то потом, когда заговорили о жизни обеих планет, о науке и технике, отчетливо выяснилась необходимость предварительной тренировки. И уже на следующий день, когда беседа возобновилась, с теми же учеными и в том же помещении, Ким и Света сразу заметили, что их хозяева переменили тактику. Если накануне гостей засыпали вопросами, на которые трудно было отвечать коротко и смысл которых часто ускользал, то сегодня жвановцы стали интересоваться самыми простыми и обыденными явлениями жизни, явно аналогичными их собственной жизни. Отвечать стало гораздо легче. Уловив эту новую линию и поняв ее цель, Ким и Света последовали примеру своих хозяев. Обе стороны как бы приучали друг друга к восприятию своих мыслей, постепенно и осторожно осложняя вопросы, И дело пошло быстрым темпом. Очень скоро выяснилось, что землян и жвановцев интересует одно и то же - история человечества и современный уровень знаний. И собеседники сумели, коротко и сжато, полностью информировать друг друга. Итог получился поразительный! Слушая монотонный "голос" переводчика, Ким и Света часто не верили своим "ушам". История жвановцев дословно повторяла историю земного человечества, - вернее, наоборот, учитывая, что на Жване все происходило раньше, чем на Земле. Смена одного общественного строя другим, более прогрессивным, происходила в одной и той же последовательности. Иногда казалось, что жвановец говорит: "феодализм", "капитализм", "социализм", хотя ни одно из этих слов произнесено не было. Ким и Света даже вздрогнули, когда тот же бесстрастный "голос" донес до них фразу: "Над планетой нависла угроза истребительной ядерной войны". - Невероятно! - прошептала Света. А Ким подумал: "Не является ли такая история развития общества типичной для разумных существ, "сделанных" природой по одному образцу и живущих в одних и тех же природных условиях?" А переводчик продолжал рассказывать хорошо знакомую его слушателям "историю двух последних веков на Земле". - Все, что было дальше, - закончил он, - относится уже к истории науки и техники. Мы живем без общественных потрясений. Незачем было спрашивать, какой общественный строя царит на планете сейчас, - это было ясно и без вопроса. - Теперь ваша очередь, - сказал жвановец. - Что же мне говорить? - Света недоуменно посмотрела на мужа. Ким улыбнулся: - Повтори то, что он сказал, только и всего. Они заранее договорились, что на вопросы исторического и бытового характера отвечать будет Света, а на научные и технические Ким. - Прозвучит глупо, - сказала Света. - Они могут подумать, что мы смеемся над ними. - Чем же мы виноваты! Другого выхода нет. Но Свете не пришлось рассказывать. Жвановцы все поняли из их короткого разговора, видимо дословно переведенного их товарищем. - Ваша история похожа на нашу? - спросил он. - Не похожа, а точно такая же, - ответила Света. - Тогда расскажите, как вы живете сейчас. - Ответь: точно так же, как вы, - посоветовал Ким, забыв, что этими словами ответил сам, - Разве вы знаете нашу жизнь? - спросил жвановец. - Нам это совершенно ясно. Впервые на спокойно-бесстрастных лицах пятерых ученых появилось выражение волнения и любопытства. Они оживленно заговорили между собой. Переводчик молчал, и земляне остались в неведении. - Не очень вежливо, - чуть слышно сказала Света. - У них другие понятия, - так же тихо ответил ей Ким. Пауза продолжалась довольно долго. Потом переводчик повернулся к гостям. - Мы глубоко потрясены, - сказал он, - что в вашем лице встретили представителей человечества, во всем подобного нашему. Это первый случай. И если мы ведем себя не так, как вы привыкли, то просим вас простить нас. - Мы на вас не в претензии, - сказал Ким. Понял ли жвановец слово "претензия" - осталось неизвестным. Было похоже, что понял. - Поговорим о современной жизни, - предложил он. Настала очередь Кима отвечать и задавать вопросы. Втайне он сильно опасался предстоящей беседы, помня вчерашнее. Но уклониться было невозможно. И вот слово за словом, вопрос за вопросом, иногда с затруднениями, иногда легко и свободно, начал проясняться научный и технический уровень обеих планет. И еще больше, чем в истории общества, еще ярче и выпуклее, во весь рост встал перед собеседниками непреложный факт - обе планеты находились в настоящий момент на одном уровне развития! Во многом жвановцы опередили землян, но было не меньше областей знания, где впереди шла земная наука. Двенадцать тысяч лет назад жвановцы находились так далеко от людей эпохи Атлантиды, что никакого сравнения вообще не могло быть. И вот теперь, спустя двенадцать тысячелетий, они не только не ушли вперед, а в отдельных случаях даже отстали от Земли. Почему это так случилось? Как это могло случиться? Киму пришло в голову два объяснения. Считалось, что наука и техника развиваются по непрерывно