рен. - Да, - безразлично подтвердил Зет. - Ляжем на курс, и тогда... Выходило, что корабль еще не лег на курс. Выходило, что он еще только набирает скорость. Но если он набирал скорость, так невесомость должна увеличиваться. Уж что-что, а рассказы о космических полетах Юрий прочитал от корки до корки. А на этом корабле невесомость не увеличивалась. Тело хотя и стало более легким, но все-таки ни сам Юрка, ни окружающие предметы плавать в воздухе не собирались. Все они стояли или лежали на своих местах. Теперь, когда Юрий научился говорить на языке голубых людей, когда он стал полноправным членом экипажа, он мог спрашивать все, что ему хочется, и иначе нельзя - если не узнавать нового, не разгадывать тайн голубых людей, зачем же тогда лететь? Вот почему, хотя Юрию и было немного стыдно докучать расспросами новым товарищам, он спросил у стоявшего ближе всех Зета о самом простом и самом сложном: - Слушай, а почему не наступает невесомость? - О-о! Ты знаешь, что это такое? - Конечно. Я же читал. - Тогда очень просто - она не нужна. Она просто мешает. Она, наконец, вредна. - Почему вредна? Ведь интересно... - А... интересно... - покривился Зет. - Это только со стороны интересно. Или в первое время. А потом никакого интереса. Вечно то вещи плавают неизвестно где, то самого тебя занесет не туда, куда нужно... - Но ведь невесомость - это как закон для космического путешествия. - При чем тут закон? Все зависит от конструкции. Просто на нашем корабле установлено стабилизирующее устройство. Оно снимает часть невесомости. А часть оставляет. - Выходит, получается полуневесомость? - Верно. Именно полуневесомость. Она очень удобна и выгодна. При полуневесомости человек затрачивает вполовину меньше энергии, чем при обычном положении. Значит, ему и есть нужно меньше, и кислорода он потребляет меньше. Ответы Зета были как будто точными, но слишком уж краткими. Задумываясь над ними, Юрий понимал не все, и каждый ответ рождал новые вопросы. Конечно, будь он не на корабле, он бы не стал так настырно докапываться до самой сути. Но он понимал: нужно знать как можно больше, как можно полнее и все представлять себе как можно яснее. Иначе, возвратясь на Землю, он не сможет передать новые знания всем людям. И Юрий решил спрашивать, удобно это или неудобно, красиво или не красиво, спрашивать до тех пор, пока ему не будет понятна каждая мелочь. - А почему кислорода меньше? - Юра сделал вид, что не сразу понял Зета. - Ну как же - кислород поддерживает горение, химические реакции в теле человека. А раз нам нужно меньше энергии, значит, реакции эти не такие сильные, долгие. Вот кислорода и нужно поменьше. А это выгодно в полете. Ведь на производство кислорода тоже нужна энергия. Они помолчали, и Юрий решил докопаться до самой сути: - Слушай, Зет, но ведь при невесомости кислорода и еды нужно еще меньше. Верно? - Верно! - рассмеялся Зет. - Но ведь тут вот в чем дело: нам-то нужно развиваться. А развитие бывает только в преодолении трудностей. Знаешь, как в игре? Ведь играют не для того, чтобы что-то сделать, а для того, чтобы было интересно, чтобы в чем-то развиваться. - Это как в спорте? - Ну да! Ведь спорт - не работа. А спорт полезен, потому что он укрепляет и развивает организм. Но ты представляешь, какой же может быть спорт в невесомости? Никаких усилий, одно только изворачивание. Вот у нас и установлен полетный режим - половина невесомости. И развиваться можно нормально, и в то же время расход питания и кислорода много меньше. Экономия. - Зет посмотрел на озадаченного Юрку и, вздохнув, сказал: - Здесь, брат, все по-научному. Все думать нужно. Иногда это даже скучно. И тогда мы меняем режим. Или устанавливаем полную невесомость и тогда плаваем, а иногда, наоборот, увеличиваем силу притяжения и тогда живем, как живут на Земле. А иногда пускаем гравитационные машины на полную мощность и живем с перегрузкой. Тяжело, но интересно. - Зачем же... перегрузки? Не выгодно же. - Так ведь опять-таки тренировка. Ведь нам, может быть, предстоит высадиться на планетах с очень сильным притяжением, или, как говорят, мощной гравитацией. Если мы будем слабыми, нас раздавит гравитация, сомнет, поломает косточки. Вот мы и тренируемся. То недогрузка, то перегрузка. Нельзя иначе. В самом деле, иначе, кажется, поступать нельзя. Все было правильно и все разумно. Космонавты могут попасть в самые невероятные положения и условия, и они должны готовиться к этому, тренировать себя. А если необыкновенных обстоятельств не выпадает, зачем же им зря расходовать энергию? Нет, все очень правильно и продуманно. Корабль, видимо, вышел на предкурсовую траекторию, потому что на экране опять появилась Земля- нежно-голубовато-зеленовато-дымчатая, в росчерках далеких рек, припудренная облаками. По краю этого красивого диска, там, где, по земным