. Лицо Юры просияло. - Правда, Иван Дмитриевич? - он даже оглянулся. - Я бы очень хо- тел! - Все в свое время, дружок, - улыбнулся Андрюхин, доставая из че- моданчика с металлическими бляхами пояс и кожаный шлем в медных плас- тинках. - Я надеюсь, тебе понравились Ван Лан-ши, Паверман. Ну, и я не очень, быть может, тебе противен? - Иван Дмитриевич! - Разберемся во всем этом позднее, - сказал академик, протягивая Юре пояс и шлем. - А пока - за работу! Следовало бы, конечно, посвя- тить тебя в рыцари прекрасной дамы - Науки. Но я не помню процедуры, ее придумал Паверман. А импровизировать в таких делах - кощунство... Ну же, бери! Это твое. - Мое? - удивился Юра, вертя в руках пояс и шлем. - Надевай смело, все придется впору. Действительно, шлем был сделан как будто на него, а пояс лег так привычно, словно Юра век его носил. - Не касайся бляшек! - крикнул Андрюхин, увидев, что Юра с инте- ресом рассматривает металлические шестигранники, сидевшие вдоль всего пояса. - Чрезвычайная осторожность и самая жестокая дисциплина - к этому придется привыкнуть. Они сошли на лед Ирги. - Сегодня мы видели, как плыл над лесом конференц-зал, - сказал Юра. - Домина в шесть этажей - как корабль, вернее - огромный дири- жабль... - Это пустяки, - пробормотал Андрюхин, что-то рассматривая и подкручивая на поясе Юры. - Ну! Па-а-шел! И Юра не успел ответить, как очутился в воздухе. Он повис на высоте примерно трех метров и беспомощно болтал нога- ми. Слова застряли у него в горле. Под ним не было ничего; пустота, воздух. Но он прочно держался над этой пустотой. Не мог подняться вы- ше, но не мог и опуститься. Кажется, дрыгая ногами, он даже немного двигался в сторону. Сначала он висел почти над Андрюхиным, а теперь Андрюхин оказался левее. Заметив это, Юра замер. Ему казалось, что тело его невесомо, что у него вообще нет тела. Испугавшись, он лихорадочно ощупал себя и от этих судорожных движений опять несколько передвинулся в сторону. Но тело его было живо, только с ним что-то случилось. Не прошло и нескольких секунд с того мгнове- ния, когда он взмыл в воздух, а Юре казалось, что прошли часы. Он не спускал глаз с Андрюхина, прижимая подбородок то к груди, то к плечу. - Слушай внимательно, - услышал он голос Андрюхина. - Ты слышишь меня? Юра хотел ответить, но не смог и только мотнул головой, прижав подбородок к плечу. Это выглядело смешно, но Андрюхин даже не улыбнул- ся. - Отвечай! - крикнул он сердито. И Юра, который ясно чувствовал, что если он скажет хоть слово, то или упадет, или, что хуже, взлетит еще выше, все-таки выдавил из себя: - Да... - Очень осторожно передвинь рейку на пряжке вправо, - сказал Анд- рюхин после паузы, которая показалась Юре бесконечной. - Осторожно!.. Охвати ее пальцами, передвигай плавно. Помни: если резко сдвинешь, по- летишь на землю, да так, что костей не соберешь! Нажимай очень осто- рожно, чуть-чуть... Он говорил это, сжимая собственные ладони и даже приседая, чтобы все было нагляднее. Юра плохо видел; пот, струившийся по его лицу, заливал глаза. Но вытереть лицо он не мог. Все его внимание сосредоточилось на пряжке. Никогда еще так нежно не касался он какого-либо предмета. Ему показа- лось, что ничего не произошло, что он висит в воздухе на том же месте, и ему очень захотелось передвинуть рейку на пряжке подальше. Но он продолжал еле заметно даже не сжимать, а гладить ее... Когда он увидел, что две елочки будто надвигаются на него снизу и их зеленые свечки на макушке увеличиваются и загораются янтарным блес- ком, когда он увидел не замеченный им раньше тощий кустик, пробившийся сквозь снег тремя или четырьмя прутиками, когда он наконец коснулся ногами земли и мягко ушел в глубокий снег, то это было счастье, не сравнимое, кажется, ни с чем, что до этого довелось испытать Юре. - Убери руку! - кричал Андрюхин, подбегая. - Убери руку с пряж- ки!.. Юра послушно убрал руку и ощутил, что его ноги, которые только что грубо притягивала к земле какая-то сила, теперь распрямились и чувствуют себя, кажется, так же, как до полета... Впрочем, он не мог поверить, что в нем ничто не изменилось... Так началась его работа испытателя в Академическом городке... Впрочем, до того, как он принялся за дело всерьез, Юре пришлось более двух недель находиться под опекой Анны Михеевны Шумило. Никогда до этого он не знал ни больниц, ни врачей и не подозре- вал, какая дотошная наука эта медицина. Кажется, все было исследовано и проверено точной диагностической аппаратурой, биохимия клетки и био- химия крови, биотоки мозга, сердца, желудка, печенки, селезенки... Нейросигнализация, биомолекулярная структура... Десятки электронных автоматов исследовали, проверяли, измеряли. Анализы, диаграммы, форму- лы и даже спектрографические