и ел, ел и спал. Организм, удивленный таким ласковым обращением, не терял времени зря, восстанавливая нарушенные каторжной работой, скотским обращением и постоянным голодом процессы, казалось навсегда нарушенные процессы. В следующее утро его разбудила поначалу едва уловимая возня, но вскоре она стала погромче и ее уже нельзя было игнорировать. Отвязав настороженный у входа плазмомет, Роберт осторожно раздвинул заросли, обрамлявшие вход в свое убежище и выглянул наружу. Светало. Плотные, небрежно изорванные порывистым ветерком клочья тумана, будто выполняя волю могущественного полководца, организованно покидали поле боя и дружно собирались в уходящей в низ лощине, видимо концентрируя силы в надежде на реванш. Среди разрозненных порядков этого воинства, Роберт заметил человека. Ободранный, высокий мужчина, прижимая левую, окровавленную руку к туловищу, правой размахивал внушительного вида дубиной. Против кого было направлено то действие из-за тумана не было видно. Роберт выскочил из зарослей и помчался на подмогу. Подбегая он увидел и врага, с которым сражался оборванец. Не издавая ни звука, кроме хриплого, низкого рычания, на него бросалась стая собак, перешедших в здешних условиях к своему исконному образу жизни. Штук шесть отвратительных животных набрасывались на несчастного по очереди и парами, и если не успевали получить дубиной, то отхватывали окровавленные куски материи с штанов или со спины затравленного ими человека. Удивительно большая, черная собака сидела несколько поодаль и равнодушно взирала на происходящее. Роберт понял, что это вожак этого отвратительного, с человеческой точки зрения сообщества. Таких собак, как эта, ему приходилось видеть в лагере Мердлока, и позже именно такие собаки участвовали в поиске и поимке беглецов. Оказывается, эти собаки сбегали тоже. Насколько мог тихо, Роберт подбежал поближе и старательно прицелившись жахнул по вожаку. Куски, растерзанной плоти разлетелись в разные стороны, остальные собаки все еще держа свою жертву в плотном кольце несколько поумерили свой пыл, и теперь только переглядывались, как бы спрашивая друг у друга: "что случилось"? Не теряя зря времени Роберт выскочил из-за кустов и прицельно расстрелял еще несколько тварей. Остальные так быстро унеслись прочь, что за ними даже завихрился туман. Увидев своего спасителя и все еще не веря в свое чудесное спасение, долговязый, а он оказался на голову выше Роберта, расплылся в излучающей бездну счастья улыбке. Так, с улыбкой на лице он и рухнул лицом вниз, на сброшенную деревьями за ненадобностью листву, перепачканную кровью, кровью его, и его поверженных врагов. Роберт перевернул несчастного. Человек ровно дышал. Все было нормально, если не считать множественных жестоких ран и потери сознания. Напрягаясь изо всех сил, он потащил своего собрата по несчастью к пещере. Согнувшись в три погибели, захватив его под мышки, часто отдыхая, он с трудом преодолел несчастных двести метров до пещеры. На пути осталась полоса потревоженных палых листьев, обагренная кровью. Оставив каторжника у входа в пещеру и сбросив рядом порядком поднадоевший, тяжелый плазменник он метнулся в пещеру, быстро набрал в мешок свежей воды и принялся промывать раны. На спине и руках раны были неглубокие и по виду не опасные. По крайней мере, ни один из крупных сосудов поврежден не был. Наскоро промыв их и перевязав остатками своей, недавно постиранной рубашки, Роберт принялся осматривать ноги, все еще находившегося без сознания человека. Здесь дело оказалось посерьезней. Смыв свернувшуюся темными комками кровь, он увидел глубокие, рванные раны. Особенно досталось икроножной мышце на правой ноге. Сзади, до колена, нога представляла собой сплошной кусок мяса, выглядывающий из под стянутой, и порванной мощными челюстями кожи. Когда он начал расправлять эти лоскуты, стараясь их поставить на место, человек застонал, но в сознание не пришел. И правильно сделал, ибо еще предстояло много манипуляций, настолько болезненных и непрофессионально выполняемых, что находясь в сознании, перенести такое страдание и не возненавидеть после этого весь мир, просто не представлялось возможным. Аккуратно расправив поврежденные ткани, он туго стянул свое произведение, на этот раз тем, что осталось от рубашки раненого, и соорудив из листьев и свежих веток жалкое подобие подстилки, перекатил на нее безжизненное тело и втащил эти "носилки" внутрь пещеры. Расположив их возле стены входа - днем в этом месте было достаточно света и вполне можно было ориентироваться. Через несколько часов человек пришел в себя. Ничего не понимающим взглядом он обвел корявый свод пещеры и уставился на Роберта. Не смотря на муку страдания, весь его вид выражал одно желание - он настойчиво требовал объяснений. - Где я? - Только и смог он промямлить не желающими слушаться губами. - Не волнуйся, ты в безопасности, собак