понятиям, должен был быть горизонт, струились разноцветные, незаметно переходящие одна в другую, очень красивые, можно сказать неземной красоты, полосы. Внизу, у самой планеты, они были темно-фиолетовыми, сквозь дымку различались огоньки не то далеких звезд, не то городов. Потом фиолетовая полоса переходила в сине-голубую, розовато-оранжевую и наконец растворялась в необозримом небе, необъятных просторах космоса. Такой и запомнил Юрка свою родную Землю - голубовато-зеленовато-дымчатую, окруженную яркими разноцветными лентами, похожими на северное сияние. - С этой высоты, - сказал, оборачиваясь, Квач, - твою планету еще не видел никто. Кроме нас, конечно. - Почему же никто? - обиделся Бойцов. - А наши космонавты? - Нет, Юра, я проверил информацию. Ваши земные космонавты еще не отрывались от Земли на такое расстояние. Но ты не сердись. Раз они уже однажды оторвались от планеты и побывали в космосе, они полетят дальше. Может быть, по нашим путям. Тут Юрка спросил то, о чем он думал почти все последнее время, но не решался даже самому себе признаться в том, что он думает именно так. А вот теперь, когда Квач, сердитый и немного вызывающий, обратился к нему с такими хорошими, грустными нотками в голосе, Юрий спросил: - Слушайте, а. почему вы не захотели познакомиться с нашими людьми? Почему вы не захотели рассказать им о том, чего вы добились? Ведь вы бы могли здорово помочь всей Земле. Почему? Тэн внимательно смотрел на возбужденного, покрасневшего Юрия, прямо в его широко открытые серые глаза. Остальные молчали и переглядывались. - Видишь ли, Юра, пока что мы не имели права сделать этого. Везде и всегда нужна строгая дисциплина. А в полете тем более. - При чем здесь дисциплина, если можно помочь людям! - Ты хочешь знать все сразу... - А почему, зачем нужно узнавать постепенно, если можно сразу? - Логично, - засмеялся Зет. - В самом деле, ребята, мы бунтуем против взрослых и сами поступаем точно так же, как они. - Я тебя не понимаю, - пожал плечами Квач, - ведь действительно Юрий просто не в силах сразу все понять. Нужно время. - Вот-вот! - опять рассмеялся Зет и стал кого-то передразнивать: - "Не нужно спешить. Не забывайте ваш возраст. Все в свое время. Сейчас вам нужно только учиться и ни о чем не думать!" - Зет выпрямился и рубанул рукой. - А мы хотим думать! И не когда-нибудь, а сейчас! Вот и Юрий тоже хочет думать. - Зет прав, - сказал Тэн. - То, что Юрий поймет, то ему и нужно сказать. - А что он поймет? Вот в чем вопрос, - пожал плечами Квач. - А он сам решит, что ему понятно, а что непонятно. Говори, Миро. У тебя получится лучше всех. - Значит, так, - бодро начал Миро, как ученик, который вдруг забыл отлично выученный урок. - Ну... прежде всего, микробы. Бактерии. Мы ведь не знаем, какие из ваших земных микробов опасны для нас, а какие нет. Причем имей в виду, Юра, может получиться так, что для вас, землян, какие-то бактерии не только не вредны, а прямо-таки полезны, а для нас они смертельны. А есть ли у нас время, чтобы исследовать их? Конечно нет. - Как же вы решились меня впустить? Или вот Шарика, - кивнул Юрий на безмятежно посапывающего дружка. - А ты вспомни... как тебя пускали... Юра вспомнил. В самом деле, если разобраться, так в корабль их с Шариком не больно-то пускали. Один раз выставили механическим путем, а второй... Второй так протерли, так прополоскали, что до сих пор гудит в голове. - Так это, что же, была не шутка? - Какая там шутка! Когда вы вошли в корабль, сработали автоматические предохранители биологической защиты. И вас... попросили убраться. - Постой, но двери же были открыты. Значит, в них проходил воздух, а вместе с воздухом и микробы. - А ты заметил, что из двери все время шел запах? - Конечно. Жареного лука. - Не только. Но вот это вещество, которое отдает и жареным луком, само по себе убивает все микробы и вирусы. А во второй раз, прежде чем пустить вас в корабль, обработали в специальной камере. А когда вы стали стерильные, мы с вами и познакомились. Кстати, поэтому на прогулку мы выходили в легких скафандрах. Это не для красоты, а чтобы не подцепить какой-нибудь неизвестной болезни. Все понятно? Чего ж понимать... Если такое дело - все правильно. Действительно, голубые люди могли и заболеть и даже умереть, не успев как следует познакомиться с землянами и передать нам свои знания. И запах жареного лука... Юрий давно знал, что лук, чеснок не только вкусные вещи, но и бактерициды. Одним своим запахом они убивают самые страшные бактерии. Бабушка всегда говорила: "Если простудился или живот заболел - съешь чесночку, понюхай луку, и все пройдет". Словом, все было правильно, но что-то было не так. Что именно - Юрий не знал, но чувствовал: чтобы поделиться своими знаниями, можно найти и время и способ. Было бы желание. Словно отвечая ему. Миро продолжал: - Конечно, если бы мы просидели на вашей Земле недели две или месяц, мы бы разгадали ваших микробов, изготовили бы против них лекарства, и был бы полный порядок. Но все дело в том, что мы вышли из графика полета. Следящие и контролирующие роботы уже передали об этом информацию на нашу Розовую землю, и мы наверняка получим нагоняй. А это, знаешь, не очень приятно. Даже в космосе. Вот почему мы просто не могли терять время и пошли на крайнюю меру - взяли тебя с собой. Ты теперь знаешь наш язык и вместе с нами будешь учиться тому, что знаем мы. А когда вернешься, все расскажешь и научишь своих товарищей нашему опыту. Вот и будет все в порядке. - Кстати, Миро, я так и не пойму толком, каким образом я научился говорить по-вашему? Не умел, не умел - и вдруг сразу разговариваю. - Так это же проще всего. Когда ты лег спать, мы надели на тебя обучающий аппарат и присоединили его к лингвистическому роботу. Он во сне задал тебе несколько вопросов, и ты, сам того не зная, ответил на них - вот почему Зет понял, что у тебя неприятности. А когда роботы расшифровали строй твоего языка, им уже ничего не стоило ввести в тебя переводы твоих родных слов на наш язык. "Неужели неизвестному языку меня обучали роботы, да еще во сне?!" - подумал Юрка. - Лучше всего обучаться языкам как раз во сне, - продолжал объяснять Миро. - Это же не логическое решение задач или математических выражений. Тут нужно лишь запомнить значение слов. Роботы подействовали на запоминающую систему твоего мозга и заставили ее вызубрить много слов. Не все, конечно, которыми мы пользуемся, но основные. Загадки отгадывались просто, но от этого не становились простыми. В сущности, они оставались загадками. Ведь самого главного - как и почему делается все то, что происходит на корабле, - Юрий так и не понял и попросил Миро рассказать ему об этом. - Э-э! Вот в данном случае действительно не все сразу, - ответил Миро. - Но ты же сам говорил, что если можно сразу, так зачем ждать? - Видишь ли, Юрий, - признался смущенный Миро, - вся беда в том, что мы и сами знаем еще далеко не все как и почему. Но мы учимся, и я уверен, узнаем все!.. Или почти все. Юрий не сразу поверил Миро. Да и как поверить людям, которые летят на корабле, управляют им, а сами говорят, что они знают далеко не все? Одно из двух: либо голубые люди берегут свои тайны, либо они не считают Юрия способным овладеть самыми главными знаниями. И так и этак было неважно... Ох как неважно! Но что-либо поделать с этим Юрий не мог еще и потому, что Квач громко и торжественно провозгласил: - Приготовиться к разгону! - и уже совсем весело, как разбаловавшийся школьник, крикнул: - Зет! Принимай дежурство! Юрка, учись! Скоро и тебе придется дежурить. Зет подошел к доске, посмотрел на нее, потом огляделся и поморщился. - Еще никогда не было, чтобы Квач сдавал дежурство в полном порядке... - И неожиданно властно и строго приказал: - Стать по местам! Закончить преобразование! - и помягче добавил: - Приготовиться к обеду. Тэн, обучи Юрия работе на кухне. Бойцов поморщился - обучение космическому вождению на космическом корабле, оказывается, начинается точно так же, как и на обыкновенных кораблях, - с кухни, с камбуза. Невесело, но, видимо, необходимо. Потому что кое-что нужно знать сразу, а кое-что постепенно. Глава девятая. ШАРИК ЗАДАЕТ ЗАГАДКИ Тэн не спешил на кухню. Он повернулся лицом к стене и внимательно наблюдал за пе-ремаргиванием разноцветных блуждающих огоньков, изредка нажимая на еле заметные на ровном фоне стен не то выступы, не то кнопки. Все на корабле пришло в еле заметное, ровное и настойчивое движение. Медленно и незаметно стали исчезать стол и полумягкие стулья. Они не проваливались в пол, а как бы рассасывались в нем. Медленно и незаметно вливались в пол и упавшие со стола во время взлета чашки и миски. Они не спеша, с достоинством теряли свои очертания, неотвратимо поглощаясь полом. Впрочем, теперь уже нельзя было сказать, что пол - это пол. На корабле все еще происходило неторопливое и размеренное перевоплощение предметов обстановки... Только теперь Юрий понял, почему Зет скомандовал: "Закончить преобразование". Происходило именно неторопливое преобразование. Те места корабля, которые перед взлетом по всем признакам были полом, теперь постепенно становились стенами, а одна из стен превращалась в пол. Но сказать это со всей точностью было невозможно. В сущности, на корабле ничего не происходило. Стены, пол, потолок как бы текли, перемещались вокруг центра тяжести корабля, ни в чем не меняя ни своего внешнего вида, ни окраски. Все так же перемаргивались разноцветные огоньки, все так же от стен и пола исходил приятный, чуть пульсирующий зеленовато-синий свет - свет космических просторов. И все-таки все преобразовывалось. Юрий даже не заметил, как и когда исчез