овить причину? Командир! - Здесь мы ее не установим, - мрачно и как будто бы даже нерешительно ответил Сенцов. - Придется выходить... Садился я на Деймос - это все, что могу пока сказать. - Такое напряжение гравитации... - пробормотал Калве. - Смейтесь, как хотите, - сказал Коробов, - но не искусственный ли это спутник? Все действительно засмеялись. Искусственный спутник - это из аксессуаров фантастики, а здесь - явная реальность. Да и сам Коробов сказал это как бы в шутку, хотя глаза его при этом оставались серьезными и чувствовалось, что где-то в глубине души он готов поверить в свою версию. - Стойте! - Азаров поднял руку. - Я понял! Деймос состоит не из обычного вещества. Нарушенные электронные оболочки, колоссальная плотность - вот где источник... Помните - звезда Ван Манена и все прочие... - Помним... - буркнул Раин. - Вы думаете, если бы это было так, то не было бы замечено раньше? Тогда Деймос и Марс вращались бы вокруг общего центра тяжести системы... Я уж скорей допущу, что эта сверхплотная громада - вовсе и не Деймос. Она могла только что приблизиться к Марсу, ведь бывают всякие совпадения, и оказалась на орбите Деймоса... Хотя - это место Деймоса... Словом, не знаю. - Что ж, - сказал Сенцов, - принимаем предположение Азарова как рабочую гипотезу. Конечно, не исключено, что найдется и другое решение. Но найдем мы его, вернее всего, уже на поверхности спутника, а вовсе не в рубке. Раин пожал плечами, промолчал. Сенцов подвел итоги предположениям: - Ну, сегодня переживаний, кажется - за весь полет сразу. - Нет, мы просто спим и видим коллективный сон, - вставил Коробов. Смех прозвучал чуть натянуто: в рубке все еще царила некоторая растерянность. Так, наверное, чувствуют себя потерпевшие кораблекрушение, выбравшись на твердую почву необитаемого острова: и радуются, и в то же время понимают, что ничто хорошее их, по всей видимости, впереди не ждет... Наконец Сенцов отдал распоряжение. Коробов поднялся, кивнул Азарову - оба ушли проверять рабочие помещения и двигатели, лазить по тесным закоулкам вокруг компрессоров и камеры сгорания... Калве присел на корточки перед вычислителем, начал осматривать его. Сенцов приказал выключить лишнее освещение и все локаторы. - А если метеорит? - спросил Раин. - А если... все равно, не имея хода, от него не спасешься, - ответил Сенцов. Раин кивнул, словно совершенно успокоенный ответом, и стал переключать экраны на телеприемник заднего обзора. Они не оживали - очевидно, на корме были повреждения... Коробов и Азаров вскоре вернулись, вытирая измазанные руки. Коротко доложили. При первом беглом осмотре все оказалось в порядке, прокрутить же компрессоры вхолостую они не решились: потребуется слишком большой расход электричества. Кое-где испортилось освещение, но это уже мелочь. Внимательно изучавший приборы Сенцов выслушал все доклады. Кивнул, как будто бы даже равнодушно, потом повернулся к Раину: - Сильное магнитное поле - странно... Так что - не только гравитация. - Час от часу не легче, - развел руками Раин. - Надо выходить. Разумеется, не исключено, что спутник состоит из сверхплотных пород. Или... - Или? - быстро спросил Сенцов. - Ничего... - замялся Раин. - Нет, конечно ничего... Просто явление пока необъяснимо. Так или иначе - открытие колоссального значения... - А посадка? - спросил Сенцов. - Тоже - необъяснимо? - Для гипотез - не время... Посадка? И ты всего лишь человек. Неточное движение... Вот мы и провалились. - В общем, - не утерпел Коробов, - тут некоторые жаловались на недостаток приключений... - Он подмигнул Сенцову, похлопал по плечу Раина. - Вот вам приключение - по первому разряду. Азаров покосился на него, что-то проворчал. Больше никто не сказал ни слова - космонавты смотрели на командира. Он молчал, как всем показалось, слишком долго... Было ясно, что придется выйти из корабля, и на лице Азарова было написано такое откровенное желание поскорее выбраться наружу, что Сенцов пожалел его больше остальных, потому что знал - именно Азарову придется остаться. Выходить следовало более осторожным, да к тому же Азаров незаменим на связи. Нельзя, по соображениям безопасности, выходить и Калве. Хозяин кибернетических устройств, возле них он и должен дежурить. Ожидать в ракете предстояло и Коробову - опытный пилот-космонавт, он в случае чего примет командование. - Наружу выйдем я и Раин, - проговорил Сенцов. - Спутники - по его специальности, - добавил он, хотя мог ничего не объяснять. - Остальным - дежурить по аварийному расписанию. Исправить освещение, наладить быт, держать с нами связь и подготовить внеочередную фотограмму на Землю. Может быть... Наступившее молчание никак нельзя было счесть одобрительным. - Не унывайте, - утешил Сенцов. - Успеете... Работать все будут, это могу гарантировать. Мы - только разведка... Опять-таки он мог ничего не объяснять, но ему почему-то хотелось