восходящей линии и что чем дальше, тем быстрее идет этот процесс. Если бы это действительно было так, то современные жвановцы должны были находиться от современных людей Земли на таком же "расстоянии", как и двенадцать тысяч лет назад, или еще дальше. Но этого не было. Значит, линия развития не прямая, значит, как многие, многие явления природы, она волнообразна. Кривая идет ступенчато. Период в двенадцать тысяч лет для Земли пришелся на крутой подъем, а для жвановцев - на пологий, или даже на движение по "горизонтали" перед следующим подъемом. Второе объяснение выглядело, в глазах Кима, более правдоподобно и было проще. Люди Земли, их разум развиваются быстрее жвановцев, быстрее их разума. Причину следовало искать в бесчисленных природных особенностях обеих планет, в излучениях их солнц, во многом другом, что впоследствии будет изучено в сравнении. Третьего объяснения Ким не находил, но оно, конечно, могло быть. Факт оставался фактом. Встретились два человечества, с аналогичной историей общества, с одним и тем же развитием науки, с одинаковым строем жизни. Планеты-сестры! "Это первый случай!" - сказал жвановец. Значит, на других планетах, с которыми жвановцы имели связь, другая история общества, другой строй жизни, другой уровень науки и техники. Какой же? Как выглядят обитатели этих планет? На что они похожи? У жвановцев должны быть фотографии или полученные каким-либо иным способом портреты обитателей этих планет. Узнать хотя бы один только внешний вид разумных существ нескольких планет Галактики, - о таком результате их миссии никто на Земле не мог и мечтать! Жвановец-переводчик (Киму и Свете назвали имена их вчерашних собеседников, но они были бессильны не только произнести их вслух, но даже повторить мысленно) пришел к гостям гораздо раньше, чем накануне. Оранжевое солнце только что взошло над городом, и, по понятиям его жителей, стояло раннее утро. Видимо, существовала какая-то серьезная, причина для столь несвоевременного визита. Но Ким и Света давно уже встали. Они легли в постели и поднялись с них при блеске звезд. Заметив позавчера по своим часам время захода солнца, они на следующий вечер установили, что сутки планеты составляют почти точно тридцать земных часов. Такое открытие ошеломило их. Получалось, что в их распоряжении остался только один "земной день" - двадцать часов, которых не могло хватить на подробное ознакомление с жизнью планеты. Не позднее чем сегодня они должны вернуться на Землю! - Сколько времени потеряно! - грустно сказала Света. - Нам ничто не мешает явиться сюда еще раз, как только мы пожелаем, - утешил ее Ким. Земляне не могли спать пятнадцать часов и, проснувшись посреди ночи, совершенно не знали, что им делать до утра. Поэтому ранний приход жвановца обрадовал их. А он, поздоровавшись, как всегда, легким наклоном головы, извинился за то, что нарушил сон гостей. - Мы уже очень давно не спим, - сказал ему Ким. - Почему же? Выслушав пояснение, жвановец задумался. Потом он сказал уже привычным монотонным голосом фразу, которая доставила Киму огромное удовольствие: - Видимо, здесь одна из причин более быстрого развития обитателей вашей планеты в сравнении с нами. "Мое второе предположение правильно", - подумал Ким. - Мы пришли к такому же выводу, - сказал он громко. - Что вы хотите делать сегодня? - спросил жвановец. Ким ответил, что они хотят осмотреть хотя бы этот город, и объяснил, что сегодня они вынуждены будут покинуть планету. - Меня послали к вам с предложением провести еще одну встречу, - сказал жвановец. - Потому я и пришел так рано. О вашем появлении мы сообщили на другие планеты, и сегодня к нам собрались представители этих планет. Они хотят видеть вас. По многим и разным причинам они не могут задерживаться здесь долгое время. Если вы тоже хотите увидеть их, то надо идти сейчас. Хотят ли они?! Ни Киму, ни Свете не пришло даже в голову спросить, каким путем явились сюда обитатели других миров, или задать какой-нибудь другой вопрос. Их ошеломило, поразило и обрадовало столь быстрое и радикальное исполнение их желания. Не на фотографии, не на портрете, а в реальном, живом виде встретят они сейчас жителей других планет! Сколько их? Оказалось, что "всего лишь" трое. На вопрос Светы жвановец объяснил, что "остальные" не смогли явиться, хотя и очень заинтересованы "расширением контакта". Почему не смогли, Света от волнения не спросила. Их ждали в том же доме, несколькими этажами выше. Путь занял несколько минут. Какие мысли мелькали в мозгу Кима и Светы за эти минуты, они впоследствии сами не могли вспомнить. Вероятно, над всем властвовала одна: "Кого же мы увидим?"