наклон, и ему уже не нужно было опираться о стену, хотя порой ему и казалось, что его все-таки чуть клонит набок. Это смещение, наклон были бы гораздо сильнее, если бы не наполовину облегченный вес его тела и работа гравитационной корабельной установки. Словом, все могло бы произойти незаметно, как и задумывалось, вероятно, конструкторами корабля, если бы не Шарик. Он все время спал так крепко и так безмятежно, что о нем, в сущности, забыли. Когда наметился крен корабля и край его кровати-дивана приподнялся, он скатился к самой стене, устроился поудобней, пригрелся и засопел еще старательней. Но когда на корабле заканчивалось таинственное преобразование и кровать-диван вместе с подушкой тоже растворились теперь уже в полу корабля, Шарик пристроился на полу, спросонья взвизгнул и вскочил на ноги - лохматый, угловатый и смешной. Юрий и космонавты рассмеялись. - Ушибся, наверно... - сказал Зет. Шарик посмотрел на него, как заметил Юрий, очень внимательным и совсем не похожим на собачий, серьезным взглядом и удрученно, отрицательно покачал головой. Юрка смотрел на старого дружка и не мог понять, какие изменения произошли с ним. А что они произошли - это было очень заметно: Шарик был не только взъерошен и как будто растерян, но, главное, он стал каким-то угловатым. Всегда веселый, кругленький, быстрый, сейчас он выглядел худым, давно не кормленным щенком. Явственно обозначились мослы на крупе и даже лопатки. И очень странные были у Шарика глаза - затаенные, растерянные. И в то же время в них бродило выражение недоумения, словно он прислушивался к самому себе и не мог понять, что с ним делается. - Он просто хочет есть, - со смехом сказал Квач. Шарик внимательно посмотрел на него, вздрогнул и вдруг униженно закивал, взвизгнул и стал тереться о ногу Квача, заглядывая ему в глаза. Такого с Шариком не бывало никогда. Он был гордой собакой. "Неужели я его довел до такого состояния? - подумал Юрий. - Но ведь если я и кормил его плохо, то ведь только одни сутки. А потом, на корабле, он все-таки поел. Что же с ним такое?" Нет, Шарик как бы переродился. Все в нем было другое и непонятное. - В самом деле, ребята, давайте скорее поедим - и начнем разгон. Юра, Тэн - на кухню! Шарик радостно взвизгнул и помчался вперед. Он безошибочно знал дорогу на кухню. Это тоже показалось Юрию очень подозрительным и загадочным. Возможно, конечно, что Шарик обследовал корабль, пока Юрий спал, - пес он любопытный. Но как он понял, что нужно идти именно на кухню, - этого Юрий представить не мог. Глава десятая. КУХОННЫЕ ЧУДЕСА На кухне кухни, собственно, не было. Были колбы и бачки, столы и кресла, какие-то машины под кожухами, и доска управления, и ящик с маленькими цветными не то бумажками, не то кусочками пластмассы. - Вот мы и на месте! - радостно сказал Тэн. Похоже, что он хочет поскорее научить Юрия колдовать на кухне, чтобы спихнуть на него свои обязанности. - Смотри, как и что делается. Прежде всего нужно выяснить, кто и что будет есть. Мы, например, всегда готовим одно и то же для всех: меньше возни. Но, может быть, кто-то захочет чего-нибудь особенного. Ты запоминаешь, идешь на кухню и находишь карточку... ну, допустим, котлет. - Тэн и в самом деле вынул из ящичка пластмассовую карточку. - Ты вставляешь ее в преобразователь. - Тэн опустил карточку в прорезь стола. - Потом нажимаешь вот эту кнопку - и ждешь. Тэн облокотился на стол, положил ногу на ногу и действительно стал ждать. На приборной доске вспыхнуло несколько лампочек, в сосудах, баках и машинах что-то тихонько зашуршало и забулькало. А когда все стихло, из-под приборной доски, казалось прямо из стены, на стол выскользнула тарелочка с двумя подрумяненными котлетками. От них пахло мясом и еще чем-то, что в свое время уже удивляло Юрия, - незнакомым и не совсем приятным. Тех домашних, привычных запахов котлеты с собой не принесли. - Вот и все, - сказал Тэн и, посмотрев на Юрия, удивился: - Ты чего морщишься? Разве у вас готовят по-другому? А может быть, тебе просто не нравятся котлеты? Тогда мы сейчас же сготовим что-нибудь другое... - Да нет...,: дело не в:этом, - замялся Юрий. - Маленькие они уж слишком... котлеты эти. - Ах, маленькие! Но ведь можно сделать двойную или тройную порцию. Сколько хочешь. - И запах... Настоящего запаха нет... - А какой тебе хотелось бы запах? - Ну... например, жареного лука... Или чуть чесночка... Укропа, петрушки... - Это же проще всего! - обрадовался Тэн. - Я, правда, не знаю, какие это запахи, но раз ты знаешь - мы сейчас же их сделаем. Говори формулу. Юрий недоверчиво посмотрел на товарища, но промолчал: при чем здесь формулы? - Ну что же ты? Ты не забыл формулу? Ну хотя бы основные элементы... - Послушай, Тэн, ну при чем здесь формулы? Ведь это же запахи! Теперь Тэн с недоумением и даже тревогой уставился на Юрия. Он