борчик на самом деле работал. Шип на конце серебристого кольца несколько раз покачнулся, а затем уверенно указал в сторону стойки бара. Менты удивленно переглянулись. За стойкой возвышался знакомый бармен, следом за ним стройными рядами красовались бутылки, а позади разномастных емкостей с алкоголем нерушимо стояла глухая стена. Впрочем, последнее утверждать со стопроцентной уверенностью было бы глупо, особенно когда в вашем арсенале имеется стенобитная машина марки "Жомов-1"! -- Ну, и куда? -- удивленно поинтересовался вышеозначенный таран. -- Тебя, Сеня, либо обманули с приборчиком, что невозможно, учитывая твою национальность, либо этот бармен и есть Мерлин. Не похож, правда, но за время нашего отсутствия все могло случиться. Сейчас я его поспрошаю! -- Стой, придурок! -- со стоном выдохнул Рабинович. -- А ты не можешь предположить, что Мерлин находится просто несколько дальше того пространства, которое находится у тебя перед глазами? -- Это за стенкой, что ли, стоит? -- обрадовался омоновец. -- Так, мужики, окружаем. Вы бар справа обходите, я слева. Никуда он не уйдет! -- Стой, идиот!!! -- несколько изменил Сеня свою предыдущую реплику, но было поздно. Омоновца, взявшегося за выполнение задания, удержать было уже невозможно, разве что за это бы взялись несколько других омоновцев. Не обращая внимания на выкрики друзей и разбежавшихся по углам посетителей (порядки знают -- раз менты орут, значит, сейчас бить будут!), Ваня рванулся на улицу. Друзьям не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Мурзик выбрался из кабака последним, обреченно таща собственный поводок в своих же зубах. Жомов несказанно удивился, когда увидел Андрюшу с Рабиновичем не впереди, а позади себя. Он обругал их ласковым матом и бросился было догонять скрывшегося за углом Мерлина, но Сеня в этот раз успел поймать его за бушлат. Ваня удивленно обернулся и потребовал от друга объяснений, а Сеня без слов показал ему на компас: тот вновь указывал назад. В то место, где располагалась стойка бара! -- Слушай, Сеня, а может быть, Мерлин каким-то своим магическим способом принял облик бармена? -- растерянно поинтересовался Попов. -- Чего не знаю, Андрюша, того не знаю, -- развел руками кинолог. -- Давай вернемся и посмотрим, что будет дальше. Менты, не сговариваясь, повернулись вокруг своей оси и направились снова в теплое нутро кафе. Переступив порог, Сеня сразу уставился на стрелку компаса, а она, подлая, продолжала придерживаться выбранного ранее направления. Правда, в этот раз шип указывал не на бармена, переместившегося в другой угол, а прямо на стеллаж с бутылками. Ну, прямо не компас, а нос алкоголика какого-то! -- Похоже, Сеня, приборчик и впрямь бракованный, -- разочаровано пробормотал эксперт. -- Дело дрянь. С этой штукой мы Мерлина никогда не найдем. Рабинович промолчал. Он задумчиво теребил нос, переводя взгляд со стрелки на стойку и наоборот. Ничего от этих тяжелых взглядов не менялось, и друзья уже начали терять терпение, но тут Сеня вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и бросился к стойке. Жомов с Поповым, не сговариваясь, решили, что их верный товарищ и соратник свихнулся, решив перебить все бутылки на стеллажах, и бросились его ловить. Однако этого не потребовалось. Рабинович, прежде чем его поймали, успел кликнуть бармена и потребовать с полки бутылку "Смирновки". Тщательно изучив ее, он протянул бутылку друзьям. -- Сами посмотрите, -- потребовал он. -- Водка не поддельная. А разве не аномалия, видеть продукцию такого качества в этой забегаловке? Жомов, а затем и Попов повторили операцию Рабиновича со "Смирновской", и вынуждены были признать правоту кинолога. Причем по обоим пунктам. И водка была не поддельная, и быть ее в дешевой "Рюмочной" просто не могло. Получалась настоящая аномалия! Прибор Лориэля работал, вот только к Мерлину он ни на шаг ментов не приблизил. Да, сами посудите, сколько таких аномалий друзьям придется перебрать, прежде чем до Мерлина добраться смогут? Тысячу? Десять? Миллион?.. А если учесть, что трезвый с утра в субботу тесть Жомова также имеет полное право считаться аномалией, то число возможных стимуляторов действия компаса вырастает и вовсе до бесконечности! Иголку в стоге сена слепому и безрукому баянисту найти проще, чем ментам Мерлина в российских аномалиях. Рабинович пригорюнился и, круто развернувшись, пошел из предательского кафе прочь. Попов тут же последовал за ним, и даже Жомов было поставил бутылку на стойку бара и устремился следом. А затем резко остановился, выполнил команду "кругом" и почти строевым шагом вернулся обратно. -- Так, значит, где ты эту водку взял? Она у нас по делу об убийстве проходит, -- тыча в нос бармену бутылкой "Смирновской" грозно заявил он. -- Ладно. По старой дружбе в участок тебя не поведу. Сами там отпечатки пальцев с