... Фантазия наделяла обитателей иных миров самой разнообразной внешностью - от точного подобия земного человека до разумной плесени или мыслящего океана. Но, чуждая эмоциям, холодно-рассудочная наука на основе общих законов биологии давно пришла к выводу, что разумные существа, формируемые природой в трудовом процессе, не могут иметь вид плесени или океана (у того и другого нет и не может быть орудий труда, а значит и не может развиться разум). Приговор был единодушен. Форма тела человека Земли типична для разумного существа нашей Вселенной, обитатели других миров, если они разумны, не могут слишком сильно отличаться от него, хотя это и не означает подобия. Но именно в этом и заключался огромный простор для "фантазии" природы! Кого же увидят через несколько секунд Ким и Света?.. Они подошли к "стеклянной" стене и, не пройдя ее, остановились в растерянности и изумлении. Они увидели сразу... В комнате находились человек десять жвановцев и... эти трое! Даже не будучи предупрежденными заранее, Ким и Света сразу бы поняли, кого они перед собой видят! Сон это или явь?.. - Входите! - сказал жвановец. Для него тут не было ничего нового или удивительного. Внешность гостей он знал давно. Скорее машинально, чем сознательно, земляне последовали за своим проводником. Они знали, чувствовали всем телом, что трое внимательно рассматривают их. Только спустя несколько минут, сев в кресла и полностью придя в себя, земляне смогли спокойно вглядеться. "Нам сказочно повезло! - подумал Ким. - Жвановцы и их планета - копии Земли и ее людей. Здесь все сразу было ясно и понятно. А что испытали бы мы, если оказались хотя бы на родине вот этого существа, сидящего напротив Светы?" Он вздрогнул при этой мысли, охваченный, против воли и разума, чувством отвращения, непреодолимо поднявшегося в нем, вопреки сознанию, что перед ним высокоразумное существо, - быть может, более разумное, чем он сам. А Света подумала: "Моллюск!" - с тем же чувством, какое было у ее мужа. Она отвела глаза, не будучи в силах выносить пристальный, немигающий взгляд чудовищно огромных, вытянутых в стороны и вверх, каплевидной формы, темных глаз, смотревших прямо на нее. Эти глаза находились на чем-то, что нельзя было назвать лицом. Лица не было! Не было также ни головы, ни шеи. Одно только тело, заполнившее низкое кресло бесформенной массой. Шесть гибких отростков, как и все тело, покрытых не то чешуей, не то панцирем, из мелких пластинок ромбовидной формы, напоминали щупальца осьминога, но не имели присосков. Два из них цепко обхватывали подлокотники кресла, четыре лежали на столе, как руки сидящего человека. На концах всех шести, покрытые не панцирем, а нежной светло-желтой кожей, кошмарно неправдоподобно, резким диссонансом выделялись... самые обыкновенные человеческие кисти с пятью пальцами без суставов. Три из них лежали неподвижно. Четвертая спокойно и ритмично постукивала по поверхности стола концами пальцев. И это движение, в сочетании с внимательным взглядом, непостижимым образом убеждало в высоком разуме, заставляло забывать форму тела, отсутствие привычной головы и отвратительные "щупальца" спрута. Это был человек, хотя и совсем не похожий на людей Земли или жвановцев. Рядом с ним, в неестественной, напряженной позе (невольно создавалось впечатление, что кресло непривычно и неудобно для него), сидел второй гость. Длинное, угловато-нескладное тело его было опутано (иначе не скажешь!) кусками материи, похожей на плотную кисею ярко-голубого цвета. Две руки, обнаженные до плеч, с блестящей голубой кожей, заканчивались кистями с четырьмя невероятно длинными пальцами, на каждом из которых было по четыре сустава. Эти руки ни секунды не оставались спокойными. Из путаницы одежды торчала (снова нельзя было сказать иначе) маленькая круглая голова на очень длинной шее. Глаза, нос, губы - все было "нормально", но угловато до такой степени, что казалось изломанным. И на этом страшно уродливом, с земной точки зрения, лице буквально сияли небесно-голубые внимательные, умные глаза. В том, что это человеке, в самом полном, самом лучшем значении этого слова, сомневаться не приходилось. Третий гость был ни на что не похож. И Ким и Света определили его словом "что-то". Сидел ли он в кресле, лежал ли на нем, или только опирался на него - ничего нельзя было понять. Что-то, светло-серое, полностью неопределенное, сгущенным туманом шевелилось перед ними. Не было видно ни тела, ни головы, ни глаз. Все сливалось в общий серый тон, и невозможно было сказать, где тут одежда, а где само разумное существо. И почему-то казалось несомненным, что оно должно не ходить, а летать. "Уж не намеренно ли жвановцы пригласили к себе именно этих трех, - подумал Ким, - чтобы показать нам все разнообразие разумных существ нашей Галактики". ПОСЛЕДНЯЯ ЗАДАЧА На несколько секунд Ким замолчал. - Что можно сказать о разумных существах двух планет, с которыми нам предстоит еще встречаться не один раз? - продолжал он. - Несомненно, что