чего-то явно не понимал. Чего, Юрий еще не знал, но догадывался. И догадка была для него такой неприятной. Он потупился и увидел Шарика. Собака неотрывно смотрела на краешек тарелки с котлетами. Глаза Шарика горели мрачным, отрешенным огнем. Он ничего не видел, кроме этой тарелки. Он тянулся к ней всем своим взъерошенным мосластым телом и от нетерпения перебирал передними лапами. - Я тебя не понимаю, - наконец протянул Тэн. - Совершенно не понимаю. Разве у вас неизвестны химические формулы пищи? Как же вы ее готовите? Вслепую? Юрий молчал, рассматривая Шарика; и соображая, что же, могло произойти с собакой. Оголодать так быстро и так бессовестно он не мог - прошло все-таки слишком мало времени. Что же с ним такое? - Что же ты молчишь? Расскажи, как у вас готовят пищу. Неужели без формул? - При чем тут формулы? - неожиданно разозлился Юрий. - Кому нужны эти самые формулы? Разве суп варите" из формул? Или вот такие котлеты, - Юрий в сердцах толкнул тарелку с котлетами, и она проскользнула по столу к стене, - жарят на формулах? - Нет... конечно, не на формулах... но... - У нас это делается просто! - разошелся Юрий. - Берется мясо, проворачивается в мясорубке вместе с хлебом, луком, а кому нравится, и с чесноком и зеленью - петрушкой, укропом или киндзой, обваливается в сухарях и жарится на масле или жире. Вот и все. Шарик не выдержал, тихонько, совсем по-синичьему пенькнул и встал на задние лапы, а передними оперся о край стола. Когда он опять увидел тарелку с котлетами, то даже задрожал. Но на него не обратили внимания - разгорался спор. Только Тэн рассеянно погладил Шарика по голове и протянул: - Во-от оно что... У вас, значит, кухня стоит на самом низшем уровне. Во-от почему ты не знаешь формул. И наверное, не знаешь, что при таком способе приготовления пищи человеку приходится есть в десять раз больше того, что ему нужно, что усваивает его организм. - Но зато вкусно! А у вас все... все такое... Неясное... - Какое именно, Юрий не уточнил: он еще плохо разобрался во вкусе голубых людей. - А вы что ж, из формул свои обеды готовите? Да? Ни мяса у вас нет, ни крупы, ни хлеба. Одни только формулы и эти самые... молекулы? Шарик не выдержал. Он вспрыгнул на стол и сразу, одним махом проглотил обе котлеты. От такой наглости Юрий прямо-таки опешил. Никогда за всю свою жизнь он не видел, чтобы Шарик позволил себе такое. Он всегда был очень воспитанной и застенчивой собакой. А тут!.. В гостях! На космическом корабле!!! - Ты что делаешь?! - закричал Юрий, и Шарик, поджав хвост и прижимаясь животом к столу, умильно заморгал и тихонько заскулил. Тэна совершенно не удивило это событие, и он взял из коробки несколько карточек и сунул их в приемник. - Если хочет есть - пусть ест! - раздраженно сказал он. - А тебе я скажу вот что: ты действительно еще очень мало знаешь. Но раз ты знаешь, что такое молекулы и что такое атомы, из которых составляются молекулы, тогда дело поправимое. Вот видишь колбы, канистры, хранилища и все такое прочее? Видишь? - Вижу. Ну и что? - Так вот, в них хранятся не ваше мясо, мука или крупа, а молекулы белков, углеводов, витамины, всякие микроэлементы - магний, бор, йод, железо и все такое прочее. Понимаешь? Не целые продукты, а только молекулы и даже атомы, которые их составляют. - Ну и что? Зачем возиться с молекулами и атомами, если проще взять обыкновенные продукты, - буркнул Юрий. - Эх ты, тумус! - разозлился Тэн. - Как ты не понимаешь? Если бы мы брали с собой в космические путешествия готовые продукты, наш корабль никогда бы не смог оторваться от нашей Розовой земли - он весь был бы загружен продуктами. А мы берем только молекулы и атомы. И когда нам нужно поесть, мы вытаскиваем... Ого! - с удивлением и уважением вдруг протянул Тэн. - Ты смотри, как он расправляется. - Тэн показал на Шарика. Из стены на стол выскальзывали тарелка за тарелкой, и Шарик с жадностью, двумя-тремя глотками, не разжевывая, глотал все, что было на тарелках. - Вот это проголодался... Кстати, ты знаешь, сколько он сейчас съел продуктов? - Не знаю! Знаю только, что это свинство! А ну, пошел вон! -прикрикнул Юрий на Шарика. - Да не гони ты его. Раз хочет есть - пусть ест. Он сейчас съел столько не очищенных от примесей продуктов, которыми питаетесь вы, сколько... Ну, примерно... Я еще не знаю, какая у вас мера весов, но треть того веса, что весишь ты, он съел. А продуктов было немного - пять или семь тарелочек. Верно? - Верно, - буркнул Юрий. - Понимаешь теперь, какая экономия места и времени. Юрий никак не мог представить себе, что Шарик съел такую уйму продуктов. Наверное, Тэн заметил его недоверчивый взгляд и предложил: - Вот мы сейчас еще раз покормим Шарика. А ты смотри. Тэн снова достал пачку карточек. - Видишь на карточке отверстия? Каждое из них обозначает то или иное хранилище, в