утешить ребят, оставить их успокоенными. "Как перед смертью", - сердито подумал он, шагнул вперед - непослушная нога тяжело грохнула об пол: тяготение... "Фантасмагория!" - пробормотал Сенцов. Из стенных шкафов достали два скафандра. Сенцову и Раину помогли одеться. В скафандрах оба выглядели одинаково толстыми. Большие, прозрачные спереди шлемы сделали их существами, принадлежащими тому, наружному миру... Проверили кислород, систему регенерации. Сенцов подул в микрофон шлема, раздельно проговорил: "Раз, два, три, четыре..." То же сделал и Раин. Потом они, прощально помахав руками, направились к двери. Калве и Коробов провожали разведчиков к выходу, в их глазах была тревога. Стальная, в десять миллиметров дверь закрылась за уходящими. Прижимавшие ее рычаги, сверкнув голубоватым металлом, холодно лязгнув, упали на место. Прошла минута, и Коробов увидел, как стрелка манометра стремительно прыгнула вниз: гидравлика и давление воздуха в камере выжали прикипевшую к гнезду крышку входного люка. Трое остались в ракете... Азаров сидел у рации, и, судя по устремленному вдаль взгляду, по нахмуренному лбу, напряженно думал: что это за гравитация? Откуда? По временам он негромко спрашивал разведчиков: "Ну, как там? Как?" Калве снова стал возиться с вычислителем: сняв панели, доставал запасные контуры, проверял, вставлял в гнезда, снова проверял... Движения его были неторопливы, казалось даже - он чересчур мешкает. На самом же деле он работал быстро и точно, но без суеты. Коробов вышел в коридор - посмотреть, что стало с выведенной за борт хлорелловой ванной, о которой в суматохе все забыли. Из коридора можно было сквозь иллюминатор увидеть, что делается в этом прозрачном мирке, населенном микроскопическими водорослями. Они служили для возобновления кислорода, а в случае нужды и для питания. Правда, мало было надежды, что водоросли уцелели после облучения. Азаров хмурился все больше. Со связью творилось что-то непонятное. Голоса Сенцова и Раина слышались глухо, словно космонавты успели отойти далеко от ракеты или же между ними и кораблем возникла какая-то экранирующая преграда. Время от времени слышимость вообще пропадала, как будто над поверхностью спутника бушевала магнитная буря. Стрелки магнитометров судорожно дергались. Магнитная буря - на поверхности ничтожного камня, неприкаянно мотающегося в пустоте? А может быть, и не гравитация, и не магнитное поле, а что-то совсем другое?! Не все же мы знаем о полях... Опыт Азарова никак с этим согласиться не мог, но разум говорил: возможно, многое возможно, и неизвестно еще, что может случиться в следующую минуту... А приборы упрямо показывали свое. И еще Калве не давал покоя. - Скажи Сенцову, пусть в первую очередь осмотрит солнечные батареи, - повторил Калве уже в третий раз. Азаров наконец понял - чего он хочет, кивнул. Действительно, без источников энергии им придется плохо. Прибавив мощность, он начал вызывать в микрофон. Наконец голос Сенцова, как сквозь подушку, ответил: "Батареи? Да ладно - подожди ты там со своими батареями..." Азаров пожал плечами. Потом в наушниках забормотали что-то невнятное. Можно было разобрать, что это голос Раина. Потом Сенцов воскликнул: "Не может быть!" Азаров торопливо переключил прием с телефонов на динамик - чтобы слышали все, и нетерпеливо закричал в микрофон: "Ну, что там? Да ну же, отвечайте!" Но голоса делались все неразборчивее... Вошедший из коридора Коробов остановился у двери - он услышал, как из динамика донеслось раинское: "Смотри, смотри..." На этом связь окончательно прервалась. Из динамика доносилось только густое фоновое гудение. Азаров стремительно протянул руку - еще усилить ток, и в этот момент все трое почувствовали, как дрогнул и стал ускользать из-под ног покатый пол рубки... 4 В выходном отсеке Сенцов и Раин на миг задержались. Двигаться в скафандрах сначала показалось трудно. Раин почувствовал капли пота на лбу, а стереть их было нельзя, хотя астроном и попробовал дотянуться лбом до верхней, непрозрачной части шлема. Однако очень быстро чувство неловкости исчезло. Они постояли минуту-другую, пока вокруг бушевало ультрафиолетовое излучение. Такой душ полагалось принимать всякий раз при выходе и входе, чтобы не вынести и не занести в ракету ни одного микроба. Затем Сенцов отодвинул один за другим два предохранителя. Вопросительно посмотрел на Раина. Тот кивнул. И тогда Сенцов ладонью нажал красную большую пуговицу на щитке. Какое-то мгновение казалось, что люк вообще не откроется; потом он со вздохом уступил. Последнее, что они услышали через выведенные на внешнюю сторону шлемов микрофоны, был короткий свист рванувшегося из отсека воздуха. Затем наступила странная, невесомая тишина. Еле слышные шумы в наушниках раций заставляли морщиться, словно от грохота поезда. Люк оказался почти над головой, однако здесь это не играло роли. Чуть присев