они высокоразумные существа. Они явились к жвановцам через нуль-пространство, хотя машины, которыми они воспользовались, иные, чем наши цилиндры. Какой принцип лежит в основе этих машин, нам предстоит еще узнать. В области "нулевых" конструкций жвановцы и эти двое далеко опередили нас, правда не во всем. Наиболее близким и понятным показался голубой человек. Разница между нами и им не больше, чем между нами и жвановцами. Здесь нас не ждет ничего необычного, жизнь на его планете не может резко отличаться от нашей. Иное дело шестирукое существо. У меня и Светы создалось впечатление, что оно самое развитое, в умственном отношении, из всех троих. Оно говорило с нами тем же способом, как и жвановец. Заговорило сразу, без какой-либо подготовки. Его мысленные излучения "звучали" в нашем мозгу с поразительной ясностью и четкостью. Это тем более удивительно, что на его планете жизнь не может иметь ничего общего с нашей. Слишком велика разница в строении тела. Трудно, очень трудно привыкнуть к его внешнему виду. Наша беседа продолжалась около часа. Все трое куда-то торопились. И за этот час ни я, ни Света, не смогли полностью избавиться от чувства невольного отвращения. Уже сегодня вы увидите на своих экранах все снимки, сделанные нами за эту неделю, и сами убедитесь в справедливости моих слов. Что касается третьего существа, похожего на сгусток серого тумана, то здесь бесполезны какие бы то ни было догадки. Что это такое, мы не понимаем! И, как выяснилось, сами жвановцы знают не больше нашего. На планете серых существ они никогда не были. Сами серые существа явились к ним неизвестно откуда, сравнительно недавно. Как, с помощью чего - никто не знает. Жвановцы утверждают, что "серые" не пользуются машинами нулевого пространства. О нашем появлении "серым" никто не сообщал, общения с ними у жвановцев нет. И все же один из них явился на встречу с нами, как будто им было все известно. Откуда и как они узнали, гадать бесполезно. Я говорил, что шестирукий показался нам со Светой самым развитым из трех. Это неправильное выражение. Не из трех, а из двух. "Серый" не говорил с нами, так же, как никто из них ни разу не говорил ни с одним из жвановцев. Они появляются на планете и исчезают. Он молча смотрел на нас, хотя ничего, чем можно смотреть, у него не видно. Слушал ли он нашу беседу? Вероятно, но определенно утверждать нельзя. "Серые" - сплошная загадка. Разрешить ее предстоит нам, совместно со жвановцами. Могу добавить, что наше предположение о том, что это существо не ходит, а летает, оказалось правильным. Когда кончилась беседа, он поднялся в воздух и поплыл к стене. Именно поплыл, без видимых движений. Больше мы его не видели. Света считает, что нам довелось встретиться с представителем человечества, настолько опередившего нас, жвановцев, шестируких и голубых, что оно непостижимо нашему уму. Мне кажется, что она права. Может быть, "серые" свободно перемещаются во Вселенной, используя законы природы, еще неведомые нам. Может быть, мы видели не само это существо, а его отображение, переданное на планету жвановцев. Все может быть. И мне почему-то кажется, что теперь, когда оно увидело нас двоих, "серые" появятся и на Земле. Будем ждать, потому что сами мы никогда не найдем их планету. В этом я совершенно уверен. В заключение мне хочется поделиться с вами одной мыслью, которая пришла мне в голову, когда я, глядя на шестирукого, думал о том, что мы могли оказаться не у жвановцев, а на родине шестируких. Конечно, они встретили бы нас дружески. Но что могло произойти, если бы шестирукие появились в Атлантиде вместо жвановцев? Как встретили бы их полудикие жители? Несомненно, они приняли бы их за опасных животных и постарались уничтожить. На этом разрешите закончить мой отчет. Вы скоро увидите жвановцев у нас на Земле. Мы договорились с ними, что ждем их через пять суток, что соответствует четырем суткам их планеты. Мы приглашали их идти с нами, но получили отказ. Возможно, что они хотят посетить нашу планету вчетвером, а в цилиндре было только два свободных места. Увидим! Кима и Свету встретили те же люди, которые провожали их семь дней назад. И хотя посланцы Земли вернулись на четыре часа позже, чем обещали, - не только ученые, но и ни один человек из толпы, собравшейся перед зданием института, не сдвинулся с места, терпеливо ожидая их появления. И как только дверь цилиндра открылась, как только Ким и Света вышли из него, им был задан вопрос, интересовавший всех: - Где? - Увы! - ответил Ким. - Мы этого так и не знаем. И вряд ли сможем узнать в ближайшие годы. - Почему? - Потому что сами жвановцы этого не знают. - Жвановцы?! - Да, мы их так назвали. К сожалению, нет никакой возможности воспроизвести звуки их языка. Они называют свою планету сочетанием трех согласных