пузыря снимем и разберемся. Жомов, так ласково хлопнув бармена огромной лапищей по плечу, что несчастный мужик едва не растянулся на полу, а Ваня развернулся и, довольный своей сообразительностью, поспешил догнать друзей. Бармену ничего другого не оставалось, как смотреть омоновцу вслед и беззвучно разевать рот, словно он был аквариумной рыбкой, оказавшейся в переполненной пепельнице. А что еще в такой ситуации сделаешь?! Сеня тем временем ушел далеко вперед, почему-то двигаясь в сторону, совершенно противоположную собственному дому, и даже настойчивые увещевания Мурзика не могли свернуть его с выбранного пути. Поначалу Жомов с Поповым думали, что у их друга есть какая-то определенная цель, но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы разувериться в этом. Глаза у Сени были пустыми, рот скривился точно так, как это бывало в детстве, когда мать в наказание за плохой поступок запрещала ему играть с любимой милицейской фуражкой, а кончик носа безвольно обвис, делая порядочного еврея похожим на какого-то сибирского клеста. Но хуже всего было то, что Сеня допустил вопиющее нарушение формы одежды: куртка нараспашку, воротник кителя не застегнут на две пуговицы, а на пузо свешивается цепочка с идиотским эльфийским медальончиком. Вот это уже точно ни в какие ворота не лезло, и Попов с Жомовым поняли, что их идейный вдохновитель иссяк, словно нефтяная скважина в Поволжье или газовый кран на Украине после очередного конфликта Кучмы с Россией. Омоновец с криминалистом тут же почувствовали себя обездоленными и брошенными, словно семь гномов, у которых какая-то сволочь увела Белоснежку! -- Сень, ты чего? -- осторожно поинтересовался Жомов. -- Чего-чего, а ничего, -- буркнул в ответ вместо Рабиновича Андрюша. -- Теперь ему Мурзика в участок не позволят приводить. Да к тому же ППС... -- Заткнись, карьерист жирный! -- рявкнул в ответ Сеня, однако реплика друга привела его в чувство. -- Тебе бы, конечно, на месте зама здорово бы понравилось. Сиди себе и жиреть продолжай. Даже толстый зад от стула поднимать не нужно, чтобы с пробирками возиться. -- А кто тебе сказал, что я не хочу с пробирками возиться? Может быть, это самое любимое занятие в моей жизни? -- заорал Попов во весь голос, но ожидаемого эффекта это не произвело -- с Рабиновича даже фуражка не слетела, лишь стая ворон покинула ближайшее дерево, обиженно жалуясь на судьбу, да прохожие стали на них оборачиваться. Попов, привыкший решать все споры своими децибелами, грустно усмехнулся, вспомнив, что в этом мире они не производят столь ошеломляющего эффекта, а потом тихо поправился: -- Ну, или почти самое любимое. После кормления рыбок, конечно, -- а затем вдруг жалобно попросил: -- Сеня, ты бы придумал что-нибудь. Не очень мне все это нравится. -- Угу. Сейчас Мурзику прикажу след взять, -- проворчал в ответ Сеня, и пес укоризненно посмотрел на него. Дескать, совсем сбрендил хозяин. Запах Мерлина я, естественно, помню, но как я его в огромном вонючем городе отыщу? -- Слушай, Сеня, а ведь это идея! -- радостно воскликнул Ваня. -- Действительно, пусти Мурзика по следу, да и дело с концом. Он у тебя пес сообразительный... -- Дурак ты, Жомов, и ботинки не чистишь! -- рявкнул в ответ Рабинович, чем заставил омоновца стыдливо поежиться по поводу справедливого замечания. -- Даже если учесть, что мы знаем, откуда начать поиски Мерлина, то с момента его появления Сеня неожиданно прошло уже столько времени... замолчал на полуслове. -- Постойте. -- И я так думаю, -- ехидно согласился с ним Анд-рюша так, будто самостоятельно пришел к гениальному выводу. -- Это мы хрен знает сколько по всяким там дурацким мирам шатаемся, а тут еще и суток не прошло. Конечно, уже много людей там проходило, но, может, есть смысл хотя бы попробовать? -- Мужики, вы о чем? -- оторопело вмешался в их рассуждения Жомов. -- О хоккее с мячом! -- весело рявкнул Рабинович и, оставив омоновца переваривать смысл этой фразы, помчался в обратном направлении, наконец-то забрав поводок из зубов верного пса. Ваня, хоть и не отличался быстротой мышления, все же успел сообразить, что задумали его друзья, прежде чем они успели вернуться к "Рюмочной". А еще через пару минут все четверо, включая пса, оказались примерно в том месте, где когда-то, несколько часов или веков назад, встретили трех неформалов с холодным оружием на поясе. Сеня приказал Мурзику взять след, отчаянно надеясь, что пес поймет, что именно нужно делать. Эту команду пришлось повторить несколько раз, поскольку Мурзик смотрел на хозяина, словно на последнего идиота. Особенно красноречивым взгляд пса стал тогда, когда Рабинович принялся жестами изображать из себя аглицкого колдуна. Наконец Мурзик не выдержал и, уступив настойчивости хозяина, осторожно начал вынюхивать замусоренный тротуар. Несколько минут пес выписывал по