стал бы объективно разбираться во всех "за" и "против". Он просто стер бы вас с лица Ассарта. Вместе с вашими соратниками. А я остался бы в мучительных догадках: к лучшему это или наоборот? - То есть, вы хотите сказать, что деятельность, направленная против Ассарта, может привести к лучшему? - "Против Ассарта" - для меня сейчас не существует такой категории. Против Властелина Изара - может быть. Но является ли Изар сейчас тем Властелином, который нужен Державе? В этом я как раз не уверен. - Однако, если я правильно понимаю, он унаследовал Власть и получил ее в полном соответствии с Порядком и традициями? - Безусловно. Однако это лишь одна сторона дела. Вам приходилось слышать когда-нибудь об Ублюдке Властелина? - Н-нет... - Естественно. Эта информация имеет хождение лишь в самых узких кругах. Настолько узких, что даже сам Изар ничего об этом не знает. Наверное, его камердинер в курсе. Но вряд ли он стал огорчать своего господина, у которого и так немало забот. - Ублюдок Властелина... То есть, незаконный ребенок? - Совершенно верно. Не Изара, конечно, а его отца. Вообще, в истории Ассарта подобные ублюдки - не такое уж редкое явление. Но ни одному из них еще не удавалось прийти к власти, свергнув тем или иным способом законного наследника. Однако сейчас у меня такое впечатление, что нынешний Ублюдок занимается именно этим. И пользуется чьей-то весьма сильной поддержкой. - Чьей - вы не знаете? - Знаю лишь, что наверняка не моей. Я подумал, что, пожалуй, знаю, чьей поддержкой пользуется незаконный принц, и знаю, следовательно, кто он такой, под какой маской выступает. Однако отставному Советнику знать это было ни к чему. И я промолчал, а спросил другое: - И вы считаете, что этот Ублюдок может оказаться лучшим Властелином? - Если бы я думал так, я бы поддерживал его. Но я этого не делаю. - Но, видимо, вы отказываете в поддержке и Изару? - Я думаю, это достаточно точная формулировка. - Но почему? Только ли из-за усталости? - Не только. Прежде всего потому, что я не знаю, какая судьба сейчас явится для Державы наилучшей. - Вы знаете, что начинается война? - По сути дела, уже началась. Да, знаю. - Вам известно, что против Ассарта создана Коалиция? - Старые друзья нередко делятся со мной новостями. - И вы ни о чем не предупредили Властелина. Не предостерегли его. Вы, десятки лет проведший рядом с его отцом. Полузакрыв глаза, старик проговорил: - Рядом с ним, да. Но то был другой Ассарт. Да, может быть, это мы и сделали его таким, каким видим сегодня. Но с мертвых - и умирающих - плохой спрос. Однако я ощущаю и свою вину. И именно поэтому... Он прервал свою речь, чтобы налить в бокалы. Поднял, приглашая последовать его примеру, и выпил - на этот раз без тоста. И лишь после этого продолжил: - Именно поэтому я не принимаю ничьей стороны. - Но ведь вы, с вашим политическим весом... - Я и боюсь положить этот вес не на ту чашу. - Вы желаете Ассарту разгрома? - прямо спросил я. - Но ведь именно теперь Властелин Изар замыслил сделать планету иной. Дать Ассарту новую, высокую историю. Облагородить... - Вы занимались когда-нибудь садоводством. Советник? - перебил он меня. - Нет. - Я понимаю: вы не достигли еще того возраста, когда у горожан возникает тяга к подобным занятиям - когда они начинают тянуться к земле, из которой вышли и в которую лягут... Так вот, когда вы займетесь этой благородной деятельностью, вам придется столкнуться с понятием прививки. К стволу уверенно растущего, но неблагородного дерева вы прививаете черенок другой породы - не столь выносливой, но дающей прекрасные плоды. Но для того, чтобы дерево выросло таким, каким вы хотите его видеть, нужно срезать все старое - оставив лишь ту часть ствола, к которой привит новый сорт. Понимаете? Остальное - безжалостно срезать! - Вы видите здесь аналогию с Ассартом? - Самую прямую. Во всяком случае, мне нередко так кажется. - То-есть, по-вашему, прежде, чем перейти в новое качество, Ассарт должен... его надо срезать? - Он должен потерпеть фундаментальное поражение. Остаться на развалинах. На голой земле. И не ввозить свою историю откуда-то. Но начать ее именно с этого пустого места. - Вы в этом уверены? Он медленно покачал головой. - Если бы я был в чем-либо уверен, я бы принял соответствующую сторону. Может быть, помогал бы врагам нынешнего Ассарта - ради блага Ассарта будущего. Или наоборот, сделал бы все, что еще остается в моих силах, чтобы он выиграл эту войну - и занялся своей новой Историей - ведь за нее в конце концов тоже будет заплачено кровью... Вся моя беда - в том, что я не уверен ни в том, ни в этом, не принимаю до конца и не отвергаю совершенно ни того, ни другого. Кстати, моя беда - это ваше благо. - Я должен понять это так, что именно поэтому вы позволяете - мне действовать по моему усмотрению? - Именно. Я в любой момент мог - и могу еще - нейтрализовать вас. Но... я не знаю, чего вы хотите, и не желаю