больше нет. - Да, я помню, как ты их... Но больше я ничего не помню. - С трудом промолвил лежащий на подстилке из листьев и прочего мусора человек. Роберт протянул ему открытую консерву, но тот только поморщился и попросил воды. Одна мысль о еде вызывала у него отвращение. Он по собственному опыту знал, что это обычная реакция организма на усталость и болезнь. Жадно напившись незнакомец опять забылся. Видя, что пока ничем больше не может ему помочь, Роберт выбрался наружу и используя сломанную поблизости ветку раскидистого куста, минут сорок работал, маскируя полосу в опавшей листве, которую от прочертил от места схватки до пещеры, подумав, что такой знак будет слишком хорошо заметен с воздуха в промежутках, между кронами деревьев. Покончив с работой, он на перевес со своим плазмометом немного прошелся по окрестностям, но ничего подозрительного не заметил. Так бурно начавшийся день подходил к концу. По непонятно кем, давно заведенному закону, который гласил, что все хорошо в меру, уставшее светило уступало поле деятельности кошмарам ночи, уходя за горизонт с ощущением хорошо выполненной работы, отдавая облагодетельствованное своей лаской пространство в безраздельное господство тьмы. Справедливо полагая, что все познается в сравнении и давая возможность это сделать. Тени сгущаясь и набираясь силы в непроходимых зарослях, все смелее выходили на открытые места, проверяя, все ли готово к приходу своей владычицы - зловещей Тьмы, обладающей таким могуществом, что в ее власти было поглотить не только пространства планеты или области в космосе, но и сознание любого смертного. Роберт вернулся в пещеру, когда уже мрак, верный слуга Тьмы, вплотную занялся лощиной, и сознание живо откликнувшись на эту метаморфозу, начало рисовать на месте ничем не примечательных кустов и зарослей образы Хаоса, страшные и удивительные одновременно. В пещере было все спокойно, только порывистое дыхание человека, да тихонько журчащая вода, придавали реальные черты этому месту, с трудом вырывая его у мира легенд и приданий. Насторожив как обычно у входа свое оружие, Роберт наскоро перекусил и уснул. Представление следующего дня открывали несколько птичек, обычных в этих местах разноцветных птичек, к присутствию которых, все живущие в джунглях или в их непосредственной близости, привыкали на третий день. Безобидные с виду пернатые, всем своим видом вызывавшие у наблюдателя умильные чувства, возле входа в пещеру, с утра по раньше устроили отвратительную потасовку. С криками они набрасывались друг на друга, таскали одна другую за хвост и крылья и вообще, производили столько шума, что потревоженный мозг не мог в таких отвратительных условиях надолго задерживаться в состоянии сна. Роберт выскочил наружу. Перепуганные появлением такого большого и опасного врага, они позабыв на время про свои распри, дружно ретировались на соседнее дерево, и там продолжили решать свои проблемы. В это утро обычного для этих мест тумана не было. Что-то разладилось в атмосфере, зато все вокруг просматривалось гораздо дальше обычного. Отсутствие всякого движения немного успокоило Роберта и он приобретя некоторую уверенность направился обратно в пещеру, посмотреть, как себя чувствует его гость. Осмотрев раненого он понял, что дело гораздо хуже, чем он надеялся. У того поднялась температура, которая явно превышала предел тридцати восьми градусов. Переступив через эту черту, организм уже сам не справлялся с нахлынувшей инфекцией и множественными повреждениями, а требовал посторонней помощи. Позабыв и про завтрак, и про меры предосторожности, Роберт начал было принудительно охлаждать его организм, смачивая в стекавшей по стене, ледяной воде все, что можно было намочить и накладывая эти импровизированные компрессы на лоб, запястья и на неповрежденные участки ног, но тряпки сразу же становились теплыми, а эта манипуляция не приносила страдающему видимого облегчения. Иногда он приходил в себя. В эти минуты он только смотрел полными боли глазами на своего единственного врачевателя и бредил, то бессвязно мыча, то проклиная кого-то такими страшными и замысловатыми ругательствами, что нужно было иметь сильно изощренный мозг, чтобы такое придумать, или по крайней мере запомнить. К середине дня, насколько можно было судить о самочувствии больного,жар несколько спал и у него в сознании стало появляться больше просветов. Когда наступал один из них, он начинал упорно твердить одно и то же: - За первой грядой... Холдекс... Устроит...