и резко оттолкнувшись ногами, Сенцов высоко подскочил. Потом сел, придерживаясь за борт. За ним таким же образом последовал Раин и тоже задержался на краю люка. Секунд десять они сидели так, оглядываясь, но после яркого света в ракете разобрать что-либо вокруг было трудно: Марс прятался где-то за близким горизонтом... Да ничего и не хотелось разбирать - настолько величественной была открывшаяся им картина Вселенной. Такою они видели ее впервые. Это было не звездное небо Земли. Здесь Вселенная обнимала их со всех сторон, если не считать ничтожного клочка тверди под ногами, а на Земле половину поля зрения всегда отнимала сама Земля. Сейчас они были в центре Вселенной; медленно, едва уловимо, она вращалась вокруг них, поражая обилием звезд, которые в своей обсерватории на Земле Раин мог наблюдать только в телескопы. Тут не было рассеивавшей свет атмосферы, звезды стали видны простым глазом, и это оказалось совсем иным зрелищем, потому что - велико ли поле зрения даже широкоугольного телескопа? За кажущейся неподвижностью светил угадывалось стремительное движение. Далекие галактики пламенели, как застывшие взрывы. Воистину, на острове посредине безбрежного океана стояли космонавты, впервые почувствовавшие - что такое Пространство вне Земли, вне замкнутого мирка ракеты... Протянутая рука здесь простиралась во Вселенную, не встречая никаких преград. Раин вздохнул глубоко, дрожь пробежала по телу, заторопилось сердце, глаза слепило от этой красоты, и астроном еще раз порадовался в душе тому, что изо всех возможных дорог он избрал в жизни этот звездный путь. Но Сенцов тронул его за плечо. Смерив глазами расстояние - спрыгнул; медленно, как падают во сне, он опустился на поверхность Деймоса. Раин последовал за ним, чуть выждав - чтобы не обогнать Сенцова и дать ему возможность первым, как и подобало капитану, войти в неведомый мир. Они стояли не двигаясь, пока глаза не привыкли к темноте. Потом Раин нагнулся, присел на корточки. - Ну, если это вещество с нарушенными оболочками, то мы, конечно, ни кусочка не отобьем... Из зажима на поясе он достал так называемый универсальный инструмент. Но электрическое долото оказалось бессильным: сверхтвердый сплав долота даже не поцарапал темной поверхности планеты. Раин пожал плечами, задумчиво убрал инструмент. Он провел перчаткой по тому месту шлема, которое закрывало лоб, и сказал, почему-то перейдя на "вы" - так бывало с ним в минуты размышлений: - Странно... Допустим, оболочки. Но вы обратили внимание - грунт, я бы сказал, гладкий и, по всему судя, с большой отражательной способностью. С точки зрения минералогии, это - нонсенс... Даже лед - ну, лед, пожалуй... Но эта твердость, а?! Но Сенцов его не слушал. Он отошел на несколько шагов, ступая осторожно, словно по горячим камням. Отсюда лучше было видно место, где опустилась ракета - та скала, на которой корабль лежал. - И все-таки эта посадка... - сказал Сенцов. - Ума не приложу. Ведь не первый же день, в конце концов, я за пультом! Дело даже не в гравитации! Мы бы ее обнаружили и учли заблаговременно... если бы она была. Но не было ее! И вдруг - появилась. Пытаюсь вспомнить - нет, ни у кого не было ничего подобного, и никакая теория таких случаев не предсказывает. А факт налицо. А факты, как известно, дают начало новым теориям... Раин начал гудеть что-то себе под нос. Потом, подойдя к Сенцову, сказал: - Да, как это вам удалось посадить корабль на вершину такой скалы - не понимаю... Это даже не искусство, это что-то сверхъестественное. И смотрите, как ракета легла на склон - хоть сейчас взлетай... Страшно удачно, страшно... - Космонавт - не джентльмен удачи... - проворчал Сенцов. И, помолчав, добавил: - А вообще-то любопытно... На Земле это приняли бы за результат выветривания... Но, так или иначе, ветра здесь быть, конечно, не могло. Разве что солнечный ветер, но он не смог бы так обработать поверхность планеты, чтобы придать скале форму эстакады, устремленной вверх под углом градусов в шестьдесят. И Раин судорожно схватил Сенцова за руку - перчатка скользнула по твердому пластику скафандра: он понял, что это не могло быть простым капризом природы. Наверное, и Сенцов почувствовал то же самое. Он торопливо повернул выключатель: вспыхнул голубоватым светом укрепленный на шлеме небольшой, но сильный прожектор. От него не протянулось привычного светового луча - здесь не было ни воздуха, ни пыли, и лишь где-то вдалеке, в пустоте блеснула серебром крохотная пылинка - исчезающе малый, но самостоятельный мир. В свете прожектора Сенцов увидел поднимающиеся из-за близкого горизонта вершины еще двух таких же странных ажурных вышек. И наклон у них был одинаков - у всех в одну и ту же сторону... Сенцов, экономя энергию, выключил прожектор. И сейчас же Раин, приподнимаясь на цыпочки, словно для того, чтобы высокий Сенцов лучше услышал его шепот (хотя разговор