слышать об этом. Не знаю, ко благу это - или ко злу. Не знаю, где зло и где благо. Во всяком случае, не собираюсь мешать вам. Просто завидую, что вы еще во что-то верите. И знаете - или полагаете, что вам известно - что хорошо и что плохо. И все, что я могу сделать для вас - это предложить вам еще бокал Сока Холмов и спросить, согрелись ли вы и как себя чувствуете. - Чувствую себя прекрасно. Советник, и сердечно вам благодарен. Однако есть еще одна вещь, кроме этого бокала, о которой я хочу вас просить. - Не надо. Не просите. - Я ведь еще не успел... - Я и так понимаю. Вы не станете просить о ночлеге: он сам собою подразумевается, коль скоро вы уже находитесь в этом доме. О чем же вы можете просить еще? Только об одном: помочь вам добраться до цели вашего путешествия. Как можно скорее и безопаснее преодолеть расстояние, отделяющее вас от вашего корабля. - Вы угадали. Советник. - Я не угадал, но сделал простой логический вывод. Нет. - Что "нет"? - Я не окажу вам такой помощи. - Но, Советник... - Вы ведь на одной из двух сторон, коллега, не так ли? Помогая вам, я и сам встал бы по эту же сторону. Но я достаточно ясно объяснил вам, почему я этого не хочу. - Чего же вы хотите: чтобы я вышел на дорогу и силой овладел первой же машиной, которая остановится на мои отчаянные сигналы? Советник усмехнулся: - Разве для этого нужно обязательно выходить на дорогу и нелепо размахивать руками? - Не понял вас... - Я говорю: к чему дорога, если у меня в гараже стоит машина - моя машина с полностью заряженными элементами? - И вы позволите ею воспользоваться? Но ведь об этом я и хотел... - Разумеется, я вам не позволю. Но если вы готовы силой отнять машину у ни в чем не виноватого ночного ездока, то почему вам не сделать того же самого со мной? Я не дам вам машины, но если вы хотите отобрать ее силой - я просто не смогу вам сопротивляться: вы моложе, намного крепче, не исключаю и возможности, что вы вооружены... - Неужели вы живете в таком уединении - и не имеете оружия? - Конечно, оно у меня есть. Но, право же, машина не стоит человеческой жизни. Она не стоит даже жизни моей собаки, и потому я не стану натравливать ее на вас. Примените силу - и поезжайте на все четыре стороны. На этот раз усмехнулся я: - Пожалуй, я так и сделаю, Советник. - Ну что же: это останется на вашей совести. - Однако вам будет нанесен немалый ущерб... - Надеюсь, что нет. Дня через два я заявлю, что моя машина похищена. Я надеюсь, что ее найдут где-то близ космопорта Арфим в полном порядке. Я теперь выезжаю редко, так что два-три дня вполне смогу обойтись без нее. - В таком случае. Советник, я требую выдать мне ключи от вашего гаража и от машины. Если вы не отдадите их добровольно, вынужден буду применить силу. - Что же, - сказал старик. - Я уступаю силе. Вот ключи. Они все на одном кольце. Кстати, как вы переносите спиртное? - Достаточно спокойно. Почему вы спросили? - Потому что не знаю, следует ли предложить вам еще бокал. На прощание. - Думаю, что это будет очень кстати. Он с готовностью налил. - В таком случае - счастливого пути. - А вам - счастливо оставаться. Советник проводил меня до двери. И прежде, чем отворить ее, проговорил: - Скажите... Ястра любит вас? - Наверное, об этом лучше спросить ее... - Ну хорошо. А вы ее? - Признаюсь, мне не совсем ясен смысл... - А вы не ищите обязательно смысла. Его может и просто не быть. Однако в моем вопросе, признаюсь, смысл есть. И он заключается вот в чем: не переживайте слишком уж глубоко. - Что вы имеете в виду? - Настанет день, когда ей придется выбирать между вами и Властью. Не разочаровывайтесь, если женщина выберет не вас. Она знает вас не так уж долго, а с Властью сроднилась издавна. Я миг колебался: поблагодарить за совет - или хлопнуть дверью? Но в конце концов нашел компромиссный выход: - Поживем - увидим. - К гаражу - направо! - крикнул старик мне вдогонку. Но я уже и без него увидел строение с широкими воротами. Где-то километрах в ста от космодрома Арфим я почувствовал себя странно. Мурашки забегали по коже, руки и ноги стало слегка ломить, чуть зашумело в ушах... Мне было понятно, что это значит. И я поспешил съехать на обочину и остановить машину. Вышел из нее, отошел на несколько шагов и остановился в ожидании. Мне хотелось верить, что я не ошибся. Хотя уже давненько не испытывал таких ощущений. Я и впрямь не ошибся. Потому что не прошло и минуты, как где-то в глубине себя, в неизведанных закоулках мозга, я услышал знакомый голос: - Капитан! Ульдемир! Ты слышишь? - Слышу, Мастер! - не замедлил откликнуться я. Без слов, конечно. - Ну наконец-то! Где ты? Что у вас там? Я принялся рассказывать. Краткое изложение обстановки заняло минут десять. Мастер слушал, не перебивая. - Вот так это мне сейчас представляется, - закончил я. - На самом деле несколько сложнее, - ответил он. - И речь идет не только о судьбе Ассарта или даже всего скопления Нагор... Но