добная, -- попросил его Рабинович. -- Иначе все здесь останемся и твою недоделанную контрольную вывесят на школьной доске в память о без вести пропавшем двоечнике. Ахтармерз кивнул средней головой и попросил нас переправить его в начало колонны. Совместными усилиями Жомова, Рабиновича и Иисуса -- Нахор с Андрюшей окончательно выдохлись и вместе с остальными пешеходами пытались укрыться от бури под телегами -- Горыныча в головную повозку доставили. И наш доблестный маг-недоучка, повелитель паранормальных стихий, укрытый плотным холстом от бури, завертелся на одном месте. -- Убирайте на фиг вашу тряпку! -- через несколько минут завопил он и выстроил перед колонной защитный энергетический коридор. Переселенцы, огибая повозку с Горынычем, тут же устремились в защищенное от бури пространство. Они помчались вперед, а мы остались на месте, отдыхая перед тем, как снова начать тащить Ахтармерза сквозь ветер в голову колонны. Пропустив мимо себя последнего переселенца, Горыныч выдохся, и мы поперли его вперед, подпитывая по дороге перепелами, чтобы дать возможность нашему антибуревому и почти самоходному устройству хоть как-нибудь восполнить растраченную энергию. Так мы и двигались через бурю короткими перебежками. Причем дистанция, на которую мы могли передвигаться под защитой Горыныча, с каждым разом все сокращалась и сокращалась. В конце концов и у Ахтармерза иссякли силы и никакая пища уже не могла их восстановить. Горюя от того, что больше ничем не может помочь, он сник, съежился и стал почти незаметен на дне телеги. Правда, к тому времени все переселенцы уже достаточно отдохнули, чтобы вновь самостоятельно начать пробираться сквозь песчаную метель. -- Потирпи неминого! -- завопил Нахор. -- И-еще чуть-чуть, и буря кончится. Она уже слабеет! Перс и в этот раз оказался прав. Я не успел даже как следует устать, как ветер практически стих. В воздухе еще болталось много пыли, да и небо над нами было затянуто черными тучами, но сквозь бурю мы прошли. Троекратное "ура" огласило пустыню, и переселенцы, собрав остатки сил, поспешили вперед, чтобы уйти подальше от этого кошмара. Когда стало полегче дышать, аборигены собрались было остановиться для отдыха, но мои менты не дали им этого сделать. -- Охренели, что ли? -- завопил на них Рабинович. -- На хвосте амаликитяне сидят, а вы пикники собрались устраивать. Они хоть и без Горыныча через бурю шли, но зато детей и женщин с ними тоже нет. Догонят и сотрут в порошок. В этот раз уже так легко не отделаемся. -- Так давай их встретим! -- наивно предложил Жомов. -- С кем? С этими? -- ехидно поинтересовался Сеня, кивнув в сторону шатающихся от усталости переселенцев. -- Да они и меч с пояса отстегнуть не смогут. И мы помчались дальше. То есть не помчались, а поползли, ориентируясь по Ваниному компасу на северо-восток. Высотные пылевые тучи не исчезли, и определить, в какой стороне солнце, не было никакой возможности. Впрочем, мне этого и не требовалось. Я уже давно почувствовал впереди запах моря и понял, что скоро мы выберемся на берег. Так оно и произошло. Через час ускоренного марша впереди показался изогнутый залив, и вся колонна переселенцев стала огибать его, отклоняясь вправо. Залив внезапно круто завернул на север. Я несколько оторопел, поскольку не ожидал такого подвоха. Судя по тому, что я помнил из телепередач про всякие путешествия, мы сейчас оказались на берегу Средиземного моря и должны были входить в Палестину. Однако ни обещанных молочных рек, ни кисельных берегов, ни даже обычных деревьев поблизости не наблюдалось. Всюду, насколько хватало глаз, простиралась безжизненная пустыня, и мы, придерживаясь нужного направления, стали углубляться в нее. Что-то здесь было не так! Не знаю, может быть, параллельный нашему мир Моисея как-то отличался географически от Земли, но лично мне в это верилось с трудом. Похоже, переселенцы засомневались тоже, только мои менты и Нахор уверенно топали вперед. С каждым часом в толпе аборигенов нарастал ропот, но мои друзья на него не обращали внимания. Жомов непрерывно поглядывал на компас, остальные следовали за ним. А когда с хвоста колонны пришло известие о появившемся вдали облаке пыли, менты начали подгонять переселенцев дубинками. -- Да поднажмите вы! Еще немного осталось, -- уговаривал аборигенов Сеня, не забывая в качестве весомого аргумента приводить верный "демократизатор". -- Сейчас пустыня кончится, там и отдохнете. А амаликитяне на чужую территорию сунуться не посмеют! Пустыня действительно стала заканчиваться. К моему удивлению, вдали появились зеленые квадратики орошаемых полей и, словно видение из кошмарного сна, возник размытый недавно прошедшей бурей силуэт города. Знакомого города. До того знакомого, что я едва не взвыл. Прямо перед нами лежал Мемфис, из которого мы совсем недавно выбирались со страшным трудом. Колонна застыла, отупело глядя вдаль. А от Мемфиса нам навстречу уже вышла делегация встречающих в лице (или в лицах?) регулярной армии фараона. До них было километров десять. И столько же отделяло нас от амаликитян. Что называется, приехали! -- Ну