звуков. Что-то похожее на "ЖВН". Мы стали произносить "Жван". Отсюда и "жвановцы". И тут же, не отходя от цилиндра, Киму пришлось выступить перед аппаратом всемирной телесвязи. Он не скрыл допущенных ошибок, откровенно признался в своих собственных промахах, сообщил о помощи, оказанной жвановцами, без которой они со Светой не смогли бы живыми вернуться на Землю. Он рассказал все... После короткого отдыха Ким взялся за решение новой задачи - создание аппарата для двусторонней связи, необходимость которой была очевидна. Черный шар мог обеспечить только одностороннюю. Жвановцы имели возможность передавать на Землю все что угодно, а земляне не могли отвечать им. Сами жвановцы предлагали Киму взять с собой на Землю аппарат двусторонней связи, который мог заменить собой черный шар, но Ким отклонил это предложение, отчасти из самолюбия, но главным образом потому, что был совершенно убежден - земная техника может создать более совершенный аппарат. - Мы сделаем свой, - сказал он жвановцам, - в ближайшее время. И получил вежливый ответ: - Конечно, так будет лучше. Теперь надо было от слов переходить к делу. Группа Кима в полном составе принялась за работу. Трудностей не предвиделось: они уже достаточно знали о нулевых приборах, и аппарат был создан в несколько дней. Создан и испытан. О дне первой двусторонней связи Ким договорился со жвановцами заранее (настолько велика была его уверенность в успехе), и связь действительно произошла именно в этот день. Планеты обменялись видовыми картинами. Другого способа разговора пока не существовало. Но его надо было найти. При первой опытной передаче присутствовали четыре жвановца, прибывших на Землю точно в назначенный день и вот уже вторую неделю знакомившихся с планетой. Совместно с ними обсудили проблему общего языка. Живая речь исключалась. Ни жвановцы, ни земляне не могли произнести ни одного слова на языке друг друга. Они могли обмениваться мыслями только при личной встрече, с помощью биотоков. Но существовала и могла быть использована речь письменная. А также высокое развитие на обеих планетах электронно-кибернетических механизмов. Добавить к передающему и приемному аппаратам кибернета-переводчика было делом времени. В более отдаленном будущем ясно вырисовывалась перспектива личных аппаратов. И тогда мысленная речь сменится обычной, прямой... Пришельцы! Это слово, овеянное романтикой космоса, мечта бесчисленных поколений, долгие века бывшее только словом, лишенным практического значения, стало реальностью. Те, кто первыми узнали о грядущей встрече с обитателями другой планеты, ушли из жизни, так и не дождавшись знаменательного дня, а их дети и внуки привыкли отождествлять слово "пришельцы" со словом "ожидание". Потому что ничего, кроме терпеливого ожидания, не оставалось. Мечты уже не было, - она осуществилась. Пришельцы находились на Земле, и всем было известно, где именно они находятся. Нужно было только терпение. Так казалось, но вышло иначе. Просто и даже буднично появились на Земле другие пришельцы, другие обитатели иного мира. И люди Земли привыкли к ним скорее, чем ожидалось. С удивительной быстротой слово "жвановцы" стало звучать совершенно так же, как "австралийцы" или "европейцы". И закономерно упал интерес к предстоявшему в скором времени выходу из цилиндра первоначальных пришельцев. Был развеян ореол "первого контакта". Не существовал больше космический эффект первой встречи с чужим разумом. Не было больше никакой загадки. На Земле знали историю четырех ученых, пришедших в Атлантиду двенадцать тысяч лет тому назад. Они стали как бы привычно знакомыми, и окончание их пути по времени уже не произведет того впечатления, которое могло быть и обязательно было бы, выйди они сто лет назад. Черный шар, когда-то доставленный в Пришельцев Карелиным, произвел неизмеримо больший эффект, чем произведут его хозяева. Но в цилиндре находились, по-видимому, не только древние жвановцы. Там был человек из далекого прошлого Земли. Представитель народа, исчезнувшего в баснословной древности, живой атлант! Земля с нетерпением ожидала только его. И если бы атланта не было в цилиндре, если бы оказались правы те, кто не верил монгольскому преданию, вся планета была бы глубоко разочарована. Прибывшие на Землю четыре жвановца осмотрели приборы "атлантического" цилиндра и подтвердили, что расчет, сделанный Кимом, правилен. Не только день, но даже и час выхода были окончательно установлены. Ждать оставалось совсем немного... "ТЕХНИЧЕСКИЙ ВОПРОС" Всего несколько месяцев назад Ким был далек от проблемы "Ц". Она интересовала его только потому, что для поисков цилиндра на дне Атлантического океана нужны были кибернеты ИЦ. О том, чтобы принять непосредственное участие в подготовке встречи пришельцев, он и не помышлял. Хотя бы потому, что в то время никто