не стану объяснять всего, чтобы не запутать тебя. Что предполагаете делать? - Видимо, сейчас надо поддерживать Властелина? Потому что против него - Застава с Охранителем. Он поддерживает планеты... - Нет. Он поддерживает только сам себя, всем остальным он пожертвует. - И теми семнадцатью? - Не только. Всем Мирозданием - если только удастся. - Это звучит невесело. Мастер. - Выглядит это еще хуже, чем звучит. Но и у нас есть еще некоторые шансы. Сейчас Охранителю удалось выиграть время. Тебе известно, что силы Ассарта стартовали раньше срока? - Нет. Вероятно, я был уже в дороге... - Возможно. На этот раз он выиграл время. И довольно много. Ваша задача сейчас, всей команды - замедлять процесс. Мешать войне. Если он просрочит - он проиграл. У нас такого ограничения нет. В этом наше преимущество. Правда, кое-что нам тут и самим неясно. Но в этом вы помочь никак не можете. Так что сейчас вам нужно, во-первых, беречь Изара. Не подставлять его под удар. Стоит он того, или нет, но вся оборона Ассарта основана на его имени. А Ассарт должен продержаться как можно дольше, выигрывая время. Если с Властелином что-то произойдет - я не уверен, что вы найдете замену. Такое имя, за которым пойдут. - Тут сложно, - отозвался я. - Есть претендент. И не без оснований... - Знаю. Охранитель использует его, как только может. Это вторая ваша задача: нейтрализовать претендента. Этим сейчас и занимайтесь. По мере того, как будут развертываться события, могут возникнуть и другие задачи. Когда ты встретишься с экипажем? - Через час-полтора. - Хорошо. Объясни им всю обстановку. О ваших перемещениях старайтесь сообщать мне. - А он не заблокирует снова все каналы? - Думаю, что больше это ему не удастся. Мы приняли меры. Я кончаю. Еще много дел. - Тепла тебе, Мастер! - И тебе, капитан! Машина Советника оказалась куда мощнее, чем та, что лежала сейчас в придорожной канаве. Так что полтора часа я назвал лишь для очистки совести, с большим запросом. На самом деле прошло пятьдесят минут с момента окончания разговора с Мастером - и впереди засветились яркие огни - место въезда в космопорт. Я оставил машину на стоянке и не стал никого спрашивать, потому что еще издалека отыскал взглядом своеобразные очертания нашего корабля и бегом направился туда, искренне радуясь тому, что все мы, вся команда, наконец снова собираемся вместе. К сожалению, ненадолго. Потому что - как ни неразумно это выглядело - я пришел к выводу, что мне сейчас ни в коем случае не следовало покидать планеты. А остальным никак не нужно было на ней оставаться. Мы говорили об этом в тесной кают-компании корабля. - Так что уступаю мостик тебе, Уве-Йорген. Я не сказал бы, что это ему не понравилось. Но он все же счел своим долгом возразить: - Мне это не нравится, Ульдемир. Кажется, для нас наступает наконец пора активных действий, каждый из нас окажется на счету. А чем в это время будешь заниматься ты? Я усмехнулся. - Воспользуюсь тем, что Властелин покинул планету, и займу его трон. Я думал, что они воспримут это как шутку, однако они всерьез поверили в такую возможность. - Ну что же, - сказал Питек. - В конце концов, управлять планетой несколько легче, чем кораблем. - Не знаю, - ответил я. - Вот и сравню. - Решено, - сказал Уве-Йорген уже капитанским голосом. - Какой приказ получает корабль? - Разыскать в пространстве Центр, который сейчас ищет и Властелин со своей эскадрой. - Кого атаковать? Центр или Властелина? - Там хватит желающих атаковать Властелина и все его воинство. Ваша задача - не допустить, чтобы с ним что-то случилось. Как это сделать - разберетесь сами. Потом - доставить его на Ассарт. Там встретимся и будем думать дальше. - Что же, ясно, - сказал Уве-Йорген. - Стартуем немедленно. - Я тоже, - кивнул я. Ничего не поделаешь; Советник получит свою машину чуть позже... Эскадры Ассарта стартовали, как мы знаем, одновременно. И хотя миры, являющиеся их целью, находились на разных расстояниях от Ассарта, корабли должны были, выйдя из прыжка, оказаться каждый близ планеты назначения тоже в одно и то же время. Хотя в сопространстве каждой эскадре предстояло преодолеть иное расстояние - для одних достаточно краткое, для других наоборот, - но поскольку в сопространстве время не течет, там любое расстояние проходится в одно и то же время, а вернее - за ноль времени. И когда корабли вновь материализуются в своем пространстве, часы на любом из них показывают тот же час, минуту и секунду, в какие начался прыжок. И на этот раз получилось так же. Корабли, ориентируясь на заранее заброшенные маяки, вышли именно там, где должны были. И где - к полной для них неожиданности - их уже ждали. Эскадра под флагом адмирала трех лучей Зергена вылетела из сопространства близ многострадального Лезара. За считанные минуты должно было произойти, перестроение кораблей в боевой порядок. Затем последовал бы огневой удар по узлам обороны на поверхности