пленки составили уже три больших тома, а автоматы продолжали выдавать их в устрашающем количестве. Юра уже из- немогал от этих бесконечных исследований, а Анна Михеевна Шумило, ка- залось, только вошла во вкус. Юра сердился, потому что это задерживало начало его работы, а он ни о чем другом теперь не мог думать, как только о том, чтобы снова надеть пояс и шлем. Правда, Андрюхин в тот памятный день предупредил его: - Предварительно тебе необходимо ознакомиться и со шлемом и с по- ясом, главное - с поясом. Видишь - в него вмонтирован длинный ряд реб- ристых выпуклых накладок, похожих на кристаллы какого-то непрозрачного минерала. Это антигравитационные стерженьки. В них заключена удиви- тельная сила; здесь, на Земле, в условиях земного притяжения, они при- дают свойства полной невесомости предметам и живым организмам. Пом- нишь, конечно, фантастический очерк Циолковского "Вне Земли"?.. Когда над лесом плыл дом, а мы сидели внутри, безопасность была гарантирова- на. Сила тяготения для мертвой материи покорена. Иное дело - ваша ра- бота. Здесь каждый подъем - прыжок в неведомое... Надо многое исследо- вать. Наконец в тот день, когда Юра готов был взбунтоваться и вырваться силой из-под власти медицинских машин, его вызвали к профессору Шуми- ло. Маленькая женщина с жидкими рыжими волосами, с лицом, испещренным крупными, похожими на божьи коровки веснушками, сухо ответила, не под- нимая глаз от лежавших перед ней анализов, кивнула в сторона кресла, приглашая Юру сесть. - Есть приземлиться, - пробормотал Юра. Но она не приняла шутки. Чем больше погружалась Анна Михеевна в изучение анализов, тем до- вольнее морщились ее нос и губы. Наконец, окинув Юру взглядом острых глаз, она скомандовала: - Раздеться! - Юбилейный, сотый раз... - проворчал Юра, быстро разоблачаясь. Но она не слушала его, постукивая от нетерпения карандашиком о край стола. Ее сухие, старческие пальчики побежали по его телу, то постуки- вая, то нажимая, то иногда ударяя... Юре было неловко, что он такой большой, сильный, и когда она требовала, чтобы он повернулся, то делал это неуклюже, стараясь не зацепить старушку. Ему было смешно, что она выискивает в нем какие-то дефекты, и он еле сдерживал смешок... Наконец она шлепнула его с размаху сухонькой ладошкой по спине и закричала: - Замечательно! Хотелось своим ухом проверить. Ей явно жаль было расставаться с Юрой. Она еще раз обошла его вокруг, довольно потирая руки. - Легкие... сердце... Таких наука пока не может делать! Черт зна- ет что... И уже обычным своим сердитым голосом Анна Михеевна крикнула: - Одевайтесь! - Спасибо, профессор! - радостно сказал Юра, понимая, что его му- ченья закончились. - Спасибо! - Это за что же? - недовольно спросила Анна Михеевна, по привычке не глядя на него. - Да вот, выпустили меня на волю, - смущенно выговорил Юра. - А то заели меня эти ваши диагностические машины... Она строго взглянула на Юру и сразу спрятала глаза, едва они по- теплели. Потом все же улыбнулась, на минуту блеснули ее белые, молодые зубы. - Можете идти! И, когда Юра был уже у дверей, прибавила с коротким смешком: - Смотреть за вами будут не машины, а практикантка Козлова... Юра оглянулся, но у профессора Шумило было такое сухое, официаль- ное лицо, что он поспешил закрыть дверь. Прошло уже около месяца с того дня, как Юра так неожиданно поки- нул Майск. В городе начали рождаться тревожные слухи. Многие считали, что на завод он больше не вернется. Предстояли самые ответственные встречи по хоккею, и болельщики, к которым в Майске принадлежало почти все население, приходили в уныние. Особенно тревожно было на душе у Пашки Алеева и Лени Бубыря. Им одним было известно о том, что загадоч- ная картофелина попала к Юре Сергееву; не могли они забыть и встречи с незнакомцем, который что-то знал о картофелине и пытался их задержать. Исчезновение Юры они связывали с этими происшествиями. Однажды, вконец напуганные собственными вымыслами, Пашка и Бубырь твердо решили, что Юру украли шпионы, и даже сообщили об этом знакомому милиционеру Ляли- ну. Однако тот, сам огорченный не менее ребят тем, что команда Майска лишилась своего лидера, легкомысленно отмахнулся от Пашки и Бубыря. Юра ничего не знал о тревогах, которые переживали жители Майска. Забыв обо всем, он засел за книги. По утрам, в свободные от головолом- ных прыжков часы, он сидел за столом, обложенный тетрадями, конспекта- ми, справочниками. Сейчас перед ним лежала новинка - только что издан- ная Гостехиздатом книжка. На корешке и на синем переплете блестело се- ребром одно слово: "Кибернетика". Пониже было обозначено: "Сборник статей под редакцией акад. И. Д. Андрюхина". Хмуря брови, Юра торжественно раскрыл книгу, медленно перелисты- вая