велся по радио), пробормотал: - Это же... Ты понимаешь? Это же... Оба опустились на колени и принялись внимательно рассматривать поверхность под ногами. На этот раз включил прожектор Раин. Оба тотчас же зажмурились, глаза их наполнились слезами: прожектор, казалось, отражался в зеркале и бил прямо в лицо... - Действительно, альбедо [число, характеризующее отражательную способность поверхности тела] - примерно ноль семь, - сказал Сенцов. - И поверхность чистая, нет никакой пыли. Значит - защита? Наведенное поле? А выводы? Раин, не отвечая, поднялся с колен, движения его были торжественны. Он выключил прожектор - сразу все вокруг утонуло в непроглядном мраке - и откашлялся, словно на кафедре перед лекцией. Слишком велико, слишком необозримо по значению и последствиям было то, что раскрылось перед ними. Но в этот самый момент Сенцов сердито сказал: - Вот и слушай вас всех после этого... А наговорили, а наговорили - боже ты мой... Нарушенные оболочки! Это - искусственное сооружение, вот в чем дело. Коробов угадал. Очень просто. Раин не стал напоминать, что он-то ничего подобного не говорил. Он просто протянул Сенцову руку и перчатки скафандров сомкнулись в рукопожатии. Не отпуская руки астронома, Сенцов сказал - по голосу чувствовалось, что он улыбается: - Вот так-то... Теперь начинает проясняться и история с нашей посадкой. Раз спутник искусственный, значит... - Значит, на нем есть хозяева! - сказал Раин, счастливо блестя повлажневшими глазами. - Они увидели нас, посадили... Встреча с иным Разумом, ты понимаешь? И с каким! Искусственная гравитация! Подумать только, мы могли пройти в каких-нибудь семи тысячах километрах, и ничего этого не узнать! А еще говорят, что не бывает такого счастья... Они были счастливы в этот момент. В самом деле, как иначе назвать встречу с разумом, обитавшим, как оказалось, совсем по соседству с их родиной? По расчетам, события этого следовало ждать еще поколениям, - а их, оказывается, отделяли от него лишь часы или даже минуты... Не разнимая рук и не сознавая даже, что они делают, оба торопливо заскользили вперед по гладкой поверхности... Это был чисто инстинктивный порыв, в котором не участвовал разум, а подталкивало вперед лишь подсознательное желание - скорей, как можно скорей встретить творцов и созидателей этой искусственной планеты. Они стремились вперед, и только необходимость соизмерять движения с небольшой силой тяжести сдерживала неуемное желание побежать во весь дух. Так они продвинулись метров на пятьсот, и возвышение, на котором лежала ракета, стало уже отодвигаться к горизонту. Тогда Сенцов внезапно остановился. - Постой... - сказал он. - Куда это мы вдруг помчались? - Как это - куда? - изумленно спросил Раин, тоже останавливаясь. - Да, действительно - помчались... - весело проговорил он. Сенцов нахмурился, сердито засопел. Ему стало стыдно за такое легкомыслие - побежали, как мальчишки... Тут к ним из наушников и донесся голос Азарова, напоминавший о батареях. Сенцов рассердился еще больше: сколько минут потеряно на какую-то беготню! Разведчики, называется... Разве так ищут? Оба быстро пошли назад, к ракете. Стараясь не отстать от Сенцова, Раин размышлял о том, как получше включить в обследование спутника весь экипаж. Ну, одного Сенцов, конечно, оставит на дежурстве, но остальные-то могут выйти из корабля? Раз спутник искусственный, значит встреча с его хозяевами состоится. Чем больше людей выйдет за пределы ракеты, тем больше шансов скорее отыскать если не самих хозяев, то хотя бы ведущий к ним ход - если они по какой-то причине сами не хотят выйти из внутренних помещений. Срочно надо продумать способы переговоров, передачи хотя бы основных понятий, установления какого-то общего языка. Возвратиться на Землю надо не с пустыми руками, а с грузом тех знаний, которые космонавты смогут почерпнуть у хозяев иного мира. О, они превосходят людей Земли по уровню технических знаний. И как превосходят... Ведь на Земле еще не умеют монтировать в пространстве такие гигантские спутники. Разобраться во всем было просто необходимо, например - узнать, почему такие близкие соседи до сих пор не навестили Землю. И тут Раин поймал себя на мысли: "А неплохо, все-таки, было бы здесь задержаться подольше..." И даже восторженно помотал головой, подумав о том, какую бурю поднимет их открытие среди ученых всего мира - да только ли среди ученых! Внезапно Сенцов хлопнул его по плечу. - Ты что - уснул, что ли? - А? Нет, я слушаю, как же. Я вполне согласен... Сенцов усмехнулся, начал терпеливо повторять: - Если встречаться, так уж корабль надо подготовить как следует, чтобы тут, перед ними, не выглядеть потерпевшими крушение. Сначала осмотрим корму. Ее, наверное, здорово порастрясло. Конечно, может быть и не стоило в последний момент включать рули... - последнее замечание далось Сенцову не очень легко. - Потом - солнечные