планеты и выброска десанта, в то время как небольшие и верткие корабли эскорта вели бы бой с лезарским флотом обороны. Так и получилось, бы, если бы атака эскадры оказалась для обороняющихся неожиданной. Однако, как мы знаем, дела обстояли совсем иначе. Корабли появлялись из сопространства с интервалом в несколько секунд. Совершенной синхронности тут добиться никогда не удавалось и не удастся, потому что эта секундная разница зависит не от точности действий экипажа при выполнении маневра, но от состояния самого пространства в этой именно точке и в миг входа в прыжок, и в мгновение выхода. Так что когда говорят об одновременности выхода, эта разница в несколько секунд как бы сама собою подразумевается. Обычно она не играет никакой роли в дальнейших действиях кораблей и эскадр. Но сегодня обстановка в пространстве не была обычной. И на первом же вынырнувшем из сопространства корабле - по прихоти судьбы, это оказался десантный транспорт второй очереди, чьей задачей была высадка второй волны десанта на уже захваченный первой волной плацдарм - в считанные мгновения был сосредоточен огонь пяти находившихся вблизи точки выхода кораблей противника. Слабо вооруженный транспорт не успел сделать ни единого ответного выстрела; пораженный прямыми попаданиями тяжелых ракет, он разломился на части. Погибли все, находившиеся на его борту, и это сразу же на четверть ослабило те силы эскадры, которым предстояло воевать на поверхности Лезара. Правда, корабли эскорта, появившиеся из пространства с такими же интервалами вслед за транспортом, пострадали не столь жестоко. Значительно меньшие по размерам, они не являлись такой же удобной целью, как первый корабль. Однако тех мгновений, которые нужны были экипажам эскорта, чтобы изготовиться к бою, оказалось достаточно, чтобы огонь Лезара вывел из строя два корабля эскорта, а остальные заставил разлететься в разные стороны вместо того, чтобы перестроиться для ответной атаки. Таким образом, декорт не мог выполнить своей основной - на первом этапе операции - задачи: обеспечить безопасность выхода из прыжка главных сил эскадры. Тем временем в пространстве возникали все новые и новые корабли Ассарта. Лишенные в сопространстве и связи, и возможности каких-либо действий, они могли предпринимать какие-то маневры лишь очутившись уже в нормальном пространстве - но оно как раз теперь не было для них нормальным. И если даже вновь выходившие из прыжка корабли и не становились сразу же объектом прицельного и жестокого, огня, то уже сам факт - засада противника в месте выхода - наносил удар по психике и боевому духу экипажей и десанта: удар еще более мощный, чем ракетно-лазерные залпы. Сказалось и то, что не менее трети пилотов и даже командиров кораблей были призваны из запаса считанные дни назад. И потому не были готовы к принятию самостоятельных решений в непредусмотренной обстановке. Однако и те приказания, какие отдавал командующий эскадрой адмирал Зерген и которые были направлены на хоть какую-то организацию боя, по большей части не выполнялись из-за многих причин: связь между кораблями эскадры заглушалась помехами со специальных установок Лезара; полученные обрывки распоряжений истолковывались неверно, и корабли предпринимали действия, обратные тем, какие следовало совершить; и наконец многие капитаны просто не видели возможности выполнять указания командования в этой обстановке. Поэтому эскадра, не говоря уже о массированной атаке на Лезар, оказалась не в силах даже противопоставить противнику организованное сопротивление. Разумеется, корабли сопротивлялись, но каждый в отдельности; сражение разбилось на множество отдельных очагов, благодаря чему корабли Ассарта были лишены также и возможности оказывать помощь тем из них, кто в эту секунду более всего в ней нуждался. Корабли, в зависимости от умения и характера их командиров, вели себя по-разному. Нескольким удалось, отразив первый налет противника, разогнаться и уйти в обратный прыжок, не выбирая направлений, но пытаясь лишь спастись от гибели: в сопространстве, где нет времени, никакие военные действия невозможны - да и любые действия вообще. Другие, вступив в огневую дуэль с кораблями Лезара, сражались до последнего; благодаря самоотверженности их командиров и экипажей оборонительный флот Лезара понес весьма ощутимые потери, хотя это уже не могло повлиять на исход операции в целом. И, наконец, еще одна часть кораблей" эскадры, избежав первых, самых опасных залпов Лезара, продолжала, презирая опасность, действовать по первоначальному плану. Таким образом, десант на поверхность Лезара все-таки был выброшен, и в отдельных районах планеты завязались ожесточенные бои, приведшие к крупным потерям и с той, и с другой стороны. Однако обреченность храбрецов была ясна с самого начала; так что через несколько часов бои на поверхности Лезара стали стихать, хотя вызванные жестоким огнем десантников пожары