что, Ваня, придется тебе, наверное, фамилию сменить, -- ехидно проговорил мой хозяин, глядя на сбивавшихся в кучу вокруг Моисея сынов израилевых. -- Будешь ты теперь не Жомов, а Сусанин. -- Ничего не понимаю, -- растерянно проговорил омоновец в ответ, щелкая пальцами по плексигласовому колпаку компаса. -- Когда он испортиться успел? -- Не вините себя, -- неожиданно встряла в разговор Рахиль. -- Во всем виновато колдовство жрецов Рамсеса, а эта чудесная штучка не испортилась. Я ее только сегодня утром хорошенько помыла... -- Что? -- реву троих ментов позавидовали бы и пещерные медведи. Рахиль оторопела, а потом торопливо стала говорить, что, отчищая утром вещи моих сослуживцев, случайно разобрала компас. Стрелка выпала, и, увидев, какая она снизу блестящая и красивая, девица решила содрать с нее краску. Быстренько выполнила задуманное, а затем, увидев, как Рабинович убивается из-за выстиранного блокнота, решила, что краска что-то значит, и, достав из своей первобытной сумочки не менее доисторическую косметику, быстренько покрасила стрелку снова. Естественно, перепутав цвет полюсов, и мы вместо северо-востока пошли на юго-запад. Если бы Ваня что-нибудь понимал в спортивном ориентировании, он, конечно, заметил бы перемену. Но, поскольку Жомов пользовался компасом впервые в жизни, заподозрить он ничего не смог. А тут еще буря не вовремя налетела, так что и солнце нам помочь сориентироваться по сторонам света не могло. Получалось, что не зря я чувствовал неладное. Зря только интуиции своей я доверять не стал. Мы все дружно застонали и опустились на песок. -- Зачим расстраиваться? -- озабоченно поинтересовался Нахор. -- Ви разиве не сюда ид-ити хотели? Разиве, Сеня, ми сюда вернулись не для того, чтоби би-елиши пиродавать? -- Какие беляши, баран?! -- завопил на него Попов. -- Мы зачем, по-твоему, из Мемфиса уходили? Чтобы назад вернуться? -- А зачим мне не сказали, что обратно ид-ити не хотите? -- оторопел перс. -- Я думал, ви сипици-ально назад идете. -- Так ты с самого начал знал, что мы в Мемфис возвращаемся? -- еще громче завопил Андрей и, когда Нахор кивнул головой, вскочил с места. -- Убью гада! Конечно, опуститься до убийства офицеру милиции мы не дали. Жомов с Рабиновичем навалились на Андрюшу, а я отогнал в сторону Нахора. Да и Рахиль тоже, от греха подальше. Разъяренный Попов проявил недюжинную силу. Жомов калечить друга не хотел, поэтому они с Сеней успокаивали криминалиста довольно долго. Ну а когда Андрей смог взять себя в руки, армии амаликитян и египтян уже выстраивались в боевые порядки, готовясь растереть нас в порошок. Мои менты беспомощно посмотрели на двух патриархов, приближавшихся к ним. -- Похоже, мы в безвыходном положении, -- проговорил Аарон, в этот раз не дожидаясь предисловия со стороны младшего брата. -- Вы сюда нас привели, значит, должны и спасти. Что делать будете? -- Без штанов бегать! -- теперь и у моего хозяина нервы сдали. -- Откуда я знаю, что нам делать? И этого придурка мухокрылого снова нет, будто его гоблины с потрохами сожрали!.. ХЛО-ОП!!! Сработало! Наконец-то маленький дебошир появился не до или после всевозможных критических ситуаций, а как раз в тот момент, когда его присутствие было жизненно необходимо. Не знаю, как мои менты, но лично я еще никогда в жизни так не радовался появлению эльфа, как в этот момент. -- Что, козлы, допрыгались? -- ехидно завопил Лориэль, зависая в воздухе над нами. -- Сколько раз я говорил Оберону, что ментам нельзя даже движение на улице регулировать. Стоит кому-нибудь из них на перекрестке появиться, как тут же пробка образуется. А уж со спасением вселенных любой ребенок лучше справится, чем профессиональный мент. -- Ты больно-то не наезжай, -- не слишком уверенно попробовал урезонить наглеца мой хозяин. -- Лучше скажи, что нам делать нужно.. -- Все! Вы уже сделали все, что могли, -- рявкнул на Рабиновича эльф. -- Больше вам тут делать нечего. Уматывайте отсюда на хрен, козлы, мать вашу!.. -- Как это уматывайте? -- оторопел Попов. -- Ты же сказал, что, пока евреев из Египта не выведем, домой не попадем? -- А это у нас аналитический отдел ошибся, -- с ехидной улыбочкой ответил Лориэль. -- Тут, конечно, весь кавардак из-за вас получился, но исправлять его вы в другом месте будете... Нимроэль, за работу! -- А что будет с переселенцами? -- возопил Рабинович, видя, как египтяне одновременно с амаликитянами устремляются в атаку. -- Шашлык из них будет! -- зло пискнул эльф. -- У вас есть только один шанс исправить положение, и смотрите, в этот раз не промахнитесь. Сеня явно еще собирался что-то спросить, но не успел. Да и я, хоть и страстно этого хотел, вцепиться зубами в Лориэля не успел. Неожиданная вспышка света парализовала меня, полностью лишив возможности хоть ухом пошевелить. Окружающий мир стал расплываться, становясь призрачным, искаженным подобием самого себя. В голове у меня помутилось, свет начал меркнуть... Все. Теперь домой. Спать. А там уже разберемся, что и как нам исправлять следует. И уж если мне еще раз доведется Лориэля встретить, честное слово, я своего шанса больше не упущу-у-у!..