не мог знать, когда именно они выйдут. Быстро и как-то незаметно все изменилось. Никто не предлагал Киму возглавить группу подготовки, но все считали именно его руководителем этой группы, состоявшей из медиков, историков, биологов и лингвистов - специалистов по древнейшим языкам. Ким долго не замечал создавшегося положения, а когда наконец понял, что вся Земля возложила на него ответственность за то, чтобы довести до конца проблему "Ц", - отказываться было уже поздно. - Ну что ж! - сказал он жене. - Раз люди считают, что я пригоден для такой роли, значит это так и есть. Будем работать не по специальности. Но, откровенно говоря, я не вижу в знаменитой проблеме атланта никакой проблемы. Света возмущенно пожала плечами. - Вот так всегда! - сказала она. - Ты никогда ничего не знаешь, что не касается твоей работы. Давно уже нет никакой проблемы в том смысле, как ты думаешь. Речь идет совсем о другом. Сможет ли он войти в нашу жизнь? Сможет ли понять ее? Ведь этот человек придет из эпохи, отделенной от нас двенадцатью тысячами лет! - Вот я и говорю, - спокойно ответил Ким, - что не вижу в этой знаменитой проблеме никакой проблемы. Он дикарь и останется дикарем. Человек примитивного мышления и грубый. Он будет чувствовать себя совсем чужим и ничего не сможет понять. Его положение ничем не будет отличаться от положения зверя в зоологическом саду. Вот и все! - Но ведь это ужасно! Именно в этом и заключается проблема! - А что же тут можно сделать? - спросил Ким. - Его к нам не звали. Но, несмотря на такое более чем хладнокровное заявление, Кима в глубине сердца тревожила "проблема атланта", хотя он старался скрыть от всех свой пессимизм... Примерно за месяц до знаменательного дня к Киму явился неожиданный гость. Когда он назвал свое имя, молодой инженер смутился. - Ты мог бы вызвать меня к себе, - сказал он, - а не тратить время на полет сюда. Право, мне очень неловко. - Пустяки! - ответил тот. - Ты наш руководитель, и я прилетел посоветоваться с тобой. Кима еще больше смутили эти слова. Прибывшего звали Тиллаком. Это был один из самых известных специалистов по физиологии человека, ученый мирового масштаба. Ким знал, что он состоит членом подготовительной группы, но никогда раньше не встречался с ним. Именно потому, что таких людей, как Тиллак, в группе было большинство, Ким в глубине души и считал себя недостойным роли руководителя. Но ничего другого, как только радушно встретить гостя, Киму не оставалось. Навязанную силой обстоятельств, заслуженную или не заслуженную, но свою роль приходилось играть. - Я тебя слушаю, - сказал Ким. Он усадил гостя и сел напротив него. В раздвинутую во всю ширину наружную стену кабинета, выходившую в парк, вливался аромат увядающих листьев. Чуть слышно шелестели ветви кленов и лип, росших у самого "окна". Шум города не достигал слуха, и казалось, что дом стоит где-то в сельской местности. - Хорошо у тебя, - сказал Тиллак. Он сидел в кресле выпрямившись, высокий, худой, с темным от загара лицом, на котором пробивавшиеся сквозь ветви лучи заходящего солнца играли бронзовыми бликами. Ким знал, что Тиллак находится уже в преклонном возрасте, но по гладкому красивому лицу, гибкости и легкости движений ему никак нельзя было дать его лет. - Прежде всего, - сказал он, - хочу принести тебе извинения от имени моих коллег. Мы собрались и обсудили проблему атланта, не поставив тебя в известность об этом. Произошло это почти случайно, на последнем съезде физиологов. Вопрос стоял в узко медицинском плане. Ты же не врач, - прибавил он, как бы в пояснение. - Разумеется! - ответил Ким. - Вы были совершенно правы. Мне там нечего было делать. Все ясно. - Увы! - вздохнул Тиллак. - Наши выводы неутешительны. - Я так и думал. Ученый с интересом посмотрел на Кима: - А можно спросить, что именно ты думал по этому вопросу? Ким коротко изложил свою точку зрения. Скрывать ее от собеседника было бессмысленно. - Отчасти ты прав, - сказал Тиллак. - И сравнение со зверем в зоологическом саду психологически верно. Каков же твой конечный вывод? Ким в недоумении хрустнул суставами пальцев. - Если бы он оказался стар... - Но он, возможно, молод, или ты считаешь... - Нет, я так не думаю. Ким с трудом заставил себя произнести этот ответ. В глубине души он думал именно так. Но принужденный тон не ускользнул от проницательности старого ученого. - Да, возможно, он молод, - сказал Тилдак. - И это усложняет проблему. На совещании, о котором я только что говорил, кое-кто высказался в том же аспекте, что и ты. Правда, наметился выход, и о нем я хочу посоветоваться с тобой. Сложный вопрос, - прибавил он. - В чем суть этого выхода? - Мы не имеем права лишить его человеческой жизни, - вместо ответа сказал Тиллак. - Что ты имеешь в виду? Моральный облик? - Дело не в моральном, а в