котором лежат определенные молекулы. А вот видишь - внизу черточки. Это команда-шифр Они подскажут автомату, сколько чего нужно взять. А дальше - треугольнички. Это команда-шифр кухонному автомату: когда и в какой последовательности нужно смешивать и что делать со смесью. Варить, жарить, обрабатывать токами высокой частоты или ультразвуком и так далее. Вот и вся кухня. - Послушай, а можно... можно сделать новую карточку, например на конфеты? Или на хлеб? - Все-таки ты настоящий тумус. Я же тебя спрашивал с самого начала: ты знаешь формулу молекулы? Если знаешь, сейчас же составим карточку любого съедобного продукта, изготовим и попробуем. Знаешь формулы? - Нет... не знаю. Мы еще не проходили, - с горечью признался Юрий. - У нас химию только-только начали. - Юрий помолчал и с горестным недоумением протянул: - Формулу соли знаю. Воздуха - знаю. Воды - тоже знаю. А продуктов... нет, не знаю... - Юрка встрепенулся: - Но неужели вы знаете все формулы наизусть? - Конечно... не все, - слегка смутился Тэн. - Разве ж их все упомнишь! Они ведь бывают такие сложные, что... - А чего ж ты хочешь, чтобы я знал! - приободрился Юрий. - Но тогда выходит, что вы ничего нового сготовить не сможете. Дали вам набор карточек - и шпарьте. А нового выдумывать уже нельзя. Тэн вспыхнул: - Ну это ты брось! Мы можем определить формулу любого продукта. А определив - изготовить. - Любого? - Любого! Юрий хотел было броситься к своему походному рюкзаку и тут только вспомнил, что он так его и не снял с кустика на краю полянки. Глава одиннадцатая. САМОЕ ЗЕМНОЕ С той минуты, когда корабль плавно оторвался от родной Земли, Юрий ни разу по-настоящему не подумал, как и куда он направляется, не почувствовал, что с ним произошло и что произойдет. Все было словно понарошку, в шутку, которую можно по желанию прекратить и вернуться на свою милую Землю, на свою привычную земляничную полянку. А если захочется, и в свой родной дом. Стоит только захотеть. Но теперь, когда выяснилось, что рюкзак остался на опушке и хочет того Юрий или не хочет, а он все равно не сможет ни взять свой рюкзак, ни вернуться в родной дом, ни даже на родную Землю, - теперь Юрий не столько понял, сколько почувствовал, что он оторвался от всей прожитой жизни, и оторвался так быстро и так надежно, что на мгновение стало даже страшно. Глаза почему-то защипало, и в горле встал мохнатый комок. Но Юрий знал, что настоящий мужчина, даже сделав ошибку, должен уметь держать себя в руках, быть сдержанным и собранным. Ведь он сам решал свою судьбу. Он сам забыл о рюкзаке. Он, и никто другой. Значит, нужно было держаться. А держаться было очень трудно. И Юрий сделал то, что делал всегда в трудные минуты жизни: засунул руки в карманы, чуть выставил вперед правую ногу и набычился. Ему казалось, что такая поза делает его мужественным и непримиримым. Почему, он не знал, но всегда, когда он засовывал руки в карманы и выставлял ногу, ему легче было справиться с собой. Однако на этот раз Юрию не помогло даже это испытанное средство. Не помогло потому, что, когда Юрий засунул руки в карманы, в правом он обнаружил нечто мокрое. Это было так неожиданно, что Юрий на мгновение обмер, а потом стремительно перебрал в памяти все события последних часов. Нет, ничто решительно не вызывало его подозрений. Но в кармане было мокро. Юрий начисто забыл и о своей тоске по родной Земле, и о Шарике, который уже как будто нехотя разделывался с очередной порцией еды, и даже о Тэне, который, кажется, что-то говорил. Юрий держал руку в кармане, осторожно, как будто касаясь раскаленного металла, ощупывал простроченные швы и медленно краснел. Нет, ничего страшного с ним не происходило и произойти не могло. И все-таки оттого, что карман оказался мокрым, ему было очень стыдно. Он словно невзначай осмотрел брюки, но ничего подозрительного не заметил. - Давай, давай, - словно издалека донесся до Юрия насмешливый голос Тэна, - показывай, что у тебя в кармане. Сам не зная почему, Юрий стал покорно вытаскивать правую руку и, склонив голову набок, искоса, недоверчиво посматривал на нее. И Тэн тоже склонил голову набок и тоже недоверчиво следил за этой медленно движущейся рукой. Когда Юрий вытащил руку из кармана, оказалось, что пальцы испачканы в чем-то розоватом и липком. Тэн с недоумением и, как показалось Юрию, с усмешкой посмотрел на него. Юрий поднял руку к лицу, внимательно, как нечто необыкновенное, рассмотрел свои пальцы, понюхал и... рассмеялся. Ему сразу стало так легко и так весело, что все заботы и печали исчезли. - Земляника! - выдохнул он, решительно сунул руку обратно в карман и зачерпнул полную горсть мокрой массы. - Понимаешь, это земляника! Теперь Юрка радовался так откровенно и так весело, что Тэн немного растерялся. -- Ну и что? - неуверенно спросил он. - Что ж тут такого? - Ничего