батареи. И в зависимости от результатов составим план работ. Торопиться надо - они могут выйти к нам в любой момент... Кстати, наших очень плохо слышно... Быстренько осмотрим - и к ним, распределим обязанности... Они подошли к корме и снова поразились геометрическим формам сооружения, на которое опирался корабль. Это был не металл, а скорее какая-то пластмасса или даже керамика. Поверхность планеты поблескивала у них под ногами, кое-где в ней отражались звезды. Однако изучать ее сейчас было некогда. Сенцова все больше беспокоили частые перерывы связи с ракетой, хотя они стояли совсем рядом с ней - только на несколько метров ниже. - Быстрее, быстрее, - повторил он. Корма корабля нависала над ними, упираясь амортизаторами в покатый выступ странной эстакады - никак иначе нельзя было назвать это сооружение. Один из амортизаторов, кажется, был основательно покалечен. Но это неважно - все равно ведь основную ступень ракеты придется отбросить, оставить здесь. - Как взобраться-то? - вслух подумал Сенцов. - Марсиане... - пробормотал Раин. - Вы подумайте... - Что? Где? Видишь их? - Нет... Понимаешь - марсиане! Какой размах! Какая техника! Какие же они? Ты пробовал представить? - Пробовал... - признался Сенцов. - Ты знаешь, по-моему, очень просто. Я думаю, они... - И вдруг, вскрикнув, схватил товарища за плечо: - Смотри, смотри!.. Гладкая поверхность внезапно заколебалась под ногами. Ракета дрогнула и медленно, кормой вперед, заскользила по эстакаде, как бы погружаясь в тот самый выступ, на который только что опиралась. В луче прожектора тускло блеснул металлический борт корабля... Еще мгновение - и ракета исчезла, провалилась куда-то внутрь планетки. Эстакада была пуста... 5 Когда ракета тронулась с места и равномерно заскользила вниз, Калве показалось, что он галлюцинирует - таким неожиданным и неправдоподобным было это необъяснимое движение. Коробов от изумления уселся на пол возле двери, поднял, словно прислушиваясь, голову, медленно проговорил: - Метров двенадцать в секунду... Калве включил экраны. Но за ними зияла тьма, а задний экран, на котором только и можно было бы что-то увидеть, по-прежнему не оживал... Ракета скользила бесконечно долго - казалось, проваливалась к самому центру спутника. Однако это не было падением: скорость не возрастала, похоже было, что их опускал какой-то механизм... Движение неожиданно прекратилось. Но не успел сидевший у рации Азаров попытаться встать на ноги, как непонятное скольжение началось снова. Коробов смотрел на циферблат хронометра; секундная стрелка совершала редкие порывистые скачки от деления к делению, словно каждый раз ей приходилось подолгу собираться с силами. "Как в агонии..." - подумал Коробов, и в этот миг ракета остановилась окончательно. - Семнадцать секунд... - ровным голосом сказал Коробов и на какую-то долю мгновения пожалел, что спуск закончился. Теперь надо было принимать решение, а Сенцова не было рядом... - Зачем это они? - прошептал Калве растерянно. - Кто? - спросил Коробов и тут же понял его мысль. - Ты думаешь?.. И вдруг вытянул руку, призывая к тишине. Все прислушались. Было явственно слышно, как кто-то постукивает, скребется, трется о металлическую броню корабля. Впечатление было такое - и всем сразу припомнилось это - будто вдоль ракеты ходит осмотрщик, постукивает молотком по оболочке, как по вагонным колесам, и что-то деловито бормочет. Одновременно экраны начали светлеть - словно за бортом ракеты занималась слабая заря... В ее свете стали смутно видны какие-то вогнутые поверхности, непонятные аппараты, приборы... Мимо одного из экранов промелькнула округлая тень, и сейчас же шорохи послышались со стороны левого борта. Азаров с шумом выдохнул воздух. Но Коробов уже полностью овладел собой. Обстановка требовала быстрых и решительных действий, и он готов был действовать быстро и решительно. - Внимание! - сказал он, быть может чуточку громче, чем следовало. - Искусственный спутник... Этим объясняется все. Сейчас мы встретимся с ними. Как понимаете, церемониал таких встреч пока еще не разработан, но в общих чертах задача ясна: достойно представить свою планету... В любом случае мы немедленно принимаем меры к розыску оставшихся на поверхности товарищей - если их еще не доставили сюда. Понимаете, как бы эти... - он на миг запнулся, - местное население, как бы они там ни выглядели - встречаемся мы с друзьями: у них не может быть никаких причин враждебно отнестись к разумным жителям иной планеты. Встречать их будем у люка... Слышите? Опять стучатся... Ну, ничего, ничего, - утешил он тех, невидимых, - сейчас оденемся... - Одному надо остаться в ракете, - уточнил Калве и сделал шаг по направлению к шкафу со скафандрами. - Я пойду, Игнатьич! - сказал Азаров. - Хоть теперь-то... - Нет, - ответил Коробов. - Минуточку! - оборвал он собравшегося что-то возразить Азарова. - Для дискуссий