тротуару замысловатые петли, изредка пофыркивая, когда на дороге попадались свежие окурки. Трое ментов уже начали терять терпение, а в глазах Рабиновича вновь стало проявляться невиданное ранее отчаяние, как вдруг Мурзик уверенно натянул поводок и устремился вперед, в сторону отделения внутренних дел, увлекая неразлучную троицу за собой. -- Ну, а я тебе что говорил?! -- ликующе завопил Жомов, хлопая Сеню по плечу. -- Сразу пса на след поставить нужно было, а не всяким там эльфийским хреновинам доверяться. -- Заткнись, -- отмахнулся от него кинолог, искренне надеясь, что Мурзик приведет их куда нужно. В этот момент он меньше всего думал о том, что через пару минут окажется около отдела, откуда их все с позором выперли не более часа назад. По местному времени, конечно. Не заботились об этом и остальные члены команды, однако неизбежное должно было случиться: пробегая мимо отдела, они едва не сшибли с ног его новоявленного начальника, экс-дежурного, экс-лейтенанта, а ныне подполковника Матрешкина. Тот на секунду оторопел от такой наглости, а затем завопил что было мочи: -- Вы почему тут кругами нюхаете и себя в форму одежды не привели? Я вам час на возведение себя в порядок давал. Он уже прошел. Поэтому... -- И удивленно поинтересовался в спину удалявшихся "подчиненных": -- Вы куда? Я с вами разговариваю или где? -- Да пошел ты... Клизму теще ставить! -- рявкнул в ответ Рабинович, даже не оборачиваясь. От такой наглости "подполковник" совершенно потерял дар речи, а когда обрел его вновь, ругаться было поздно: трое нарушителей уставных взаимоотношений уже галопом скрылись за ближайшим углом. Наверняка он долго матерился им вслед и грозил всяческими карами, но ментам это было безразлично. Во-первых, Матрешкина они уже не слышали, а во-вторых, плевать на него хотели. Поскольку скоро все должно было встать на свои места и Жомов смог бы осуществить свою розовую мечту, набив узурпатору морду. Если, конечно, ему было плевать на выговор с занесением в личное дело и понижение в звании. Мурзику и вовсе были безразличны выкрики Матрешкина, хотя благодаря более тонкому слуху он, конечно же, мог слышать их еще долго. Не обращая ни на что внимания, пес уверенно шел по следу, вселяя надежду в души троих друзей. А след Мерлина здорово петлял по городу. Похоже, колдун со товарищи успел вдоволь нагуляться по улицам странного "сарацинского поселения" за то время, пока менты блуждали по иным мирам. Но гонка по следу блудного волшебника продолжалась не слишком долго. Примерно через полчаса, описав изрядный крюк и вернувшись почти к тому самому месту, откуда были начаты поиски, пес вывел своего хозяина с друзьями к зданию, пользующемуся среди обывателей еще более дурной славой, чем отдел внутренних дел, и находящемуся на два квартала севернее -- региональному управлению ФСБ! Прямо перед высокими ступеньками, ведущими к входу, Мурзик беспомощно заскулил и завертелся на месте, а трое ментов застыли, разинув рты. -- Приехали, -- констатировал Попов. -- Что и следовало ожидать, -- согласился с ним Рабинович. -- А хрен ли вы еще хотели? -- резюмировал Жомов. Мурзик тактично промолчал. Несколько минут трое ментов столбами стояли перед входом в серое здание ФСБ, думая совершенно об одном и том же. Можно было и сразу догадаться, что если Мерлину со спутниками как-то и удалось пробраться мимо их отдела внутренних дел, то уж ФСБ разгуливать пришельцам по городу просто физически не могло позволить. Теперь оставались только два вопроса: куда сотрудники ФСБ подевали колдуна с рыцарями и почему Мерлин до сих пор может влиять на происходящее не только в этом мире, но и в других параллельных вселенных? Или спецслужбы в России действительно стали такой ерундой, как о них говорят на кухнях оголтелых коммунистов? -- Пойдем? -- предложил Рабинович. Его поняли без дальнейших разъяснений и молча согласились. Не сговариваясь, трое сотрудников милиции одной шеренгой направились по лестнице к входу в управление ФСБ. У дверей они немного замешкались, решая, кому идти вперед, а пока раздумывали, эту проблему снял с повестки дня Мурзик. Пес уверенно, словно к себе домой, прошел в распахнутую омоновцем дверь, и его хозяину не оставалось ничего другого, как вступить в святая святых спецслужб следом за ним. Дежурный, увидев вошедших в управление ментов, удивленно вытаращил глаза. Причем их размер увеличился еще вдвое после того, как он разглядел на Жомове омоновскую форму. Трое друзей уверенно направились к нему, и дежурному стоило больших трудов вернуть своей пропитой роже знаменитое хладнокровие контрразведчика. -- Что вы хотели? -- не поднимаясь со своего места, грозно поинтересовался он. -- Мы ищем троих странных людей, -- Сеня весьма живописно описал Мерлина со спутниками. -- Есть основания полагать, что они находятся в вашей конторе. -- Ну, вы