Двенадцать киллом... От Сальса... - В первые несколько раз Роберт воспринимал эти сообщения как продолжение бреда и не обращал на них никакого внимания, следя только за тем, чтобы компрессы всегда были холодными, и только на третий раз до него дошло, что этот человек старается ему что-то сообщить, а он, дурак, не обращает на это никакого внимания. - Ты Сальс? - Догадался Роберт. Человек с выражением неописуемого восторга ни лице кивнул в ответ. - Мне надо идти на север? Ответом было то же счастливое выражение лица. - Ты здесь знаешь кого-то? - Продолжал прояснять для себя картину Роберт. - Холдекс... - Был ответ. - А кто такой, этот Холдекс, такой же плантатор как Мердлок? И только мне стоит появиться в его окрестностях, как сразу же вручат мотыгу ручной работы и погонят на плантации самым длинным и самым новым хлыстом? - Я не знаю о его занятиях ничего, но он не плантатор. Он мне должен. - Ну раз он тебе должен, то я так и быть, рискну, приведу этого должника сюда, или принесу лекарств. После этих слов, несчастный покорился навалившейся на него усталости. Дыхание стало ровнее, а бред прекратился вообще. Кармант стоял в зените. У Роберта было не так уж много времени для выполнения этого поручения. Необходимо было спешить, ведь до наступления сумерек оставалось немногим более восьми часов, а преодолеть двенадцать километров по незнакомой местности, а тем более по джунглям, было делом не быстрым. До сумерек он расчитывал вернуться обратно. Откладывать поход до следующего утра было делом бессмысленным. Сальс находился на тонкой грани между жизнью и смертью, и без сомнения, попавшие в его раны микроорганизмы, против которых в его организме антитела явно отсутствовали, не сегодня, завтра поставят на его жизни жирную точку. Подгонял его в путь и еще один аспект сложившегося положения. Не определенны порыв, подталкивающий его ранее к побегу, сейчас стал принимать реальные очертания. На этой планете появилось место, в котором надо надеяться его не ждут немедленно кандалы, по крайней мере так было обещано... Перетащив в самую глубину пещеры, поближе к источнику с водой раненого, он расположил его таким образом, что если он прийдет в себя или проснется, то сможет дотянуться до воды и до оставленной пищи. Оставил он Сальсу и импульсник с обеими запасными обоймами, который уже несколько дней мирно лежал на самом дне мешка с пищевыми концентратами. Так, на всякий случай. Набрав немного воды и завязав поплотнее мешок, Роберт долго возился со входом, заваливая узкую щель в камне валяющимися поблизости выветренными скальными обломками, чтобы больной не стал легкой добычей обитающих здесь тварей, предусмотрительно оставив промежуток снизу, и не доложив несколько камней сверху, для того, чтобы осуществлялся самоточный обмен воздуха. Когда он закончил работу, ему в голову пришла не добавившая энтузиазма мысль о том, что если он не вернется, то в какой прекрасный склеп для этого несчастного превратиться его теперешнее убежище. Но особенно раздумывать ни над этой, ни над другими мыслями времени не было. Пристально оглядев в последний раз свое произведение он резко повернулся и направился на север. Сначала все время приходилось идти в гору. Подъем, хоть и был пологим, но Роберт держал хороший темп и уставал на глазах. Все больше и больше по пути стало появляться выходов на поверхность скальных пород. По мере продвижения менялся и цвет камня. Чем дальше он шел, тем больше стало попадаться темных, почти черных валунов, которые вскоре стали преобладать над бурыми, именно в буром камне вода образовала оставленную позади пещеру. Несколько раз приходилось делать большие обходы - на пути вставали непролазные заросли, прорваться сквозь которые можно было только в танке, да и то не в каждом. Все время пока он шел, он очень внимательно примечал дорогу, особенно когда приходилось обходить стороной возникающие по пути препятствия, старался запомнить все мелочи, ведь на обратном пути, если таковая состоится, не когда будет терять времени на поиски пути. Можно было опоздать к больному, да и просто не успеть вернуться к наступлению такой ненавистной ему темноты. Когда Роберт выходил, то как человек, выросший в условиях, когда все время приходилось себя во всем ограничивать, наметил для себя точку возврата. За неимением более точного определителя времени, он поделил оставшийся угол небосвода, который еще предстояло преодолеть Карманту на две части, намереваясь, если раньше не найдет обещанного поселения, как светило достигнет намеченного градуса, развернуться и пойти обратно, чтобы до наступления ночи добраться до пещеры. При таком неблагоприятном исходе этой вылазки, он намеревался повторить попытку на следующее утро. Постепенно лес уступал место скалам, хотя и не без боя. Находились нахальные представители необозримой флоры, которым было абсолютно наплевать где расти, прекрасно себя чувствующие посреди трудно преодолимых завалов камней. Руша своими тщедушными корнями безжизненные камни, эти травянистые растения и кустарники с таким презрением смотрели в глаза неустроенности, что это могло подзадорить каждого, кто уделил бы этому явлению хоть немного внимания. У Роберта времени на такие пустяки не было. Добравшись до верхней точки гряды, как ее