продолжались еще долгое время после того, как был сделан последний выстрел. К изложению этих печальных событий можно добавить лишь, что ни один корабль и ни одна капсула десантных сил не поднялась с Лезара, чтобы устремиться в обратный путь: все они были уничтожены. Та же судьба - только несколько позже - постигла и тех, кто сражался в пространстве. Таким образом, уцелели лишь те, кто покинул поле боя вскоре после его начала и ушел в обратный прыжок. Можно было ожидать, что они вновь возникнут в своем пространстве в самых разных его точках, потому что при уходе в прыжок им было не до выбора правильного курса. Так что вряд ли кто-нибудь из них мог выйти в непосредственной близости Ассарта - в той части пространства, где они оказались бы очень и очень кстати. Наверняка им пришлось бы, вынырнув, готовиться и совершать новые прыжки - на сей раз уже по нужному направлению. Произошло, однако, то, чего трудно было ожидать вообще: в предполагаемое время корабли эти вообще не вышли из сопространства. Такие случаи прежде не были известны. Видимо, кто-то оказался в силах влиять на сопространство таким образом, что оно не спешило вытолкнуть погрузившиеся в него корабли, как это обычно бывает, но напротив, сумело удержать их в себе - и пока еще неизвестно, смогут ли они когда-либо покинуть его, или обречены находиться там вечно. Поскольку их заключила там некая новая сила, то надо полагать, что и для освобождения их понадобится вмешательство какой-то силы, не уступающей первой, скорее, даже превосходящей ее. Но пока мы действия такой силы ни в чем не наблюдаем. Так прошла операция по захвату Лезара для завоевания элементов Новой Истории. Что касается прочих шестнадцати планет и соответственно шестнадцати ассартианских эскадр, то, не вдаваясь в подробности, можем сказать лишь, что, в общем, события там развивались по такой же схеме. Конечно, не бывает двух сражений, во всем похожих одно на другое; так что в некоторых местах - например, в пространстве близ мира Тулесир, а также около Фегарна и Серитога, ассартианские эскадры, в которых основная часть личного состава была профессиональной, смогли оказать достойное сопротивление флотам названных планет и вести бой на равных, так что потери и с той, и с другой стороны были примерно одинаковы. Но защитников планет было больше; так что, отразив их натиск, адмиралы, независимо друг от друга, пришли к выводу о бессмысленности десантирования и, под прикрытием кораблей эскорта, снова ушли в сопространство - где их постигла та же судьба, что и бежавшие единицы эскадры адмирала Зергена. В других местах - в частности, у миров Ктол и Бодин, - эскадрам удалось даже подавить защитников, поскольку эти планеты не обладали сколько-нибудь сильными оборонительными войсками и флотами. На эти планеты были, согласно боевому приказу, высажены десанты, сумевшие даже овладеть некоторыми узлами противокосмической обороны. В этих узлах они и были осаждены - и надолго. В целом же - такого разгрома Ассарт не переживал еще никогда. Читать оказалось так интересно, что Леза как-то незаметно для самой себя примирилась с неволей, - а ведь казалось, что в несвободе она задохнется очень быстро, как в безвоздушном пространстве. Может быть, так получилось потому, что она от природы была человеком внутренней жизни, для которого внешние ее условия вовсе не являются главными - привыкнув, он вообще перестает их замечать, зато внутри него постоянно происходят бурные процессы, растут и рушатся миры, вытесняя друг друга. Для такого человека хорошая информация (хорошая - значит пригодная для размышлений над нею) куда важнее сегодняшнего меню или новой тряпки. Леза до сей поры даже не подозревала, что она именно к таким людям относится: и лишь тут, в заключении, это стало ей ясно - благодаря тому, что поместили ее, как мы помним, в закоулок, где хранились - да нет, не "хранились", конечно, а просто были свалены какое-то время тому назад - документы личного архива последнего перед Изаром Властелина - а значит, и множества предшествовавших: все они тут копились, недоступные ни для каких исследователей - историков, генеалогов и разных прочих. И за многие десятки - или сотни, может быть, - лет маленькая женщина, оказалась первой, у кого возник доступ к этим документам, а кроме того - что весьма существенно - было достаточно времени для того, чтобы ими всерьез заняться. Все равно, больше ей делать было нечего. Начала она рыться в этих бумажках именно от скуки - чтобы хоть как-то отвлечься от тоски, от черных мыслей о себе, о будущем ребенке и, конечно же, об Изаре. Первые несколько дней она ждала, что вот-вот появится он на пороге - и освободит ее, и строго накажет тех, кто с нею так обошелся. Но дни приходили и уходили без него. И постепенно она перестала ждать. То есть верила по-прежнему, что он придет и освободит - но уже не думала, что это произойдет сейчас вот - через минуту, через