загнули! -- нагло расхохотался в ответ дежурный. -- Вообще-то мы справок не даем, но лично для вас я сделаю исключение. Таких уродов тут нет, не было и, надеюсь, никогда не будет. Могу подсказать, что искать их вам нужно на каком-нибудь маскараде. А судя по виду этого быка, -- он самодовольно кивнул головой в сторону Жомова, -- именно туда вам и надо! -- Что ты сказал? -- возмутился в ответ омоновец, но Рабинович удержал его. -- Ладно, извините за беспокойство, -- вежливо проговорил он. -- Мы подумаем над вашим предложением. При помощи Попова Сеня потащил упирающегося Жомова к выходу из управления. Всю дорогу их сопровождал истеричный хохот дежурного, и Рабинович едва сдерживался от того, чтобы не вернуться и самому не заехать наглецу между глаз, несмотря на все возможные последствия. Пытаясь унять собственный жар, Сеня, нагнув голову, предпринял еще одну попытку вывести разъяренного омоновца на улицу, и тут взгляд его упал на кулончик Лориэля: наружное колечко бешено вращалось! Рабинович застыл. -- Андрюша, отпусти его. Пусть разберется, -- скомандовал он. -- Мерлин здесь! Попов от неожиданности превратился в статую, и Иван, воспользовавшись предоставленной свободой, рванулся вперед. Дежурный слишком поздно понял, что происходит, и не успел проглотить свой смех. Жомов самостоятельно забил его ему в глотку. Правда, прежде чем потерять сознание, до сигнала тревоги дежурный дотянуться успел. Профессионал все-таки. -- Андрюха, Ваня, продержитесь тут немного! -- завопил Рабинович, бросаясь вместе с Мурзиком внутрь здания. -- Сейчас я эту сволочь английскую достану. -- Будь спок, Сеня, действуй, -- радостно осклабился омоновец, которого, как известно, хлебом не корми, только дай с кем-нибудь подраться. -- И насчет времени не беспокойся! Последнему Рабинович не очень-то и верил. Все-таки, матушка Россия это вам не древняя Англия и не параллельная Греция какая-нибудь. Тут без подручных средств даже громиле Жомову долго не продержаться, а уж про миролюбивого Андрюшу и говорить не стоило. Именно поэтому Сеня мчался вперед со всех ног, стараясь не только не грохнуться на пол, но и держать в поле зрения стрелку аномального компаса. По пути ему попадались перепуганные сотрудники управления и удивленно интересовались у милиционера, что же случилось, но Рабинович их вопросы игнорировал, продолжая мчаться вперед. Впрочем, долгого забега и не потребовалось. Уже на втором этаже Сеня уперся длинным носом в одну из дверей, пинком открыл ее и ввалился внутрь. Стрелка эльфийского компаса точно указывала на единственный стол в кабинете, и Рабинович поднял глаза в указанном направлении. А там сидел худенький старичок в строгом синем костюме. -- Нашли все-таки? -- это прозвучало лишь наполовину вопросом, а остальное посыпалось совершенно без пауз. -- Небось без Оберона не обошлось? Этот шум-гам внизу тоже вы устроили? Небось друзья твои там стараются? -- Вот что, хрен старый, -- угрожающе проговорил Сеня, приближаясь к столу. -- Я не знаю, как ты сюда попал, что ты тут делаешь и какое положение занимаешь, но из-за тебя мы такого натерпелись, что голову твою можно сию минуту отворачивать напрочь. Радуйся, что ты нам еще нужен и поэтому немного поживешь. Правда, если с моими друзьями сейчас внизу что-нибудь случится, плевать я хотел на все свои обещания и моральные принципы, если не сломаю твою старческую шею. -- Успокойся. Я все-таки маг, -- одновременно и самодовольно и обреченно заявил Мерлин и поднялся из-за стола. -- Пошли вниз. Сейчас я все улажу. -- Не вздумай сбежать, -- предупредил его Рабинович. -- Мой пес и твоим жестким мясом не побрезгует. Мурзик презрительно фыркнул, выражая свое отношение к словам хозяина, а колдун слабо улыбнулся. -- Не волнуйтесь, сэр, не убегу, -- проговорил он, открывая дверь. -- Раз уж мой план провалился и вы на меня вышли, то теперь Оберон от меня не отстанет. Расспрашивать, в чем именно состоял план Мерлина, Рабинович не стал. Сейчас лично для него главной задачей было спасти друзей из той заварушки, которую они устроили на входе в управление ФСБ. А поскольку новый Мерлин, кем бы он здесь ни был, явно не являлся большой шишкой, Сеня совершенно не представлял, как ему удастся спасти Жомова с Поповым минимум от разжалования и увольнения из органов без выходного пособия, а максимум -- от тюрьмы. Впрочем, сомнения его длились недолго. Едва Мерлин под конвоем Рабиновича оказался в нешироком фойе, где шла настоящая Куликовская битва, как старик просто взмахнул рукой, и все прекратилось. Сотрудники управления начали разбредаться по своим местам, оставив на полу нескольких поверженных товарищей и скованного наручниками Попова, а сильно потрепанный Жомов удивленно застыл, совершенно не понимая, почему такая классная драка вдруг прекратилась. Рабинович подтолкнул Мерлина к