назвал Сальс, ему открылась величественная картина, которой видимо еще не касались старательные руки человека, всегда пытающегося окультурить, недостаточно культурное с его точки зрения пространство. Под его ногами, широкими, изумрудно-зелеными волнами простирались джунгли, точно такие, из которых он только что вышел. Только сейчас они ему открывались с непривычной точки. Увиденная картина потрясла Роберта. Ему еще не доводилось за все время пребывания на планете в таком ракурсе лицезреть этот лес. Все время, чтобы что-то увидеть приходилось задирать голову. На этот раз он смотрел на все свысока, чувствуя себя чуть ли не повелителем всего этого великолепия. Действительно, с этого места было хорошо видно, что за открывшимся ему массивом буяющего леса, параллельно той, на которой он сейчас стоял, располагалась еще одна горная гряда, но она слабо походила на эту. Прежде всего, хорошо просматривались широкие, бурые отроги, насколько видел глаз, круто уходящие вверх. Граница между джунглями и голым камнем была более четко очерчена, а наиболее могучие, голые каменные гребни, поднимались настолько высоко, что переходящий в почти вертикальные стены, темный камень, терялся среди обычных здесь под вечер облаков. Пока все, о чем говорил Сальс было правдой. Роберт перебросил свой плазмомет на левое плечо, проверил по светилу, достаточно ли у него времени, и увидев, что время еще есть, стал осторожно спускаться по качающимся от непривычной тяжести человеческой ноги камням, все глубже и глубже погружаясь в бушующую красками жизни, пучину джунглей. Только приблизившись вплотную, Роберт заметил поселение. Странно было наблюдать среди буйной, дикой растительности, нечто сделанное человеком. Правда, то что он увидел, поселением нельзя было даже назвать с большой натяжкой. На обнесенном высоким частоколом, крохотном участке, располагалось несколько хижин и каких-то вообще шалашеподобных построек. Строения жались друг к другу, стараясь как можно дальше находиться от забора. И в периметре ограждения, и за его пределами лес был подчищен ровно настолько, насколько это было необходимо для жизни людей. Чистка коснулась только нескольких раскидистых кустарников, насколько Роберт мог судить сквозь щель в заборе. Все остальные деревья, со своим обычным для этих мест, невообразимым переплетением ползучих растений были сохранены, плотно и надежно маскируя человеческое жилье. Ни с воздуха, на даже с поверхности оно не просматривалось, и обнаружить его было практически невозможно. Роберту в этом отношении действительно повезло, что он не проскочил мимо этого поселения, так его и не заметив. Никакого движения за ограждением не наблюдалось. Все выглядело тихим и мирным. Миниатюрный поселок казался покинутым. То, что поблизости не оказалось распаханных участков Роберта несколько успокоило. Приободренный этим фактом, он стал осторожно пробираться вдоль ограды в поисках входа. За несколько минут он осмотрел ее всю и ничего похожего на вход не обнаружил, сплошные, плотно расставленные колья и все. Никакого намека на вход. Это его несколько озадачило. Оставив свои поиски входа он залег возле частокола в зарослях, и стал наблюдать за внутренней территорией. Время еще позволяло это делать. Роберт лежал и смотрел, но внутри ничего не происходило. Лежа в зарослях кустарника с листвой, источающей неприятный, резкий запах, он стал размышлять о роде занятий здешних обитателей, но ничего путного ему в голову не приходило. Так, как возделанной земли не наблюдалось, было ясно, что добывают пропитание они себе каким-нибудь другим способом. Ничего правдоподобного, кроме охоты, он так и не смог придумать. Для чего было приспособлены хижины, построенные грубо, но крепко, то же оставалось загадкой. Его рассуждения прервал сухой, металлический щелчок, какой может издавать только оружие. Что-то холодное коснулось его правой лопатки и скрипучий голос тихо произнес: - Вставай, очень медленно. Не вздумай делать глупости и веди себя спокойно. Я на таких как ты зубы съел. Оружие свое оставь в покое, пусть полежит. Роберт медленно встал, слегка приподнял руки и повернулся к говорившему. Немного отступив назад, прислонившись плечем к молодому, но достаточно толстому побегу, стоял невзрачный человек, покачивая странным оружием, которое он уверено держал в правой руке. Не смотря на легкость с которой он это делал, судя на глаз, его железяка была достаточно тяжелая. Такое оружие Роберту так близко пришлось увидеть впервые, хотя он много слышал о его существовании. К тщательно обработанному деревянному прикладу, была прикреплена металлическая трубка, примерно метровой длины, с разных сторон обвешанная различными переключателями режимов, отводными трубками и еще чем-то, назначения чего Роберт не знал. Венчал этот набор искусно обработанного и анодированного в черный цвет металла, сильный оптический