час, через день. Свободная поневоле от хозяйственных забот, она не могла придумать, куда девать себя - пока не обратила внимания на связки и коробки. Сначала занятие показалось ей скучноватым. В архивном деле не сразу входишь во вкус. Но уж когда раскусишь до сердцевины - ничто другое никогда их не заменит. Бумаги хранились в порядке, далеком от образцового. Видно, когда их откуда-то переносили сюда, то не позаботились о том, чтобы сложить хотя бы в хронологическом порядке или в каком-то тематическом. Так что рядом с неофициальной перепиской, посвященной устройству второго брака Властелина Тенара - прадеда Изара - могли оказаться отчеты по ведению дворцового хозяйства за предыдущее десятилетие, а также справки о деятельности Коронного дома призрения инвалидов за середину прошлого столетия. Сначала Леза, прочитав, возвращала связку или коробку на прежнее место, позже любовь к порядку, делавшая ее прекрасной хозяйкой, заставила придумать какую-то систему, так что в архиве стала возникать некая структура. Это неожиданно помогло и ей самой: вместо отдельных эпизодов перед ней вдруг забрезжило какое-то строение истории ее мира - истории нецензурованной и неподдельной, неокультуренной, но и не искаженной тоже. Мысли о ней оказались неожиданно захватывающими. Но, кроме этого общего интереса, пока еще оставался и каждодневный: берясь за очередную коробку, она могла лишь гадать, в какое время, в какие события попадет, кто ей там встретится из персонажей уже знакомых, а с кем она столкнется впервые. Так что каждый новый день начинался для нее с этой как бы игры - в ней проигрывать было интереснее, чем выигрывать, потому что проигрыш сулил что-то новое, то, чего она не могла заранее угадать, потому что ни о чем подобном не имела ни малейшего представления. Сегодня тоже перед тем, как взять очередную связку бумаг, Леза задумалась. Последним, чем она занималась вчера, были неофициальные протоколы переговоров, ведшихся на высочайшем уровне перед началом Семнадцатой Цизонской войны - двести семьдесят лет назад. Что попадется сейчас? Может быть, в виде исключения, эта связка окажется продолжением предшествовавшей и будет заключать в себе частные донесения с театра военных действий? Загадывая так, Леза уже понимала, впрочем, что-будет что-то совсем новое: и бумага была совсем другой, и степень сохранности, и сам лак, консервировавший документы, имел совершенно не тот оттенок. Леза набралась уже достаточного опыта, чтобы определить: возраст этих бумаг исчислялся немногими десятилетиями, никак не веками и не циклами. Она вынесла связку в жилую комнату, удобно устроилась на постели - раскладывать документы здесь было легче, чем на маленьком столике. Бережно, как всегда, сняла эластичные пластиковые кольца, стягивавшие пачку, сняла предохранительные картонки. Внимательно, хотя с некоторым недоумением прочитала надпись на верхней из них: "То, что касается Ублюдка Власти". Ублюдок? Это было что-то ругательное, насколько она могла судить. Но что же значит "Ублюдок Власти"? Леза, как и любой житель Ассарта, с детства знала, что Власть - то же самое, что Властелин - с той лишь разницей, что Властелины с течением времени менялись. Власть же оставалась. Но, пока Властелин был жив, он и был Властью. Поэтому существовали Супруга Власти, Наследник Власти, наконец, Вдова Власти. Но о существовании Ублюдков Власти ей до сих пор слышать не приходилось. Со странной осторожностью - словно боясь, что бумага вспыхнет в ее пальцах - она взяла первый документ: двойной листок бумаги, исписанный четким, крупным, она почему-то подумала - женским почерком. Прочитала несколько строк и остановилась, не уверенная в своем праве читать дальше. Потому что в руках ее оказалось письмо, совершенно частное, написанное женщиной человеку, которого она, несомненно, любила. Человеком этим, как следовало из текста, был Властелин. Не Изар, конечно - судя по дате в конце письма, Изара тогда и на свете не было. Его отцу, вот кому предназначалось послание. И было им получено - судя по тому, что оно оказалось в этом архиве. "Родной мой, уж не знаю, обрадуешься ты или только сделаешь вид, но все завершилось благополучно, и маленький Миграт уже существует на свете. Я назвала его так - помня, как ты говорил не очень давно, что, если у тебя будет сын, ты хотел бы дать ему это имя. Крупный, прелестный мальчик, и очень похож на тебя - или это мне только кажется? Ему уже исполнилось три дня, и он ест с удовольствием, наверное, вырастет таким же сильным и жизнелюбивым, как ты..." Дальше шло совсем уж интимное, и Леза невольно краснела, читая откровенные строчки. Сумела бы она так написать Изару, если бы тут кто-нибудь взялся передать ему письмо? Нет, наверное, она была воспитана в умении открываться почти до конца, не нарушая определенных правил приличия. Хотя и не всегда это удавалось... Она вспомнила их первую ночь и покраснела