нему. -- Ваня, присмотри за этим старым махинатором, -- попросил он омоновца. -- А я пока Андрюшу от наручников освобожу. -- Странно, -- имея в виду ненормальное прекращение потасовки, проговорил Рабинович и поднял криминалиста с пола. -- По-моему, ты, Мерлин, тут явно что-то наколдовал. Как тебе удалось? Мне же говорили, что в нашем мире волшебство не действует. -- Ну, во-первых, это не совсем ваш мир, -- спокойно ответил старый колдун. -- А во-вторых, магия действует везде. Правда, в некоторых местах ее проявление ощущается сильнее, но... -- Потом с этим разберемся, -- оборвал его кинолог и заглянул в лицо Андрюше. Попов выглядел довольно сильно помятым. Он оказался не только скованным, но еще и слегка контуженным. Сене пришлось слегка поддерживать его, когда они вчетвером прошествовали к выходу из управления. При этом, для пущей безопасности, Ваня пристегнул Мерлина собственными наручниками к своей поцарапанной, но не ставшей от этого менее могучей лапище. -- Сеня, гад, -- пробормотал Попов, потирая разбитую губу. -- С тебя теперь по литру водки нам на каждого за то, что мы весь огонь на себя приняли. -- Без базара, -- мгновенно согласился Рабинович, и Андрюша, явно не ожидавший такого, горько пожалел, что не попросил сразу целый ящик. -- Куда денем этого урода, -- поинтересовался у них Жомов, слегка пришпоривая шкодливого старика. -- Пока ко мне, а там разберемся, -- как всегда, указал курс Рабинович. До Сениной квартиры друзья добрались без приключений. Правда, прохожие любопытно косились на ментов, конвоировавших по улицам сухонького старикашку, но удовлетворять свое любопытство никто из них не стал. Нет у нас еще дураков, чтобы добровольно с милицией связываться! Поднявшись по лестнице, Рабинович открыл дверь и пропустил друзей вперед. Жомов тут же усадил Мерлина в центр комнаты на жесткий стул и начал перекрестный допрос. Впрочем, Мерлин, судя по всему, ничего скрывать и не собирался. В первую очередь ментов должно бы было интересовать местонахождение Зевса. Но на деле было не так. Сначала друзья хотели выяснить, что именно произошло в их мире, как Мерлин оказался сотрудником ФСБ, чего он хотел добиться похищением Зевса и почему вообще не очутился снова в своей Англии, после того как менты вернулись домой. Все оказалось и сложно и просто одновременно. После того как Мерлин понял, что они оказались в совершенно новом мире, он тут же сообразил, что изобрел какое-то новое волшебство, позволяющее не только повелевать течением времени, но и свободно перемещаться в пространстве. Именно поэтому, когда их троих вместе с королем Артуром и Ланселотом схватили сотрудники спецслужб, Мерлин глотнул своего зелья, надеясь вернуться назад, запастись кое-какими магическими атрибутами, а затем вернуться и спасти рыцарей, столь необходимых ему в своем времени. Однако из-за того, что их тройка была разрушена, старого колдуна выкинуло совсем не туда, куда он рассчитывал. Мерлин оказался в какой-то сюрреальной вселенной, где каждый камень знал ответ на любой вопрос. Если его, конечно, правильно задать. Как позже выяснил колдун, этот мир оказался чем-то вроде справочной службы, и Мерлин, не рискуя экспериментировать со своим зельем дальше, провел там довольно много времени (он сказал, минимум два десятка лет по местному летосчислению), прежде чем научился с этой справочной правильно обращаться. Колдун узнал для себя много нового и интересного. Он хотел править каким-нибудь миром, но вскоре выяснил, что во всех вселенных уже властвуют могучие маги, открытое сражение с которыми может закончиться для него плачевно. Ну а поскольку, кроме колдовства, он ничего не знал, то пришлось возвращаться назад, в наш почти полностью материальный мир, наше время и пытаться перекроить эту вселенную так, чтобы в ней главенствующими стали магические силы, а не технический прогресс. Мерлин планировал начать операцию, расположившись где-нибудь в солнечной Калифорнии, но из-за того, что трое ментов все время где-то болтались, лазейкой для проникновения в их мир оставалось только то место, где все шестеро когда-то встретились. Увы, Мерлину пришлось с этим смириться. Старый колдун все тщательно рассчитал. Похитив Зевса, он дал толчок к необходимым изменениям в искомой вселенной. Они бы вызвали за собой цепную реакцию и перекроили бы нужный ему мир по требуемому образцу, где он бы стал единственным и абсолютным владыкой. Ну а контору ФСБ он выбрал только потому, что она являлась идеальным местом, где, однажды тщательно проверив человека, больше не задают ему вопросов. С магическими талантами Мерлина и данными из справочной вселенной ему не составило труда пройти эту проверку и оказаться зачисленным в штат. Теперь осталось только чуть-чуть подождать, и безграничная власть сама бы пришла к нему в руки. Однако тут помешали менты. Он старался