прицел, уставившейся сейчас на него своим большим, фиолетовым глазом. Снизу торчала коробка, - видимо из нее оружие питалось зарядами. Насколько он знал, такие системы вооружения получили широкое распространение в мирах слабо развитых технологически, благодаря свой простоте в производстве и обслуживании. Дешевизна этого оружия играли то же не последнюю роль. Как оно действует, Роберт конечно не знал, но ему было известно, что из этой трубки, под действием какого-то газа вылетает с большой скоростью кусок железа - заостренный цилиндр, и попадая в плоть, рвет ее беспощадно. Более того, имелся в наличии очень широкий выбор зарядов, самого разного действия, которые можно было зарядить и выстрелить из подобного оружия. Так что Роберт особенно не геройствовал, если не считать геройских взглядов, которые он бросал на своего нового повелителя. - Кто такой, откуда идешь? - Спросил незнакомец, пристраивая оружие Роберта у себя на плече. Хоть ростом он и не вышел, но видимо жизнь на свежем воздухе, насыщенная приключениями, шла этому, уже не молодому человеку на пользу. Темная, дубленная кожа, выдавала в нем человека странного мира, по крайней мере Роберту еще не приходилось видеть человека с такой кожей, хотя, надо сказать, ему еще очень многого еще не приходилось видеть в своей жизни. Лицо незнакомца, пока он проделывал свои манипуляции, оставалось полностью бесстрастным. Роберту показалось, что этот человек каждый день задерживает беглецов с плантаций, с таким профессиональным безразличием он это все проделывал. Роберт был шокирован резкой сменой обстоятельств и стоял как истукан, не в состоянии произнести ни слова. Видя, что с объяснениями прийдется подождать, странный старикашка, ловко завернул поднятые руки Роберта за спину, и крепко стянул запястья тонкой, но судя по всему крепкой пластиковой лентой. - Пошел вперед, и без резких движений, - процедил он, подбодряюще ткнув стволом своего оружия в спину Роберту. - Мне нужен Холдекс, - наконец нашелся Роберт, - я пришел к нему. Его слова никак не подействовали на незнакомца, так что пришлось идти. Обогнув ограду, они подошли к точно такому же участку забора, как и все остальные, но в отличие от них, этот открывался. Войдя внутрь периметра, процессия не задерживаясь двинулась к одной из хижин. Шедший сзади, сутулый и сморщенный человек вовремя давал команды "налево" и "направо". Оказавшись перед дверью, Роберт ее толкнул, и она послушно отворилась. На мгновенье он задержался на границе света и мрака неосвещенного помещения, но хозяин леса грубо втолкнул его внутрь и скрипнувшая дверь отгородила их от дневного света. Глаза с трудом привыкали к сумраку. Единственное, малюсенькое окно, больше похожее на бойницу, пропускало так мало света, что можно было сказать, что оно вообще этого не делало. Бойкий лучик света, отчаянно прорывался сквозь никогда не мытое стекло, но до пола доходил крайне ослабленным, увязнув в смеси дыма и пыли, которые клубами стояли в воздухе, и вошедшие люди только нарушили своим приходом его состояние. На замызганном покрывале, брошенном на раскладную койку военного образца, развалившись спал мужчина, не обращая внимания на возню, которую учинили вошедшие никакого внимания. Густая, черная борода этого человека, начиналась прямо от глаз. Шевелюры, напротив, не было. Только жалкие остатки растительности возле ушей и сзади, на затылке, давали понять, что когда-то эта голова была украшена если не пышными, то все же волосами. Теперь только блестящая лысина сверкала капельками пота. Комбинезон защитного цвета, такой же, как и у того, что привел Роберта сюда, стягивал плотную фигуру, стесняя телеса спящего и затрудняя дыхание. Около койки лежал широкий ремень со множеством кармашков, в каждом из которых находился магазин к винтовке. Винтовка лежала рядом, точно такая же, какая сейчас смотрела Роберту в спину черным, равнодушным глазком. Лесной житель принялся будить своего компаньона. - Посмотри, Крам, какой доходяга попал сегодня в нашу местность, - задорно обратился он к едва проснувшемуся толстяку. Маленькие, заплывшие жиром глазки неохотно открылись и посмотрели на вошедших. Не говоря ни слова, только что проснувшийся житель вечнозеленого леса, с минуту осматривал обоих. По мере того, как шло время, видно было, как от полного безразличия его настроение постепенно изменяется, уступая место неподдельной заинтересованности. - Что, сам пришел? - Не поверил здоровяк. - В том то и дело, что сам. Крутился около ограды, все высматривал. Похоже искал вход. Потом спрятался в кустах и стал наблюдать за хижинами. Тут то я его и взял. - Похвастался бравый старикашка, который используя свежий воздух и подвижный образ жизни, без боя не отдавал своей старости ни одного дня. - Кто такой? Зачем пришел? - Обратил свое любопытство в сторону Роберта начальник этих мест. - Не во мне дело, - начал