будет отведено специальное время... впоследствии. Пока твоя задача - наладить связь с нашими и не терять связи с нами - если мы будем вынуждены выйти из ракеты. Азаров замотал головой, но покорно отошел к рации. Коробов оглядел рубку, сложил стопочкой на откидном столике рабочие тетради, рукавом смахнул с матово блестевшего пульта какую-то пылинку, еще раз окинул все критическим взглядом. - Ну, пошли... Они быстро надели скафандры, проверили кислород, связь. Калве спросил Коробова: - У них зарядка обычная? - Полтора часа дыхания, шесть часов энергии при полном расходе без прожектора... Надо захватить по запасному баллону - на всякий случай... - Я возьму аптечку, - сказал Калве. - Тоже... на всякий случай. Коробов кивнул, вздохнул и чертыхнулся. Потом сказал: - Ну, поехали. Они уже пятнадцать минут, как вышли из ракеты... Люк открывался медленно... Наконец, над их головами засветился, замерцал серым рассеянным светом выход. Они не услышали свиста, с каким воздух из тамбура должен был стремительно вырваться в пустоту. - Какая-то атмосфера здесь, значит, есть... - сказал Коробов. - Ну, да оно и понятно: раз есть живые... Ни одним словом сверх этого он не почтил чужой, загадочный, сказочный мир - сказочный хотя бы потому, что еще час тому назад никто не поверил бы в самое его существование. Калве понимал Коробова, однако ему захотелось задержаться, попытаться хотя бы сформулировать мысленно - с чего же начать знакомство... Он неотрывно глядел на отверстие люка, откуда должны были показаться хозяева спутника. Они медлили: прошла минута, вторая, третья, а ни одно живое существо так и не появлялось. Коробов усмехнулся, сказал: - Да, смельчаками их не назовешь... Ну, что же - покажем пример... Он вылез наружу, огляделся. Ракета наклонно лежала на длинной, чуть вогнутой платформе, один край ее - с той стороны, где находился люк, - они могли рассмотреть во всех подробностях. Двумя уцелевшими кормовыми амортизаторами ракета, очевидно, во что-то упиралась. Стучавшие в оболочку куда-то скрылись - никого не было видно, но Калве, вскарабкавшемуся вслед за пилотом, все время казалось, что он чувствует чей-то пристальный, неотступный, тяжелый взгляд. - Что же, прыгнем? - спросил Коробов. - Невысоко, метра три до пола... - А обратно? - Обратно - нас будет четверо, справимся, подсадим друг друга, - сказал Коробов так уверенно, как будто не впервые приходилось ему разыскивать друзей на чужих искусственных спутниках. Осторожно, придерживаясь за люк, они соскочили на платформу. Подойдя к самому ее краю и еще раз оглядевшись в надежде увидеть хоть одно живое существо, спрыгнули на пол. Легко ступая, отошли от ракеты на несколько шагов. Калве глянул на часы, потом - на абсолютный термометр. - Двести семьдесят восемь - значит, пять по Цельсию... Давление - триста. - Что ж, приемлемо, пока мы в скафандрах, - спокойно откликнулся Коробов. - Но куда же мы, в конце концов, попали? Где гостеприимное население? Где оркестр, цветы? Они находились в большом, похожем на ангар, зале. Внешняя, широкая стена его - в которую упиралась эстакада с лежавшей на ней ракетой - была чуть выгнута наружу, противоположная, узкая, казалась выпуклой, словно обе были дугами концентрических окружностей. Плавно, без углов стены переходили в высокий потолок. Оттуда, сверху и исходило непонятное светлое мерцание. Межпланетный корабль занимал чуть больше половины платформы, хотя он и достигал шестидесяти метров в длину. Платформа покоилась на ажурном переплете. Его образовывали странно выгнутые, сложно переплетавшиеся, переходившие одна в другую круглые балки. Верхний конец платформы разглядеть в этом сером, мглистом свете было трудно - он как бы терялся в тумане. Вдоль стен огромного - примерно сто двадцать метров в длину - зала, который эстакада с ракетой делила точно пополам, возвышались какие-то машины или приборы неизвестного назначения; форма их была, видно, хорошо продумана, точно выверена, хотя и казалась непривычной для земного глаза: много острых углов, вогнутых поверхностей, нависающих, выдающихся плоскостей. Но все они создавали впечатление стройной системы, объединенной общим замыслом и стилем. Коробов привык по внешнему виду машин судить об уровне техники. Судя по всему, здесь этот уровень был достаточно высок. Отовсюду дружелюбно - или это так казалось? - подмигивали разноцветные огоньки. Вдоль стен тянулись трубы и кабели со множеством ответвлений, вентилей, патрубков, непонятных грибообразных отростков, голубых блестевших наконечников, экранов с нервно пульсирующими огоньками... Разряженная атмосфера доносила легкий гул. Но никого не было видно, никто так и не захотел показаться людям. Очевидно, хозяева предпочитали наблюдать за гостями откуда-нибудь из укрытия. - А проводочка у них наружная, - сказал Коробов. - У нас такого безобразия бы не допустили... Калве кивнул. Он