всеми силами предотвратить их вмешательство в свои дела, но против трех лучших представителей российской милиции оказался бессилен. Впрочем, поражение не слишком расстроило колдуна. Казнить или закинуть его в какую-нибудь глухомань повелитель эльфов не посмеет, поскольку это снова бы непоправимо нарушило межвселенский баланс. Конечно, собственной вселенной ему теперь не править, и Оберон позаботится, чтобы Мерлин был лишен возможности куда-нибудь перемещаться из своего времени, но с его новыми знаниями он и там станет самым великим и незаменимым. Ну а это, согласитесь, все же лучше, чем быть заурядным колдуном у простака короля! Все это Мерлин довольно подробно и изложил. Причем говорил он так, словно не лишился только что возможности воплотить в жизнь свои грандиозные планы, а просто слегка недосолил куриный бульон. Жомов усмехнулся, подводя итог. -- Да ты, мужик, не то что хуже Гитлера, тебе и моя теща в подметки не годится, -- возмущенно фыркнул он. -- Уж у нее планов и самолюбия до небес, а у тебя... -- Хрен с твоей тещей, Ваня, -- перебил его Попов, который примерно к середине пространной речи колдуна совершенно утратил интерес к ее техническим подробностям. -- Давайте побыстрее Зевса отыщем и Лориэлю на руки передадим. А то мне за рыбками ухаживать надо... -- Ох, Андрюша, отравлю я когда-нибудь воду в твоем аквариуме, чтобы ты нас больше рыбками не доставал, -- тяжело вздохнул Рабинович. -- Но в одном ты прав, Зевса пора вернуть на место. -- Он посмотрел на Мерлина: -- Ну, где этот греческий бог? -- Там же, где и сэр Артур с сэром Ланселотом, -- улыбнулся колдун. -- В самом лучшем месте, где их можно было спрятать и как сотруднику ФСБ в некоторой степени контролировать. -- Мерлин выдержал паузу, а потом изрек: -- В сумасшедшем доме! Менты переглянулись, удивляясь, как сами не могли об этом догадаться. Действительно, ну куда еще деваться человеку, который обзовет вас на улице нечестивцем, представится королем Артуром и вызовет на рыцарский поединок? Естественно, в сумасшедший дом. И ему этот путь не только покажут, но и даже помогут добраться -- Россия всегда добрыми людьми славилась! -- Ладно, насчет Артура и Ланселота я согласен, -- кивнул головой Рабинович. -- Но как ты с Зевсом справился? Он же не просто какой-нибудь маг. Он бог, и сил у него намного больше! -- В его мире, согласен, -- продолжал улыбаться неудавшийся покоритель вселенной. -- Но смею заметить уважаемым сэрам, что в вашем мире все еще преобладает техногенное начало, и Зевс из примитивной Греции здесь полностью потерял свою силу. Ну а затем, когда он мог бы стать мне опасен, я бы вернул его назад. Исправить что-либо Зевс был бы не в силах. Рабинович, вспомнив интервенцию чужих богов на Олимп, согласно кивнул головой. Действительно, вернувшегося назад Зевса ждали бы плачевные перспективы. Примерно такие же, какие он оставил поверженным титанам. Если не похуже что. В общем, молись, вселенная, на своих спасителей и ставь им памятники на каждом углу. -- Только хрен от вас чего дождешься, -- отвечая своим мыслям, пробормотал Рабинович себе под нос. А вслух сказал: -- Ладно, мужики, не хрена здесь рассиживаться. Пошли Зевса выручать. -- А с этим маньяком на пенсии что делать будем? -- Жомов кинул головой в сторону Мерлина. -- С собой возьмем, а то натворит еще чего-нибудь, пока мы отсутствуем, -- теперь пришла Сенина очередь улыбаться. -- К тому же он нам и поможет Зевса из психушки вызволить. -- Ничего не выйдет, -- отрицательно покачал головой Мерлин. -- Пока еще я могу здесь колдовать только один раз в день. Сегодняшний лимит уже исчерпан. Подождите до завтра, тогда я вам помогу. -- Щаз-з-з, -- зашипел на него Рабинович. -- Мы подождем, а к завтрашнему дню все настолько изменится, что мы с тобой уже и справиться не сможем. Без тебя Зевса вытащим. Но с нами ты все равно пойдешь. Мне так спокойнее. Сеня, окончательно выведенный из оцепенения первыми успехами и точными координатами конечной цели операции, включил шарики в мозгу на полные обороты. Одну гениальную идею по штурму дурдома сменяла другая, ту немедленно вытесняла третья, которую в спину уже толкала четвертая. Наконец, где-то на втором десятке Рабинович остановился, решив, что умственной деятельности на сегодня вполне достаточно. -- Слушай, Андрюша, -- Сеня намеренно акцентировал свое внимание на толстяке. -- Как ты думаешь, если здесь считается, что ОМОН расформировали три года назад, то за кого примут человека, разгуливающего по городу в омоновской форме? -- За психа, -- мгновенно уловил его мысль Попов. -- За конченого психа, за буйно-помешанного! -- Не понял! -- зарычал со своего места кандидат на место в дурдоме. -- Все ты понял, Ваня, -- сладким голосом заверил его Рабинович. -- Ты псих. Конченый псих. Крайне опасный для окружающих псих. -- Ты охренел