Роберт, не сильно надеясь на успех своей речи, - я бы сам никогда не решился бы прийти сюда. - Да, такие как ты обходят это место как можно дальше... - Меня просил прийти сюда Сальс. Ему здорово досталось прошлым утром и он в очень плохом состоянии. Стая диких собак чуть не загрызла его до смерти. Они его уже почти прикончили, когда я его отбил. Сейчас у него горячка и наверняка обширное заражение. Вот я и пришел просить помощи. Он сказал, что вы его знаете, и не откажете в просьбе. - Вот и хорошо, - обрадовался конвоир Роберта, - я думал только один попался, а тут еще оказывается еще и второй есть. За двоих Мердлок даст больше! После этих слов Роберт пожалел о своем бескорыстном поступке. Куда, куда, а на плантации ему не хотелось, тем более на плантации Мердлока. Фантазия живо откликнулась на эти слова и начала рисовать в сознании картины одну ужаснее другой. Сразу вспомнились предупреждения конвоиров и надзирателей; вспомнилось все, что ему обещали сделать в случае побега. Жить перехотелось. - Ты работал у Мердлока? - Спросил толстяк, заметив, что еле тлевшая искра жизненного энтузиазма в глазах у Роберта мгновенно погасла. - Да. - Слушай, Холдекс, - обратился конвоир к своему начальнику, - а ты действительно знаешь этого Сальса, про которого он здесь говорил? - Знаю. - Вот и хорошо, - обрадовался старик, - всегда приятно помочь старому знакомому. Представляешь, как ему сейчас плохо в джунглях. Лежит себе бедняга, болеет. А мы его доставим на родные плантации, там его хоть покормят, если сочтут нужным, конечно... - Дело в том, Корг, что я ему действительно должен. За мной одна жизнь. В свое время он спас мою, теперь моя очередь, и я это сделаю, тем более, что мне это ничего не будет стоить, не учитывая конечно оценочной стоимости его собственной жизни. - Ладно, я согласен. Делай как знаешь, но что мы будем делать вот с этим? Этого я тебе так просто не отдам. Со своим поступай как знаешь, а моей доли трогать не надо.- Старикашка изобразил на лице отвратительную гримасу, которая видимо должна была выразить его решительные чувства. Какие именно угадать было трудно. - Крог, та же знаешь, что нам и этого прийдется отпустить. - Это почему же? - Ты разве забыл, что нам необходимо сделать этой ночью? Я уже много раз замечал, что когда у тебя срабатывает охотничий инстинкт, то ни о чем другом ты просто не в состоянии думать! Этой ночью ты мне нужен здесь, и ни за какими подранками ты не пойдешь. А этому, - Холдекс презрительно посмотрел на Роберта, - дай лекарств. самое главное не забудь антибиотиков, и пускай себе чешет в свое логово, ставит на ноги моего кредитора. Это единственное, что я могу для него сделать, а когда жизнь этого Сальса будет вне опасности, тогда мы их и возьмем тепленькими. Тем более, что тогда я ему уже ничего не буду должен. Корг, ведь еще никому не удавалось пройти через наш участок и не попасться. Я думаю не получиться и у этих. А если они решат, что им лучше пойти в другую сторону, то и там найдется кому ими заняться. Сделай как я говорю. Да, не вздумай отдавать ему оружие, - всякой щедрости есть свои пределы, и Мердлок за оружие платит дороже, чем за своих каторжан. Аудиенция подошла к концу. Толстый Холдекс опять улегся на жалобно скрипнувшую койку и закрыл подведенные отечными мешками глаза, всем своим видом повелевая убираться прочь. Юркий Корг вытолкал свою не состоявшуюся добычу на свежий воздух. Роберту не верилось, что его отпускают. Почти смирившееся с поражением сознание, мысли о свободе категорически отказывались воспринимать. Все хорошо в меру, тем более стрессовые нагрузки, если же они превышают допустимый организмом барьер, то действуют не укрепляюще, а разрушительно. На не гнущихся ногах он еле поспевал за Коргом. Тот в свою очередь, не раздумывая больше ни минуты, принялся исполнять полученные указания. Мгновенно нашелся приличных размеров носимый контейнер, с эмблемой алой капли крови на черной, металлической крышке. Изучив расположенную на внутренней стороне крышки рецептурную таблицу, Корг спросил у Роберта о количестве повреждений у Сальса, о размерах его тела и о точном часе случившегося. Прикинув что-то в уме, он с аптекарской точностью выделил лекарства, не передав ни одной капсулы. Да это и не удивительно, - лекарства ценились всегда, и цена эта была очень высока. Имеется ввиду отнюдь не человеческая жизнь, как кто-то мог подумать, а чисто денежная стоимость. Когда они вышли из покосившейся лачуги, Кармант уже клонился к закату. Заметно потемнело. Посмотрев на свой хронометр, Корг непонятно от чего расщедрившись, торжественно вручил удивленному Роберту длинный, видавший виды фонарик, одновременно могущий служить увесистой дубинкой, а затем, прийдя в свое нормальное состояние, сильным пинком вытолкал его за ворота. - Советую тебе больше мне не попадаться. - Бросил он закрывая створку из