такого! Ничего! Просто... просто... Но что именно просто, Юрий сказать не мог. Он радовался. Даже сам не зная чему, он радовался. Радость была такая большая и в ней было столько торжества, что Юрий не мог не подчиниться ей. - Вот, Тэн, это земляника. Понимаешь - земляника! - Хорошо, тао... успокойся. - Нет! Зачем успокаиваться? Ты скажи - вы действительно можете сделать любой... продукт? - Ну, я же тебе сказал... - обиделся Тэн. - Только ты не нервничай. - Так вот - сделай землянику. - Но что это такое - земляника? - Земляника... Земляника... - торжественно и мечтательно протянул Юрий, - это, понимаешь... Это самая лучшая ягода на земле. Лучшая потому, что она земляника. - Но я не вижу ягод, - усомнился Тэн, рассматривая буровато-розовую кашицу на руке Юрия. - Не важно. Это они у меня в кармане раз-давились. Но они были ягодами. - Как же не важно? Нужен плод, настоящая ягода. Юрий немного поостыл и, перебирая земляничную размазню, уже не так торжественно спросил: - Неужели обязательно целую? - Конечно. Ведь анализаторы не узнают, какую форму нужно придать твоей землянике. Юрий полез в карман, покопался в его промокших, липких углах, потом вывернул карман наизнанку. Ему повезло - маленькая спелая ягодка все-таки уцелела и, тронутая темными оспинками, доверчиво легла на стол космической кухни. Юрка смотрел на нее с нежностью и любовью. - Ты знаешь, почему земляника самая лучшая ягода? Нет, ты не знаешь этого! Она самая лучшая потому, что самая вкусная, самая душистая, самая красивая и самая скромная - она ведь живет у самой-самой земли и вбирает в себя все самое лучшее, что есть и в земле и над землей. И земные запахи, и земную сладость, и солнечное красное тепло. Недаром у нас на Земле во всех сколько-нибудь знаменитых тропических фруктах люди обязательно узнают запах или вкус земляники. И ананас, и манго, и все-все обязательно пахнет земляникой либо отдает ее вкусом. Понимаешь, земляника - самая земная ягода. Сделай мне ее, Тэн. Пожалуйста, сделай. Ведь должно же быть в космосе что-нибудь земное, настоящее. Такое, что вбирает в себя всю землю. Сделай, Тэн! Сделаешь? Тэн с уважением смотрел на маленькую алую ягоду, потом понюхал ее и наконец осторожно взял ее двумя пальцами. - Ну-с, попробуем. Он положил ягоду на ладонь и с вытянутой рукой пошел в дальний угол кухни. Наверное, ему впервые предстояло сделать анализ неизвестного продукта, и потому он казался серьезным и солидным. Осоловевший от еды, Шарик смотрел ему вслед и лениво облизывался. Он был таким смешным и странным, что Юрий снова подумал, что с собакой творится нечто необыкновенное. Тэн медленно открыл задвижку аппарата, чем-то похожего на огромную мясорубку, положил в горловину ягоду и задумался, как ученик, который перед ответом учителю вспоминает все, что он выучил. Потом осторожно включил несколько тумблеров и облегченно вздохнул. Юрий настороженно следил за Тэном и рассеянно ковырял пальцем левой руки в уголке левого кармана, пока неожиданно не нащупал несколько сухарных крошек. Он вытащил их, рассмотрел и, немного подумав, отложил в сторону: если на космическом корабле действительно умеют создавать любой продукт, так, может быть, удастся создать самый главный - хлеб? Или хотя бы сухарь? Пока Юрий выискивал крошки, а Тэн выжидающе смотрел на тихонько пошумливаю-щую машину-мясорубку, Шарик, покачиваясь от сытости, уныло бродил по кухне. Ему очень хотелось пить, а все жидкости по-прежнему поблескивали только в запаянных колбах. Шарик вздыхал и облизывался, но пока еще помалкивал. Машина-мясорубка прекратила свою работу и вытолкнула пластмассовую карточку, а вслед за ней и ягоду. - Ну вот, - облегченно вздохнул Тэн.- Теперь мы проверим твою землянику. Он вставил пластмассовую карточку в отверстие космической кухни и приготовился ждать. Шарик подошел к нему и ткнулся мордой в ноги. Тэн рассеянно погладил собаку, и Шарик понял, что своего он не добьется. Тогда он ткнулся в Юркины колени. Юрий строго спросил: - Ты чего? Шарик смотрел на Юрия тем необыкновенным взглядом, который однажды уже поразил Юрия, и пытался издать какие-то странные, непонятные звуки. Но эти звуки не удовлетворили Шарика. Он сел, наклонился к полу и, высунув язык, стал щелкать им так, как он делал всегда, когда лакал воду там, на Земле... - Пить хочешь? - все так же строго спросил Юрий. Шарик вскочил, обрадованно покивал и с готовностью уставился на хозяина. - Слушай, Тэн, он пить хочет. - Еще бы, - рассеянно ответил Тэн, - столько слопать. - А где у вас вода? - Вон видишь кран? Налей ему, пусть пьет. Юрий наливал несколько раз, и Шарик лакал с наслаждением. Но он не стал ждать, пока космическая кухня наконец изготовит землянику. Шарик тяжело вздохнул, опять издал какие-то странные звуки, покивал, словно благодарил за угощение или как будто он