не удивился замечанию Коробова: и у него самого было такое впечатление, словно это не на другой планете находились они, а просто на каком-то вполне земном заводе, хотя и неизвестного назначения. Здесь ничто не тяготило чем-то таинственным, потусторонним, - наоборот, хотя многое для них и оставалось пока непонятным, но в общем все было схоже с тем, что они оставили на Земле. Хотя бы вон та машина, определенно напоминавшая формой автомобиль, только почему-то перевернутый вверх колесами. Конечно, это был вовсе не автомобиль, но воспринимался именно как чисто земная вещь... Над этим стоило поразмыслить, но для размышления сейчас не было времени. - Анализ бы атмосферы сделать... - проговорил с досадой Коробов. - Были бы приборы... Калве вздохнул, вспомнив о земных лабораториях, об "умной" тишине вычислительного центра, в которой было так приятно думать... Но Коробов уже зашагал по залу. - Ну, раз хозяева не показываются, мы их ждать не станем... Надо самим искать ход на поверхность: наших здесь, судя по всему, еще нет, значит - они остались наверху. Один ход наверняка есть - там, где прошла ракета. - Но нам его не откроют, - возразил Калве. - Может, и открыли бы, если бы им объяснить, - с досадой сказал Коробов. - Да объяснять-то некому, вот беда... - Поищем другой, - сказал Калве. - Мне кажется... по-моему, в том конце зала - видишь, не по оси эстакады, а правее - какая-то ниша в стене... Оба торопливо пересекли зал. Действительно, это было похоже на выход. Только как его открыть, оставалось совершенно непонятным. На двери - вернее, на пластине, перегораживавшей нишу, - не было ни намека на рукоятку или хотя бы на замочную скважину. - Да, эти самые местные жители... - сердито начал Коробов, но Калве прервал его: - Вот они! 6 В длинном коридоре тусклым сероватым светом горели лампы. Их покрывал слой пыли. Они сами зажигались перед идущими и гасли, оставшись позади. Почему-то Раину пришли на память монументальные пирамиды фараонов с их скрытыми потайными переходами. Там так же, наверное, стены давили археологов таинственной неизвестностью. Но это ведь на Земле, а тут... Они шли торопливо, внимательно оглядываясь по сторонам. Было пройдено около сотни метров, а коридор все не кончался, по-прежнему уводил их все дальше - прямой, без единой двери, без единой детали, которая нарушала бы однообразие. Казалось, он шел совершенно горизонтально, хотя в этом необычном мире вряд ли можно было целиком доверять своим ощущениям. Лампочки индикаторов радиоактивности слабо тлели в шлемах скафандров, напоминая о постоянном небольшом излучении. Полчаса тому назад, на поверхности, когда лежавшая, казалось, незыблемо ракета вдруг скользнула вниз и так непонятно исчезла, оставив их одних в пустоте, им подумалось, что все кончено. И в самом деле - не пробиваться же сквозь материал, который сталь даже не царапала! Несколько секунд они сидели молча, мысленно прощаясь со всем, что было дорого в жизни. Раин подумал, что если бы не Сенцов рядом (слышно было, как он яростно, шепотом, выругался), то от такого полного, абсолютного одиночества посреди Вселенной впору было завыть, глядя на звезды. Но как-то сразу, одновременно оба обнаружили, что умирать они все же не собираются. Тогда Раин сердито сказал: - Послушайте, а почему, собственно, мы здесь сидим? Разве нас ничто больше не интересует? Природа тяготения? Материал? Механизмы? Жизнь, наконец? О чем вы столь целеустремленно мыслите? Работать надо, коллега! - О чем мыслю? - переспросил Сенцов задумчиво. - Да как вам сказать. О том, что космонавты - это люди, которые побеждают космос на кораблях, а если придется - то и без кораблей. Как это там сказано у поэта? "Он задаст им овса, он им скажет веселое "Тпру!" Скажем им веселое "Тпру"... - Кому? - вежливо поинтересовался Раин. - В данном случае - спутникам. - Начнем с этого, друг, - предложил астроном. - Начали! - И Сенцов поднялся на ноги. Раин без труда нашел запиравшую вход пластину - пропуская ракету вниз, она поднялась, а затем снова легла на место. Но поднять ее нечего было и думать - она весила, верно, даже в этом мире уменьшенной тяжести многие тонны и обладала громадной массой. Повозившись около нее минут пять, космонавты поняли, что это совершенно бесполезно. - Давай-ка думать быстрее, - сказал Сенцов. - Кислорода у нас осталось примерно на час. Длительные прогулки вне ракеты программой нашего полета не предусмотрены. Это нас научит в будущем... - Он не окончил фразы, махнул рукой. - В общем, будем искать, пока хватит дыхания. - Во всех фантастических романах всегда не хватало кислорода, - сказал Раин. - Ничего удивительного, - откликнулся Сенцов. - Много ли входит в такой вот баллончик? - Да, - согласился Раин, распрямляя усталую спину. - А вес их чувствуешь даже здесь... Сенцов ничего не ответил и начал спускаться с эстакады. - Боюсь, чтобы ребята там