страницы, и, смакуя, словно лакомка, стал читать вслух названия статей. Окна большой комнаты расписал мороз. Юра был в легких белых ва- ленках, в плотном рыжем свитере. Холодное зимнее солнце нежно гладило светлые лыжи в углу, золотило металлические пластины и бляхи на шлеме и поясе, заботливо сложенные на столе. - Кибернетика! - улыбнулся он, бережно и ласково закрывая книгу. - Кибернетика!.. Наука о принципах управления, связи, контроле и ин- формации в машинах и живых организмах! Уф, как сложно и на первый взгляд непонятно... И тут же вспомнил, что через десять дней в комсомольском науч- но-техническом кружке Химкомбината состоится семинар по кибернетике и что он один из докладчиков... "Надо будет отпроситься у академика на один денек в Майск", - решил Юра. Он вышел из-за стола и, как будто уже читая доклад, обратился к невидимой аудитории: - Представьте себя у руля яхты. Почему вы двигаете руль вправо или влево? Вас заставляют это делать изгибы берега, встречные суда, мели, навигационные знаки, направление ветра и волн - словом, как го- ворят, внешняя среда. У вас имеется программа, цель, куда вы ведете яхту. Ваш глаз следит за внешней средой, и рука, повинуясь команде глаза, управляет рулем, ведет яхту по наилучшему пути. Вдумайтесь как следует в это, и вы уловите главное содержание кибернетики. Недаром "кибернес" значит по-гречески "кормчий", "рулевой". Когда профессор математики Массачузетского технологического института Норберт Винер опубликовал свой груд "Кибернетика, или Управление и связь в живых ор- ганизмах и машинах", старинное слово зажило новой, необыкновенной жизнью. Во время второй мировой войны Винер составлял математические рас- четы стрельбы по самолетам. Вот примерный ход его рассуждений. Самолет пролетает какую-то точку. Следящая за небом оптическая система отмеча- ет появление самолета, точно указывает его место и скорость движения. Автоматическая вычислительная система получает сигнал (информацию) и делает расчет, где будет самолет через несколько секунд. Результаты вычисления поступают в механизм, управляющий стрельбой зенитной пушки. Следует выстрел, и самолет наверняка уничтожен. Это может показаться удивительным, но сейчас действует много ме- ханизмов, которые вычисляют траекторию полета снаряда быстрее, чем снаряд летит. Информация - решение - сигнал - действие - вот, грубо говоря, схема работы современных кибернетических устройств. Они представляют собой удивительное сочетание приборов автоматического исполнения и электронного "мозга" - счетно-решающих систем, подающих команды. Есть определенное сходство между реакцией человека на сигналы внешней среды и реакцией машины. Вы смотрите очередную игру в хоккей. Нападающие прорвались к во- ротам. Бросок! Шайба летит параллельно воротам. В какие-то доли секун- ды глаза вратаря видят шайбу, его мозг делает расчет, дает команду нервным узлам, мускулы получают распоряжение, и вратарь успевает выс- кочить из ворот и, бросившись на шайбу, спасти свою команду от гола. Профессор Ван Лан-ши доказал, что все эти разнообразные действия под силу новейшим решающим устройствам. Ученые установили, что сходство в реакции человеческого организма и вычислительных машин объясняется тем, что в обоих случаях мы имеем дело с электромагнитными сигналами, передающимися по сети. В структуре нервной сети человека имеются ней- роны, клетки со свободными ионами; электронные лампы - это "нейроны" машин. Когда-то все, что входит в понятие управления, осуществлял только человек. Только человек мог перемещать предметы в заранее намеченное место, так, чтобы это было наиболее удобно. Потом это стали все чаще и чаще делать машины. Человек изобрел двигатель - от мельничного колеса до огромных турбин. Создав машины, человек стал великаном, он как бы умножил силу своих мускулов в сотни и тысячи раз. Машины заменили мус- кульную силу и работали неутомимее и производительнее, чем руки или ноги человека. Наконец появились машины, которые не только заменили мускульную силу человека и лошади, но умели "видеть" и "слышать". В Соединенных Штатах, в сложных и быстродействующих механизмах, стали устанавливать аппараты с очень обидным названием: "фул-пруф" - "защита от дурака". Машины защищали себя этим аппаратом от человеческих ошибок и недосмотров. Ведь даже глаз, наш самый мощный орган чувств, далеко не совершенен. Он воспринимает не все лучи, не различает уже пять сме- няющихся в секунду предметов, не может рассмотреть двух точек, если они расположены под углом меньше одной минуты... Сколько создано опти- ческих и полупроводниковых приборов совершеннее человеческого глаза! А потом, как медленно реагирует человек на внешние раздражители! Машина может реагировать ку