еще сильнее. И, чтобы отвлечься от горячего воспоминания, подумала: былой Властелин, сколько она его помнила, всегда был старым и не очень крепким, и как-то не получалось представить его с женщиной. Теперь она внезапно как бы увидела его молодым и, наверное, заслуживавшим любви - раз женщина писала ему такие письма. Женщина... Кем она была для него? И вдруг Лезу словно ударили пониже груди - она даже согнулась от боли, почти физической. Кем? Да тем же самым, кем ты служишь для Изара: любовницей, матерью незаконного сына... Ну конечно! Ублюдок - вспомнила она из давно прочитанного - это ведь и есть всего-навсего незаконнорожденный сын... Значит, у старого Властелина был другой сын - вернее, другим был Изар, а тот - первым. Но где же он? Если у Изара есть брат, каким бы он там ни был по закону, Изар ведь не мог бы бросить его на произвол судьбы; брат мог - и даже должен был - носить другое имя, не дающее ему права на Власть - но тем не менее ему следовало находиться где-то близ Власти, а не вдали от нее. Хотя... то, что Изар никогда о своем брате не заговаривал, могло означать лишь, что он ничего о нем не знал - или же история эта завершилась так давно, что уже и не вспоминалась... Впрочем, что толку строить предположения, когда здесь, в этой вот связке, и должна быть разгадка. Леза стала перебирать бумаги, одну за другой, то бегло проглядывая, то подолгу задерживаясь на некоторых из них. Там было еще два письма от той же женщины - на бумаге другого, намного худшего сорта; другим было и содержание - в них чем дальше, тем больше сквозили печаль и обида, а в последнем женщина прямо требовала отдать ей сына. "Ни он, ни я никогда не будем тебя беспокоить, не станем напоминать о нашем существовании - только не разлучай нас, потому что я уже потеряла тебя - неужели я должна потерять еще и сына? Зачем тогда жить?.." Всем сердцем сочувствуя обиженной и обездоленной женщине, Леза напрасно искала среди документов еще хоть какое-то упоминание о ней. Бумаги молчали; это заставляло думать, что от женщины поспешили отделаться. Леза уже давно поняла, что Власть безжалостна, что она не умеет быть другой. Ну, а мальчик? Да, о нем здесь было немало: по сути дела, все остальные бумаги были так или иначе связаны с ним. Регулярные донесения воспитателей - сначала спокойные, потом - выражавшие все большую озабоченность некоторыми чертами характера мальчика, отрока, юноши: жестокостью, нежеланием подчиняться старшим, своеволием, дальше - грубостью, несдержанностью... Положительными были разве что характеристики, данные преподавателями сугубо мужских наук: владения клинком, кинжалом, огнестрельным и электронным оружием, умения водить все виды средств передвижения - по тверди, воде, воздуху и в пространстве. Особый человек, называвшийся Воспитателем нравственности, с тревогой сообщал о все более частых угрозах в адрес самого Властелина, его супруги и всего их окружения. Видимо, Миграт знал, как поступили с его матерью, и отнюдь не собирался прощать. Так что Леза не очень удивилась, обнаружив в конце связки копию документа, подписанного самим Властелином. Распоряжение это предписывало "принять самые серьезные меры, чтобы утихомирить воспитуемого и нейтрализовать его угрозы" - так там было сказано. Леза невольно покачала головой. За свою недолгую жизнь вблизи Власти она успела уже понять смысл определенных выражений. И знала, что "утихомирить" означало вовсе не доброжелательную беседу с юношей, целью которой было бы - показать ему всю нелепость и тщетность его поведения и - должно быть - притязаний: нет, это слово было равнозначно другому - "убрать", с той лишь разницей, что первое относилось к людям знатным, второе же употреблялось применительно ко всем остальным. Итак, мальчика должны были убить. В связке не оставалось уже почти ничего, и следующий, предпоследний листок Леза взяла с внутренним содроганием: по логике, это могло быть лишь донесение о том, что распоряжение выполнено. Однако содержание оказалось совсем другим. В докладной говорилось, что распоряжение, к прискорбию, выполнить не представилось возможным вследствие того, что воспитуемый в тот же день, когда ему стало известно о рождении истинного Наследника Власти, совершил побег и попытки разыскать его до сих пор не увенчались успехом. Поиски, однако, продолжались с привлечением к ним всего корпуса Заботников донкалата, так что автор доклада выражал твердую уверенность том, что они не сегодня-завтра приведут к ожидаемому результату. Однако, судя по отсутствию дальнейших донесений, успеха не последовало. Кроме этого последнего рапорта в связке оставался лишь один конверт. Леза открыла его и вынула фотографию. Портрет юноши с крупными чертами лица, с тяжелым, недобрым взглядом. Ему могло быть лет пятнадцать-шестнадцать. Это было более тридцати лет назад - если последние события датировались рождением Изара. Значит, сейчас ему