умственном развитии. - Это еще хуже. Минуты две собеседники молчали. - Видишь ли, - сказал Тиллак, - мы пришли к выводу, что между эпохой атлантов и нашей чрезмерно большое расстояние во времени. Его мозг будет не в силах преодолеть это расстояние. - Это было ясно с самого начала, - не удержался Ким. - Не совсем так. Мы не знаем, каков был уровень развития атлантов. А человеческий мозг, во все известные нам эпохи, был идентичным. Человек, скажем, пятого, шестого тысячелетия до нашей эры был способен усвоить всю сумму современных нам знаний. Я хочу сказать, что его мозг был способен вместить эти знания. Но дело усложняется неподготовленностью мозга, тем, что мы называем теперь "мозговой инерцией", зависящей от наследственности. Двенадцать тысяч лет - это слишком много. И наша наука, исследуя возможности мозга древних, по методу нисходящей аналогии, пришла к выводу, что мозг атлантов должен был качественно отличаться от мозга людей даже шестого тысячелетия до нашей эры. Тем более от нашего. - Мне кажется, - сказал Ким, - что ты не решаешься говорить прямо. - Это верно, - ответил Тиллак. - И объясняется просто. Наметившийся выход из тупика основан на моих работах. Я просто-напросто боюсь взять на себя ответственность за возможные последствия. - И все же, - Ким улыбнулся: подобная нерешительность со стороны крупного ученого была ему непонятна и казалась смешной, - все же тебе придется открыть мне тайну. - Ты хочешь сказать, что иначе мне не было смысла начинать разговор? - Получается так. - Я всю жизнь работал над вопросами "мозговой инерции", - сказал старый ученый. - Еще встречаются случаи, когда человек рождается с "неполноценным" мозгом. Грубо говоря, есть люди более умные и менее умные. Даже в наше время это разделение дает себя чувствовать. А в будущем проявления атавизма станут уже совершенно неприемлемыми. И потому наука ищет средства воздействия на "мозговую инерцию". Мне удалось найти надежные средства, но они не испытаны. К чему приведет их применение - никто не может сказать. - Иными словами, вы пришли к выводу, что на мозг атланта надо воздействовать, чтобы избавить его от участи "зверя в зоологическом саду". Прекрасный выход! В чем же сомнения? - В том, что я сказал. Метод не испытан. - Тиллак наклонился вперед. - Что будет, если его психический мир не изменится в результате ликвидации "мозговой инерции"? Мы же его не знаем. - А ничего не будет! Был дикарь и останется дикарь. - У тебя очень жесткая позиция в этом вопросе, - заметил Тиллак. - Я кибернетик, - ответил Ким. - И привык смотреть на людей, как на биологических, или, если хочешь, белковых, роботов. В отличие от механических и электронных, которых мы конструируем, только и всего. Если программа, заложенная нами, перестает нас удовлетворять, мы заменяем ее другою. А если заложенная первоначально - единственно возможная, значит робот плохо сделан. Твой метод, насколько я его понимаю, в принципе ничем не отличается от нашего. Вопрос для меня только в том, как "сделан" биологический робот, называемый "атлантом". Его конструкция нам неизвестна. Если можно заменить программу, заложенную природой при его рождении, наследственностью, условиями жизни, - хорошо! Если нет - плохо! Вопрос может стоять только так! Во всяком случае, другого выхода придумать, по-моему, невозможно. Без замены программы он осужден на жалкое прозябание в нашем мире, которого не сможет понять. Даже в том случае, если он являлся выдающимся ученым своего времени. Кажется, совсем просто. И если применение твоего метода может дать один шанс из тысячи, какие могут быть сомнения! Ты опасаешься расхождения между разумом и психикой, забывая при этом, что речь идет не о современном человеке... - Подожди! - перебил Кима Тиллак. - Ты не совсем меня понял. Разум и психику нельзя разделять. Это один комплекс. - Я их и не разделяю, а только повторяю твои слова, в том же смысле, что и ты. Он не современный человек, его психика, так же как и разум, крайне примитивна. Если в результате ликвидации "мозговой инерции" его мозг получит потенциальную возможность постичь наш мир, а то, что ты назвал "психикой", иначе говоря - восприятие и метод мышления, останется прежним, - ничего не изменится. - Вот это-то как раз и неизвестно. - Безумие ему не угрожает. Он не современный человек, - повторил Ким. - Ну, а если он все же сойдет с ума, я не вижу в этом большой беды. Безумный или не безумный, - одинаково останется дикарем. - Меня удивляет твоя точка зрения, - сказал Тиллак. - Ну хорошо! - рассердился Ким. - Если тебя заранее мучат угрызения совести, могу посоветовать одно. Время еще есть, поставьте вопрос на всемирную дискуссию. Тогда за возможные последствия будет отвечать все человечество. - Благодарю тебя! - сказал Тиллак. Он ушел, оставив Кима в недоумении - зачем приходил и за что выразил благодарность? "Получается, - подумал Ким, мысленно рассмеявшись, - что, будучи специалистом по "мозговой инерции", Тиллак не замечает, что сам заражен этой "инерцией". Он рассуждает, как человек прошлых веков". С детства привыкший мыслить технически, Ким не мог понять сомнений Тиллака и, когда предложенная им дискуссия действительно была объявлена, очень удивился. - Странно! - сказал он жене. - К чему поднимать столь простой вопрос? Кому это нужно? - Увидим! - ответила Света. Но Ким оказался прав. Дискуссия продолжалась недолго. Мнение подавляющего большинства населения земного шара сошлось на точке зрения Кима. ЭПИЛОГ Чем ближе подходил "фантастический" день выхода из цилиндра пятерых путешественников по времени, - день, когда перед современными людьми должны были появиться живые представители давно исчезнувших поколений, родившиеся и выросшие двенадцать тысяч лет назад, тем стремительнее нарастало волнение на Земле. Волновались и жвановцы. Свидетельством этого явилось их появление значительно раньше назначенного ими же срока. Планета прислала для встречи восемь человек, совершивших "перелет" на Землю по очереди, в два "рейса". Но земляне волновались, пожалуй, больше. Для этого было несколько причин. Жвановцы ожидали людей, подобных им самим, ничем, кроме уровня знаний, от них не отличавшихся. Землянам предстояло увидеть человека неведомой расы, исчезнувшей с лица Земли столь давно, что не осталось никаких сведений о ней. Кроме того, между умственным развитием пришельцев и атлантов должна была существовать огромная разница. Жвановцы захватили с собой и показали людям Земли те картины, которые двенадцать тысяч лет назад передавались на Землю с помощью черного шара. Из этих картин с очевидностью явствовало, что жизнь того времени на Жване примерно соответствовала жизни на Земле в первой половине двадцатого века. А атланты принадлежали, в лучшем случае, к бронзовому. Проблемы, так сильно тревожившей Тиллака и других ученых, разделявших его опасения, у жвановцев не могло быть. На Земле считали, что у гостей вообще нет никаких оснований тревожиться. Но оказалось, что такие основания у них были. Релятивисты на Земле представляли собой понятие умозрительное. Их еще никогда не было, и они могли появиться только в отдаленном будущем. У жвановцев дело обстояло иначе: пришельцы из прошлого у них уже бывали. Накопился кое-какой опыт общения с ними. Как правило, релятивисты плохо переносили резкую перемену обстановки на давно покинутой родине. Явившиеся из прошлого заболевали "страхом настоящего", как определяли это состояние жвановцы. К тому же, никогда раньше интервал времени не был столь огромен, как теперь. - Мы решили, - сказали жвановцы, - показать нашим предкам родную планету. А если это приведет к более сильному, чем бывало в прошлых случаях, страху настоящего, - временно переселить их на другую, где уровень жизни и развитие техники для них привычны. Такую планету мы знаем... Подготовка к приему путешественников по времени была закончена за неделю до их появления. Предстояло очистить релятивистов от микробов и бактерий, которых они могли занести в атмосферу из "только что" покинутой ими Атлантиды. В столь отдаленное время могли существовать микроорганизмы, исчезнувшие в последующие века. Это грозило неизвестной эпидемией. Правда, жвановцы имели основание думать, что их предки учли подобную опасность и заранее приняли меры, но полной уверенности не было, и земляне решили не рисковать. Тем более что "очищение" не должно было занять много времени, от силы два часа. Круглый зал Института космогонии, где стоял цилиндр, превратился в "лабораторию", герметически изолированную от внешнего мира. Увидеть самый момент выхода из машины времени смогут только те, кто должен находиться в зале, но с этим пришлось примириться. Устраивать на столь короткое время автоматическую видеосвязь сочли ненужным, а присутствие в зале лишних людей было нежелательно. Весь остальной мир встретится с релятивистами, когда очищение закончится и они выйдут из здания. Среди этих остальных оказались и шесть жвановцев. Счастливцев было четверо: два врача-жвановца, один земной и Ким, как руководитель группы встречи. Всем четверым предстояло самим подвергнуться процессу "очищения". Настал день выхода! Уверенность, что момент рассчитан точно, была так велика, что четыре человека вошли в зал за полчаса до предполагаемого появления релятивистов. Огромная толпа проводила их. Двери зала закрылись... Как ни странно, но теперь, когда вплотную приблизился решающий час, с огромной силой возникло старое сомнение. Сколько человек выйдет из машины? Четверо или пятеро? Существует ли в действительности легендарный атлант? Не является ли он плодом фантазии автора монгольского преда