совсем? Рыло начистить? -- оскорбленный до глубины души предательством друзей, Жомов подскочил с любимого кресла. -- Мне, конечно, западло, но сейчас кто-то договорится. -- Я и говорю, что псих! -- поставил диагноз кинолог. -- Будем тебя лечить... Примерно через полчаса дежурный "уазик", взятый в аренду за бутылку водки у старшины, затормозил около ворот городской психлечебницы. Из него выбрались трое ментов и сухонький старичок. Двое ментов поменьше ростом повели здорового третьего к воротам, а старик возглавил процессию, косясь на гордо шествовавшего рядом злющего пса. Здоровый милиционер в раритетной омоновской форме усиленно старался вырваться, но это у него почему-то не получалось. А тощий пенсионер остановился у проходной и ткнул в окошко удостоверение ФСБ. -- Открывайте, -- потребовал он. -- У нас тут сумасшедший. Возомнил себя омоновцем и пытается разгонять демонстрации. Дверь тут же отворилась, и тощий охранник отскочил в сторону, испуганно поглядывая на буйствующего гиганта. Жомов скорчил ему жуткую рожу, при виде которой парню захотелось стать кирпичом в стене и никогда оттуда не выбираться. Сеня с Поповым потащили его к зданию психушки, стараясь не спускать глаз с идущего впереди Мерлина -- мало ли что этот новоявленный Наполеон может выкинуть! Слегка отошедший от испуга охранник тут же бросился к телефону, чтобы сообщить главврачу о вновь прибывшем пациенте, и, когда вся процессия дошла до дверей, они сами открылись, впуская посетителей внутрь. -- С собаками нельзя! -- новый охранник попытался было воспротивиться вторжению Мурзика в лечебное учреждение, но получил отпор. -- Это исключительный случай, -- урезал его Рабинович. -- Наш псих без пса совсем звереет. Подтверждая эти слова, Жомов угрожающе зарычал на санитара, и тот, хоть и привыкший уже почти ко всему, решил в этот раз судьбу не испытывать. Он дал конвою с "больным" пройти внутрь помещения, затем закрыл дверь и лишь после этого бросился вперед, показывая дорогу к главврачу. А тот даже не поднялся со своего кресла, когда посетители вошли в кабинет. -- Вот, доктор, редкий случай, -- пояснил Сеня, насильно усаживая омоновца на один из стульев. -- Думает о себе хрен знает что. Уж лучше бы Бонапартом себя считал, чем честь нашего мундира позорить. -- Так-так-так, -- многозначительно проговорил врач. -- Значит, омоновцем себя возомнил? Действительно, интересная патология. И давно это у него? -- Полчаса назад на улице выловили, -- пояснил Рабинович. -- Сразу к вам повезли. Вы уж с ним разберитесь. -- Разберемся, не беспокойтесь, -- заверил его психиатр. -- И не с такими работать приходилось. Вот сейчас поместим его в палату и начнем разбираться. -- Он буйный, доктор, -- Сеня продолжал гнуть свою линию. -- У вас для таких отдельные палаты имеются? -- Вы с ума сошли? -- совершенно искренне изумился психиатр. -- Откуда у нас места столько, чтобы каждому буйному одиночку предоставлять? В отдельных палатах у нас только платные психи сидят. -- А бесплатные где? -- язвительно поинтересовался Рабинович. -- А бесплатные по городу ходят, -- в тон ему парировал врач. -- Некоторые вон даже в милиции умудряются служить. -- Это ты про меня сказал? -- возмутился Жомов, забыв, какую именно роль ему предстоит играть. Сеня дал ему тычка, а доктор ласково улыбнулся. -- Ну что вы, батенька, -- заверил он. -- Вы совершенно нормальны, как и все здесь. Это просто фигуральное выражение, и ничего больше. -- Слушайте, доктор, к вам недавно ФСБ сюда троих пациентов доставило, -- Рабинович переменил тему разговора. -- Один называет себя королем Артуром, другой -- Ланселотом Озерным, ну а третий и вовсе верит в то, что он Зевс. Можно на них взглянуть? -- Это еще зачем? -- психиатр настороженно посмотрел на него поверх очков. -- Видите ли, дело в том, что у нас есть основания предполагать, что один из них может являться опасным преступником, решившим выдать себя за сумасшедшего, -- пояснил ему Попов, перехватив у Сени инициативу (ну надо же и младшему лейтенанту слово вставить!). -- Так вы покажете их нам? -- С удовольствием. Они все в одной палате сидят. Кстати, и вашему омоновцу в ней место найдется, -- вмиг решил проблему доктор и театрально вздохнул: -- Что с миром творится?! Только за последние сутки четвертого психа привозят, и все буйные. Такого у меня еще не было. Видимо, главврач нажал ногой какую-то кнопку под столом, поскольку после этих слов дверь отворилась, и на пороге, сгорбившись в три погибели, появился такой громадный санитар, по сравнению с которым Ваня смотрелся, словно курсор на мониторе. -- Чего такое? -- тупо поинтересовался российский голиаф. -- Пойдем, Коля, проводим гостей в палату к Зевсу, -- скомандовал доктор. Мальчик Коля отступил в сторону, пропуская главврача и посетителей вперед, а сам пристроился чуть сзади и правее Жомова. Ваня