отесанных кольев. - В следующий раз на такое обращение и не надейся, все будет гораздо проще. Хотя, куда ж ты от меня денешся?.. После таких слов идти было легко и приятно. Наполняющийся чернилами ночи лес, уже больше так не пугал, скорее наоборот. Чем дальше Роберт уходил от ближайшего человека, тем спокойнее ему становилось на душе. До сих пор не верилось, что его так запроста отпустили. Случай. Его Величество Случай, на этот раз подстроил все таким образом, что даже то, что обещало иметь плохую развязку, кончилось не так уж и плохо. Даже можно сказать хорошо. Такое с Робертом было впервые - ему наконец-то начинало везти, и он с настороженным упоением прислушивался к этому новому для себя чувству. Узкий лучик фонарика выхватывал у сумерек только мелкие детали, не давая Роберту по фрагментам воссоздать едва отпечатавшийся в его мозгу обратный путь. Кое-как перевалив через карликовый горный хребет и добравшись до массива знакомых ему огромных деревьев, он сделал две широких петли, прежде чем попал на знакомую поляну. Наскоро разобрав завал из камней, который он совсем недавно воздвиг с таким трудом, он пробрался внутрь пещеры. Сальс лежал точно в такой же позе, как его оставил Роберт часов десять назад, только опрокинутая консервная банка, в которой он ему оставлял воду свидетельствовала о том, что он приходил в себя. Дышал он ровно, хоть и не глубоко. Уложив его поудобнее и пристроив в щели на стене фонарик, Роберт приступил к лечению. Впрыснутые в вену обезбаливающие подействовали буквально сразу. Сальс расслабился и задышал полной грудью. Потом Роберт принялся вводить согласно инструкции антибиотики и еще что-то, что именно он не знал. На капсулах имелись лишь маркировки цветом, которые понимала только военная машина экспресс-диагностики и оказания первой помощи непосредственно на поле боя. Хотя лекарства были не из первоклассного набора, но все-таки они действовали, и судя по всему, действовали неплохо. Покончив со всеми процедурами Роберт перекусил, после нервной встряски, да и не близкой прогулки пешком ужасно захотелось есть. Потом, невероятным усилием воли заставил себя сделать некое подобие той баррикады, которой он защищал Сальса от непрошенных гостей - ведь плазменный излучатель остался у Холдекса, а маленький лазерный импульсник не к чему было закрепить. Роберт успокоил себя мыслью, что если кто-то станет разбирать камни, то он обязательно услышит и проснется, так что не нужно было ничего привязывать. Это было последнее, что подумал Роберт, прежде чем Сон основательно взялся, своими неотмытыми от вчерашних кошмаров руками, за его мозг. Часть вторая. ЛЮДИ БЕЗ ФЛАГА. Трудное становится легким, а невозможное возможным, когда не остается другого выхода. (главная мысль курса по выживанию) Глава 1. Стычка в лесу. Следующим утром Роберта разбудил зычный голос его хлопотного собрата по несчастью. Сальс сидел на своей подстилке из листьев и рассматривая начисто перевязанные свежими бинтами раны, то возмущался, то зверски кому-то грозил. - Доброе утро, - соврал Роберт. - Как спалось? - Спасибо, плохо. Плохо и очень долго, я успел устать валяться, к тому же эти видения, эти постоянные паскудные сны. От этих кошмаров я устал больше, чем если бы не спал месяц. - Ну ничего, я уже по тебе вижу, что твои дела идут на поправку. Если тебе повезет, то скоро будешь с улыбкой вспоминать все случившееся в тобой, да и то, только тогда, когда увидишь на себе шрамы. - Было бы неплохо. - Мечтательно произнес Сальс и опять занял на своем ложе горизонтальное положение. Ничего особенного не происходило целую неделю. Время текло размеренно и успокаивающе, как неспешные воды равнинной реки. Беглецов никто не тревожил, да и они старались особо не обнаруживать своего присутствия в этом неспокойном участке джунглей, покидая свое убежище только поздним вечером и рано утром. Правда, когда Роберт вернулся от охотников на беглецов, на север, в джунглях что-то происходило. Яркие вспышки, отражаясь на низкой, плотной облачности и далекие, глухие раскаты грохота, явно свидетельствовали о применении мощного оружия, происходившем совсем недалеко, но не смотря на близость происходящего пересеченная местность и плотная растительность настолько искажали восприятие, что Роберту едва удалось определить направление, в котором это происходило. Он сидел на трехметровом валуне и прислушивался к происходящему. К середине ночи все стихло, хотя зарево на облаках еще просматривалось некоторое время. В последующие дни ничего подобного не происходило. Сальс поправлялся удивительно быстро. Находящийся еще в неплохом состоянии организм, быстро восстанавливался, поглощая при этом и приличную часть концентратов из припасов Роберта. Раны на ногах быстро затягивались. Сложнее было со сквозным ранением в спину. Этой то раны Роберт поначалу и не заметил, да и трудно в спешке заметить на