чего-нибудь не натворили, - сказал он уже внизу. - Они же обязательно кинутся нас разыскивать. Вступят еще в конфликт с этими, наделают дел... Раин только зажмурил глаза - такой родной показалась ему в этот миг опостылевшая рубка корабля, тесная жилая каютка... Посовещавшись, они решили разойтись и искать вход, описывая круги - каждый в свою сторону, постепенно захватывая все большую площадь. Сенцов сразу двинулся вправо. Раин пошел в обход эстакады. Пролезая под платформой, он был вынужден низко пригнуться, и в глаза ему бросилась какая-то светлая полоса, будто белилами нанесенная на более темную поверхность спутника. Раин остановился, внимательно осмотрел полосу. Нет, это была не краска, это был металл - металлическая дорожка сантиметров в десять шириной была проложена по оболочке, вернее - в ней, так, что она ни на миллиметр не выдавалась над поверхностью. Металл тускло отсвечивал серебром... Раину пришло в голову, что эта металлическая лента, хотя ее назначение и было непонятно, могла привести к ходу вовнутрь, и идти по ней было даже лучше, чем бродить наугад... Раин замигал прожектором, подзывая Сенцова и указывая свое место. - Есть? - спросил тот, поспешив к товарищу. Оба двинулись вдоль металлической полосы. Им не пришлось пройти и тридцати метров - полоса внезапно оборвалась. Космонавты переглянулись в растерянности. Но ни один не успел сказать ни слова. Площадка под их ногами начала медленно опускаться. Словно лифт, она уносила их в недра искусственной планеты. Потом она плавно остановилась. Сразу загорелся бледный свет, друзьям он показался ослепительным. Раин не смог скрыть торжествующей улыбки: работа движется... Сенцов сказал возбужденно: - Слышишь, шипит? Воздух... Люк над их головами закрылся. Небольшое квадратное помещение, в котором они оказались, на первый взгляд не имело дверей. Оба стояли неподвижно. Но испытание их выдержки оказалось непродолжительным: всего несколько безысходных секунд и одна из стен стала медленно, словно нехотя, подниматься. - Приглашают... - сказал Сенцов, переводя дыхание. - Что ж, согласимся... - в тон ему ответил Раин. Но приглашала разве что сама дверь. За ней никого не оказалось, просто открылся вот этот коридор, по которому они шли уже несколько минут, следуя за убегающей металлической полосой, делая скользящие шаги, чтобы не подскакивать высоко при это малой тяжести. При каждом шаге вздымалось облачко пыли: она лежала на полу, покрывала стены. ...Пройдя еще метров двадцать, Сенцов сказал: - Похоже, что он никогда не кончится. Ты сориентировался - в какую сторону мы идем? Я, когда спускались, посмотрел: полоса шла левее по сравнению с направлением на эстакаду... - Сейчас подсчитаем... Форму спутника примем за шарообразную. Расстояние между соседними эстакадами я определяю примерно, в сто метров. Прямая видимость была... Раин умолк, стал вычислять на ходу. Потом заговорил вновь: - Если я верно рассчитал, коридор идет в строго радиальном направлении. Иными словами к центру спутника. Это, кстати, говорит о том, что аппараты, наводящие поле искусственной гравитации, расположены не в геометрическом центре... Иначе коридор показался бы нам шахтой - там центр, и там был бы низ. По логике, где-то мы должны будем обнаружить и поперечные ходы. Значит, пока все в порядке. - В порядке-то в порядке, - сказал Сенцов, - а вот радиоактивность здесь повышена. Не идем ли мы куда-нибудь - прямо в дьявольскую кухню? К тому же, непохоже, чтобы здесь часто ходили: очень уж пыли много... - А что ты хочешь этим сказать? - спросил Раин. - Погоди... Вот еще что: ракету убрали, к нам никто не выходит. Как ты думаешь, нормально ли, чтобы существа, стоящие на такой ступени развития, - он обвел рукой вокруг, - видели в представителях другой культуры своих врагов? Если бы двое из них попали к нам на Землю, или хотя бы на корабль, как бы мы их встретили? Даже если бы они были при рогах, копытах и прочих атрибутах чертовщины? - Ну, тут сомнений быть не может, - ответил Раин. - Встретили бы, как дорогих гостей... - Вот то-то, - сказал Сенцов. - Значит, их просто нет. И надеяться на них нечего. На несколько секунд оба умолкли. - Да, может быть, - задумчиво промолвил Раин. - Пойдем. И свернем, как только представится возможность. Сворачивать нам придется вправо: ракета находится именно в этом направлении. - Интересно, что там у них такое... - Очевидно, какое-то подобие хранилища или ангара. - Ну, уж и подобие... - усмехнулся Сенцов. - Какое же тут подобие? Тут - настоящее, нам еще поучиться. Ох, уж этот великопланетный шовинизм... Раин засмеялся, хотел что-то ответить - и увидел нечто, заставившее его бегом броситься вперед. - Вот! - Он остановился перед нишей в правой стене коридора. - Не здесь ли ход в сторону? Сенцов торопливо подошел, осмотрелся. Такая же ниша виднелась в противоположной стене, сам же коридор уходил д