сорок пять - пятьдесят. Лицо... Никогда не виденное, и все же чем-то знакомое лицо: и черты, и взгляд... И вдруг Леза ладонью закрыла рот, чтобы не вскрикнуть в голос. Потому что узнала. Задира; вот кем стал молодой человек. Задира - брат Изара? Враг Изара? Претендент?.. Не может быть. И тем не менее, так и есть. Вот с какой стороны грозила - и грозит - опасность Изару... Ей на мгновение захотелось вскочить, заколотить кулачками в дверь, закричать: немедленно предупредить Властелина, он не знает, с какой стороны будет нанесен удар!.. Но в следующий миг боязнь за Изара отступила, отдавая место другой, куда более серьезной тревоге. Ублюдок Властелина... Но тот, кто родится у нее, тоже будет носить такое же обозначение. Ублюдок Властелина Изара... Ублюдку Миграту была предуготована смерть. К его счастью, такое решение было принято лишь тогда, когда он стал уже вполне самостоятельным, сильным, знающим свою цель человеком. Потому что Изар родился намного позже. Но законный наследник Изара, сын Ястры, явится на свет примерно в то же время, что и ее, Лезы, ребенок. И те, кто заботится о династических делах Ассарта, могут принять такое решение сразу же. Причем - даже не спрашивая соизволения Властелина. Просто не ставя его в известность - если им покажется, что такой выход из положения может ему не понравиться. Да, его просто не спросят. И крохотного мальчика убьют. О себе она уже не думала. Но его, еще не родившегося, надо было спасти. Еще одна мысль заставила ее совершенно утвердиться в принятом решении. Как знать - не для этого ли ее заточили в этой комнате? Чтобы никуда не девалась, была бы под рукой в тот миг, когда решение окончательно созреет и надо будет приводить его в исполнение. Такое решение вполне могло исходить от Ястры. И это естественно: каждая мать хочет обеспечить будущее своего сына, и если это требует принесения в жертву кого-то другого - она не остановится перед таким шагом. Лезе подумалось, что и сама она, никогда никого не обижавшая, оказавшись в таком же положении, пожалуй, не проявила бы особой жалости. Тем более, что Ястре ведь не придется ничего делать самой. Найдется достаточно людей, готовых за самые небольшие блага выполнить пожелание Супруги Власти, матери Наследника. Жемчужины. Нет, бежать, только бежать. Пока она, Леза, еще физически способна на это; через месяц было бы, пожалуй, поздно. Куда бежать? Не имеет значения. Главное - скрыться, растаять в воздухе, чтобы убийцы не нашли ни ее, ни мальчика. Ускользнуть отсюда; а там - она пойдет, куда угодно - даже к Задире... к Миграту, расскажет ему все, и он, многоопытный, если сам не сможет помочь, то хоть посоветует... Чего он потребует за это? А все равно. Чего угодно! Пусть! Бежать. Как? Надо подумать. Подумать - и способ найдется... Ни один из кораблей Ассарта, отправившихся штурмовать семнадцать планет, не вернулся, как мы знаем, в окрестности своего мира. Это никого не беспокоило, потому что никто и не предполагал, что они могут вернуться так скоро, и тем менее мог догадываться о той странной задержке в сопространстве, какая с ними произошла благодаря вмешательству какой-то посторонней силы. Это, однако, совершенно не значит, то ближнее пространство Ассарта оставалось пустым. Собственно, совершенно пустым оно не было никогда: патрульные корабли сил обороны, как всегда, обращались вокруг Ассарта на своих орбитах, держа под неусыпным контролем каждый кубический километр пространства. И естественно поэтому, что появление вынырнувших из сопространства эскадр никак не могло остаться незамеченным. Если бы командиры патрульных кораблей были заранее предупреждены о готовящейся звездной атаке Ассарта, они наверняка сразу же открыли бы огонь по возникающим кораблям, препятствуя им построиться в боевые порядки и начать штурм. Но любой человек и на патрульных кораблях, и в наземных войсках, да вообще кто угодно на Ассарте готов был предположить что хотите, но только не то, что было на самом деле. Нападение на Ассарт было делом немыслимым: всегда нападал он сам, прочим отводилась роль обороняющихся. Нападение на Ассарт? Такого и в дурном сне не привидится. Поэтому первые секунды и даже минуты после обнаружения выходящих из сопространства кораблей ушли на патрульных машинах, во-первых, на доклады в Планетарный центр обороны, а во-вторых, - на дискуссии по поводу того - кто же это такие. Мнения по этому поводу разделялись и видоизменялись. Сперва большинство командиров, разговаривая на общей волне, предположили, что это возвращается эскадра Властелина. Стражи пространства не могли, конечно же, не знать о том, что эскадра эта ушла для выполнения специального задания. Им не полагалось лишь знать, что на флагманском борту находился и сам Властелин: и они этого не знали. Однако такое предположение продержалось считанные секунды. Ровно столько времени прошло между возникновением в пространстве первой эскадры -