грязном, истерзанном человеке, пятимиллиметровое входное и такое же выходное отверстие, пробитое пулей с очень большой скоростью, тем более, что Роберту не приходилось раньше сталкиваться с огнестрельным оружием, ну а тем более с ранениями, которые оно производило. Когда Роберт спросил, где это его подстрелили, то тот только отмахнулся: - Ночью в лесу обстреляли какие-то сволочи, но я убежал. Большую часть времени Сальс спал. Как только он просыпался, Роберт запихивал в него кусок концентрированного сублимата, а затем сразу вкалывал лекарство, в состав которого явно входили какие-то наркотики, так как он еще не успевал уложить дешевый, пластиковый инъектор в футляр, как раненый уже спал глубоким, спокойным сном. Лекарства делали свое дело. Даже хрипы простреленного легкого с каждым днем становились все тише. Состояние беглеца явно улучшалось. Роберт не мог дождаться, когда случайно появившийся у него товарищ по несчастью встанет на ноги. То, что их теперь было двое, гораздо повышало шансы обеих на успех. Хотя этот самый успех Роберт никак себе представить не мог, теперь их было двое. Через неделю, наркотическая составляющая вводимых Сальсу инъекций закончилась. После введения препарата, он как обычно не провалился в сон, а оставался лежать с открытыми глазами. - Сколько я уже здесь лежу? - Спросил он плохо слушающимся голосом. - Неделю. - А ты кто? - Совершенно искренне поинтересовался Сальс. - Ты что, ничего не помнишь? - Вопросом на вопрос ответил ему Роберт. - Знаешь, за эту как ты говоришь неделю, я насмотрелся столько разных видений, что уже не знаю чему мне верить, а что было просто причудами моей фантазии. Роберту пришлось рассказать все, что произошло за последнюю неделю. Сев на своей охапке листьев, Сальс с вниманием слушал его рассказ, особенно когда он подошел к Холдексу. Когда Роберт рассказывал о том, как его принимали местные охотники за головами, Керон смотрел в корявую стену пещеры отстраненным взглядом и думал о чем-то своем, давно утраченном. О чем-то, что можно только вспоминать, но нельзя вернуть и смириться со случившемся. Роберта несколько озадачило такое отношение Керона к его самым сильным переживаниям за последнюю неделю, но он не стал лезть к нему в душу со своими вопросами, решив для себя, как-нибудь при случае, в этом разобраться. Еще через пару дней лекарства кончились. Керон Сальс чувствовал себя все лучше и лучше, стал уже выходить из пещеры. Поначалу его прогулки были короткими и недалекими, но восстанавливался он удивительно быстро. В один прекрасный день, он отбросил свою палку, на которую опирался во время ходьбы и сделал несколько самостоятельных шагов. Нестерпимо болели икроножные мышцы, но не обращая внимания на боль, он тренировал себя столько, насколько у него хватало силы воли. После нескольких дней такой шоковой терапии, он уже вполне сносно ходил, хотя при этом заметно прихрамывал на правую ногу, которой досталось больше всего. Сублимированное мясо, которым Роберт запасся среди руин одного из поселков Мердлока, густо разбросанных на этом участке непролазных джунглей, давно кончилось. Последние полторы недели они оба, словно кролики, питались сочными, хрустящими красными плодами, которыми был буквально облеплен росший метрах в семистах от пещеры, густой, но низкий кустарник. Роберт ходил туда каждое утро и приносил полную рубашку этих плодов. Судя по всему, никакой существенной энергетической ценности этот продукт не имел, но иллюзия принятия и переваривания пищи складывалась полная. За время, которое новые друзья провели вместе, они неплохо узнали друг друга, и хотя были совершенно разными людьми, и по возрасту, и по мировозрению, настолько близко сошлись, что теперь в планах каждого присутствовал его собрат по несчастью. Надо сказать, что пережитые вместе трудности, роднили и не таких непохожих друг на друга людей. Когда Керон окреп настолько, что мог долго держаться на ногах, они решили покинуть это место и направиться к Вольному городу, о котором Сальс узнал от своего давнего компаньона, заправлявшего теперь отловом беглых с плантаций рабов на этом участке. В путь отправились, как и полагается, поутру. Накануне вечером они набрали плодов, сколько могли унести, запаслись водой, наполнив ею пластиковый мешок Роберта. Как только в лесу мрак стал терять свое ночное могущество и в округе едва стали различимыми предметы, собрав свои нехитрые пожитки они двинулись в дорогу. Впереди шел Сальс, вооруженный неким подобием копья, которое он соорудил за несколько дней до этого, из длинной, срубленной неподалеку от пещеры жерди, примотав к более толстому ее концу, полоской мешочного пластика, нож. Его сверкающее лезвие первым касалось отодвигаемых ветвей кустарника и кое-где возвышающихся зарослей невероятно высоких лопухов, центральный побег которых, был много выше головы человека. Роберт, сгорбившись по