задумчиво посмотрел на него, словно прикидывая, как громко этот большой шкаф будет падать, но нашел в себе достаточно ума, чтобы не высказывать вслух эти мысли. А доктор тем временем уже остановился у одной из дверей длинного коридора. -- Нам сюда, -- объяснил он и распахнул дверь. -- Входите. В некогда двухместной палате впритирку друг к другу стояли четыре койки. Три из них были заняты, а четвертая с распростертыми объятиями ждала Жомова. Менты остановились на пороге, рассматривая будущих сожителей Ивана. Короля Артура с сэром Ланселотом они узнали сразу, несмотря на то что обоих постригли наголо, побрили и переодели в больничные пижамы. Вид четвертого -- толстого, маленького, бритого старичка -- им ни о чем не говорил, но Мерлин едва заметно кивнул головой, подтверждая, что именно он и является Зевсом. -- Ну что, мужики, приступаем? -- скорее приказал, чем спросил Рабинович. Двое его друзей утвердительно кивнули. -- Тогда с богом! Жомов круто развернулся и попытался своим лучшим хуком свалить стоявшую сзади гориллу в больничном халате. Горилла удивленно хрюкнула и непонимающе посмотрела на омоновца. Тот повторил свой прием. Результат был тот же. Правда, в этот раз санитар ждать третьего удара не стал, а просто приподнял немаленького Жомова над полом и начал вытрясать из него душу. Доктор заорал, вызывая охрану, но Сеня тут же выключил и его звук, и его самого верным "демократизатором". Следом за врачом одновременно завопили все три пациента, и Рабиновичу пришлось их успокаивать аналогичным способом. Попов же и Мурзик, впервые видя бедственное положение Жомова, попытались прийти омоновцу на помощь, но их усилия свалить санитара были тому, что слону дробина. Сеня поначалу также решил Ване помочь, но затем вспомнил, что работа прежде всего. Подскочив к бездыханному Зевсу, он, как и учил Лориэль, прижал аномальный компас к волосатой груди олимпийского бога. ХЛО-ОП!!! Эльф, как всегда, появился из ниоткуда. Несколько мгновений он висел в центре палаты, пытаясь сориентироваться во времени и пространстве, а затем удивленно уставился на то, как больничная горилла пытается превратить Жомова в мешок с костями. -- Так ему, так! Мочи козла! -- завопил он, видимо не забыв щелбан, полученный от омоновца. -- Выруби этого быка комолого, а я тебя потом в награду с пещерным троллем познакомлю. -- Ты не оборзел, пискун безмозглый? -- изумился Рабинович. -- На цирк прилетел полюбоваться? -- А-а, это ты, -- пискнул Лориэль так, словно не ожидал здесь увидеть Рабиновича. -- Если просто так вызвал, урод длинноклювый, будешь всю жизнь только с самками гоблинов спать! -- и тут увидел лежавшего на полу Зевса. -- Вот это круто! -- искренне изумился он. -- Никогда бы не подумал, что такие придурки, как вы, что-нибудь нормально сделать могут. Сеня настолько изумился этой своеобразной похвале, впервые сорвавшейся с уст хамоватого эльфа, что даже не успел ничего съязвить в ответ. А Лориэль воспарил под самый потолок, рассыпал вокруг себя ослепительные голубые искры, и исчез. Рабинович хотел выматериться из-за того, что эльф не сказал, что теперь делать с Зевсом, но заткнулся на полуслове -- в палате никого не было! Исчез Зевс, испарились Артур с Ланселотом, да и от Мерлина не осталось и следа. Лишь доктор, застонав, поднялся с пола да его горилла в халате удивленно смотрела на помятого Жомова. -- Извините, господа, что вы тут делаете? -- изумленно поинтересовался главврач. -- Доктор, видимо, от долгого общения с больными у вас и у самого крыша съехала, -- ехидно поставил диагноз Рабинович. -- Вы же сами вызвали наряд милиции, сказав, что в вашем учреждении беспорядки. Затем привели нас в пустую палату, грохнулись в обморок, а теперь спрашиваете, как мы тут оказались. -- Извините, я себя действительно что-то плохо чувствую, -- совершенно ошалело посмотрел на ментов врач. -- Не знаю, что на меня нашло, но это явно был ложный вызов. Вот, возьмите за беспокойство, и забудем обо всем, -- психиатр не глядя вытащил из кармана купюру и сунул ее в руки Рабиновича. Это были сто баксов, и Сеня чуть не поперхнулся от удивления. -- Коля, проводи господ к выходу, -- скомандовал тем временем врач, и его верный санитар тут же поспешил исполнить приказ. -- Ну, что? Теперь можно и выпить? -- предложил друзьям Попов. -- Я не против. Тем более что у меня и бутылка "Смирновки" есть, -- все еще хрипя, согласился с предложением Жомов. -- Кстати, Сеня, что там тебе доктор дал? -- Так мне дал, а не вам, -- попробовал отмазаться умный еврей, проходя через больничный двор. -- Не-ет, ты колись, -- поддержал омоновца Попов. -- Даже и не думай, что вам от этого перепадет, -- заверил друга Рабинович. -- Морды полопаются... Так, споря, они и шли к машине, а удивленный персонал клиники вместе с завистливыми психами провожал их долгим взглядом...