прощался с ребятами, смутился и улегся отдыхать. Тэн проводил его взглядом и вздохнул: - Что-то слишком долго не готовится эта... земляника. - Что же этому мешает? - не без злорадства спросил Юрий. - Наверное, в рецепте есть какие-то вещества, которых нет в готовом виде. - Ну и что тогда? Ничего не выйдет? - Нет, зачем же. Кухня дала команду на центральный химический пост, и эти вещества там сделают. - Тэн помолчал и торжественно закончил: - На центральном химическом посту сделают все. Абсолютно все. Юрий не успел вымолвить слова, потому что из стены выскочила тарелочка с маленькой алой, с черными оспинками и тоненькими волосками, милой ягодкой земляникой. - Ну вот! - облегченно вздохнул Тэн. - Проверяй. Пробуй. Такая или не такая. Ягода оказалась настоящей земляникой. Только... Только и у нее был какой-то особый, еще непонятный не то привкус, не то запах космических просторов. Очень чистый, благородный, но... Но все-таки не очень вкусный. Но, видно, в этом были виноваты не космонавты и не их машины, а что-то другое, чего Юрий еще не знал. Может быть, сам космос. Потом они размножили карточку, и из стены вылетали целые тарелки ягод, и Тэн согласился, что земляника - великолепная штука. - Может, у тебя есть еще что-нибудь? Давай создадим! - Есть... Только я не знаю, сумеет ли ваша машина сделать и это... - Сделает! - уверенно сказал Тэн. Теперь он был похож на ученика, который вспомнил все, чему его учили, и отлично ответил на вопрос. - Наши машины все сделают. - Тогда нужно сделать хлеб. Вот крошка. Может, мало? - Маловато... - сказал Тэн, рассматривая крошки сухарей или хлеба, которые Юрка выложил из кармана. - Но попробуем. Он заложил крошки в анализатор, а сам начал наконец готовить обед. Из стены вылетали тарелочки и стаканы с едой и питьем и целое блюдо красивой - одна в одну - земляники. Потом Тэн вырастил из стены тележку и погрузил на нее еду. Можно было бы уходить в большое помещение корабля, но похожая на мясорубку машина-анализатор все еще тихонько гудела, а карточку-шифр на производство хлеба или сухарей не выдавала. Тэн недовольно посмотрел на нее и покосился на доску управления. На ней летучими росчерками метались разноцветные огоньки. Такой пестрой, мгновенно меняющейся россыпи огней и огоньков Юрий еще не видел. Они походили на быстро вращающийся детский калейдоскоп. Уследить за их фигурами и положениями было просто невозможно - виделись только росчерки и отдельные вспышки. Видно, такое поведение приборной доски озадачило и Тэна. - Ого, - удивился он, - я такого не видел! Вот это старается! - Может, ей не под силу? - Не знаю... Наверное, у твоего хлеба очень сложная формула. Причем, может быть, такая, которая еще никогда не встречалась нашим машинам. Вот они и разгадывают. Прошло еще несколько минут, а гудение машины и мелькание огоньков не прекращались. Тэн решил: - Наши там, наверное, умирают от голода. Поехали. А результат машина сообщит и туда. Земляника понравилась всем. Зет задумчиво, с легким упреком сказал: - Ведь я говорил, что не нужно бояться такой красивой Голубой планеты. Я был уверен, что это замечательная планета. Ему не успели ответить, потому что уже знакомый голос с металлическим оттенком произнес: "В исследуемом материале обнаружены грибково-бактериальные образования..." Квач подобрался, как перед лицом серьезной опасности, и, коротко взглянув на Зета, бросил: - Как видишь, не все замечательно на твоей Голубой планете. "...Предварительные анализы показывают их безвредность для живого организма высшего типа. Возможно, что данные грибково-бак-териальные образования будут очень полезны высшим организмам. Однако требуется большая работа по разведению и выращиванию этих образований, так как ни в электронной памяти нашей Розовой планеты, ни в справочном материале, полученном от других цивилизаций, подобных грибково-бактериальных образований не значится. Принимайте решение! Принимайте решение!" - Как видишь, Квач, на моей и Юркиной Голубой планете даже грибки и бактерии могут быть полезны. Так каково будет твое решение? - Не знаю... - буркнул смущенный Квач. - Нужна ли эта возня... Еще неизвестно. - Ну, вот потому, что неизвестно, - сказал Миро, - потому и интересно. - А не будет ли это слишком сложно? - осторожно вмешался Тэн. Они еще спорили, а Юрий молчал и думал. Просто удивительно: самый обыкновенный хлеб, оказывается, такое сложное химическое да еще грибково-бактериальное образование, что его даже и не разгадаешь сразу. Можно подумать, что на той планете, где был построен этот удивительный корабль, хлеба еще нет. Не изобрели и не научились выпекать. И даже в других цивилизациях, на других планетах, которые, может быть, еще похлеще, чем Розовая планета голубых космонавтов, оказывается, тоже нет хлеба! Это было удивительно, как открытие! Хлеб, с